«Ахетмаатра, сын Владыки Обеих Земель и Верховный жрец богини Хатхор, – почти беззвучный шепот несчастного студента-археолога, слетавший с искусанных от боли губ, исчезал в мрачной тишине погребальной камеры, – приди в этот мир. Твои слуги ждут тебя, чтобы жить дальше. Да наполнится тело твое силой, и вернешься ты в мир живых как полный жизни и власти, да исполнишь все предначертанное тебе богом Анубисом. Ибо смерть не есть умирание, а шаг к новой жизни!»
Стоявшие по обе стороны истлевшие телохранители таинственного хозяина гробницы внимательно вслушивались в каждое слово и пристально смотрели на открытый саркофаг, где покоилась мумия.
«Я сделал, что вы хотели…» – промямлив, пленник попытался встать, но был брошен обратно на колени сильным ударом по спине, неоднократно разодранной острыми ногтями беспощадных мертвецов. Охранник отвесил ему приличный подзатыльник и снова указал на снятую крышку, освещенную мерцающими огоньками десятка масляных ламп. Молодой человек вздохнул, понимая, что шансы выйти живым из этой странной усыпальницы сравнялись с нулем в тот момент, когда он от усталости прислонился к скале, нависшей над тропинкой. Как выяснилось через мгновение, там оказался вход, заделанный истлевшими за десятки веков пальмовыми стволами и рассохшейся штукатуркой, и археолог, полетев вниз, приземлился точно между двумя скелетами на дно неглубокой шахты, из которой вел коридор вглубь известнякового массива. Даже если бы ему удалось выскользнуть из погребальной камеры, увернувшись от цепких пальцев телохранителей, которых он случайно разбудил, прочитав вслух иероглифы на поясах, то быстро взобраться на четыре метра по вертикальной стене было не под силу. Парень и подумать не мог, что мумии в открытых, вертикально стоявших гробах, могут ожить от произнесения вслух заклинаний, написанных краской на ткани несколько тысяч лет назад. Теперь его окружали три десятка древнеегипетских мертвецов в истлевшей льняной одежде и дорогих украшениях из полудрагоценных камней в золотой оправе.
Охранник, устав от молчания пленника, очередным ударом напомнил о его миссии. Собрав последние силы, археолог заново громко прочитал надпись на языке Позднего царства, которым пользовались египтологи, благодаря расшифровкам Шампольона и Баджа. Понять текст было можно, но правильно выговорить… Никто не знал, как это произносилось столько веков назад.
Мумия в саркофаге так и не подавала признаков жизни. Тогда почему эти тридцать очнулись всего от нескольких слов? Студент решил: раз терять уже нечего, может, его действия пойдут на пользу науке. Всего несколько часов назад он, пусть только сознанием, уже побывал в этой усыпальнице и даже смог воскресить из мертвых Верховного жреца самой почитаемой древнеегипетской богини. Парень задумался, сравнивая, что происходило в той «сонной» реальности, в которой он оказался из-за банального солнечного удара: тогда пелены на мумии были разрезаны слугами, сейчас же они не сделали этого. Прокрутив в голове всю цепочку событий еще раз, он вскочил и с криком «Бинты!» выхватил нож из-за пояса охранника. Увернувшись от острых ногтей мертвеца, молодой человек разодрал бронзовым лезвием пожелтевшую льняную ткань и коряво выкрикнул на древнем языке: «Ахетмаатра, сын Владыки Обеих Земель и Верховный жрец богини Хатхор, восстань и приди в этот мир. Твои слуги ждут тебя, чтобы жить дальше. Да наполнится тело твое силой, и вернешься ты в мир живых как полный жизни и власти, да исполнишь все предначертанное тебе богом Анубисом. Ибо смерть не есть умирание, а шаг к новой жизни!»
Разозлившийся второй телохранитель оттащил наглеца от саркофага, поставил на колени, пнул ногой по ребрам. Из гроба послышался треск ткани, перекрываемый звоном металлических украшений.
За алебастровые борта ухватились иссохшие пальцы в золотых наперстках. Телохранители, поклонившись, подошли к господину, помогли встать на ноги и покинуть тесный «многовековой дом». Каменная крышка легла на свое место. И только парень заикнулся о свободе, как был моментально брошен спиной на надпись, которую столько раз прочитал за этот день. Служанки с лампами в руках окружили саркофаг. Верховный жрец склонился над пленником, с неподдельным интересом стал изучать светловолосого чужеземца. В дрожащем свете археолог и сам принялся разглядывать хозяина древней усыпальницы. Длинные волосы, заплетенные в косички и украшенные золотыми подвесками, кожа, словно лакированная, следы густой подводки на веках, нос с небольшой горбинкой, чуть приоткрытые губы... Юноша приподнялся на локтях, вглядываясь в черты лица, показавшимися до боли знакомыми. Этот египтянин так был похож на Тиа! Да, именно на Тиа – мумию в музее, что всколыхнула много лет назад в подростке любовь к миру мертвых, в том числе, и к ней... Не осталось никаких сомнений в сходстве. Ему так захотелось провести пальцами по впалым щекам, скулам, ненароком коснуться губ. В музее между ними было стекло витрины, а здесь… Только протяни руку.
«Ты знаешь Тиа? Она тоже была жрицей Хатхор, дочь Рамсеса III… – прошептав, молодой человек попытался прикоснуться к лицу, хранившему многовековое спокойствие. – Ты похож на нее как две капли воды!»
Но жрец, схватив за запястья, прижал его руки к холодному камню... и поцеловал, точнее, едва прикоснулся своими губами. Археолог вздрогнул, попытался оказать сопротивление, но был обездвижен навалившимися на него телохранителями. Тогда он обреченно закрыл глаза, рисуя в своем воображении прелестную девушку по имени Тиа. Ему показалось, что сухие, отдающие привкусом прогоркших от времени ароматических масел, губы стали пухлее и мягче. Голова кружилась все сильнее, дыхание перехватывало, как при прыжке без парашюта с крыши высотки. Силы с каждым мгновением покидали его тело, будто их высасывали по глотку.
Египтянин отпустил запястья и, немного отстранившись, облокотился на крышку, давая пленнику возможность в очередной раз себя рассмотреть. Жрец довольно облизнулся, а археолог, в свою очередь, застыл с гримасой ужаса на лице: перед ним была уже не высохшая мумия, а живой человек с чуть смуглой, казавшейся бархатной, кожей, утонченно поведенными миндалевидными карими глазами, темно-розовыми губами... Студент поднял руку, второй раз пытаясь прикоснуться к нему, и хрипло застонал – она была совсем иссохшей, такой же как у мумий в музее. А таинственный хозяин гробницы улыбнулся и второй раз нежно поцеловал...
– Тиа – моя сестра... – тихо, почти шепотом, с трудом произнес Ахетмаатра на новом для себя языке, разрывая футболку на еще живом пленнике. – Мы двойняшки. Ты ведь любишь ее? Хочешь быть рядом с ней в музее? Я могу осуществить все твои самые заветные мечты… А ведь у тебя они совершенно не такие, как у других: стать частью истории моего мира. Как думаешь, мечты должны сбываться?
Измученный археолог кивнул – говорить не было сил, язык не хотел слушаться. Жрец сделал жест рукой – вся свита обступила господина и склонила головы. Из последних сил юноша пригляделся: нет, это не был обман зрения, они были тоже живыми, как и их хозяин, и такими красивыми: полупрозрачная льняная ткань едва скрывала смуглые тела, аккуратно подведенные глаза цвета вулканического стекла поблескивали от мерцающего света ламп, а губы шептали странные заклинания.
Пока двое парней стаскивали с жертвы оставшуюся одежду, девушки, нежно прикасаясь ладонями, в свою очередь покрывали его высохшую кожу ароматными маслами, заплетали волосы в косички. Ахетмаатра стоял рядом, скрестив на груди руки, и наблюдал за происходившим. Когда слуги закончили свою работу, он стал снимать с себя все украшения и надевать их на «новую мумию». А несчастный студент лежал, не оказывая никакого сопротивления – не было сил шевельнуть даже пальцами, поэтому он просто блаженствовал, совсем не задумываясь о том, что будет дальше… Служанки отрывали от своей одежды широкие полосы ткани и протягивали охранникам, которые, начиная с ног, стали оборачивать мумию погребальными бинтами: бедра, живот, руки и грудь, шею...
– Закрывай глаза, поспи… – сказал Ахетмаатра на прощание. – И прости меня, если сможешь.
– Исполни все, что обещал, – из последних сил прошептал археолог сквозь бинты, ложившиеся на лицо.
– Слово Верховного жреца Хатхор!
С последним ударом сердца чужестранца древние египтяне переложили его готовую мумию в гроб, вбили заглушки, закрыли крышку каменного саркофага. Ахетмаатра провел ладонями по выбитым на желтоватом алебастре иероглифам, стирая текст заклинания под своим титулом и именем.
«Теперь ты стал мной. Потерпи несколько дней, и ты займешь место рядом с моей сестрой в музее, – на своем языке с гордостью произнес жрец и, помедлив, обратился к слугам, – собирайте все, что нас может выдать, и уходим!»
Полуденная жара медленно отступала под вечерней прохладой. Скалы окрашивались в золотисто-красные тона, а их тени становились с каждой минутой длиннее и темнее. Телохранители помогли своему господину и служанкам выбраться из шахты. Ахетмаатра зажмурился от падавших на лицо лучей заходящего солнца, от света которого он уже успел отвыкнуть за долгие тысячелетия, глубоко вздохнул, наслаждаясь еще теплым сухим воздухом. Вот она, долгожданная жизнь, отсроченная на десятки веков! Вся свита окружила жреца, ожидая дальнейших приказов. Но тот молчал, о чем-то задумавшись.
– Мой господин, – юноша с любимым в то время именем Хаэмхет первым нарушил тишину, сжимая в руках одежду археолога. – Избавиться от его вещей?
– Не здесь и не сейчас... – отрешенно произнес Ахетмаатра. – Они могут пригодиться... Пока не знаю, зачем.
Слуга покорно склонил голову. Жрец вздрогнул от звуков человеческих голосов, громко кричавших на уже знакомом языке и отражавшихся гулким эхом среди скал.
– В путь, пока нас не нашли! – он махнул рукой в сторону ущелья, и египтяне исчезли за поворотом прежде, чем их успели заметить вооруженные фонарями и самодельными факелами студенты-археологи, сбившиеся с ног в поисках своего товарища.
Ахетмаатра принял решение двигаться со свитой на юг к Фивам. Стараясь избегать встречи с людьми, они шли день за днем по иссушенной солнцем земле, где когда-то несла свои воды неглубокая река, по берегам которой зеленели поля, засеянные пшеницей. В его душе теплилась надежда, что культ могущественных богов еще жив и о них позаботятся, как о желанных гостях. Но, завидев очертания нового города и развалины огромнейшего храма страны, понял, что его мира больше нет. Прошло слишком много времени – намного больше, чем он рассчитывал. Другие люди, другая вера, другой язык… Они стали здесь совершенно чужими.
Так идти дальше было нельзя – слишком большая, странно одетая группа привлекала к себе много внимания. Несколько раз египтяне, сворачивая с пути, спасались бегством в горы от вооруженных людей, принимавших их за шайку грабителей могил.
С трудом добравшись до Карнака и расположившись в тени храмовых стен, Ахетмаатра с грустью посмотрел на служанок и телохранителей, преданных ему до последнего вздоха и добровольно согласившихся быть со своим господином даже в мрачной гробнице. Он дважды уходил в город, раскинувшийся на восточном берегу реки, пытаясь продать украшения, чтобы купить еду и новую одежду, но возвращался ни с чем: завидев древние браслеты и ожерелья, на него с криками и камнями набрасывались местные жители. Сейчас служитель культа богини Хатхор, некогда наделенный безграничной властью, был уже не в состоянии позаботиться о верных слугах, но и предать, бросив одних на произвол судьбы, тоже не мог.
– Хаэмхет... – тихо позвал жрец.
Тот подошел, опустился рядом на колени.
– Мой принц, – египтянин заправил за ухо черную косичку и, заметив скользнувшую по щеке хозяина слезу, прошептал. – Для нас это конец пути?
Ахетмаатра кивнул головой, изо всех сил пытаясь сохранить хладнокровие.
– Позволь мне быть первым, – Хаэмхет обнажил кинжал, приставил его к груди.
– Не так... – жрец отобрал оружие. – Ты знаешь, как я могу. Я слишком люблю вас, чтобы проливать кровь и причинять страдания. Будет не больно: ни тебе, ни мне… Анубис проводит ваши души к Осирису, а от него – на поля Иару. Смерть – это не умирание, а лишь шаг к новой жизни. Не бойся этого.
– Мы будем ждать тебя и твою сестру в том мире, чтобы снова преданно служить, как и раньше, – телохранитель закрыл глаза, скрестил на груди руки.
Нежно обхватив ладонями щеки своего слуги, Ахетмаатра слился в глубоком поцелуе с его горячими губами, без остатки отдаваясь ощущению эйфории от впитываемой в себя жизни. Он прервал поцелуй, разжал пальцы и истлевшее тело Хаэмхета рассыпалось в прах. Оставшиеся двадцать девять спокойно наблюдали за происходившим. Никто не произнес ни слова. Тети-Шери, самая юная среди служанок, поднялась с колен, не спеша подошла к господину, обвила руками его шею.
– Знай, что я люблю тебя больше своей жизни! – прошептала она и сама приникла к его губам за смертельным поцелуем.
В полной тишине юноши и девушки подходили к принцу и рассыпались прахом, который уносил прочь горячий ветер. Ахетмаатра остался в гордом одиночестве, стер слезы, льющиеся по щекам от боли, переполнявшей душу, поднял с песка вещи археолога. Разодранную окровавленную футболку он отбросил прочь, натянул брюки, которые были немного велики, опоясался набедренной повязкой, сложенной треугольником. Обувь тоже оказалась не по размеру.
Так, босиком и с обнаженным торсом, младший сын Рамсеса III и Верховный жрец богини Хатхор направился на север в Каир.
Ахетмаатра шел по обочине трассы, тянувшейся с юга на север по западному берегу Нила. Вокруг только пустыня, бесконечная, опаляющая раскаленным ветром. Продолжать путь уже не было сил. Юноша, скрестив ноги, сел на обочине, закрыл глаза. Слишком много жертв ради только одной цели... И в этом он винил лишь себя.
– Эй, туристо! – он вздрогнул от сочного баса, раздавшегося рядом. – Пустыня гулять один смерть!
Принц поднял глаза – было непривычно, что он немного понимал и этот язык: каждая принятая в себя человеческая жизнь награждала его на непродолжительное время памятью жертвы. Перед ним стоял чужестранец в красной клетчатой рубашке и синих шортах.
– Ты садиться, я подвозить! Каиро?
Юноша кивнул головой, подошел к стоявшей неподалеку машине и, поборов страх, сел на заднее сидение. Веселый водитель тщетно пытался втянуть пассажира в разговор, но тот просто молчал и смотрел на пролетающий за окном однообразный пейзаж.
Вечерело. Обжигающий воздух быстро остывал под чистым звездным небом. Машина со скрипом остановилась у развилки.
– Просыпаться, туристо! – рассмеялся мужчина. – Я лево, ты идти прямо.
Ахетмаатра с недоумением посмотрел, не понимая, что тот хотел сказать этой фразой. Тогда водитель применил язык жестов: ткнул себя в грудь, показал налево, потом указал на попутчика и махнул рукой прямо. Нехотя юноша покинул машину.
– Эй! – крикнул мужчина. – Я тебя везти – ты благодарить! – и открыл дверь.
Обернувшись, принц наклонился, чтобы спросить, что от него хочет этот человек.
– Денег ты не иметь! Я вижу… Тогда… Я немножко целовать тебя в шутку как друга! Ты красивый! – и, несильно обхватив юношу за шею, захотел поцеловать попутчика.
