И если мой родственник не отличался ни умом, ни силой, ни мужским обаянием, то в Изабелле всего хватало с лихвой. Она была высокой, с крупными, очень яркими чертами лица, большими нефритовыми глазами, пухлыми губами, чуть длинноватым, но совершенно не портящим ее носом, и такими же, как у меня, пшеничными волосами, которые она всегда перекрашивала в ярко-рыжий, становясь еще вызывающе прекрасней. Дед ее ненавидел именно за то, что она никогда не следовала его правилам и совершенно его не боялась, за то, что крутила мужем, как хотела, и он даже пикнуть против не смел, наоборот, преданно заглядывал в глаза.
Мы виделись нечасто, но каждый раз, встречая ее, я словно вдыхала полной грудью чистого воздуха, наполненного ароматами свободы и почему-то каштанов. Думаю, и Карл любил ее именно за это, а она, как ни странно, тоже любила его. Я видела это в ее глазах, когда Изабелла на него смотрела.
Конечно, это не та любовь, не истинная любовь дэйвов, о которой все мечтают, за одним единственным исключением, она видела в нем скорее беззащитного щенка, преданного ей просто потому, что она есть. Но кто сказал, что такая любовь не имеет право на существование, тем более что за последние десять лет истинных пар, опять же, за одним исключением, не возникало. И все чаще бывает так, что дэйвы устают ждать, а некоторые перестают и верить, что такая любовь действительно бывает.
Жаль, что Инар не ценит то, что подарила нам сама судьба, и предпочитает закрываться за глупыми условностями, долгом, каким-то там мифическим проклятием, в которое я почти не верю.
— Цыпленок!
Ох, ненавижу это прозвище, но все упрямо меня так называют, впрочем, Изабелле можно, тем более, когда она так искренне рада моему приходу.
Красивая стройная дэйва в огненном узком платье, под цвет волос поспешно спустилась по лестнице и заключила меня в свои радостные объятия.
— Цыпленок, ты так выросла. И какой красавицей стала. Загляденье просто.
— Куда уж мне до тебя, тетушка, — мстительно протянула я, зная, что слово тетушка ей нравится так же, как мне «цыпленок».
— Ух, проказница, — притворно обиделась она и погрозила мне пальцем, а после снова обняла.
— А ты правда изумительно выглядишь.
— Положение обязывает. Я, как-никак хозяйка дома. В последний раз.
— Почему в последний? — не поняла я.
— Потому что скоро ты станешь совсем взрослой и займешь свое законное место.
— Ты правда веришь, что дед мне это позволит?
Вот уж не думаю. Иногда мне кажется, что он и с замужеством этим так торопится, чтобы меня — «позор семьи» скорее спровадить. Где это видано, чтобы полукровка становилась хозяйкой рода, тем более такого древнего и чтящего традиции Дома?
— А ты думаешь, он позволит перейти единственной внучке в чужой Дом? Скорее твой муж перейдет в Дом Агеэра.
Хм, я об этом как-то не думала. Я вообще старалась не думать о браке и прочей ерунде, навязываемой мне дедом, и только теперь вдруг поняла, что скорее всего так и есть.
Я, правда, могу понять деда, по сути, это единственный выход, но… в том-то и дело, что я выступаю здесь разменной монетой, ни мои чувства, ни желания при этом учитываться не будут.
Тем более что чтобы мой муж мог передать силу дальше, он должен будет родить дэйвов, то есть жениться повторно на дэйве, а мои дети останутся всего лишь бесправными полукровками, позором великого Дома. Я не хочу такой жизни ни для себя, ни для своих детей. Только вот дед этого не понимает.
— Что? Никогда не задумывалась о такой перспективе? — вывела меня из задумчивости Изабелла.
— Я стараюсь об этом не думать вообще, никогда.
— Если ты станешь Тенью, и не придется, — подмигнула тетушка. — Кстати, что это за мужчина с тобой?
— Мужчина? — снова удивилась я и обернулась в поисках мифического мужчины, а наткнулась на охранника и его внимательный взгляд.
Вот не знаю почему, но этот взгляд меня просто бесит, невероятно бесит, и так и подмывает сказать какую-нибудь гадость. Но я сдержалась и просто равнодушно отвернулась.
— Это не мужчина, просто охранник.
— Вот как? — удивленно вскинула свои идеальные брови Изабелла и более пристально посмотрела на полукровку, а затем опустила взгляд, нагнулась к моему уху и проговорила: — А ведет себя, как твой мужчина.
Я лишь скептически фыркнула в ответ и заметила еще одну очень колоритную фигуру нашего семейства — дядюшку Базилиэля.
Ему лет сто, он старый, очень старый, и также очень толстый, просто необъятно толстый. А дэйвы-то вообще не склонны к полноте, но у дядюшки есть потрясающее оправдание, которое приняло вид настоящей истории с приключениями, смертями и конечно, любовью, которую он рассказывает на каждом подобном застолье, особенно когда пропустит стаканчик другой илларского ликера.
Суть у этого эпического опуса такова: когда дядюшка в бытность свою молодым военным, доблестно защищал границы нашей великой империи, то довелось ему спасти в нечестном бою с тысячью (не меньше) злобными врагами, молодую деву. И так она ему приглянулась, что он тут же сделал ее своею (ага, прямо на ратном поле, среди трупов полчища врагов и сделал). Но дома его ждала жена и двое детишек, от которых он не мог отказаться (да-да, а деве об этом сообщить забыл, кобель плешивый).
В общем, кончилась его служба ратная, пришло время возвращаться в столицу. Тут дева и узнала, что возлюбленный не свободен (а кобель плешивый узнал, что дева была ведьмой, вот сюрприз-то был). Осерчала тогда дева и прокляла бедолагу (нечего по бабам шастать, когда жена дома ждет, скотина кабелинистая). С тех пор он и стал стремительно набирать вес (или это оттого, что жрет без меры все, что на столе лежит). Так или иначе, а нам остается только гадать, что же это за сильная ведьма была, что смогла проклясть дэйва. Нет, я знаю, что можно проклясть род, но чтобы одного дэйва, да еще таким странным проклятием. Я бы, на месте той ведьмы пожелала, чтобы у неверного лгуна все там отсохло, вот это была бы месть, а тут, тьфу. Сказка и есть сказка.
Дядюшка Базилиэль завидел меня и расплылся в подозрительно радостной улыбке.
— Клементина, девочка наша, как же давно мы не виделись.
И вся эта необъятная туша раскинула руки, очевидно решив устроить обнимашки. Я аж побледнела от перспективы быть раздавленной центнером и отступила. Изабелла не успела среагировать, а мой охранник, чтоб его демоны сожрали, просто стоял и смотрел, как туча меня окутывает, всю. Косточки затрещали знатно. Видно, дядя Базиль уже успел заправиться алкоголем и на этом фоне подобрел и размяк.
Когда меня наконец выпустили, я была слегка потрепана, если не сказать, пожевана, но про улыбку не забыла. Куда уж без нее. Тея говорит, что в любых обстоятельствах, даже в самых паршивых, надо уметь держать лицо. И это первое правило всех правительниц. Вот и я сейчас улыбалась во все свои тридцать два зуба, изображая полнейший восторг.
— Ох, какой же красоткой стала, — продолжал источать дружелюбие дядя и потрепал меня по щеке. Моя улыбка стала запредельной. Но тут, пока меня не затискали окончательно, вмешалась Изабелла.
— Дядюшка Базиль, кажется, в столовой подали новый сорт вина с наших предгорий, пойдемте попробуем, устроим своеобразную дегустацию.
— Это прощелыга Малиус расстарался что ли? Так он вроде ко дню Благоденствия хотел представить свой новый сорт.
— Ради такого события, он решил ускорить презентацию, — мило улыбнулась Изабелла, взяла под руку дядюшку-тучу и увела в столовую, а я поспешила поправить растрепавшуюся прическу. Няня Вера два часа над ней корпела, очень жаль будет, что никто не оценит такой красоты.
Пока смотрела в зеркало, наткнулась на взгляд моего охранника. Все такой же странный и непонятный.
— Что?
Охранник не ответил, но взгляд отвел, и то радость. Не нравится он мне, очень не нравится. Слишком гордый, слишком опасный, слишком пугающий и загадочный. Всего в нем слишком, и я как-то странно реагирую. Я его боюсь, не как деда, или гнева Инара, это что-то на уровне инстинкта, на подсознании. Стоит ему только приблизиться чуть ближе, и все внутри замирает и кричит об опасности. Я грешу на тьму, которую видела в его глазах, а о другом боюсь даже думать.
* * *
В столовой меня ждал настоящий шок, потому что там собралось все семейство Агеэра с троюродными и пятиюродными дядюшками и тетушками. Помнится, в последний раз они вот так собирались на смотрины Изабеллы, которую дядя Карл выбрал сам, без всякого дозволения родственников. Но его союз был одобрен. Еще бы не был. Изабелла идеально вписалась и научилась строить всех, даже деда. Уверена, он бы ее охотнее назвал своей внучкой, чем меня. Да я бы и возражать не стала. Здесь и сейчас она блистала, шутила, смеялась, уделяла внимание каждому члену семейства, я же за всю свою жизнь говорила едва ли с половиной из них, да они и не интересовали меня никогда, как и я их. И зачем только дед их всех созвал? Кстати, где он?
Я принялась разглядывать толпу в поисках деда. Наткнулась на тетю Пинуэль в кошмарном платье, но неизменно считающей себя красавицей, дядя Базиль дорвался до вина, а дядя Пеньез — еще один дальний родственник, замучил всех выдумками о своих героических подвигах, в которые никто не верил.
Вообще, я заметила, что чем старше дэйв, тем он глупее. Возраст что ли сказывается? Или это в нашем семействе так принято. Но факт остается фактом, в семье Агеэра все мужчины поголовно великие воины, а дамы разбивали сотни мужских сердец в бытность свою молодыми и юными, и от каждой в свое время был без ума повелитель. Слава богам, не нынешний. А то, как представлю Инара без ума от тети Пину в жутком платье горчичного цвета, которое не только делает ее лет на сорок старше, но и придает какой-то слишком болезненный вид, словно она явилась на собрание с большого будуна. Впрочем, может так и есть, ведь тетя Пину жена дяди Базиля.
— Деточка, ты все еще учишься? — проскрипела самая старая леди в нашем семействе, троюродная сестра моего деда, Канделария. Она всех звала деточками, потому что была всех старше, и я даже не знаю насколько. Возраст бабулька скрывала, но, кажется, когда-то нянчила моего деда, а может, и прадеда.
— Да, — откликнулась я, в надежде, что бабулька найдет себе другую жертву, но нет, она решила всерьез испытать мою стойкость духа и терпение заодно. И все бы ничего, если бы она не задавала вопросы с легким налетом брезгливости и недовольства тем, что я вообще существую. — В этом году у меня выпуск.
— Посвящение проходить будешь? — ехидно спросила она.
— Его все проходят, — равнодушно пожала плечами.
— Куда смотрит ваш ректор? — прохрипела старуха. — Когда я училась, таких как ты в нашу Академию на пушечный выстрел не подпускали, не то, что к драконам.
— Когда вы учились, драконов еще не было, — нагрубила я и попыталась свалить, но меня весьма резво и сильно схватили костлявой рукой.
— Говорила я Айгону, что надо вытравить мерзость из чрева твой матери. Я предупреждала, что разбавленная кровь хуже чумы. Ты должна была сдохнуть там — в Кровавых песках, вместе со всеми, не позорила бы теперь великий род Агеэра. Грязная девчонка!
— Заразиться не боитесь? — почти равнодушно спросила я, а старуха зашипела, как змея и впилась своими, довольно глубокими ногтями, в мою многострадальную руку.
— Ты мне дерзишь, мерзавка? Проклятая кровь, дочь шлюхи, подстилки низшего…
— Не смейте так говорить о моей матери! — не сдержавшись, рявкнула я. Кажется, терпение мое все же лопнуло, и я сказала: — Она была гораздо чище и благороднее вас. У нее была гордость, сила и любовь, а у вас есть только злоба и старческий маразм. Вы видимо подзабыли об Энторе?
— Что? — отшатнулась старуха и выпустила наконец мою руку.
— Еще раз вы ко мне подойдете, и я всем расскажу, как вы развлекались со слугами, пока на вас еще кто-то смотрел.
— Откуда ты…
— А это наш секрет, бабуля. Надеюсь, он нашим и останется, — прошептала я, приблизив к ней свое лицо.
Старуха меня поняла и очень хорошо. Улыбнулась мило и по-доброму, потрепала меня по волосам, которые, блин, я только что поправила, и громко сказала:
— Кровь Агеэра ничем не разбавишь, даже водой рода Парс.
Фух, не люблю я скандалы и угрожать никому не люблю, но иногда приходится давать отпор, и совершать поступки, от которых гадко на душе становится. Как сейчас. Да, я дала отпор, но и сама, словно в зловониях искупалась.
В общем, на душе было гадко, да еще дед куда-то подевался, Изабелла пошла встречать вновь прибывших гостей, а я одна, в этом террариуме, где нет ни одного нормального… стоп, а это что такое? У меня реально глаз задергался, когда я узрела в толпе родственников того, кого вообще никогда в жизни не ожидала здесь увидеть. Не долго думая, я решила выяснить, какого… он здесь забыл, на моем личном празднике позора.
— Эйнор Экхар, какого демона ты здесь делаешь?
Мой дэйв-однокурсник повернулся ко мне и лучезарно улыбнулся, нагло так, словно у него прав здесь находиться было побольше, чем даже у меня.
— И я рад тебя видеть, Парс. Ты все хорошеешь.
— Ты мне зубы-то не заговаривай. Какого демона…
— Ну-у-у… — ехидно протянул он, — ты же отказалась идти со мной на школьный бал, и я решил пригласить на королевский.
— Что?
Этого гада спасло только одно — появление деда в компании… Грегориэль Экхар — стержень Дома Черных волков, член высшего правящего Совета и, по совместительству, отец Экхара.
— Драконье дерьмо, я влипла.
Крупно и по-настоящему. Дед и раньше организовывал подобные смотрины. Находил идеального, на его взгляд, кандидата, устраивал семейный ужин и представлял мне будущего мужа. На следующий день на стол повелителя ложился контракт на брак. Но то ли кандидаты были не те, то ли кое-кто очень старался, но не проходило и недели, как выяснялось, что один — заядлый игрок, второй скрывает любовницу и не одну, третий пьет не меньше нашего дяди Базиля, четвертый, вообще, предпочитает мальчиков, у пятого в роду были сумасшедшие, у шестого уж слишком радикальные взгляды на жизнь, седьмой страдает от психического недуга, восьмой — буйный, девятый — скрытый садист, и так до бесконечности.
Вот сколько прошений у меня было, столько тайных и явных пороков у кандидатов и нашлось. А, учитывая то, что дед планирует отдать моему супругу власть стержня Дома, то моральные качества претендента интересовали его не в последнюю очередь. И тут такой поворот. Он выбрал для себя самого подходящего кандидата, его молодую копию.
— Богиня, как у него это вышло?
— Что? — ехидно поинтересовались у меня над ухом. — Как вышло сговориться с отцом о нашем браке?
— И ты не против? — в полном ужасе спросила я. — Экхар, зачем тебе это? Ты же… ты же…
— Я не наследую власть своего Дома. Для этого есть мой старший брат. Так почему бы мне его не переплюнуть? Получить власть не четвертого Дома, а второго. Ты представляешь, насколько могущественным я стану. И да… я получу тебя.
То, как он это сказал, то, как смотрел… меня пробрала дрожь. Я смотрела на него испуганными глазами и не могла поверить… во все происходящее. Дед меня достал, когда я думала, что почти уже вырвалась, он устроил такую крупную подставу.
— Ты… ты…
У меня не было слов, зато у Экхара нашлись.
Мы виделись нечасто, но каждый раз, встречая ее, я словно вдыхала полной грудью чистого воздуха, наполненного ароматами свободы и почему-то каштанов. Думаю, и Карл любил ее именно за это, а она, как ни странно, тоже любила его. Я видела это в ее глазах, когда Изабелла на него смотрела.
Конечно, это не та любовь, не истинная любовь дэйвов, о которой все мечтают, за одним единственным исключением, она видела в нем скорее беззащитного щенка, преданного ей просто потому, что она есть. Но кто сказал, что такая любовь не имеет право на существование, тем более что за последние десять лет истинных пар, опять же, за одним исключением, не возникало. И все чаще бывает так, что дэйвы устают ждать, а некоторые перестают и верить, что такая любовь действительно бывает.
Жаль, что Инар не ценит то, что подарила нам сама судьба, и предпочитает закрываться за глупыми условностями, долгом, каким-то там мифическим проклятием, в которое я почти не верю.
— Цыпленок!
Ох, ненавижу это прозвище, но все упрямо меня так называют, впрочем, Изабелле можно, тем более, когда она так искренне рада моему приходу.
Красивая стройная дэйва в огненном узком платье, под цвет волос поспешно спустилась по лестнице и заключила меня в свои радостные объятия.
— Цыпленок, ты так выросла. И какой красавицей стала. Загляденье просто.
— Куда уж мне до тебя, тетушка, — мстительно протянула я, зная, что слово тетушка ей нравится так же, как мне «цыпленок».
— Ух, проказница, — притворно обиделась она и погрозила мне пальцем, а после снова обняла.
— А ты правда изумительно выглядишь.
— Положение обязывает. Я, как-никак хозяйка дома. В последний раз.
— Почему в последний? — не поняла я.
— Потому что скоро ты станешь совсем взрослой и займешь свое законное место.
— Ты правда веришь, что дед мне это позволит?
Вот уж не думаю. Иногда мне кажется, что он и с замужеством этим так торопится, чтобы меня — «позор семьи» скорее спровадить. Где это видано, чтобы полукровка становилась хозяйкой рода, тем более такого древнего и чтящего традиции Дома?
— А ты думаешь, он позволит перейти единственной внучке в чужой Дом? Скорее твой муж перейдет в Дом Агеэра.
Хм, я об этом как-то не думала. Я вообще старалась не думать о браке и прочей ерунде, навязываемой мне дедом, и только теперь вдруг поняла, что скорее всего так и есть.
Я, правда, могу понять деда, по сути, это единственный выход, но… в том-то и дело, что я выступаю здесь разменной монетой, ни мои чувства, ни желания при этом учитываться не будут.
Тем более что чтобы мой муж мог передать силу дальше, он должен будет родить дэйвов, то есть жениться повторно на дэйве, а мои дети останутся всего лишь бесправными полукровками, позором великого Дома. Я не хочу такой жизни ни для себя, ни для своих детей. Только вот дед этого не понимает.
— Что? Никогда не задумывалась о такой перспективе? — вывела меня из задумчивости Изабелла.
— Я стараюсь об этом не думать вообще, никогда.
— Если ты станешь Тенью, и не придется, — подмигнула тетушка. — Кстати, что это за мужчина с тобой?
— Мужчина? — снова удивилась я и обернулась в поисках мифического мужчины, а наткнулась на охранника и его внимательный взгляд.
Вот не знаю почему, но этот взгляд меня просто бесит, невероятно бесит, и так и подмывает сказать какую-нибудь гадость. Но я сдержалась и просто равнодушно отвернулась.
— Это не мужчина, просто охранник.
— Вот как? — удивленно вскинула свои идеальные брови Изабелла и более пристально посмотрела на полукровку, а затем опустила взгляд, нагнулась к моему уху и проговорила: — А ведет себя, как твой мужчина.
Я лишь скептически фыркнула в ответ и заметила еще одну очень колоритную фигуру нашего семейства — дядюшку Базилиэля.
Ему лет сто, он старый, очень старый, и также очень толстый, просто необъятно толстый. А дэйвы-то вообще не склонны к полноте, но у дядюшки есть потрясающее оправдание, которое приняло вид настоящей истории с приключениями, смертями и конечно, любовью, которую он рассказывает на каждом подобном застолье, особенно когда пропустит стаканчик другой илларского ликера.
Суть у этого эпического опуса такова: когда дядюшка в бытность свою молодым военным, доблестно защищал границы нашей великой империи, то довелось ему спасти в нечестном бою с тысячью (не меньше) злобными врагами, молодую деву. И так она ему приглянулась, что он тут же сделал ее своею (ага, прямо на ратном поле, среди трупов полчища врагов и сделал). Но дома его ждала жена и двое детишек, от которых он не мог отказаться (да-да, а деве об этом сообщить забыл, кобель плешивый).
В общем, кончилась его служба ратная, пришло время возвращаться в столицу. Тут дева и узнала, что возлюбленный не свободен (а кобель плешивый узнал, что дева была ведьмой, вот сюрприз-то был). Осерчала тогда дева и прокляла бедолагу (нечего по бабам шастать, когда жена дома ждет, скотина кабелинистая). С тех пор он и стал стремительно набирать вес (или это оттого, что жрет без меры все, что на столе лежит). Так или иначе, а нам остается только гадать, что же это за сильная ведьма была, что смогла проклясть дэйва. Нет, я знаю, что можно проклясть род, но чтобы одного дэйва, да еще таким странным проклятием. Я бы, на месте той ведьмы пожелала, чтобы у неверного лгуна все там отсохло, вот это была бы месть, а тут, тьфу. Сказка и есть сказка.
Дядюшка Базилиэль завидел меня и расплылся в подозрительно радостной улыбке.
— Клементина, девочка наша, как же давно мы не виделись.
И вся эта необъятная туша раскинула руки, очевидно решив устроить обнимашки. Я аж побледнела от перспективы быть раздавленной центнером и отступила. Изабелла не успела среагировать, а мой охранник, чтоб его демоны сожрали, просто стоял и смотрел, как туча меня окутывает, всю. Косточки затрещали знатно. Видно, дядя Базиль уже успел заправиться алкоголем и на этом фоне подобрел и размяк.
Когда меня наконец выпустили, я была слегка потрепана, если не сказать, пожевана, но про улыбку не забыла. Куда уж без нее. Тея говорит, что в любых обстоятельствах, даже в самых паршивых, надо уметь держать лицо. И это первое правило всех правительниц. Вот и я сейчас улыбалась во все свои тридцать два зуба, изображая полнейший восторг.
— Ох, какой же красоткой стала, — продолжал источать дружелюбие дядя и потрепал меня по щеке. Моя улыбка стала запредельной. Но тут, пока меня не затискали окончательно, вмешалась Изабелла.
— Дядюшка Базиль, кажется, в столовой подали новый сорт вина с наших предгорий, пойдемте попробуем, устроим своеобразную дегустацию.
— Это прощелыга Малиус расстарался что ли? Так он вроде ко дню Благоденствия хотел представить свой новый сорт.
— Ради такого события, он решил ускорить презентацию, — мило улыбнулась Изабелла, взяла под руку дядюшку-тучу и увела в столовую, а я поспешила поправить растрепавшуюся прическу. Няня Вера два часа над ней корпела, очень жаль будет, что никто не оценит такой красоты.
Пока смотрела в зеркало, наткнулась на взгляд моего охранника. Все такой же странный и непонятный.
— Что?
Охранник не ответил, но взгляд отвел, и то радость. Не нравится он мне, очень не нравится. Слишком гордый, слишком опасный, слишком пугающий и загадочный. Всего в нем слишком, и я как-то странно реагирую. Я его боюсь, не как деда, или гнева Инара, это что-то на уровне инстинкта, на подсознании. Стоит ему только приблизиться чуть ближе, и все внутри замирает и кричит об опасности. Я грешу на тьму, которую видела в его глазах, а о другом боюсь даже думать.
* * *
В столовой меня ждал настоящий шок, потому что там собралось все семейство Агеэра с троюродными и пятиюродными дядюшками и тетушками. Помнится, в последний раз они вот так собирались на смотрины Изабеллы, которую дядя Карл выбрал сам, без всякого дозволения родственников. Но его союз был одобрен. Еще бы не был. Изабелла идеально вписалась и научилась строить всех, даже деда. Уверена, он бы ее охотнее назвал своей внучкой, чем меня. Да я бы и возражать не стала. Здесь и сейчас она блистала, шутила, смеялась, уделяла внимание каждому члену семейства, я же за всю свою жизнь говорила едва ли с половиной из них, да они и не интересовали меня никогда, как и я их. И зачем только дед их всех созвал? Кстати, где он?
Я принялась разглядывать толпу в поисках деда. Наткнулась на тетю Пинуэль в кошмарном платье, но неизменно считающей себя красавицей, дядя Базиль дорвался до вина, а дядя Пеньез — еще один дальний родственник, замучил всех выдумками о своих героических подвигах, в которые никто не верил.
Вообще, я заметила, что чем старше дэйв, тем он глупее. Возраст что ли сказывается? Или это в нашем семействе так принято. Но факт остается фактом, в семье Агеэра все мужчины поголовно великие воины, а дамы разбивали сотни мужских сердец в бытность свою молодыми и юными, и от каждой в свое время был без ума повелитель. Слава богам, не нынешний. А то, как представлю Инара без ума от тети Пину в жутком платье горчичного цвета, которое не только делает ее лет на сорок старше, но и придает какой-то слишком болезненный вид, словно она явилась на собрание с большого будуна. Впрочем, может так и есть, ведь тетя Пину жена дяди Базиля.
— Деточка, ты все еще учишься? — проскрипела самая старая леди в нашем семействе, троюродная сестра моего деда, Канделария. Она всех звала деточками, потому что была всех старше, и я даже не знаю насколько. Возраст бабулька скрывала, но, кажется, когда-то нянчила моего деда, а может, и прадеда.
— Да, — откликнулась я, в надежде, что бабулька найдет себе другую жертву, но нет, она решила всерьез испытать мою стойкость духа и терпение заодно. И все бы ничего, если бы она не задавала вопросы с легким налетом брезгливости и недовольства тем, что я вообще существую. — В этом году у меня выпуск.
— Посвящение проходить будешь? — ехидно спросила она.
— Его все проходят, — равнодушно пожала плечами.
— Куда смотрит ваш ректор? — прохрипела старуха. — Когда я училась, таких как ты в нашу Академию на пушечный выстрел не подпускали, не то, что к драконам.
— Когда вы учились, драконов еще не было, — нагрубила я и попыталась свалить, но меня весьма резво и сильно схватили костлявой рукой.
— Говорила я Айгону, что надо вытравить мерзость из чрева твой матери. Я предупреждала, что разбавленная кровь хуже чумы. Ты должна была сдохнуть там — в Кровавых песках, вместе со всеми, не позорила бы теперь великий род Агеэра. Грязная девчонка!
— Заразиться не боитесь? — почти равнодушно спросила я, а старуха зашипела, как змея и впилась своими, довольно глубокими ногтями, в мою многострадальную руку.
— Ты мне дерзишь, мерзавка? Проклятая кровь, дочь шлюхи, подстилки низшего…
— Не смейте так говорить о моей матери! — не сдержавшись, рявкнула я. Кажется, терпение мое все же лопнуло, и я сказала: — Она была гораздо чище и благороднее вас. У нее была гордость, сила и любовь, а у вас есть только злоба и старческий маразм. Вы видимо подзабыли об Энторе?
— Что? — отшатнулась старуха и выпустила наконец мою руку.
— Еще раз вы ко мне подойдете, и я всем расскажу, как вы развлекались со слугами, пока на вас еще кто-то смотрел.
— Откуда ты…
— А это наш секрет, бабуля. Надеюсь, он нашим и останется, — прошептала я, приблизив к ней свое лицо.
Старуха меня поняла и очень хорошо. Улыбнулась мило и по-доброму, потрепала меня по волосам, которые, блин, я только что поправила, и громко сказала:
— Кровь Агеэра ничем не разбавишь, даже водой рода Парс.
Фух, не люблю я скандалы и угрожать никому не люблю, но иногда приходится давать отпор, и совершать поступки, от которых гадко на душе становится. Как сейчас. Да, я дала отпор, но и сама, словно в зловониях искупалась.
В общем, на душе было гадко, да еще дед куда-то подевался, Изабелла пошла встречать вновь прибывших гостей, а я одна, в этом террариуме, где нет ни одного нормального… стоп, а это что такое? У меня реально глаз задергался, когда я узрела в толпе родственников того, кого вообще никогда в жизни не ожидала здесь увидеть. Не долго думая, я решила выяснить, какого… он здесь забыл, на моем личном празднике позора.
— Эйнор Экхар, какого демона ты здесь делаешь?
Мой дэйв-однокурсник повернулся ко мне и лучезарно улыбнулся, нагло так, словно у него прав здесь находиться было побольше, чем даже у меня.
— И я рад тебя видеть, Парс. Ты все хорошеешь.
— Ты мне зубы-то не заговаривай. Какого демона…
— Ну-у-у… — ехидно протянул он, — ты же отказалась идти со мной на школьный бал, и я решил пригласить на королевский.
— Что?
Этого гада спасло только одно — появление деда в компании… Грегориэль Экхар — стержень Дома Черных волков, член высшего правящего Совета и, по совместительству, отец Экхара.
— Драконье дерьмо, я влипла.
Крупно и по-настоящему. Дед и раньше организовывал подобные смотрины. Находил идеального, на его взгляд, кандидата, устраивал семейный ужин и представлял мне будущего мужа. На следующий день на стол повелителя ложился контракт на брак. Но то ли кандидаты были не те, то ли кое-кто очень старался, но не проходило и недели, как выяснялось, что один — заядлый игрок, второй скрывает любовницу и не одну, третий пьет не меньше нашего дяди Базиля, четвертый, вообще, предпочитает мальчиков, у пятого в роду были сумасшедшие, у шестого уж слишком радикальные взгляды на жизнь, седьмой страдает от психического недуга, восьмой — буйный, девятый — скрытый садист, и так до бесконечности.
Вот сколько прошений у меня было, столько тайных и явных пороков у кандидатов и нашлось. А, учитывая то, что дед планирует отдать моему супругу власть стержня Дома, то моральные качества претендента интересовали его не в последнюю очередь. И тут такой поворот. Он выбрал для себя самого подходящего кандидата, его молодую копию.
— Богиня, как у него это вышло?
— Что? — ехидно поинтересовались у меня над ухом. — Как вышло сговориться с отцом о нашем браке?
— И ты не против? — в полном ужасе спросила я. — Экхар, зачем тебе это? Ты же… ты же…
— Я не наследую власть своего Дома. Для этого есть мой старший брат. Так почему бы мне его не переплюнуть? Получить власть не четвертого Дома, а второго. Ты представляешь, насколько могущественным я стану. И да… я получу тебя.
То, как он это сказал, то, как смотрел… меня пробрала дрожь. Я смотрела на него испуганными глазами и не могла поверить… во все происходящее. Дед меня достал, когда я думала, что почти уже вырвалась, он устроил такую крупную подставу.
— Ты… ты…
У меня не было слов, зато у Экхара нашлись.
