Рыли долго. Проверили все, что только можно и нельзя. Только что стены и полы не вскрыли – хотя колдуны что-то прощупывали и вынюхивали.
- Ничего, - наконец сообщил советнику правителя предводитель стражников, вытянувшись почтительно перед ним.
Стоящий рядом с ним колдун мрачно кивнул.
- В этой комнате даже следа пропавшего кристалла никогда не было.
- Не может этого быть, - тот стиснул зубы. – Обыскать еще раз! – он метнул злобный взгляд в Изубу.
- Быть может, ты желаешь обыскать мой дом целиком, оро? – тот приподнял брови. – Быть может, ты подозреваешь меня самого в пособничестве нашим врагам?
- Что ты, - выдавил тот. – Ты – верный слуга великого Мвеная, это каждый знает. Как я смею сомневаться в твоей верности, когда сам великий Мвенай верит тебе? Но флейтистка твоя – ты ведь сам толком ничего о ней не знаешь. Взял девицу с улицы, позарившись на глупое личико и гибкий стан, - советник презрительно скривился.
- Не тебе судить, оро второй советник, на что я позарился, - Изуба помрачнел еще больше – точно туча грозовая сгустилась.
На том разговор заглох. Стражники и колдуны вторично перерыли комнату Накато – с тем же успехом. Пришлось незваным гостям убираться восвояси ни с чем. Изуба с плохо скрытым злорадством проводил советника Бабатанда до двери и распрощался с ним. Тот кидал на чиновника испепеляющие взгляды – но что с них проку?
К удивлению Накато, Изуба просто приказал навести порядок в ее комнате, а ей велел идти за собой.
*** ***
- Я думала, ты меня выгонишь, господин, - прошелестела девушка.
- С чего бы это? – он хмыкнул презрительно. – Не для того я столько времени и средств потратил, чтобы обтесать тебя! Ты, конечно, вольна уйти в любой момент по закону – ты не рабыня, а наемная. Но чтобы самому выбросить результат своих трудов и трат – я еще не сошел с ума.
- Я ведь приношу тебе одни неприятности…
- Ты?! – Изуба фыркнул, рассмеялся, качая головой. – Ты слишком много мнишь о себе, маленькая горская глупышка, - он потрепал ее по волосам. – Ты просто оказалась удобным предлогом, чтобы подкусить меня. Советники могучего Мвеная, - протянул он. – Они хотят до меня добраться, многим не дает покоя то, что я нахожусь до сих пор на своем месте. И они готовы на все, лишь бы напакостить хоть в какой мелочи. Но я им не по зубам, - рот искривил хищный оскал. – Они только и могут, что тявкать, как гиены, и кусать за пятки. На большее у них силенок не хватает. Даже сообща, - он мелко захихикал. – Хотя сообща они способны действовать недолго. Слишком привыкли грызться между собою.
Он смолк, неподвижно глядя перед собой. Накато свернулась клубком, положив голову ему на плечо.
Удачно все-таки, что так много народу пытается напакостить Изубе! У него есть могущественные враги, и он попросту не воспринимает всерьез черную флейтистку. Она ведь приехала с гор, откуда у нее может взяться интерес к его делам? Кто она такая? Не связана ни с кем в городе. Ни с кем из приближенных правителя, ни с кем из придворных интриганов. И это усыпляет бдительность чиновника.
Да, он насторожился, когда духи-охранники напали на след Амади. И после, когда увидел печать. Но сейчас он считает, что все это – лишь предлог для его недругов.
А значит, ей, Накато, тревожиться пока что не о чем. Иму, кажется, успокоился, получив желаемое. Поразительно – ей удалось, казалось бы, невозможное. Она вспомнила, как распустила узелок на браслете колдуна в застенках. Право слово, не будь тот настолько потрясен, ни за что не проглядел бы такое!
Глава 27. Снова Иму
- А ты сама-то не хочешь уйти? – полюбопытствовал Изуба, когда оторвался от нее вторично.
- Уйти? – растерялась Накато. – Куда, господин?
- У меня беспокойно оказалось, - пояснил он. – Ты стала для моих недругов предлогом, чтобы подобраться ко мне. Тебе совсем скверно пришлось. Тебя после возвращения и не видно в доме.
- Я играю на флейте, - окончательно растерялась она. – Я все забыла, пока сидела в подземелье. Ты меня не звал. Я думала, ты мною недоволен…
Изуба хмыкнул. Поди пойми, о чем думает! С виду вроде как доволен. Или, по крайней мере, настроен миролюбиво. Судя по всему, он не собирается ее выгонять. Да и не считает ее виноватой в том, что произошло. Думает, что ее заключение – это происки врагов. В этом он, возможно, прав. Кому там она могла понадобиться – безвестная девица!
А может, спросить, пока настроение у него благодушное? Оно ее, может, и не касается. Но уж больно глодало любопытство после пребывания в застенках.
- Хозяин, - окликнула она. – А что это за браслет с левой руки жрицы Саалиндж, о котором болтал тот дух, что являлся ко мне во сне? Пока я была в тюрьме.
- Браслет с левой руки? – Изуба приподнялся на локте. Подобрался, как хищник перед броском. Взгляд сделался острым. – Ну-ка, рассказывай! – потребовал он.
Вот так-так! Ему не рассказывали. Ну, а что удивляться. Ее ведь увели недруги Изубы – с чего бы им рассказывать ее хозяину что-либо! Она пересказала все, что наплела тюремщикам по наущению Иму, а заодно о переполохе, вызванном ее россказнями.
Чиновник хмурился, кривил рот. Не зря ли это она? Вон каким он мрачным стал! А только что вид был на редкость умиротворенный.
- Вот как, - протянул он задумчиво. – Непростой у тебя был хозяин!
- И что же? Он может вернуться из потустороннего мира и… забрать меня? И я стану куклой колдуна, как те люди, которых я видела в крепости?
- Нет, это едва ли, - отозвался Изуба. – Мертвые в мир живых не возвращаются. Иди-ка ты к себе, - прибавил он. – Я хочу отдохнуть.
- Слушаюсь, господин, - Накато торопливо соскользнула с ложа, накинула тунику и, прихватив ожерелье и браслеты, вышла из комнаты.
Снаружи остановилась на несколько мгновений, перевела дыхание. Да, быстро же слетело с чиновника умиротворение! Правда, разъяснять и рассказывать что-либо флейтистке он не счел нужным. А чего удивительного? Она – что-то между служанкой и наложницей. С ней возиться здесь никто не станет. Тем более – сам хозяин.
Но выгонять ее он пока что не намерен: жалеет вложенных в нее средств. Она обучалась несколько декад у учителя музыки, ее кормили. Тратили благовония и притирания, дали одежду и украшения.
А еще – возможно, Изуба захочет узнать еще какие-нибудь тайны безвестно сгинувшего колдуна Чимы? Иму заявил – за ним осталось немало злодейств. Возможно, Изуба захочет найти тот самый таинственный браслет жрицы Саалиндж. Не та ли это самая Саалиндж, чье имя упоминают рядом с именем правителя Мвеная? Как там говорил Кваку – последняя соломинка, за которую ухватился юный правитель, лишившийся родителей и находящийся сам на волосок от гибели?
Впрочем – ей-то что за дело. Заметив служанку, Накато попросила ее принести в ее комнату сластей. После утех Изубы хотелось съесть как можно больше сладкого и потом спать долго-долго.
*** ***
- Это тебе! – вертлявый тощий мальчишка швырнул в Накато скомканным клочком бумаги.
- Ты не человек! – вскрикнула она, инстинктивно хватая то, что в нее бросили.
- Не твое дело! – крикнул он и помчался прочь.
Она кинулась было за ним – и остановилась. Что ей за дело до парнишки? Взглянула на клочок бумаги. Так просто какому-нибудь бродяге бумагу не раздобыть. Даже в мире снов, наверное. Да, она ведь спит! – девушка даже рассмеялась: как это она сразу не сообразила, что это – не явь?
А мальчишка – и правда не человек. Глаза у него были нечеловеческие: бледно-желтые, с вертикальным зрачком. И слегка светились. Дух!
Она расправила клочок. Всего несколько строк – на наречии, что ходило в Мальтахёэ.
«С кристаллом я перестал быть духом бесплотным. Теперь мое появление в твоих снах, пока ты – в доме Изубы, заметят. И меня постигнет участь Амади. Выйди из дома. Якобы прогуляться. И ляг подремать где-нибудь подальше, на поляне или у ручья. Нужно поговорить».
Вот и Иму объявился. В том, что это он написал – Накато не сомневалась. Она-то решила, что наступила наконец спокойная жизнь. Не тут-то было!
И ведь удивительным это ей не кажется.
Он, должно быть, попросил кого-то из духов бесплотных передать ей послание. На что она ему теперь понадобилась, хотелось бы знать?! Он ведь получил то, чего хотел. Ей же теперь искать предлог выйти из дома.
Впрочем – она ведь не в город собирается. Погулять по саду. Скажет, что в комнате ей не играется так, как на свободе. Она ведь флейтистка с гор, ей положено быть умом тронутой! Тем более – после пребывания в застенках.
Так и поступит. Можно будет подумать об этом, когда проснется. Иму теперь дотянуться до нее не может – это радует. Можно мирно спать дальше.
*** ***
Прогуляться по саду она выбралась спустя половину декады: проснувшись, решила, что ей все приснилось. Очень уж не хотелось лишний раз суетиться. Тем более, ради того, чтобы увидеть Иму. Не то, чтобы она злилась на него или все еще боялась. Но особенного желания видеть его девушка не испытывала.
Мальчишка-дух явился к ней во сне еще раз. Пребольно щипнул за бок, отскочил и издалека выкрикнул – мол, читать она, видимо, не умеет.
Нет, второй раз один и тот же мальчишка случайно присниться не мог. Тем более, проснувшись, Накато обнаружила на боку синяк. Вот ведь мелкая пакость! Она тут же прониклась острой неприязнью к бестелесному наглецу. Несмотря даже на то, что синяк к утру сошел сам собой.
После обеда взяла флейту – свою, тростниковую – и заявила: пойдет погулять, поиграет вдали от людей и жилья.
На удивление, запрещать ей этого никто не стал. Куруша только предупредила, чтобы не подходила близко к дворцу правителя и к окружающей город стене.
А ей туда и не нужно.
Накато прошла вдоль ручья, нашла закрытое со всех сторон место подальше от любого жилья, беседок и расчищенных садовых дорожек. Уселась и принялась играть.
Боги всемогущие, как же непривычно звучала тростниковая дудочка после изготовленной городским мастером флейты! Девушка со вздохом опустила ее на колени. Разница в звучании старой и новой флейт вызывала смутное недовольство.
Впрочем – не играть ведь она сюда пришла.
Огляделась, прислушалась. Не слышно ни шагов, ни звуков дыхания. В окрестностях никого не было. Накато уселась поудобнее, потом улеглась и уставилась вверх, вглядываясь в небесную глубину. Остывающая земля холодила спину, но внимания на это она не обращала. В конце концов, ей были привычны и куда более скверные условия.
А небо синее-синее и высокое. Видно, что осень пришла – летнее небо не такое синее и яркое. Его будто скрывает пеленой жары.
- Кто бы подумал, что ты такая художественная, тонкая натура, - протянул сбоку ехидный голос. – Оттенки неба, различия в звучании флейт… тебя даже бусы и наряды меньше интересуют, чем все это!
Девушка приподнялась на локтях, с удивлением уставилась на Иму, сидящего сбоку. Выходит, она уже заснула? Сама не заметила, как.
- Ой, не надо на меня так таращиться, - он поморщился.
- Я сама не заметила, как заснула, - тихо отозвалась девушка. – Зачем ты хотел меня видеть, мастер Иму? Ты ведь получил то, чего хотел.
- Получил, - он кивнул. – Да не все! Нет, не бойся, - прибавил, видя, как она подобралась. – Ты – молодец, сделала все правильно. Одного я не учел – теперь, после того, как я с помощью кристалла перестал быть духом бесплотным, мне не стоит самому появляться во владениях твоего нанимателя, - посетовал он. – Его охрана тут же меня заметит! И тогда мне несдобровать. Вот только одна мелкая деталь.
Он примолк, задумчиво глядя вдаль, на противоположный берег ручья. Что еще за деталь? Накато вопросительно уставилась на него.
- Одна мелкая деталь, - продолжил колдун, кинув на нее мимолетный взгляд. – Одного кристалла оказалось достаточно, чтобы сделать меня заметным для духов-стражей при владениях правителя и его приближенных. Но слишком мало, чтобы обрести хотя бы долю былого могущества. Я по-прежнему нахожусь в мире духов. И сделался немногим сильнее, чем был.
- И чем тебе могу помочь я?! Ты хочешь, чтобы я начала красть для тебя кристаллы?
- Ты сообразительна, - Иму кивнул. – Вот только много ли ты сумеешь накрасть?
- Я подумала сейчас ровно то же самое, - проворчала Накато.
- Нам нужен Амади, - заявил колдун. – У него ведь был план – запустить руку в казну самого правителя. Без него мы едва ли справимся. Ты – всего лишь степнячка, едва обтесанная. А я – дух, к тому же мне теперь далеко не везде ход открыт. Да и не сведущ я в интригах и подлогах, - прибавил он ворчливо. – Словом – моего бывшего друга следует вытаскивать оттуда, куда он по собственной глупости попал. Я ему пригожусь, так что и мне доля полагается. От моего участия он не откажется, я знаю.
- Вытаскивать Амади. – протянула Накато, видя, что Иму смолк. – Хорошее намерение! Я и сама знаю, что его нужно вытаскивать. Да только не в ближайшее время! Он и сам говорил: сначала нужно дождаться, чтобы все улеглось. Усыпить подозрения.
- Тьфу на тебя! – рявкнул он досадливо. – Да только ты их не усыпляешь, ты их усиливаешь! К тому же ничего не уляжется. Эта Куруша тебя ненавидит! Ты хоть понимаешь, кому ты обязана своим пребыванием в застенках? Кто передал охранной службе правителя сведения о том, что на тебе – печать ренегата?!
- Она, - проговорила девушка. – Ну да… ведь неудивительно, - смолкла в задумчивости.
- Неудивительно ей, - забурчал Иму. – Соображай скорее! За одной пакостью последует другая, за другой – третья. Так и будешь маяться.
- И что ты от меня хочешь?
- Вот это разговор! Мне из мира духов видно многое, хоть и не все. Подобраться к Амади сможешь только ты. Нам еще не единожды придется встретиться…
- И что же, мне каждый раз уходить из дома с флейтой? – возмутилась Накато. – Вот уж славный способ усыпить подозрения на свой счет! У горской флейтистки появилась новая блажь: она шатается по саду и берегам ручья.
- Каждый раз не нужно, - задумчиво протянул Иму. – Но ты права: тебе лучше завести привычку гулять по саду. Во-первых, запомнишь лучше расположение тропинок. Во-вторых, пусть в доме привыкнут, что ты можешь уйти в любое время дня и ночи, чтобы развеяться. В поисках вдохновения, - он криво усмехнулся.
- В поисках чего? – не поняла девушка.
- Ну, вдохновение – так называют подъем духа, при котором особенно хорошо все получается: музыка струится сама собой, танцы и песни рождаются из воздуха, картины сами собой возникают в воображении и по волшебству переносятся на шелковый холст, - принялся живописать колдун. – Словом – вдохновение сродни магии. Вот только подчинить его, подобно магии, так никто и не сумел.
На это Накато лишь вздохнула. Да помилуют ее боги! Еще и вдохновение на ее голову. Пожалуй, не стоит говорить про вдохновение ни Куруше, ни Изубе, ни даже учителю. Не полагается неотесанной горской девице знать таких слов.
Хотя на лица их при этом, конечно же, хотелось бы взглянуть.
- Я поняла тебя, мастер Иму, - проговорила она после некоторого молчания. – И что же теперь – мне ждать, что ты дальше скажешь мне делать?
- Для начала тебе нужно попасть в дом Амади и забрать из тайника амулет, что дает невидимость.
