Так из жизни ушёл настоящий боцман и моряк с большой буквы, не расставшийся с морем до последней минуты. Когда ребята узнали о смерти Демьяныча, они даже не смогли вспомнить ни его имя, ни фамилию. Весь Балтийск знал его как – Демьяныча. Но пока они все ещё живы, веселы и счастливы.
Команды судов перемешались приветствуя друг друга на палубе «Гигрометра». Шумели моряки на палубе, шумел народ на стенке. Все, обнимались, не важно, были они раньше знакомы или нет.
Открылась боковая дверь в надстройке «Гигрометра» и на палубу вышла – Наташа! Именно та Наташа, которая в ледяной поход «Гигрометра» не хотела умирать девственницей и со страстью отдалась Володе в Вентспилсе. Егор толкнул Вовку в бок и показал на девушку. Шаврин направился к ней. Они поцеловались. Потом отошли в сторонку и беседовали о чём-то своём у борта судна. Егор знал, что у Наташи давно был другой парень, и никто из команды кроме Егора не знал о связи Володи и Наташи, Егор понятное дело молчал, как рыба об лёд. Команда «Стрельца», отдала вновь прибывшим, что у кого что осталось, метикалы, одеколон, мыло. Потом разбрелись по каютам праздновать встречу. На палубе Егор столкнулся с капитан-лейтенантом Белоусовым. Егор остановился и обратился к офицеру.
- Товарищ командир! Здравия желаю! Разрешите поздравить с успешным приходом в Мозамбик, - и не по уставному первым протянул руку офицеру. Белоусов с улыбкой пожал протянутую матросом ему руку. Егор слегка задержал её и сказал, смотря в глаза командиру – Вы настоящий моряк! Я горжусь, что мне довелось ходить под Вашим началом.
- Спасибо! Ты бал хороший матрос – ответил, легендарный командир, не менее легендарной команды и судна.
Им больше не встретиться, Каминскому и Белоусову. «Гигрометр» более четырёх месяцев проработает в Мозамбике, в районе Бейры, а это уже реальные тропики и джунгли, а не саванна. Белоусов приведёт судно в Балтийск без происшествий и потерь. И как положено в таких случаях, будет. Нет, не награждён орденом, которого несомненно достоин, или повышен по службе, как талантливый судоводитель, а списан на берег из плавсотава и отправлен вечным начальником каких-то штурманских мастерских. Тыловые и штабные крысы видевшие море только с берега, а корабль на картинке не простили этому офицеру триумфа и признания его таланта в Мапуту.
На следующий день «Стрелец» загрузили необходимыми запасами. На борт поднялись члены экспедиции, у которых закончился срок службы или командировки. «Гигрометр» перешвартовали к стенке по корме «Стрельца». После ужина по «Стрельцу» прозвучала и команда: «Боевая тревога! Корабль к бою и походу приготовить. По местам стоять с якорей и швартовых сниматься!».
Всё! Идем домой!
Сейшелы.
Путь домой лежал через Сейшельские Острова. В район этих островов на одной из банок на мертвых якорях стояли две огромные диаметром по три метра бочки. В случае необходимости к ним швартовалась 8-я оперативная эскадра кораблей ВМФ СССР находящихся на боевом дежурстве в Индийском океане.
По левому траверзу оставили устье Лимпопо, со сказочным доктором Айболитом и выздоровевшими бегемотиками. Проскочили мимо ставшего уже своим Иньямбане. Словно белая чайка «Стрелец» летел на 12,5 узлах домой.
На третий день старик Индийский океан, затаив обиду и не желая отпускать «Стрелец», разразился самым мощным ураганом на памяти Егора. Это тот ураган, который, утопив в Северной Атлантике, американскую нефтяную платформу с сорока нефтяниками, отправив на дно Советский сухогруз «Механик Тарасов» и погубил тридцать пять моряков его команды, теперь как на качелях поднимал «Стрелец» в небо и сразу опрокидывал в пучину. Какой ещё ураган? «Стрелец» шёл домой и никакие ураганы его не остановят. На третьи сутки старик океан выдохся и волнение стихло.
Всё идём домой! «Стрелец», летел по волнам, и ничто и никто уже не могло остановить его полёт к дому. Через семь суток преодолев на одном дыхании 1720 морских миль, он оказался у первой цели на пути к дому, на банке в районе Сейшельских Островов.
Глубина на банке не более десяти метров. «Стрелец» встал на якорь. Стали готовить катер. Тянуть кота за все подробности никто не хотел, все хотели домой и как говорится: «Раньше сядем, раньше выйдем». Беляков готовил краску и кисти, на это у него ума хватало, тем более нужно было приготовить нитрокраску, а не масляную. Нитрокраска сохнет около часа, а при такой жаре и быстрее, а ждать сутки, пока высохнет масляная краска, никто не хотел. Все хотели скорее попасть домой и не важно, что после нитрокраски по ней можно красить только нитрокраской, другие краски просто отвалятся, это уже никого не волновало – всех волновал путь на Родину. Егор, Володя, Палыч и присоединившийся к ним от скуки матрос рулевой Сергей Сидоров готовили к спуску катер. Горницкий Виктор Викторович вырезал из бумаги трафареты. Этими трафаретами после покраски нужно отбить «Собственность СССР» и «Property USSR».
Катер спустили, и он пошёл к первой бочке. Палыч, ткнулся кранцем в бочку. Моряки попрыгали на поверхность бочки. Осмотрели её. Зачистили местами выступившую ржавчину, но без фанатизма, не хватало ещё пробить эту старую железяку и затопить бочку. Тогда точно не скоро «Стрелец» окажется дома. Оперативно, но качественно покрасили первую, и сразу попрыгав на катер, пошли ко второй. Благо океан был спокоен.
Пока матросы на катере облагораживали бочки, офицеры экспедиции решили порезвиться на палубе и половить рыбку. Повытаскивали свои спиннинги и устроили рыбалку. Они вытаскивали цветастых рыбёх с хорошую ладонь. Резали их в ватервейсе на куски, и на их же мясо, ловили новых. Нужды в этой рыбе не было ну никакой. Офицеры тешились.
Надо сказать, что военно-морские офицеры, как успел за время службы заметить Егор, делились на две категории это моряки: пример Голод, Белоусов, Матвеев и раздолбаи. Кое-как выпустившись из училища, без знаний, без опыта, но при этом с большими амбициями и самомнением о себе любимом. Эти перцы так и оставались дураками, но дураки при погонах.
Высаживаясь на вторую бочку, Володя решил осмотреть её борт. Он спустился в воду, так как с катера это, сделать невозможно, и держась за бочку поплыв по её периметру. Вдруг он вскрикнул, почувствовав сильный удар по ноге, вода вмиг окрасилась кровью. Первым сообразил Палы, он наклонился за борт катера, схватив Володю за руку, и рванул его на борт катера, благо Палыч бывший колхозник и находился в отличной физической форме. Егор, оторвавшись от покраски, посмотрел на воду. Вокруг бочки мелькали плавники. Вода кишела акулами. Закончив покраску, катер причалил к борту судна. Парни по шторм-трапу поднялись на палубу, на юте резвились офицерики водя пере носами акул кусками рыбы на крючках спиннингов. Особо веселились два маломерка братья близнецы Елагины, как-то заявлявшие, что они крутые каратисты. У Вовки кровоточила нога, это от соли. Акула просто, скользнула но его ноге своей жесткой шкурой. Егор, подошёл к одному из Елагиных.
- Рыбку ловим – Каминский вырвал из его рук спиннинг и с размаху переломил его о планширь фальшборта и выбросил в океан – Хочешь следом?
- Ты, что творишь? - завопил Елагин. К нему подскочил его брат и ещё два офицера экспедиции. За спиной Егора встали Романовский, Калягин, с кровоточащей раной Володя. Подтянулись Палыч, моторист Санаев и остальные члены команды «Стрельца», кто был на юте в этот момент. Офицерики растерялись, они искренне не понимали, что вызвало такую реакцию команды судна. Всё усугублялось тем, что всю эту весёлую компанию рыбаков возглавлял – старпом Баринов. Андрюша тоже в недоумении смотрел на свою команду. К Егору и команде присоединился и старший лейтенант Матвеев. Егор повернулся к старпому Баринову.
- Может, Андрей Владимирович, уже начнёте становиться старшим помощником или так и останетесь до конца похода – Андрюшей! – Баринов знал, что его за глаза так называют в команде, но в лицо ему это высказали в первый раз.
- Ты, Андрей забирай этих бездельников, и валите в каюты, от греха подальше, пока вас засранцев не скормили акулам – решительно заявил Матвеев. Елагины и Андрюша злобно зыркая на команду удалились в надстройку. Одно дело матросы, другое дело офицер, старший их по званию и заместитель командира судна по науке. Эти раздолбаи, кровью рыб приманили акул со всей банки, этим серьёзно осложнив работу матросам на бочках. Ошалевшие от запаха крови акулы бросались на всё, что движется или кажется им пищеё.
Эту историю Каминскому припомнят в Союзе, обвинив его в том, что он вёл пропаганду против командно-офицерского состава. Ну а как же иначе, вся эта шалупонь не могла простить ему такого унижения. Это было нормальное явление в Вооружённых Силах СССР, так повелось с Отечественной войны, умирали одни, а лавры славы, ордена, звания, должности доставались другим.
Нужно пояснить какое положение дел существовало в те времена в Союзе и его Вооруженных Силах. Попасть служить за границу - это, что поймать судьбу за хвост. Большая удача. Вот только эта удача решалась не на рулетке, а достигалась двумя другими способами.
Первый способ, например, как Егор Каминский в Лиепайской школе: рвать жопу на портянки, тянуть должность старшины смены, отлично учиться самому. Можно было ещё заделаться стукачом, но тут не факт, что повезёт. Всё-таки, даже тот, кто пользуется услугами стукача, не обязан его уважать. Стукач, что предатель - ему веры нет. Предал, раз предаст и второй. Стучал на друзей, будет стучать и на своего куратора. Стукач, он и есть стукач. Будучи шпионом, Егору приходилось вербовать для себя агентуру. Понятное дело, что завербовать честного и порядочного человека, и убелить его изменить своей Родине, можно, но очень сложно, крайне дорого и ненадёжно, а вот подлеца, продажного негодяя, деклассированного элемента – запросто. Вот только Егор, как резидент не обязан уважать такого агента, как человека. Ну, какого уважения достоин человек ради денег или другой выгоды предавший свой народ, свою Родину.
Второй способ древний как Российское государство. О нём говорил, ещё Александр Сергеевич Грибоедов в своей бессмертной пьесе «Горе от ума». «Ну как не порадеть родному человечку». И радели, пристраивали свою кровиночку, этих недорослей. Нет, не за речку в Афган, а в Мозамбик и не в полевые отряды, а в Мапуту, Иньямбану, Бейру. Риска не много, ну есть, конечно, без определённой доли риска и в сортир не сходить, только, что если в штаны, зато тройной оклад, валюта, шмотки из-за бугра, а главное стремительная карьера! Не важно, что этот засранец, болван, болваном, среди таких как и он, незаметно.
Другой вопрос, что начальнички в штабах в прошлом, такие же продвиженцы своих папаш, понимали – пахать-то, кто-то должен. Поэтому пучок недорослей разбавляли двумя, тремя мичманами, старшинами и офицером – настоящими профессионалами и специалистами.
По крайней мере, всё происходящее и видимое в Мозамбике и в Гидрографии Егором Каминским, вполне укладывалось в эту схему, а последующие события, только подтвердят этот правило.
Бочки подсохли. Правда, стало слегка штормить. Помимо акул вокруг, «Стрельца» то там, то тут из воды как мини перископы, появлялись и исчезали головы морских черепах. С борта судна было хорошо видно изумительная красота их панцирей. Понятно дело черепахи плевать хотели на акул, тем более акулы были небольшие, с метр длинной, такими же размерами обладали и черепахи. Малые размеры этих акул ничуть не делали их безопаснее для людей, как говорится «малая блоха злее кусает». Желающих проверять насколько агрессивны и опасны эти акулы, на борту «Стрельца» не нашлось.
На первой бочке без проблем с помощью трафарета отбили надписи, но при этом трафареты пришли в негодность. Нельзя ждать новых, приближался шторм. Пришлось взять в катер совершенно сухопутного человека, никогда не спускавшего на борт катера, Виктора Викторович Горницкого.
Катер навалился на вторую бочку Сидоров и Каминский в момент спрыгнули на её поверхность. Горницкий с полными страха глазами стоял на борту катера и не решался прыгать. Океан начинал штормить, на счету каждая минута, а кругом кишели акулы, приглашённые к обеду военно-морскими идиотами.
- Прыгайте! Виктор Викторович! Прыгайте! – кричал Сидоров. Горницкий делал попытки но боялся. Егор подскочил к краю бочки. Палыч опять навалился на бочку кранцем. Егор схватил Горницкого за тропическую форму на плече и резко дернул на себя. Виктор Викторович оказался на бочке и сразу приступил к написанию букв. Он же по первому образованию - художник. Ветер крепчал. Поднялась волна. Парни торопили художника. Катер отвалил от бочки, но держался на фале в десятке метров от неё, чтобы стеклопластиковый корпус не било о железо. Наконец Горницкий закончил. Волна уже была не шуточная. Договорились, Палыч, наваливает, и кто-то сразу прыгает на катер. Естественно волна откинет катер от бочки, поэтому в следующий момент, когда катер опять навалится, прыгает второй, а затем последний третий. Первым сиганул Сидоров. Катер навалился во второй раз. Очередь Горницкого. Этот интеллигент одну ногу поставил на палубу катера, вторая осталась на бочке и пытается дотянуться рукой до мачты–антенны на катере. Куда там. Секунда и волна отбрасывает катер. Горницкого словно лягушку за задние лапы растягивает и он оказывается в воздухе, на радость кишащим под ним акулам. Благо натянулся трос, на котором держался катер. Непонятно каким чудом, Виктор Викторович вцепился в этот трос и повис на нём будто рыжая обезьяна на лиане. Акул постигло большое разочарование, но они не потеряли надежу получить обед. Две секунды и катер наваливает на бочку. Между катером и бочкой, на тросе висит Горницкий. Понятно дело трос провисает и художник уже почти в воде, а сверху на него идёт четырёхтонный катер, пытаясь растереть его между стальным бортом бочки и своим корпусом. Для службы на флоте нужны стальные нервы, холодный ум и быстрая боксёрская реакция не только физическая, он в принятии правильных решений, на исправление ошибочного решения шанса стихия не даст. Егор мгновенно хватает Горницкого за шиворот и рывком, из всех своих сил, благо художник был мелкий и худющий человек, выбрасывает его на бочку. Меньше чем через секунду в то место, где висел Гарницкий, бьёт форштевень катера. Больше не теряя времени, Егор хватает художника за штаны и другой рукой, за шиворот и как мешок кидает на катер. Там его, ловит Сидоров, силой вырывает из его рук фал, который опять натягивается как струна. Ещё навал катера на бочку и Егор уже на катере. Они берут курс на «Стрелец», но время уже упущено, океан кидает катер, волнение много более допустимых четырёх балов. Катер надо поднять на борт. На нём Каминский, Сидоров, Палыч, Горницкий. Подошли к борту. Дело совсем шварк. Катер прыгает возле борта как бешенный, порой, долетает до палубы, на которой он должен крепиться.
Чтобы поднять катер на борт, нужно завести цепь, талей шлюпбалки в торчащий из палубы гак, в простонародии крюк. Эта цепь в десть звеньев и с метр длинной. Звенья цепи толстые с кулак. Как только цепь на гаке, запускают электродвигатель. Он с помощью системы тросов поднимает катер над водой.
Команды судов перемешались приветствуя друг друга на палубе «Гигрометра». Шумели моряки на палубе, шумел народ на стенке. Все, обнимались, не важно, были они раньше знакомы или нет.
Открылась боковая дверь в надстройке «Гигрометра» и на палубу вышла – Наташа! Именно та Наташа, которая в ледяной поход «Гигрометра» не хотела умирать девственницей и со страстью отдалась Володе в Вентспилсе. Егор толкнул Вовку в бок и показал на девушку. Шаврин направился к ней. Они поцеловались. Потом отошли в сторонку и беседовали о чём-то своём у борта судна. Егор знал, что у Наташи давно был другой парень, и никто из команды кроме Егора не знал о связи Володи и Наташи, Егор понятное дело молчал, как рыба об лёд. Команда «Стрельца», отдала вновь прибывшим, что у кого что осталось, метикалы, одеколон, мыло. Потом разбрелись по каютам праздновать встречу. На палубе Егор столкнулся с капитан-лейтенантом Белоусовым. Егор остановился и обратился к офицеру.
- Товарищ командир! Здравия желаю! Разрешите поздравить с успешным приходом в Мозамбик, - и не по уставному первым протянул руку офицеру. Белоусов с улыбкой пожал протянутую матросом ему руку. Егор слегка задержал её и сказал, смотря в глаза командиру – Вы настоящий моряк! Я горжусь, что мне довелось ходить под Вашим началом.
- Спасибо! Ты бал хороший матрос – ответил, легендарный командир, не менее легендарной команды и судна.
Им больше не встретиться, Каминскому и Белоусову. «Гигрометр» более четырёх месяцев проработает в Мозамбике, в районе Бейры, а это уже реальные тропики и джунгли, а не саванна. Белоусов приведёт судно в Балтийск без происшествий и потерь. И как положено в таких случаях, будет. Нет, не награждён орденом, которого несомненно достоин, или повышен по службе, как талантливый судоводитель, а списан на берег из плавсотава и отправлен вечным начальником каких-то штурманских мастерских. Тыловые и штабные крысы видевшие море только с берега, а корабль на картинке не простили этому офицеру триумфа и признания его таланта в Мапуту.
На следующий день «Стрелец» загрузили необходимыми запасами. На борт поднялись члены экспедиции, у которых закончился срок службы или командировки. «Гигрометр» перешвартовали к стенке по корме «Стрельца». После ужина по «Стрельцу» прозвучала и команда: «Боевая тревога! Корабль к бою и походу приготовить. По местам стоять с якорей и швартовых сниматься!».
Всё! Идем домой!
Сейшелы.
Путь домой лежал через Сейшельские Острова. В район этих островов на одной из банок на мертвых якорях стояли две огромные диаметром по три метра бочки. В случае необходимости к ним швартовалась 8-я оперативная эскадра кораблей ВМФ СССР находящихся на боевом дежурстве в Индийском океане.
По левому траверзу оставили устье Лимпопо, со сказочным доктором Айболитом и выздоровевшими бегемотиками. Проскочили мимо ставшего уже своим Иньямбане. Словно белая чайка «Стрелец» летел на 12,5 узлах домой.
На третий день старик Индийский океан, затаив обиду и не желая отпускать «Стрелец», разразился самым мощным ураганом на памяти Егора. Это тот ураган, который, утопив в Северной Атлантике, американскую нефтяную платформу с сорока нефтяниками, отправив на дно Советский сухогруз «Механик Тарасов» и погубил тридцать пять моряков его команды, теперь как на качелях поднимал «Стрелец» в небо и сразу опрокидывал в пучину. Какой ещё ураган? «Стрелец» шёл домой и никакие ураганы его не остановят. На третьи сутки старик океан выдохся и волнение стихло.
Всё идём домой! «Стрелец», летел по волнам, и ничто и никто уже не могло остановить его полёт к дому. Через семь суток преодолев на одном дыхании 1720 морских миль, он оказался у первой цели на пути к дому, на банке в районе Сейшельских Островов.
Глубина на банке не более десяти метров. «Стрелец» встал на якорь. Стали готовить катер. Тянуть кота за все подробности никто не хотел, все хотели домой и как говорится: «Раньше сядем, раньше выйдем». Беляков готовил краску и кисти, на это у него ума хватало, тем более нужно было приготовить нитрокраску, а не масляную. Нитрокраска сохнет около часа, а при такой жаре и быстрее, а ждать сутки, пока высохнет масляная краска, никто не хотел. Все хотели скорее попасть домой и не важно, что после нитрокраски по ней можно красить только нитрокраской, другие краски просто отвалятся, это уже никого не волновало – всех волновал путь на Родину. Егор, Володя, Палыч и присоединившийся к ним от скуки матрос рулевой Сергей Сидоров готовили к спуску катер. Горницкий Виктор Викторович вырезал из бумаги трафареты. Этими трафаретами после покраски нужно отбить «Собственность СССР» и «Property USSR».
Катер спустили, и он пошёл к первой бочке. Палыч, ткнулся кранцем в бочку. Моряки попрыгали на поверхность бочки. Осмотрели её. Зачистили местами выступившую ржавчину, но без фанатизма, не хватало ещё пробить эту старую железяку и затопить бочку. Тогда точно не скоро «Стрелец» окажется дома. Оперативно, но качественно покрасили первую, и сразу попрыгав на катер, пошли ко второй. Благо океан был спокоен.
Пока матросы на катере облагораживали бочки, офицеры экспедиции решили порезвиться на палубе и половить рыбку. Повытаскивали свои спиннинги и устроили рыбалку. Они вытаскивали цветастых рыбёх с хорошую ладонь. Резали их в ватервейсе на куски, и на их же мясо, ловили новых. Нужды в этой рыбе не было ну никакой. Офицеры тешились.
Надо сказать, что военно-морские офицеры, как успел за время службы заметить Егор, делились на две категории это моряки: пример Голод, Белоусов, Матвеев и раздолбаи. Кое-как выпустившись из училища, без знаний, без опыта, но при этом с большими амбициями и самомнением о себе любимом. Эти перцы так и оставались дураками, но дураки при погонах.
Высаживаясь на вторую бочку, Володя решил осмотреть её борт. Он спустился в воду, так как с катера это, сделать невозможно, и держась за бочку поплыв по её периметру. Вдруг он вскрикнул, почувствовав сильный удар по ноге, вода вмиг окрасилась кровью. Первым сообразил Палы, он наклонился за борт катера, схватив Володю за руку, и рванул его на борт катера, благо Палыч бывший колхозник и находился в отличной физической форме. Егор, оторвавшись от покраски, посмотрел на воду. Вокруг бочки мелькали плавники. Вода кишела акулами. Закончив покраску, катер причалил к борту судна. Парни по шторм-трапу поднялись на палубу, на юте резвились офицерики водя пере носами акул кусками рыбы на крючках спиннингов. Особо веселились два маломерка братья близнецы Елагины, как-то заявлявшие, что они крутые каратисты. У Вовки кровоточила нога, это от соли. Акула просто, скользнула но его ноге своей жесткой шкурой. Егор, подошёл к одному из Елагиных.
- Рыбку ловим – Каминский вырвал из его рук спиннинг и с размаху переломил его о планширь фальшборта и выбросил в океан – Хочешь следом?
- Ты, что творишь? - завопил Елагин. К нему подскочил его брат и ещё два офицера экспедиции. За спиной Егора встали Романовский, Калягин, с кровоточащей раной Володя. Подтянулись Палыч, моторист Санаев и остальные члены команды «Стрельца», кто был на юте в этот момент. Офицерики растерялись, они искренне не понимали, что вызвало такую реакцию команды судна. Всё усугублялось тем, что всю эту весёлую компанию рыбаков возглавлял – старпом Баринов. Андрюша тоже в недоумении смотрел на свою команду. К Егору и команде присоединился и старший лейтенант Матвеев. Егор повернулся к старпому Баринову.
- Может, Андрей Владимирович, уже начнёте становиться старшим помощником или так и останетесь до конца похода – Андрюшей! – Баринов знал, что его за глаза так называют в команде, но в лицо ему это высказали в первый раз.
- Ты, Андрей забирай этих бездельников, и валите в каюты, от греха подальше, пока вас засранцев не скормили акулам – решительно заявил Матвеев. Елагины и Андрюша злобно зыркая на команду удалились в надстройку. Одно дело матросы, другое дело офицер, старший их по званию и заместитель командира судна по науке. Эти раздолбаи, кровью рыб приманили акул со всей банки, этим серьёзно осложнив работу матросам на бочках. Ошалевшие от запаха крови акулы бросались на всё, что движется или кажется им пищеё.
Эту историю Каминскому припомнят в Союзе, обвинив его в том, что он вёл пропаганду против командно-офицерского состава. Ну а как же иначе, вся эта шалупонь не могла простить ему такого унижения. Это было нормальное явление в Вооружённых Силах СССР, так повелось с Отечественной войны, умирали одни, а лавры славы, ордена, звания, должности доставались другим.
Нужно пояснить какое положение дел существовало в те времена в Союзе и его Вооруженных Силах. Попасть служить за границу - это, что поймать судьбу за хвост. Большая удача. Вот только эта удача решалась не на рулетке, а достигалась двумя другими способами.
Первый способ, например, как Егор Каминский в Лиепайской школе: рвать жопу на портянки, тянуть должность старшины смены, отлично учиться самому. Можно было ещё заделаться стукачом, но тут не факт, что повезёт. Всё-таки, даже тот, кто пользуется услугами стукача, не обязан его уважать. Стукач, что предатель - ему веры нет. Предал, раз предаст и второй. Стучал на друзей, будет стучать и на своего куратора. Стукач, он и есть стукач. Будучи шпионом, Егору приходилось вербовать для себя агентуру. Понятное дело, что завербовать честного и порядочного человека, и убелить его изменить своей Родине, можно, но очень сложно, крайне дорого и ненадёжно, а вот подлеца, продажного негодяя, деклассированного элемента – запросто. Вот только Егор, как резидент не обязан уважать такого агента, как человека. Ну, какого уважения достоин человек ради денег или другой выгоды предавший свой народ, свою Родину.
Второй способ древний как Российское государство. О нём говорил, ещё Александр Сергеевич Грибоедов в своей бессмертной пьесе «Горе от ума». «Ну как не порадеть родному человечку». И радели, пристраивали свою кровиночку, этих недорослей. Нет, не за речку в Афган, а в Мозамбик и не в полевые отряды, а в Мапуту, Иньямбану, Бейру. Риска не много, ну есть, конечно, без определённой доли риска и в сортир не сходить, только, что если в штаны, зато тройной оклад, валюта, шмотки из-за бугра, а главное стремительная карьера! Не важно, что этот засранец, болван, болваном, среди таких как и он, незаметно.
Другой вопрос, что начальнички в штабах в прошлом, такие же продвиженцы своих папаш, понимали – пахать-то, кто-то должен. Поэтому пучок недорослей разбавляли двумя, тремя мичманами, старшинами и офицером – настоящими профессионалами и специалистами.
По крайней мере, всё происходящее и видимое в Мозамбике и в Гидрографии Егором Каминским, вполне укладывалось в эту схему, а последующие события, только подтвердят этот правило.
Бочки подсохли. Правда, стало слегка штормить. Помимо акул вокруг, «Стрельца» то там, то тут из воды как мини перископы, появлялись и исчезали головы морских черепах. С борта судна было хорошо видно изумительная красота их панцирей. Понятно дело черепахи плевать хотели на акул, тем более акулы были небольшие, с метр длинной, такими же размерами обладали и черепахи. Малые размеры этих акул ничуть не делали их безопаснее для людей, как говорится «малая блоха злее кусает». Желающих проверять насколько агрессивны и опасны эти акулы, на борту «Стрельца» не нашлось.
На первой бочке без проблем с помощью трафарета отбили надписи, но при этом трафареты пришли в негодность. Нельзя ждать новых, приближался шторм. Пришлось взять в катер совершенно сухопутного человека, никогда не спускавшего на борт катера, Виктора Викторович Горницкого.
Катер навалился на вторую бочку Сидоров и Каминский в момент спрыгнули на её поверхность. Горницкий с полными страха глазами стоял на борту катера и не решался прыгать. Океан начинал штормить, на счету каждая минута, а кругом кишели акулы, приглашённые к обеду военно-морскими идиотами.
- Прыгайте! Виктор Викторович! Прыгайте! – кричал Сидоров. Горницкий делал попытки но боялся. Егор подскочил к краю бочки. Палыч опять навалился на бочку кранцем. Егор схватил Горницкого за тропическую форму на плече и резко дернул на себя. Виктор Викторович оказался на бочке и сразу приступил к написанию букв. Он же по первому образованию - художник. Ветер крепчал. Поднялась волна. Парни торопили художника. Катер отвалил от бочки, но держался на фале в десятке метров от неё, чтобы стеклопластиковый корпус не било о железо. Наконец Горницкий закончил. Волна уже была не шуточная. Договорились, Палыч, наваливает, и кто-то сразу прыгает на катер. Естественно волна откинет катер от бочки, поэтому в следующий момент, когда катер опять навалится, прыгает второй, а затем последний третий. Первым сиганул Сидоров. Катер навалился во второй раз. Очередь Горницкого. Этот интеллигент одну ногу поставил на палубу катера, вторая осталась на бочке и пытается дотянуться рукой до мачты–антенны на катере. Куда там. Секунда и волна отбрасывает катер. Горницкого словно лягушку за задние лапы растягивает и он оказывается в воздухе, на радость кишащим под ним акулам. Благо натянулся трос, на котором держался катер. Непонятно каким чудом, Виктор Викторович вцепился в этот трос и повис на нём будто рыжая обезьяна на лиане. Акул постигло большое разочарование, но они не потеряли надежу получить обед. Две секунды и катер наваливает на бочку. Между катером и бочкой, на тросе висит Горницкий. Понятно дело трос провисает и художник уже почти в воде, а сверху на него идёт четырёхтонный катер, пытаясь растереть его между стальным бортом бочки и своим корпусом. Для службы на флоте нужны стальные нервы, холодный ум и быстрая боксёрская реакция не только физическая, он в принятии правильных решений, на исправление ошибочного решения шанса стихия не даст. Егор мгновенно хватает Горницкого за шиворот и рывком, из всех своих сил, благо художник был мелкий и худющий человек, выбрасывает его на бочку. Меньше чем через секунду в то место, где висел Гарницкий, бьёт форштевень катера. Больше не теряя времени, Егор хватает художника за штаны и другой рукой, за шиворот и как мешок кидает на катер. Там его, ловит Сидоров, силой вырывает из его рук фал, который опять натягивается как струна. Ещё навал катера на бочку и Егор уже на катере. Они берут курс на «Стрелец», но время уже упущено, океан кидает катер, волнение много более допустимых четырёх балов. Катер надо поднять на борт. На нём Каминский, Сидоров, Палыч, Горницкий. Подошли к борту. Дело совсем шварк. Катер прыгает возле борта как бешенный, порой, долетает до палубы, на которой он должен крепиться.
Чтобы поднять катер на борт, нужно завести цепь, талей шлюпбалки в торчащий из палубы гак, в простонародии крюк. Эта цепь в десть звеньев и с метр длинной. Звенья цепи толстые с кулак. Как только цепь на гаке, запускают электродвигатель. Он с помощью системы тросов поднимает катер над водой.
