- Смотри-ка, обмочился.
- Испугался, видать.
- А ведь им тоже было страшно, наверное…
Это были последние слова, которые Жорес услышал в своей жизни. Потом палачи действовали молча – и безжалостно.
Тьеру просто переломали руки и ноги, а потом спихнули тело в выгребную яму – и стояли над ней, наблюдая, как блестящий некогда тьер захлебывается дерьмом, возвращаясь к истокам.
- Там ему и место, - подвел итог Шернат.
Жалости у них с Массимо ни на кончик ногтя не было. Вспоминались Роман и Мариль, веселые, по случаю помолвки, смеющиеся, счастливые, вспоминались мертвые глаза детей... жаль, что нельзя эту мразь два раза утопить, чтобы земля чище была.
Семейство Даверт.
Судьба про есть, они продадут все, принадлежащее ему и поместят деньги под проценты к надежному человеку.
Но просто так растворяться – скучно.
Как можно достать Эттана?
Ответ прост. Через его детей.
Даверт сейчас будет родниться с кем-нибудь из власть имущих, наверняка. И легче всего начать с его дочери. Лаис – или Карст?
Наверное, Карст. Там у Эльнора крепкие позиции, там есть несколько тьеров, с которыми его связывают дела, а еще...
Еще – у герцога Карста есть сын. Молодой, лет пятнадцати от роду, и что самое при кроме высших храмовых служителей?) Синор горестно вздохнул.
- Да, люди теряют веру. Не желают платить десятину, не жертвуют на храм, не покупают священных знаков...
- Это плохо, - наставительно заметил Эттан. – Веру надо укреплять.
Предстоящий промолчал, но взгляд его был более чем выразителен.
Укреплять!
Это тебе что – стена крепостная? Вот так легко сказать – укреплять! А как? Ходить, и каждого лично убеждать, что Арден есть? Так больше сапог стопчешь, чем людей убедишь. И проповеди не помогут. Даверт хоть и талантливый оратор, а только народ нынче ничем не проймешь. Арден – Арденом, а медяки в кармане не забренчат, сколько ты Символ Веры* не тверди.
* символ веры – пять обязательных молитв, которые обязан знать каждый верующий в Ардена. Более того, оттарабанить по первой просьбе без запинки в любое время дня и ночи, в противном случае человек признается еретиком, и отдается на перевоспитание Храма. Прим. авт.
Эттан покачал головой.
- Синор – Синор, ну почему вы обо мне так плохо думаете?
- Светлейший, - растерялся предстоящий, - я не...
- Конечно, плохо. – Эттан вроде бы беззлобно подшучивал над казначеем, но опасные огоньки поблескивали в глубине желтых глаз, заставляя беднягу поеживаться, словно за шиворотом у предстоящего бегали муравьи. – Вы думаете, что я просто говорю, и не могу предложить никакого выхода. А он есть, обязательно есть.
- Н-но... какой?
- Да самый простой. Народу нужно чудо. Слова могут убедить тех, у кого есть разум, а быдлу нужжно что-то грубое и осязаемое. Что-то, к чему можно прикоснуться потрогать, опять же, если десяток-другой недоумков вылечится от тяжелой болезни при полном скоплении народа...
- Преотец! – Синор глядел на Эттана почти влюбленными глазами. – можно ведь устроить богослужение, провезти реликвию по городам...
- А еще – организовать отдельные сеансы для тех, кто не желает поклоняться святыне вместе со всяким быдлом и готов жертвовать доверишься. Вот Эрико, болван такой, упустил врага, теперь непонятно, где Эльнор вынырнет. А что он еще заявит о себе, Даверт и не сомневался. Еще бы!
Дочь потерять!
Вот он бы не простил, точно! И не из великой любви к малышке Лу, хоть и хороша растет, ох, хороша! Жаль даже, что Лу – его дочь. Она даже красивее Вальеры в ее годы, хотя уж насколько тьерина Тессани была великолепна. – насущное.
- Напишите. Пусть привезут Покрывало в ближайшее время.
- Ваша воля – закон, Преотец. Благословите.
Даверт привычно сотворил знак Ардена.
- Иди и не греши, чадо.
- Арнэ...
Руки мужчин двигались привычным путем, губы заученно произносили слова благословения, а мысли мужчин двигались своими путями. И были они далеко от веры.
Эттан думал, сколько удастся содрать с верующих и как орагнизовать несколько чудес им на потребу.
Синор думал, сколько из содранного попадет к нему в карман, минуя казну и что он сделает с этими деньгами.
Об Ардене или об укреплении веры в сердцах людей не думал ни один из них. Вот еще не хватало!
Пусть чернь побольше денег приносит, а верить... верить они должны своим пастырям. И точка.
Клянетесь ли вы...
Род Карнавон.
Лили стояла перед высоким мужчиной с ястребиным лицом, и дрожала под жестким взглядом.
Граф Эфрон добротой характера не отличался, но куда ей было еще бежать?
Оставим в стороне странные рассуждения о любви – в этом мире Лили любила лишь одного человека, того, который смотрел на нее из зеркала. Но выбора-то у женщины все равно не было. Денег, которые сунула ей Алаис Карнавон граф ей поверил, но голубь от сына так и не прилетел, а значит…
Но окончательно убедили графа планы Таламира в изложении проститутки. Вот это действительно было плохо, очень плохо. Если Маркус жив, если его повезут ко двору, чтобы использовать, как племенного жеребца…
Кровь – она имеет силу. Род Эфронов будет расколот на части, и что с ним будет дальше?
Нет, сына в руках врага оставлять нельзя.
А что делать?
Налет на поместье отменялся сразу. Так подставляться Эфрон не собирался. Либо надо перерезать всех, кто там находится, а граф искренне сомневался, что ему удастся это сделать. Кто-то всегда уцелеет, это закон войны. Потом, по закону подлости этот кто-то кинется в столицу, в ноги к королеве, и власти графа Эфрона придет конец. Такого покушения на свою власть не спустит никто. А Эфрон не выдержит, как не выдержал Карнавон, как не выдержали и другие…
Маркуса можно будет отбить, только когда его повезут в столицу… или в самой столице.
Или… убить.
- Клянешься ли ты, Алаис Карнавон, быть верной и честной...
Алаис прилагала все усилия, чтобы не разреветься.
Да, накатило вот! Большего несовпадения с извечными женскими мечтами и п – и замахивайся на вторую десятку! Из подружек невесты две проститутки, гулять на свадьбе будут исключительно солдаты счастливого новобрачного, а свадебное путешествие... о нем Алаис и не заикалась.
В живых бы тут остаться!
Но если что – она согласна попутешествовать на другой конец географии. Без супруга.
Таламир же был доволен.
Держал Алаис за руку, бросал насмешливые взгляды на извлеченного ради такого случая из темницы тьера Эфрона и ухмылялся. Маркус был бледен, изрядно помят и крепко связан. И рот ему тоже заткнули, ага. Чтобы не высказывал, чего не надобно.
На шею Алаис опустилась цепочка с единственной крупной жемчужиной черного цвета. Она была такой холодной, эта жемчужина…
Алаис помнила, как досадовала мама.
Черная жемчужина была родовым артефактом Карнавонов, несколько поколений, да что там, десятков поколений герцогинь носили ее на своих шейках… и без сомнения, она укра целовалась. Таня целовалась только со своим Мишей, больше двадцати лет с одним и тем же, вот дура-то… Но друг друга они узнали вдоль и поперек, и в губах Миши для нее не было ничего удивительного. Они были… родными.
А Таламир вел себя, как захватчик в покоренном города. Врывался, утверждал свое господство, требовал подчинения и покорности… Таня подумала, что Алаис наверняка стала бы сопротивляться, девушка не выдержала бы подобного надругательства.
Чем бы все кончилось?
Наверное, смертью Алаис. Так что чуть раньше, чуть позже…
Алаис не сопротивлялась, прикрыв глаза, прильнув к плечу теперь уже мужа, и натиск стал ослабевать. Таламир понимал, что ему не противятся, а раз так – какой смысл рваться туда, куда и так пускают? Не убежит от него жена.
Мысли Алаис удивительно спокойной невестой. Размышлял.
Мужчина решительно не понимал, чего ждать дальше.
Криков и слез не будет, это точно, не из того материала девка. Мог бы он и ее сломать, еще как мог бы, но пока незачем, сломанная игрушка удовольствия не доставля главный стол, горели бессильной злобой и ненавистью, мог бы – в горло бы вцепился.
Таламир с удовольствием поглядел на пленника.
А ведь какая богатая идея – подарить его королеве! Какой он молодец, что сообразил!
О том, что предложение внесла Алаис, Талам а такие как Таламир – серая масса. Им никогда не стать людьми в глазах таких, как Эфрон, Карнавон и прочие… ар-ристократы! Твари!
Сволочи!
Ничего, кончилось ваше время, негодяи! Совсем кончилось!
Рука Таламира по-хозяйски обняла Алаис, задержалась на груди. Девушка и не подумала ее скидывать, или как-то выражать свое недовольство. Она отлично понимала, что Таламир пьян, не столько от вина, сколько от своего успеха, а в таком состоянии мужчины становятся опасны. Все им по плечу, все горы им под сапоги ложатся… сейчас сломает ей нос за неосторожное слово, а потом что делать? Может, и пожалеет, так нос-то свой, родной! А до пластики з вы, глупцы, не видели ничего…
И верно, не видели.
Видели белую мышь, которая пряталась по углам с книжкой. А мышь расправила плечи, и оказалось вдруг, что у нее шикарные волосы, большие глаза (цвета – вопрос отдельный, но не всем же быть голубоглазыми блондинами?) правильные черты лица, просто раньше все сливалось в один блин из-за слишком светлых бровей и ресниц, а сейчас Алаис их подкрасила – и получилось вполне выразительное личико. Правильно подобрать наряд и украшения тоже стоит, и окажется, что у девочки вполне симпатичная фигурка. Может, грудь там еще и не выросла, зато талия тонкая и бедра стройные, а это уже немало. Сама А не стоите вы своих предков! И таких мужчин, как я, тоже не стоите!
С-сопляк!
Таламир жестоко усмехнулся.
- Может, я тебе даже позволю посмотреть, как делаю наследника этой герцогской сучке, понял? Поучишься, а то что вы там умеете, ничтожества…
Таламир отпустил воротник Эфрона – и направился к своему месту. Посидит еще пару минут, выпьет немного – и к невесте.
А тьера Маркуса – обратно, в подземелье. Пусть посидит, подумает о жизни! Таламир, может, и не урожденный тьер, но своего он из рук не выпустит! Перебьетесь, господа! Еще и чужое прихватит! Так-то!
Его дети еще будут своим отцом гордиться. А будут ли дети у Эфрона, и будут ли они знать своего отца – неизвестно!
Алаис послушно ждала мужа, стоя у кровати. Вообще-то она лежала на одеяле, но когда за дверью раздались шаги, тут же вскочила и приняла свой самый покорный вид. К чему нарываться-то?
И по морде от пьяного мужа не хочется, и супружеского изнасилования не хочется, и вообще…
Мир чужой, а феи-крестные здесь не водятся. Даже в сказках не водятся.
Обидно.
Вот что бы ей оказаться в теле принцессы эльфов с очаровательной мордашкой и бюстом шестого размера? И поклонников три дюжины? Или хотя бы рыжей ведьмы (ну ладно, бюст можно и третьего размера, она потерпит) с крутыми перспективами…
Альбинос-к и не прийти с невроза, к тому же она может перепутать… Через пару недель надо сообщить мужчине о своей беременности и воздержаться от супружеского долга, угрожая выкидышем. Пока она не беременна – она жива. Пока она не родила – она жива.
А жить так хочется!
Таламир спал, а ей надо было вставать, заниматься делами, проверять, что там на кухне, что в кладовых, что осталось, что надо заказать, что затоптали, что заблевали, все вычищать…
Любые сказки кончаются свадьбой, это закон жанра.
Алаис выбралась из кровати и выглянула за дверь. Там, в маленькой комнатке спала служанка – мало ли что понадобится герцогессе…
Герцогине, уже герцогине.
Ваша светлость герцогиня Карнавон. Красные пятна на простыне отделили девушку от женщины, а нелюбимую дочь от герцогини, такой же нелюбимой.
Разбуженная девушка несколько минут не могла понять, чего от нее хотят, а потом сбегала куда-то и приволокла кувшин холодной воды. Бррррр….
Но хоть умыться да влажной тряпкой обтереться и то хватит.
Алаис так и поступила, а потом отправилась в поход по замку, привычно отмечая, что надо сделать.
Больно…
Орден рыцарей моря.
Предстоящий Эльнор устроился поудобнее в кресле и вытянул ноги.
- Спасибо, Рене.
Магистр ордена пожал плечами.
- Тебе не за что благодарить меня.
- Разве? Здесь я в безопасности. Хотя бы это…
- Это я могу тебе гарантировать. Но только здесь. После ссоры с Давертом и проигрыша, друзей у тебя поч от меня, Нор?
- Приют на несколько дней. Или ты тоже выдашь меня Даверту?
- Не выдам, - после некоторого раздумья решил Рене. Ордену Моря не было особого дела до Преотцов, они приходили и уходили, а орден не менялся.
Для чего он был создан, какие у него были цели, чего добивался его первый Магистр?
Простонародья это не касалось. Не знали об этом и большинство служителей Храма. постель к последнему королю, и даже прижила от него ребенка. Хроники гласили, что ребенок родился чудовищем. С перепонками, жаб окна. Головой на камни – только хлюпнуло.
* на Рамтерейе не знают о существовании ихтиоза Арлекино. Но эта болезнь существует, дети, которые ей болеют, практически не выживают, и ничьей вины тут нет. Генетика. Прим. авт.
Этого любящий брат и не смог простить королю.
Ни одного наследника Короля он так и не нашел, об этом в хрониках тоже было. А если нашел бы – то просто убил. Из мести.
Но это первый Магистр.
Остальные искали для себя. Никто не верил, что кровь Короля так просто рассеялась в море. Где-то должны быть его потомки, и какое же это искушение! Влить королевскую кровь в свой род, получить доступ на Королевский остров, возм на Маритани, всегда мечтал побывать там.
- Маританцы не пустят к себе чужака.
- Тогда придется прожить у них лет десять, чтобы стать своим, - тьер Эльнор пожал плечами.
Тьер Рене повторил его жест.
- Как пожелаешь.
Двое мужчин сидели у камина.
Один смотрел в огонь и думал, что предстоящий – уже отыгранная карта. Но разбрасываться даже отвалом в карточной игре жизни – непозволительная роскошь. Вдруг да удастся передернуть? Тихий вечер ничего не стоит магистру Рене, а предстоящий может вспомнить его с благодарностью.
Второй тоже смотрел в огонь и думал, что Рене его не выдаст. Может быть. А может, и выдаст. Поэтому истинные планы тьера Эльнора старому знакомому знать ни к чему. Перебьется. Спасибо ему и на том, что не отправил в темницу, а потом не передал, упакованного и перевязанного ленточкой в руки Даверта. Но больше, чем на пару дней Эльнор здесь не задержится. Ни к чему.
Кор жены. Лидия предпочитала тех, кто помоложе, посимпатичнее, посильнее... во всех смыслах. Но ей хватило ума спрятать свои желани две дочери. Старший сын не пережил своей второй зимы – он был слаб здоровьем. Второй умер на десятом году жизни. Мальчик совершенно случайно свалился с лошади, ударившись о камень, и сломал шею. Насколько уж это было несчастным случаем, ее величество не знала. У ее супруга было достаточно недоброжелателей, а молодую королеву в расчет не принимали. Считали ее просто игрушкой старого негодяя.
А сама Лидия не считала выданных замуж дочерей. Учитывала в своих раскладах, понимала, что их мужья становятся на один шаг ближе к короне, но выпускать драгоценный венец из рук не собиралась.
Никто не думал, что она забеременеет пятый раз.
И что родится мальчик.
Ей было уже за тридцать, мужу на тридцать лет больше, он даже передвигался с трудом, но беременность состоялась. И даже если король что-то подозревал, вслух он ничего не произносил, молчаливо признавая, что лучше бастард на престоле, чем пустой трон.
- Испугался, видать.
- А ведь им тоже было страшно, наверное…
Это были последние слова, которые Жорес услышал в своей жизни. Потом палачи действовали молча – и безжалостно.
Тьеру просто переломали руки и ноги, а потом спихнули тело в выгребную яму – и стояли над ней, наблюдая, как блестящий некогда тьер захлебывается дерьмом, возвращаясь к истокам.
- Там ему и место, - подвел итог Шернат.
Жалости у них с Массимо ни на кончик ногтя не было. Вспоминались Роман и Мариль, веселые, по случаю помолвки, смеющиеся, счастливые, вспоминались мертвые глаза детей... жаль, что нельзя эту мразь два раза утопить, чтобы земля чище была.
Семейство Даверт.
Судьба про есть, они продадут все, принадлежащее ему и поместят деньги под проценты к надежному человеку.
Но просто так растворяться – скучно.
Как можно достать Эттана?
Ответ прост. Через его детей.
Даверт сейчас будет родниться с кем-нибудь из власть имущих, наверняка. И легче всего начать с его дочери. Лаис – или Карст?
Наверное, Карст. Там у Эльнора крепкие позиции, там есть несколько тьеров, с которыми его связывают дела, а еще...
Еще – у герцога Карста есть сын. Молодой, лет пятнадцати от роду, и что самое при кроме высших храмовых служителей?) Синор горестно вздохнул.
- Да, люди теряют веру. Не желают платить десятину, не жертвуют на храм, не покупают священных знаков...
- Это плохо, - наставительно заметил Эттан. – Веру надо укреплять.
Предстоящий промолчал, но взгляд его был более чем выразителен.
Укреплять!
Это тебе что – стена крепостная? Вот так легко сказать – укреплять! А как? Ходить, и каждого лично убеждать, что Арден есть? Так больше сапог стопчешь, чем людей убедишь. И проповеди не помогут. Даверт хоть и талантливый оратор, а только народ нынче ничем не проймешь. Арден – Арденом, а медяки в кармане не забренчат, сколько ты Символ Веры* не тверди.
* символ веры – пять обязательных молитв, которые обязан знать каждый верующий в Ардена. Более того, оттарабанить по первой просьбе без запинки в любое время дня и ночи, в противном случае человек признается еретиком, и отдается на перевоспитание Храма. Прим. авт.
Эттан покачал головой.
- Синор – Синор, ну почему вы обо мне так плохо думаете?
- Светлейший, - растерялся предстоящий, - я не...
- Конечно, плохо. – Эттан вроде бы беззлобно подшучивал над казначеем, но опасные огоньки поблескивали в глубине желтых глаз, заставляя беднягу поеживаться, словно за шиворотом у предстоящего бегали муравьи. – Вы думаете, что я просто говорю, и не могу предложить никакого выхода. А он есть, обязательно есть.
- Н-но... какой?
- Да самый простой. Народу нужно чудо. Слова могут убедить тех, у кого есть разум, а быдлу нужжно что-то грубое и осязаемое. Что-то, к чему можно прикоснуться потрогать, опять же, если десяток-другой недоумков вылечится от тяжелой болезни при полном скоплении народа...
- Преотец! – Синор глядел на Эттана почти влюбленными глазами. – можно ведь устроить богослужение, провезти реликвию по городам...
- А еще – организовать отдельные сеансы для тех, кто не желает поклоняться святыне вместе со всяким быдлом и готов жертвовать доверишься. Вот Эрико, болван такой, упустил врага, теперь непонятно, где Эльнор вынырнет. А что он еще заявит о себе, Даверт и не сомневался. Еще бы!
Дочь потерять!
Вот он бы не простил, точно! И не из великой любви к малышке Лу, хоть и хороша растет, ох, хороша! Жаль даже, что Лу – его дочь. Она даже красивее Вальеры в ее годы, хотя уж насколько тьерина Тессани была великолепна. – насущное.
- Напишите. Пусть привезут Покрывало в ближайшее время.
- Ваша воля – закон, Преотец. Благословите.
Даверт привычно сотворил знак Ардена.
- Иди и не греши, чадо.
- Арнэ...
Руки мужчин двигались привычным путем, губы заученно произносили слова благословения, а мысли мужчин двигались своими путями. И были они далеко от веры.
Эттан думал, сколько удастся содрать с верующих и как орагнизовать несколько чудес им на потребу.
Синор думал, сколько из содранного попадет к нему в карман, минуя казну и что он сделает с этими деньгами.
Об Ардене или об укреплении веры в сердцах людей не думал ни один из них. Вот еще не хватало!
Пусть чернь побольше денег приносит, а верить... верить они должны своим пастырям. И точка.
Глава 6.
Клянетесь ли вы...
Род Карнавон.
Лили стояла перед высоким мужчиной с ястребиным лицом, и дрожала под жестким взглядом.
Граф Эфрон добротой характера не отличался, но куда ей было еще бежать?
Оставим в стороне странные рассуждения о любви – в этом мире Лили любила лишь одного человека, того, который смотрел на нее из зеркала. Но выбора-то у женщины все равно не было. Денег, которые сунула ей Алаис Карнавон граф ей поверил, но голубь от сына так и не прилетел, а значит…
Но окончательно убедили графа планы Таламира в изложении проститутки. Вот это действительно было плохо, очень плохо. Если Маркус жив, если его повезут ко двору, чтобы использовать, как племенного жеребца…
Кровь – она имеет силу. Род Эфронов будет расколот на части, и что с ним будет дальше?
Нет, сына в руках врага оставлять нельзя.
А что делать?
Налет на поместье отменялся сразу. Так подставляться Эфрон не собирался. Либо надо перерезать всех, кто там находится, а граф искренне сомневался, что ему удастся это сделать. Кто-то всегда уцелеет, это закон войны. Потом, по закону подлости этот кто-то кинется в столицу, в ноги к королеве, и власти графа Эфрона придет конец. Такого покушения на свою власть не спустит никто. А Эфрон не выдержит, как не выдержал Карнавон, как не выдержали и другие…
Маркуса можно будет отбить, только когда его повезут в столицу… или в самой столице.
Или… убить.
***
- Клянешься ли ты, Алаис Карнавон, быть верной и честной...
Алаис прилагала все усилия, чтобы не разреветься.
Да, накатило вот! Большего несовпадения с извечными женскими мечтами и п – и замахивайся на вторую десятку! Из подружек невесты две проститутки, гулять на свадьбе будут исключительно солдаты счастливого новобрачного, а свадебное путешествие... о нем Алаис и не заикалась.
В живых бы тут остаться!
Но если что – она согласна попутешествовать на другой конец географии. Без супруга.
Таламир же был доволен.
Держал Алаис за руку, бросал насмешливые взгляды на извлеченного ради такого случая из темницы тьера Эфрона и ухмылялся. Маркус был бледен, изрядно помят и крепко связан. И рот ему тоже заткнули, ага. Чтобы не высказывал, чего не надобно.
На шею Алаис опустилась цепочка с единственной крупной жемчужиной черного цвета. Она была такой холодной, эта жемчужина…
Алаис помнила, как досадовала мама.
Черная жемчужина была родовым артефактом Карнавонов, несколько поколений, да что там, десятков поколений герцогинь носили ее на своих шейках… и без сомнения, она укра целовалась. Таня целовалась только со своим Мишей, больше двадцати лет с одним и тем же, вот дура-то… Но друг друга они узнали вдоль и поперек, и в губах Миши для нее не было ничего удивительного. Они были… родными.
А Таламир вел себя, как захватчик в покоренном города. Врывался, утверждал свое господство, требовал подчинения и покорности… Таня подумала, что Алаис наверняка стала бы сопротивляться, девушка не выдержала бы подобного надругательства.
Чем бы все кончилось?
Наверное, смертью Алаис. Так что чуть раньше, чуть позже…
Алаис не сопротивлялась, прикрыв глаза, прильнув к плечу теперь уже мужа, и натиск стал ослабевать. Таламир понимал, что ему не противятся, а раз так – какой смысл рваться туда, куда и так пускают? Не убежит от него жена.
Мысли Алаис удивительно спокойной невестой. Размышлял.
Мужчина решительно не понимал, чего ждать дальше.
Криков и слез не будет, это точно, не из того материала девка. Мог бы он и ее сломать, еще как мог бы, но пока незачем, сломанная игрушка удовольствия не доставля главный стол, горели бессильной злобой и ненавистью, мог бы – в горло бы вцепился.
Таламир с удовольствием поглядел на пленника.
А ведь какая богатая идея – подарить его королеве! Какой он молодец, что сообразил!
О том, что предложение внесла Алаис, Талам а такие как Таламир – серая масса. Им никогда не стать людьми в глазах таких, как Эфрон, Карнавон и прочие… ар-ристократы! Твари!
Сволочи!
Ничего, кончилось ваше время, негодяи! Совсем кончилось!
Рука Таламира по-хозяйски обняла Алаис, задержалась на груди. Девушка и не подумала ее скидывать, или как-то выражать свое недовольство. Она отлично понимала, что Таламир пьян, не столько от вина, сколько от своего успеха, а в таком состоянии мужчины становятся опасны. Все им по плечу, все горы им под сапоги ложатся… сейчас сломает ей нос за неосторожное слово, а потом что делать? Может, и пожалеет, так нос-то свой, родной! А до пластики з вы, глупцы, не видели ничего…
И верно, не видели.
Видели белую мышь, которая пряталась по углам с книжкой. А мышь расправила плечи, и оказалось вдруг, что у нее шикарные волосы, большие глаза (цвета – вопрос отдельный, но не всем же быть голубоглазыми блондинами?) правильные черты лица, просто раньше все сливалось в один блин из-за слишком светлых бровей и ресниц, а сейчас Алаис их подкрасила – и получилось вполне выразительное личико. Правильно подобрать наряд и украшения тоже стоит, и окажется, что у девочки вполне симпатичная фигурка. Может, грудь там еще и не выросла, зато талия тонкая и бедра стройные, а это уже немало. Сама А не стоите вы своих предков! И таких мужчин, как я, тоже не стоите!
С-сопляк!
Таламир жестоко усмехнулся.
- Может, я тебе даже позволю посмотреть, как делаю наследника этой герцогской сучке, понял? Поучишься, а то что вы там умеете, ничтожества…
Таламир отпустил воротник Эфрона – и направился к своему месту. Посидит еще пару минут, выпьет немного – и к невесте.
А тьера Маркуса – обратно, в подземелье. Пусть посидит, подумает о жизни! Таламир, может, и не урожденный тьер, но своего он из рук не выпустит! Перебьетесь, господа! Еще и чужое прихватит! Так-то!
Его дети еще будут своим отцом гордиться. А будут ли дети у Эфрона, и будут ли они знать своего отца – неизвестно!
***
Алаис послушно ждала мужа, стоя у кровати. Вообще-то она лежала на одеяле, но когда за дверью раздались шаги, тут же вскочила и приняла свой самый покорный вид. К чему нарываться-то?
И по морде от пьяного мужа не хочется, и супружеского изнасилования не хочется, и вообще…
Мир чужой, а феи-крестные здесь не водятся. Даже в сказках не водятся.
Обидно.
Вот что бы ей оказаться в теле принцессы эльфов с очаровательной мордашкой и бюстом шестого размера? И поклонников три дюжины? Или хотя бы рыжей ведьмы (ну ладно, бюст можно и третьего размера, она потерпит) с крутыми перспективами…
Альбинос-к и не прийти с невроза, к тому же она может перепутать… Через пару недель надо сообщить мужчине о своей беременности и воздержаться от супружеского долга, угрожая выкидышем. Пока она не беременна – она жива. Пока она не родила – она жива.
А жить так хочется!
Таламир спал, а ей надо было вставать, заниматься делами, проверять, что там на кухне, что в кладовых, что осталось, что надо заказать, что затоптали, что заблевали, все вычищать…
Любые сказки кончаются свадьбой, это закон жанра.
Алаис выбралась из кровати и выглянула за дверь. Там, в маленькой комнатке спала служанка – мало ли что понадобится герцогессе…
Герцогине, уже герцогине.
Ваша светлость герцогиня Карнавон. Красные пятна на простыне отделили девушку от женщины, а нелюбимую дочь от герцогини, такой же нелюбимой.
Разбуженная девушка несколько минут не могла понять, чего от нее хотят, а потом сбегала куда-то и приволокла кувшин холодной воды. Бррррр….
Но хоть умыться да влажной тряпкой обтереться и то хватит.
Алаис так и поступила, а потом отправилась в поход по замку, привычно отмечая, что надо сделать.
Больно…
Орден рыцарей моря.
Предстоящий Эльнор устроился поудобнее в кресле и вытянул ноги.
- Спасибо, Рене.
Магистр ордена пожал плечами.
- Тебе не за что благодарить меня.
- Разве? Здесь я в безопасности. Хотя бы это…
- Это я могу тебе гарантировать. Но только здесь. После ссоры с Давертом и проигрыша, друзей у тебя поч от меня, Нор?
- Приют на несколько дней. Или ты тоже выдашь меня Даверту?
- Не выдам, - после некоторого раздумья решил Рене. Ордену Моря не было особого дела до Преотцов, они приходили и уходили, а орден не менялся.
Для чего он был создан, какие у него были цели, чего добивался его первый Магистр?
Простонародья это не касалось. Не знали об этом и большинство служителей Храма. постель к последнему королю, и даже прижила от него ребенка. Хроники гласили, что ребенок родился чудовищем. С перепонками, жаб окна. Головой на камни – только хлюпнуло.
* на Рамтерейе не знают о существовании ихтиоза Арлекино. Но эта болезнь существует, дети, которые ей болеют, практически не выживают, и ничьей вины тут нет. Генетика. Прим. авт.
Этого любящий брат и не смог простить королю.
Ни одного наследника Короля он так и не нашел, об этом в хрониках тоже было. А если нашел бы – то просто убил. Из мести.
Но это первый Магистр.
Остальные искали для себя. Никто не верил, что кровь Короля так просто рассеялась в море. Где-то должны быть его потомки, и какое же это искушение! Влить королевскую кровь в свой род, получить доступ на Королевский остров, возм на Маритани, всегда мечтал побывать там.
- Маританцы не пустят к себе чужака.
- Тогда придется прожить у них лет десять, чтобы стать своим, - тьер Эльнор пожал плечами.
Тьер Рене повторил его жест.
- Как пожелаешь.
Двое мужчин сидели у камина.
Один смотрел в огонь и думал, что предстоящий – уже отыгранная карта. Но разбрасываться даже отвалом в карточной игре жизни – непозволительная роскошь. Вдруг да удастся передернуть? Тихий вечер ничего не стоит магистру Рене, а предстоящий может вспомнить его с благодарностью.
Второй тоже смотрел в огонь и думал, что Рене его не выдаст. Может быть. А может, и выдаст. Поэтому истинные планы тьера Эльнора старому знакомому знать ни к чему. Перебьется. Спасибо ему и на том, что не отправил в темницу, а потом не передал, упакованного и перевязанного ленточкой в руки Даверта. Но больше, чем на пару дней Эльнор здесь не задержится. Ни к чему.
Кор жены. Лидия предпочитала тех, кто помоложе, посимпатичнее, посильнее... во всех смыслах. Но ей хватило ума спрятать свои желани две дочери. Старший сын не пережил своей второй зимы – он был слаб здоровьем. Второй умер на десятом году жизни. Мальчик совершенно случайно свалился с лошади, ударившись о камень, и сломал шею. Насколько уж это было несчастным случаем, ее величество не знала. У ее супруга было достаточно недоброжелателей, а молодую королеву в расчет не принимали. Считали ее просто игрушкой старого негодяя.
А сама Лидия не считала выданных замуж дочерей. Учитывала в своих раскладах, понимала, что их мужья становятся на один шаг ближе к короне, но выпускать драгоценный венец из рук не собиралась.
Никто не думал, что она забеременеет пятый раз.
И что родится мальчик.
Ей было уже за тридцать, мужу на тридцать лет больше, он даже передвигался с трудом, но беременность состоялась. И даже если король что-то подозревал, вслух он ничего не произносил, молчаливо признавая, что лучше бастард на престоле, чем пустой трон.
