- А брата Винса нигде не было?
- Нет.
- Вы искали?
- Так это… следов же не было! Мы по ходам посмотрели, а везде только эта тварюга, а брата Винса, даже если б она грызанула или уволокла, кровь была бы, одежда там…
Тейн понимающе кивнул.
Не всю жизнь Адам тейном был, кое-что понимал. Задал еще пару вопросов, не обращая внимания на горюющего Тома – и отпустил Ника. А потом повернулся к подручному – и еще затрещину ему залепил. И еще одну.
- Успокойся, кретин!
- Вин…но… - хлюпнул носом Тома.
- Ты еще не понял, что случилось, недоумок?!
- Ч…то?
- А то! Твой Винс теперь, всех и загрыз!
Тома где стоял, там и сел.
- А… э…
- Баран! Для чего созданы камни Многоликого?
- Помогать обрести… ой!
Дошло! Вот ведь идиот!
- Так Винно может быть жив?!
Дважды идиот!
- Наверняка. Если этот придурок нашел камень и решил взять его голой рукой… ну, ты видел, что было в храме. Вопросов несколько: во что он превратился, где это самое бегает, и как его отловить и вернуть камень?
Тома подскочил, словно ужаленный.
- Я… я узнаю, я буду работать!
- Будешь, конечно, - махнул рукой тейн. – Иди пока…
А вот как это королю доложить? Прибьет ведь…
Впрочем, когда тейн прибыл к королю, оказалось, что доклад не получится по уважительной причине. Из Эрланда прибыли вести.
Погиб его высочество Вернер.
Сгорело посольство Фардании.
Убит посол Фардании… предположительно убит, вроде как он сам с собой покончил, но в это уже не верил король, нашли идиота! Чтобы Шедан себя убил? Слишком он подлый и трусливый, скорее, он всех остальных убьет!
И после всего этого рассказывать еще о чем-то?
Тейн мудро решил отложить свои дела, и удалился из дворца. Лучше он сейчас этого фанатика на работу направит, чтобы королю не только о факте доложить, но и о поисках.
Давно у фарданской королевской семьи не было настолько черного дня. Вообще уже лет пятьдесят не было.
Привыкли, что они самые грозные, расслабились, а тут вот, и получили… грязным сапогом по морде. Да с оттяжечкой, и кушай, не обляпайся. И сопли кровавые вытереть не забудь! Все же так хорошо было спланировано!
Идеально просто!
И вот…
Внук мертв, а отношения с Эрландом… безусловно, плохими они не станут, это политика, вон, Иоанн в извинениях рассыпается, объясняет, что не виноватый он, не мог же он принца за воротник хватать, и это принять придется. Действительно ведь, не мог.
И эрр Шедан написал, разъяснил все.
Мол, так и так, королева сбежала, его высочество за ней погнался, а вот кто там, что там…
Бог весть! Марко-то там не было. И выживших нет!
Виноват ли в этом Иоанн?
Кое-какие догадки у короля были. А сейчас надо было посоветоваться с близкими, и выработать стратегию. Да-да, именно так. С преемником поговорить, и с внуком, который тоже на трон сядет в свое время. Чтобы видели, понимали, чтобы сами участвовали… сегодняшнее их решение определит политику Фардании на двадцать – тридцать лет вперед. Это важно.
- Мой внук мертв, - скрипнул голосом Ханс. Горло сдавило. От гнева и бессильной ярости.
- Мой сын мертв, – Фридрих едва сдерживался. Сын же… младший и любимый!
- Мой брат, - Дитрих, которого тоже допустили на совет, горевал меньше всех. Он тоже был честолюбив, и понимал, двум медведям будет тесно в одной берлоге. А малым его братец не удовлетворился бы, ему захотелось бы больше и больше. Это естественно.
Рано или поздно они могли сцепиться. Но сейчас…
Сейчас Вернер мог оказаться полезен, чтобы привязать Эрланд к Фардании. И что с ним могло случиться? Кто мог его убить?
Этот вопрос Дитрих и задал. Пусть он не любил брата, но и спускать такое? Прощать?
Ну, знаете ли!
Сейчас простишь, потом наплачешься, когда тебе всякая пакость на голову сядет и ноги свесит! Короли Фардании славились именно своим характером. Если что-то было ИХ, то это было их, без разговоров, без оговорок, без размышлений.
Отдать свое? Такое мог предложить им только какой-то самоубийца. И свое не отдадут, и чужое заберут, и любого, протянувшего руку к их собственности, порвут на мелкие клочья. Сожрут заживо.
А уж такое… когда убили одного из них!
Как такое вообще можно простить?
Нет, вопрос не тот. Правильный вопрос – кому мстить? Вот это и решала фарданская королевская семья.
- Иоанн? – Фридрих отлично знал о происходящем у соседа. Понятно, что королю не нужна свадьба между Анной и Вернером, и он постарался ее предотвратить. Так ведь?
- Нет, вряд ли, - качнул головой Ханс. – К чему? Проще было устранить не внука, а девчонку. Найти причину для отказа, разорвать помолвку, найти другого жениха…
С этим сложно было спорить. Действительно, к чему усложнять?
Виталиса Эрсона и вовсе никто не рассматривал. Убить Анну было и проще, и легче, и быстрее – для Эрсона. Будет ли Иоанн за нее мстить? Если молодая жена ему десяток детей нарожает, он может и спустить этот случай… до какого-то времени.
Потом поквитается.
Но для таких типов, как Эрсон, что потом, что никогда, примерно равно. Они слишком верят в себя, в свою удачу, свою хитрость, свой ум… они даже и мысли о проигрыше не допускают. На том и попадаются. Но все верно, зачем убивать его высочество Вернера, если можно просто устроить несчастный случай Анне?
- Тогда – кто?
В разбойников не верил никто.
В несчастный случай еще меньше. Не бывает таких несчастных случаев, нет, не бывает…
- Ознакомьтесь, - Ханс бросил на стол письмо. – Пришло недавно, и секретарь решил не рисковать.
Фридрих послушно взял конверт в руки.
Запечатано… какой-то незнакомый герб. Оттиск с чьего-то кольца, скорее всего. Обычная роза, таких у каждого пятого на гербе по три штуки. Бывает.
- Просто пришло?
Такое письмо могло бы просто отправиться в корзину для мусора. Легко.
- Нет. Оно оказалось в дипломатической переписке с Эрландом.
- Вот как?
- Лежало среди прочих писем.
Фридрих кивнул. Теперь он понял.
На самом деле, отношения между государствами регулируются постоянно, и переписка ни на день не останавливается. Короли пишут друг другу, и могут отправить письмо специальным курьером, но это чуточку другое. А есть еще таможенные пошлины и сборы, которыми занимается казначейство, разные беглые и разбойники, которыми занимается стража, дела церковные, которые тоже без писем не обходятся… да всего не перечислишь! Вплоть до переписки двух лесничих, потому как олени, гады рогатые, шляются туда и сюда, не разбирая границ, а короли на них охотятся.
Так что раз в три дня собирается и отправляется дипломатическая переписка. Понятно, что купцы или какие-то крестьяне ей пользоваться не будут, это специально для королевских служб. Чтобы не приходилось ждать ответа неделями и месяцами, письма собираются в специальный короб, и тот отдается курьеру. Во дворце короб попадает в руки к секретарю, который просто занимается сортировкой писем и разносит их, куда положено. Вот это письмо было помечено лично для его величества Ханса. Секретарь же руководствовался инструкцией. Куда написано – туда и отнес, в приемную короля.
Личный секретарь Ханса по инструкции вскрыл письмо, и наткнулся на второй конверт, на котором четко было написано.
«Причина смерти его величества Вернера. Читать ТОЛЬКО его величеству.»
При таких условиях письмо секретарь, конечно, вскрыл, надо же проверить, вдруг там какая пакость или яд, но читать не стал. Убедился, что там просто лист бумаги, что не отравлено, и положил его на стол короля. И Ханс прочитал письмо.
А вот верить или нет…
Ваше величество!
Я знаю Вас, как мудрого и справИдливого государя. К тому же, мне не по душе то, что сейчас происходит при дворе, власть захватывают Эрсоны, и я скоро потеряю свое положение. Сделать я ничего не могу, но пока у меня еще есть вАзможность поквЕтаться.
Ваше величество, я начну издалека, и умоляю простить меня за многАсловие. Иначе Вы не поймете причину прАисходящего.
Его величество Иоанн решил снова сойтись с ее величеством Марией. А наследником назначить своего бастарда от эрры Ирены. Илес фиц-Эрланд был официально признан, более того, он был достаточно умным и чИстолюбивым юношей.
Эти планы не пришлись по душе ее величеству Марии. СправИдливо рассудив, что прИдавший раз предаст и впредь, да и зОвисИть в старости от чужого ублюдка не дело, она решила уехать к брату, не сообщая об этом супругу.
Ваш внук, будучи горячим юношей, решил догнать свою невесту, которая уехала с матерью. Я не знаю, откуда об этом узнал его величество Иоанн, но он поручил Виталису Эрсону догнать вашего внука.
О том, что происходило далее, я могу лишь дАгадываться.
О том, кто виноват в смерти его высочества – тоже.
Я изложил Вам то, чем был свидИтелем лично. Прошу прощения за то, что не пАдписываюсь, но письмо будет вскрыто и возможно, прочитано, а слухи потом могут долететь и до Эрланда. Я и так лишаюсь всего, и не хочу лишиться последнего, что у меня остается – жизни.
Не знаю, получите ли Вы это письмо, но и молчать не могу. А подтверждением моей честности пусть послужит моя бескорысНость.
С уважением и восхищением.
«Любящий дедушка» дождался, пока сын дочитает письмо, и посмотрел на свою семью. Да—да, женщин он в этот круг не включал, вот еще не хватало! Баба же! Что эти дуры соображать могут? Потому и было на совете только трое мужчин.
- Что скажете?
Первым заговорил Дитрих.
- Не знаю… похоже, что писал какой-то мелкий чиновник, или вообще слуга. Ублюдок, и прочее, - Дитрих покрутил в воздухе рукой, - нехарактерно для дипломатов.
- Пожалуй, я согласен. Почерк не слишком ровный, кое-какие слова написаны неправильно, - кивнул Фридрих. – Но человек достаточно грамотный, фразы гладкие.
Ханс задумчиво кивнул.
- При дворе таких много, кто пришел туда благодаря Бустону, и теряет почти все с его падением. Допустим.
- Мне кажется, это может быть правдой, - Дитрих в задумчивости кусал ноготь на большом пальце, дурная привычка, от которой его не удавалось отучить. Даже когда ноготь посыпали жгучим перцем. – Иоанн понимал, что если Вернер женится на его дочери, то мужчина теряет власть. И потом… тело королевы нашли. Значит, Вернера убили не люди Саймона.
- Принцессу не нашли, - Ханс, хотя и был тираном, но выслушивал и сына, и внука. И старался не давить на них.
Он уйдет, а они останутся править. Что получится из правителя, если сейчас его задавить? Да тряпка, которой сапоги обтирают, а Фардании нужен сильный король. Даже когда его, Ханса, не станет.
- Это еще один аргумент в пользу Иоанна. При дворе Саймона она не объявилась, хотя прошло уже больше месяца, даже два… Саймон обязан был ее легализовать, иначе потом становится почти невозможно доказать подлинность ее высочества. Мало ли девчонок?
- Допустим.
- Если Вернер помчался в погоню, наверняка, он догнал картенцев, была… возможность.
Трое фарданцев одновременно подумали о собаках, и промолчали.
Да, возможность была. Дитрих развил тему дальше.
- Допустим, Вернер догнал ее величество, и началась схватка с картенцами. Вряд ли они сдались без боя. А потом подоспели эрландцы. Добивать.
Логика в этих словах была. Усталый и измученный дракой отряд, чей бы он ни был, не сможет справиться с преследователями, особенно если их больше.
- Именно поэтому автор письма знает далеко не все, - согласился Фридрих. – Допустим… потому и привезли тело королевы. И я знаю, у короля несколько раз был достаточно серьезный разговор с Эрсоном, тайный, подслушать не удалось. Примерно в это же время. А принцесса… если она не погибла, что она может сказать отцу, появись Анна на публике?
Мужчины переглянулись.
О женском уме они все были крайне невысокого мнения, а потому…
- Устроить истерику? Обвинить отца в убийстве матери?
- Потому вполне логично, если она сидит где-то под замком. К примеру, в столице Эрланда, в одном из самых знаменитых борделей, сменилась хозяйка.
Мужчины задумчиво переглядывались. Пока все складывалось логично и правильно.
Действительно, кто может лучше приглядеть за девчонкой, как не… ну не придворную же даму к ней приставлять, пока она дурит? Ее же потом убивать придется!
А девку и не жалко, вроде как…
Ханс медленно прикрыл веки.
Да, возраст, вот уже и солнышко глаза режет, и усталость накатывает, и вообще…
- Мы можем проверить лишь одно. Насчет фиц-Эрланда.
- Это правда, - тихо сказал Фридрих. – И он похоронен в королевской усыпальнице. Вместе с матерью.
Глаза Ханса сверкнули зеленым ядом злобы.
- Значит, так…
- Отец…
- Нет, не думай, - Ханс оскалился так, что любой монстр его бы за своего принял, и попятился. – Мы просто так не полезем, мы еще подумаем… говоришь, Иоанн…
- Да.
- Вот что. Вызови мне тейна. Тогда и поговорим.
Хансу явно нравилась идея, которая пришла в королевскую голову.
- Да, отец.
Фридрих послушно удалился из комнаты. Дитрих поглядел на деда.
- Мы не можем воевать с Эрландом.
- Мы и не будем, - тонко усмехнулся его величество. – Нас никто и не заподозрит.
Дитрих замолчал. Если дед все и сам понимает, к чему лишний раз его злить, говоря общеизвестные вещи? Лучше подождать и послушать, что он придумал.
Дитрих искренне восхищался своим дедом. Его умом, жестокостью, изворотливостью, расчетливостью… когда-нибудь он станет таким же, как дед. Может быть…
Мария сидела у моря, гладила живот, смотрела на волны…
Здесь и сейчас она приводила в порядок мысли, чувства, размышляла, о своем, о женском…
Наконец-то у нее было на это время.
Когда она попала в этот мир… да разве у нее была хоть секунда остановиться, подумать, оглядеться? Она была как на гребне волны, тут и Анна, и Иоанн, и монастырь, и змеюшность эта, чтоб ей перелинять три раза – когда тут было думать?
Только успевай притворяться, поворачиваться, то здесь хвост из ловушки выдернешь, то там едва ноги унесешь!
А при дворе? С Эрсонами, Иоанном, интригами… убийцами, да…
Мария понимала только одно. Ей надо было бежать, спасаться, и она удирала, забывая обо всем на свете. Спасти себя, детей… потом будет все остальное!
Так человек, живущий на склоне вулкана, не рассуждает при первых призраках землетрясения. Он просто хватает все самое важное, и бежит, бежит, как можно дальше! Так Мария и поступала, не думая ни о чем. А вот сейчас у нее наконец хватило времени, чтобы посидеть, разобраться в себе, и в окружающем мире, принять какие-то решения, не оглядываясь ни на кого, сделать свои выводы…
Ей было тепло, тихо и спокойно.
И мысли выстраивались, словно по линеечке, одна за одной.
Иногда не хватало знаний, но на помощь приходила Анна, кое-что удалось узнать от Феликса, да и Тина держала ушки на макушке.
- Мы, травницы, всегда прислушиваемся, - разводила руками она. – Случись что, нам в первых рядах бежать надо будет, все нам припомнят…
Ну, это Марию не удивляло, это и в родной истории регулярно было. Ясно ж!
Если человек лечить может, то он и наслать болезнь может! А если может, то и делает! Люди, на костер колдуна!!! Или ведьму… это уже как раз неважно! С такой логикой Мария была знакома.
Так что Тина интересовалась происходящим при дворе.
Женщины к ней ходили разные, а прием у врача, он такой, располагает языком почесать. Там слово, тут два, вот и картина складывается. Иногда очень интересная.
- Нет.
- Вы искали?
- Так это… следов же не было! Мы по ходам посмотрели, а везде только эта тварюга, а брата Винса, даже если б она грызанула или уволокла, кровь была бы, одежда там…
Тейн понимающе кивнул.
Не всю жизнь Адам тейном был, кое-что понимал. Задал еще пару вопросов, не обращая внимания на горюющего Тома – и отпустил Ника. А потом повернулся к подручному – и еще затрещину ему залепил. И еще одну.
- Успокойся, кретин!
- Вин…но… - хлюпнул носом Тома.
- Ты еще не понял, что случилось, недоумок?!
- Ч…то?
- А то! Твой Винс теперь, всех и загрыз!
Тома где стоял, там и сел.
- А… э…
- Баран! Для чего созданы камни Многоликого?
- Помогать обрести… ой!
Дошло! Вот ведь идиот!
- Так Винно может быть жив?!
Дважды идиот!
- Наверняка. Если этот придурок нашел камень и решил взять его голой рукой… ну, ты видел, что было в храме. Вопросов несколько: во что он превратился, где это самое бегает, и как его отловить и вернуть камень?
Тома подскочил, словно ужаленный.
- Я… я узнаю, я буду работать!
- Будешь, конечно, - махнул рукой тейн. – Иди пока…
А вот как это королю доложить? Прибьет ведь…
Впрочем, когда тейн прибыл к королю, оказалось, что доклад не получится по уважительной причине. Из Эрланда прибыли вести.
Погиб его высочество Вернер.
Сгорело посольство Фардании.
Убит посол Фардании… предположительно убит, вроде как он сам с собой покончил, но в это уже не верил король, нашли идиота! Чтобы Шедан себя убил? Слишком он подлый и трусливый, скорее, он всех остальных убьет!
И после всего этого рассказывать еще о чем-то?
Тейн мудро решил отложить свои дела, и удалился из дворца. Лучше он сейчас этого фанатика на работу направит, чтобы королю не только о факте доложить, но и о поисках.
***
Давно у фарданской королевской семьи не было настолько черного дня. Вообще уже лет пятьдесят не было.
Привыкли, что они самые грозные, расслабились, а тут вот, и получили… грязным сапогом по морде. Да с оттяжечкой, и кушай, не обляпайся. И сопли кровавые вытереть не забудь! Все же так хорошо было спланировано!
Идеально просто!
И вот…
Внук мертв, а отношения с Эрландом… безусловно, плохими они не станут, это политика, вон, Иоанн в извинениях рассыпается, объясняет, что не виноватый он, не мог же он принца за воротник хватать, и это принять придется. Действительно ведь, не мог.
И эрр Шедан написал, разъяснил все.
Мол, так и так, королева сбежала, его высочество за ней погнался, а вот кто там, что там…
Бог весть! Марко-то там не было. И выживших нет!
Виноват ли в этом Иоанн?
Кое-какие догадки у короля были. А сейчас надо было посоветоваться с близкими, и выработать стратегию. Да-да, именно так. С преемником поговорить, и с внуком, который тоже на трон сядет в свое время. Чтобы видели, понимали, чтобы сами участвовали… сегодняшнее их решение определит политику Фардании на двадцать – тридцать лет вперед. Это важно.
- Мой внук мертв, - скрипнул голосом Ханс. Горло сдавило. От гнева и бессильной ярости.
- Мой сын мертв, – Фридрих едва сдерживался. Сын же… младший и любимый!
- Мой брат, - Дитрих, которого тоже допустили на совет, горевал меньше всех. Он тоже был честолюбив, и понимал, двум медведям будет тесно в одной берлоге. А малым его братец не удовлетворился бы, ему захотелось бы больше и больше. Это естественно.
Рано или поздно они могли сцепиться. Но сейчас…
Сейчас Вернер мог оказаться полезен, чтобы привязать Эрланд к Фардании. И что с ним могло случиться? Кто мог его убить?
Этот вопрос Дитрих и задал. Пусть он не любил брата, но и спускать такое? Прощать?
Ну, знаете ли!
Сейчас простишь, потом наплачешься, когда тебе всякая пакость на голову сядет и ноги свесит! Короли Фардании славились именно своим характером. Если что-то было ИХ, то это было их, без разговоров, без оговорок, без размышлений.
Отдать свое? Такое мог предложить им только какой-то самоубийца. И свое не отдадут, и чужое заберут, и любого, протянувшего руку к их собственности, порвут на мелкие клочья. Сожрут заживо.
А уж такое… когда убили одного из них!
Как такое вообще можно простить?
Нет, вопрос не тот. Правильный вопрос – кому мстить? Вот это и решала фарданская королевская семья.
- Иоанн? – Фридрих отлично знал о происходящем у соседа. Понятно, что королю не нужна свадьба между Анной и Вернером, и он постарался ее предотвратить. Так ведь?
- Нет, вряд ли, - качнул головой Ханс. – К чему? Проще было устранить не внука, а девчонку. Найти причину для отказа, разорвать помолвку, найти другого жениха…
С этим сложно было спорить. Действительно, к чему усложнять?
Виталиса Эрсона и вовсе никто не рассматривал. Убить Анну было и проще, и легче, и быстрее – для Эрсона. Будет ли Иоанн за нее мстить? Если молодая жена ему десяток детей нарожает, он может и спустить этот случай… до какого-то времени.
Потом поквитается.
Но для таких типов, как Эрсон, что потом, что никогда, примерно равно. Они слишком верят в себя, в свою удачу, свою хитрость, свой ум… они даже и мысли о проигрыше не допускают. На том и попадаются. Но все верно, зачем убивать его высочество Вернера, если можно просто устроить несчастный случай Анне?
- Тогда – кто?
В разбойников не верил никто.
В несчастный случай еще меньше. Не бывает таких несчастных случаев, нет, не бывает…
- Ознакомьтесь, - Ханс бросил на стол письмо. – Пришло недавно, и секретарь решил не рисковать.
Фридрих послушно взял конверт в руки.
Запечатано… какой-то незнакомый герб. Оттиск с чьего-то кольца, скорее всего. Обычная роза, таких у каждого пятого на гербе по три штуки. Бывает.
- Просто пришло?
Такое письмо могло бы просто отправиться в корзину для мусора. Легко.
- Нет. Оно оказалось в дипломатической переписке с Эрландом.
- Вот как?
- Лежало среди прочих писем.
Фридрих кивнул. Теперь он понял.
На самом деле, отношения между государствами регулируются постоянно, и переписка ни на день не останавливается. Короли пишут друг другу, и могут отправить письмо специальным курьером, но это чуточку другое. А есть еще таможенные пошлины и сборы, которыми занимается казначейство, разные беглые и разбойники, которыми занимается стража, дела церковные, которые тоже без писем не обходятся… да всего не перечислишь! Вплоть до переписки двух лесничих, потому как олени, гады рогатые, шляются туда и сюда, не разбирая границ, а короли на них охотятся.
Так что раз в три дня собирается и отправляется дипломатическая переписка. Понятно, что купцы или какие-то крестьяне ей пользоваться не будут, это специально для королевских служб. Чтобы не приходилось ждать ответа неделями и месяцами, письма собираются в специальный короб, и тот отдается курьеру. Во дворце короб попадает в руки к секретарю, который просто занимается сортировкой писем и разносит их, куда положено. Вот это письмо было помечено лично для его величества Ханса. Секретарь же руководствовался инструкцией. Куда написано – туда и отнес, в приемную короля.
Личный секретарь Ханса по инструкции вскрыл письмо, и наткнулся на второй конверт, на котором четко было написано.
«Причина смерти его величества Вернера. Читать ТОЛЬКО его величеству.»
При таких условиях письмо секретарь, конечно, вскрыл, надо же проверить, вдруг там какая пакость или яд, но читать не стал. Убедился, что там просто лист бумаги, что не отравлено, и положил его на стол короля. И Ханс прочитал письмо.
А вот верить или нет…
Ваше величество!
Я знаю Вас, как мудрого и справИдливого государя. К тому же, мне не по душе то, что сейчас происходит при дворе, власть захватывают Эрсоны, и я скоро потеряю свое положение. Сделать я ничего не могу, но пока у меня еще есть вАзможность поквЕтаться.
Ваше величество, я начну издалека, и умоляю простить меня за многАсловие. Иначе Вы не поймете причину прАисходящего.
Его величество Иоанн решил снова сойтись с ее величеством Марией. А наследником назначить своего бастарда от эрры Ирены. Илес фиц-Эрланд был официально признан, более того, он был достаточно умным и чИстолюбивым юношей.
Эти планы не пришлись по душе ее величеству Марии. СправИдливо рассудив, что прИдавший раз предаст и впредь, да и зОвисИть в старости от чужого ублюдка не дело, она решила уехать к брату, не сообщая об этом супругу.
Ваш внук, будучи горячим юношей, решил догнать свою невесту, которая уехала с матерью. Я не знаю, откуда об этом узнал его величество Иоанн, но он поручил Виталису Эрсону догнать вашего внука.
О том, что происходило далее, я могу лишь дАгадываться.
О том, кто виноват в смерти его высочества – тоже.
Я изложил Вам то, чем был свидИтелем лично. Прошу прощения за то, что не пАдписываюсь, но письмо будет вскрыто и возможно, прочитано, а слухи потом могут долететь и до Эрланда. Я и так лишаюсь всего, и не хочу лишиться последнего, что у меня остается – жизни.
Не знаю, получите ли Вы это письмо, но и молчать не могу. А подтверждением моей честности пусть послужит моя бескорысНость.
С уважением и восхищением.
«Любящий дедушка» дождался, пока сын дочитает письмо, и посмотрел на свою семью. Да—да, женщин он в этот круг не включал, вот еще не хватало! Баба же! Что эти дуры соображать могут? Потому и было на совете только трое мужчин.
- Что скажете?
Первым заговорил Дитрих.
- Не знаю… похоже, что писал какой-то мелкий чиновник, или вообще слуга. Ублюдок, и прочее, - Дитрих покрутил в воздухе рукой, - нехарактерно для дипломатов.
- Пожалуй, я согласен. Почерк не слишком ровный, кое-какие слова написаны неправильно, - кивнул Фридрих. – Но человек достаточно грамотный, фразы гладкие.
Ханс задумчиво кивнул.
- При дворе таких много, кто пришел туда благодаря Бустону, и теряет почти все с его падением. Допустим.
- Мне кажется, это может быть правдой, - Дитрих в задумчивости кусал ноготь на большом пальце, дурная привычка, от которой его не удавалось отучить. Даже когда ноготь посыпали жгучим перцем. – Иоанн понимал, что если Вернер женится на его дочери, то мужчина теряет власть. И потом… тело королевы нашли. Значит, Вернера убили не люди Саймона.
- Принцессу не нашли, - Ханс, хотя и был тираном, но выслушивал и сына, и внука. И старался не давить на них.
Он уйдет, а они останутся править. Что получится из правителя, если сейчас его задавить? Да тряпка, которой сапоги обтирают, а Фардании нужен сильный король. Даже когда его, Ханса, не станет.
- Это еще один аргумент в пользу Иоанна. При дворе Саймона она не объявилась, хотя прошло уже больше месяца, даже два… Саймон обязан был ее легализовать, иначе потом становится почти невозможно доказать подлинность ее высочества. Мало ли девчонок?
- Допустим.
- Если Вернер помчался в погоню, наверняка, он догнал картенцев, была… возможность.
Трое фарданцев одновременно подумали о собаках, и промолчали.
Да, возможность была. Дитрих развил тему дальше.
- Допустим, Вернер догнал ее величество, и началась схватка с картенцами. Вряд ли они сдались без боя. А потом подоспели эрландцы. Добивать.
Логика в этих словах была. Усталый и измученный дракой отряд, чей бы он ни был, не сможет справиться с преследователями, особенно если их больше.
- Именно поэтому автор письма знает далеко не все, - согласился Фридрих. – Допустим… потому и привезли тело королевы. И я знаю, у короля несколько раз был достаточно серьезный разговор с Эрсоном, тайный, подслушать не удалось. Примерно в это же время. А принцесса… если она не погибла, что она может сказать отцу, появись Анна на публике?
Мужчины переглянулись.
О женском уме они все были крайне невысокого мнения, а потому…
- Устроить истерику? Обвинить отца в убийстве матери?
- Потому вполне логично, если она сидит где-то под замком. К примеру, в столице Эрланда, в одном из самых знаменитых борделей, сменилась хозяйка.
Мужчины задумчиво переглядывались. Пока все складывалось логично и правильно.
Действительно, кто может лучше приглядеть за девчонкой, как не… ну не придворную же даму к ней приставлять, пока она дурит? Ее же потом убивать придется!
А девку и не жалко, вроде как…
Ханс медленно прикрыл веки.
Да, возраст, вот уже и солнышко глаза режет, и усталость накатывает, и вообще…
- Мы можем проверить лишь одно. Насчет фиц-Эрланда.
- Это правда, - тихо сказал Фридрих. – И он похоронен в королевской усыпальнице. Вместе с матерью.
Глаза Ханса сверкнули зеленым ядом злобы.
- Значит, так…
- Отец…
- Нет, не думай, - Ханс оскалился так, что любой монстр его бы за своего принял, и попятился. – Мы просто так не полезем, мы еще подумаем… говоришь, Иоанн…
- Да.
- Вот что. Вызови мне тейна. Тогда и поговорим.
Хансу явно нравилась идея, которая пришла в королевскую голову.
- Да, отец.
Фридрих послушно удалился из комнаты. Дитрих поглядел на деда.
- Мы не можем воевать с Эрландом.
- Мы и не будем, - тонко усмехнулся его величество. – Нас никто и не заподозрит.
Дитрих замолчал. Если дед все и сам понимает, к чему лишний раз его злить, говоря общеизвестные вещи? Лучше подождать и послушать, что он придумал.
Дитрих искренне восхищался своим дедом. Его умом, жестокостью, изворотливостью, расчетливостью… когда-нибудь он станет таким же, как дед. Может быть…
***
Мария сидела у моря, гладила живот, смотрела на волны…
Здесь и сейчас она приводила в порядок мысли, чувства, размышляла, о своем, о женском…
Наконец-то у нее было на это время.
Когда она попала в этот мир… да разве у нее была хоть секунда остановиться, подумать, оглядеться? Она была как на гребне волны, тут и Анна, и Иоанн, и монастырь, и змеюшность эта, чтоб ей перелинять три раза – когда тут было думать?
Только успевай притворяться, поворачиваться, то здесь хвост из ловушки выдернешь, то там едва ноги унесешь!
А при дворе? С Эрсонами, Иоанном, интригами… убийцами, да…
Мария понимала только одно. Ей надо было бежать, спасаться, и она удирала, забывая обо всем на свете. Спасти себя, детей… потом будет все остальное!
Так человек, живущий на склоне вулкана, не рассуждает при первых призраках землетрясения. Он просто хватает все самое важное, и бежит, бежит, как можно дальше! Так Мария и поступала, не думая ни о чем. А вот сейчас у нее наконец хватило времени, чтобы посидеть, разобраться в себе, и в окружающем мире, принять какие-то решения, не оглядываясь ни на кого, сделать свои выводы…
Ей было тепло, тихо и спокойно.
И мысли выстраивались, словно по линеечке, одна за одной.
Иногда не хватало знаний, но на помощь приходила Анна, кое-что удалось узнать от Феликса, да и Тина держала ушки на макушке.
- Мы, травницы, всегда прислушиваемся, - разводила руками она. – Случись что, нам в первых рядах бежать надо будет, все нам припомнят…
Ну, это Марию не удивляло, это и в родной истории регулярно было. Ясно ж!
Если человек лечить может, то он и наслать болезнь может! А если может, то и делает! Люди, на костер колдуна!!! Или ведьму… это уже как раз неважно! С такой логикой Мария была знакома.
Так что Тина интересовалась происходящим при дворе.
Женщины к ней ходили разные, а прием у врача, он такой, располагает языком почесать. Там слово, тут два, вот и картина складывается. Иногда очень интересная.
