Эстебан видел во сне Долорес — такую, какой она была в жизни. Она махала ему рукой, и оружейник совершенно забывал о том, что она — дочь аристократа, мэра крупного города, а он простой мастеровой парень. Ну, может, и не очень простой. А Долорес всё махала рукой и улыбалась…
Каменные Псы наконец-то покинули разрушенный Юмэ-Амиго, и теперь неутомимо топали по дорогам Сариссы, возвращаясь в те места, куда ранее отправлял их на службу Великий Мастер.
А в резиденции Торментир получил самый ранний разнос в своей жизни. Мастер был не в духе, и теперь его советник тяжело переводил дыхание, незаметно держась за грудь, где по-прежнему темнели шрамы, залитые обсидианом.
В своей комнате метался взад и вперёд демон, назвавшийся Миссингером. Он скрежетал чёрными зубами, пытался стучать мощными кулаками в каменные стены и хрипел:
— Я не рождён для такой службы! Ненавижу! Ненавижу! А-а-а!
Этот хриплый, страшный, низкий рык (или крик) заставил всех слуг без исключения повскакать с постелей, в ужасе озираясь по сторонам.
Мастер тоже услыхал его. Он тряхнул светлыми волосами:
— Солус, можешь идти. Я тебя больше не задерживаю.
С этими словами Мастер поспешил туда, где сидел взаперти разгневанный Миссингер. Торментир последовал было за ним, но злобный взгляд Мастера заставил его передумать.
У Мелиса при пробуждении осталось чёткое ощущение того, что скоро что-то изменится. Что именно — он и сам не понимал. Зато поспешил поделиться своими ощущениями с Нелли.
— Ты думаешь? — тоскливо переспросила она. — Скорее бы!
Они решили не говорить об этом ни Эстебану, ни Дисси. Это решение пришло неизвестно откуда, и объяснить его они не смогли бы.
— Мы подождём ещё совсем немного, — словно уговаривая себя самого, продолжал Мелис. — А потом, мне кажется, нам станет ясно, что делать дальше. Дисси и Эстебан пойдут каждый своей дорогой…
— Знаешь, я думаю, что они будут недовольны, — перебила его Нелли. — Скажут, что мы должны быть благодарны за то, что нас вытащили из тюряги, что нашли для нас такое прекрасное убежище, что заботятся о нас…
— Они никогда не говорили нам такого! — изумился Мелис.
— Ну, не говорили, — не сдавалась Нелли, — но, наверное, думали.
— Нелл, конечно, мы благодарны всем-всем-всем за то, что они для нас сделали, но теперь мы тоже должны что-то делать. У нас есть Огнистый Меч, Лук-без-промаха, хризолитовые семена…
— И моя скрипка!
— Да, и скрипка тоже, — поспешно добавил юноша. — Давай подождём, а потом, наверное, двинемся в путь.
— Ладно, — с несвойственной ей покладистостью ответила Нелли. — Подождём, только не знаю чего, а потом двинемся, только не знаю куда.
Вошли Эстебан и Дисси, и этот разговор затух. Дисси, как обычно, говорила что-то хозяйственное Эстебану, но Нелли уже заметила, как взгляд оружейника расфокусировался, а лицо повернулось к окну. Нелли самодовольно усмехнулась, когда в окне увидела то, что и ожидала увидеть — фигуру Долорес. Их подруга почти бегом приближалась к дому своей кормилицы. Правда, улыбка быстро сползла с губ Нелли, как только она разглядела расстроенное лицо Долорес. Нелли подтолкнула Мелиса локтем в бок и кивнула в сторону окна.
— Вижу, — почти неслышно шепнул Мелис.
Дверь с треском распахнулась. Дисси нахмурилась. Долорес ворвалась в кухню, а Эстебан кинулся к ней.
— Что случилось? Отчего у тебя такой вид?
Долорес всхлипнула. Сочувствие Эстебана стало для неё той последней каплей, после которой слёзы льются, как дождь. Сквозь плач она рассказывала о падении Юмэ, о гибели всех его защитников… Эстебан побелел:
— Ты точно это знаешь? — он даже слегка встряхнул девушку. — Откуда?
Долорес обиженно посмотрела на него:
— Сейчас только об этом и говорят, говорят повсюду. Я шла по городу — почти ни одного Пса нету, все были там, в Юмэ.
Нелли закусила губу, а Мелис вдруг тоже изменился в лице, почти как Эстебан.
— Ох, там же… Он туда собирался!
— Да, — севшим голосом произнес Эстебан. — Туда отправился Хоуди…
В разговор наконец вступила и Дисси:
— И что говорят? Радуются или плачут?
— Кто как, — с горьким смешком ответила Долорес. — Мой отец прыгает от радости. Устраивает вечером банкет в честь падения Юмэ и прибытия этого урода…
— Какого урода? — насторожился Эстебан.
Нелли невольно фыркнула. Долорес строго посмотрела не неё:
— Ничего смешного, Нелл. Мастер с гор вернулся с каким-то чудовищем, забыла, как его… Тёмный ... А, вспомнила, Миссингер.
— Что-о-о? — в один голос вскричали Нелли, Мелис и Дисси.
Они сразу поняли, кем может быть этот чужак, приведённый Мастером неизвестно откуда.
— Не принимайте это так близко к сердцу, — досадливо сказала Долорес. — Вот послушайте лучше, что мой дорогой папочка придумал. Он решил отправить меня в Даун-Таун, потому что Фокси для меня не слишком-то хорош. Отец считает, что Мастер лучше.
Эстебана подкинуло на месте, а остальные, напротив, остолбенели от удивления. Определённо, Мелис был прав, когда говорил, что вот-вот что-то изменится. На взгляд Нелли, изменений этим утром было слишком много, причём одно хуже другого.
— Долорес, — лепетал Эстебан. — Но как же он мог? Неужели он посмеет…
Долорес удручённо кивнула:
— Посмеет, Эс, да ещё как! Он собирается отправить меня к Мастеру, типа принести заверения в почтении и тому подобное…
Нелли начала раздражаться, видя, как Эстебан, отчаянный и решительный, превращается в тряпку рядом с Долорес.
— Эй, послушай, Эс! — она бесцеремонно ткнула его кулаком в ребра. — Есть вещи поважнее личной жизни! Ты распустил розовые сопли и уже забыл, что, возможно, твой друг Хоуди, точнее, — наш друг, погиб. Вдобавок Штейнмейстер призвал Тёмного Посланца, и теперь судьба всей Сариссы под угрозой. А, может, и не только Сариссы. А ты только и можешь говорить о том, что твою девушку выдадут замуж за другого!
Воцарилась тишина. Дисси застыла, похожая на миниатюрную статуэтку. Мелис опустил глаза в пол. Эстебан покраснел, понимая, что, пожалуй, девчонка в чём-то права. Глаза Долорес снова наполнились слезами:
— Нелли, ты могла бы проявить хоть немного сочувствия! Тебе, конечно, хорошо рассуждать! Тебя никто не собирается выдавать за неизвестно кого!
— Да, не собирается, — холодно ответила Нелл. — А тот человек, который примет тебя с радушием, меня и Мелиса целый год держал в подземелье на хлебе и воде, а собирался устроить публичную казнь. А маму мою убил. Согласись, твои переживания как-то бледнеют на этом фоне.
— А давайте попьём чаю, — Дисси хотела, чтобы разговор свернул в другое русло, очень уж глупо и неприятно всё получалось.
— Нет, — резко сказала Нелл. — Кончилось время чаи распивать. Надо что-то делать.
— Правильно, надо, — неожиданно согласился с нею Мелис. — Только чаю всё же попьём. Давай расставим чашки, а у Дисси, вижу, вода уже закипела. За чаем всё и обсудим.
Для Ирис это утро тоже таило множество неприятных новостей. Действительно, Файр Айвори вознамерился отправить свою дочь в резиденцию Мастера. Разумеется, её должна сопровождать Ирис, а также целый отряд дружинников.
Только Ирис совсем не горела желанием попадаться на глаза Мастеру. Он никогда ничего не забывал и не прощал, и уж тем более помнил историю о бегстве боевых магов из Депьярго, в котором Ирис принимала самое деятельное участие.
До неё также дошли слухи о Тёмном Посланце — злобном, неуправляемом демоне, о том, что Мастер снова недоволен Торментиром, а Торментир — демоном…
Пришлось немедленно отправить письмо Фокси, в котором Ирис написала обо всём, что происходило здесь, в Загорье. Только она выпустила флайлиза (снова понадобился Рэп), как в окно немедленно влетел другой ящер. Он принёс послание от старой Зэм. Ирис нетерпеливо развернула письмо и принялась за чтение. Старушка писала, что Хоуди жив, описывала, как он вернулся в поселение Странников, как явились Фергюс и воскресшая Эйлин… Ирис только диву давалась.
— Что ж, если она жива, да стала сильнее, чем раньше, это только справедливо, — пробормотала она себе под нос. — Ведь теперь на стороне Братства могущественный Посланец Тьмы. Надо же нам кого-нибудь противопоставить ему. Желательно равного по силе, но уж как есть…
Чёрный ящер беспокойно крутился на полированном столе. Он отвлекал Ирис от чтения, и она, наконец, сообразила бросить ему кое-что съестное. Флайлиз с аппетитом зачавкал и оставил девушку в покое.
Тем временем Фергюс и Эйлин разделились. Фергюс направился прямиком в Каса-дель-Соль, хотя и подвергался риску быть задержанным дружинниками. Эйлин же, используя магические способности, поспешила в резиденцию в Даун-Таун. Её дочь, судя по всему, была в безопасности, а вот Солусу наверняка требовалась помощь. Как ни отговаривал её Фергюс, она помнила только о том, что Торментир искал её после её «гибели», что Штейнмейстер никогда по-настоящему не доверял Торментиру, что теперь в горном дворце Мастера находится чужак-демон… В конце концов Фергюс махнул рукой и сказал:
— Делай как знаешь. Ты, конечно, справишься, с твоей-то Силой. Только потом сразу же отправляйся к нам. Мы будем тебя ждать.
И он назвал Саламандре адрес домика в Каса-дель-Соль, где прятались юные Менгиры и их друзья. Она кивнула и мгновенно растаяла в воздухе. Фергюс только восхищённо присвистнул.
Для Эйлин невидимость не являлась проблемой. Хотя, наверное, Хикоко Ходэми сказал бы — «пока что». Пока она не начала вспоминать, чувствовать и вести себя как обычный человек. Но сейчас она не вспоминала, не чувствовала. Она летела в резиденцию Мастера. Оттуда исходила Сила, но другая, чуждая всему, что жило и дышало на Сариссе. Если представить Силу в виде потока прозрачной воды, то струя, лившаяся из дворца, была мутной, тёмной, леденящей.
Гранитные, базальтовые или, как их там, диабазовые стены резиденции Саламандра даже не заметила. Зато потоки чужой Силы охлестнули её, словно злобные змеи. Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы перевести дыхание. За эти мгновения она не только пришла в себя, но и уловила тёплый свет маленьких хризолитов. Она полетела на него, как гигантская бабочка. Представив себе это со стороны, Эйлин невольно хмыкнула. Да, хорошо, что её никто не может видеть.
Торментиру всё ещё разрешалось пользоваться кабинетом и хрустальным шаром. Он лихорадочно что-то шептал над этим прозрачным предметом. Шар временами мутнел, потом снова становился прозрачным, но никаких изображений в нём не появлялось. Левая рука Торментира была по-прежнему затянута в перчатку, а худые пальцы правой нервно пробегали по гладкой поверхности парящего в воздухе шара.
Эйлин присела перед советником на корточки, подпёрла подбородок руками и принялась внимательно смотреть ему в лицо. Торментир нервно обернулся несколько раз, но, никого не увидев, продолжал колдовать над шаром.
— Интересно, кого ты ищешь? — усмехнувшись, негромко спросила Саламандра. Торментир слышать её не мог, но тем не менее чуть не уронил шар, а потом судорожно нащупывал что-то в складках мантии.
«Волшебную палочку», — вспомнила Эйлин. Она отступила к стене, выпрямилась во весь рост и на миг в воздухе показались очертания её тела. Это не могло укрыться от настороженного взора советника. Силуэт женской фигуры на стене вызвал у него состояние, близкое к параличу. Эйлин немедленно просочилась сквозь стену. Последнее, что она услыхала, удаляясь, было бормотание:
— Наверняка этот проклятый урод насылает на меня видения, — и в мозгу Саламандры предстал образ высокого, мощного существа с серой сухой кожей. Жёлтые глаза этого создания с ненавистью смотрели по сторонам.
Картина была настолько реалистичной, что Эйлин вздрогнула. В ту же минуту она спохватилась: это Торментир мысленно представил себе чужака, а она, конечно, с лёгкостью уловила его мысли.
Торментир отправил шар на его законное место, а сам отёр пот с бледного лба. Нет, шар никак не хотел выдавать тайну места, где прячутся Нелли с Мелисом. Интересно, почему? Зачем Миссингеру насылать эти тягостные для него, Торментира, картины? Почему демон назвал его изменником, едва увидев?
Вопросов почему-то всегда больше, чем ответов. Торментиру послышался голос распорядителя, и советник вспомнил, что так и не снял с него заклятие подчинения.
Миссингер с отвращением осматривал своё новое жилище. Глаза наливались алым. Особую ненависть он чувствовал к человеку, который стоял сейчас перед ним, который втащил его сюда и задерживает насильно, лелея какие-то мелкопакостные планы.
— Объясни мне точно, что именно тебе не нравится, — требовал этот человечишка. — Клянусь, виновник жестоко поплатится, а то, что тебе не по нраву, будет исправлено.
Демон молчал. Дыхание с хрипом вырывалось из его груди.
— Прекрати хрипеть и сопеть, — брезгливо сказал Мастер. — Я этого не люблю.
Глаза Миссингера сузились. Он приоткрыл пасть. Между толстыми вывороченными губами показался тройной кончик языка. Он трепетал, словно от ветра. Или от предвкушения добычи.
— Я сказал — прекрати! — крикнул Мастер. — Мне не нравятся эти фокусы!
— Что ещё тебе не нравится? — Миссингер говорил с теми же интонациями, какие обычно слышали от Мастера. — Тебя что-то во мне не устраивает? Говори, не стесняйся!
Мастер с трудом подавил подступающую вспышку гнева.
— Миссингер, — подчёркнуто спокойно произнёс он. — Замолчи и подчиняйся мне. Или ты забыл?
Демон мог бушевать и кривляться, сколько его душе угодно (если бы у него была душа), но Мастер напомнил ему очевидную вещь: здесь Миссингер не может ослушаться Мастера. Чёрная злоба душила демона, но он вынужден был подчиниться и усесться на резное деревянное кресло. Кресло взвизгнуло, словно от боли.
— Итак, — Мастер наслаждался властью. — Если тебе нечего сказать мне, то я, пожалуй, пойду. У меня много дел. Когда понадобишься, я пришлю за тобой Торментира.
— Ты доверяешь предателю, — сипло сказал демон, то ли спрашивая, то ли утверждая.
Мастер нехорошо усмехнулся.
— Не лезь не в своё дело. Пока что.
— Ну почему не моё дело? Если твой советник тебя прирежет, что будет со мной?
— Хм, не задумывался над этим. А с чего ты взял, что он может меня, м-м-м, прикончить?
— А что, у него есть причины хорошо к тебе относиться? — насмешка в голосе Миссингера прозвучала жутковато.
— Вторично позволю себе заметить — не суй нос в мои дела! У него есть причины ненавидеть меня, но ещё больше причин чтобы сохранять со мной хорошие отношения…
Мастер увлёкся рассуждениями вслух и не обращал внимания (или просто не придавал значения), насколько внимательно Миссингер прислушивается к его болтовне.
— Куда денется наш общий друг, если он причинит мне вред? Обратно к Посвящённым дорога ему заказана, его мигом прикончат да ещё порадуются. Братство тоже ему не слишком доверяет, уж здесь ты мне поверь. И если он надумает меня убить, то последователи Братства изловят его, на Сариссе ему никуда не укрыться, я об этом позаботился лично. Обсидиан в его теле обнаружит любой Соглядатай. И после этого Солус будет молить о скорой смерти, да только безрезультатно.
Не в меру разговорившийся Мастер не видел жадного внимания Миссингера, а Миссингер не мог видеть, что их слушают.
Каменные Псы наконец-то покинули разрушенный Юмэ-Амиго, и теперь неутомимо топали по дорогам Сариссы, возвращаясь в те места, куда ранее отправлял их на службу Великий Мастер.
А в резиденции Торментир получил самый ранний разнос в своей жизни. Мастер был не в духе, и теперь его советник тяжело переводил дыхание, незаметно держась за грудь, где по-прежнему темнели шрамы, залитые обсидианом.
В своей комнате метался взад и вперёд демон, назвавшийся Миссингером. Он скрежетал чёрными зубами, пытался стучать мощными кулаками в каменные стены и хрипел:
— Я не рождён для такой службы! Ненавижу! Ненавижу! А-а-а!
Этот хриплый, страшный, низкий рык (или крик) заставил всех слуг без исключения повскакать с постелей, в ужасе озираясь по сторонам.
Мастер тоже услыхал его. Он тряхнул светлыми волосами:
— Солус, можешь идти. Я тебя больше не задерживаю.
С этими словами Мастер поспешил туда, где сидел взаперти разгневанный Миссингер. Торментир последовал было за ним, но злобный взгляд Мастера заставил его передумать.
Глава 142. Слишком много новостей
У Мелиса при пробуждении осталось чёткое ощущение того, что скоро что-то изменится. Что именно — он и сам не понимал. Зато поспешил поделиться своими ощущениями с Нелли.
— Ты думаешь? — тоскливо переспросила она. — Скорее бы!
Они решили не говорить об этом ни Эстебану, ни Дисси. Это решение пришло неизвестно откуда, и объяснить его они не смогли бы.
— Мы подождём ещё совсем немного, — словно уговаривая себя самого, продолжал Мелис. — А потом, мне кажется, нам станет ясно, что делать дальше. Дисси и Эстебан пойдут каждый своей дорогой…
— Знаешь, я думаю, что они будут недовольны, — перебила его Нелли. — Скажут, что мы должны быть благодарны за то, что нас вытащили из тюряги, что нашли для нас такое прекрасное убежище, что заботятся о нас…
— Они никогда не говорили нам такого! — изумился Мелис.
— Ну, не говорили, — не сдавалась Нелли, — но, наверное, думали.
— Нелл, конечно, мы благодарны всем-всем-всем за то, что они для нас сделали, но теперь мы тоже должны что-то делать. У нас есть Огнистый Меч, Лук-без-промаха, хризолитовые семена…
— И моя скрипка!
— Да, и скрипка тоже, — поспешно добавил юноша. — Давай подождём, а потом, наверное, двинемся в путь.
— Ладно, — с несвойственной ей покладистостью ответила Нелли. — Подождём, только не знаю чего, а потом двинемся, только не знаю куда.
Вошли Эстебан и Дисси, и этот разговор затух. Дисси, как обычно, говорила что-то хозяйственное Эстебану, но Нелли уже заметила, как взгляд оружейника расфокусировался, а лицо повернулось к окну. Нелли самодовольно усмехнулась, когда в окне увидела то, что и ожидала увидеть — фигуру Долорес. Их подруга почти бегом приближалась к дому своей кормилицы. Правда, улыбка быстро сползла с губ Нелли, как только она разглядела расстроенное лицо Долорес. Нелли подтолкнула Мелиса локтем в бок и кивнула в сторону окна.
— Вижу, — почти неслышно шепнул Мелис.
Дверь с треском распахнулась. Дисси нахмурилась. Долорес ворвалась в кухню, а Эстебан кинулся к ней.
— Что случилось? Отчего у тебя такой вид?
Долорес всхлипнула. Сочувствие Эстебана стало для неё той последней каплей, после которой слёзы льются, как дождь. Сквозь плач она рассказывала о падении Юмэ, о гибели всех его защитников… Эстебан побелел:
— Ты точно это знаешь? — он даже слегка встряхнул девушку. — Откуда?
Долорес обиженно посмотрела на него:
— Сейчас только об этом и говорят, говорят повсюду. Я шла по городу — почти ни одного Пса нету, все были там, в Юмэ.
Нелли закусила губу, а Мелис вдруг тоже изменился в лице, почти как Эстебан.
— Ох, там же… Он туда собирался!
— Да, — севшим голосом произнес Эстебан. — Туда отправился Хоуди…
В разговор наконец вступила и Дисси:
— И что говорят? Радуются или плачут?
— Кто как, — с горьким смешком ответила Долорес. — Мой отец прыгает от радости. Устраивает вечером банкет в честь падения Юмэ и прибытия этого урода…
— Какого урода? — насторожился Эстебан.
Нелли невольно фыркнула. Долорес строго посмотрела не неё:
— Ничего смешного, Нелл. Мастер с гор вернулся с каким-то чудовищем, забыла, как его… Тёмный ... А, вспомнила, Миссингер.
— Что-о-о? — в один голос вскричали Нелли, Мелис и Дисси.
Они сразу поняли, кем может быть этот чужак, приведённый Мастером неизвестно откуда.
— Не принимайте это так близко к сердцу, — досадливо сказала Долорес. — Вот послушайте лучше, что мой дорогой папочка придумал. Он решил отправить меня в Даун-Таун, потому что Фокси для меня не слишком-то хорош. Отец считает, что Мастер лучше.
Эстебана подкинуло на месте, а остальные, напротив, остолбенели от удивления. Определённо, Мелис был прав, когда говорил, что вот-вот что-то изменится. На взгляд Нелли, изменений этим утром было слишком много, причём одно хуже другого.
— Долорес, — лепетал Эстебан. — Но как же он мог? Неужели он посмеет…
Долорес удручённо кивнула:
— Посмеет, Эс, да ещё как! Он собирается отправить меня к Мастеру, типа принести заверения в почтении и тому подобное…
Нелли начала раздражаться, видя, как Эстебан, отчаянный и решительный, превращается в тряпку рядом с Долорес.
— Эй, послушай, Эс! — она бесцеремонно ткнула его кулаком в ребра. — Есть вещи поважнее личной жизни! Ты распустил розовые сопли и уже забыл, что, возможно, твой друг Хоуди, точнее, — наш друг, погиб. Вдобавок Штейнмейстер призвал Тёмного Посланца, и теперь судьба всей Сариссы под угрозой. А, может, и не только Сариссы. А ты только и можешь говорить о том, что твою девушку выдадут замуж за другого!
Воцарилась тишина. Дисси застыла, похожая на миниатюрную статуэтку. Мелис опустил глаза в пол. Эстебан покраснел, понимая, что, пожалуй, девчонка в чём-то права. Глаза Долорес снова наполнились слезами:
— Нелли, ты могла бы проявить хоть немного сочувствия! Тебе, конечно, хорошо рассуждать! Тебя никто не собирается выдавать за неизвестно кого!
— Да, не собирается, — холодно ответила Нелл. — А тот человек, который примет тебя с радушием, меня и Мелиса целый год держал в подземелье на хлебе и воде, а собирался устроить публичную казнь. А маму мою убил. Согласись, твои переживания как-то бледнеют на этом фоне.
— А давайте попьём чаю, — Дисси хотела, чтобы разговор свернул в другое русло, очень уж глупо и неприятно всё получалось.
— Нет, — резко сказала Нелл. — Кончилось время чаи распивать. Надо что-то делать.
— Правильно, надо, — неожиданно согласился с нею Мелис. — Только чаю всё же попьём. Давай расставим чашки, а у Дисси, вижу, вода уже закипела. За чаем всё и обсудим.
Глава 143. Фергюс и Эйлин расстаются
Для Ирис это утро тоже таило множество неприятных новостей. Действительно, Файр Айвори вознамерился отправить свою дочь в резиденцию Мастера. Разумеется, её должна сопровождать Ирис, а также целый отряд дружинников.
Только Ирис совсем не горела желанием попадаться на глаза Мастеру. Он никогда ничего не забывал и не прощал, и уж тем более помнил историю о бегстве боевых магов из Депьярго, в котором Ирис принимала самое деятельное участие.
До неё также дошли слухи о Тёмном Посланце — злобном, неуправляемом демоне, о том, что Мастер снова недоволен Торментиром, а Торментир — демоном…
Пришлось немедленно отправить письмо Фокси, в котором Ирис написала обо всём, что происходило здесь, в Загорье. Только она выпустила флайлиза (снова понадобился Рэп), как в окно немедленно влетел другой ящер. Он принёс послание от старой Зэм. Ирис нетерпеливо развернула письмо и принялась за чтение. Старушка писала, что Хоуди жив, описывала, как он вернулся в поселение Странников, как явились Фергюс и воскресшая Эйлин… Ирис только диву давалась.
— Что ж, если она жива, да стала сильнее, чем раньше, это только справедливо, — пробормотала она себе под нос. — Ведь теперь на стороне Братства могущественный Посланец Тьмы. Надо же нам кого-нибудь противопоставить ему. Желательно равного по силе, но уж как есть…
Чёрный ящер беспокойно крутился на полированном столе. Он отвлекал Ирис от чтения, и она, наконец, сообразила бросить ему кое-что съестное. Флайлиз с аппетитом зачавкал и оставил девушку в покое.
Тем временем Фергюс и Эйлин разделились. Фергюс направился прямиком в Каса-дель-Соль, хотя и подвергался риску быть задержанным дружинниками. Эйлин же, используя магические способности, поспешила в резиденцию в Даун-Таун. Её дочь, судя по всему, была в безопасности, а вот Солусу наверняка требовалась помощь. Как ни отговаривал её Фергюс, она помнила только о том, что Торментир искал её после её «гибели», что Штейнмейстер никогда по-настоящему не доверял Торментиру, что теперь в горном дворце Мастера находится чужак-демон… В конце концов Фергюс махнул рукой и сказал:
— Делай как знаешь. Ты, конечно, справишься, с твоей-то Силой. Только потом сразу же отправляйся к нам. Мы будем тебя ждать.
И он назвал Саламандре адрес домика в Каса-дель-Соль, где прятались юные Менгиры и их друзья. Она кивнула и мгновенно растаяла в воздухе. Фергюс только восхищённо присвистнул.
Глава 144. Взглянуть на советника
Для Эйлин невидимость не являлась проблемой. Хотя, наверное, Хикоко Ходэми сказал бы — «пока что». Пока она не начала вспоминать, чувствовать и вести себя как обычный человек. Но сейчас она не вспоминала, не чувствовала. Она летела в резиденцию Мастера. Оттуда исходила Сила, но другая, чуждая всему, что жило и дышало на Сариссе. Если представить Силу в виде потока прозрачной воды, то струя, лившаяся из дворца, была мутной, тёмной, леденящей.
Гранитные, базальтовые или, как их там, диабазовые стены резиденции Саламандра даже не заметила. Зато потоки чужой Силы охлестнули её, словно злобные змеи. Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы перевести дыхание. За эти мгновения она не только пришла в себя, но и уловила тёплый свет маленьких хризолитов. Она полетела на него, как гигантская бабочка. Представив себе это со стороны, Эйлин невольно хмыкнула. Да, хорошо, что её никто не может видеть.
Торментиру всё ещё разрешалось пользоваться кабинетом и хрустальным шаром. Он лихорадочно что-то шептал над этим прозрачным предметом. Шар временами мутнел, потом снова становился прозрачным, но никаких изображений в нём не появлялось. Левая рука Торментира была по-прежнему затянута в перчатку, а худые пальцы правой нервно пробегали по гладкой поверхности парящего в воздухе шара.
Эйлин присела перед советником на корточки, подпёрла подбородок руками и принялась внимательно смотреть ему в лицо. Торментир нервно обернулся несколько раз, но, никого не увидев, продолжал колдовать над шаром.
— Интересно, кого ты ищешь? — усмехнувшись, негромко спросила Саламандра. Торментир слышать её не мог, но тем не менее чуть не уронил шар, а потом судорожно нащупывал что-то в складках мантии.
«Волшебную палочку», — вспомнила Эйлин. Она отступила к стене, выпрямилась во весь рост и на миг в воздухе показались очертания её тела. Это не могло укрыться от настороженного взора советника. Силуэт женской фигуры на стене вызвал у него состояние, близкое к параличу. Эйлин немедленно просочилась сквозь стену. Последнее, что она услыхала, удаляясь, было бормотание:
— Наверняка этот проклятый урод насылает на меня видения, — и в мозгу Саламандры предстал образ высокого, мощного существа с серой сухой кожей. Жёлтые глаза этого создания с ненавистью смотрели по сторонам.
Картина была настолько реалистичной, что Эйлин вздрогнула. В ту же минуту она спохватилась: это Торментир мысленно представил себе чужака, а она, конечно, с лёгкостью уловила его мысли.
Торментир отправил шар на его законное место, а сам отёр пот с бледного лба. Нет, шар никак не хотел выдавать тайну места, где прячутся Нелли с Мелисом. Интересно, почему? Зачем Миссингеру насылать эти тягостные для него, Торментира, картины? Почему демон назвал его изменником, едва увидев?
Вопросов почему-то всегда больше, чем ответов. Торментиру послышался голос распорядителя, и советник вспомнил, что так и не снял с него заклятие подчинения.
Глава 145. Миссингер обживается на новом месте
Миссингер с отвращением осматривал своё новое жилище. Глаза наливались алым. Особую ненависть он чувствовал к человеку, который стоял сейчас перед ним, который втащил его сюда и задерживает насильно, лелея какие-то мелкопакостные планы.
— Объясни мне точно, что именно тебе не нравится, — требовал этот человечишка. — Клянусь, виновник жестоко поплатится, а то, что тебе не по нраву, будет исправлено.
Демон молчал. Дыхание с хрипом вырывалось из его груди.
— Прекрати хрипеть и сопеть, — брезгливо сказал Мастер. — Я этого не люблю.
Глаза Миссингера сузились. Он приоткрыл пасть. Между толстыми вывороченными губами показался тройной кончик языка. Он трепетал, словно от ветра. Или от предвкушения добычи.
— Я сказал — прекрати! — крикнул Мастер. — Мне не нравятся эти фокусы!
— Что ещё тебе не нравится? — Миссингер говорил с теми же интонациями, какие обычно слышали от Мастера. — Тебя что-то во мне не устраивает? Говори, не стесняйся!
Мастер с трудом подавил подступающую вспышку гнева.
— Миссингер, — подчёркнуто спокойно произнёс он. — Замолчи и подчиняйся мне. Или ты забыл?
Демон мог бушевать и кривляться, сколько его душе угодно (если бы у него была душа), но Мастер напомнил ему очевидную вещь: здесь Миссингер не может ослушаться Мастера. Чёрная злоба душила демона, но он вынужден был подчиниться и усесться на резное деревянное кресло. Кресло взвизгнуло, словно от боли.
— Итак, — Мастер наслаждался властью. — Если тебе нечего сказать мне, то я, пожалуй, пойду. У меня много дел. Когда понадобишься, я пришлю за тобой Торментира.
— Ты доверяешь предателю, — сипло сказал демон, то ли спрашивая, то ли утверждая.
Мастер нехорошо усмехнулся.
— Не лезь не в своё дело. Пока что.
— Ну почему не моё дело? Если твой советник тебя прирежет, что будет со мной?
— Хм, не задумывался над этим. А с чего ты взял, что он может меня, м-м-м, прикончить?
— А что, у него есть причины хорошо к тебе относиться? — насмешка в голосе Миссингера прозвучала жутковато.
— Вторично позволю себе заметить — не суй нос в мои дела! У него есть причины ненавидеть меня, но ещё больше причин чтобы сохранять со мной хорошие отношения…
Мастер увлёкся рассуждениями вслух и не обращал внимания (или просто не придавал значения), насколько внимательно Миссингер прислушивается к его болтовне.
— Куда денется наш общий друг, если он причинит мне вред? Обратно к Посвящённым дорога ему заказана, его мигом прикончат да ещё порадуются. Братство тоже ему не слишком доверяет, уж здесь ты мне поверь. И если он надумает меня убить, то последователи Братства изловят его, на Сариссе ему никуда не укрыться, я об этом позаботился лично. Обсидиан в его теле обнаружит любой Соглядатай. И после этого Солус будет молить о скорой смерти, да только безрезультатно.
Не в меру разговорившийся Мастер не видел жадного внимания Миссингера, а Миссингер не мог видеть, что их слушают.
