Мыслепреступление, то есть практика, согласно которой государство карает гражданина не за то, что он сделал, а за то, что он подумал или почувствовал, как известно, описана в романе Джорджа Оруэлла "1984", и благодаря ему это понятие стало практически меметичным. Однако и в реальной жизни существовала страна, где человека по закону могли предать смерти именно за недопустимое мышление. И я имею в виду не Третий Рейх, сталинский СССР или Кампучию времен Пол Пота. Речь идет о Франции двухсотлетней давности: там упомянутая практика настолько вошла в обычай, что удостоилась описания и в художественной литературе.
Кто читал роман Стендаля "Красное и черное", тот, наверное, помнит, чем все завершилось для главного героя Жюльена Сореля: он был казнен согласно приговору суда. Вот как об этом сказано:

"Маленькая дверца комнаты присяжных распахнулась. Г-н барон де Вально торжественно и театрально шествовал впереди, за ним следовали все остальные присяжные. Он откашлялся и затем провозгласил, что присяжные, по правде и совести, приняли единогласное решение, что Жюльен Сорель виновен в убийстве, и в убийстве с заранее обдуманным намерением. Это решение влекло за собой смертную казнь; приговор был объявлен тотчас же."

Кто-то возразит: "Ну, так что же? Преднамеренное убийство каралось смертью во многих странах; не исключено, что это и правильно"
Вот только в данном случае есть один любопытный момент. Убийства НЕ БЫЛО.
Да, Жюльен стрелял в женщину, хорошо ему знакомую, но она выжила, и даже ее здоровью не был нансен существенный ущерб. Однако французское право той поры не отделяло законченное деяние от незаконченного: если человек покусился на чью-то жизнь, дело рассматривалось совершенно так же, как если бы он эту жизнь отнял. В уголовных кодексах многих стран есть упоминание о преднамеренности, но она обыкновенно понимается лишь как отягчающее обстоятельство, то есть без самого деяния ничего не значит. Но во Франции времен Стендаля преднамеренность играла самостоятельную роль: неважно, что человек по какой-то причине не довершил преступления, - он довершил его В МЫСЛЯХ, и этого достаточно. Иначе говоря, перед нами классическое мыслепреступление, за которое виновного отправили на гильотину. Еще раз подчеркну: именно за него, а не за покушение на убийство. О покушении вообще нет ни слова в вердикте присяжных: там упомянуты лишь намерение и убийство. Убийства, как мы уже знаем, не было. Было только намерение: из-за него Жюльен и лишился головы. А само покушение явилось лишь индикатором мыслепреступления, подобно неосторожному кивку в романе Оруэлла или повышенному коэффициенту преступности во вселенной аниме "Психопаспорт".
Трагикомическая сторона всего этого дела заключается в том, что Франция, страна, ассоциирующаяся с либерализмом и гражданскими свободами и сама себя неизменно выставляющая их защитницей, в определенном смысле уподобилась страшнейшей из антиутопий.
Впрочем, в истории случались и не такие курьезы.