Чтобы вылезти через окошко в ее задней стене.
Лошади молчали, не гавкали и прикормленные псы. Массимо опрометью метнулся в переулок, где держал в конюшне у надежного человека своего мерина. Сейчас – уже оседланного, чего время терять?
К воротам – и из города. И по утоптанной дороге туда, где удобнее свернуть в лес. Это тьер Римейн здесь одну тропинку знает, а Массимо за это время елку от елки наощупь выучил! Ночью окажется – отличит!
Массимо никто не ждал, но в условленном месте уже были привязаны кони, и приглядывал за ними старший сын Шерната.
- Все здесь?
- Да, дядь Масс.
Привычное сокращение резануло по сердцу, но Массимо не позволил себе расслабляться. Мало ли кто как его назовет, что ж теперь? И в лес не ходить?
Массимо забросил поданный арбалет за спину – и ринулся по тропинке в лес. Мешок с запасом болтов приятно уравновешивал второе плечо, деревья словно расступались перед Массимо, тропинка сама стелилась под ноги.
Вот и овраг.
Вот и присмотренное им место, даже трава немного вылежана, лично приминал, приглядывался, откуда стрелять удобнее будет.
Массимо бросил на траву плащ – не дай Арден какая тварь по пузу проползет! С пузом-то ладно, а если выстрел сорвется? Болтов хоть и много, да все ж враги удрать могут! Если ломанутся в лес все разом, если стрелки растеряются....
Этого он никак допустить не может!
А на поляне уже собирался народ.
Кто-то уже приехал, кого-то ждали, бродили по поляне, обменивались ленивыми репликами...
Ждал и Массимо.
Луна была полной и ясной, серебристый свет заливал лес, светилась паутина между деревьями, светилась бархатистая изнанка листьев, черные, словно из бархата вырезанные тени разбивали волшебную картину пятнами вековой мглы, и посреди этого храма природы – эта мерзость!
Массимо ощущал это как никогда остро. Это как на полу в храме нагадить...
Прийти сюда ради того, чтобы творить свои непотребства!
Нечисть! Ну ладно, будет вам скоро... радость! До самого сердца дойдет, кровавыми соплями заплачете!
Массимо пересчитывал подонков.
Один, три, девять... вот и Римейн, этого он везде узнает. Насмотрелся...
А вот и главный.
Массимо вглядывался до боли в глазах, но вроде бы теперь были все. В черных балахонах. С надвинутыми капюшонами... еще раз пересчитать их?
Есть!
А теперь...
На поляной разнеслось громкое уханье совы – и со всех сторон по поляне ударили арбалеты.
Пять человек – пять выстрелов. Один залп. Второй. Третий.
Арбалетчики уверенно выбивают тех, кто ближе к них. Бьют в корпус, резонно полагая, что на это мероприятие никто кольчугу не надел, а с дырой в печени или легком уже не побегаешь. Добить и потом можно, Массимо собирался это сам сделать.
Должок за ним, весомый такой...
По поляне мечутся тени. По поляне мечутся люди. Ночь оглашается хрипами, криками и стонами.
Массимо же выстрелил в главного. Как раз в корпус.
И...
Ирион!
Все-таки эта тварь оказалась предусмотрительнее других! Надел кольчугу под балахон!
От удара болта предводитель пошатнулся, едва не упал, но выпрямился – и громадными скачками понесся в чащу. По великой удаче – в том направлении, где залег Массимо.
Мужчина плюнул, и решив, что остальных и без него перестреляют, помчался за главным. Что толку отрезать змее хвост?
Голова уползет, а остальное отрастет!*
А мы вот сейчас и голову придавим!
* было суеверие, что змея растет от головы. Оторвешь хвост – она его вновь отрастит, прим. авт.
Ирионовец несся по лесу, не оглядываясь, только ветки под ногами хрустели. Массимо мчался за ним, больше всего боясь упустить подонка! Он ведь не все лица видел, и не всех знал. Только часть, насчет остальных были сомнения.
Не убивать же потом всех знакомых Римейна только из-за подозрений?
Хруст впереди стих.
Массимо выругался шепотом – и тоже сбавил скорость, внимательно оглядываясь вокруг. И это спасло ему жизнь.
Видимо, удирающий понял, что погоня за ним – один человек, и решил разобраться самым радикальным способом. Убить преследователя, отсечь погоню – и скрыться.
Удар мог бы и достичь своей цели, не жди Массимо его каждую секунду. Но коса нашла на камень, или нож – на выставленный перед собой арбалет. Спустился клинок по дуге, только звякнуло. А занести его второй раз Массимо и не дал, отвешивая противнику увесистый пинок в колено – теперь точно не убежит, теперь только драться. В клене так хрустнуло, что с елок шишки посыпались.
Ирионовец заорал что-то невнятное - и бросился на Массимо.
На этот раз атака удалась, но только потому, что Массимо сам жаждал схватки.
Добраться до этой твари, горло зубами перегрызть, а до того еще и помучить! Как эти звери его племяшку мучили! До-олго!
Массимо мстил, его противник спасал свою жизнь, страх и ярость подхлестывали мужчин, делая их примерно равными по силе.
Свой кинжал Массимо достать не успел, поэтому боролись за тот, который был в руке у ирионопоклонника. Мужчины катались по поляне, но верх одержать не мог ни один из них. Опыт – или молодость? Массимо уже понял, что совершил ошибку, ввязавшись в ближний бой. Этот скот был и помоложе, и поздоровее, а у Массимо и сердце уже не то, и здоровье пошаливает... впрочем, это мужчину не останавливало.
Не убью, так покалечу, - решил он, впиваясь зубами противнику в неосторожно подставленное ухо – и разрывая хрящ, словно собака.
На лицу текла кровь противника – или своя? Заливала глаза, соленым вкусом морской воды ощущалась на языке.
Враг сопротивлялся, награждая Массимо полновесными ударами в корпус – Массимо не мог ответить тем же, чувствуя под балахоном звенья кольчуги, но...
Хватка врага внезапно ослабла.
А потом тело и вовсе упало на Массимо, придавливая его к земле.
- Жив? Цел?
Шернат был в своем репертуаре. Спокоен, невозмутим и доволен. Словно он только что не десяток человек убил, а партию кож выгодно пристроил.
- Жив, - рыкнул Массимо, вылезая из-под трупа, – ты его – убил?
- Вот еще! Так легко эта тварь не отделается, - отозвался Шернат. – Сейчас свяжем, да и поговорим по душам.
Массимо потер руки.
- На поляну не потащим, оставим здесь?
- Поближе поднесем, чтобы найти легче было, - не согласился Шернат. – Давай его обыщем.
Обыскали они мужчину на совесть, лишив его всего, кроме нижнего белья и крепко примотав к дереву в три слоя. Кляпом тоже обеспечили, теперь пусть Арден решает.
Доберутся до него волки – такова воля божия, повезло мерзавцу.
Не доберутся?
Пусть молится, чтобы добрались. Массимо в себе волчьего милосердия вовсе не чувствовал, скорее, наоборот.
Ничего, подождут. Сейчас они с наемниками расплатятся....
Наемники приняли деньги и согласились, что в город возвращаться им вовсе даже незачем. Встретить утро в дороге намного приятнее, и чем дальше дорога уведет их от этого места, тем им же будет лучше.
А что тут было?
Да ничего не было, лично они ничего не знают, не помнят, и интересоваться не собираются. Что бы там ни было.
Такой подход Ольрата с Шернатом более чем устроил, они расплатились с наемниками, проводили их, а потом вернулись и пошли по поляне, пересчитывая трупы.
Мужчины не боялись, что кто-то уполз – нет. Этого не было. Шернат привык делать свою работу добросовестно, поэтому у каждого из ирионовцев было перехвачено горло. Жестко и эффективно, от уха до уха. Так уж точно сомнений не останется. Это не сказка, и никаких: «враги приняли меня за мертвого, а я отлежался и в темноте уполз в кусты» здесь не бывает. Тем более с такими тварями.
- Смотри, твой...
Массимо взглянул.
Смерть сделала тьера Римейна намного приятнее. Вместо выражения высокомерия и надменности на его лице были боль вперемешку с удивлением. Словно мужчина не понимал – как это так? Он такой хороший, а его арбалетом и кинжалом? Да за что?! И главное – КТО!?
Быдло какое-то!
Уму непостижимо! Холопы подняли руку на тьеров, это ж ужас! Так и до революций дело дойдет, оглянуться не успеешь!
Да и Ирион с ним!
Что б эта тварь попала к своему господину и повелителю после смерти! В то самое место, которое на людях называть не принято!
Вот!
- Вроде как все, - подвел итог Шернат, пнув первый попавшийся труп. – Теперь что?
- Допрашиваем их главного, потом... а потом оставим его на площади. Как они людей...
- Ты это с ним проделаешь?
Массимо ощерился. В свете луны это смотрелось откровенно жутковато.
- А хоть бы и я! Думаешь, рука дрогнет?
У Шерната дрогнула бы, но он никогда наемником и не был. Массимо же такие мелочи не останавливали.
Мужчины переглянулись и направились к тому месту, где был привязан их боевой трофей.
Трофей, надо сказать, был жив, и даже в сознании. И кляп наполовину сжевал.
- Ну и что это за тварь такая? – пригляделся к нему Массимо. Раньше как-то времени не было.
Свалить, связать, привязать – бежать добивать... все в бегах, в трудах, в заботах, дух перевести некогда!
- По-моему, это один из сыновей градоправителя. Средний, - прищурился Шернат.
- Так...
Сообщение расставляло все по местам. Конечно, ирионопоклонников поймать не могли! Когда у них такой осведомитель, куда ж их ловить?
- Надеюсь, отпускать ты его не собираешься? – неправильно истолковал замешательство Ольрата кожевник. Массимо и не собирался, вот еще! Убить, еще как – убить! С особой жестокостью и цинизмом! Но для начала расспросить.
- А давай для начала ему глаз выковырнем, - начал непринужденную беседу Ольрат.
Тело у дерева дернулось. Ольрат достал трофейный кинжал, поводил им перед глазами негодяя.
- Ты, сука такая, мне сейчас за все ответишь. И отвечать будешь до-олго! Этой ночью ты сдохнешь. Можешь только выбрать – медленно или быстро пожелаешь умереть. И учти, сказать ты мне все равно все расскажешь, но подыхать будешь очень медленно. Я все для этого сделаю.
Так что соври мне, начини отпираться, крутить, лгать... дай мне повод! Пожалуйста!
Глядя в белые от ужаса и ненависти глаза пленного, Массимо улыбался. Месть не была сладкой, но она была необходимой. Возносящий Ирет был полностью прав, это ведь не ради мести именно за Маришку. В основном – за нее, но...
Если бы кто-то отомстил за его племяшку, разве Массимо не был бы доволен?
Да еще как!
А потому...
Во имя Ардена!
Допрос и последующая расправа были жестокими, грязными, мерзкими, но необходимыми. Иногда язву выжигают каленым железом, иногда вырезают ножом, а иногда все вместе. И Массимо считал, что сделал все правильно.
Замарать руки?
Ну что ж. Кто-то должен принимать и этот груз. А он справится. На войне он убивал таких же наемников, каким был сам, просто за то, что те выбрали иную сторону. Но это, возможно, были хорошие люди.
На войне.
А здесь и сейчас, в мирное время, он убил подлецов.
И не жалел об этом ни на миг. Подлецы же!
Океан чище будет! Жаль другого – слишком легко они умерли. Вот если бы можно было каждого – по два раза!
Утро застало Массимо уже в пути. Отдохнувший за ночь мерин мирно перебирал копытами по дороге, в кармане позвякивала полученная от жреца мелочь, солнышко било прямо в лицо, а Массимо чувствовал себя непривычно довольным.
Куда он движется?
А, не все ли равно? Может, стоит попутешествовать? Ему всегда хотелось побывать в Тавальене, например. Все же хорошее дело сделал, можно и помолиться съездить. По пути подрабатывать, чтобы денег много не потратить на дорогу, никуда не спешить…
В родной город он уже не вернется. Разве что письма будет писать Шернату. А где осесть…
Массимо с удовольствием спрыгнул с коня и потянулся. Может, подремать в кустах, а потом поехать дальше? Ночь-то выдалась бессонная, хлопотная.
Можно и так. Не все ж он перезабыл?
Бродяжья кровь властно пела в жилах.
Не так уж Массимо и стар, всего полвека разменял, а это еще не старость. Семьей обзавестись – и то еще не поздно.
А что?
Побродить по миру годок-другой, чтобы вспомнить былое, деньжат приработать, а потом, вовсе уж на склоне лет, обзавестись своим дельцем, или таверну где открыть, детей нарожать…
Он еще об этом подумает.
И о словах возносящего – тоже.
Массимо привычными движениями заводил коня в лесок, отводил ветки с пути, разыскивая подходящую поляну, чтобы с дороги ни видно, ни слышно не было. Чтобы даже случайно не наткнулись.
Вот, вроде уютное местечко.
Расседлать коня, привязать так, чтобы пастись мог, а сам Массимо увернулся в плащ, улегся под деревом – и мгновенно уснул, чутко, даже сквозь самый глубокий сон отмечая окружающие звуки. Конскую переступь по поляне, птичий щебет, шорох листьев…
Все было спокойно, Массимо спал и совесть его не мучила. И тени погибших тоже не преследовали. Он исполнил свой долг.
Тимус Шернат стоял в толпе людей и смотрел, как убивается над телом своего среднего сына градоправитель.
Выколотые глаза, отрезанный язык – надоел под конец со своими воплями, вот у Массимо рука и не дрогнула, вспоротый живот…
А главное – табличка на груди.
Слуга Ириона.
Градоправитель рыдал, его жену уже унесли с площади, а настроения в толпе колебались от осуждения до одобрения.
- Жестоко так-то…
- А поделом твари! Небось, не твоих дочерей убивали?
- Мать жалко…
- Ты тех матерей пожалей, которых этот гад осиротил…
Тимус молчал, только усмехался. Ему почему-то казалось, что все еще не закончено.
И верно.
Тело мужчины унесли с площади, градоправитель выпрямился.
- Я найду того, кто это сделал! Кровью умоются! Стража!!!
- Остановись, дитя Ардена.
На площадь вступил возносящий Ирет.
- Остановись, ибо придется тебе раскаяться в этих словах. Ты сейчас хочешь воздать злом за добро!
От такого заявления умолкли даже голуби на крышах. Градоправитель повернулся к возносящему, но сказать ничего не успел.
- Мне ведомо, что твое чадо творило зло во славу Ириона! Врага рода человеческого. Кто бы ни наказал его – человек совершил благое и правильное дело, и карать за это не след! Именем Храма прошу не преследовать того, кто восстановил справедливость!
Градоправитель задохнулся от гнева, но сказать ничего не успел.
Из-за спины возносящего выдвинулись четверо рыцарей в белых плащах со знаком ордена – змеем, завязанным узлом.
- А еще, сын моря, нам хотелось бы побеседовать с тобой о твоем сыне. Как он стал творить сии непотребства? – нарочито мягко поинтересовался один из них. Голубая оторочка на его плаще указывала на рыцаря более высокого ранга.
Градоправитель побледнел, огляделся по сторонам, но куда там! Стражники не стали бы препятствием для змееборцев. Тем более – ирионопоклонники. Это уж точно дело Храма, вот и пусть разбираются.
Рыцарь обвел взглядом площадь.
- Обещаю, если кто и остался из служителей змея, мы обязательно их найдем.
Градоправитель побледнел, понимая, что вряд ли выйдет из подвалов Храма.
Толпа оценила угрозу и принялась рассасываться.
Шернат тоже отправился прочь с площади. Что хотел, он получил – и теперь ухмылялся в бороду.
Никто ничего не найдет, да и искать не станет. Массимо далеко отсюда, его к этому делу не привяжут, а градоправитель…
А градоправитель скоро будет новый, чует его сердце. И это – правильно.
Семейство Даверт.
Вальера мирно вышивала розы. Приятно вот так, посидеть в тишине, во внутреннем дворике, передохнуть на минуту, и заняться вышивкой. Пусть даже и не слишком интересное занятие, но благородная дама должна вышивать.
Лошади молчали, не гавкали и прикормленные псы. Массимо опрометью метнулся в переулок, где держал в конюшне у надежного человека своего мерина. Сейчас – уже оседланного, чего время терять?
К воротам – и из города. И по утоптанной дороге туда, где удобнее свернуть в лес. Это тьер Римейн здесь одну тропинку знает, а Массимо за это время елку от елки наощупь выучил! Ночью окажется – отличит!
Массимо никто не ждал, но в условленном месте уже были привязаны кони, и приглядывал за ними старший сын Шерната.
- Все здесь?
- Да, дядь Масс.
Привычное сокращение резануло по сердцу, но Массимо не позволил себе расслабляться. Мало ли кто как его назовет, что ж теперь? И в лес не ходить?
Массимо забросил поданный арбалет за спину – и ринулся по тропинке в лес. Мешок с запасом болтов приятно уравновешивал второе плечо, деревья словно расступались перед Массимо, тропинка сама стелилась под ноги.
Вот и овраг.
Вот и присмотренное им место, даже трава немного вылежана, лично приминал, приглядывался, откуда стрелять удобнее будет.
Массимо бросил на траву плащ – не дай Арден какая тварь по пузу проползет! С пузом-то ладно, а если выстрел сорвется? Болтов хоть и много, да все ж враги удрать могут! Если ломанутся в лес все разом, если стрелки растеряются....
Этого он никак допустить не может!
А на поляне уже собирался народ.
Кто-то уже приехал, кого-то ждали, бродили по поляне, обменивались ленивыми репликами...
Ждал и Массимо.
Луна была полной и ясной, серебристый свет заливал лес, светилась паутина между деревьями, светилась бархатистая изнанка листьев, черные, словно из бархата вырезанные тени разбивали волшебную картину пятнами вековой мглы, и посреди этого храма природы – эта мерзость!
Массимо ощущал это как никогда остро. Это как на полу в храме нагадить...
Прийти сюда ради того, чтобы творить свои непотребства!
Нечисть! Ну ладно, будет вам скоро... радость! До самого сердца дойдет, кровавыми соплями заплачете!
Массимо пересчитывал подонков.
Один, три, девять... вот и Римейн, этого он везде узнает. Насмотрелся...
А вот и главный.
Массимо вглядывался до боли в глазах, но вроде бы теперь были все. В черных балахонах. С надвинутыми капюшонами... еще раз пересчитать их?
Есть!
А теперь...
На поляной разнеслось громкое уханье совы – и со всех сторон по поляне ударили арбалеты.
Пять человек – пять выстрелов. Один залп. Второй. Третий.
Арбалетчики уверенно выбивают тех, кто ближе к них. Бьют в корпус, резонно полагая, что на это мероприятие никто кольчугу не надел, а с дырой в печени или легком уже не побегаешь. Добить и потом можно, Массимо собирался это сам сделать.
Должок за ним, весомый такой...
По поляне мечутся тени. По поляне мечутся люди. Ночь оглашается хрипами, криками и стонами.
Массимо же выстрелил в главного. Как раз в корпус.
И...
Ирион!
Все-таки эта тварь оказалась предусмотрительнее других! Надел кольчугу под балахон!
От удара болта предводитель пошатнулся, едва не упал, но выпрямился – и громадными скачками понесся в чащу. По великой удаче – в том направлении, где залег Массимо.
Мужчина плюнул, и решив, что остальных и без него перестреляют, помчался за главным. Что толку отрезать змее хвост?
Голова уползет, а остальное отрастет!*
А мы вот сейчас и голову придавим!
* было суеверие, что змея растет от головы. Оторвешь хвост – она его вновь отрастит, прим. авт.
Ирионовец несся по лесу, не оглядываясь, только ветки под ногами хрустели. Массимо мчался за ним, больше всего боясь упустить подонка! Он ведь не все лица видел, и не всех знал. Только часть, насчет остальных были сомнения.
Не убивать же потом всех знакомых Римейна только из-за подозрений?
Хруст впереди стих.
Массимо выругался шепотом – и тоже сбавил скорость, внимательно оглядываясь вокруг. И это спасло ему жизнь.
Видимо, удирающий понял, что погоня за ним – один человек, и решил разобраться самым радикальным способом. Убить преследователя, отсечь погоню – и скрыться.
Удар мог бы и достичь своей цели, не жди Массимо его каждую секунду. Но коса нашла на камень, или нож – на выставленный перед собой арбалет. Спустился клинок по дуге, только звякнуло. А занести его второй раз Массимо и не дал, отвешивая противнику увесистый пинок в колено – теперь точно не убежит, теперь только драться. В клене так хрустнуло, что с елок шишки посыпались.
Ирионовец заорал что-то невнятное - и бросился на Массимо.
На этот раз атака удалась, но только потому, что Массимо сам жаждал схватки.
Добраться до этой твари, горло зубами перегрызть, а до того еще и помучить! Как эти звери его племяшку мучили! До-олго!
Массимо мстил, его противник спасал свою жизнь, страх и ярость подхлестывали мужчин, делая их примерно равными по силе.
Свой кинжал Массимо достать не успел, поэтому боролись за тот, который был в руке у ирионопоклонника. Мужчины катались по поляне, но верх одержать не мог ни один из них. Опыт – или молодость? Массимо уже понял, что совершил ошибку, ввязавшись в ближний бой. Этот скот был и помоложе, и поздоровее, а у Массимо и сердце уже не то, и здоровье пошаливает... впрочем, это мужчину не останавливало.
Не убью, так покалечу, - решил он, впиваясь зубами противнику в неосторожно подставленное ухо – и разрывая хрящ, словно собака.
На лицу текла кровь противника – или своя? Заливала глаза, соленым вкусом морской воды ощущалась на языке.
Враг сопротивлялся, награждая Массимо полновесными ударами в корпус – Массимо не мог ответить тем же, чувствуя под балахоном звенья кольчуги, но...
Хватка врага внезапно ослабла.
А потом тело и вовсе упало на Массимо, придавливая его к земле.
- Жив? Цел?
Шернат был в своем репертуаре. Спокоен, невозмутим и доволен. Словно он только что не десяток человек убил, а партию кож выгодно пристроил.
- Жив, - рыкнул Массимо, вылезая из-под трупа, – ты его – убил?
- Вот еще! Так легко эта тварь не отделается, - отозвался Шернат. – Сейчас свяжем, да и поговорим по душам.
Массимо потер руки.
- На поляну не потащим, оставим здесь?
- Поближе поднесем, чтобы найти легче было, - не согласился Шернат. – Давай его обыщем.
Обыскали они мужчину на совесть, лишив его всего, кроме нижнего белья и крепко примотав к дереву в три слоя. Кляпом тоже обеспечили, теперь пусть Арден решает.
Доберутся до него волки – такова воля божия, повезло мерзавцу.
Не доберутся?
Пусть молится, чтобы добрались. Массимо в себе волчьего милосердия вовсе не чувствовал, скорее, наоборот.
Ничего, подождут. Сейчас они с наемниками расплатятся....
***
Наемники приняли деньги и согласились, что в город возвращаться им вовсе даже незачем. Встретить утро в дороге намного приятнее, и чем дальше дорога уведет их от этого места, тем им же будет лучше.
А что тут было?
Да ничего не было, лично они ничего не знают, не помнят, и интересоваться не собираются. Что бы там ни было.
Такой подход Ольрата с Шернатом более чем устроил, они расплатились с наемниками, проводили их, а потом вернулись и пошли по поляне, пересчитывая трупы.
Мужчины не боялись, что кто-то уполз – нет. Этого не было. Шернат привык делать свою работу добросовестно, поэтому у каждого из ирионовцев было перехвачено горло. Жестко и эффективно, от уха до уха. Так уж точно сомнений не останется. Это не сказка, и никаких: «враги приняли меня за мертвого, а я отлежался и в темноте уполз в кусты» здесь не бывает. Тем более с такими тварями.
- Смотри, твой...
Массимо взглянул.
Смерть сделала тьера Римейна намного приятнее. Вместо выражения высокомерия и надменности на его лице были боль вперемешку с удивлением. Словно мужчина не понимал – как это так? Он такой хороший, а его арбалетом и кинжалом? Да за что?! И главное – КТО!?
Быдло какое-то!
Уму непостижимо! Холопы подняли руку на тьеров, это ж ужас! Так и до революций дело дойдет, оглянуться не успеешь!
Да и Ирион с ним!
Что б эта тварь попала к своему господину и повелителю после смерти! В то самое место, которое на людях называть не принято!
Вот!
- Вроде как все, - подвел итог Шернат, пнув первый попавшийся труп. – Теперь что?
- Допрашиваем их главного, потом... а потом оставим его на площади. Как они людей...
- Ты это с ним проделаешь?
Массимо ощерился. В свете луны это смотрелось откровенно жутковато.
- А хоть бы и я! Думаешь, рука дрогнет?
У Шерната дрогнула бы, но он никогда наемником и не был. Массимо же такие мелочи не останавливали.
Мужчины переглянулись и направились к тому месту, где был привязан их боевой трофей.
***
Трофей, надо сказать, был жив, и даже в сознании. И кляп наполовину сжевал.
- Ну и что это за тварь такая? – пригляделся к нему Массимо. Раньше как-то времени не было.
Свалить, связать, привязать – бежать добивать... все в бегах, в трудах, в заботах, дух перевести некогда!
- По-моему, это один из сыновей градоправителя. Средний, - прищурился Шернат.
- Так...
Сообщение расставляло все по местам. Конечно, ирионопоклонников поймать не могли! Когда у них такой осведомитель, куда ж их ловить?
- Надеюсь, отпускать ты его не собираешься? – неправильно истолковал замешательство Ольрата кожевник. Массимо и не собирался, вот еще! Убить, еще как – убить! С особой жестокостью и цинизмом! Но для начала расспросить.
- А давай для начала ему глаз выковырнем, - начал непринужденную беседу Ольрат.
Тело у дерева дернулось. Ольрат достал трофейный кинжал, поводил им перед глазами негодяя.
- Ты, сука такая, мне сейчас за все ответишь. И отвечать будешь до-олго! Этой ночью ты сдохнешь. Можешь только выбрать – медленно или быстро пожелаешь умереть. И учти, сказать ты мне все равно все расскажешь, но подыхать будешь очень медленно. Я все для этого сделаю.
Так что соври мне, начини отпираться, крутить, лгать... дай мне повод! Пожалуйста!
Глядя в белые от ужаса и ненависти глаза пленного, Массимо улыбался. Месть не была сладкой, но она была необходимой. Возносящий Ирет был полностью прав, это ведь не ради мести именно за Маришку. В основном – за нее, но...
Если бы кто-то отомстил за его племяшку, разве Массимо не был бы доволен?
Да еще как!
А потому...
Во имя Ардена!
Допрос и последующая расправа были жестокими, грязными, мерзкими, но необходимыми. Иногда язву выжигают каленым железом, иногда вырезают ножом, а иногда все вместе. И Массимо считал, что сделал все правильно.
Замарать руки?
Ну что ж. Кто-то должен принимать и этот груз. А он справится. На войне он убивал таких же наемников, каким был сам, просто за то, что те выбрали иную сторону. Но это, возможно, были хорошие люди.
На войне.
А здесь и сейчас, в мирное время, он убил подлецов.
И не жалел об этом ни на миг. Подлецы же!
Океан чище будет! Жаль другого – слишком легко они умерли. Вот если бы можно было каждого – по два раза!
***
Утро застало Массимо уже в пути. Отдохнувший за ночь мерин мирно перебирал копытами по дороге, в кармане позвякивала полученная от жреца мелочь, солнышко било прямо в лицо, а Массимо чувствовал себя непривычно довольным.
Куда он движется?
А, не все ли равно? Может, стоит попутешествовать? Ему всегда хотелось побывать в Тавальене, например. Все же хорошее дело сделал, можно и помолиться съездить. По пути подрабатывать, чтобы денег много не потратить на дорогу, никуда не спешить…
В родной город он уже не вернется. Разве что письма будет писать Шернату. А где осесть…
Массимо с удовольствием спрыгнул с коня и потянулся. Может, подремать в кустах, а потом поехать дальше? Ночь-то выдалась бессонная, хлопотная.
Можно и так. Не все ж он перезабыл?
Бродяжья кровь властно пела в жилах.
Не так уж Массимо и стар, всего полвека разменял, а это еще не старость. Семьей обзавестись – и то еще не поздно.
А что?
Побродить по миру годок-другой, чтобы вспомнить былое, деньжат приработать, а потом, вовсе уж на склоне лет, обзавестись своим дельцем, или таверну где открыть, детей нарожать…
Он еще об этом подумает.
И о словах возносящего – тоже.
Массимо привычными движениями заводил коня в лесок, отводил ветки с пути, разыскивая подходящую поляну, чтобы с дороги ни видно, ни слышно не было. Чтобы даже случайно не наткнулись.
Вот, вроде уютное местечко.
Расседлать коня, привязать так, чтобы пастись мог, а сам Массимо увернулся в плащ, улегся под деревом – и мгновенно уснул, чутко, даже сквозь самый глубокий сон отмечая окружающие звуки. Конскую переступь по поляне, птичий щебет, шорох листьев…
Все было спокойно, Массимо спал и совесть его не мучила. И тени погибших тоже не преследовали. Он исполнил свой долг.
***
Тимус Шернат стоял в толпе людей и смотрел, как убивается над телом своего среднего сына градоправитель.
Выколотые глаза, отрезанный язык – надоел под конец со своими воплями, вот у Массимо рука и не дрогнула, вспоротый живот…
А главное – табличка на груди.
Слуга Ириона.
Градоправитель рыдал, его жену уже унесли с площади, а настроения в толпе колебались от осуждения до одобрения.
- Жестоко так-то…
- А поделом твари! Небось, не твоих дочерей убивали?
- Мать жалко…
- Ты тех матерей пожалей, которых этот гад осиротил…
Тимус молчал, только усмехался. Ему почему-то казалось, что все еще не закончено.
И верно.
Тело мужчины унесли с площади, градоправитель выпрямился.
- Я найду того, кто это сделал! Кровью умоются! Стража!!!
- Остановись, дитя Ардена.
На площадь вступил возносящий Ирет.
- Остановись, ибо придется тебе раскаяться в этих словах. Ты сейчас хочешь воздать злом за добро!
От такого заявления умолкли даже голуби на крышах. Градоправитель повернулся к возносящему, но сказать ничего не успел.
- Мне ведомо, что твое чадо творило зло во славу Ириона! Врага рода человеческого. Кто бы ни наказал его – человек совершил благое и правильное дело, и карать за это не след! Именем Храма прошу не преследовать того, кто восстановил справедливость!
Градоправитель задохнулся от гнева, но сказать ничего не успел.
Из-за спины возносящего выдвинулись четверо рыцарей в белых плащах со знаком ордена – змеем, завязанным узлом.
- А еще, сын моря, нам хотелось бы побеседовать с тобой о твоем сыне. Как он стал творить сии непотребства? – нарочито мягко поинтересовался один из них. Голубая оторочка на его плаще указывала на рыцаря более высокого ранга.
Градоправитель побледнел, огляделся по сторонам, но куда там! Стражники не стали бы препятствием для змееборцев. Тем более – ирионопоклонники. Это уж точно дело Храма, вот и пусть разбираются.
Рыцарь обвел взглядом площадь.
- Обещаю, если кто и остался из служителей змея, мы обязательно их найдем.
Градоправитель побледнел, понимая, что вряд ли выйдет из подвалов Храма.
Толпа оценила угрозу и принялась рассасываться.
Шернат тоже отправился прочь с площади. Что хотел, он получил – и теперь ухмылялся в бороду.
Никто ничего не найдет, да и искать не станет. Массимо далеко отсюда, его к этому делу не привяжут, а градоправитель…
А градоправитель скоро будет новый, чует его сердце. И это – правильно.
Семейство Даверт.
Вальера мирно вышивала розы. Приятно вот так, посидеть в тишине, во внутреннем дворике, передохнуть на минуту, и заняться вышивкой. Пусть даже и не слишком интересное занятие, но благородная дама должна вышивать.
