Почему полуострову дали такое странное название? Наверное, когда-нибудь она узнает и об этом. Сейчас это неважно. Накато помимо воли принюхалась, пытаясь уловить забытый запах моря – соли, свежести и чего-то неуловимо радостного и будоражащего. Но воздух пах рыбой и чем-то остро пряным. Как переперченный суп с рыбой.
Тоже неважно, - одернула себя девушка. Ей первым делом нужно найти жилье, устроиться. Потом можно и осмотреть город, и решить, что делать дальше.
Бродить по окраинам пришлось до позднего вечера. Задача – устроиться на ночлег – оказалась не такой простой, как казалось поначалу. Все ночлежки, все постоялые дворы и доходные дома оказались забиты под завязку. Куда ни ткнись – всюду она получала отказ. Поужинать удалось, но на ночлег Накато уже подумывала устраиваться прямо на улице.
Как ни странно, прибежище нашлось близко к центру города, неподалеку от громадной рыночной площади. Хозяйка общественной бани предложила место в одной из остывших купален.
Ничего другого не было, и уставшая после долгой дороги Накато согласилась. Она слышала, что городская стража забирает с улицы заснувших людей в крепость.
По крайней мере, так было в Кхорихасе, Мальтахёэ и Рунду. Она, разумеется, могла устроиться и на крыше. Но зачем, если в бане удобнее – пусть даже и в сыром закутке. По крайней мере, можно не волноваться, что свалится спросонок с крыши. Переночевать ночь – а завтра видно будет. Если пребудет с нею благословение богини удачи Нефер – сумеет устроиться.
*** ***
Накато бродила бесцельно по городу. Росла растерянность.
Где эта знаменитая башня Ошакати? В центре города полно высоких, богато изукрашенных зданий самых разных форм. Настоящие дворцы, окруженные садами и фонтанами, огороженные высокими стенами со стражей на воротах. Но ничего, похожего на башню колдунов.
И ни единого храма. Последнее ошарашило Накато. Быть может, храмы находятся где-то за пределами города – как в Мальтахёэ находятся за городской стеной сады, в которых скрывается дворец правителя и дома важных сановников?
Ошакати оказался куда больше, чем любой из городов, в которых прежде доводилось бывать девушке. Рыночная площадь, неподалеку от которой она исхитрилась найти ночлег, находилась сравнительно близко к городским воротам. Рыночная площадь оказалась одной из нескольких, имевшихся в городе – но отнюдь не единственной. Центральная часть Ошакати находилась далеко оттуда. Это Накато поняла уже, побродив с полдня по городу. К центру, где высились дворцы, она выбралась незадолго до полудня.
После – направилась к окраине. Вдали от ворот город представлял собою настоящие трущобы – тесные и грязные. Подобного Накато не видела больше нигде.
Трущобы кишели грязными, нищими людьми. Она едва зашла туда и поспешила унести ноги. Только чудом кошель, находящийся под одеждой, не стянули. Она даже не представляла, что на свете существуют настолько бесстыжие и наглые воришки, готовые бестрепетно залезть под тунику!
После трущоб повернула в сторону, где, как ей казалось, должно находиться побережье. Нужно ведь взглянуть на море! Она так давно его не видела.
Быть может, возле порта удастся найти ночлег еще на одну ночь. За целый день она так и не придумала, что ей делать дальше. До Ошакати дошла. Но где и как искать сына? Как она проберется в знаменитую башню колдунов и вытащит оттуда своего ребенка, если ей даже найти эту башню не удалось?!
- Эй, красавица! – оклик заставил вздрогнуть.
Это ей, что ли? Года два ее уже никто так не называл. Накато в растерянности обернулась на голос.
Молодой, богато и чисто одетый мужчина. Украшение всего одно – зато какое! Пряжка с крупным ярко-желтым камнем, оправленным в серебро, скрепляющая края плаща. А плащ – густо окрашен в темно-синий цвет. Человек явно из весьма и весьма зажиточных! Незнакомое лицо. Уложенная ровными локонами борода. Прямой взгляд, в глубине темных глаз притаилась смешинка.
Это он, что ли, счел ее красавицей?! Ее, в грязной после всех похождений, некрашеной тунике, с коротко остриженными волосами?
Накато в растерянности провела пальцами ото лба к затылку. А волосы-то отросли! Она и не заметила. До того ли было в дороге?
- Ты ко мне обращаешься, обо? – переспросила она робко.
Голос прозвучал хрипло – она слишком привыкла молчать. А последние декады и вовсе не раскрывала рта. С кем бы ей было разговаривать? Только изредка, спохватившись, вознесет мольбу ветреной, могущественной Нефер, прося не забывать бывшую рабыню.
- К тебе, конечно! – мужчина усмехнулся. – Или ты видишь вокруг еще каких-то красавиц?
- Вижу, обо, - оглядевшись, отозвалась Накато. – Погляди сам!
И правда – по улице то и дело проходили нарядные женщины, звеня браслетами и сверкая серьгами в ушах, бусами на шее, заколками в локонах и косах.
- Эк, - крякнул он, рассмеялся. – Тебя так нарядить – и ты станешь хороша! Недавно в город пришла?
- Недавно, обо, - девушка кивнула, потупила взгляд.
- Ты одна? – резко осведомился он. – Родственники не допустили бы, чтобы ты разгуливала в таком виде, в одиночестве по улицам!
- Родственники мои, - Накато запнулась, раздумывая, что бы соврать. – Не знают они, где я, обо, - она напустила на лицо скорбную мину. – Сбежала я из дома, обратно мне дороги нет. Отец голову свернет, если явлюсь…
- С мужчиной, что ль, сбежала? – незнакомец хмыкнул.
- Ты проницателен, обо, - девушка кивнула. – Сбежала, да, - она махнула рукой, не зная, что прибавить к выдумке, которую он ей невольно подсказал. – Я потом в Кхорихасе жила, и в Рунду. Работала… А потом – решила дальше на юг податься. В деревню-то мне возвращаться нельзя. Да и не хочу! – прибавила она.
Взглянула в лицо ему прямо, широко улыбнулась. Он хмыкнул, головой покачал. А взгляд у него настороженный – раздумывает о чем-то.
Вот и вспомнила о ней божественная Нефер! Покровитель нашелся. Богатый, должно быть, и знатный. Судя по взгляду, не купец – воин. Во всяком случае, был когда-то воином. Не колдун ли, как ее предыдущий хозяин, безвременно окончивший свои дни? Впрочем, неважно. Покровителя всегда можно сменить. Этот станет первой ступенькой к ее истинной цели – проникнуть в башню Ошакати и забрать сына.
- Не хочешь домой? – переспросил он, прервав ее размышления. – А чего хочешь?
- Мне на равнине понравилось, - она снова прямо на него взглянула. – Здесь тепло. Теплее, чем у нас в горах. Деревья и трава всегда зеленые, снег редко бывает. И города красивые. И одежда у людей красивая. И заработать несложно – я сильная, всякую работу выполнять умею. Я слышала, что есть город, который стоит у моря. Вот, ходила, море искала, никогда не видела!
- Ты море хотела увидеть? – переспросил он.
Накато кивнула, глядя на него сияющими глазами.
- В этом городе правда есть море, обо? Или меня обманули?
- В этом городе есть море, - незнакомец кивнул, оценивающе глядя на нее. В чем-то она, кажется, совершила промах – но в чем? – Ты говоришь, что сбежала с мужчиной. И не боишься никакой работы.
- Я умею таскать товары, подметать, растирать краску, - перечислила девушка. – Я сильная!
Тьфу ты! Занесло ее. Будто она совсем глупая, не понимает, к чему он ведет! Скорее бы он переходил к делу. Не говорить ведь самой, что готова и наложницей стать. Это уж совсем нескромно.
Благо, собеседник ее не стал мяться. Сговорились быстро, и мужчина, назвавшийся Отино, повел ее за собой.
Глава 3. Служанка
Мягкая перина.
Боги и духи, когда она в последний раз спала на мягкой перине?!
Накато и забыла, каково это. Перина и шелковая гладкая простынь. И мягкое, ласкающее кожу покрывало. И подушка – роскошь, которой не было в каморках доходных домов. Да, без всего этого можно обходиться. Но боги, какое удовольствие, когда это все есть!
В широкое-широкое окно просачивались лучи только-только взошедшего солнца. Они отражались от полированных боков медного кувшина с напитком, стоявшего у постели.
Захочется пить – и ходить никуда не нужно: налей и пей, лежа в постели. Напиток утром приготовила и принесла служанка, пока она спала.
Теперь у нее есть даже своя служанка. Да и вообще, Отино снял для нее половину верхнего этажа дома в чистом приличном районе. Для Накато это было в диковинку – не жить в доме нанимателя, а встречать его в съемном жилище. Впрочем, для нее так даже проще и удобнее. Не нужно находиться постоянно под десятками чужих глаз, ютиться в одной комнатке, по соседству с другими наложницами, музыкантшами и служанками. Не придется отчитываться, если вздумает куда-то выйти. Да и дом – в одном из лежащих близко к центру кварталов.
Чуть прошуршала отодвигаемая перегородка. Внутрь заглянула опасливо служанка.
- Ох, госпожа! Ты уже проснулась. Доброго утра! – прощебетала она.
- Доброго утра, - отозвалась Накато.
- Я сейчас принесу завтрак!
Возразить она не успела – служанка скрылась. Что ж, завтрак так завтрак. Поест в постели – никогда прежде не доводилось.
Та появилась спустя короткое время с громадным подносом в руках. Накато глазам не поверила – такой поднос мог предназначаться для нескольких мужчин! Она недоверчиво оглядела принесенное богатство.
- Ты правда считаешь, что я столько съем? – протянула она.
- Прости, госпожа, - служаночка потупилась. – Я принесла все, что было, потому что не знала, что ты любишь. В следующий раз я принесу меньше, то, что ты скажешь…
- Спасибо тебе, - искренне поблагодарила Накато.
Ей чем-то понравилась эта девушка – такая юная и наивная. Даже удивительно, что она оказалась служанкой Накато, а не наоборот. И отчего хозяину она не приглянулась своею свежестью? Подумаешь – чуть вытянутое личико с крупноватым носом. Зато глаза – большие, навыкате, темно-карие. В степях женщины с такими глазами ценились.
- О, - вид у служаночки сделался растерянным. – Ты такая добрая, госпожа, - она поклонилась, и Накато покоробило поневоле – давно ли она сама так же кланялась! – Ни одна из девушек, что здесь жили, никогда не говорила мне спасибо… ты добрее многих из них.
- Спасибо на добром слове, - от растерянности Накато не заметила, как повторяется. – Я постараюсь не обижать тебя…
Добрее многих других! И много ли девушек жили здесь до нее? Пожалуй, не стоит торопиться и устраивать служанке допрос. Успеется.
Она взялась за завтрак. Служанка, убедившись, что от нее пока что ничего не нужно, вышла. А ведь Отино привел ее сюда уверенно. Видимо, давно снимал эти комнаты. И служанка здесь явно давно. Сама проболталась – не ее первую застала здесь.
Впрочем, что ей за дело? Для нее это – всего лишь временное пристанище. До тех пор, пока она не разыщет своего сына.
После завтрака девушка потребовала себе ванну. Мыться – заявила служанке, явившейся помогать – будет сама. Так привыкла. Та вроде как слегка удивилась, но безропотно ушла, оставив ее в роскошной купальне одну.
*** ***
Накато сняла с руки широкий кожаный ремешок, который носила как браслет. Морщась, отлепила намокшую полосу.
Засочилась кровь. Браслет из толстой грубой кожи она носила не ради украшения, а чтобы прикрыть незаживающую рану.
Меньше двух лет назад на ее руке красовалась небольшая татуировка – печать, оставленная колдуном. Ее хозяином. Печать, заставлявшая ее повиноваться беспрекословно. Однако хозяин сгинул. А кусочек живого тела с печатью вырезали.
Насколько стремительно заживали на ней самые серьезные раны – даже те, что считались смертельными – но на том месте, где прежде находилась татуировка, порез не заживал.
Первым делом она промыла осторожно рану, посыпала целебным порошком из сушеных трав, которым разжилась еще по дороге в Ошакати. Глупость, конечно. Ясно, что рана не затягивается из-за своей колдовской природы.
Была бы это обычная ссадина или порез – давно все затянулось бы, не оставив и шрамов! Рану эту она получила за много декад до рождения сына. Ее хозяин – колдун – сгинул. А другой колдун срезал с ее руки кусок кожи с мясом и с татуировкой-печатью. Печать эта могла открыть тайник ее сгинувшего хозяина, если приложить к охранному знаку. Должно быть, из-за этого кусок ее тела и понадобился.
Накато изводила всякие целебные снадобья скорее по привычке. И из смутного опасения – как бы рана не загноилась.
Стоило бы показать ее какому-нибудь чародею. Но она остерегалась. Кто знает, как поступит колдун, увидев, что она была некогда игрушкой одного из чародейной братии? Может, возьмет плату и поможет. А может, у них там какие-то свои порядки. Все колдуны, с которыми Накато приходилось иметь дело, вели себя куда как непредсказуемо. Да, сгинувший хозяин был одним из отступников, он даже опасался показывать свое лицо в крупных городах. Но может, это сыграет против Накато.
Особых неудобств след от срезанной печати не доставлял. Только приходилось закрывать кожаным ремешком, чтобы не выставлять напоказ.
Хотя сейчас, когда она лишилась ребенка…
Быть может, и стоило рискнуть. С другой стороны – она уже выдала свои способности тем, кто явился забрать ее сына. Да, ее оставили в покое. Но кто знает, чего ждать, если она начнет мелькать перед колдовской братией со следом от печати!
Ведь печать колдуна была одной из примет, по которой ее некогда знали в Мальтахёэ. А она совершила непростительное – убила одного из могущественных колдунов.
Да и выдавать себя, собираясь пробраться в башню колдунов и выкрасть оттуда своего ребенка, неразумно. Как ни крути – ей еще не одну декаду предстоит изводить лекарские зелья и прикрывать рану украшениями. Быть может, когда-нибудь после, несколько лет спустя… В конце концов, проходила она с этой раной чуть меньше пары лет. Походит еще несколько – ничего не сделается.
Нужно только подобрать один широкий или несколько узких браслетов, чтобы закрыть как следует отметку. Странно будет выглядеть кожаная полоска на руке наложницы богатого человека.
Хотя Отино – всего лишь богатый делец, который, возможно, некогда служил стражником или был воином. Он – не важный сановник, приближенный к правителю, вроде ее последнего нанимателя. Можно будет подобрать полоску из кожи получше. С рисунком или отделкой металлом, деревянными бусинами. И сказать, что это ее блажь – хочет она носить браслет из кожи. О доме, мол, напоминает, или еще какую нелепицу сочинить. Женщинам такое свойственно.
Только нарядиться и подкрасить лицо как следует – давно уж этим не занималась. И прическу уложить – хоть и трудно будет что-то придумать с короткими волосами.
Ничего, отрастут. Интересно, скоро ли явится Отино, и часто ли станет навещать ее? Скоро она узнает.
*** ***
Служанка вытаращила глаза, когда увидала, как Накато накрасилась и намотала длинные бусы на руку вместо браслета.
- Чего это ты так глядишь? – она слегка улыбнулась. – Не признала?
В душе разливалось довольство. Она и сама себя в зеркале не признала. Все-таки хороша! Разве узнаешь в статной красавице мосластую переносчицу грузов из лавки в Рунду? Жаль, нет зеркала в полный рост – хотелось бы полюбоваться на себя!
- А мне хозяин сказал, ты – из простушек, - протянула служанка. – Из горской деревни. Я думала, тебя придется учить одеваться, краситься и бусы с браслетами носить.
