- А дальше все так же степь, - хмуро сообщил дядя.
- Дай флягу, - попросил мастер.
Мальчишка вновь пришел в себя, но лишь на мгновение. Жар окончательно спал, и лоб юноши покрывал холодный пот. Этим и воспользовался Адэр, чтобы влить в слугу немного воды.
- Разведи огонь, - велел маг.
Пока мертвец искал среди кустов сухие ветки и отвязывал от седла последнюю связку с дровами, мастер вытер лицо Эмиля платком и в который раз внимательно его рассмотрел.
У мальчишки было худое лицо с тонкими изящными чертами. Легкий изгиб бровей, приподнятые уголки глаз, тонкий нос и мягко очерченные губы делали юношу даже красивым, хотя красота эта была чуть странная, диковатая, как у лесной кошки. Волосы, пусть и цвета земли сейчас, заплетенные в десятки косичек и собранные в хвост, придавали Эмилю еще более диковинный вид в сочетании с одеждой по восточной моде.
Если бы даян взялся определить происхождение мальчишки, то решил бы, что его слуга родился в одной из западных провинции. В Бурууне или Голыне, где среди густых лесов и плодородных полей обитало много людей с ярким цветом волос. Там встречались и рыжие, и блондины. Там мужчины вдевали в уши массивные золотые кольца, а женщины носили шапочки и монисто из золотых и серебряных монеток. Там рубахи ткали из грубого льна, а шелк отвергали. Там даже бедняки украшали свою одежду вышитыми знаками, призванными отогнать зло, а дома – защитной резьбой. Там плохо приживались традиции других земель, а свое принято было отстаивать до последнего вздоха. Те края в императорском дворце часто звались варварскими, но маг несколько раз бывал на западе и считал те земли удивительными и ни на что иное не похожими. Эмиль вполне мог быть оттуда родом.
В очередной раз Ляна очнулась от приступа кашля, сотрясшего все ее тело и едва не обернувшегося тошнотой. Девушка вскинулась, пытаясь сесть, но тело ответило сильнейшей слабостью. Голова тут же пошла кругом, перед глазами заплясали цветные пятна и все задвоилось. Почудилось даже, что высокое солнце разделилось на два одинаковых диска и припекает сильнее, чем в самый ясный летний день.
- Очнулся? – оживленно спросил дядюшка Арай. – Первый раз за последние дни…
На миг голос мертвеца для Эмилянь потонул в звоне, но после неприятное ощущение отступило. Голова все еще кружилась, во рту царил отвратительный горький травяной привкус, девушку качало на волнах всепоглощающей слабости, но на этот раз ее разум определенно не собирался уплывать в беспамятство так же быстро, как прежде.
- Что со мной случилось? – спросила Ляна и не узнала свой голос. Прежде, в нынешнем облике, ее голос звучал по-мальчишески, но в нем присутствовали мягкие низкие ноты. Теперь же голос походил на скрип рассохшихся ставен заброшенного дома.
- Выпей-ка немного воды, - не ответив, предложил старик и подошел ближе с глиняной плошкой.
Он помог Эмилянь сесть, подставив ей плечо в качестве опоры, и поднес плошку к губам. Вода оказалась теплой и имела странноватый сладкий вкус, но Ляна выпила все до капли и попросила еще.
Сидеть самостоятельно она не могла, поэтому полулежала, пока Арай наполнял емкость вновь, и успела осмотреться. Маленький отряд разместился на широком лугу, поросшем множеством самых разных трав. С возвышенности отлично просматривалась местность во все стороны, но пейзаж не радовал разнообразием: до самого горизонта, движимое ветром, царило травяное море, сочное и свежее. Холм, который выбрали путешественники, был здесь не единственным, у подножия другого кошкой изгибалась река, но ее русло сильно обмелело, лишь в самой глубине поблескивала узкая лента воды. Стреноженные кони довольно щипали траву в паре десятков шагов к востоку, отмахиваясь хвостами от настырных мух. Поклажа с их спин, седла и сбруя горой высились в стороне.
Не увидев нигде даяна, Ляна нахмурилась, но тут же обо всем позабыла, когда дядюшка вернулся с плошкой воды, еще одной миской, наполненной густым белым супом, и длинной подсохшей за время странствий лепешкой.
- Тебе стоит не только утолить жажду, но и немного подкрепиться, - настойчиво сказал Арай, хотя Эмилянь и не собиралась отказываться. В желудке начало тянуть от одного вида еды. Но руки тряслись, и девушке пришлось смириться с тем, что мертвец будет кормить ее с ложки, как ребенка.
Маг явился к тому времени, когда девушка кое-как проглотила и суп, и лепешку, и густой травяной чай, сдобренный медом. Сытость давила, тянула прикрыть глаза и отдать себя в руки сновидений, но Ляна заставила себя держать глаза открытыми.
Глядя на господина Адэра, Ляна отметила, что не ошиблась прежде. Его волосы на самом деле сейчас казались белыми, как бумага, но сквозь них просачивались темно-каштановые пряди, особенно густые на висках и затылке.
- Очнулся? – участливо спросил даян, присев рядом с Эмилянь на корточки и пристально заглянув в глаза. – Как ты себя чувствуешь, Эмиль?
Ляна ощутила себя виноватой и несчастной. Мастер не корил ее, не обвинял в слабости, смотрел с жалостью. В жизни девушки на нее так смотрел лишь отец и пара старых домашних слуг, почитавших господина Гоама. Но то были близкие и понятные люди, для которых не было ничего необычного в заботе о девушке. Но даян был для нанятого в Городе Трех Ветров мальчишки Эмиля не родичем, а хозяином. Хозяином недолгим, которому вряд ли могло понравиться, что нанятый работник вот уже много дней обременяет собой других и требует ухода. Но маг ни единым жестом не выражал недовольства.
- Голова кружиться и… слабость, - выдавила Эмилянь, вновь подивившись своему сиплому и низкому голосу.
- Ничего, это пройдет, - заверил даян и, немного помедлив, осторожно взял Ляну за запястье, чтобы прослушать пульс.
- Что случилось? – спросила девушка.
- Я объясню, когда ты немного окрепнешь, - заверил господин Адэр и отпустил ее запястье. – Сейчас же тебе стоит отдохнуть. Мы останемся здесь до утра, а потом отправимся дальше. Если сможешь держаться в седле хотя бы привязанным к нему, то мы будем передвигаться быстрее.
Эмилянь вновь ощутила раскаяние за собственную слабость, но в голосе мага не было укора.
Лежанку Ляне устроили в трех шагах от костра, лицом к нему, так что когда даян отошел, девушка могла продолжить следить за действиями мужчин, чуть повернув голову на бок. В животе растеклась приятная сытость, огонь и солнце не давали ни единого шанса холодку, но сон не шел. Девушка долго просто лежала, рассматривая то траву рядом с собой, то мага, то огонь, то дядюшку, который, увлеченно цыкая зубом, вырезал из деревяшки какую-то фигурку.
- Спи, - заметив взгляд Эмилянь, строго велел маг. В котелке побулькивал суп, но Адэр не спешил приступать к трапезе. – Иначе дядюшка даст тебе сонной настойки.
Угроза подействовала, но ненадолго. Вскоре Ляна уже снова таращилась на мужчин, прислушиваясь к их тихой беседе. Маг тянул остывший травяной чай с медом из пиалы и рассматривал карту, Арай то и дело тыкал в нее своим ножом, но Ляна не пыталась разобрать детали беседы.
- Точно нужно дать настойки, - усмехнулся даян, сворачивая карту. – То неделю спишь, то не хочешь засыпать.
- Не надо, - почти взмолилась Ляна. – Я усну… Скоро. Но я ведь долго спал!
- Тебе и сейчас стоит спать, - покачав головой, сказал маг. – Сон – лучшее лекарство сейчас. Так ты быстрее восстановишь силы.
Ляна не стала спорить, но, пользуясь тем, что маг пребывал в добром расположении духа, просительно пробормотала:
- Я бы уснул быстрее под какую-нибудь историю.
- Историю? – переспросил господин Адэр удивленно. – Какую историю?
- Любую, - заверила девушка. – Хотя я бы с удовольствием дослушал ту версию легенды о принце-шамане, которую начал читать еще в Городе Трех Ветров.
- Разве ты ее не знаешь? – со смешком спросил маг и прищурился.
- Эту историю даже сказители передают по-разному, а у вас и вовсе такая версия, которую мне прежде не доводилось видеть, - честно призналась Эмилянь.
Даян помолчал немного, глянул с прищуром на пламя, а потом плеснул себе еще чая из чайничка и ответил:
- Что же… Можно и историю. Все равно здесь нечем заняться.
Ляна преисполнилась надежды, что сможет услышать историю полностью. Уж больно необычным ей показался даже тот отрывок, который она прочла прежде.
- Правда, что во время путешествия на запад с принцами-степняками произошло множество удивительных историй? – спросила она, надеясь, что ее скрипучий голос не отвратит мага от рассказа.
- Удивительные истории? – вздернул бровь мастер Адэр. – Какие еще истории? – Он поморщился. – О приключениях говорят лишь праздные люди, кому никогда не доводилось пройти и десяти тысяч шагов.
Эмилянь промолчала, боясь разгневать даяна, но тот не выглядел злым, лишь на губах играла тень горькой улыбки.
- Горы, что лежат к востоку от восточных провинций, - место суровое и дикое даже теперь, много столетий спустя. Мало кто рискнет отправиться в тот безжизненный край, разве что самый отчаянный человек. И именно такими считали себя Лон и Атал, когда покидали степи, - проговорил маг. – Для них не было возможности вернуться. Как только они выступили в поход, то стали врагами своим же братьям, увлеченным борьбой за место царя. Пятьдесят тысяч людей, коней и копий увели братья-степняки на запад. Пятьдесят тысяч воинов забрали из великой степной армии, что держала в страхе бескрайние просторы.
Под слова господина Адэра Ляна без труда представила себе картину прошлого. Ей почудилась висящая в воздухе пыль, которую поднимали копытами кони, сухая ломкая трава, выжженная солнцем, и пение труб, сопровождавшее странствия принцев. Она видела суровые загорелые лица, длинные косы, украшенные полосками кожи, цветными шнурками и бусинами. Ощущала смрад и жар тел. Различала тряские повозки, в которых ехали женщины, дети и старики, усталых рабов, плетущихся следом за бесконечным караваном, и голодных псов с высунутыми языками, охранявших путешественников от не менее голодных волков.
- Люди эти всю жизнь прожили на равнине, знали, как пережить холод в степи, как вытерпеть летнюю жару, когда крупные и наглые слепни нападают тучами и нет от них спасения, - погрузившись в истории, рассказанные ему когда-то, говорил даян, - но никому из них не довелось бывать в горах, а именно горы встали на пути кочевников. Никто из них не знал, что лежит по эту сторону, но отступать было некуда. – Даян потянулся к костру, чтобы подбросить в огонь пару веток. – Долго бились кочевники, пытаясь противостоять бесконечным пустынным землям, непроходимым древним скалам и бурным рекам, пока однажды утром Атал не сел на коня и не объявил, что увидел во сне тропу, способную вывести людей на другую сторону. Уже после сказители насочиняли множество небылиц о величественных созданиях, прекрасных долинах и древних мудрецах, которых принцы-степняки встретили на своем пути в том путешествии, и многие из тех историй сейчас передают как правдивые притчи из жизни великих основателей империи. Правда же состоит в том, что в своем путешествии на запад клан кочевников потерял не меньше трети людей и половину лошадей. Суровая зима застала путников в самых бесплодных и непроходимых местах, снежные лавины, будто кара Земли и Неба, поглотили под своим покровом десятки и сотни жизней, навсегда закалив выживших. Еще до того, как степняки покинули кровожадные горы, Лон дал себе зарок, что обязательно найдет своим людям пристанище в новом краю и подарит им новую страну, которая будет лучше всех степей востока.
Ляна вздохнула. Старинная история, всегда казавшаяся ей сказкой в устах лукавых старичков, готовых за пару монет и чашку чаю поведать кучу небылиц, внезапно обрела вкус, цвет и даже запах. Заскрипела на зубах песчинками, поднялась парком над котелком с супом. Эмилянь смежила веки и продолжила слушать.
- Сначала кочевники осели в восточных горах, где климат был мягче. В широких долинах, на перевалах и склонах выстроили степняки свои первые поселения. То были деревеньки с круглыми строениями, подобно тем, что люди степи поднимали на своих стоянках из бревен, веревок и шкур лошадей и овец, - рассказывал мастер Адэр. – В то время это был безлюдный край, горы лежали слишком далеко на восток от многих королевств того времени. Лишь редкие отшельники забредали под кроны густых лесов, сталкиваясь с переселенцами. Так кочевники узнали язык местных народов, а несколько лет спустя, когда Лон вошел в возраст, в далекий путь на север, запад и юг отправились отряды, чтобы принести своему вождю сведения о людях, обитавших по эту сторону гор, и о городах, стоявших на этой земле за сотни лет до того, как степняки совершили свой переход.
Прошли годы, прежде чем хоть один из посланных Лоном воинов вернулся. Те, кто отправился на север, говорили о жестоком к людям крае, где лишь вдоль рек есть жизнь, и чем дальше на север, тем пустыннее и безрадостнее ландшафт. Даже кочевники в тех краях не знали, что за земля лежит по другую сторону пустыни. Бескрайнее море песка и ныне оберегает свои секреты, и никому не довелось пересечь его, не потеряв надежду остаться в живых. Те, кто отправился на запад, говорили о многообразии сменившихся на пути видов. Побывали путники и в степях, и в густых лесах, и среди холмов. И видели множество людей, отличавшихся друг от друга так разительно, что и в волшебном саду не сыскалось бы столь великого разнообразия цветов. Те, кто уехал на юг, привезли с собой невиданные тончайшие ткани, специи и рассказы о красочных городах, полных людского гомона и вкуса моря.
Узнав все это, рассмотрев привезенные его людьми дары из малых и больших королевств, Лон преисполнился жаждой свершений. И его советники поддержали вождя, не меньше желая заполучить богатства, лежавшие, казалось, под ногами.
Эмилянь уловила смешок в голосе мага и взглянула на молодого человека. Он неторопливо ворошил угли длинной веткой, рассматривая маленького изящного верблюда, которого Арай выстругивал из деревяшки.
- Пусть народы здесь и воевали друг с другом, но никто и никогда не видел столь быстрого и яростного захвата. Кочевники, накопив силы за годы жизни по эту сторону гор, истосковались по войне, по быстрой скачке, по пению тетивы и вкусу крови, - продолжал даян. – За несколько лет Лон подмял под себя земли, ныне зовущиеся восточными провинциями, и углубился в центр будущей Аталийской империи, не давая городам и странам шанса воспротивиться. Воинство затопило долины и равнины, как бурная вода по весне. В горне тех завоеваний сгорело и переплавилось многое. Многие народы или восстали против власти Лона, или покорились ему. И чем дольше длились походы уже не принца, а царя, тем гуще становились тучи воронья, что кружило над полями сражений.
Ляна вздрогнула и смежила веки. Эту часть истории она тоже знала, но почти все рассказчики предпочитали обходить ее стороной, упоминая лишь вскользь.
- Братья Лон и Атал все больше отдалялись друг от друга. Старший брат более не искал советов у младшего, не ждал, что тот предскажет его судьбу. И не прислушивался к увещеваниям, с которых неизменно начинал шаман при редких встречах. В конце концов, царь даже перенес свой штаб в другое место, чтобы не слышать предупреждений брата.
- И что же было дальше? – тихо спросила Эмилянь, хотя и так знала продолжение истории.
- Дай флягу, - попросил мастер.
Мальчишка вновь пришел в себя, но лишь на мгновение. Жар окончательно спал, и лоб юноши покрывал холодный пот. Этим и воспользовался Адэр, чтобы влить в слугу немного воды.
- Разведи огонь, - велел маг.
Пока мертвец искал среди кустов сухие ветки и отвязывал от седла последнюю связку с дровами, мастер вытер лицо Эмиля платком и в который раз внимательно его рассмотрел.
У мальчишки было худое лицо с тонкими изящными чертами. Легкий изгиб бровей, приподнятые уголки глаз, тонкий нос и мягко очерченные губы делали юношу даже красивым, хотя красота эта была чуть странная, диковатая, как у лесной кошки. Волосы, пусть и цвета земли сейчас, заплетенные в десятки косичек и собранные в хвост, придавали Эмилю еще более диковинный вид в сочетании с одеждой по восточной моде.
Если бы даян взялся определить происхождение мальчишки, то решил бы, что его слуга родился в одной из западных провинции. В Бурууне или Голыне, где среди густых лесов и плодородных полей обитало много людей с ярким цветом волос. Там встречались и рыжие, и блондины. Там мужчины вдевали в уши массивные золотые кольца, а женщины носили шапочки и монисто из золотых и серебряных монеток. Там рубахи ткали из грубого льна, а шелк отвергали. Там даже бедняки украшали свою одежду вышитыми знаками, призванными отогнать зло, а дома – защитной резьбой. Там плохо приживались традиции других земель, а свое принято было отстаивать до последнего вздоха. Те края в императорском дворце часто звались варварскими, но маг несколько раз бывал на западе и считал те земли удивительными и ни на что иное не похожими. Эмиль вполне мог быть оттуда родом.
ГЛАВА 4
В очередной раз Ляна очнулась от приступа кашля, сотрясшего все ее тело и едва не обернувшегося тошнотой. Девушка вскинулась, пытаясь сесть, но тело ответило сильнейшей слабостью. Голова тут же пошла кругом, перед глазами заплясали цветные пятна и все задвоилось. Почудилось даже, что высокое солнце разделилось на два одинаковых диска и припекает сильнее, чем в самый ясный летний день.
- Очнулся? – оживленно спросил дядюшка Арай. – Первый раз за последние дни…
На миг голос мертвеца для Эмилянь потонул в звоне, но после неприятное ощущение отступило. Голова все еще кружилась, во рту царил отвратительный горький травяной привкус, девушку качало на волнах всепоглощающей слабости, но на этот раз ее разум определенно не собирался уплывать в беспамятство так же быстро, как прежде.
- Что со мной случилось? – спросила Ляна и не узнала свой голос. Прежде, в нынешнем облике, ее голос звучал по-мальчишески, но в нем присутствовали мягкие низкие ноты. Теперь же голос походил на скрип рассохшихся ставен заброшенного дома.
- Выпей-ка немного воды, - не ответив, предложил старик и подошел ближе с глиняной плошкой.
Он помог Эмилянь сесть, подставив ей плечо в качестве опоры, и поднес плошку к губам. Вода оказалась теплой и имела странноватый сладкий вкус, но Ляна выпила все до капли и попросила еще.
Сидеть самостоятельно она не могла, поэтому полулежала, пока Арай наполнял емкость вновь, и успела осмотреться. Маленький отряд разместился на широком лугу, поросшем множеством самых разных трав. С возвышенности отлично просматривалась местность во все стороны, но пейзаж не радовал разнообразием: до самого горизонта, движимое ветром, царило травяное море, сочное и свежее. Холм, который выбрали путешественники, был здесь не единственным, у подножия другого кошкой изгибалась река, но ее русло сильно обмелело, лишь в самой глубине поблескивала узкая лента воды. Стреноженные кони довольно щипали траву в паре десятков шагов к востоку, отмахиваясь хвостами от настырных мух. Поклажа с их спин, седла и сбруя горой высились в стороне.
Не увидев нигде даяна, Ляна нахмурилась, но тут же обо всем позабыла, когда дядюшка вернулся с плошкой воды, еще одной миской, наполненной густым белым супом, и длинной подсохшей за время странствий лепешкой.
- Тебе стоит не только утолить жажду, но и немного подкрепиться, - настойчиво сказал Арай, хотя Эмилянь и не собиралась отказываться. В желудке начало тянуть от одного вида еды. Но руки тряслись, и девушке пришлось смириться с тем, что мертвец будет кормить ее с ложки, как ребенка.
Маг явился к тому времени, когда девушка кое-как проглотила и суп, и лепешку, и густой травяной чай, сдобренный медом. Сытость давила, тянула прикрыть глаза и отдать себя в руки сновидений, но Ляна заставила себя держать глаза открытыми.
Глядя на господина Адэра, Ляна отметила, что не ошиблась прежде. Его волосы на самом деле сейчас казались белыми, как бумага, но сквозь них просачивались темно-каштановые пряди, особенно густые на висках и затылке.
- Очнулся? – участливо спросил даян, присев рядом с Эмилянь на корточки и пристально заглянув в глаза. – Как ты себя чувствуешь, Эмиль?
Ляна ощутила себя виноватой и несчастной. Мастер не корил ее, не обвинял в слабости, смотрел с жалостью. В жизни девушки на нее так смотрел лишь отец и пара старых домашних слуг, почитавших господина Гоама. Но то были близкие и понятные люди, для которых не было ничего необычного в заботе о девушке. Но даян был для нанятого в Городе Трех Ветров мальчишки Эмиля не родичем, а хозяином. Хозяином недолгим, которому вряд ли могло понравиться, что нанятый работник вот уже много дней обременяет собой других и требует ухода. Но маг ни единым жестом не выражал недовольства.
- Голова кружиться и… слабость, - выдавила Эмилянь, вновь подивившись своему сиплому и низкому голосу.
- Ничего, это пройдет, - заверил даян и, немного помедлив, осторожно взял Ляну за запястье, чтобы прослушать пульс.
- Что случилось? – спросила девушка.
- Я объясню, когда ты немного окрепнешь, - заверил господин Адэр и отпустил ее запястье. – Сейчас же тебе стоит отдохнуть. Мы останемся здесь до утра, а потом отправимся дальше. Если сможешь держаться в седле хотя бы привязанным к нему, то мы будем передвигаться быстрее.
Эмилянь вновь ощутила раскаяние за собственную слабость, но в голосе мага не было укора.
Лежанку Ляне устроили в трех шагах от костра, лицом к нему, так что когда даян отошел, девушка могла продолжить следить за действиями мужчин, чуть повернув голову на бок. В животе растеклась приятная сытость, огонь и солнце не давали ни единого шанса холодку, но сон не шел. Девушка долго просто лежала, рассматривая то траву рядом с собой, то мага, то огонь, то дядюшку, который, увлеченно цыкая зубом, вырезал из деревяшки какую-то фигурку.
- Спи, - заметив взгляд Эмилянь, строго велел маг. В котелке побулькивал суп, но Адэр не спешил приступать к трапезе. – Иначе дядюшка даст тебе сонной настойки.
Угроза подействовала, но ненадолго. Вскоре Ляна уже снова таращилась на мужчин, прислушиваясь к их тихой беседе. Маг тянул остывший травяной чай с медом из пиалы и рассматривал карту, Арай то и дело тыкал в нее своим ножом, но Ляна не пыталась разобрать детали беседы.
- Точно нужно дать настойки, - усмехнулся даян, сворачивая карту. – То неделю спишь, то не хочешь засыпать.
- Не надо, - почти взмолилась Ляна. – Я усну… Скоро. Но я ведь долго спал!
- Тебе и сейчас стоит спать, - покачав головой, сказал маг. – Сон – лучшее лекарство сейчас. Так ты быстрее восстановишь силы.
Ляна не стала спорить, но, пользуясь тем, что маг пребывал в добром расположении духа, просительно пробормотала:
- Я бы уснул быстрее под какую-нибудь историю.
- Историю? – переспросил господин Адэр удивленно. – Какую историю?
- Любую, - заверила девушка. – Хотя я бы с удовольствием дослушал ту версию легенды о принце-шамане, которую начал читать еще в Городе Трех Ветров.
- Разве ты ее не знаешь? – со смешком спросил маг и прищурился.
- Эту историю даже сказители передают по-разному, а у вас и вовсе такая версия, которую мне прежде не доводилось видеть, - честно призналась Эмилянь.
Даян помолчал немного, глянул с прищуром на пламя, а потом плеснул себе еще чая из чайничка и ответил:
- Что же… Можно и историю. Все равно здесь нечем заняться.
Ляна преисполнилась надежды, что сможет услышать историю полностью. Уж больно необычным ей показался даже тот отрывок, который она прочла прежде.
- Правда, что во время путешествия на запад с принцами-степняками произошло множество удивительных историй? – спросила она, надеясь, что ее скрипучий голос не отвратит мага от рассказа.
- Удивительные истории? – вздернул бровь мастер Адэр. – Какие еще истории? – Он поморщился. – О приключениях говорят лишь праздные люди, кому никогда не доводилось пройти и десяти тысяч шагов.
Эмилянь промолчала, боясь разгневать даяна, но тот не выглядел злым, лишь на губах играла тень горькой улыбки.
- Горы, что лежат к востоку от восточных провинций, - место суровое и дикое даже теперь, много столетий спустя. Мало кто рискнет отправиться в тот безжизненный край, разве что самый отчаянный человек. И именно такими считали себя Лон и Атал, когда покидали степи, - проговорил маг. – Для них не было возможности вернуться. Как только они выступили в поход, то стали врагами своим же братьям, увлеченным борьбой за место царя. Пятьдесят тысяч людей, коней и копий увели братья-степняки на запад. Пятьдесят тысяч воинов забрали из великой степной армии, что держала в страхе бескрайние просторы.
Под слова господина Адэра Ляна без труда представила себе картину прошлого. Ей почудилась висящая в воздухе пыль, которую поднимали копытами кони, сухая ломкая трава, выжженная солнцем, и пение труб, сопровождавшее странствия принцев. Она видела суровые загорелые лица, длинные косы, украшенные полосками кожи, цветными шнурками и бусинами. Ощущала смрад и жар тел. Различала тряские повозки, в которых ехали женщины, дети и старики, усталых рабов, плетущихся следом за бесконечным караваном, и голодных псов с высунутыми языками, охранявших путешественников от не менее голодных волков.
- Люди эти всю жизнь прожили на равнине, знали, как пережить холод в степи, как вытерпеть летнюю жару, когда крупные и наглые слепни нападают тучами и нет от них спасения, - погрузившись в истории, рассказанные ему когда-то, говорил даян, - но никому из них не довелось бывать в горах, а именно горы встали на пути кочевников. Никто из них не знал, что лежит по эту сторону, но отступать было некуда. – Даян потянулся к костру, чтобы подбросить в огонь пару веток. – Долго бились кочевники, пытаясь противостоять бесконечным пустынным землям, непроходимым древним скалам и бурным рекам, пока однажды утром Атал не сел на коня и не объявил, что увидел во сне тропу, способную вывести людей на другую сторону. Уже после сказители насочиняли множество небылиц о величественных созданиях, прекрасных долинах и древних мудрецах, которых принцы-степняки встретили на своем пути в том путешествии, и многие из тех историй сейчас передают как правдивые притчи из жизни великих основателей империи. Правда же состоит в том, что в своем путешествии на запад клан кочевников потерял не меньше трети людей и половину лошадей. Суровая зима застала путников в самых бесплодных и непроходимых местах, снежные лавины, будто кара Земли и Неба, поглотили под своим покровом десятки и сотни жизней, навсегда закалив выживших. Еще до того, как степняки покинули кровожадные горы, Лон дал себе зарок, что обязательно найдет своим людям пристанище в новом краю и подарит им новую страну, которая будет лучше всех степей востока.
Ляна вздохнула. Старинная история, всегда казавшаяся ей сказкой в устах лукавых старичков, готовых за пару монет и чашку чаю поведать кучу небылиц, внезапно обрела вкус, цвет и даже запах. Заскрипела на зубах песчинками, поднялась парком над котелком с супом. Эмилянь смежила веки и продолжила слушать.
- Сначала кочевники осели в восточных горах, где климат был мягче. В широких долинах, на перевалах и склонах выстроили степняки свои первые поселения. То были деревеньки с круглыми строениями, подобно тем, что люди степи поднимали на своих стоянках из бревен, веревок и шкур лошадей и овец, - рассказывал мастер Адэр. – В то время это был безлюдный край, горы лежали слишком далеко на восток от многих королевств того времени. Лишь редкие отшельники забредали под кроны густых лесов, сталкиваясь с переселенцами. Так кочевники узнали язык местных народов, а несколько лет спустя, когда Лон вошел в возраст, в далекий путь на север, запад и юг отправились отряды, чтобы принести своему вождю сведения о людях, обитавших по эту сторону гор, и о городах, стоявших на этой земле за сотни лет до того, как степняки совершили свой переход.
Прошли годы, прежде чем хоть один из посланных Лоном воинов вернулся. Те, кто отправился на север, говорили о жестоком к людям крае, где лишь вдоль рек есть жизнь, и чем дальше на север, тем пустыннее и безрадостнее ландшафт. Даже кочевники в тех краях не знали, что за земля лежит по другую сторону пустыни. Бескрайнее море песка и ныне оберегает свои секреты, и никому не довелось пересечь его, не потеряв надежду остаться в живых. Те, кто отправился на запад, говорили о многообразии сменившихся на пути видов. Побывали путники и в степях, и в густых лесах, и среди холмов. И видели множество людей, отличавшихся друг от друга так разительно, что и в волшебном саду не сыскалось бы столь великого разнообразия цветов. Те, кто уехал на юг, привезли с собой невиданные тончайшие ткани, специи и рассказы о красочных городах, полных людского гомона и вкуса моря.
Узнав все это, рассмотрев привезенные его людьми дары из малых и больших королевств, Лон преисполнился жаждой свершений. И его советники поддержали вождя, не меньше желая заполучить богатства, лежавшие, казалось, под ногами.
Эмилянь уловила смешок в голосе мага и взглянула на молодого человека. Он неторопливо ворошил угли длинной веткой, рассматривая маленького изящного верблюда, которого Арай выстругивал из деревяшки.
- Пусть народы здесь и воевали друг с другом, но никто и никогда не видел столь быстрого и яростного захвата. Кочевники, накопив силы за годы жизни по эту сторону гор, истосковались по войне, по быстрой скачке, по пению тетивы и вкусу крови, - продолжал даян. – За несколько лет Лон подмял под себя земли, ныне зовущиеся восточными провинциями, и углубился в центр будущей Аталийской империи, не давая городам и странам шанса воспротивиться. Воинство затопило долины и равнины, как бурная вода по весне. В горне тех завоеваний сгорело и переплавилось многое. Многие народы или восстали против власти Лона, или покорились ему. И чем дольше длились походы уже не принца, а царя, тем гуще становились тучи воронья, что кружило над полями сражений.
Ляна вздрогнула и смежила веки. Эту часть истории она тоже знала, но почти все рассказчики предпочитали обходить ее стороной, упоминая лишь вскользь.
- Братья Лон и Атал все больше отдалялись друг от друга. Старший брат более не искал советов у младшего, не ждал, что тот предскажет его судьбу. И не прислушивался к увещеваниям, с которых неизменно начинал шаман при редких встречах. В конце концов, царь даже перенес свой штаб в другое место, чтобы не слышать предупреждений брата.
- И что же было дальше? – тихо спросила Эмилянь, хотя и так знала продолжение истории.
