- Да мне весь день не по себе было, что ты одна здесь с этим полтергейстом!
- Мне, если честно, тоже весь день не по себе было немножко, - созналась Яна. – Но ничего такого особенного – на удивление – не произошло.
- Особенного, - зацепилась за слово Оля. – А не особенного?!
- Ну, из не особенного – в зеркале что-то мелькало. Правда, я так и не разглядела – что именно. Прячется оно, понимаешь, когда на него пытаешься взглянуть повнимательнее. Ты только к зеркалу, а оно – шмыг! – и пропало. Будто не было.
- В зеркале? – протянула Оля. – Нет, я в зеркалах ничего до сих пор не видела. А на что оно было похоже? На кошку? Или что-то другое?
- А я откуда знаю?! – возмутилась Яна. – Говорю же – не разберешь. Прячется. Знаешь, когда смотришь в другую сторону – оно как-то сбоку мелькнет и пропадет. Только краем глаза заметить успеваешь. Не то силуэт, не то тень. Не то – просто уже мерещится. Ты лучше расскажи, как у тебя день прошел?
- Да как, - Оля уселась на табуретку, разом сникнув – навалилась усталость. – Нервничала целый день. А так, в целом, вроде нормально.
- Ну, и ладно. Счас каши пожуешь, чайку выпьешь – и будешь, как новенькая, - ободрила подруга. – Я так понимаю, ничего твой полтергейст по-настоящему сделать не может. Вот и хулиганит по мелочи. На нервы действует.
- Наверное, - протянула Оля.
В словах Яны был резон. Могло бы неведомое существо навредить по-настоящему – навряд ли стало бы стесняться. Однако глухая тревога осталась в глубине души. Наверное, это от голода, - решила Оля. Нужно просто поесть – и жизнь сразу обретет новые краски.
На следующее утро квартиру они покинули уже вместе: Оля отправлялась на работу в торговый центр, Яна – в лабораторию, у нее был первый рабочий день.
- Ну вот, твой полтергейст-хулиган остался сегодня один дома, - насмешливо заявила подруга, когда обе вышли из подъезда. – Наказанный! Пусть посидит, поскучает, подумает о своем поведении, - она фыркнула.
- Пожалуй, - Оля невольно рассмеялась.
При ярком свете утреннего солнца все проблемы казались несущественными. А мысль о хулиганящем полтергейсте и вовсе выглядела смешной. А ведь каши в блюдце они не положили. Она спешно отогнала нелепую мысль. Кашу он есть не желает – вот и поделом ему! Обойдется. Меньше по стенам и потолку размажет. А припасы они спрятали в холодильник и шкафы.
Хотелось надеяться, что зловредный барабашка туда не доберется. Хотя – кто бы мог ему помешать? Ни одной из них дома целый день не будет.
Так что, возможно, полтергейст не скучать будет и думать о своем поведении, а радоваться. И буянить в свое удовольствие. Утреннее настроение чуть померкло.
- Ты чего скисла? – Яна бросила на нее внимательный взгляд.
- Вот, думаю – в каком состоянии мы сегодня вечером обнаружим квартиру, - неохотно отозвалась Оля.
- Н-да, хороший, пожалуй, вопрос, - протянула подруга. – Слушай, а он раньше лазил по шкафам? Мы ведь все убрали.
- До сих пор не лазил. Но кто мешает ему начать?
- Ладно, узнаем, когда вернемся, - Яна вздохнула. – В конце концов, не можешь ведь ты сидеть целыми днями дома и следить – не устроит ли он бедлам? Это не жизнь получается, а постоянная слежка – как бы чего не вышло. Барабашка, - она покачала головой. – Кто бы мне рассказал такое раньше – ни в жизнь бы не поверила! И потом. Ну, будешь ты сидеть дома. А чем ты помешаешь ему, если он надумает что-то учинить? Как по мне – безопаснее быть в этот момент где-то вне дома.
- Тоже верно, - проворчала Оля. – Эта беспомощность злит! У меня живет обнаглевший полтергейст, а я ничего не могу поделать. И святой воды он не боится.
- Да, ситуёвина, - протянула Яна. – Ладно, что-нибудь придумаем. О, мой автобус! – она кивнула на приближающийся к остановке автобус. – Ладно, до вечера!
Оля махнула рукой на прощание. На душе скребли кошки – но что поделаешь? Только и оставалось, что ехать на работу. И морально готовиться к тому, что могло вечером ждать ее дома.
- Как хорошо, что я встретила тебя, деточка, - радостно заулыбалась смутно знакомая тетка, кидаясь к Оле. – Не признала? – она всплеснула пухлыми ручками в тонких многочисленных браслетах, подняла темные очки на макушку. – А так? Мы ж виделись на оглашении завещания покойной Серены Павловны!
- А… здравствуйте, - растерянно протянула Оля, останавливаясь.
И откуда взялась дальняя родственница? Надо ж такому случиться – шла прямо навстречу! И ведь узнала же Олю.
- Меня зовут Антонина Борисовна, - деловито сообщила дальняя тетушка. – А ты, милая, напомни – тебя-то как звать? Помню, что по отчеству – Дмитриевна, а имя – хоть убей, забыла. Что-то простенькое – не то Лена, не то Таня.
- Оля, - проговорила девушка.
- Оля, точно! Ветлинская Оля, конечно, - тетушка закивала. – Вот фамилию, само собой, помню, - прибавила она. – Удачно, что встретились. Ты мне как раз была нужна.
- Зачем? – Оля ощутила смутное недоверие к этой улыбчивой толстушке с бежево-розовыми губами, выкрашенными дорогой стойкой помадой.
- Я, деточка, Серену Павловну навещала незадолго до ее смерти. А потом почти сразу уехала – так уж получилось. Известие о ее кончине меня застало уже после возвращения. Оставила я у покойной одну вещицу – нужно забрать.
- Понимаю, - покивала Оля.
В памяти разом пронеслись истории о мошенничествах и мошенниках, обирающих доверчивых наследников дорогой собственности. Оно, конечно, дурно подозревать родственницу в мошенничестве – пусть эта родственница и дальняя. Да вот только – родственница ли? Оля тот день в нотариальной конторе запомнила скверно. А людей и вовсе не запомнила – ни лиц, ни имен с фамилиями.
Да, тетушка назвала и ее фамилию, и отчество – без ошибок. Опять же, лицо вроде знакомое. Но именно, что вроде.
- Чтоб у тебя сомнений не было, что вещь – моя, - снова заговорила тетушка, - я тебе эту вещь опишу. И даже скажу, где она может быть – если, конечно, Серена Павловна не переложила. А чтоб ты знала наверняка, что это – не вещь Серены Павловны, так можно вызвать нотариуса – у него есть опись ценностей из квартиры. Да и вещица-то у меня не слишком ценная. На рынке. Она для меня дорога.
- Хорошо, - ошарашенная Оля кивнула через пару минут размышлений. – Я… позвоню нотариусу, когда он сможет подойти.
- Отлично! Я тебе запишу свой телефон, - она выудила из сумки записную книжку, оторвала листочек. – Нет-нет, мне так привычнее! – отмахнулась она от Олиного предложения записать ее номер прямо в телефоне. – Вся эта новомодная техника – не дружу я с ней.
- Только пригласить я вас смогу вечером, - ввернула Оля. – Я до выходных работаю – каждый день.
- Вечером, так вечером, - не стала спорить тетушка. – Лишь бы не ночью! – она рассмеялась собственной шутке, и Оле сделалось отчего-то не по себе. – Спасибо тебе, деточка. Жду звонка сегодня же! Вот звонить мне можешь хоть ночью. Не обижусь.
По возвращении пришлось вместо срочного наведения порядка заниматься тетушкиными делами. Звонить нотариусу, договариваться. Вещицей оказалась та самая книга, которую Оля собиралась почитать как-то вечером, как раз перед звонком Яны, да так и не сложилось.
«Значит, не судьба», - решила она, выкладывая книгу на стол в кабинете.
Перезвонив нотариусу и тетушке, назначила встречу на половину девятого вечера. С одной стороны – скверно, конечно, что и Яну увидят дома. Но ей можно будет спрятаться на четверть часа в спальне. А с другой стороны – она успеет перед приходом гостей навести порядок. Не скажешь ведь, что это зловредный полтергейст хулиганит!
И досталась же ей квартира с привидением. Такого разве что врагу пожелаешь!
А сейчас-то прибираться? Оно, конечно, надо бы – но рабочий день утомил. А прибирать разгром каждый день – эдак из сил выбьешься через неделю.
Благо, пакостная нечисть ограничилась разбросанной мебелью, свезенными коврами и разбросанными покрывалами с кресел и бельем с кроватей. А что, если посуду бить надумает? Посуда в этой квартире тоже антикварная – Оле поначалу и есть-то из нее было не по себе. Она до сих пор не привыкла. Вот где гарантия, что к завтрашнему вечеру треклятый призрак не устроит полный разгром? И посоветоваться не с кем. Не с нотариусом ведь?
А что, если странные условия завещания и объясняются тем, что в квартире живет буйный домовой? Оля, заправлявшая кровати, замерла, пораженная неожиданной догадкой.
А что – прикормила Серена Павловна призрачную нечисть. Или та всегда здесь жила, а старушка к ней привыкла. И та привязалась к хозяйке. А тут – хозяйка умерла, пришла неизвестная девица. Наводит свои порядки, подругу привела. Да еще и мяса не дает – вот домовой и злобствует. Хотя – даже если это домовой Серены Павловны, далеко не факт, что нотариус посвящен в его существование. И может знать, как его утихомирить.
К приходу Яны она почти закончила с наведением порядка. За ужином рассказала о завтрашнем визите нотариуса и тетушки.
Девушки сошлись на том, что Яне и правда лучше переждать посещение в спальне. На следующий вечер подруга ушла сразу после ужина. Благо, особо тщательной уборки не понадобилось – полтергейст этот раз ограничился разбросанными по кухне стульями. К назначенному времени явились тетушка с нотариусом – на удивление одновременно, что обрадовало Олю. Не придется сидеть с кем-то из них на кухне, угощая чаем со скудным угощением.
И тетушка, и нотариус оказались на удивление деловиты. Ни один из них не изъявил желания болтать с наследницей на посторонние темы или пить чай.
Оба желали как можно скорее разделаться с тем делом, что привело их в квартиру. Нотариус притащил опись вещей, находившихся в квартире и, тщательно проверив список, заявил, что книга не входит в него. Тетушка тут же сцапала книгу.
- Ты что это, деточка, так ее и хранила здесь, на столе? – она вроде как удивилась.
- Книгу я нашла в шкафу, - Оля кивнула на шкаф. – Она была заперта там с остальными книгами. Я ее нашла чуть раньше, хотела почитать – да никак руки не доходили. А вчера вынула и положила, чтобы не искать сегодня. Не отнимать у вас время.
Тетя переглянулась с нотариусом. Оле показалось, что вид у обоих сделался озадаченный. Но развивать тему никто из них не стал. Оба гостя спешно распрощались и, сославшись на неотложные дела, покинули квартиру. Оля перевела дух и закрыла за ними дверь. Благо, визит не затянулся надолго – видимо, тетушку интересовала только ее книга. И хвала всем богам, что она не рвалась продолжить общение.
- Быстро, - оценила Яна, выходя в прихожую. – Даже чаю не попили.
- Ага. Им, похоже, нужна была только книга. Пошли чай пить – раз они отказались от угощения, всю пастилу нам оставили!
Яна на это только рассмеялась. Оля сама удивилась, каким облегчением для нее стал уход вечерних посетителей. Вроде как избавилась от важного дела, тяготевшего над ней. Даже в квартире как-то светлее стало.
- Как у тебя-то на новом месте? – полюбопытствовала Оля. – Я вчера и не спросила.
- Пока нормально, - Яна пожала плечами. – Первые два месяца – испытательный срок, понятно. Много старой техники. Но есть и новейшие аппараты – сегодня работала на аналоге кирлиановского аппарата, представляешь!
- Кирлиановского? Это чтобы ауру фотографировать, что ли? – недоверчиво протянула Оля. – Чем это у вас лаборатория занимается?!
- Да всем понемногу, как я понимаю. Тут тебе и контроль качества, и какие-то свои исследования. Я-то числюсь в отделе контроля качества. А сегодня попросили заменить на пару часов лаборантку в одном из отделов. Пока своей работы не было. Представь, как интересно – на предметном стекле у тебя срез листка, а на фотографии – целая веточка! Причем со всеми червоточинами, дефектами.
- Да, здорово, наверное, - протянула Оля.
- Ага! Жаль, та лаборантка завтра возвращается. Я бы не отказалась заменить ее еще денек-другой.
- Ну, а перевестись туда ты не можешь?
- Не знаю. В любом случае, испытательный срок нужно проходить там, куда поставили. А то – только пришла, и уже прошу перевести. Кому такие работники нужны, спрашивается? Расскажи лучше, что у тебя, - она потянулась за кусочком пастилы.
- Ну, у меня и рассказывать нечего, - Оля рассмеялась. – Все как обычно. Люди, лица. Хождения туда-сюда, толпа, листовки. Все ради копеечной зарплаты! Я не знаю, чего сейчас боюсь больше: того, что это временное станет постоянным, или того, что меня слишком быстро выпрут взашей, и я опять останусь без денег.
- Ну, чего им выпирать тебя взашей? Претензий к твоей работе нет?
- Пока нет.
- Вот и не думай дурного.
- Угум. Самое дурное, что может сейчас случиться – это полный разгром квартиры. Мне вот интересно – когда мы эту гадину мясом накормим, она буйствовать прекратит?
- Хороший вопрос. Увидим, - отозвалась Яна после раздумья.
- Пожалуй, - Оля взяла с тарелки последний кусочек пастилы, допила чай. – Почти десять, - заметила она. – Пора укладываться – завтра снова на работу, - и, не удержавшись, широко зевнула.
Возвращение с работы на следующий день принесло неожиданную радость: в квартире оказался образцовый порядок. Никакой разбросанной мебели или посуды, все осталось, как было, когда девушки уходили.
Яна даже высказала предположение, что полтергейст, не иначе, готовит какую-то пакость – потому и затаился. Как ни противно – приходилось с этим соглашаться.
Однако дни шли, а пакостливый призрак до конца недели так себя и не проявил. Ощущение складывалось, что тетушка неведомым образом унесла проклятие квартиры с собой. Дни шли, и скоро девушки забыли о том, что совсем недавно гадали, возвращаясь домой: в каком виде этот самый дом застанут.
О полтергейсте Оля вспомнила, когда получила зарплату. Может, он притих, потому что решил дождаться мяса? Сейчас она может его купить.
Заодно отбивных наделать. При мысли о жареном мясе потекли слюнки. Она больше месяца мяса не ела! Не удержавшись, накупила в магазине несколько кусков, фарша, так что забила целое отделение в морозилке. Крупный кусок принялась нарезать, чтобы пожарить отбивных.
Взгляд упал на сиротливо стоящее под подоконником блюдце. И правда! Совсем забыла в предвкушении ужина. Как раз получилось несколько небольших кусочков.
Оля собрала их и положила на блюдечко. Выпрямилась, с сомнением глядя на него. И что – беспокойный дух сам явится за едой? Придет прямо сейчас или подождет, когда кухня опустеет?
Да какая разница! Она пожала плечами и поставила блюдечко на место, под батарею. Пусть является когда захочет. Если придет, пока они будут спать – им же лучше.
Может, для духа тоже стоило пожарить мясо? Да черт с ним! – разозлилась Оля на собственные мысли. Что за ересь – она об ужине для полтергейста, невесть сколько времени терроризировавшего их, беспокоится больше, чем об ужине для себя и подруги.
- Мне, если честно, тоже весь день не по себе было немножко, - созналась Яна. – Но ничего такого особенного – на удивление – не произошло.
- Особенного, - зацепилась за слово Оля. – А не особенного?!
- Ну, из не особенного – в зеркале что-то мелькало. Правда, я так и не разглядела – что именно. Прячется оно, понимаешь, когда на него пытаешься взглянуть повнимательнее. Ты только к зеркалу, а оно – шмыг! – и пропало. Будто не было.
- В зеркале? – протянула Оля. – Нет, я в зеркалах ничего до сих пор не видела. А на что оно было похоже? На кошку? Или что-то другое?
- А я откуда знаю?! – возмутилась Яна. – Говорю же – не разберешь. Прячется. Знаешь, когда смотришь в другую сторону – оно как-то сбоку мелькнет и пропадет. Только краем глаза заметить успеваешь. Не то силуэт, не то тень. Не то – просто уже мерещится. Ты лучше расскажи, как у тебя день прошел?
- Да как, - Оля уселась на табуретку, разом сникнув – навалилась усталость. – Нервничала целый день. А так, в целом, вроде нормально.
- Ну, и ладно. Счас каши пожуешь, чайку выпьешь – и будешь, как новенькая, - ободрила подруга. – Я так понимаю, ничего твой полтергейст по-настоящему сделать не может. Вот и хулиганит по мелочи. На нервы действует.
- Наверное, - протянула Оля.
В словах Яны был резон. Могло бы неведомое существо навредить по-настоящему – навряд ли стало бы стесняться. Однако глухая тревога осталась в глубине души. Наверное, это от голода, - решила Оля. Нужно просто поесть – и жизнь сразу обретет новые краски.
На следующее утро квартиру они покинули уже вместе: Оля отправлялась на работу в торговый центр, Яна – в лабораторию, у нее был первый рабочий день.
- Ну вот, твой полтергейст-хулиган остался сегодня один дома, - насмешливо заявила подруга, когда обе вышли из подъезда. – Наказанный! Пусть посидит, поскучает, подумает о своем поведении, - она фыркнула.
- Пожалуй, - Оля невольно рассмеялась.
При ярком свете утреннего солнца все проблемы казались несущественными. А мысль о хулиганящем полтергейсте и вовсе выглядела смешной. А ведь каши в блюдце они не положили. Она спешно отогнала нелепую мысль. Кашу он есть не желает – вот и поделом ему! Обойдется. Меньше по стенам и потолку размажет. А припасы они спрятали в холодильник и шкафы.
Хотелось надеяться, что зловредный барабашка туда не доберется. Хотя – кто бы мог ему помешать? Ни одной из них дома целый день не будет.
Так что, возможно, полтергейст не скучать будет и думать о своем поведении, а радоваться. И буянить в свое удовольствие. Утреннее настроение чуть померкло.
- Ты чего скисла? – Яна бросила на нее внимательный взгляд.
- Вот, думаю – в каком состоянии мы сегодня вечером обнаружим квартиру, - неохотно отозвалась Оля.
- Н-да, хороший, пожалуй, вопрос, - протянула подруга. – Слушай, а он раньше лазил по шкафам? Мы ведь все убрали.
- До сих пор не лазил. Но кто мешает ему начать?
- Ладно, узнаем, когда вернемся, - Яна вздохнула. – В конце концов, не можешь ведь ты сидеть целыми днями дома и следить – не устроит ли он бедлам? Это не жизнь получается, а постоянная слежка – как бы чего не вышло. Барабашка, - она покачала головой. – Кто бы мне рассказал такое раньше – ни в жизнь бы не поверила! И потом. Ну, будешь ты сидеть дома. А чем ты помешаешь ему, если он надумает что-то учинить? Как по мне – безопаснее быть в этот момент где-то вне дома.
- Тоже верно, - проворчала Оля. – Эта беспомощность злит! У меня живет обнаглевший полтергейст, а я ничего не могу поделать. И святой воды он не боится.
- Да, ситуёвина, - протянула Яна. – Ладно, что-нибудь придумаем. О, мой автобус! – она кивнула на приближающийся к остановке автобус. – Ладно, до вечера!
Оля махнула рукой на прощание. На душе скребли кошки – но что поделаешь? Только и оставалось, что ехать на работу. И морально готовиться к тому, что могло вечером ждать ее дома.
*** ***
- Как хорошо, что я встретила тебя, деточка, - радостно заулыбалась смутно знакомая тетка, кидаясь к Оле. – Не признала? – она всплеснула пухлыми ручками в тонких многочисленных браслетах, подняла темные очки на макушку. – А так? Мы ж виделись на оглашении завещания покойной Серены Павловны!
- А… здравствуйте, - растерянно протянула Оля, останавливаясь.
И откуда взялась дальняя родственница? Надо ж такому случиться – шла прямо навстречу! И ведь узнала же Олю.
- Меня зовут Антонина Борисовна, - деловито сообщила дальняя тетушка. – А ты, милая, напомни – тебя-то как звать? Помню, что по отчеству – Дмитриевна, а имя – хоть убей, забыла. Что-то простенькое – не то Лена, не то Таня.
- Оля, - проговорила девушка.
- Оля, точно! Ветлинская Оля, конечно, - тетушка закивала. – Вот фамилию, само собой, помню, - прибавила она. – Удачно, что встретились. Ты мне как раз была нужна.
- Зачем? – Оля ощутила смутное недоверие к этой улыбчивой толстушке с бежево-розовыми губами, выкрашенными дорогой стойкой помадой.
- Я, деточка, Серену Павловну навещала незадолго до ее смерти. А потом почти сразу уехала – так уж получилось. Известие о ее кончине меня застало уже после возвращения. Оставила я у покойной одну вещицу – нужно забрать.
- Понимаю, - покивала Оля.
В памяти разом пронеслись истории о мошенничествах и мошенниках, обирающих доверчивых наследников дорогой собственности. Оно, конечно, дурно подозревать родственницу в мошенничестве – пусть эта родственница и дальняя. Да вот только – родственница ли? Оля тот день в нотариальной конторе запомнила скверно. А людей и вовсе не запомнила – ни лиц, ни имен с фамилиями.
Да, тетушка назвала и ее фамилию, и отчество – без ошибок. Опять же, лицо вроде знакомое. Но именно, что вроде.
- Чтоб у тебя сомнений не было, что вещь – моя, - снова заговорила тетушка, - я тебе эту вещь опишу. И даже скажу, где она может быть – если, конечно, Серена Павловна не переложила. А чтоб ты знала наверняка, что это – не вещь Серены Павловны, так можно вызвать нотариуса – у него есть опись ценностей из квартиры. Да и вещица-то у меня не слишком ценная. На рынке. Она для меня дорога.
- Хорошо, - ошарашенная Оля кивнула через пару минут размышлений. – Я… позвоню нотариусу, когда он сможет подойти.
- Отлично! Я тебе запишу свой телефон, - она выудила из сумки записную книжку, оторвала листочек. – Нет-нет, мне так привычнее! – отмахнулась она от Олиного предложения записать ее номер прямо в телефоне. – Вся эта новомодная техника – не дружу я с ней.
- Только пригласить я вас смогу вечером, - ввернула Оля. – Я до выходных работаю – каждый день.
- Вечером, так вечером, - не стала спорить тетушка. – Лишь бы не ночью! – она рассмеялась собственной шутке, и Оле сделалось отчего-то не по себе. – Спасибо тебе, деточка. Жду звонка сегодня же! Вот звонить мне можешь хоть ночью. Не обижусь.
*** ***
По возвращении пришлось вместо срочного наведения порядка заниматься тетушкиными делами. Звонить нотариусу, договариваться. Вещицей оказалась та самая книга, которую Оля собиралась почитать как-то вечером, как раз перед звонком Яны, да так и не сложилось.
«Значит, не судьба», - решила она, выкладывая книгу на стол в кабинете.
Перезвонив нотариусу и тетушке, назначила встречу на половину девятого вечера. С одной стороны – скверно, конечно, что и Яну увидят дома. Но ей можно будет спрятаться на четверть часа в спальне. А с другой стороны – она успеет перед приходом гостей навести порядок. Не скажешь ведь, что это зловредный полтергейст хулиганит!
И досталась же ей квартира с привидением. Такого разве что врагу пожелаешь!
А сейчас-то прибираться? Оно, конечно, надо бы – но рабочий день утомил. А прибирать разгром каждый день – эдак из сил выбьешься через неделю.
Благо, пакостная нечисть ограничилась разбросанной мебелью, свезенными коврами и разбросанными покрывалами с кресел и бельем с кроватей. А что, если посуду бить надумает? Посуда в этой квартире тоже антикварная – Оле поначалу и есть-то из нее было не по себе. Она до сих пор не привыкла. Вот где гарантия, что к завтрашнему вечеру треклятый призрак не устроит полный разгром? И посоветоваться не с кем. Не с нотариусом ведь?
А что, если странные условия завещания и объясняются тем, что в квартире живет буйный домовой? Оля, заправлявшая кровати, замерла, пораженная неожиданной догадкой.
А что – прикормила Серена Павловна призрачную нечисть. Или та всегда здесь жила, а старушка к ней привыкла. И та привязалась к хозяйке. А тут – хозяйка умерла, пришла неизвестная девица. Наводит свои порядки, подругу привела. Да еще и мяса не дает – вот домовой и злобствует. Хотя – даже если это домовой Серены Павловны, далеко не факт, что нотариус посвящен в его существование. И может знать, как его утихомирить.
К приходу Яны она почти закончила с наведением порядка. За ужином рассказала о завтрашнем визите нотариуса и тетушки.
Девушки сошлись на том, что Яне и правда лучше переждать посещение в спальне. На следующий вечер подруга ушла сразу после ужина. Благо, особо тщательной уборки не понадобилось – полтергейст этот раз ограничился разбросанными по кухне стульями. К назначенному времени явились тетушка с нотариусом – на удивление одновременно, что обрадовало Олю. Не придется сидеть с кем-то из них на кухне, угощая чаем со скудным угощением.
И тетушка, и нотариус оказались на удивление деловиты. Ни один из них не изъявил желания болтать с наследницей на посторонние темы или пить чай.
Оба желали как можно скорее разделаться с тем делом, что привело их в квартиру. Нотариус притащил опись вещей, находившихся в квартире и, тщательно проверив список, заявил, что книга не входит в него. Тетушка тут же сцапала книгу.
- Ты что это, деточка, так ее и хранила здесь, на столе? – она вроде как удивилась.
- Книгу я нашла в шкафу, - Оля кивнула на шкаф. – Она была заперта там с остальными книгами. Я ее нашла чуть раньше, хотела почитать – да никак руки не доходили. А вчера вынула и положила, чтобы не искать сегодня. Не отнимать у вас время.
Тетя переглянулась с нотариусом. Оле показалось, что вид у обоих сделался озадаченный. Но развивать тему никто из них не стал. Оба гостя спешно распрощались и, сославшись на неотложные дела, покинули квартиру. Оля перевела дух и закрыла за ними дверь. Благо, визит не затянулся надолго – видимо, тетушку интересовала только ее книга. И хвала всем богам, что она не рвалась продолжить общение.
- Быстро, - оценила Яна, выходя в прихожую. – Даже чаю не попили.
- Ага. Им, похоже, нужна была только книга. Пошли чай пить – раз они отказались от угощения, всю пастилу нам оставили!
Яна на это только рассмеялась. Оля сама удивилась, каким облегчением для нее стал уход вечерних посетителей. Вроде как избавилась от важного дела, тяготевшего над ней. Даже в квартире как-то светлее стало.
- Как у тебя-то на новом месте? – полюбопытствовала Оля. – Я вчера и не спросила.
- Пока нормально, - Яна пожала плечами. – Первые два месяца – испытательный срок, понятно. Много старой техники. Но есть и новейшие аппараты – сегодня работала на аналоге кирлиановского аппарата, представляешь!
- Кирлиановского? Это чтобы ауру фотографировать, что ли? – недоверчиво протянула Оля. – Чем это у вас лаборатория занимается?!
- Да всем понемногу, как я понимаю. Тут тебе и контроль качества, и какие-то свои исследования. Я-то числюсь в отделе контроля качества. А сегодня попросили заменить на пару часов лаборантку в одном из отделов. Пока своей работы не было. Представь, как интересно – на предметном стекле у тебя срез листка, а на фотографии – целая веточка! Причем со всеми червоточинами, дефектами.
- Да, здорово, наверное, - протянула Оля.
- Ага! Жаль, та лаборантка завтра возвращается. Я бы не отказалась заменить ее еще денек-другой.
- Ну, а перевестись туда ты не можешь?
- Не знаю. В любом случае, испытательный срок нужно проходить там, куда поставили. А то – только пришла, и уже прошу перевести. Кому такие работники нужны, спрашивается? Расскажи лучше, что у тебя, - она потянулась за кусочком пастилы.
- Ну, у меня и рассказывать нечего, - Оля рассмеялась. – Все как обычно. Люди, лица. Хождения туда-сюда, толпа, листовки. Все ради копеечной зарплаты! Я не знаю, чего сейчас боюсь больше: того, что это временное станет постоянным, или того, что меня слишком быстро выпрут взашей, и я опять останусь без денег.
- Ну, чего им выпирать тебя взашей? Претензий к твоей работе нет?
- Пока нет.
- Вот и не думай дурного.
- Угум. Самое дурное, что может сейчас случиться – это полный разгром квартиры. Мне вот интересно – когда мы эту гадину мясом накормим, она буйствовать прекратит?
- Хороший вопрос. Увидим, - отозвалась Яна после раздумья.
- Пожалуй, - Оля взяла с тарелки последний кусочек пастилы, допила чай. – Почти десять, - заметила она. – Пора укладываться – завтра снова на работу, - и, не удержавшись, широко зевнула.
Глава 4
Возвращение с работы на следующий день принесло неожиданную радость: в квартире оказался образцовый порядок. Никакой разбросанной мебели или посуды, все осталось, как было, когда девушки уходили.
Яна даже высказала предположение, что полтергейст, не иначе, готовит какую-то пакость – потому и затаился. Как ни противно – приходилось с этим соглашаться.
Однако дни шли, а пакостливый призрак до конца недели так себя и не проявил. Ощущение складывалось, что тетушка неведомым образом унесла проклятие квартиры с собой. Дни шли, и скоро девушки забыли о том, что совсем недавно гадали, возвращаясь домой: в каком виде этот самый дом застанут.
О полтергейсте Оля вспомнила, когда получила зарплату. Может, он притих, потому что решил дождаться мяса? Сейчас она может его купить.
Заодно отбивных наделать. При мысли о жареном мясе потекли слюнки. Она больше месяца мяса не ела! Не удержавшись, накупила в магазине несколько кусков, фарша, так что забила целое отделение в морозилке. Крупный кусок принялась нарезать, чтобы пожарить отбивных.
Взгляд упал на сиротливо стоящее под подоконником блюдце. И правда! Совсем забыла в предвкушении ужина. Как раз получилось несколько небольших кусочков.
Оля собрала их и положила на блюдечко. Выпрямилась, с сомнением глядя на него. И что – беспокойный дух сам явится за едой? Придет прямо сейчас или подождет, когда кухня опустеет?
Да какая разница! Она пожала плечами и поставила блюдечко на место, под батарею. Пусть является когда захочет. Если придет, пока они будут спать – им же лучше.
Может, для духа тоже стоило пожарить мясо? Да черт с ним! – разозлилась Оля на собственные мысли. Что за ересь – она об ужине для полтергейста, невесть сколько времени терроризировавшего их, беспокоится больше, чем об ужине для себя и подруги.
