МАСТЕР АДЭР И ЕГО ВЕРНЫЙ СЛУГА ЭМИЛЬ
- Кровь… - произнес кто-то совсем рядом. – Нужно стереть кровь. Нужно стереть… Стереть.
Вэлтин слабо пошевелился и застонал. Его тело рвали на части какие-то невидимые силы. Жилы горели, но по венам прокатывалась волна холода, будто кровь превращалась в колючие ледяные кристаллики. Мальчик сжался, пискнул и против воли разрыдался.
- Вэл… - сквозь шум в ушах и боль различил он. Юный Адэр узнал голос матери. Слабый. Хрусткий, как первый снег на Темной Горе.
- Матушка, - прошептал мальчик, пытаясь открыть глаза, пытаясь подняться. – Матушка…
- Нет, не двигайся! – воскликнула женщина. – Не нужно. Лежи. Арай… Арай… принеси воды. Принеси воды, прошу тебя. И смой… Нужно смыть кровь.
Услышав этот голос и то, как мать пытается сдержать рыдания, мальчик испугался еще больше. Боль, терзавшая его, отступила под напором беспокойства и паники.
- Матушка? Матушка, что с тобой?
- Все хорошо, - тихо прошептала женщина. – Не шевелись. Дядюшка скоро вернется.
Вэл попытался прислушаться, попытался ощупать пространство при помощи дара, но почему-то ничего не выходило. Он казался себе пустым колодцем, в котором гуляет холодный ветер. После нескольких мучительных минут юный маг смог понять лишь то, что лежит в мокрой одежде на какой-то неровной поверхности.
К моменту, когда вернулся дядюшка и помог Вэлтину приподняться, боль немного отступила, и мальчик понял, что все это время его глаза были открыты, но он ничего не видел. Темная пелена туманила взор.
- Что со мной? – спросил он едва слышно после первого мучительного глотка. На языке возник неприятный привкус, и Вэлтин закашлялся, обрызгивая и без того мокрую одежду водой.
- Все хорошо, мой мальчик, - произнесла госпожа Адэр. – Все будет хорошо.
Вэл не мог поднять руку, чтобы вытереть подбородок, так что он просто глотнул еще немного воды из фляги, которую ему поднес дядюшка Арай.
После третьего глотка зрение окончательно вернулось к мальчику. И он смог увидеть маленькую комнатку, освещенную лишь слабым светом закатного солнца. То ли из-за оранжевого света, проникавшего через выломанные ставни, то ли из-за нервной пляски огоньков от пары свечей, казалось, что все предметы в комнатке, пол и даже стены покрывают черные пятна.
Лишь когда дядюшка собрал какие-то тряпки и ими, пытаясь действовать незаметно, стал вытирать пол, до Вэла дошло, что вовсе не черные пятна он видит, а кровь. Очень много крови, покрывающей каждый предмет в комнате: и ворох истлевшей ткани, и изломанную мебель, и проросшие сквозь кое-где провалившийся пол ветви кустарника, и свежие обломки и палки. И его собственная одежда, прежде темно-серая, пропитана кровью настолько, что стала черной в свете заходящего солнца.
- Матушка… - вымолвил мальчик и поднял взгляд на исхудавшую за последние дни, бледную даже в сумерках госпожу Адэр.
Она полусидела на единственной постели, прижимая к груди темный сверток из старых одеял. Глядя на нее, юный маг окончательно осознал произошедшее.
- Это я? – все же спросил он, не боясь услышать ответ. – Это все я?
- Ты спас нас, - дрожащим голосом сказала женщина. – Вэл…
- Спас… - повторил мальчик. Слово казалось горьким, как полынь, и колким, как сосновая веточка. – Моя сестра…
Госпожа Адэр побледнела еще больше и скосила взгляд на сверток у себя в руках. Вэлтин понял ее без слов и тихо всхлипнул.
Еще несколько недель назад он не знал, что мир бывает таким.
Жестоким.
Опасным.
Пугающим.
Он жил жизнью любого ученика в клане, отлынивал от занятий, прятался от наставников и мастеров в кроне дерева за большим амбаром. И злился из-за того, что отец оставил его дома, не взял с собой в Золотой Город.
Он был любим, как может быть любим самый младший сын. Пятый, но желанный. На него не возлагали надежд, ему не предъявляли требований. Его не растили, как наследника клана, будущего главу. Вэла ждала судьба одного из мастеров клана Адэр. Старшего мастера, если он будет усерден и проявит себя с возрастом. Для остального же у отца были старшие сыновья – надежда и опора.
Вэлтина мало волновали дела взрослых, а старший брат был как раз взрослым, перешагнувшим двадцатилетие, хотя в сравнении с долгожителями Темной Горы Ваттин все еще оставался сущим ребенком. Вэл мало вникал в историю того, что не поделил брат с принцем. Он понял только то, что красивая девушка, приезжавшая в клан несколько раз, не будет жить с Адэрами, но он не помнил ни ее имени, ни толком внешности. Она казалась ему красивой и яркой, как огненная птица.
А потом на Темную Гору пришли темные вести, и матушка велела людям готовиться к отъезду. Спокойная, понятная и однообразная жизнь Вэла закончилась в один день.
Слабо вздохнув, мальчик медленно обхватил колени руками и замер, уткнувшись в них лбом. По щекам катились слезы, а из горла вырывался хриплый, почти звериный скулеж. Вернулась боль, выкручивая суставы, дергая жилы, вытравливая из тела остатки тепла.
Вэлтин замерзал, но у него не было сил и желания говорить об этом родным.
- Мальчик, - позвал дядюшка. – Вэл.
То ли дядюшка как-то понял его состояние, то ли просто предположил худшее, но мужчина быстро и ловко вытряхнул юного мага из влажной одежды и закутал в ветхое, но хотя бы сухое одеяло, попутно немного растормошив мальчика.
Несколько следующих часов юный даян провел почти в ступоре. Тело все еще болело, в голове шумело, во рту ощущался неприятный привкус, а мыслей не осталось. Он сидел на полу, поджав под себя ноги, и наблюдал, как дядя тщательно уничтожает следы крови на каждой доступной ему поверхности.
- Хватит, Арай, - вздохнув, сказала госпожа Адэр. – Не нужно. Этого достаточно.
Близящийся рассвет сделал ее лицо еще бледнее. Глаза даяны запали, черты истончились. Она напоминала тень самой себя. Но слез больше не было.
Женщина полулежала на кровати и сухими глазами смотрела на то, что покоилось у нее в руках. Смотрела и смирялась с потерей. Еще одной.
- Нет, нужно все убрать и сжечь тела, - чуть хрипло ответил дядюшка, продолжая уборку. – Эта деревенька давно пустует, но даже сюда могут добраться через какое-то время. Нужно сделать все, чтобы это место не указало на наше здесь пребывание, моя госпожа.
Магичка вздохнула и не стала больше спорить. К моменту, когда первые прохладные лучи проникли в комнатку, в ней почти не осталось мебели и каких-либо давно истлевших украшений, оказавшихся ненужными предыдущим владельцам, - дядюшка Арай вынес все во двор и устроил за дальними домами большой костер.
Не сразу, но Вэлтин уловил едковатый дым, и невольно вздрогнул, вернувшись к событиям вечера и ночи.
Память услужливо спрятала от мальчика очень многое. Но и многое оставила.
Он не видел, как умирали люди, которых он знал с рождения, но их крики рвали сердце на части. Слишком юный, слишком слабый, Вэл не знал, что должен делать, что предпринять.
Впереди был пока далекий лязг железа и белые, голубые и алые всполохи магии, а позади – страдающая от схваток матушка.
Все, что происходило потом, Вэлтин помнил лишь обрывками. Отчаяние и страх толкнули его на то, что ни в какой другой момент мальчик бы не проделал, а отец и братья непременно бы наказали палками, не посмотрев на юный возраст.
Бумагу и краску его приучили носить с собой еще с четырех лет, и теперь эта привычка пригодилась. Мальчик рисовал руны так быстро и так грубо, что они просто не должны были сработать, но каждая вспыхивала алым, стоило юному магу закончить начертание.
За несколько минут Вэлтин расписал дюжину талисманов и прикрепил их по периметру в шаге от маленького дома, заключив себя, матушку и нерожденную сестру в защитный контур.
Тот поднялся прозрачной, чуть подрагивающей стеной в тот самый момент, когда показались первые солдаты. И Вэлтин испугался. Испугался и влил в контур столько сил, сколько смог найти в своем юном теле.
И стена вздохнула, зашипела, проявляясь окончательно плотным бело-голубым маревом. А мальчик упал на колени, заплакав кровавыми слезами.
За пеленой слез и крови Вэлтин едва видел то, что происходило потом. Он даже старался не смотреть, помня лишь об одном – стена будет стоять до тех пор, пока он сам в сознании, пока удерживает ее в своих трясущихся руках.
Люди, что пришли за Адэрами, не боялись маленького мальчика и не думали, что он хоть на что-то способен. И первые из них жестоко поплатились, пытаясь пробить преграду обычным оружием.
Сотни лет, со времен принца-шамана, темные даяны старались жить в мире с обычными людьми, с императорским двором. Они защищали жизнь даже в те мрачные времена, когда их обвиняли в жестокости и убийствах. Темные даяны не мстили, не шли войной на других магов, пользуясь своей дурной славой. И люди забыли, что во все времена темные были немного другими даянами. Не зря именно им, признавая особый статус, принц-шаман, взойдя на престол, преподнес в качестве символа для будущего клана стяг с вышитым на нем черным драконом. Ни один другой клан не удостоился подобной чести. Потомки забыли, что не просто так первый император выбрал Адэров в качестве отражения собственному символу – дракону золотому. Будто почти равному.
Вэлтин не желал кому-то зла. Он защищал остатки своей семьи. И когда людей за преградой отшвырнуло в сторону, а вторую линию смело, мальчик закричал раньше, чем корчащиеся от боли солдаты.
Стена устояла, но треснула в нескольких местах. От ударов она не разлеталась сразу, а сначала обрушивала на нападающих чистый поток светлой энергии, подобно тому, как бурная река прорывается в трещины плотины.
Видя, что люди не отступают, даже если многие из них падают, Вэлтин отшатнулся назад, к стене домика. Слабо представляя, что еще предпринять. Он знал очень мало по-настоящему сильных заклинаний, а таких, какие можно было бы применить сейчас, и вовсе не осталось.
И тогда юный даян обратился к тому, что ему показывали, но чему не успели как следует обучить. К темной энергии.
Он не умел с ней работать. Не умел ее черпать. Но страх и паника лишили мальчика сомнений.
Выхватив из кармана короткий нож, который он взял из родного дома вовсе не для защиты или ритуалов, а в память об отце, подарившем оружие, Вэл неловко полоснул себя по ладони и, задыхаясь от слез и боли, повел рукой перед собой, позволяя крови литься прямо на землю, вычерчивая одну единственную, но мощную руну.
Рисунок на земле мигом вспыхнул алым светом, а после кровь с шипением задымилась, превращаясь в черный дым. Вэлтин отшатнулся и, трясясь, бросился в дом. Там он забился в угол и зажмурился, поглощенный безумным ужасом и от происходящего, и от собственных действий.
Слышались крики, треск ломаемой стены. Но потом они сменились ревом и визгом. Громким топотом. Странными хлюпающими звуками, скрежетом стали о сталь, треском кожи и ткани, а на домик будто обрушилась стена дождя, но капли падали на пол под окнами и расплывались не прозрачными слезами неба, а алыми цветами смерти.
Вспоминать все это было жутко, но Вэл вспомнил, хотя и побоялся выходить из домика и осматривать окрестности.
- Кто-нибудь выжил? – спросил мальчик, когда дядя вернулся, принеся в комнату ведро с водой.
- Где ты взял воду? – не дав мужчине ответить, насторожилась госпожа Адэр. – Арай…
Дядюшка поставил ведро на пол и несколько долгих секунд смотрел на женщину, прежде чем ответить:
- Ходил далеко. Я видел колодец в той части деревни, которую люди оставили еще раньше и где почти не осталось домов. Не особо надеялся, но совсем рядом от того места обнаружил ручей.
- Матушка, почему ты… - удивился Вэл.
Хоть дядюшка Арай и не был магом и происходил не из правящей ветви Адэров, но ему и на Темной Горе доверяли и в его действиях не сомневались. Мальчик не мог понять, что заставило мать изменить мнение теперь.
- Посмотри на него внимательно, - велела госпожа Адэр.
Вэл нахмурился, но приказ выполнил, как и подобает покладистому сыну. И вздрогнул. Магические источники мальчика пока еще оставались пустыми, но это не мешало ему видеть следы энергии вокруг. И от дядюшки Арая исходила ощутимая волна темной энергии, какой не должно было ощущаться от живого человека.
- Я мертв, - подтверждая догадку Вэла, сказал дядюшка прямо.
- Но как? – выдохнул мальчик.
Дядя не мог ответить на этот вопрос, но и матушка не знала ответа. Она лишь отрицательно покачала головой и прошептала:
- На моей памяти такого не случалось, но…
- Я разумен, моя госпожа, - убеждая ее, улыбнулся дядюшка Арай. – Это очень странно. Но я на самом деле сохранил свой разум каким-то образом. Душа не успела треснуть. Видимо, меня убили за миг до того, как…
Он не договорил, но его все поняли. Никому не хотелось вспоминать, что этой ночью в деревне подняли всех убитых, обратив их гнев против напавших. И одним из тех, кто рвал солдат из столицы руками и зубами, был улыбавшийся дядюшка Арай, человек тихий и скромный.
Вэл еще раз взглянул на мужчину, но не заметил на его руках и лице следов крови. Дядюшка избавился от любых следов еще до того, как Вэлтин окончательно пришел в себя.
- А еще кто-нибудь… - начал мальчик, но запнулся.
- Нет, - быстро ответил ему дядюшка Арай. – Никто из живых не выжил, а из мертвых – не стал таким, как я. Остальные же…
Вэл опустил голову, до конца не понимая, огорчает его это или радует.
- В любом случае, хоть мне и не нужна вода и пища, я понимаю, что нельзя давать живым людям воду, в которую могла попасть кровь мертвых. Не беспокойтесь, - сказал дядюшка Арай. – Ветер задул в другую сторону, так что и запах скоро должен исчезнуть. Но нам нельзя оставаться здесь надолго.
- Я… не уверена, что смогу так быстро встать, - помолчав немного, сообщила госпожа Адэр.
Вэл и сам видел, что матушка выглядит слишком изможденной и уставшей, чтобы покинуть домик хотя бы через несколько дней.
- Я служил семье при жизни и продолжу даже теперь, - наполнив миску водой и подав женщине, тихо сказал дядюшка. – Прежде вас и молодого господина охраняли другие. И другие многое решали. А я лишь помогал. Сейчас никого не осталось. И пока на мне лежит ответственность за вас обоих. Вы, моя госпожа, слабы… после перенесенного, а молодой господин – юн и измотан. Я отвечаю за вас. И мне не простят предки, если не сохраню вас. И поэтому я должен сказать: нужно уходить. – Мужчина вздохнул и наполнил еще одну миску, уже для Вэлтина. – Эта охота еще не завершена. И вас продолжат искать. И будут искать до тех пор, пока какой-нибудь услужливый вояка не положит ваши тела перед императорским троном. Нельзя оставаться здесь.
- Но я не могу… - едва не плача, простонала госпожа Адэр.
- Я понимаю, - грустно улыбнувшись, сказал дядюшка. – Но нужно уйти при первой возможности. Хотя бы в лес. Там будет шанс переждать и не умереть от голода. Здесь мы слишком на виду. И здесь нет пищи. А в лесу я могу что-нибудь для вас найти.
- Но в лесу мы тоже долго не выдержим, - чуть успокоившись, сказала госпожа Адэр. – Несколько недель, но потом… скоро зима.
Они продолжали беседу, а Вэл мелкими глотками прихлебывал воду, наполняя пустой желудок.
- У нас есть деньги, но ни в деревни, ни в города нам нельзя, - напомнил дядюшка.
- Деньги? – удивилась госпожа Адэр. – Разве мы не потратили почти все?
ЧАСТЬ 2. МАСТЕР И УЧЕНИЦА
ГЛАВА 1
- Кровь… - произнес кто-то совсем рядом. – Нужно стереть кровь. Нужно стереть… Стереть.
Вэлтин слабо пошевелился и застонал. Его тело рвали на части какие-то невидимые силы. Жилы горели, но по венам прокатывалась волна холода, будто кровь превращалась в колючие ледяные кристаллики. Мальчик сжался, пискнул и против воли разрыдался.
- Вэл… - сквозь шум в ушах и боль различил он. Юный Адэр узнал голос матери. Слабый. Хрусткий, как первый снег на Темной Горе.
- Матушка, - прошептал мальчик, пытаясь открыть глаза, пытаясь подняться. – Матушка…
- Нет, не двигайся! – воскликнула женщина. – Не нужно. Лежи. Арай… Арай… принеси воды. Принеси воды, прошу тебя. И смой… Нужно смыть кровь.
Услышав этот голос и то, как мать пытается сдержать рыдания, мальчик испугался еще больше. Боль, терзавшая его, отступила под напором беспокойства и паники.
- Матушка? Матушка, что с тобой?
- Все хорошо, - тихо прошептала женщина. – Не шевелись. Дядюшка скоро вернется.
Вэл попытался прислушаться, попытался ощупать пространство при помощи дара, но почему-то ничего не выходило. Он казался себе пустым колодцем, в котором гуляет холодный ветер. После нескольких мучительных минут юный маг смог понять лишь то, что лежит в мокрой одежде на какой-то неровной поверхности.
К моменту, когда вернулся дядюшка и помог Вэлтину приподняться, боль немного отступила, и мальчик понял, что все это время его глаза были открыты, но он ничего не видел. Темная пелена туманила взор.
- Что со мной? – спросил он едва слышно после первого мучительного глотка. На языке возник неприятный привкус, и Вэлтин закашлялся, обрызгивая и без того мокрую одежду водой.
- Все хорошо, мой мальчик, - произнесла госпожа Адэр. – Все будет хорошо.
Вэл не мог поднять руку, чтобы вытереть подбородок, так что он просто глотнул еще немного воды из фляги, которую ему поднес дядюшка Арай.
После третьего глотка зрение окончательно вернулось к мальчику. И он смог увидеть маленькую комнатку, освещенную лишь слабым светом закатного солнца. То ли из-за оранжевого света, проникавшего через выломанные ставни, то ли из-за нервной пляски огоньков от пары свечей, казалось, что все предметы в комнатке, пол и даже стены покрывают черные пятна.
Лишь когда дядюшка собрал какие-то тряпки и ими, пытаясь действовать незаметно, стал вытирать пол, до Вэла дошло, что вовсе не черные пятна он видит, а кровь. Очень много крови, покрывающей каждый предмет в комнате: и ворох истлевшей ткани, и изломанную мебель, и проросшие сквозь кое-где провалившийся пол ветви кустарника, и свежие обломки и палки. И его собственная одежда, прежде темно-серая, пропитана кровью настолько, что стала черной в свете заходящего солнца.
- Матушка… - вымолвил мальчик и поднял взгляд на исхудавшую за последние дни, бледную даже в сумерках госпожу Адэр.
Она полусидела на единственной постели, прижимая к груди темный сверток из старых одеял. Глядя на нее, юный маг окончательно осознал произошедшее.
- Это я? – все же спросил он, не боясь услышать ответ. – Это все я?
- Ты спас нас, - дрожащим голосом сказала женщина. – Вэл…
- Спас… - повторил мальчик. Слово казалось горьким, как полынь, и колким, как сосновая веточка. – Моя сестра…
Госпожа Адэр побледнела еще больше и скосила взгляд на сверток у себя в руках. Вэлтин понял ее без слов и тихо всхлипнул.
Еще несколько недель назад он не знал, что мир бывает таким.
Жестоким.
Опасным.
Пугающим.
Он жил жизнью любого ученика в клане, отлынивал от занятий, прятался от наставников и мастеров в кроне дерева за большим амбаром. И злился из-за того, что отец оставил его дома, не взял с собой в Золотой Город.
Он был любим, как может быть любим самый младший сын. Пятый, но желанный. На него не возлагали надежд, ему не предъявляли требований. Его не растили, как наследника клана, будущего главу. Вэла ждала судьба одного из мастеров клана Адэр. Старшего мастера, если он будет усерден и проявит себя с возрастом. Для остального же у отца были старшие сыновья – надежда и опора.
Вэлтина мало волновали дела взрослых, а старший брат был как раз взрослым, перешагнувшим двадцатилетие, хотя в сравнении с долгожителями Темной Горы Ваттин все еще оставался сущим ребенком. Вэл мало вникал в историю того, что не поделил брат с принцем. Он понял только то, что красивая девушка, приезжавшая в клан несколько раз, не будет жить с Адэрами, но он не помнил ни ее имени, ни толком внешности. Она казалась ему красивой и яркой, как огненная птица.
А потом на Темную Гору пришли темные вести, и матушка велела людям готовиться к отъезду. Спокойная, понятная и однообразная жизнь Вэла закончилась в один день.
Слабо вздохнув, мальчик медленно обхватил колени руками и замер, уткнувшись в них лбом. По щекам катились слезы, а из горла вырывался хриплый, почти звериный скулеж. Вернулась боль, выкручивая суставы, дергая жилы, вытравливая из тела остатки тепла.
Вэлтин замерзал, но у него не было сил и желания говорить об этом родным.
- Мальчик, - позвал дядюшка. – Вэл.
То ли дядюшка как-то понял его состояние, то ли просто предположил худшее, но мужчина быстро и ловко вытряхнул юного мага из влажной одежды и закутал в ветхое, но хотя бы сухое одеяло, попутно немного растормошив мальчика.
Несколько следующих часов юный даян провел почти в ступоре. Тело все еще болело, в голове шумело, во рту ощущался неприятный привкус, а мыслей не осталось. Он сидел на полу, поджав под себя ноги, и наблюдал, как дядя тщательно уничтожает следы крови на каждой доступной ему поверхности.
- Хватит, Арай, - вздохнув, сказала госпожа Адэр. – Не нужно. Этого достаточно.
Близящийся рассвет сделал ее лицо еще бледнее. Глаза даяны запали, черты истончились. Она напоминала тень самой себя. Но слез больше не было.
Женщина полулежала на кровати и сухими глазами смотрела на то, что покоилось у нее в руках. Смотрела и смирялась с потерей. Еще одной.
- Нет, нужно все убрать и сжечь тела, - чуть хрипло ответил дядюшка, продолжая уборку. – Эта деревенька давно пустует, но даже сюда могут добраться через какое-то время. Нужно сделать все, чтобы это место не указало на наше здесь пребывание, моя госпожа.
Магичка вздохнула и не стала больше спорить. К моменту, когда первые прохладные лучи проникли в комнатку, в ней почти не осталось мебели и каких-либо давно истлевших украшений, оказавшихся ненужными предыдущим владельцам, - дядюшка Арай вынес все во двор и устроил за дальними домами большой костер.
Не сразу, но Вэлтин уловил едковатый дым, и невольно вздрогнул, вернувшись к событиям вечера и ночи.
Память услужливо спрятала от мальчика очень многое. Но и многое оставила.
Он не видел, как умирали люди, которых он знал с рождения, но их крики рвали сердце на части. Слишком юный, слишком слабый, Вэл не знал, что должен делать, что предпринять.
Впереди был пока далекий лязг железа и белые, голубые и алые всполохи магии, а позади – страдающая от схваток матушка.
Все, что происходило потом, Вэлтин помнил лишь обрывками. Отчаяние и страх толкнули его на то, что ни в какой другой момент мальчик бы не проделал, а отец и братья непременно бы наказали палками, не посмотрев на юный возраст.
Бумагу и краску его приучили носить с собой еще с четырех лет, и теперь эта привычка пригодилась. Мальчик рисовал руны так быстро и так грубо, что они просто не должны были сработать, но каждая вспыхивала алым, стоило юному магу закончить начертание.
За несколько минут Вэлтин расписал дюжину талисманов и прикрепил их по периметру в шаге от маленького дома, заключив себя, матушку и нерожденную сестру в защитный контур.
Тот поднялся прозрачной, чуть подрагивающей стеной в тот самый момент, когда показались первые солдаты. И Вэлтин испугался. Испугался и влил в контур столько сил, сколько смог найти в своем юном теле.
И стена вздохнула, зашипела, проявляясь окончательно плотным бело-голубым маревом. А мальчик упал на колени, заплакав кровавыми слезами.
За пеленой слез и крови Вэлтин едва видел то, что происходило потом. Он даже старался не смотреть, помня лишь об одном – стена будет стоять до тех пор, пока он сам в сознании, пока удерживает ее в своих трясущихся руках.
Люди, что пришли за Адэрами, не боялись маленького мальчика и не думали, что он хоть на что-то способен. И первые из них жестоко поплатились, пытаясь пробить преграду обычным оружием.
Сотни лет, со времен принца-шамана, темные даяны старались жить в мире с обычными людьми, с императорским двором. Они защищали жизнь даже в те мрачные времена, когда их обвиняли в жестокости и убийствах. Темные даяны не мстили, не шли войной на других магов, пользуясь своей дурной славой. И люди забыли, что во все времена темные были немного другими даянами. Не зря именно им, признавая особый статус, принц-шаман, взойдя на престол, преподнес в качестве символа для будущего клана стяг с вышитым на нем черным драконом. Ни один другой клан не удостоился подобной чести. Потомки забыли, что не просто так первый император выбрал Адэров в качестве отражения собственному символу – дракону золотому. Будто почти равному.
Вэлтин не желал кому-то зла. Он защищал остатки своей семьи. И когда людей за преградой отшвырнуло в сторону, а вторую линию смело, мальчик закричал раньше, чем корчащиеся от боли солдаты.
Стена устояла, но треснула в нескольких местах. От ударов она не разлеталась сразу, а сначала обрушивала на нападающих чистый поток светлой энергии, подобно тому, как бурная река прорывается в трещины плотины.
Видя, что люди не отступают, даже если многие из них падают, Вэлтин отшатнулся назад, к стене домика. Слабо представляя, что еще предпринять. Он знал очень мало по-настоящему сильных заклинаний, а таких, какие можно было бы применить сейчас, и вовсе не осталось.
И тогда юный даян обратился к тому, что ему показывали, но чему не успели как следует обучить. К темной энергии.
Он не умел с ней работать. Не умел ее черпать. Но страх и паника лишили мальчика сомнений.
Выхватив из кармана короткий нож, который он взял из родного дома вовсе не для защиты или ритуалов, а в память об отце, подарившем оружие, Вэл неловко полоснул себя по ладони и, задыхаясь от слез и боли, повел рукой перед собой, позволяя крови литься прямо на землю, вычерчивая одну единственную, но мощную руну.
Рисунок на земле мигом вспыхнул алым светом, а после кровь с шипением задымилась, превращаясь в черный дым. Вэлтин отшатнулся и, трясясь, бросился в дом. Там он забился в угол и зажмурился, поглощенный безумным ужасом и от происходящего, и от собственных действий.
Слышались крики, треск ломаемой стены. Но потом они сменились ревом и визгом. Громким топотом. Странными хлюпающими звуками, скрежетом стали о сталь, треском кожи и ткани, а на домик будто обрушилась стена дождя, но капли падали на пол под окнами и расплывались не прозрачными слезами неба, а алыми цветами смерти.
Вспоминать все это было жутко, но Вэл вспомнил, хотя и побоялся выходить из домика и осматривать окрестности.
- Кто-нибудь выжил? – спросил мальчик, когда дядя вернулся, принеся в комнату ведро с водой.
- Где ты взял воду? – не дав мужчине ответить, насторожилась госпожа Адэр. – Арай…
Дядюшка поставил ведро на пол и несколько долгих секунд смотрел на женщину, прежде чем ответить:
- Ходил далеко. Я видел колодец в той части деревни, которую люди оставили еще раньше и где почти не осталось домов. Не особо надеялся, но совсем рядом от того места обнаружил ручей.
- Матушка, почему ты… - удивился Вэл.
Хоть дядюшка Арай и не был магом и происходил не из правящей ветви Адэров, но ему и на Темной Горе доверяли и в его действиях не сомневались. Мальчик не мог понять, что заставило мать изменить мнение теперь.
- Посмотри на него внимательно, - велела госпожа Адэр.
Вэл нахмурился, но приказ выполнил, как и подобает покладистому сыну. И вздрогнул. Магические источники мальчика пока еще оставались пустыми, но это не мешало ему видеть следы энергии вокруг. И от дядюшки Арая исходила ощутимая волна темной энергии, какой не должно было ощущаться от живого человека.
- Я мертв, - подтверждая догадку Вэла, сказал дядюшка прямо.
- Но как? – выдохнул мальчик.
Дядя не мог ответить на этот вопрос, но и матушка не знала ответа. Она лишь отрицательно покачала головой и прошептала:
- На моей памяти такого не случалось, но…
- Я разумен, моя госпожа, - убеждая ее, улыбнулся дядюшка Арай. – Это очень странно. Но я на самом деле сохранил свой разум каким-то образом. Душа не успела треснуть. Видимо, меня убили за миг до того, как…
Он не договорил, но его все поняли. Никому не хотелось вспоминать, что этой ночью в деревне подняли всех убитых, обратив их гнев против напавших. И одним из тех, кто рвал солдат из столицы руками и зубами, был улыбавшийся дядюшка Арай, человек тихий и скромный.
Вэл еще раз взглянул на мужчину, но не заметил на его руках и лице следов крови. Дядюшка избавился от любых следов еще до того, как Вэлтин окончательно пришел в себя.
- А еще кто-нибудь… - начал мальчик, но запнулся.
- Нет, - быстро ответил ему дядюшка Арай. – Никто из живых не выжил, а из мертвых – не стал таким, как я. Остальные же…
Вэл опустил голову, до конца не понимая, огорчает его это или радует.
- В любом случае, хоть мне и не нужна вода и пища, я понимаю, что нельзя давать живым людям воду, в которую могла попасть кровь мертвых. Не беспокойтесь, - сказал дядюшка Арай. – Ветер задул в другую сторону, так что и запах скоро должен исчезнуть. Но нам нельзя оставаться здесь надолго.
- Я… не уверена, что смогу так быстро встать, - помолчав немного, сообщила госпожа Адэр.
Вэл и сам видел, что матушка выглядит слишком изможденной и уставшей, чтобы покинуть домик хотя бы через несколько дней.
- Я служил семье при жизни и продолжу даже теперь, - наполнив миску водой и подав женщине, тихо сказал дядюшка. – Прежде вас и молодого господина охраняли другие. И другие многое решали. А я лишь помогал. Сейчас никого не осталось. И пока на мне лежит ответственность за вас обоих. Вы, моя госпожа, слабы… после перенесенного, а молодой господин – юн и измотан. Я отвечаю за вас. И мне не простят предки, если не сохраню вас. И поэтому я должен сказать: нужно уходить. – Мужчина вздохнул и наполнил еще одну миску, уже для Вэлтина. – Эта охота еще не завершена. И вас продолжат искать. И будут искать до тех пор, пока какой-нибудь услужливый вояка не положит ваши тела перед императорским троном. Нельзя оставаться здесь.
- Но я не могу… - едва не плача, простонала госпожа Адэр.
- Я понимаю, - грустно улыбнувшись, сказал дядюшка. – Но нужно уйти при первой возможности. Хотя бы в лес. Там будет шанс переждать и не умереть от голода. Здесь мы слишком на виду. И здесь нет пищи. А в лесу я могу что-нибудь для вас найти.
- Но в лесу мы тоже долго не выдержим, - чуть успокоившись, сказала госпожа Адэр. – Несколько недель, но потом… скоро зима.
Они продолжали беседу, а Вэл мелкими глотками прихлебывал воду, наполняя пустой желудок.
- У нас есть деньги, но ни в деревни, ни в города нам нельзя, - напомнил дядюшка.
- Деньги? – удивилась госпожа Адэр. – Разве мы не потратили почти все?
