ПРОЛОГ
Дождь, начавшийся ранним утром, не затихал, лишь изредка превращаясь в туманную морось. Хмурое, затянутое тучами небо не дало солнцу ни единого шанса показаться за день. Глубокие колеи на узкой дороге давно скрылись в воде. Земля под ногами скользила и чавкала.
Повозка катилась по дороге, неловко подковыливая на ухабах и утопая колесами в глубоких колеях. Только чудом она оставалась на ходу, сотрясаясь и шумно скрипя, но продолжая сопротивляться порывистому ветру. А ведь когда-то можно было лишь позавидовать ее владельцу.
Девушка отдернула ноги, прежде чем крупная капля, скопившаяся на потолке, упала на пол. Крыша давно прохудилась и едва ли могла защитить ее от бушующей снаружи стихии.
– Поездка не из приятных, – вздохнула она, прежде чем вновь взглянуть в окно.
Трое всадников, кутаясь в плащи, шли рядом, всматриваясь в беспросветную даль. Мокрые патлы лезли в глаза, заставляя то и дело тянуть руки к лицу. Никакой капюшон не мог защитить от лютующей непогоды, а тяжелые одежды давно прилипли к телу. Но даже содрогаясь всем телом от промозглого холода, мечтая пустить лошадей галопом и уже к вечеру освободиться от груза, мужчины молча шли вперед. Повозка просто не выдержит иного темпа.
Разглядев препятствие на дороге, возница натянул вожжи. Недовольно всхрапнув, лошади встали.
Двое всадников обогнали повозку, разглядывая поваленное дерево. Один остался на страже.
– Обойдем? – сплюнув, устало произнес один из всадников, оглядывая преграду. На стволе четко виднелся свежий сруб.
Второй лишь покачал головой:
– Эта проклятая телега просто развалится.
Из-за топких болот, которыми изобиловала здешняя природа, маскируя их от путников высоким мхом, это было слишком опасно. Развернуть повозку на узкой дороге – и вовсе невозможно.
– Ловушка?
Всадники поспешили вернуться и занять позиции.
Смысла выбираться из повозки у девушки не было. Она уже знала, что произойдет дальше. Оставалось лишь ждать.
С горного хребта, по левую сторону от размытой дороги, сошли с десяток темных фигур. Вооруженные кривыми ножами, топориками и в некоторых случаях даже мечами, мужчины спускались к повозке. Они были пешими, ведь на крутом спуске кони переломали бы ноги, да и путаться у всадников под ногами, нанося неожиданные удары, казалось им разумнее.
Даже полуслепой мальчишка разглядел бы за версту приближающиеся темные очертания.
– Защищать девчонку, даже ценой жизни! – выкрикнул один из всадников, скидывая капюшон.
Все трое обнажили мечи. Им было велено защищать груз.
Но трое мужчин и безоружный возничий вряд ли смогли бы с успехом противостоять десятерым вооруженным разбойникам.
Животные увязали в грязи, словно трясине, делая неуклюжие движения, вынуждая всадников спешиться. И хотя после непродолжительного боя шестеро разбойников полегло, тогда как двое из противников их еще держались на ногах, засвистевшие в воздухе стрелы окончательно решили исход сражения.
Им было все равно, кто лежал на земле. В темноте невозможно отличить своих от врагов, а за выполненную работу обещали заплатить с лихвой. Убирая луки за спину, мужчины вышли на дорогу, направляясь к повозке.
– Сжечь девчонку, – скомандовал хриплый голос. Мужчина забирал выживших лошадей. Им предстояло обогатить его на следующей ярмарке, а может и конюх в деревне предложит хорошую цену.
Высокий сутулый мужчина шагнул в повозку, впустив за собой ледяной ветер. Лицо скрывала маска - слишком известен он был в определенных кругах. Но ничто не остановило бы его от тех денег, что он надеялся получить.
Сегодня им повезло. Та, за кем они так долго охотились, была здесь.
Она знала, что это случится. Давно знала. Она готовилась к этому дню, стараясь сохранить всю свою гордость. И ей еще предстояло многое сделать, прежде чем исчезнуть насовсем. Сейчас же, девушка улыбалась, смотря в лицо своей судьбе.
– Ты радуешься своей смерти? – огрызнулся мужчина, присаживаясь на жесткое сидение. Сейчас ему было важно лишь одно – развести огонь. Но в проклятой повозке было слишком сыро.
– Смерть – это переход в новую жизнь. В лучшую жизнь.
– Эта жизнь окажется для тебя последней.
Выбившаяся искра почти задела длинное платье, подол которого неаккуратно расстилался по полу повозки. Девушка не дрогнула, продолжая наблюдать за тщетными попытками. У него не выйдет. Она уже знала это.
Мужчина злился, понимая свою беспомощность, но все же пытался выполнить приказ.
– Завтра придет твой черед. Смерть заберет и тебя, – спокойно произнесла девушка.
Отбросив бесполезное огниво в угол, мужчина взялся за рукоять кинжала.
Девушка вскрикнула. На груди платье быстро окрашивалось в темный цвет. Но улыбка уже не могла сойти с ее губ. Он сделал то, что было нужно ей.
– Сдохла, – рыкнул мужчина, выходя из повозки и вытирая покрытый кровью кинжал о мокрую штанину. – Тварь все знала, уходим.
– Почему нет огня? Нам не заплатят! – напарник схватил его за грудки, но тут же оказался на земле.
– Забирай с собой. Сожжем тело, и скажем, все сделали как велено.
Все было напрасно. Задание было провалено. Провидица была мертва.
ГЛАВА 1. «ПОХИЩЕНИЕ»
Странный сон. Один из многих, что преследовали меня на протяжении жизни, по случайности не покидая проснувшееся сознание еще несколько дней и заставляя задумываться над их смыслом. Говорят, сны – это отражение наших страхов. Но вряд ли я могла бояться умереть в еле держащейся на ходу деревянной повозке в окружении трех всадников и толпы разбойников. Хотя кто же может знать мое подсознание?
Мое имя Элея. К своим двадцати двум годам я еще не успела обзавестись семьей, детьми и собственным жильем, поэтому продолжала делать вид, что наслаждаюсь жизнью в небольшой двушке на окраине города в обществе родителей. В принципе, у нас существовал закон о полной свободе, поэтому, как я могла отсутствовать по несколько дней, не опасаясь навлечь гнев свыше, так и они наслаждались жизнью по полной, минуя вопросы или неудовольствие с моей стороны.
В нашей среднестатистической семье, где роли родителей исполняли милая Надежда и в меру строгий Александр, я была единственным исключением из всех семейных правил. Надежда и Александр – дикие любители фантастики, мистики и других легендарных изысканий. Познакомились они тоже на этой теме, посчитав, что вместе сей крест будет нести гораздо сподручнее. А в результате появилась я – Элея. Тот червячок сомненья, что прогрыз в семейном яблоке огромную дыру, ведь трепетная любовь к вышеперечисленным вещам не передалась по наследству. Были даже мысли о тесте ДНК, чтобы установить подлинность родственных связей, который, впрочем, после начавшейся ссоры, отошел на второй план. Только вот до сих пор не понятно кому именно они не доверяли – себе или мне.
Как человеку, живущему в реальном мире, в голову ко мне часто приходили вопросы о смысле жизни. Но ответить на них пока не выходило. Если и предназначена я была для чего-то большего, чем жалкое влачение скучной жизни, то Вселенная это тщательно скрывала. Наверное, именно из-за скуки я побывала практически всех цветов радуги, окончив поиски себя только к двадцати годам, когда огненно-красная грива покрыла голову. Смотрелось куда как лучше ярко синих, а бывало и розовых волос.
День обещал быть не лучше и не хуже предыдущего. Разве что в холодильнике откуда-то взялось пол палки колбасы, а на столе лежала наскоро начерканная записка. Родители уехали в гости к бабушке, оставляя свою взрослую и самостоятельную дочь в надежде, что она не устроит из дома бордель. В рядом лежащем конверте отыскались деньги, которых хватило бы разве что на скудный обед для двух персон, но уж никак не на то, чтобы прокормить несколько голодных ртов. Родительское предположение о шумных гульбищах возможно и вызвало сей всплеск внезапной жадности, но главное, что голодная смерть постыдно отступила в сторону, ожидая вновь представившегося шанса в ближайшем будущем.
Колбаса была покрошена на скромные бутерброды и вместе с чашкой чая удобно устроилась на журнальном столике в гостиной. Ненадолго, конечно.
Быстро прощелкав каналы на телевизоре, я нажала на кнопку выключения. Экран погас, вернув квартире тишину. На какое-то время.
Звонок в дверь заставил подняться с удобного дивана.
На лестничной площадке томился, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу мой сосед.
– Привет! Какими судьбами? – я открыла дверь нараспашку, впуская молодого человека в квартиру.
– Элька, не поверишь. Кризис. Трагедия мирового масштаба. Если ты не поможешь, никто не поможет.
Привычка приукрашивать события и интриговать уже со второго слова наблюдалась у друга еще с детского сада, в который мы ходили вместе. Он, будучи старше на три года, в старшую группу, я - в младшую. С ним я познакомилась благодаря маленькой рыжей девчушке Ирочке, с упоением рассказывающей о своем супер-брате, обладающем способностями смотреть сквозь стены (тогда наивная девочка еще верила каждому его слову). С Ирой мы стали лучшими подругами, прошедшими после вместе школу и институт, а маленького шалопая после окончания садика отправили в школу с усиленным изучением математики, надеясь, что из него вырастет что-то путное. А после и вовсе отослали в иногородний институт с общежитием, избавившись от сына на несколько лет. Не из-за того, что не любили, а лишь для того, чтобы сын, отличившийся в школе, мог продолжить совершенствоваться. Мы с Иркой же, не обладая никакими выдающимися способностями, ходили в обычную школу и поступили в тот институт, куда позволили проходные баллы.
– В чай просто нечего положить! Соломинки тянули, чтобы решить, кто поползет на коленях просить у тебя крупинку сахара, – проникновенно закончил Вовка, глядя на меня сверху вниз.
– Почему же ты не на коленях, смерд? – картинно сдвинув брови, я топнула ногой. В мягком тапке вышло не столь эффектно, как хотелось бы.
– Полз всю дорогу, моя госпожа, но в конце пути не смог дотянуться до дверного звонка. Будьте милосердны!
Отвесив низкий поклон, Вовка бесцеремонно прошел на кухню, не дожидаясь приглашения и сокрушаясь о горе немытой посуды, оставленной мне заботливыми родителями. Рыться по шкафам ему не позволяло воспитание (а быть может лень), поэтому тяжкая ноша проверять содержимое глубоких полок, таща за собой стул, легла на мои хрупкие плечи. В итоге, сахара в нашей квартире не оказалось.
– Неужели мне грозит жалкая смерть от нехватки глюкозы? – притворно вскинув руки к потолку, взвыл парень, закрывая глаза и без сил падая на стул.
– О, нашла конфетную заначку. Будешь?
Цветной пакет, таившийся в глубине углового шкафа, был мне не знаком. Либо родители запрятали упаковку конфет на черный день и забыли, либо она появилась здесь еще до моего рождения и являлась тайным наследством, передаваемым из поколения в поколение. Вероятнее казалось второе, так как ударившиеся о столешницу конфеты звучали как камень.
Наследству не суждено было перейти к моим потомкам. Пакетик быстро пропал в загребущих руках молодого человека.
– Вот спасибо, дружище! А-то это варенье уже поперек горла.
Не дожидаясь, пока я спущусь на пол, Вовка махнул рукой и скрылся за дверью.
– Варенье? Паразит ты, Вовка!
Стул опасно покачнулся, и пришлось схватиться за спинку обеими руками, убирая нецензурный жест, провожающий давно вернувшегося в свою квартиру друга. И пусть только попробуют не пригласить меня на очередные вкуснющие пироги, что делает его мама!
После окончания института Вовка вернулся домой, оставшись жить с родителями, пока не накопит на собственное жилье. В моем случае такое заявление означало бы, что я останусь на попечении родственников на всю жизнь, но молодой человек, получив красный диплом престижного высшего учреждения, устроился на хорошо оплачиваемую работу в иностранную компанию. По службе он часто бывал в командировках, почти не появляясь дома, поэтому приход его всегда был сродни неожиданному празднику.
Громкая музыка, казалось потревожившая особо впечатлительных соседей, принявшихся долбить по батареям, скрасила час возни с грязной посудой. Убрав на место веник и совок, и попрощавшись с двумя разбитыми тарелками, заверив их, что посуда бьется на счастье, я вернулась в комнату, намереваясь взять оставленные деньги и пройтись до продуктового магазина, пока не стемнело.
Погода шептала. Разве что стройные березы слегка покачивались в такт теплому ветру. Солнце все еще пригревало, хотя обычно в начале осени уже шли дожди, вгоняя людей в уныние. Улица была полна людей, не преминувших успеть насладиться своеобразным внеурочным «бабьим летом». От детской площадки доносились веселые крики, а родители наперебой ругали зареванное провинившееся чадо.
Из-за поворота вывернула очередная влюбленная парочка. Лицо молодого человека было повернуто к девушке, в который раз покрывая ее макушку поцелуями. В хихикающей кокетке я узнала школьную подругу, тут же приветственно взмахнув рукой. Девушка поменялась в лице, что-то шепнув своему кавалеру, и попыталась развернуться и идти в обратную сторону. Но молодой человек, не до конца понимая причин столь кардинальной смены маршрута, остановился и повернул голову ко мне.
Никогда не считала себя невезучим человеком. То есть, сосульки мне на голову не падали, да и в больнице я ни разу не лежала за всю жизнь. Но и никогда не оказывалась у меня под ногами сумка набитая деньгами, и не появлялся принц на белом коне, готовый отвезти в сказку в любой момент. А значит и о жгучем везении тоже речи не шло. Все как у всех - черная полоса, белая полоса, черная, белая. Но сейчас зебра удачи поворачивалась ко мне отнюдь не самым удачным ракурсом.
Молодой человек, которого еще с утра я считала своим, резко побледнел, отталкивая обнимаемую доселе девушку так, что та едва осталась стоять на ногах. Жест красивый, но запоздалый. Ноги уже сами несли меня навстречу бледной, словно вампиры, паре.
– Прости, любимый, я вам помешала? Что ж ты так скоро бросил объект своей пылкой любви? Смотри, она же сейчас расплачется.
Девушка действительно из последних сил сдерживала рыдания. Наверное, считала, что я решу отомстить за украденное сокровище и пойду рвать на ней волосы. Она же не могла знать, что я и без того искала способ расстаться с этим парнем. Но обида все равно сжигала изнутри.
Рука сама взметнулась в воздух, не спрашивая позволения хозяйки, оставляя на щеке молодого человека краснеющий отпечаток. Развернувшись на каблуках, я возвращалась домой.
Я где-то слышала, что после расставания девушки должны плакать, в некоторых случаях биться головой в подушку, клятвенно обещая оставаться одной до конца жизни и желая бывшему возлюбленному и его новой избраннице не сильно счастливого будущего. Но, как ни старалась выжать хоть слезинку, ничего не выходило, хотя на душе скребли кошки.
На улице стемнело. Зажглись фонари, а ребяческие крики на улице сменили нетрезвые возгласы. Я лежала в темноте, наблюдая, как в окно бьется какое-то насекомое, не в силах пробиться сквозь стекло, но намереваясь погибнуть в тщетных попытках.
Звонок в дверь был проигнорирован три раза. На четвертый пришлось все же встать, ведь гость похоже уснул на кнопке, а назойливый шум начал раздражать слух.
– Что? – буркнула я, стараясь заслонить собой дверной проем, чтобы не пустить молодого человека в квартиру.
