Я хмыкнула.
Красивая... ну, последнюю фразу можно в расчет не принимать. А остальное... звучит логично.
Тяжелая рука легла мне на затылок.
- Вета... погляди на меня?
Как Рамон оказался настолько близко? Я и не заметила.
Отблески алого в черных глазах, на лице, на белых прядях, и сами глаза так близко... непозволительно близко. И я теряюсь в них.
Я попросту не знаю, что делать.
Зато отлично знает Палач.
И прежде, чем я успеваю увернуться, крикнуть, даже просто выдохнуть, его губы накрывают мои. Уверенно, властно, требуя если и не ответа, то хотя бы покорности. Сквозь запах малины пробивается привкус вина и дыма, голова запрокидывается назад, и только уверенная рука не дает мне упасть.
Наверное, я сумасшедшая. Потому что я снова не чувствую ничего из того, что пишут в романах.
Головокружение? Да, безусловно. И комната почему-то плывет перед глазами, а теплые руки уже давно переместились с шеи на спину, и теперь нагло путешествуют по всему позвоночнику, сминая платье... и губы уже на шее...
- Вета...
Тихий шепот приводит меня в чувство. Я отстраняюсь одним рывком, резко, едва не падая в камин.
- Да как вы...
Удобно лежащий на шкуре Рамон Моринар подносит палец к губам, призывая меня молчать.
- Не надо оповещать весь дом о наших отношениях.
- Нет у нас никаких отношений.
Я как раз обнаружила, что несколько пуговичек на платье расстегнуты, и теперь пыталась попасть в петельки. Пальцы слушались откровенно плохо – дрожали от злости. Пнуть бы сейчас этого негодяя... только себе дороже выйдет!
- Будут, если согласишься.
Я хмыкнула. И титаническим усилием воли взяла себя в руки.
- Ваша светлость, я должна сейчас растаять от вашего поцелуя, потерять голову, вместе с честью, и проснуться завтра утром в вашей постели? А потом умолять спасти меня от позора?
Рамон откровенно фыркнул.
- Последнее не обязательно. Я и так готов... спасти.
Свидетельство «готовности» виднелось достаточно выразительно.
- Ваше благородство не знает границ, ваша светлость.
- Вета, называй меня просто по имени? Ты же не станешь так формально обращаться к жениху?
- У меня пока и нет жениха, - пожала я плечами. – Но, когда появится, я вас обязательно познакомлю.
Ответом мне была ленивая улыбка. И я не выдержала. Понимаю, что это было мелко, недостойно и неподобающе, но... а кто бы выдержал на моем месте? Я не железная.
- Ваша светлость, в следующий раз, когда будете целоваться с девушкой, соблаговолите почистить зубы.
Развернулась и вышла, не вслушиваясь в смех за спиной.
Понимаю, что броню этого... герцога такими мелочами не пробьешь, но... не пробовать же по народному методу – ухватом? Как соседка? Или все же... она говорила, что до мужа доходит. И очень советовала сковородку.
И что за глупости лезут в голову?
Эх, бабушка, научила ты меня, как дар развить, а вот жить-то с ним и не получается...
Ночь прошла спокойно. Маг жизни не станет ворочаться с боку на бок, переживать и нервничать. Уж успокоить саму себя, и крепко уснуть, я могу.
Настолько крепко, что с утра меня разбудила Линетт.
- Вета! Ты вставать собираешься?
- А надо? – пробормотала я из-под одеяла.
- Надо. Его величество прислал гонца.
- Что случилось?
- Он ждет тебя при дворе. Приехали Оломары.
Одеяло отлетело в сторону. Я подскочила на кровати.
- Срочно! Одеваться!
Линетт фыркнула.
- Вета, служанки ждут, горячая вода готова, платье я выбрала на свой вкус, а завтрак на столе.
И прежде, чем я успела поблагодарить, герцогиня вышла, оставив в комнате лишь легкий запах духов. А я заметалась по комнате.
Родители здесь.
Страшно?
Да, и еще как.
В детстве я не так часто видела и отца, и мать. Они приезжали, одаривали нас взглядами, подарками и улыбками, трепали по щечке, и передавали с рук на руки служанкам. А мы оставались ждать следующего приезда. Мной хотя бы бабушка занималась, а у брата с сестрой и этого не было. Так уж получилось, я всегда была любимицей у бабушки, всем остальным внимание доставалось по остаточному принципу.
Родители мне были не так и нужны, но они – были. И я привыкла относиться к ним, как к грозной силе вдали, силе, от которой нужно таиться, которая может распоряжаться моей жизнью... Я привыкла опасаться.
А сейчас мне придется встретиться с ними лицом к лицу.
Я остановилась. Поглядела в зеркало. Из-за стекла в ответ посмотрели серые глаза. Большие, испуганные...
А чего я - боюсь?
Я уже Ветана Моринар, у Оломаров нет надо мной никакой власти, да и его величество не даст меня в обиду. Почему я испугалась?
Не знаю. Но это повод пойти и выяснить.
В комнату вошли служанки, и принялись суетиться вокруг меня. Тазик с горячей водой, волосы, лицо...
Не прошло и часа, как я была готова.
Правда, пришлось постоянно останавливать девушек, чтобы они меня не разукрасили, как куклу. Никакой краски для лица, никаких сложных причесок. Та же коса, может, чуть более сложно заплетенная, а брови и ресницы у меня и так черные. Ни к чему добавлять.
Платье тоже пришлось забраковать. Линетт выбрала мне очаровательное творение из шелка и кружев, ярко-голубого цвета, с глубоким вырезом и вышивкой жемчугом. Я понимала, что это вполне пристойно для появления при дворе, но...
Не могу я! Попросту не могу!
Наверное, у меня мещанские вкусы, но я решительно отложила платье, и выбрала из шкафа другое. Простенькое, темно-зеленое, из дорогого сукна, с закрытым воротом, без особых украшений, милое, но повседневное. В таких знатные дамы хлопочут по хозяйству, но уж точно не отправляются ко двору. В тон подобрала ленту и решительно отказалась от украшений. Ни к чему.
Линетт покачала головой, но настаивать не стала.
- Вета, ты уверенна?
- Мне так больше нравится. Прости, я понимаю, что ты старалась...
- Это неважно! Лишь бы тебе было удобно.
- Репутация семьи...
- Вета, репутация семьи Моринар такова, что ее твоими платьями уже не испортишь. И даже отсутствием платья. После Рамона-то...
Я улыбнулась. И только в карете поняла, почему было выбрано именно это платье.
Мать я никогда в простом наряде не видела. Всегда с роскошной прической, в дорогих, почти бальных нарядах, да и отец недалеко от нее ушел...
Внутренне я противопоставляла себя Оломарам. И выбирала не платье – броню. Вызов. Но примут ли его? И будет ли кому?
Зная его величество, я не сомневалась, мои родители живы, пока ему не мешают. А потом... судьба Артау в некотором отношении очень показательна.
Дворец жил своей жизнью.
Так же стояли перед входом гвардейцы, так же суетились придворные... единственное отличие – форма на гвардейцах была подозрительно новой, необмятой. Либо выдали новую, либо гвардейцы были из последнего набора. Который состоялся уже после бунта.
Мы с Линетт поднялись по мраморной лестнице, раскланиваясь со знакомыми. То есть она улыбалась и щебетала с каждым встречным, а я молчала и изучала людей.
Ничем они не отличаются от обитателей бедняцких кварталов. Две руки, две ноги... ничего нового или интересного, разве что кружев побольше.
Коридоры, тронный зал...
Войти туда мы так и не успели.
Вышедший из зала мужчина, лет пятидесяти на вид, вдруг схватился за сердце, пошатнулся, и начал оседать на пол, серея лицом.
Сколько можно увидеть за секунду? Но как-то все отпечаталось в мозгу. И мужчина в кирпично-красном камзоле, и капельки пота на его висках, и придворные, которые шарахнулись в сторону, и Линетт, вытянувшая руку, чтобы остановить стражников, и даже паж, который метнулся в двери зала... Секунда, не больше, была у меня на осознание и принятие решения.
Что мне оставалось делать?
Только шагнуть вперед, и призвать свой дар.
И сила откликнулась. Послушно хлынула в руки, окрасила румянцем щеки, забегала золотистыми искорками по пальцам, и даровала прозрение.
Разрыв сердца.
Да, так бывает, когда сердце не выдерживает нагрузок, и рвется, словно старая тряпочка. И спасти человека нельзя. Если просто надрыв – тогда да, шансы есть, а если как сейчас...
Почти мгновенная смерть.
Почти...
Пара секунд у меня все же была, и я впечатала правую ладонь в грудь умирающего, как раз над сердцем...
Сила хлынула потоком. Легко, весело, даже игриво, как бы это не звучало в данных обстоятельствах, искры слетали с моих пальцев сотнями, почти сливаясь в лучи золотистого света.
И в такт их движению начинало биться сердце, сратались края порванной мышцы, весело мчалась по телу кровь...
Раньше я бы даже пытаться не стала. Нет, стала бы, вычерпала бы себя до дна, но вряд ли получилось бы что-то... подобное.
Я же помню, как принимала роды у госпожи Лиот! Там был куда как более простой случай, а я вымоталась так, что не могла дойти до дома... А что сейчас?
А сейчас срастались края порванной мышцы... вот так, еще чуть-чуть, и закрепить, чтобы не повторилось в ближайшие лет двадцать. А лучше – вообще никогда, пусть выбирает себе другую смерть.
Минута, вторая... все.
Золотистые искры перестают плясать на кончиках моих пальцев, я убираю руки, поворачиваюсь, чтобы передать больного на руки кому-нибудь еще, и словно на копья, натыкаюсь на людские взгляды.
Я ведь не смотрела, что происходит. А пока я лечила этого мужчину, двери тронного зала распахнулись, и высыпавшая оттуда толпа во главе с королем, окружила нас. На меня смотрели жадно, хищно...
Вот так и попадаются маги жизни. Но что еще мне оставалось делать? Бросить на произвол судьбы этого беднягу? Пусть умирает? Мне не позволил бы мой дар.
Унести его куда-нибудь тоже возможности не было...
Люди смотрели... очень по-разному.
Расчетливо, изучающе, завистливо...
Среди всей толпы выделялись несколько взглядов.
Его величество смотрел спокойно. Для него в моих талантах не было ничего нового, он просто принимал мой дар, как снег или дождь.
Взгляд отца. Отвращение, почти ужас и гадливость.
Взгляд матери. Тоже отвращение, но... расчетливое. Так на навоз глядят – хоть это и гадость жуткая, но пользу извлечь можно.
Взгляд сестры – завистливый.
Хорошо хоть брата не оказалось, а то было бы еще противнее. Но и так я чувствовала себя, словно в помои окунулась.
Я медленно встала, оправила платье и улыбнулась королю.
- Прошу прощения, ваше величество...
- Не стоит извиняться, Вета. Мы все всё понимаем, - улыбка короля была поистине отеческой. – Могу я просить вас уделить мне десять минут времени для разрешения некоего недоразумения?
- Ваше величество, воля короля – закон для его поданных.
Я вежливо улыбалась, понимая, что сейчас происходит официальное очерчивание границ. Его величество недвусмысленно дает понять, что он и только он распоряжается и мной, и моим даром, а я это подтверждаю. И это не так плохо. Уж глядя на эту стаю стервятников....
Я склонилась в придворном поклоне, король милостиво кивнул, разрешая подняться и предложил мне руку. Обернулся на придворных.
- Линетт, Алонсо сейчас у себя. Ренар, позаботься о господах и проводи их ко мне через десять минут.
Королевский маг выдвинулся из толпы придворных и ненавязчиво встал рядом с моими родителями. Они уже овладели собой, лица были по-придворному улыбчивы и бесстрастны, глаза спокойны, но я-то видела! Я все помню... за что?
Что я такого сделала?
Я не понимала, и от этой мысли становилось страшно.
В кабинете его величество толкнул меня в кресло, и протянул бокал с чем-то сладким. Запах был медовый...
- Залпом.
В бокале оказался вишневый компот с медом. Вот что пьют страшные некроманты, когда их никто не видит? Не вино, и не кровь невинных людей, а компотик? Заметив мой удивленный взгляд, король пожал плечами.
- С детства люблю вишню. В Торрине она дикая, но вкусная.
- А у нас ее почти не было. Не росла почему-то.
- Почва наверное, неподходящая, - пожал плечами король. – Ты в порядке?
- Да, вполне, - я прислушалась к себе. Сила восстановилась, самочувствие отличное. – Видимо, мой дар как-то растет...
- Если регулярно работать с ним, вычерпывать его до дна, потом опять наполнять – так и происходит. Чем старше маг, тем он сильнее. Да и моя кровь могла сыграть свою роль, мы все же с тобой родственники... сестричка, - не удержался король.
Я сморщила нос.
- Шутить изволите, ваше величество.
- Изволю. В любом случае, ты – Ветана Моринар, и горе тому, кто об этом забудет. Почему твои родные смотрели с такой злостью?
- Не знаю.
Король задумался на миг, потом кивнул своим мыслям.
- Ты выдержишь тяжелый разговор – или лучше мне самому пообщаться с ними, а тебе рассказать, как это было?
Я тоже задумалась. Второй вариант был очень соблазнительным. Расслабиться, переложить все заботы на чужие плечи, ни о чем не думать... нельзя.
Иначе и жизнь твою проживут за тебя.
- Благодарю, ваше величество, я найду в себе силы выстоять.
В темных глазах мелькнула одобрительная искорка.
- Что ж. Тогда пригласим господ Оломаров и послушаем, что они нам скажут.
Я медленно поставила бокал на стол, выдохнула, спрятала руки в складках платья – пальцы подрагивали. Чуть-чуть, самые кончики.
- Ваша воля – закон, ваше величество.
Его величество фыркнул.
- Побольше бы мне таких понятливых подданных. Готова?
- Да.
И дверь распахнулась.
Первым вошел Ренар Дирот, поклонился, и пропустил в комнату моего отца. За ним – мать, сестра шла последней, оглядываясь и чувствуя себя крайне неуютно, но Ренар был неумолим. Дверь захлопнулась, и маг встал рядом с ней, всем видом показывая, что никого не впустит и не выпустит.
Его величество вежливо улыбнулся.
- Располагайтесь, дамы и господа. Думаю, нам есть, что сказать друг другу.
Первым опустился в кресло отец. Его примеру последовала сестра, последней села мать, расправила на коленях платье так, что оно обтянуло ноги, и послала его величеству настолько откровенный взгляд, что меня передернуло. Неужели она не понимает, что это... как это выглядит?
Король посмотрел без эмоций. Налил себе в бокал компота, сделал пару глотков, улыбнулся еще приятнее.
- Итак, граф, я вас слушаю.
Отец выпрямился в кресле.
- Ваше величество, я... – я видела, как отец лихорадочно над чем-то размышляет, но потом он словно рубанул сплеча. – Я приехал за своей старшей дочерью. Иветта обещана Храму, и скоро у нее постриг.
Хорошо, что я сидела. Стояла бы - упала бы. Короля свалить оказалось потруднее.
- Замечательно. Не сомневаюсь, что решение вашей дочери служить Светлому осознанное, взвешенное и окончательное. И где же она?
Отец сверкнул глазами.
- Ваше величество, к чему эти... эта...
- Комедия, хотели вы сказать, граф? – голос короля похолодел так, что на окнах едва изморось не появилась.
- Э...
- Давайте проясним ситуацию. Я не знаю, где ваша дочь и что вы хотите с ней сделать, но эта юная леди – Ветана Тойри Моринар. Дочь герцога Алонсо, моего друга и канцлера.
Прозвучало это весомо и угрожающе, так, что мой отец даже немного съежился, но не отступил.
- Я могу доказать...
- Что у вас была дочь? Безусловно. И даже, что у нее есть определенное сходство с леди Моринар. Это бывает, семьи роднятся между собой...
- Мы никогда...
- Граф, - его величество улыбнулся со всем возможным очарованием. Уже не лицом – пастью клыков. Оскалом, при виде которого матушка вжалась в кресло, бледнея до состояния сметаны, а сестра едва не лишилась чувств.
Красивая... ну, последнюю фразу можно в расчет не принимать. А остальное... звучит логично.
Тяжелая рука легла мне на затылок.
- Вета... погляди на меня?
Как Рамон оказался настолько близко? Я и не заметила.
Отблески алого в черных глазах, на лице, на белых прядях, и сами глаза так близко... непозволительно близко. И я теряюсь в них.
Я попросту не знаю, что делать.
Зато отлично знает Палач.
И прежде, чем я успеваю увернуться, крикнуть, даже просто выдохнуть, его губы накрывают мои. Уверенно, властно, требуя если и не ответа, то хотя бы покорности. Сквозь запах малины пробивается привкус вина и дыма, голова запрокидывается назад, и только уверенная рука не дает мне упасть.
Наверное, я сумасшедшая. Потому что я снова не чувствую ничего из того, что пишут в романах.
Головокружение? Да, безусловно. И комната почему-то плывет перед глазами, а теплые руки уже давно переместились с шеи на спину, и теперь нагло путешествуют по всему позвоночнику, сминая платье... и губы уже на шее...
- Вета...
Тихий шепот приводит меня в чувство. Я отстраняюсь одним рывком, резко, едва не падая в камин.
- Да как вы...
Удобно лежащий на шкуре Рамон Моринар подносит палец к губам, призывая меня молчать.
- Не надо оповещать весь дом о наших отношениях.
- Нет у нас никаких отношений.
Я как раз обнаружила, что несколько пуговичек на платье расстегнуты, и теперь пыталась попасть в петельки. Пальцы слушались откровенно плохо – дрожали от злости. Пнуть бы сейчас этого негодяя... только себе дороже выйдет!
- Будут, если согласишься.
Я хмыкнула. И титаническим усилием воли взяла себя в руки.
- Ваша светлость, я должна сейчас растаять от вашего поцелуя, потерять голову, вместе с честью, и проснуться завтра утром в вашей постели? А потом умолять спасти меня от позора?
Рамон откровенно фыркнул.
- Последнее не обязательно. Я и так готов... спасти.
Свидетельство «готовности» виднелось достаточно выразительно.
- Ваше благородство не знает границ, ваша светлость.
- Вета, называй меня просто по имени? Ты же не станешь так формально обращаться к жениху?
- У меня пока и нет жениха, - пожала я плечами. – Но, когда появится, я вас обязательно познакомлю.
Ответом мне была ленивая улыбка. И я не выдержала. Понимаю, что это было мелко, недостойно и неподобающе, но... а кто бы выдержал на моем месте? Я не железная.
- Ваша светлость, в следующий раз, когда будете целоваться с девушкой, соблаговолите почистить зубы.
Развернулась и вышла, не вслушиваясь в смех за спиной.
Понимаю, что броню этого... герцога такими мелочами не пробьешь, но... не пробовать же по народному методу – ухватом? Как соседка? Или все же... она говорила, что до мужа доходит. И очень советовала сковородку.
И что за глупости лезут в голову?
Эх, бабушка, научила ты меня, как дар развить, а вот жить-то с ним и не получается...
***
Ночь прошла спокойно. Маг жизни не станет ворочаться с боку на бок, переживать и нервничать. Уж успокоить саму себя, и крепко уснуть, я могу.
Настолько крепко, что с утра меня разбудила Линетт.
- Вета! Ты вставать собираешься?
- А надо? – пробормотала я из-под одеяла.
- Надо. Его величество прислал гонца.
- Что случилось?
- Он ждет тебя при дворе. Приехали Оломары.
Одеяло отлетело в сторону. Я подскочила на кровати.
- Срочно! Одеваться!
Линетт фыркнула.
- Вета, служанки ждут, горячая вода готова, платье я выбрала на свой вкус, а завтрак на столе.
И прежде, чем я успела поблагодарить, герцогиня вышла, оставив в комнате лишь легкий запах духов. А я заметалась по комнате.
Родители здесь.
Страшно?
Да, и еще как.
В детстве я не так часто видела и отца, и мать. Они приезжали, одаривали нас взглядами, подарками и улыбками, трепали по щечке, и передавали с рук на руки служанкам. А мы оставались ждать следующего приезда. Мной хотя бы бабушка занималась, а у брата с сестрой и этого не было. Так уж получилось, я всегда была любимицей у бабушки, всем остальным внимание доставалось по остаточному принципу.
Родители мне были не так и нужны, но они – были. И я привыкла относиться к ним, как к грозной силе вдали, силе, от которой нужно таиться, которая может распоряжаться моей жизнью... Я привыкла опасаться.
А сейчас мне придется встретиться с ними лицом к лицу.
Я остановилась. Поглядела в зеркало. Из-за стекла в ответ посмотрели серые глаза. Большие, испуганные...
А чего я - боюсь?
Я уже Ветана Моринар, у Оломаров нет надо мной никакой власти, да и его величество не даст меня в обиду. Почему я испугалась?
Не знаю. Но это повод пойти и выяснить.
В комнату вошли служанки, и принялись суетиться вокруг меня. Тазик с горячей водой, волосы, лицо...
Не прошло и часа, как я была готова.
Правда, пришлось постоянно останавливать девушек, чтобы они меня не разукрасили, как куклу. Никакой краски для лица, никаких сложных причесок. Та же коса, может, чуть более сложно заплетенная, а брови и ресницы у меня и так черные. Ни к чему добавлять.
Платье тоже пришлось забраковать. Линетт выбрала мне очаровательное творение из шелка и кружев, ярко-голубого цвета, с глубоким вырезом и вышивкой жемчугом. Я понимала, что это вполне пристойно для появления при дворе, но...
Не могу я! Попросту не могу!
Наверное, у меня мещанские вкусы, но я решительно отложила платье, и выбрала из шкафа другое. Простенькое, темно-зеленое, из дорогого сукна, с закрытым воротом, без особых украшений, милое, но повседневное. В таких знатные дамы хлопочут по хозяйству, но уж точно не отправляются ко двору. В тон подобрала ленту и решительно отказалась от украшений. Ни к чему.
Линетт покачала головой, но настаивать не стала.
- Вета, ты уверенна?
- Мне так больше нравится. Прости, я понимаю, что ты старалась...
- Это неважно! Лишь бы тебе было удобно.
- Репутация семьи...
- Вета, репутация семьи Моринар такова, что ее твоими платьями уже не испортишь. И даже отсутствием платья. После Рамона-то...
Я улыбнулась. И только в карете поняла, почему было выбрано именно это платье.
Мать я никогда в простом наряде не видела. Всегда с роскошной прической, в дорогих, почти бальных нарядах, да и отец недалеко от нее ушел...
Внутренне я противопоставляла себя Оломарам. И выбирала не платье – броню. Вызов. Но примут ли его? И будет ли кому?
Зная его величество, я не сомневалась, мои родители живы, пока ему не мешают. А потом... судьба Артау в некотором отношении очень показательна.
***
Дворец жил своей жизнью.
Так же стояли перед входом гвардейцы, так же суетились придворные... единственное отличие – форма на гвардейцах была подозрительно новой, необмятой. Либо выдали новую, либо гвардейцы были из последнего набора. Который состоялся уже после бунта.
Мы с Линетт поднялись по мраморной лестнице, раскланиваясь со знакомыми. То есть она улыбалась и щебетала с каждым встречным, а я молчала и изучала людей.
Ничем они не отличаются от обитателей бедняцких кварталов. Две руки, две ноги... ничего нового или интересного, разве что кружев побольше.
Коридоры, тронный зал...
Войти туда мы так и не успели.
Вышедший из зала мужчина, лет пятидесяти на вид, вдруг схватился за сердце, пошатнулся, и начал оседать на пол, серея лицом.
Сколько можно увидеть за секунду? Но как-то все отпечаталось в мозгу. И мужчина в кирпично-красном камзоле, и капельки пота на его висках, и придворные, которые шарахнулись в сторону, и Линетт, вытянувшая руку, чтобы остановить стражников, и даже паж, который метнулся в двери зала... Секунда, не больше, была у меня на осознание и принятие решения.
Что мне оставалось делать?
Только шагнуть вперед, и призвать свой дар.
И сила откликнулась. Послушно хлынула в руки, окрасила румянцем щеки, забегала золотистыми искорками по пальцам, и даровала прозрение.
Разрыв сердца.
Да, так бывает, когда сердце не выдерживает нагрузок, и рвется, словно старая тряпочка. И спасти человека нельзя. Если просто надрыв – тогда да, шансы есть, а если как сейчас...
Почти мгновенная смерть.
Почти...
Пара секунд у меня все же была, и я впечатала правую ладонь в грудь умирающего, как раз над сердцем...
Сила хлынула потоком. Легко, весело, даже игриво, как бы это не звучало в данных обстоятельствах, искры слетали с моих пальцев сотнями, почти сливаясь в лучи золотистого света.
И в такт их движению начинало биться сердце, сратались края порванной мышцы, весело мчалась по телу кровь...
Раньше я бы даже пытаться не стала. Нет, стала бы, вычерпала бы себя до дна, но вряд ли получилось бы что-то... подобное.
Я же помню, как принимала роды у госпожи Лиот! Там был куда как более простой случай, а я вымоталась так, что не могла дойти до дома... А что сейчас?
А сейчас срастались края порванной мышцы... вот так, еще чуть-чуть, и закрепить, чтобы не повторилось в ближайшие лет двадцать. А лучше – вообще никогда, пусть выбирает себе другую смерть.
Минута, вторая... все.
Золотистые искры перестают плясать на кончиках моих пальцев, я убираю руки, поворачиваюсь, чтобы передать больного на руки кому-нибудь еще, и словно на копья, натыкаюсь на людские взгляды.
Я ведь не смотрела, что происходит. А пока я лечила этого мужчину, двери тронного зала распахнулись, и высыпавшая оттуда толпа во главе с королем, окружила нас. На меня смотрели жадно, хищно...
Вот так и попадаются маги жизни. Но что еще мне оставалось делать? Бросить на произвол судьбы этого беднягу? Пусть умирает? Мне не позволил бы мой дар.
Унести его куда-нибудь тоже возможности не было...
Люди смотрели... очень по-разному.
Расчетливо, изучающе, завистливо...
Среди всей толпы выделялись несколько взглядов.
Его величество смотрел спокойно. Для него в моих талантах не было ничего нового, он просто принимал мой дар, как снег или дождь.
Взгляд отца. Отвращение, почти ужас и гадливость.
Взгляд матери. Тоже отвращение, но... расчетливое. Так на навоз глядят – хоть это и гадость жуткая, но пользу извлечь можно.
Взгляд сестры – завистливый.
Хорошо хоть брата не оказалось, а то было бы еще противнее. Но и так я чувствовала себя, словно в помои окунулась.
Я медленно встала, оправила платье и улыбнулась королю.
- Прошу прощения, ваше величество...
- Не стоит извиняться, Вета. Мы все всё понимаем, - улыбка короля была поистине отеческой. – Могу я просить вас уделить мне десять минут времени для разрешения некоего недоразумения?
- Ваше величество, воля короля – закон для его поданных.
Я вежливо улыбалась, понимая, что сейчас происходит официальное очерчивание границ. Его величество недвусмысленно дает понять, что он и только он распоряжается и мной, и моим даром, а я это подтверждаю. И это не так плохо. Уж глядя на эту стаю стервятников....
Я склонилась в придворном поклоне, король милостиво кивнул, разрешая подняться и предложил мне руку. Обернулся на придворных.
- Линетт, Алонсо сейчас у себя. Ренар, позаботься о господах и проводи их ко мне через десять минут.
Королевский маг выдвинулся из толпы придворных и ненавязчиво встал рядом с моими родителями. Они уже овладели собой, лица были по-придворному улыбчивы и бесстрастны, глаза спокойны, но я-то видела! Я все помню... за что?
Что я такого сделала?
Я не понимала, и от этой мысли становилось страшно.
***
В кабинете его величество толкнул меня в кресло, и протянул бокал с чем-то сладким. Запах был медовый...
- Залпом.
В бокале оказался вишневый компот с медом. Вот что пьют страшные некроманты, когда их никто не видит? Не вино, и не кровь невинных людей, а компотик? Заметив мой удивленный взгляд, король пожал плечами.
- С детства люблю вишню. В Торрине она дикая, но вкусная.
- А у нас ее почти не было. Не росла почему-то.
- Почва наверное, неподходящая, - пожал плечами король. – Ты в порядке?
- Да, вполне, - я прислушалась к себе. Сила восстановилась, самочувствие отличное. – Видимо, мой дар как-то растет...
- Если регулярно работать с ним, вычерпывать его до дна, потом опять наполнять – так и происходит. Чем старше маг, тем он сильнее. Да и моя кровь могла сыграть свою роль, мы все же с тобой родственники... сестричка, - не удержался король.
Я сморщила нос.
- Шутить изволите, ваше величество.
- Изволю. В любом случае, ты – Ветана Моринар, и горе тому, кто об этом забудет. Почему твои родные смотрели с такой злостью?
- Не знаю.
Король задумался на миг, потом кивнул своим мыслям.
- Ты выдержишь тяжелый разговор – или лучше мне самому пообщаться с ними, а тебе рассказать, как это было?
Я тоже задумалась. Второй вариант был очень соблазнительным. Расслабиться, переложить все заботы на чужие плечи, ни о чем не думать... нельзя.
Иначе и жизнь твою проживут за тебя.
- Благодарю, ваше величество, я найду в себе силы выстоять.
В темных глазах мелькнула одобрительная искорка.
- Что ж. Тогда пригласим господ Оломаров и послушаем, что они нам скажут.
Я медленно поставила бокал на стол, выдохнула, спрятала руки в складках платья – пальцы подрагивали. Чуть-чуть, самые кончики.
- Ваша воля – закон, ваше величество.
Его величество фыркнул.
- Побольше бы мне таких понятливых подданных. Готова?
- Да.
И дверь распахнулась.
***
Первым вошел Ренар Дирот, поклонился, и пропустил в комнату моего отца. За ним – мать, сестра шла последней, оглядываясь и чувствуя себя крайне неуютно, но Ренар был неумолим. Дверь захлопнулась, и маг встал рядом с ней, всем видом показывая, что никого не впустит и не выпустит.
Его величество вежливо улыбнулся.
- Располагайтесь, дамы и господа. Думаю, нам есть, что сказать друг другу.
Первым опустился в кресло отец. Его примеру последовала сестра, последней села мать, расправила на коленях платье так, что оно обтянуло ноги, и послала его величеству настолько откровенный взгляд, что меня передернуло. Неужели она не понимает, что это... как это выглядит?
Король посмотрел без эмоций. Налил себе в бокал компота, сделал пару глотков, улыбнулся еще приятнее.
- Итак, граф, я вас слушаю.
Отец выпрямился в кресле.
- Ваше величество, я... – я видела, как отец лихорадочно над чем-то размышляет, но потом он словно рубанул сплеча. – Я приехал за своей старшей дочерью. Иветта обещана Храму, и скоро у нее постриг.
Хорошо, что я сидела. Стояла бы - упала бы. Короля свалить оказалось потруднее.
- Замечательно. Не сомневаюсь, что решение вашей дочери служить Светлому осознанное, взвешенное и окончательное. И где же она?
Отец сверкнул глазами.
- Ваше величество, к чему эти... эта...
- Комедия, хотели вы сказать, граф? – голос короля похолодел так, что на окнах едва изморось не появилась.
- Э...
- Давайте проясним ситуацию. Я не знаю, где ваша дочь и что вы хотите с ней сделать, но эта юная леди – Ветана Тойри Моринар. Дочь герцога Алонсо, моего друга и канцлера.
Прозвучало это весомо и угрожающе, так, что мой отец даже немного съежился, но не отступил.
- Я могу доказать...
- Что у вас была дочь? Безусловно. И даже, что у нее есть определенное сходство с леди Моринар. Это бывает, семьи роднятся между собой...
- Мы никогда...
- Граф, - его величество улыбнулся со всем возможным очарованием. Уже не лицом – пастью клыков. Оскалом, при виде которого матушка вжалась в кресло, бледнея до состояния сметаны, а сестра едва не лишилась чувств.
