*** ***
Для него так и осталось загадкой, как двуногим удалось узнать, что один из множества появившихся на свет детенышей намерен ускользнуть. Они ждали его прямо за дверью. Замирая от беспомощности и злости, он из-за прозрачной стенки, сделанной из «стекла», наблюдал, как существа в белых шкурах – «халатах» - собирают его братьев.
Мало кто из новорожденных сопротивлялся – они попросту не понимали, в чем дело. Некоторые из них даже не проснулись. Малышей не убивали – их рассадили по отдельным емкостям. К некоторым подключили «электроды».
Детенышей кормили: кого-то – мышами, кого-то – мясом. Кому-то предлагали растительную еду. Сам он попал в число последних. Хищник с ужасом глядел, как его несмышленые, доверчивые, голодные малютки едят совершенно неподходящую для них пищу. Сам он с возмущением отверг принесенное и привычно потребовал:
- Мясо! Мыши!
Мышцы младенческого рта плохо слушались, но ему удалось внятно выговорить звуки. Среди двуногих это вызвало замешательство. Они знакомо набежали стадом, принялись галдеть и размахивать конечностями – «руками».
С запозданием до хищника дошло, что они не ждали от младенца знания своего языка. Это могло подтолкнуть их к подозрению, что их пленник, которого они сочли растерзанным, жив. И что это – он.
Опасения не замедлили подтвердиться – вскоре он оказался полностью изолирован от собственного потомства. Емкость, в которой он находился, перенесли из знакомого помещения в другое, поменьше.
Туда двуногие заходили лишь изредка, и не каждые сутки. Через равные промежутки времени к нему в емкость попадал кусок мяса – мышами его больше не кормили. Напротив емкости стоял телевизор. Пульт закинули внутрь. Никаких иных занятий у него не было.
Первое время он смотрел его – но вскоре перестал включать. То, что показывал экран, казалось удручающе однообразным. Никто не приходил, не пытался с ним разговаривать. Пустота. Ни опасности, ни целей, ни надежды выбраться. Скука и обреченность. Отчаяние.
Отчаяние существа, застрявшего в однообразной безнадежности.
