- Грозить?
- Смерть. Может, паралич, может, безумие или что-то еще… я не знаю, ваше величество.
Ханс скрипнул зубами.
- Выйди вон. И прикажи позвать тейна.
Лекарь так и сделал. Сообщать королю сложные диагнозы… уцелел?
Уже повезло! А могли бы и казнить. Лучше он сейчас будет держаться подальше от его величества. Целее будет, ей-ей. А что он может сделать против природы? С ней же не поспоришь?
И тейн, и Фридрих себя ждать не заставили, наверное, тейн во дворце был. Ханс посмотрел на них, и мужчины отвели глаза.
- Чего жметесь?
- Ваше величество, у вас глаза красные, - не стал скрывать тейн.
Из-за чего-то у короля белки налились кровью, и глаза словно два провала в кровавом море… очень неприятно такое видеть!
Ханс, который и сам чувствовал, что зрение стало хуже, злобно выругался. Мужчины слушали молча.
- Ладно, – наконец пришел в себя бывший король. – Тейн, мне нужен твой умелец.
- Эммм… ваше величество, вы все же хотите попробовать?
- Сделать, - оборвал Ханс. – Если не сделаю, точно умру. Если сделаю, может, и умру, но авось, попозже. И попробую, каково это, когда вторая ипостась. Вдруг да получится?
- У брата Тома пока еще не все получилось, ваше величество.
Ханс выразительно скривился.
- У меня больше нет времени, тейн. Так что… пусть постарается.
- Это я обещаю, ваше величество.
Ханс кивнул.
Не было бы ему так плохо, точно бы поругался, или потребовал гарантий, постарался надавить… ничего, Фридлрих справится с этим. А у Ханса опять снежинки перед глазами плыли, и подташнивало…
- Где там зелье, которое лекарь приволок?
- Вот, отец. Выпей.
- Давай сюда. И чтобы завтра тут твой умелец был, тейн. Надо начинать, чего тянуть?
Никто и спорить не стал. Король сказал?
Значит, так и надо сделать. И брат Тома тут будет, и король будет принимать лекарства… даже если ему пара лет останется, все равно, это больше, чем то, что врач обещает.
Хансу очень хотелось жить. Любой ценой.
- Весна идет, весне дорогу, - Мария напевала песню, которую помнила еще из той жизни. *
*- Весна идет. Слова М. Вольпина Музыка И. Дунаевского. Прим. авт.
Фальшивила она нещадно, но где тут музыкальные критики? Нет? И нечего им тут заводиться! Сколько они настоящих талантов в угол запинали, и подумать страшно. Нет уж! Тут народ судит. Понравишься ты – послушают. А нет – гнилой репой по морде очень освежающе действует.
Весна действительно наступала на поместье Стоунов, медленно и неотвратимо.
Вчера еще не было, а сегодня – здравствуй, первый листик. Или привет первому комару в сезоне. Эти сволочи и двуипостасных жрут, и титулованных, если что, им плевать, какой у тебя статус, им гемоглобин важен.
Беременность плавно подходила к концу, скоро ожидались роды, так что Мария удвоила осторожность.
Хотя и так-то…
- Эрра Мария, позволите?
Рикардо, возникнув словно из ниоткуда, поддержал ее под руку. Мария благодарно оперлась на мужчину, тот даже не дрогнул, словно и не заметив ее веса.
- Спасибо.
- Эрра Мария, у нас тренировка сегодня. Ночью.
- С удовольствием приду посмотреть, - от души сказала Мария.
Выглядело это и правда, захватывающе.
После своего превращения, Рикардо не успокоился. А что? Если он такой, то может, и еще кто-то есть на эскадре?
Как оказалось – есть. Еще восемнадцать человек, прямо, как на подбор. Правда, морских змеев больше не было. Зато среди моряков оказались четыре тюленя, два альбатроса, восемь косаток, четыре дельфина и два кита. С китами Мария чуть вообще в обморок не упала.
Откуда?!
Это ж не абы кто… это КИТ! Ладно, не синий кит, а горбатый кит, два горбатых кита, но ведь это все равно десять метров длины и больше десяти тонн веса.
КАК все это получается, а?!
Мария свято была уверена, что все можно объяснить научно. Вывести закономерности, разобраться, прикинуть одно к другому… ну хоть что-то и как-то! И если со змеей, кошкой, газелью масса человека еще как-то коррелирует, разница в два или три раза, пусть даже в десять – это не так страшно! Но кит?! Там же сотни раз! Человек весит сто килограмм, кит десять тонн, получается в сто раз?! И это еще приблизительно?
Как это может получаться?
А у местных на все один ответ.
Благословение Мнгоголикого. И смотрят такими глазами… на Марию смотрят, как на икону.
Ладно, главбуху не привыкать, на нее так регулярно смотрели, когда она организацию из разных пакостей вытаскивала, или от финансовых ям отводила. И все равно, неприятно.
В том мире она сама, своими силами работала.
В этом – все решил за нее Многоликий.
А вдруг он обратно перерешает?
Мария понимала, что так не будет, но все равно, неприятно, когда не ты сама, своим трудом и горбом чего-то добиваешься, а тебе дают подарок. И что с тебя за него спросят?
Кто еще знает…
- Эрра Мария, это вам.
Рикардо достал из-за спины и протянул Марии букетик ее любимых цветов. Лиловых первоцветов.
Подснежники Мария почему-то не очень любила, а вот эти, фиолетовые пушистики, обожала. Сама не рвала, но всегда покупала букетики.
- Спасибо, Рикардо!
Адмирал опустил глаза.
- Мария… я хотел сказать… вы всегда можете на меня рассчитывать. Всегда.
Вскинул голову, и взгляд синих глаз сказал Марии намного больше, чем мог бы сказать сам Рикардо.
Глухо забилось сердце.
- Я замужем. И жду ребенка.
- Знаю. Я ни на что не рассчитываю, Мария. Я просто буду рядом.
И что было ответить на эти слова?
Мария и не стала отвечать. Она просто коснулась рукой щеки адмирала.
- Все будет хорошо, Рикардо. Рано или поздно…
А если в это верить, оно и правда сбывается. Только надо очень-очень верить.
Рикардо проводил ее величество до поместья Стоунов, а сам отправился к морю.
Недолго думая, кинулся оземь, перекинулся в змея, сполз в море и поплыл вперед, рассекая волны мощным хвостом.
Куда?
А, разве это важно – куда? От своих мыслей не спрячешься, не уплывешь, не заставишь себя думать о чем-то другом.
Мария…
Королева Мария…
Красивая ли она?
Рикардо не мог на это ответить. Она не красивая, она прекрасная. И она словно светится изнутри, это такое ощущение рядом с ней, словно от нее волна тепла идет. Ровного, доброжелательного, и руки к ней протянуть хочется, и погреться…
Рикардо смотрел на горизонт, а видел совсем другое. Вот Мария, смеющаяся, на ковре, обыгрывает Мелиссу в карты и легонько щелкает последней картой по носу. Девушка дуется минуту, а потом начинает весело смеяться.
Вот Анна обыгрывает Марию, и делает ей погоны из карт. И смеется уже сама Мария.
Вот Мария и Тина в четыре руки лепят печенье, а потом угощают всех. Печенье, кстати, удивительно вкусное.
Вот Анна играет на клавесине, а Мария с улыбкой смотрит на дочку. И живот гладит. Она уже любит этого ребенка. Будет любить.
Вот…
Мария, Мария, еще раз Мария…
Твое величество, моя королева… когда я успел в тебя влюбиться? Когда потерял свое сердце? Когда твоя улыбка стала для меня ярче солнечного луча?
Когда я понял, что готов отдать все, за один твой радостный взгляд?
Когда я тебя полюбил?
Море плескалось вокруг, море шутливо дергало за хвост громадного змея, а на душе у Рикардо бушевал настоящий двенадцатибалльный шторм. Может, и посильнее…
Мария…
Она королева, а он просто ее адмирал. Им никогда не быть вместе, она жена его величества Иоанна. А любить… любить он королеву не перестанет.
Никогда.
Мария…
Не моя Мария…
И от этого было удивительно больно.
Поместье Стоунов открылось внезапно.
Вот только что ничего не было – и здрасте-нате, повернула дорога и в изгибе холма лежит дом, как на ладони.
Уютный такой дом.
Рэн потер грудь.
- Кхм…
Последнее время шагренца мучил жестокий кашель.
Бертран промолчал. Он уже прекрасно усвоил шагренскую философию, и про слабость и он помнил.
Нельзя тебе проявлять слабость?
Вот и отлично, и не надо. Не проявляй. Я, когда буду с хозяевами договариваться, сам им все скажу. Мне-то можно, я не дикарь островной какой!
Выговорю я тебе и чашку горячего вина, и горсть жира – грудь растереть. Никуда ты не денешься!
Сам займусь!
Рэн покосился на друга, словно прочитав его мысли, но тоже промолчал. Все равно переспорить Бертрана ему не удавалось ни разу.
А еще…
У него было такое странное чувство, словно его впереди ждет что-то хорошее. Тянет его вперед, тянет так, что бегом бы побежал! Но пока нельзя.
Неосознанно Рэн все ускорял и ускорял шаг, но Бертран молчал.
Что-то с другом творится неладное… еще и Шагрен его, будь он неладен… Рэну придется туда возвращаться. А сможет ли он уйти с этого острова?
Захочет ли?
У Бертрана пока не было ответов.
Да и пусть их, сейчас главное здоровье другу поправить. Бертран вырос возле реки, отлично он знал, как такой, вроде бы несерьезный кашель, легко превращается в жестокую лихорадку, а потом и в кровохарканье! А все потому, что человек легко к нему отнесся!
Нет уж!
Как миленький лечиться будешь! Сам пригляжу!
- Смерть. Может, паралич, может, безумие или что-то еще… я не знаю, ваше величество.
Ханс скрипнул зубами.
- Выйди вон. И прикажи позвать тейна.
Лекарь так и сделал. Сообщать королю сложные диагнозы… уцелел?
Уже повезло! А могли бы и казнить. Лучше он сейчас будет держаться подальше от его величества. Целее будет, ей-ей. А что он может сделать против природы? С ней же не поспоришь?
***
И тейн, и Фридрих себя ждать не заставили, наверное, тейн во дворце был. Ханс посмотрел на них, и мужчины отвели глаза.
- Чего жметесь?
- Ваше величество, у вас глаза красные, - не стал скрывать тейн.
Из-за чего-то у короля белки налились кровью, и глаза словно два провала в кровавом море… очень неприятно такое видеть!
Ханс, который и сам чувствовал, что зрение стало хуже, злобно выругался. Мужчины слушали молча.
- Ладно, – наконец пришел в себя бывший король. – Тейн, мне нужен твой умелец.
- Эммм… ваше величество, вы все же хотите попробовать?
- Сделать, - оборвал Ханс. – Если не сделаю, точно умру. Если сделаю, может, и умру, но авось, попозже. И попробую, каково это, когда вторая ипостась. Вдруг да получится?
- У брата Тома пока еще не все получилось, ваше величество.
Ханс выразительно скривился.
- У меня больше нет времени, тейн. Так что… пусть постарается.
- Это я обещаю, ваше величество.
Ханс кивнул.
Не было бы ему так плохо, точно бы поругался, или потребовал гарантий, постарался надавить… ничего, Фридлрих справится с этим. А у Ханса опять снежинки перед глазами плыли, и подташнивало…
- Где там зелье, которое лекарь приволок?
- Вот, отец. Выпей.
- Давай сюда. И чтобы завтра тут твой умелец был, тейн. Надо начинать, чего тянуть?
Никто и спорить не стал. Король сказал?
Значит, так и надо сделать. И брат Тома тут будет, и король будет принимать лекарства… даже если ему пара лет останется, все равно, это больше, чем то, что врач обещает.
Хансу очень хотелось жить. Любой ценой.
***
- Весна идет, весне дорогу, - Мария напевала песню, которую помнила еще из той жизни. *
*- Весна идет. Слова М. Вольпина Музыка И. Дунаевского. Прим. авт.
Фальшивила она нещадно, но где тут музыкальные критики? Нет? И нечего им тут заводиться! Сколько они настоящих талантов в угол запинали, и подумать страшно. Нет уж! Тут народ судит. Понравишься ты – послушают. А нет – гнилой репой по морде очень освежающе действует.
Весна действительно наступала на поместье Стоунов, медленно и неотвратимо.
Вчера еще не было, а сегодня – здравствуй, первый листик. Или привет первому комару в сезоне. Эти сволочи и двуипостасных жрут, и титулованных, если что, им плевать, какой у тебя статус, им гемоглобин важен.
Беременность плавно подходила к концу, скоро ожидались роды, так что Мария удвоила осторожность.
Хотя и так-то…
- Эрра Мария, позволите?
Рикардо, возникнув словно из ниоткуда, поддержал ее под руку. Мария благодарно оперлась на мужчину, тот даже не дрогнул, словно и не заметив ее веса.
- Спасибо.
- Эрра Мария, у нас тренировка сегодня. Ночью.
- С удовольствием приду посмотреть, - от души сказала Мария.
Выглядело это и правда, захватывающе.
После своего превращения, Рикардо не успокоился. А что? Если он такой, то может, и еще кто-то есть на эскадре?
Как оказалось – есть. Еще восемнадцать человек, прямо, как на подбор. Правда, морских змеев больше не было. Зато среди моряков оказались четыре тюленя, два альбатроса, восемь косаток, четыре дельфина и два кита. С китами Мария чуть вообще в обморок не упала.
Откуда?!
Это ж не абы кто… это КИТ! Ладно, не синий кит, а горбатый кит, два горбатых кита, но ведь это все равно десять метров длины и больше десяти тонн веса.
КАК все это получается, а?!
Мария свято была уверена, что все можно объяснить научно. Вывести закономерности, разобраться, прикинуть одно к другому… ну хоть что-то и как-то! И если со змеей, кошкой, газелью масса человека еще как-то коррелирует, разница в два или три раза, пусть даже в десять – это не так страшно! Но кит?! Там же сотни раз! Человек весит сто килограмм, кит десять тонн, получается в сто раз?! И это еще приблизительно?
Как это может получаться?
А у местных на все один ответ.
Благословение Мнгоголикого. И смотрят такими глазами… на Марию смотрят, как на икону.
Ладно, главбуху не привыкать, на нее так регулярно смотрели, когда она организацию из разных пакостей вытаскивала, или от финансовых ям отводила. И все равно, неприятно.
В том мире она сама, своими силами работала.
В этом – все решил за нее Многоликий.
А вдруг он обратно перерешает?
Мария понимала, что так не будет, но все равно, неприятно, когда не ты сама, своим трудом и горбом чего-то добиваешься, а тебе дают подарок. И что с тебя за него спросят?
Кто еще знает…
- Эрра Мария, это вам.
Рикардо достал из-за спины и протянул Марии букетик ее любимых цветов. Лиловых первоцветов.
Подснежники Мария почему-то не очень любила, а вот эти, фиолетовые пушистики, обожала. Сама не рвала, но всегда покупала букетики.
- Спасибо, Рикардо!
Адмирал опустил глаза.
- Мария… я хотел сказать… вы всегда можете на меня рассчитывать. Всегда.
Вскинул голову, и взгляд синих глаз сказал Марии намного больше, чем мог бы сказать сам Рикардо.
Глухо забилось сердце.
- Я замужем. И жду ребенка.
- Знаю. Я ни на что не рассчитываю, Мария. Я просто буду рядом.
И что было ответить на эти слова?
Мария и не стала отвечать. Она просто коснулась рукой щеки адмирала.
- Все будет хорошо, Рикардо. Рано или поздно…
А если в это верить, оно и правда сбывается. Только надо очень-очень верить.
***
Рикардо проводил ее величество до поместья Стоунов, а сам отправился к морю.
Недолго думая, кинулся оземь, перекинулся в змея, сполз в море и поплыл вперед, рассекая волны мощным хвостом.
Куда?
А, разве это важно – куда? От своих мыслей не спрячешься, не уплывешь, не заставишь себя думать о чем-то другом.
Мария…
Королева Мария…
Красивая ли она?
Рикардо не мог на это ответить. Она не красивая, она прекрасная. И она словно светится изнутри, это такое ощущение рядом с ней, словно от нее волна тепла идет. Ровного, доброжелательного, и руки к ней протянуть хочется, и погреться…
Рикардо смотрел на горизонт, а видел совсем другое. Вот Мария, смеющаяся, на ковре, обыгрывает Мелиссу в карты и легонько щелкает последней картой по носу. Девушка дуется минуту, а потом начинает весело смеяться.
Вот Анна обыгрывает Марию, и делает ей погоны из карт. И смеется уже сама Мария.
Вот Мария и Тина в четыре руки лепят печенье, а потом угощают всех. Печенье, кстати, удивительно вкусное.
Вот Анна играет на клавесине, а Мария с улыбкой смотрит на дочку. И живот гладит. Она уже любит этого ребенка. Будет любить.
Вот…
Мария, Мария, еще раз Мария…
Твое величество, моя королева… когда я успел в тебя влюбиться? Когда потерял свое сердце? Когда твоя улыбка стала для меня ярче солнечного луча?
Когда я понял, что готов отдать все, за один твой радостный взгляд?
Когда я тебя полюбил?
Море плескалось вокруг, море шутливо дергало за хвост громадного змея, а на душе у Рикардо бушевал настоящий двенадцатибалльный шторм. Может, и посильнее…
Мария…
Она королева, а он просто ее адмирал. Им никогда не быть вместе, она жена его величества Иоанна. А любить… любить он королеву не перестанет.
Никогда.
Мария…
Не моя Мария…
И от этого было удивительно больно.
***
Поместье Стоунов открылось внезапно.
Вот только что ничего не было – и здрасте-нате, повернула дорога и в изгибе холма лежит дом, как на ладони.
Уютный такой дом.
Рэн потер грудь.
- Кхм…
Последнее время шагренца мучил жестокий кашель.
Бертран промолчал. Он уже прекрасно усвоил шагренскую философию, и про слабость и он помнил.
Нельзя тебе проявлять слабость?
Вот и отлично, и не надо. Не проявляй. Я, когда буду с хозяевами договариваться, сам им все скажу. Мне-то можно, я не дикарь островной какой!
Выговорю я тебе и чашку горячего вина, и горсть жира – грудь растереть. Никуда ты не денешься!
Сам займусь!
Рэн покосился на друга, словно прочитав его мысли, но тоже промолчал. Все равно переспорить Бертрана ему не удавалось ни разу.
А еще…
У него было такое странное чувство, словно его впереди ждет что-то хорошее. Тянет его вперед, тянет так, что бегом бы побежал! Но пока нельзя.
Неосознанно Рэн все ускорял и ускорял шаг, но Бертран молчал.
Что-то с другом творится неладное… еще и Шагрен его, будь он неладен… Рэну придется туда возвращаться. А сможет ли он уйти с этого острова?
Захочет ли?
У Бертрана пока не было ответов.
Да и пусть их, сейчас главное здоровье другу поправить. Бертран вырос возле реки, отлично он знал, как такой, вроде бы несерьезный кашель, легко превращается в жестокую лихорадку, а потом и в кровохарканье! А все потому, что человек легко к нему отнесся!
Нет уж!
Как миленький лечиться будешь! Сам пригляжу!
