Когда наловчишься, то поймёшь, что валить бальдарманов легко, и вот тогда возникнет другая опасность – от их прихвостней из людей, которые прячутся в толпе. Эти люди маскируются под бальдарманов, обманывая противника притворной медлительностью, но в удобный момент делают резкий выпад. Будь внимателен к тем, кто маскируется под бальдарманов.
Хлопнув Грача по плечу, Яша ушёл на свою сторону.
Расставляя воинов, Есаул многим давал напутствия, что-то напоминал, кого-то подтрунивал. Было заметно, что бойцы любят и уважают своего командира, и на все его слова живо реагируют.
Грач никак не решался занять место в строю. Есаул снял фуражку, откинул её на телегу, напялил шлем и, строго глянув, сказал:
– Знаешь, что будет если ты побежишь? Перережем тебе жилы над пятками, и больше вообще бегать не сможешь. Только вперёд! Знай – бальдарманы не пожалеют никого. А главное даже не удосужатся добить тебя, когда будут бросать в яму для перегноя.
Есаул встал в первом ряду крайним справа. Грачу стало легче, от того, что в бою перед ним будет стоять самый крутой человек в сотне, и он занял место в своём ряду.
Стоя в строю все немного взволнованно разминались с оружием: поднимали щиты, вертели копья.
Грач осмотрелся: метрах в десяти справа начинались ряды соседней сотни, там стояли турецкие янычары с ятаганами. В промежуток между их сотнями забежали африканцы с длинными луками. Они принесли корзины со стрелами, расставили их равномерно и начали с бравадой прохаживаться вокруг них, изредка подтрунивая друг над другом на тему меткости в стрельбе.
В каких-то сотнях воины начали петь боевые песни, поднимая воинственный дух.
У Грача начался мандраж в предчувствии чего-то незнакомого и опасного.
– Через час поле будет покрыто трупами… – зловеще проговорил стоящий рядом воин, нагнав ещё больше мрачного настроения.
Русскую сотню поставили в третьей, последней линии, скорее всего из-за того, что большая часть состава только вернулась из разведки, подразделение было утомлено и потрёпано.
– Повезло, в первой линии перед нами швейцарцы: эти парни не дрогнут, они проломят любую армию, – произнёс другой воин.
Первая линия была едва видна Грачу, но всё же он мог разглядеть там воинов в пёстрых, жёлто-синих штанах, блестящих кирасах, шлемах с высоким гребнем и полями, сильно загнутыми спереди сзади. Густым лесом над их рядами медленно покачивались устрашающие алебарды.
– Во второй линии местные наёмники, изгои из Праджапати, тоже хороши – свирепые парни. Сегодня наш день: не придётся ничего делать, пройдём по трупам и ворвёмся в город – продолжал разбирать ситуацию воин.
Получалось, что Грач стоял в последней линии последнего ряда всего войска. Перед ним были здоровенные мужики, рядом командир, и это давало чувство безопасности. Сзади был только холм, на склонах которого расположились две резервных сотни, а на вершине ставка самого Инквизитора.
Шотландцы, которые до этого двигались в авангарде и с боем заняли эту стратегическую высоту, теперь оставались в резерве и расчищали склоны холма от тел бальдарманов. Инквизитор проводил совещание перед битвой. Не сильно заботясь общим положением, он отдавал приказы по своей безопасности: поставить перед ставкой пушки, и там же расположить стрелков, человек двадцать из его дружины с огнестрельным оружием.
Но вдруг, вялый взгляд генерала напрягся и устремился вдаль: за поворотом городской стены он увидел огромных животных – индрикотериев. С холма было видно, как животных снаряжают к бою: навешивают броню, крепят огромный рог на морду, устанавливают на спине коромысло с корзинами-башнями.
Вся свита Инквизитора тоже заворожённо уставились на индриков. Исполины приковывали внимание: с закреплёнными на них башнями они были похожи на небольшие ходячие крепости. Сами животные вели себя смирно, но их устрашающее великолепие вызывало чувство опасности – казалось, что от такой громадины не может быть никакой защиты.
Надивившись, Инквизитор вернул самообладание и задал общий вопрос:
– Я слышал, что из рога они мечут горючую смесь – греческий огонь?
– Да, метров на тридцать выпускают струю огня, – подтвердил один из дружинников, – но это дорого, палить направо-налево не будут, начнут только в крайнем случае, или только в начале, чтобы поднять панику.
Инквизитор обвёл взглядом окружающих и вновь спросил:
– Как будем валить этих чудищ?
Не услышав ответа, Инквизитор остановил требовательный взгляд на одном из дружинников. Ответа у того не было, но, чтобы не навлечь гнев он начал размышлять вслух:
– Огонь им не страшен, к нему они приучены. Стрелять бесполезно: не пробить, ни броню, ни шкуру. Может быть штурмовать их как крепость: с лестницами, вернее с абордажными крюками, верёвками.
Инквизитор задумался над этим предложением. Но тут нерешительно вмешался Танкист:
– Есть способ, как останавливать большие бронированные машины, и он несложный.
Танкист рассказал принцип действия противотанковых ежей и подытожил:
– Мне нужны будут люди с топорами и крепкие носильщики.
– Бери резервные сотни: шотландцев и зулусов; быстро управишься и верни людей на место! – приказал Инквизитор.
Воины в русской сотне потихоньку переговаривались, с видом знатоков обсуждая тактику боя, спорили о вариантах.
Грачу было немного видно войско противника и видно, как оно вдруг пришло в движение.
– Они атакуют! – разнеслось по рядам.
Взревели трубы. От города донёсся яростный рёв:
– Бальдар! Бальдар!
В памяти Грача всплыл жутковатый внешний вид бальдарманов; он вспомнил как часто слышал, что любой бальдарман сильней человека. Было видно, что бальдарманов гораздо больше, чем людей в войске Инквизитора; их поток приближался, но толпы под стеной города не уменьшались, самые крайние ещё даже не тронулись с места. Грачу стало не по себе. «Похоже, что бальдарманам не нужен никакой спаситель, у них и так большой перевес, – подумал Грач; и тут ему пришла мысль: – Эта не та битва, о которой говориться в пророчестве!»
– Мы стоим, а наши фланги тоже пошли в атаку! – прокомментировал кто-то.
– Вся драка будет на флангах, в центр им смысла нет напирать, за нами холм, – поумничал очередной стратег.
Послышались глухие удары, хруст дерева, это ломались копья и трещали щиты, раздались первые крики боли. Африканские стрелки хладнокровно отстреливали одиночных бальдарманов, которые пробегали в промежуток между подразделениями. Часто свои меткие выстрелы они сопровождали бравурными шутками.
Швейцарцы стояли нерушимой стеной, ритмично перемалывая вал бальдарманов.
Но вдруг из-за передних рядов показались огромные лошадеподобные звери, закованные в броню. По бокам у них висели деревянные крепостные башни. Даже с большого расстояния они казались громадными. Бальдарманы расступались, и индрикотерии быстро приближались. Башни были усеяны бойницами, из которых выглядывали лучники.
Многие воины охнули от неожиданности, потом по рядам прошёл ропот.
Кто-то начал расспрашивать Чирика:
– Это же зверь индрик, из Беловодья? Правда? Ты же у нас из Беловодья, ты должен всё о них знать.
Злобно сплюнув, Чирик начал угрюмо рассказывать:
– Конец нам: их шкуру не пробить стрелами, огнестрелом тоже вряд ли.
– Откуда они у бальдарманов?
– Серапион прислал. Получается, что он нарушил нейтралитет. Теперь понятно, куда нас отправят после этой войны, если выживем.
– В Беловодье?
– Да, и это будет полная задница: черти растерзают нас, как только мы ступим на континент. Людям там не пройти.
– Ты же проходил? – с уважением спросили Чирика.
– Я другое дело, я с чертями побратался, – усмехнулся Чирик, – а вот воевать… Туда только сам Мелькатор должен прийти, чтобы хотя бы на равны драться.
Все отвлеклись от разговоров, потому что в промежутке между сотнями шотландцы и зулусы торопливо тащили десятки здоровенных противотанковых ежей, собранных из толстых кольев. Ежи расставили за спинами у швейцарцев.
На некоторое время все замолчали, наблюдая за сооружением оборонительной линии. Быстро справившись, шотландцы и зулусы вернулись на холм.
Индрики стали видны лучше, они уже нависали над первой линией. Швейцарцы не дрогнули, не сдвинулись ни на шаг. И вдруг из рога одного из индриков полыхнул столб пламени. Огненное облако накрыло центр построения шотландцев. Тут же раздались крики.
Из огненного вихря выбегали горящие люди, они с диким воплем метались и падали. Через некоторое время донёсся запах горелых тряпок и тошнотворный запах горелой плоти.
По рядам тревожно пронеслось:
– Остатки швейцарцев побежали!
Впереди стоящие наёмники пропускали сквозь свои ряды отступающих. Ошеломленные, швейцарцы, ковыляя уходили с передовой, многие помогали идти раненым. Через строй русской сотни они уже не пошли, а обходили построение по сторонам. Грач взглянул на проходящих мимо – половина эти матёрых вояк была охвачена страхом, остальные были словно контужены.
– Да они нас просто спалят! Без схватки просто пожгут всех эти огнём! – запаниковал кто-то.
– Отставить разговоры! – прикрикнул Есаул. Он хотел сказать что-то ещё, и в этот момент очень надо было сказать что-то суровое и ободряющее, но нужных слов командир не нашёл.
Не задерживаясь индрики пошли по горящей траве, там, где только что стояла нерушимая стена швейцарцев. И вдруг: то один, то другой, гиганты начали шарахаться и взвывать от боли, некоторые падали на подкосившиеся передние ноги, другие разворачивались, и хромая пытались убежать.
Индрики не смогли преодолеть противотанковые ежи: острые концы ранили им ноги, а если животные пытались перешагнуть препятствие, то всё равно задевали торчащие во все стороны колья, ежи переворачивались и тогда они напарывались на остриё животами.
Местные наёмники издали радостный возглас, торжествуя что их миновала такая опасность.
Наёмники ликовали не долго – на них обрушились толпы бальдарманов. Теперь Грач видел их ещё ближе: их безразличные лица, крупные фигуры, тяжёлые дубины. А задиристые наёмники, казалось, даже с радостью вступили в схватку – их боевой клич был похож на озорное улюлюканье, и они издавали его не прекращая.
Танкист с резервными сотнями вернулся на холм, он уже видел, что его ежи отлично сработали и рассчитывал на похвалу генерала. Инквизитор действительно был очень доволен.
– Молодец, ты продолжаешь радовать меня! Теперь всё идёт просто замечательно.
Широким жестом Инквизитор указал на битву. Тяжёлым положение было только в центре, а на флангах войско уверено продвигалось вперёд, оставляя за собой трупы бальдарманов.
– Дикари кинулись в бой без тактики, без построения, без какого-либо плана, и попались в классическую ловушку: продвинулись в центре, но ещё немного и наши фланги возьмут в окружение всех этих тварей! – победоносно комментировал положение Инквизитор.
– До победы один шаг, – искренне обрадовавшись сказал Танкист.
– В этой битве будет ещё поворотный момент… – взволнованно произнёс Инквизитор. – Я прижал их так не ради победы… Не расслабляйся, у тебя ещё будет очень ответственное задание!
Танкист немного смутился, но подумал, что он просто не всё понимает в замыслах своего генерала.
Грач хорошо видел, как бьются наёмники: несмотря на бодрость им приходилось туго. Африканские стрелки уже не так легко отстреливали бальдарманов, которые пробегали в промежуток между сотнями. Стрелки начинали нервничать и это сказалось на меткости: стрелы либо не валили врага наповал, либо пролетали мимо. Строй наёмников начал разрушаться как плотина: то в одном, то в другом месте сквозь их ряды прорывались бальдарманы. Одиночек отстреливали, но их становилось всё больше, больше, и вдруг весь ряд рухнул. И вот уже, с диким криком, бальдарманы неслись на русскую сотню.
– Копья вперёд! – скомандовал Есаул.
Словно в замедленной съёмке Грач видел, как приближаются бальдарманы. Некоторые прикрывались тяжёлыми круглыми щитами, но большинство было без всяких доспехов, только со здоровенными, уже облупленными от ударов, дубинами. Грач увидел их лица. Реальность резко вернулась и оказалось, что бальдарманы уже близко, их дикие крики звучали как будто над самым ухом. Выставленные копья лишь на миг остановили их поток: многие пали замертво, но через поверженных перескакивали следующие, они уже продирались к самым щитам и заносили дубины для удара.
С криком воины второго и третьего ряда наносили удары копьями, а Грач всё не мог решиться, даже мысли не возникало прицелиться во врага. Грач не был готов к реальной битве. Кричали и бальдарманы и люди. Орали от боли и от ярости. Грач словно попал в гигантскую молотилку, в которой всё было в движении, фигуры появлялись и оседали вниз, всё гремело, брызгала кровь.
Есаул ловко орудовал коротким копьём, но вдруг начал валиться набок и оказался на земле, успев только выставить вперёд руки – из его ноги хлестала кровь. Человек с саблей, раскрашенный под бальдармана, стоя над Есаулом, торжествующе выкрикнул: «Бальдар!», и тут же был поражён несколькими копьями. Спасая командира, двое бойцов покинули строй, и перед Грачом остался только воин первого ряда со щитом. Есаула не успели спасти: рядом стоящий бальдарман дубиной нанёс удар ему по шлему. От удара голова безвольно мотнулась словно оторванная – сломалась шея. Вот так рухнула последняя надежда Грача на защиту. Грач огляделся и заметил, что Крендель стал гораздо ближе, он явно делает шаги в его сторону.
Очкарик указал Инквизитору на центр войска:
– Пора вводить резервы.
– Резервы пока трогать не будем! Лучше поставьте туда пушки, пусть сметают бальдарманов картечью.
Танкист с трудом поверил в то, что услышал. Ошеломлённый, нарушая субординацию, он запротестовал:
– Но там же мои люди!
Инквизитор гневно повернулся к нему, но вдруг передумал осыпать бранью дерзкого дружинника, и заговорил сдержанно:
– Солдатская доля – отдавать жизнь в битвах. Сегодня падёт много наших воинов. Всё очень хорошо идёт, но вряд ли также хорошо для них закончиться. Ты же слышал пророчество – у них появиться спаситель, так что по большому счёту неважно, как погибнут солдаты.
Пыл Танкиста остыл и теперь он стоял растерянный, а Инквизитор продолжал нравоучение:
– Ты уже не простой солдат, ты в моей ближней дружине, ты наделён властью над солдатами и их сотниками, привыкай к трудным решениям.
Мысли Танкиста путались: Инквизитор вроде бы объяснял всё толково и командира слушать надо беспрекословно, но так делать нельзя. Танкист поник, он понял одно: ничего хорошего сегодня ждать не стоит.
Бальдарманы были совсем рядом, дубинами они молотили по щитам. Летели щепки и казалось, что вот-вот первый ряд падёт. Крендель уже приблизился на расстояние вытянутой руки и пристально смотрел на Грача, не на врага, а сосредоточенно смотрел на Грача. Бальдарман, сразивший Есаула, получил несколько стрел в горло и упал. Стрелы прилетели откуда-то из-за спины Грача. Обернувшись назад, Грач увидел, что стрелки африканцы уже отступили на склон холма, и оттуда суетливо стреляли, почти им в спины. А ещё он увидел, что им в спины направленны пушки, и в стволы забивают заряды. Стоящий впереди воин получил удар дубиной по шлему и упал замертво. Наступив на щит павшего, на его место встал бальдарман. Из-за спины послышалась команда: «Пли!»
Хлопнув Грача по плечу, Яша ушёл на свою сторону.
Расставляя воинов, Есаул многим давал напутствия, что-то напоминал, кого-то подтрунивал. Было заметно, что бойцы любят и уважают своего командира, и на все его слова живо реагируют.
Грач никак не решался занять место в строю. Есаул снял фуражку, откинул её на телегу, напялил шлем и, строго глянув, сказал:
– Знаешь, что будет если ты побежишь? Перережем тебе жилы над пятками, и больше вообще бегать не сможешь. Только вперёд! Знай – бальдарманы не пожалеют никого. А главное даже не удосужатся добить тебя, когда будут бросать в яму для перегноя.
Есаул встал в первом ряду крайним справа. Грачу стало легче, от того, что в бою перед ним будет стоять самый крутой человек в сотне, и он занял место в своём ряду.
Стоя в строю все немного взволнованно разминались с оружием: поднимали щиты, вертели копья.
Грач осмотрелся: метрах в десяти справа начинались ряды соседней сотни, там стояли турецкие янычары с ятаганами. В промежуток между их сотнями забежали африканцы с длинными луками. Они принесли корзины со стрелами, расставили их равномерно и начали с бравадой прохаживаться вокруг них, изредка подтрунивая друг над другом на тему меткости в стрельбе.
В каких-то сотнях воины начали петь боевые песни, поднимая воинственный дух.
У Грача начался мандраж в предчувствии чего-то незнакомого и опасного.
– Через час поле будет покрыто трупами… – зловеще проговорил стоящий рядом воин, нагнав ещё больше мрачного настроения.
Русскую сотню поставили в третьей, последней линии, скорее всего из-за того, что большая часть состава только вернулась из разведки, подразделение было утомлено и потрёпано.
– Повезло, в первой линии перед нами швейцарцы: эти парни не дрогнут, они проломят любую армию, – произнёс другой воин.
Первая линия была едва видна Грачу, но всё же он мог разглядеть там воинов в пёстрых, жёлто-синих штанах, блестящих кирасах, шлемах с высоким гребнем и полями, сильно загнутыми спереди сзади. Густым лесом над их рядами медленно покачивались устрашающие алебарды.
– Во второй линии местные наёмники, изгои из Праджапати, тоже хороши – свирепые парни. Сегодня наш день: не придётся ничего делать, пройдём по трупам и ворвёмся в город – продолжал разбирать ситуацию воин.
Получалось, что Грач стоял в последней линии последнего ряда всего войска. Перед ним были здоровенные мужики, рядом командир, и это давало чувство безопасности. Сзади был только холм, на склонах которого расположились две резервных сотни, а на вершине ставка самого Инквизитора.
Шотландцы, которые до этого двигались в авангарде и с боем заняли эту стратегическую высоту, теперь оставались в резерве и расчищали склоны холма от тел бальдарманов. Инквизитор проводил совещание перед битвой. Не сильно заботясь общим положением, он отдавал приказы по своей безопасности: поставить перед ставкой пушки, и там же расположить стрелков, человек двадцать из его дружины с огнестрельным оружием.
Но вдруг, вялый взгляд генерала напрягся и устремился вдаль: за поворотом городской стены он увидел огромных животных – индрикотериев. С холма было видно, как животных снаряжают к бою: навешивают броню, крепят огромный рог на морду, устанавливают на спине коромысло с корзинами-башнями.
Вся свита Инквизитора тоже заворожённо уставились на индриков. Исполины приковывали внимание: с закреплёнными на них башнями они были похожи на небольшие ходячие крепости. Сами животные вели себя смирно, но их устрашающее великолепие вызывало чувство опасности – казалось, что от такой громадины не может быть никакой защиты.
Надивившись, Инквизитор вернул самообладание и задал общий вопрос:
– Я слышал, что из рога они мечут горючую смесь – греческий огонь?
– Да, метров на тридцать выпускают струю огня, – подтвердил один из дружинников, – но это дорого, палить направо-налево не будут, начнут только в крайнем случае, или только в начале, чтобы поднять панику.
Инквизитор обвёл взглядом окружающих и вновь спросил:
– Как будем валить этих чудищ?
Не услышав ответа, Инквизитор остановил требовательный взгляд на одном из дружинников. Ответа у того не было, но, чтобы не навлечь гнев он начал размышлять вслух:
– Огонь им не страшен, к нему они приучены. Стрелять бесполезно: не пробить, ни броню, ни шкуру. Может быть штурмовать их как крепость: с лестницами, вернее с абордажными крюками, верёвками.
Инквизитор задумался над этим предложением. Но тут нерешительно вмешался Танкист:
– Есть способ, как останавливать большие бронированные машины, и он несложный.
Танкист рассказал принцип действия противотанковых ежей и подытожил:
– Мне нужны будут люди с топорами и крепкие носильщики.
– Бери резервные сотни: шотландцев и зулусов; быстро управишься и верни людей на место! – приказал Инквизитор.
Воины в русской сотне потихоньку переговаривались, с видом знатоков обсуждая тактику боя, спорили о вариантах.
Грачу было немного видно войско противника и видно, как оно вдруг пришло в движение.
– Они атакуют! – разнеслось по рядам.
Взревели трубы. От города донёсся яростный рёв:
– Бальдар! Бальдар!
В памяти Грача всплыл жутковатый внешний вид бальдарманов; он вспомнил как часто слышал, что любой бальдарман сильней человека. Было видно, что бальдарманов гораздо больше, чем людей в войске Инквизитора; их поток приближался, но толпы под стеной города не уменьшались, самые крайние ещё даже не тронулись с места. Грачу стало не по себе. «Похоже, что бальдарманам не нужен никакой спаситель, у них и так большой перевес, – подумал Грач; и тут ему пришла мысль: – Эта не та битва, о которой говориться в пророчестве!»
– Мы стоим, а наши фланги тоже пошли в атаку! – прокомментировал кто-то.
– Вся драка будет на флангах, в центр им смысла нет напирать, за нами холм, – поумничал очередной стратег.
Послышались глухие удары, хруст дерева, это ломались копья и трещали щиты, раздались первые крики боли. Африканские стрелки хладнокровно отстреливали одиночных бальдарманов, которые пробегали в промежуток между подразделениями. Часто свои меткие выстрелы они сопровождали бравурными шутками.
Швейцарцы стояли нерушимой стеной, ритмично перемалывая вал бальдарманов.
Но вдруг из-за передних рядов показались огромные лошадеподобные звери, закованные в броню. По бокам у них висели деревянные крепостные башни. Даже с большого расстояния они казались громадными. Бальдарманы расступались, и индрикотерии быстро приближались. Башни были усеяны бойницами, из которых выглядывали лучники.
Многие воины охнули от неожиданности, потом по рядам прошёл ропот.
Кто-то начал расспрашивать Чирика:
– Это же зверь индрик, из Беловодья? Правда? Ты же у нас из Беловодья, ты должен всё о них знать.
Злобно сплюнув, Чирик начал угрюмо рассказывать:
– Конец нам: их шкуру не пробить стрелами, огнестрелом тоже вряд ли.
– Откуда они у бальдарманов?
– Серапион прислал. Получается, что он нарушил нейтралитет. Теперь понятно, куда нас отправят после этой войны, если выживем.
– В Беловодье?
– Да, и это будет полная задница: черти растерзают нас, как только мы ступим на континент. Людям там не пройти.
– Ты же проходил? – с уважением спросили Чирика.
– Я другое дело, я с чертями побратался, – усмехнулся Чирик, – а вот воевать… Туда только сам Мелькатор должен прийти, чтобы хотя бы на равны драться.
Все отвлеклись от разговоров, потому что в промежутке между сотнями шотландцы и зулусы торопливо тащили десятки здоровенных противотанковых ежей, собранных из толстых кольев. Ежи расставили за спинами у швейцарцев.
На некоторое время все замолчали, наблюдая за сооружением оборонительной линии. Быстро справившись, шотландцы и зулусы вернулись на холм.
Индрики стали видны лучше, они уже нависали над первой линией. Швейцарцы не дрогнули, не сдвинулись ни на шаг. И вдруг из рога одного из индриков полыхнул столб пламени. Огненное облако накрыло центр построения шотландцев. Тут же раздались крики.
Из огненного вихря выбегали горящие люди, они с диким воплем метались и падали. Через некоторое время донёсся запах горелых тряпок и тошнотворный запах горелой плоти.
По рядам тревожно пронеслось:
– Остатки швейцарцев побежали!
Впереди стоящие наёмники пропускали сквозь свои ряды отступающих. Ошеломленные, швейцарцы, ковыляя уходили с передовой, многие помогали идти раненым. Через строй русской сотни они уже не пошли, а обходили построение по сторонам. Грач взглянул на проходящих мимо – половина эти матёрых вояк была охвачена страхом, остальные были словно контужены.
– Да они нас просто спалят! Без схватки просто пожгут всех эти огнём! – запаниковал кто-то.
– Отставить разговоры! – прикрикнул Есаул. Он хотел сказать что-то ещё, и в этот момент очень надо было сказать что-то суровое и ободряющее, но нужных слов командир не нашёл.
Не задерживаясь индрики пошли по горящей траве, там, где только что стояла нерушимая стена швейцарцев. И вдруг: то один, то другой, гиганты начали шарахаться и взвывать от боли, некоторые падали на подкосившиеся передние ноги, другие разворачивались, и хромая пытались убежать.
Индрики не смогли преодолеть противотанковые ежи: острые концы ранили им ноги, а если животные пытались перешагнуть препятствие, то всё равно задевали торчащие во все стороны колья, ежи переворачивались и тогда они напарывались на остриё животами.
Местные наёмники издали радостный возглас, торжествуя что их миновала такая опасность.
Наёмники ликовали не долго – на них обрушились толпы бальдарманов. Теперь Грач видел их ещё ближе: их безразличные лица, крупные фигуры, тяжёлые дубины. А задиристые наёмники, казалось, даже с радостью вступили в схватку – их боевой клич был похож на озорное улюлюканье, и они издавали его не прекращая.
Танкист с резервными сотнями вернулся на холм, он уже видел, что его ежи отлично сработали и рассчитывал на похвалу генерала. Инквизитор действительно был очень доволен.
– Молодец, ты продолжаешь радовать меня! Теперь всё идёт просто замечательно.
Широким жестом Инквизитор указал на битву. Тяжёлым положение было только в центре, а на флангах войско уверено продвигалось вперёд, оставляя за собой трупы бальдарманов.
– Дикари кинулись в бой без тактики, без построения, без какого-либо плана, и попались в классическую ловушку: продвинулись в центре, но ещё немного и наши фланги возьмут в окружение всех этих тварей! – победоносно комментировал положение Инквизитор.
– До победы один шаг, – искренне обрадовавшись сказал Танкист.
– В этой битве будет ещё поворотный момент… – взволнованно произнёс Инквизитор. – Я прижал их так не ради победы… Не расслабляйся, у тебя ещё будет очень ответственное задание!
Танкист немного смутился, но подумал, что он просто не всё понимает в замыслах своего генерала.
Грач хорошо видел, как бьются наёмники: несмотря на бодрость им приходилось туго. Африканские стрелки уже не так легко отстреливали бальдарманов, которые пробегали в промежуток между сотнями. Стрелки начинали нервничать и это сказалось на меткости: стрелы либо не валили врага наповал, либо пролетали мимо. Строй наёмников начал разрушаться как плотина: то в одном, то в другом месте сквозь их ряды прорывались бальдарманы. Одиночек отстреливали, но их становилось всё больше, больше, и вдруг весь ряд рухнул. И вот уже, с диким криком, бальдарманы неслись на русскую сотню.
– Копья вперёд! – скомандовал Есаул.
Словно в замедленной съёмке Грач видел, как приближаются бальдарманы. Некоторые прикрывались тяжёлыми круглыми щитами, но большинство было без всяких доспехов, только со здоровенными, уже облупленными от ударов, дубинами. Грач увидел их лица. Реальность резко вернулась и оказалось, что бальдарманы уже близко, их дикие крики звучали как будто над самым ухом. Выставленные копья лишь на миг остановили их поток: многие пали замертво, но через поверженных перескакивали следующие, они уже продирались к самым щитам и заносили дубины для удара.
С криком воины второго и третьего ряда наносили удары копьями, а Грач всё не мог решиться, даже мысли не возникало прицелиться во врага. Грач не был готов к реальной битве. Кричали и бальдарманы и люди. Орали от боли и от ярости. Грач словно попал в гигантскую молотилку, в которой всё было в движении, фигуры появлялись и оседали вниз, всё гремело, брызгала кровь.
Есаул ловко орудовал коротким копьём, но вдруг начал валиться набок и оказался на земле, успев только выставить вперёд руки – из его ноги хлестала кровь. Человек с саблей, раскрашенный под бальдармана, стоя над Есаулом, торжествующе выкрикнул: «Бальдар!», и тут же был поражён несколькими копьями. Спасая командира, двое бойцов покинули строй, и перед Грачом остался только воин первого ряда со щитом. Есаула не успели спасти: рядом стоящий бальдарман дубиной нанёс удар ему по шлему. От удара голова безвольно мотнулась словно оторванная – сломалась шея. Вот так рухнула последняя надежда Грача на защиту. Грач огляделся и заметил, что Крендель стал гораздо ближе, он явно делает шаги в его сторону.
Очкарик указал Инквизитору на центр войска:
– Пора вводить резервы.
– Резервы пока трогать не будем! Лучше поставьте туда пушки, пусть сметают бальдарманов картечью.
Танкист с трудом поверил в то, что услышал. Ошеломлённый, нарушая субординацию, он запротестовал:
– Но там же мои люди!
Инквизитор гневно повернулся к нему, но вдруг передумал осыпать бранью дерзкого дружинника, и заговорил сдержанно:
– Солдатская доля – отдавать жизнь в битвах. Сегодня падёт много наших воинов. Всё очень хорошо идёт, но вряд ли также хорошо для них закончиться. Ты же слышал пророчество – у них появиться спаситель, так что по большому счёту неважно, как погибнут солдаты.
Пыл Танкиста остыл и теперь он стоял растерянный, а Инквизитор продолжал нравоучение:
– Ты уже не простой солдат, ты в моей ближней дружине, ты наделён властью над солдатами и их сотниками, привыкай к трудным решениям.
Мысли Танкиста путались: Инквизитор вроде бы объяснял всё толково и командира слушать надо беспрекословно, но так делать нельзя. Танкист поник, он понял одно: ничего хорошего сегодня ждать не стоит.
Бальдарманы были совсем рядом, дубинами они молотили по щитам. Летели щепки и казалось, что вот-вот первый ряд падёт. Крендель уже приблизился на расстояние вытянутой руки и пристально смотрел на Грача, не на врага, а сосредоточенно смотрел на Грача. Бальдарман, сразивший Есаула, получил несколько стрел в горло и упал. Стрелы прилетели откуда-то из-за спины Грача. Обернувшись назад, Грач увидел, что стрелки африканцы уже отступили на склон холма, и оттуда суетливо стреляли, почти им в спины. А ещё он увидел, что им в спины направленны пушки, и в стволы забивают заряды. Стоящий впереди воин получил удар дубиной по шлему и упал замертво. Наступив на щит павшего, на его место встал бальдарман. Из-за спины послышалась команда: «Пли!»
