– А еще мы уходим на всю ночь в лес. Вдвоем! – и громко хихикнув, схватила перед носом остолбеневшей от таких заявлений Аркадьевны сумку, убежала на улицу, волоча ничего непонимающего Андрея следом.
Всю дорогу до машины мы обсуждали случившееся и громко хохотали каждый раз, когда вспоминали выпученные зенки этой старой сплетницы. У нас в деревне ее никто не любил. Она была одинокой женщиной, а посему совала свой длинный нос куда только могла, раздражая односельчан. И в свои восемнадцать я с чистой совестью щелкнула эту нахалку по носу. Отлично, как по мне!
Машина у Андрея была самой обыкновенной иномаркой лет семи от конвеера, но очень вместительной. Все, что нужно бедному студенту в таком большом городе, как Москва. Шучу конечно, хотя она и в правду не раз его выручала. Чего стоит вспомнить большое путешествие в общежитие. Столько коробок с хламом, таким близким сердцу, и припомнить сложно.
Быстро загрузившись в машину, я обвела заднее сидение взглядом и даже присвистнула.
– Это столько всего еще надо завести?! Мы что там роту солдат кормить будем? – учитывая несметное количество шашлыков, овощей, воды и алкоголя, которые мы еще вчера привезли.
На всякий случай попросили нашего общего друга Никиту переночевать в охотничьем домике с продуктами, а то мало ли какое зверье повадится на запах. В прошлом году так своего трофея в виде лося лишился местный охотник. Как говорится остались лишь рога да копыта на память, да парочка отметин от когтей на двери, благо охотник додумался закрыть щеколду.
До места назначения добрались без особых проблем, сама поляна была облюбована нами еще с детства, когда все дружно встречали праздник Купалье. Конечно, со временем поляна обзавелась широким дубовым столом со скамьями, волейбольной площадкой, местом для шашлыков, даже импровизированным туалетом, чтобы по кустикам не бегать. А домик находился прямо за поляной, метрах в двадцати за крутыми зарослями орешника.
Туда мы и отправились, до вечеринки оставалось всего ничего, а надо еще успеть все подготовить, да закинуть угли для прожарки. С виду домик выглядел ненадежным, бревна поросли мхом, окно закрыто ставнями, а крыльцо и вовсе подгнило, но для ночлега вполне подходило, всяко не на земле лежать да почки студить. А там и камин небольшой есть, и кровать из дерева, и даже стол со стулом.
– Никита! – позвала я, не дойдя до двери. – Выходи, пришли твои избавители!
На мой зов так никто и не вышел, обойдя дом, мы обнаружили, что дверь слегка приоткрыта. Переглянувшись без слов с Андреем тут же вошли в дом, вооружившись увесистой дубиной, так, на всякий случай. Андрей заходил первым, я нервно оглядывалась по сторонам, в надежде увидеть спрятавшегося Никиту, он у нас парень с юмором. Запрятался за орешником да на камеру снимает, как мы тут идем в полуприсядь.
А вот на месте все оказалось совсем не так как рисовало разыгравшееся воображение. В домике на первый взгляд ничего подозрительного не обнаружилось, все было ровно на своих местах, словно никто и не заходил. Вот только Никиты не было нигде, только его вещи, небрежно разбросаны по кровати.
– Странно, не находишь? – первой робко поинтересовалась я. Андрей все еще внимательно рассматривал каждый уголок домика, все сильнее хмурясь и напрягаясь, словно в любую минуту враг мог обнажить свои клыки и вцепиться нам в шею.
От представившейся картины у меня мурашки по всему телу табуном пробежались, оставив не самое приятно восприятие на макушке. Брр… Это надо же такому привидится.
– Давай выйдем и еще раз хорошенько все обыщем, быть может ему стало плохо, и он потерял просто сознание? У него же была аллергия на цветущую осоку, вдруг еще на что-то? – робко ежась рядом с другом, спросила я. Руками инстинктивно обняла себя за плечи, стараясь прогнать ощущение чего-то неизвестного и крайне неприятного. – Как думаешь, с ним все в порядке?
Андрей с ответом не спешил, а потом его взгляд остановился на кровати, куда он поспешно подошел, присел на колени, при этом нагнув голову и что-то высматривал под кроватью.
– Что там? – теряя самообладание спросила я, до чертиков не люблю такие розыгрыши! – Ну, попадись мне только, я ему уши начищу!
– Боюсь, Софийка, это невозможно. – таким же тихим голосом ответил он, шумно вдыхая затхлый запах домика. Ей богу, мне показалось на мгновение, что у него уши зашевелились, но разве от одного фонарика света достаточно, чтобы хоть что-то разглядеть?
– Пппочему? – отступая шаг назад, поинтересовалась я, не сводя глаз с кровати. – Что ты там увидел такого?!
Андрей перевел затуманенный взгляд серых глаз на меня и как-то озлобленно ухмыльнувшись, окинул оценивающим взглядом. От такого взгляда стало откровенно не по себе. Что тут происходит в конце концов?!
– А ты подойди поближе, и сама посмотри.
Вот я никогда не верила в шестое чувство, о котором так много говорят всякие ведьмы и колдуны, а вот поди ж ты сейчас отчетливо ощутила тревогу, что-то внутри меня просто кричало о том, что надо бежать, прятаться, просить помощи. И самое страшное, что это ощущение опасности исходило не только от кровати. Точнее того, что под ней было, но и от самого лучшего друга на всем белом свете. Андрей менялся. Если он раньше выглядел как умник-переросток, что случайно забрел на вечеринку, то сейчас я отчетливо рассмотрела под майкой бугры мышц и они пульсировали, само лицо, казалось, поплыло, размывая до боли знакомые черты и родинки.
– Андрей, что с тобой происходит? Тебе плохо? – все же нашла силы в себе на эти два вопроса, но рукой уже ощупывала стены в поисках двери или хотя бы чего-нибудь тяжелого. Чувствовала себя абсолютной дурой. То ли меня умело разыгрывают, то ли все происходящее напоминает реалистичный сюрр.
А потом случилось страшное, что и в кошмаре не увидишь. Охотничий домик затрясся, словно в него ударила шаровая молния размером с хороший арбуз, и ставни вылетели с петель, пропуская остатки тусклого света, двери и вовсе исчезли, оставив на прощание жалобный писк да прохладу вечернего леса, наполнявшую помещение сладковатым запахом разложения и чего-то приторного, тошнотворного я бы даже сказала.
Еще до появления источника запаха, я ойкнула, пятясь уже в сторону Андрея, который почему-то принял стойку перед нападением: руки сжались в кулаки и находились в районе груди, одна нога находилась позади другой, корпус чуть сдвинут вперед, а глаза смотрят только вперед. Казалось, он едва сдерживался чтобы не кинуться прямо сейчас на врага, который вот-вот явится сюда.
– Это уже совсем не смешно, ребята! – борясь с собственной трусостью закричала я, надеясь, что все увиденное лишь плод хорошо подготовленного розыгрыша. Я закрыла глаза, прижимая к груди кулачки, пот предательски просочился сквозь платье, сердце стучало ритм чечетки, а дыхание вот-вот должно было перерасти в приступ астмы, которой у меня отродясь не было. Страшно чертовски, сил нет открыть глаза и посмотреть этим наглым мордам, которые додумались до такого. Получается, с таким раскладом, я встречу свой день рождения полностью седой, они же не знают о ночном происшествии и необычном подарке, который по нелепой случайности красуется прямо сейчас на голове. А что если это происшествие и розыгрыш каким-то образом связан?
Набравшись храбрости, подобравшись всем телом, я, стараясь не вдыхать этот зловонный воздух, приоткрыла сначала один глаз, а затем второй и медленно проверила обстановку вокруг меня. Андрей все также стоял в боевой стойке, не сводя взгляда с двери, точнее дверного проема, в его дыхании точно угадывалось рычание, грудь вздымалась и опускалась ровно, без рывков. Он был готов к опасности.
– Ты болен? – прошептала я. – Что за дурацкие шутки?!
И тут ворвалось оно! Хозяин зловонного дыхания собственной персоной. Уж лучше бы это была шутка, потому как вся его внешность говорила, нет, даже кричала о том, что все взаправду.
Длинный, лысый человек с неестественно вытянутыми руками чуть ниже бедер, оканчивающиеся когтями, выпачканными в нечто липкое, стекающее грузными каплями на пол. Даю руку на отсечение, это точно не кленовый сироп! Все его тело было покрыто струпьями, глаза горели бешенным огнем, щеки даже при этом освещении казались ярко-алыми. Нехороший, лихорадочный румянец. Он принюхивался, но словно не замечал нас, от чего издавал клацающие звуки челюстью, высовывая нереально острый и длинный язык. Из всей одежды его тело прикрывала лишь небольшая полуистлевшая тряпица на причинном месте. Жуткое зрелище, волосы зашевелились дыбом.
И как в замедленной съемке, до меня доходит весь ужас ситуации. Никиты больше нет! Это нечто наверняка убило его, а липкое вещество на его руках – это кровь нашего друга. А следующими будем мы. И не будет никаких сладких девятнадцати, больше вообще ничего не будет. Последним что я запомню это будет боль разрывающейся плоти и причмокивание этого урода.
А затем я закричала, как никогда прежде, словно на мой крик кто-нибудь прибежит, прогонит ночную тварь, и крепко обнимет за плечи, включит свет и будет утешать, гладя по волосам. Но нет, Андрей резким движением бросился ко мне, повалив на пол, приложил палец к губам и прошептал зло:
– Молчи! Ты нас погубишь! Он не видит тебя, вот и сиди тихо. А потом, – тут он громко сглотнул, и посмотрел на меня глазами полными боли и еще чего-то недоступного в эту ночь для меня. – когда ты увидишь меня, ты должна встать, быстро выпрыгнуть в окно и бежать сломя голову до тех пор, пока ноги не устанут. И ни при каких обстоятельствах не оборачиваться, даже когда услышишь мое дыхание. Ты поняла?!
– Что значит увидишь меня?! Я итак тебя вижу – сипло, почти сдавленно прошептала я, борясь с подступившим кашлем и слезами.
– Ты все поймешь, родная. – одними губами прошептал он.
Для пущей уверенности, он схватил меня за плечи, что в нашем положении было сложно и тряхнул со всей силы, я больно приложилась затылком о деревянную стену домика и рухнула со слабым стоном на пол. Мир расплывался, грозясь уйти в небытие, тошнотворный запах наполнил каждую клеточку моего тела, оставляя тяжелую усталость, а мне еще необходимо было бежать.
В голове проносились тысячами вопросы. Что это за существо? Откуда оно пришло к нам? Почему нападает? Почему Андрей стал таким? Почему я должна бояться его едва ли не больше этого дьявола? И самое главное – что увидел такого под кроватью Андрей?
Бой начался внезапно, эта тварь остановилась у самого окна, грозно прорычала и в упор посмотрела на Андрея. Он не стал лишний раз засиживаться в невыгодной позиции, ухватился за дубину, которую едва не потерял, когда спасал меня, и обрушил ее ударом на голову этому существу. Существо взвыло нечеловеческим криком и со всей яростью бросилось на Андрея, валя того с ног. Крики сдерживать было уже невозможно, и я вновь завопила, отдавая всю силу в голос, кажется даже осипла. Сумасшедше водя глазами, я мельком обнаружила под кроватью белые черепки и, подползя ближе увидела, что это кости, практически раздробленные на маленькие кусочки, а в самом дальнем углу огромную яму, что уводила своей чернотой куда-то вглубь земли.
– Никита! – закричала я, не веря, что больше друга нет. И все, что осталось – эта грудка костей.
Слезы обжигали щеки, скатываясь крупными каплями на пол и руки. Мной овладела паника, я не знала что делать и как помочь Андрею, если это все еще был он. Я словно оказалась в дурном сне, где все персонажи вроде бы и знакомы, но наделены странными способностями, о которых можно прочитать в сказах да былинах, а не в реальности, где технический прогресс так глубоко зашел, не оставив вот таким вот уродам места существования.
Как только Андрей свалил его с ног, усаживаясь на него верхом, я тут же принялась пинать это существо со всей силы, грозясь сломать себе пальцы. Инстинкт выживания занял все мое существование. Я должна была работать с Андреем в паре, чтобы выжить, чтобы была возможность увидеть рассвет, почувствовать жизнь, вдохнуть полной грудью чистый воздух леса. А не эту затхлость, пропитанную кровью и болью. Все слова друга о побеге и от него в том числе отошли на задний план, отпечатавшись на подкорке мозга, я все еще продолжала выплескивать свою ненависть. Спасение утопающего – дело рук самого утопающего. И я была готова выкинуть себя на берег, лишь бы выжить.
Андрей продолжал колотить его то дубиной, то кулаками, нанося точные удары прямо в морду или что у него вместо лица, пару раз напарываясь на острый язык, который служил и оружием, и чем-то вроде трубочки для высасывания крови. Я сама видела как язык вошел в порез на руке у Андрея и по нему струйкой просочилась кровь. Монстр жутко заурчал, словно наслаждаясь этим действом и не обращал никакого внимания на удары. Андрей слабел, я видела, как его бледное лицо покрылось испариной в виде россыпи бусинок пота, тогда я совершила, наверное, самое смелое в своей жизни – просто вскочила на ноги, схватила одну из костей, что лежала рядом и полоснула монстра по языку.
Жуткий вой пронесся у нас над головами, монстр среагировал моментально. Шумно втянув свой длинный язык обратно в рот, вытер тыльной стороной руки черную кровь и принялся махать ими, стараясь задеть невидимую меня когтями, я начала уворачиватся, с трудом сдерживая рвотные позывы из-за запаха. Адреналин бурлил в моей крови, разгоняя усталость, наполняя сосуды силой.
В пылу схватки не заметила, как Андрей изогнулся, буквально задыхаясь, мышцы под кожей ходили ходуном, выстраиваясь по-новому.
– Андрей?! Что с тобой? Почему эта тварь меня не видит? – задыхаясь от такой борьбы, пропыхтела я, но мои вопросы остались неуслышанными.
Лишь тихое «беги» раздалось набатом у меня в голове, и я застыла. Монстр достиг своей цели – и рукав платья стал мокрым, просачиваясь все больше горячей кровью. Но мне не было больно, я стояла среди этого хаоса и смотрела на некогда знакомого мне человека, абсолютно точно не понимая, что происходит в этом дурацком лесу и как это все исправить. В каком именно моменте все изменилось и пошло не так, как планировалось?
Впрочем, долго стоять не пришлось. Всего секунду спустя монстр заново взревел, рыская по домику в поисках источника его наслаждения, то есть мою кровь. Он громко втягивал воздух ноздрями, но по-прежнему не видел меня, а я не сразу заметила еще одну метаморфозу, происходящую позади него. Андрей упал на колени, руки дрожали, лицо словно поплыло, он метался по полу, не в силах произнести и слова, волосы стали менять цвет все больше удлиняясь и только тогда поняла почему он сказал бежать. В этом домике становилось на одного монстра больше.
Больше я не стала рассусоливать, а просто схватила сумку с вещами, быстро отыскала ключи от машины и бросилась к окну. Монстр неуклюже расставил руки, пытаясь хотя бы наощупь отыскать свою добычу, но я ловко увернулась, согнувшись едва ли не пополам, а затем вскочила на подоконник и услышала тихое:
– Прости. – стон сорвался с губ Андрея, превращаясь в рычание, глаза загорелись желтым огнем и в них утонул мой друг навсегда, а за ним и мое отражение. Горькое, съедающее душу чувство пустоты разрывало грудь изнутри, горячие слезы обжигали щеки, но ничего другого сделать сейчас не могла.
Всю дорогу до машины мы обсуждали случившееся и громко хохотали каждый раз, когда вспоминали выпученные зенки этой старой сплетницы. У нас в деревне ее никто не любил. Она была одинокой женщиной, а посему совала свой длинный нос куда только могла, раздражая односельчан. И в свои восемнадцать я с чистой совестью щелкнула эту нахалку по носу. Отлично, как по мне!
Машина у Андрея была самой обыкновенной иномаркой лет семи от конвеера, но очень вместительной. Все, что нужно бедному студенту в таком большом городе, как Москва. Шучу конечно, хотя она и в правду не раз его выручала. Чего стоит вспомнить большое путешествие в общежитие. Столько коробок с хламом, таким близким сердцу, и припомнить сложно.
Быстро загрузившись в машину, я обвела заднее сидение взглядом и даже присвистнула.
– Это столько всего еще надо завести?! Мы что там роту солдат кормить будем? – учитывая несметное количество шашлыков, овощей, воды и алкоголя, которые мы еще вчера привезли.
На всякий случай попросили нашего общего друга Никиту переночевать в охотничьем домике с продуктами, а то мало ли какое зверье повадится на запах. В прошлом году так своего трофея в виде лося лишился местный охотник. Как говорится остались лишь рога да копыта на память, да парочка отметин от когтей на двери, благо охотник додумался закрыть щеколду.
До места назначения добрались без особых проблем, сама поляна была облюбована нами еще с детства, когда все дружно встречали праздник Купалье. Конечно, со временем поляна обзавелась широким дубовым столом со скамьями, волейбольной площадкой, местом для шашлыков, даже импровизированным туалетом, чтобы по кустикам не бегать. А домик находился прямо за поляной, метрах в двадцати за крутыми зарослями орешника.
Туда мы и отправились, до вечеринки оставалось всего ничего, а надо еще успеть все подготовить, да закинуть угли для прожарки. С виду домик выглядел ненадежным, бревна поросли мхом, окно закрыто ставнями, а крыльцо и вовсе подгнило, но для ночлега вполне подходило, всяко не на земле лежать да почки студить. А там и камин небольшой есть, и кровать из дерева, и даже стол со стулом.
– Никита! – позвала я, не дойдя до двери. – Выходи, пришли твои избавители!
На мой зов так никто и не вышел, обойдя дом, мы обнаружили, что дверь слегка приоткрыта. Переглянувшись без слов с Андреем тут же вошли в дом, вооружившись увесистой дубиной, так, на всякий случай. Андрей заходил первым, я нервно оглядывалась по сторонам, в надежде увидеть спрятавшегося Никиту, он у нас парень с юмором. Запрятался за орешником да на камеру снимает, как мы тут идем в полуприсядь.
А вот на месте все оказалось совсем не так как рисовало разыгравшееся воображение. В домике на первый взгляд ничего подозрительного не обнаружилось, все было ровно на своих местах, словно никто и не заходил. Вот только Никиты не было нигде, только его вещи, небрежно разбросаны по кровати.
– Странно, не находишь? – первой робко поинтересовалась я. Андрей все еще внимательно рассматривал каждый уголок домика, все сильнее хмурясь и напрягаясь, словно в любую минуту враг мог обнажить свои клыки и вцепиться нам в шею.
От представившейся картины у меня мурашки по всему телу табуном пробежались, оставив не самое приятно восприятие на макушке. Брр… Это надо же такому привидится.
– Давай выйдем и еще раз хорошенько все обыщем, быть может ему стало плохо, и он потерял просто сознание? У него же была аллергия на цветущую осоку, вдруг еще на что-то? – робко ежась рядом с другом, спросила я. Руками инстинктивно обняла себя за плечи, стараясь прогнать ощущение чего-то неизвестного и крайне неприятного. – Как думаешь, с ним все в порядке?
Андрей с ответом не спешил, а потом его взгляд остановился на кровати, куда он поспешно подошел, присел на колени, при этом нагнув голову и что-то высматривал под кроватью.
– Что там? – теряя самообладание спросила я, до чертиков не люблю такие розыгрыши! – Ну, попадись мне только, я ему уши начищу!
– Боюсь, Софийка, это невозможно. – таким же тихим голосом ответил он, шумно вдыхая затхлый запах домика. Ей богу, мне показалось на мгновение, что у него уши зашевелились, но разве от одного фонарика света достаточно, чтобы хоть что-то разглядеть?
– Пппочему? – отступая шаг назад, поинтересовалась я, не сводя глаз с кровати. – Что ты там увидел такого?!
Андрей перевел затуманенный взгляд серых глаз на меня и как-то озлобленно ухмыльнувшись, окинул оценивающим взглядом. От такого взгляда стало откровенно не по себе. Что тут происходит в конце концов?!
– А ты подойди поближе, и сама посмотри.
Вот я никогда не верила в шестое чувство, о котором так много говорят всякие ведьмы и колдуны, а вот поди ж ты сейчас отчетливо ощутила тревогу, что-то внутри меня просто кричало о том, что надо бежать, прятаться, просить помощи. И самое страшное, что это ощущение опасности исходило не только от кровати. Точнее того, что под ней было, но и от самого лучшего друга на всем белом свете. Андрей менялся. Если он раньше выглядел как умник-переросток, что случайно забрел на вечеринку, то сейчас я отчетливо рассмотрела под майкой бугры мышц и они пульсировали, само лицо, казалось, поплыло, размывая до боли знакомые черты и родинки.
– Андрей, что с тобой происходит? Тебе плохо? – все же нашла силы в себе на эти два вопроса, но рукой уже ощупывала стены в поисках двери или хотя бы чего-нибудь тяжелого. Чувствовала себя абсолютной дурой. То ли меня умело разыгрывают, то ли все происходящее напоминает реалистичный сюрр.
А потом случилось страшное, что и в кошмаре не увидишь. Охотничий домик затрясся, словно в него ударила шаровая молния размером с хороший арбуз, и ставни вылетели с петель, пропуская остатки тусклого света, двери и вовсе исчезли, оставив на прощание жалобный писк да прохладу вечернего леса, наполнявшую помещение сладковатым запахом разложения и чего-то приторного, тошнотворного я бы даже сказала.
Еще до появления источника запаха, я ойкнула, пятясь уже в сторону Андрея, который почему-то принял стойку перед нападением: руки сжались в кулаки и находились в районе груди, одна нога находилась позади другой, корпус чуть сдвинут вперед, а глаза смотрят только вперед. Казалось, он едва сдерживался чтобы не кинуться прямо сейчас на врага, который вот-вот явится сюда.
– Это уже совсем не смешно, ребята! – борясь с собственной трусостью закричала я, надеясь, что все увиденное лишь плод хорошо подготовленного розыгрыша. Я закрыла глаза, прижимая к груди кулачки, пот предательски просочился сквозь платье, сердце стучало ритм чечетки, а дыхание вот-вот должно было перерасти в приступ астмы, которой у меня отродясь не было. Страшно чертовски, сил нет открыть глаза и посмотреть этим наглым мордам, которые додумались до такого. Получается, с таким раскладом, я встречу свой день рождения полностью седой, они же не знают о ночном происшествии и необычном подарке, который по нелепой случайности красуется прямо сейчас на голове. А что если это происшествие и розыгрыш каким-то образом связан?
Набравшись храбрости, подобравшись всем телом, я, стараясь не вдыхать этот зловонный воздух, приоткрыла сначала один глаз, а затем второй и медленно проверила обстановку вокруг меня. Андрей все также стоял в боевой стойке, не сводя взгляда с двери, точнее дверного проема, в его дыхании точно угадывалось рычание, грудь вздымалась и опускалась ровно, без рывков. Он был готов к опасности.
– Ты болен? – прошептала я. – Что за дурацкие шутки?!
И тут ворвалось оно! Хозяин зловонного дыхания собственной персоной. Уж лучше бы это была шутка, потому как вся его внешность говорила, нет, даже кричала о том, что все взаправду.
Длинный, лысый человек с неестественно вытянутыми руками чуть ниже бедер, оканчивающиеся когтями, выпачканными в нечто липкое, стекающее грузными каплями на пол. Даю руку на отсечение, это точно не кленовый сироп! Все его тело было покрыто струпьями, глаза горели бешенным огнем, щеки даже при этом освещении казались ярко-алыми. Нехороший, лихорадочный румянец. Он принюхивался, но словно не замечал нас, от чего издавал клацающие звуки челюстью, высовывая нереально острый и длинный язык. Из всей одежды его тело прикрывала лишь небольшая полуистлевшая тряпица на причинном месте. Жуткое зрелище, волосы зашевелились дыбом.
И как в замедленной съемке, до меня доходит весь ужас ситуации. Никиты больше нет! Это нечто наверняка убило его, а липкое вещество на его руках – это кровь нашего друга. А следующими будем мы. И не будет никаких сладких девятнадцати, больше вообще ничего не будет. Последним что я запомню это будет боль разрывающейся плоти и причмокивание этого урода.
А затем я закричала, как никогда прежде, словно на мой крик кто-нибудь прибежит, прогонит ночную тварь, и крепко обнимет за плечи, включит свет и будет утешать, гладя по волосам. Но нет, Андрей резким движением бросился ко мне, повалив на пол, приложил палец к губам и прошептал зло:
– Молчи! Ты нас погубишь! Он не видит тебя, вот и сиди тихо. А потом, – тут он громко сглотнул, и посмотрел на меня глазами полными боли и еще чего-то недоступного в эту ночь для меня. – когда ты увидишь меня, ты должна встать, быстро выпрыгнуть в окно и бежать сломя голову до тех пор, пока ноги не устанут. И ни при каких обстоятельствах не оборачиваться, даже когда услышишь мое дыхание. Ты поняла?!
– Что значит увидишь меня?! Я итак тебя вижу – сипло, почти сдавленно прошептала я, борясь с подступившим кашлем и слезами.
– Ты все поймешь, родная. – одними губами прошептал он.
Для пущей уверенности, он схватил меня за плечи, что в нашем положении было сложно и тряхнул со всей силы, я больно приложилась затылком о деревянную стену домика и рухнула со слабым стоном на пол. Мир расплывался, грозясь уйти в небытие, тошнотворный запах наполнил каждую клеточку моего тела, оставляя тяжелую усталость, а мне еще необходимо было бежать.
В голове проносились тысячами вопросы. Что это за существо? Откуда оно пришло к нам? Почему нападает? Почему Андрей стал таким? Почему я должна бояться его едва ли не больше этого дьявола? И самое главное – что увидел такого под кроватью Андрей?
Бой начался внезапно, эта тварь остановилась у самого окна, грозно прорычала и в упор посмотрела на Андрея. Он не стал лишний раз засиживаться в невыгодной позиции, ухватился за дубину, которую едва не потерял, когда спасал меня, и обрушил ее ударом на голову этому существу. Существо взвыло нечеловеческим криком и со всей яростью бросилось на Андрея, валя того с ног. Крики сдерживать было уже невозможно, и я вновь завопила, отдавая всю силу в голос, кажется даже осипла. Сумасшедше водя глазами, я мельком обнаружила под кроватью белые черепки и, подползя ближе увидела, что это кости, практически раздробленные на маленькие кусочки, а в самом дальнем углу огромную яму, что уводила своей чернотой куда-то вглубь земли.
– Никита! – закричала я, не веря, что больше друга нет. И все, что осталось – эта грудка костей.
Слезы обжигали щеки, скатываясь крупными каплями на пол и руки. Мной овладела паника, я не знала что делать и как помочь Андрею, если это все еще был он. Я словно оказалась в дурном сне, где все персонажи вроде бы и знакомы, но наделены странными способностями, о которых можно прочитать в сказах да былинах, а не в реальности, где технический прогресс так глубоко зашел, не оставив вот таким вот уродам места существования.
Как только Андрей свалил его с ног, усаживаясь на него верхом, я тут же принялась пинать это существо со всей силы, грозясь сломать себе пальцы. Инстинкт выживания занял все мое существование. Я должна была работать с Андреем в паре, чтобы выжить, чтобы была возможность увидеть рассвет, почувствовать жизнь, вдохнуть полной грудью чистый воздух леса. А не эту затхлость, пропитанную кровью и болью. Все слова друга о побеге и от него в том числе отошли на задний план, отпечатавшись на подкорке мозга, я все еще продолжала выплескивать свою ненависть. Спасение утопающего – дело рук самого утопающего. И я была готова выкинуть себя на берег, лишь бы выжить.
Андрей продолжал колотить его то дубиной, то кулаками, нанося точные удары прямо в морду или что у него вместо лица, пару раз напарываясь на острый язык, который служил и оружием, и чем-то вроде трубочки для высасывания крови. Я сама видела как язык вошел в порез на руке у Андрея и по нему струйкой просочилась кровь. Монстр жутко заурчал, словно наслаждаясь этим действом и не обращал никакого внимания на удары. Андрей слабел, я видела, как его бледное лицо покрылось испариной в виде россыпи бусинок пота, тогда я совершила, наверное, самое смелое в своей жизни – просто вскочила на ноги, схватила одну из костей, что лежала рядом и полоснула монстра по языку.
Жуткий вой пронесся у нас над головами, монстр среагировал моментально. Шумно втянув свой длинный язык обратно в рот, вытер тыльной стороной руки черную кровь и принялся махать ими, стараясь задеть невидимую меня когтями, я начала уворачиватся, с трудом сдерживая рвотные позывы из-за запаха. Адреналин бурлил в моей крови, разгоняя усталость, наполняя сосуды силой.
В пылу схватки не заметила, как Андрей изогнулся, буквально задыхаясь, мышцы под кожей ходили ходуном, выстраиваясь по-новому.
– Андрей?! Что с тобой? Почему эта тварь меня не видит? – задыхаясь от такой борьбы, пропыхтела я, но мои вопросы остались неуслышанными.
Лишь тихое «беги» раздалось набатом у меня в голове, и я застыла. Монстр достиг своей цели – и рукав платья стал мокрым, просачиваясь все больше горячей кровью. Но мне не было больно, я стояла среди этого хаоса и смотрела на некогда знакомого мне человека, абсолютно точно не понимая, что происходит в этом дурацком лесу и как это все исправить. В каком именно моменте все изменилось и пошло не так, как планировалось?
Впрочем, долго стоять не пришлось. Всего секунду спустя монстр заново взревел, рыская по домику в поисках источника его наслаждения, то есть мою кровь. Он громко втягивал воздух ноздрями, но по-прежнему не видел меня, а я не сразу заметила еще одну метаморфозу, происходящую позади него. Андрей упал на колени, руки дрожали, лицо словно поплыло, он метался по полу, не в силах произнести и слова, волосы стали менять цвет все больше удлиняясь и только тогда поняла почему он сказал бежать. В этом домике становилось на одного монстра больше.
Больше я не стала рассусоливать, а просто схватила сумку с вещами, быстро отыскала ключи от машины и бросилась к окну. Монстр неуклюже расставил руки, пытаясь хотя бы наощупь отыскать свою добычу, но я ловко увернулась, согнувшись едва ли не пополам, а затем вскочила на подоконник и услышала тихое:
– Прости. – стон сорвался с губ Андрея, превращаясь в рычание, глаза загорелись желтым огнем и в них утонул мой друг навсегда, а за ним и мое отражение. Горькое, съедающее душу чувство пустоты разрывало грудь изнутри, горячие слезы обжигали щеки, но ничего другого сделать сейчас не могла.
