Новое поколение больше не читает ничего, кроме чатов или лент новостей в социальных сетях. Оно не создаёт, а лишь потребляет. Оно фотографируют только себя и свою еду, его песни и стихи не про цветы, солнце и небо, а про секс, наркотики и уход из этого мира. Оно не смотрит друг другу в глаза, не держится за руки, не сострадает и не любит.
Воспитанные на чужеродной культуре, хаотично перемешавшейся в их незрелых головах, эти полу-реальные, полу-виртуальные дети рьяно оправдывают любое зло и презирают добро. Их кумиры - оторванные от реальности монстры, психопаты и извращенцы.
Они больше не хотят становиться великими героями или сверхлюдьми, вместо этого они выбирают чудовищных, но модных японских проводников смерти - шинигами. Что, по сути, как нельзя точно отображает существующую ситуацию, ведь для того, чтобы совершить злодеяние им теперь даже не обязательно физически контактировать друг с другом, их мир позволяет забирать жизни даже на расстоянии.
В своем последнем обращении юная Кристина Ворожцова очень точно подметила: "вчера - не вернешь, сегодня - кажется мало, завтра - не наступит никогда".
Ведь при таком положении дел, завтра, действительно, может не наступить. Вместо того, чтобы бить в барабаны и признать, что человечество находится перед лицом мировой катастрофы, мы с вами в очередной раз лишь разведем руками и скажем: "это же дети"".
- Как можно такое писать? Это враньё! - Настя задыхалась от возмущения. - Он же понятия не имеет, кто такие шинигами. Многие из них очень добрые и помогают людям.
- А то, что он пишет, что Кристина умерла, тебя не смущает? Маразм какой-то.
- Ты лучше комментарии почитай, - Настя бледнела на глазах.
"Кристина накажет этих уродов с того света. Теперь она не даст им житья".
"Какая чудесная девушка! Скорбим! Пусть земля ей будет пухом. А всем тварям с фотографий - гореть в аду во веки вечные".
"Призвать к ответу родителей, за воспитание таких подонков".
"Проклятые злобные твари, дети шинигами и Лилит. Это не дети. Это демоны, принимающие обличие невинности. Мир стоит на пороге апокалипсиса".
- Тоня, - Сёмина уже почти плакала. - Мне страшно. Мне очень-очень страшно.
Она обхватила себя руками и принялась раскачиваться из стороны в сторону.
- Забей, - строго сказала я, собрав всё своё мужество. - Это просто Интернет. Там они всегда плюются ядом, потому что тупые, слабые и ненавидят весь свет.
- Но они же взрослые люди и пишут такое.
- Мы точно так же ничего не знаем про них, как и они про нас.
Но она упорно твердила, что дальше будет хуже. Так уверенно, что даже мой привязанный к сердцу камень зашевелился.
И мы пошли домой. Пришлось проводить её до подъезда, чтобы она по дороге окончательно не расклеилась.
Тем не менее, Настя как в воду глядела. Общественная реакция на ролик разрасталась в геометрической прогрессии. Пожар разгорался.
"Люди, если вы знаете ублюдков, объединяемся. Мы должны отомстить за нашу Кристину!".
"Бездушные мрази, гниды. Сдохните!".
"Вот оно - подрастающее поколение во всей своей красе. Полная бездуховность. В голове только наркотики и секс".
"Кто-нибудь знает, где они живут? Можно устроить аварию или пожар. Могу научить, как сделать так, что легко сойдет за несчастный случай".
Ещё много чего непечатного, несправедливого и просто обидного было там про нас.
За какие-то два три дня истерия достигла таких масштабов, что аж Маркова пробило. При этом он тоже почему-то звонил именно мне и считал, что высказывать своё недовольство - это как бы в порядке вещей.
А в воскресенье вечером снова зашел Якушин. Неожиданно зашел, без предупреждения. Родители были дома, он очень вежливо поздоровался, но проходить не стал. Вместо этого вытащил меня на лестничную клетку для разговора.
- Я хоть и редко в социальные сети вылезаю, но уже и до меня докатилось. По-моему, это как-то всё чересчур.
- А что мы можем сделать? Сёмина на одном форуме попыталась заявить, что всё это неправда, но её там такой грязью облили, что стало ещё хуже, - я села на ступеньки, он опустился рядом.
- Но как так может быть? Это же всё выдумка: шинигами какие-то, мир перед лицом катастрофы, смерть Кристины, - Якушин недоуменно пожимал плечами.
- Да, потому что позерка эта твоя Кристина. - За это время во мне скопилась большущая обида на Ворожцову и в особенности на Линор.
Теперь я уже отказывалась считать её жертвой. Она хотела, чтобы так получилось, и отлично знала, что делает.
- Оказывается, Ворожцова всё же общалась с нами под черным ником, и никто не знал, что этот персонаж Кристина. Долго общалась. Со мной почти два года. Впрочем, я и раньше знала, что кругом одни предатели.
Мне всё время приходилось тупо смотреть прямо перед собой: на темное вечернее окно, на серый камень лестницы, на неровные шашечки половой плитки, потому что поверни я голову, и лицо Якушина оказалось бы слишком близко.
- Ты же ей тоже личное рассказывал.
Он коротко кивнул.
- Ну, да. Мне казалось, она меня понимала.
- Ничего не понимала. Специально искала такие темы, как всё кругом плохо, чтобы жалеть себя ещё больше. Типа "никто никому не нужен", "мифическое счастье", "путь бесконечных страданий". Ну, что это?
- Ты преувеличиваешь.
- А ты её выгораживаешь.
- Это совсем не в стиле Кристины. Она чудачка, но всегда была очень доброй и умной и не могла так поступить.
- Самая подстава всегда от тех, кому доверяешь.
Якушин достал сигарету, потом вспомнил, что в подъезде курить нельзя, и убрал пачку обратно. Но пока он это проделывал, я всё же осторожно взглянула на него, заметила серьёзный задумчивый взгляд, тонкий белый шрам над левой бровью, коротко выстриженный висок и быстро отвела глаза.
- Хуже всего, когда не понимаешь за что, - сказала я.
- Хуже всего, когда ничего не исправишь, - сказал он.
Но тут из квартиры вышла мама и, по всем правилам делового этикета, предложила нам чай или кофе. И мы сразу разошлись, так ни к чему и не придя.
Единственным, особо непарящимся по этому поводу человеком, оказался Амелин, который с чего-то вдруг решил, что после того нашего визита, мы теперь стали закадычными друзьями.
Он постоянно писал: "Привет. Как дела?" и "Какие новости?". А в ответ на ссылку про Детей шинигами присылал мне "This is Halloween" Мэнсона. Я спросила, при чем тут Мэнсон, и он стал умничать, что тексты в песнях всегда что-нибудь значат, но перевод в Интернете иногда полностью убивает настоящий смысл.
А затем заявил, что выброс негатива под названием "Дети шинигами" его посмешил, но сама метафора прикольная. Ведь тела шинигами состоят из духовных частиц и от сильного духовного давления могут даже взорваться. И что у них есть чёрные бабочки, которые указывают путь в мир живых через пропасть между мирами и Тетрадь смерти.
Тогда я его предупредила, чтобы не вздумал доставать меня этими темами, потому что я не Кристина и терпеть не могу жалеть себя. И он ответил, что может разговаривать на любые темы.
Но я всё равно довольно жестко обозначила, что у нас нет ничего общего, разговаривать не о чем, а от слов про "праздник жизни" меня чуть не стошнило.
Правда, перед тем, как окончательно прекратить переписку, я сделала ещё одну попытку выяснить, говорила ли ему Кристина о своих планах насчет нас, но вместо нормального ответа он прислал какой-то дурацкий стих, и стало ясно, что даже если Амелин знает про это, то всё равно не скажет.
Из-за всех этих тяжелых и тревожных мыслей я совсем перестала выключать на ночь свет, даже верхний. Потому что как только наступали сумерки, и комната погружалась во мрак, мне постоянно казалось, что в углу кто-то стоит и смотрит на меня, что кто-то сидит на стуле возле окна, кто-то прячется за шторой или под кроватью.
Папа думал, что свет я не гашу оттого, что не сплю всю ночь, а мама лишь ворчала, что слишком много трачу электричества. Они никогда не знали про моих призраков. И знать не хотели.
А потом каникулы закончились, и наступил черный понедельник.
Глава 6
С самого утра по дороге в школу надо мной кружили черные вороны, и я понимала, что это не к добру. Кружили и орали, как потерпевшие. И это когда до марта ещё почти два месяца.
А в раздевалке сломалась молния на сапоге, и пока я пыталась её расстегнуть, то порвала колготки. Да ещё и по алгебре сразу дали самостоятельную писать, прямо после каникул, без подготовки.
Но хуже всего было ощущение того, что за твоей спиной начинает что-то происходить.
В столовой четверо из одиннадцатого "Б", одноклассники Петрова, так на меня смотрели, что я даже есть перехотела. А когда ждала шестого урока, один конопатый пятиклашка подошел ко мне и заговорщицким шепотом спросил:
- Это правда ты?
Я хотела сначала отшутиться, но подумала, что если буду переводить всё в шутку, то они всей толпой на меня насядут, начнут вопросы задавать и докапываться. Так что пришлось послать его куда подальше, и он был очень впечатлён, видимо, я оправдала его ожидания.
На английском же Татьяна Евгеньевна как будто специально подняла нас с Герасимовым и заставила читать дебильный диалог.
Точно никогда прежде нас не видела. Похоже, пыталась избавиться от пелены, все эти годы застилавшей ей глаза и мешавшей разглядеть в нас подонков и демонов. Иначе чего бы стоя держала? Обычно читали диалоги с места.
Уж не знаю, какой у Герасимова рост, но когда все сидели, а он стоял, то реально выглядел великаном. С английским у него было всё в порядке, но в этот раз он бубнил особенно нехотя и очень тихо, словно силой выдавливая из себя каждое слово.
Герасимов: People can`t live without love, can they?
Я: I think they can`t. Love makes our life rich and eventful. It also brings reason for being and beauty to our existence.
Герасимов: People have to discover more about each other then they will not be wearied of their relationship.
Я: On the one hand love is a fairy tale and on the other hand it is our real life. But in fairy tales the good always overcomes the bad. In life and love the bad often wins.
Герасимов: The way you present yourself is also important for love. You can comfort, excite, disappoint or frustrate your partner.
Я: You are right as rain! Love doesn`t belong to easy things.
Татьяна Евгеньевна, сидя за своим широким учительским столом, глядела на нас, точно прокурор - с выражением осуждающего знания. Мол, чего бы вы там не придумывали, меня не переубедить.
- Вы поняли смысл прочитанного? - требовательно спросила она. - А, Осеева?
- Да. Там говорится, что любовь - это сложная штука.
- Почему же, интересно, Герасимов, любовь, как выразилась Осеева, сложная штука?
- Потому что в реальной жизни любви не бывает, - голос у него был низкий и глухой.
- Интересно, где же это сказано?
- Там сказано, что в реальной жизни зла больше, чем любви, - зачем-то влезла я, будто мне своих вопросов не хватало.
- Не совсем точная формулировка, Осеева, но ход твоей мысли мне нравится, - одобрительно закивала Татьяна Евгеньевна. - Это вполне в духе нашего времени. Действительно зла вокруг намного больше, и с каждым годом оно всё глубже проникает в головы и сердца людей. Но на самом деле там сказано: In fairy tales the good always overcomes the bad. In life and love the bad often wins. В реальной жизни и в любви зло частенько побеждает. Ладно. Садитесь. По тройке своей заработали.
- А почему три? - возмутилась я, потому что Герасимов уже привык, что ему просто так ставят тройки за угрюмость и манеру, будто он, отвечая, делает всем одолжение, а у меня по английскому всегда была пятерка.
- А потому, что зла в реальной жизни больше, - ответила Татьяна Евгеньевна, и если бы она в этот момент разразилась диким хохотом, то я ничуть бы не удивилась.
Не было никаких сомнений, что и до неё докатилась сетевая истерия.
После уроков, когда я уже одевалась, ко мне подошла Сёмина и попросилась идти домой вместе, у неё якобы было какое-то дурное предчувствие. И я не возражала.
Мы оделись, вышли и медленно побрели в сторону дома.
Однако далеко уйти не получилось, за воротами школы тут же наткнулись на группку Настиных одноклассников. Они стояли чуть поодаль, и, судя по голосам, там назревал конфликт.
- Пойдем, - потянула меня Настя в сторону. - Идем, пока они нас с тобой не заметили. Подольский в курсе.
Но мне всегда нужно точно знать, что происходит, да и фамилия Павлика в этом интересе сыграла не последнюю роль.
Я приостановилась и между спинами пацанов смогла различить мальчишеское лицо Маркова. Встревоженное и красное, как его куртка. Очки съехали на нос, а кудряшки растрепались. Выглядел он жалко.
Марков явно пытался отвязаться от парней, хотя и петушился. Но всё шло к тому, что ничего у него из этого не выйдет. На моих глазах Солдатов пихнул его в плечо, а Шишов отвесил подзатыльник.
- Чё, чмо. Нравится девчонок травить?
Павлик тоже был тут, без шапки и в куртке нараспашку.
Парням представилась отличная возможность отыграться за все циничные и надменные шуточки, с помощью которых Марков общался с людьми. Это было очень круто начистить ему рыло, прикрываясь идеями справедливости. Однако при всей внешней хилости, в Маркове была такая настырная убежденность в своей правоте, что он никогда не пошел бы на попятную, даже закатай они его в асфальт.
- Тонечка, идем, - заныла Сёмина. - Иначе нам всем будет плохо.
Но не особое сочувствие к Маркову, а праведная закипающая злость не давала мне сделать вид, что я ничего не замечаю. Так уж у меня бывает - первоначальный импульс движет сознанием. А присутствие Павлика лишь послужило красной тряпкой.
- Чего докопались? - влезла я, ткнув в спину первого попавшегося. - Типа всей толпой на одного?
- Ещё одна, - забухтели пацаны.
- Чё те надо, Осеева? - сказал Подольский и даже оттолкнул локтем. - Иди отсюда.
- Понятное дело, - хмыкнул Шишов. - Пришла отмазывать соучастника. Пользуется, что баба. А как других унижать, так то не жалко.
- Что ты про это знаешь, Шишов? - ответила я. - Ничего ты не знаешь, вот и помалкивай. Вы вообще все не в теме.
- Иди отсюда, Осеева, - опять попробовал выпихнуть меня из круга Павлик.
- Только тронь ещё, - я по-наглому шлепнула его по руке. - Чего к человеку пристали?
- Где ты тут человека-то увидела? - тут же попер Солдатов. - Я лично вижу только сволочь, падаль и шлак. А ты - мелкая шинигамка, лучше бы вообще рот не разевала свой поганый.
Наезд был гадский и очень оскорбительный, прыщавый паразит с какого-то перепугу решил, что ему всё позволено. Ответных слов для него не нашлось, зато нашлась довольно увесистая сумка со сменкой.
Сёмина стояла от меня слева, поэтому размахнуться получилось как следует, и тяжеленькие Вансы на резиновой подошве смачно впечатались в морду Солдатова.
