— Тей, а ты ничего не хочешь мне рассказать? Что у вас за дела с Солнечным принцем?
— Никаких у нас с ним дел нет, — поспешила откреститься подруга, а сама искромсала сорванный бутон. Заметила, позволила лепесткам осыпаться на траву и передернула плечами. Ее вымученная улыбка, выдаваемая за беспечную, не только не развеяла сомнения, но еще более укрепила меня в подозрении, что в истории с Солнечным принцем что-то не чисто. Но я решила до поры до времени не давить. Будет еще возможность и не одна. Тем более что завтра мы идем в дом Мариссы, примерять наши обновленные платья, которые Дивия — наша личная модистка, уже начала шить.
— А что там с невестами? — все же рискнула спросить я. Не то, чтобы мне было интересно, просто хотелось быть готовой ко всему, наверное.
— Да ничего, — пожала плечами Тей. — Паэль ежедневно таскает славную троицу на завтраки обеды и ужины, а Инар все также не обращает на ее потуги никакого внимания. От Сирель все в восторге, она восхищает публику своими нарядами, красотой и взглядом клинической идиотки, Нариэль молча смотрит в пол и дрожит, стоит только кому-то с ней заговорить…
— А Тара?
— А Тара бросает влюбленные взгляды на Инара.
— Прямо так и бросает? — не поверила я и, признаться, слегка заревновала. Я очень люблю Тару, но Инара я люблю больше и не уверена, что смогу так просто смириться, если вдруг он объявит своей невестой ее. Хотя нельзя не признать, что она бы идеально подошла на роль повелительницы Илларии. Умная, добрая, красивая, благородная и очень-очень милая, а самое главное — она дэйва. Идеальная во всех смыслах кандидатура. И я с болью в сердце признаю, что если бы не дурацкая история с истинной, Инар бы мог быть с ней счастлив.
Ну вот, сама себе испортила настроение. И сад, и фонтан, и даже рыбки совсем перестали радовать, да еще Тей со своими мыслями…
— Не явно, конечно, но Инар, думаю, догадался. Он не идиот.
О, в этом я как раз не сомневаюсь.
— И что?
— Я подумываю дать Таре пару советов, как обратить на себя его внимание, какие темы затронуть в разговоре, чего следует избегать, а от чего и вовсе отказаться. Не уверена, что это поможет. Иногда кажется, что у него нет сердца, что он просто не способен никого любить.
«Ты ошибаешься, Тей» — хотела сказать я, но, конечно, не сказала. У Инара есть сердце, и он может любить, вся проблема лишь в том, что не хочет. Боится меня, себя, самого страха, наверное.
— Твой брат очень сложная личность.
— Да, но согласись, Тара не самый плохой вариант.
— Главное не Сирель, — грустно заметила я, хорошо, что Тей, увлеченная своими мыслями, моей болезненной гримасы не заметила.
— Вот именно. Ее я готова терпеть исключительно по великим праздникам. И то не факт.
Тей хотела еще что-то сказать, но нас позвали на чаепитие.
Дедуля продолжил развлекать историями из своих поездок, Одриэль млела от моих восхищенных комплиментов по поводу изумительного пирога, а Тея не переставая смеялась, чему я была несказанно рада. Всю ее мрачность, после сообщения о принце Дэйтоне, как рукой сняло. Я же чувствовала себя дома, по-настоящему дома, правда иногда, в сознании всплывал тот образ деда Агеэра, который я увидела уходя. Одинокий сломленный мужчина. Наверное, Тей права, я слишком жалостливая, иначе как объяснить мое глупое, иррациональное желание вернуться назад.
И когда принцесса засобиралась во дворец, я тоже почему-то засобиралась. Дедуля Парс обиделся, долго упрашивал остаться, но я чувствовала, что должна вернуться, не знаю, зачем и почему, но должна.
— Тебе не нужно его бояться, мы все устроим, — заверял меня дедуля.
— Я не боюсь, просто не хочу лезть на рожон. К тому же до бала не так много времени осталось. А дальше… посмотрим.
Тей вмешиваться не стала, хоть я и не сомневалась, что у нее на этот счет тоже было свое особое мнение. Но я ей благодарна за то, что промолчала. Потому что ответить на вопрос: «почему?», я и сама-то толком не могла. Просто чувствовала, что так надо.
Эвен был вне себя. Все складывалось совсем не так, как ожидал. В Илларии затевалось что-то очень грязное и опасное, а он впервые не видел всей картины. И воспоминание Клем радости не прибавляло.
Кто-то охотился за полукровками, выжившими в Кровавых песках. По всему выходило, что из-за пророчества, нашептанного видящими. Это было понятно. Мало ли в Илларии идиотов, способных в него поверить. И совсем не обязательно, что зачинщик всего Саргон Агеэра, о котором никто не слышал уже много лет. Эвен все же склонялся к тому, что дед Клем прав, и тот давно сгнил в земле, а вот последователи его идей наверняка остались. И единственной ниточкой к разгадке была видящая Салмея.
Когда Эвен просмотрел камень, то решил обратиться к другой не менее могущественной видящей — майору Особого отдела эрисе Ледиэль Диари. Если Салмея жива, то только Леда могла до нее дотянуться.
У дэйв с даром видящей была необъяснимая мысленная связь. Именно через эту связь их когда-то и уничтожили. Отравили одну струну, а она заразила остальных. В те времена еще существовала практика круга, когда видящие соединяли энергию, становясь так называемыми струнами.
Леда согласилась попробовать, но лучше бы Эвен ее об этом не просил. Видящая пересела на диван в своем кабинете, расслабилась, откинувшись на спинку, закрыла глаза, надолго погрузившись в себя. И вдруг, спустя время она дернулась, выпрямилась, распахнула белые без зрачков глаза и закричала.
Все что могло разбиться в кабинете, разбилось в ту же секунду, Эвен и Авенор — муж Леды, упали на пол, зажимая поврежденные барабанные перепонки. А видящая продолжала кричать, пока из ее ушей, глаз, носа не хлынула кровь. Но даже тогда, когда Авенор сумел дотянуться до жены и вырубить ее, пережав сонную артерию, тишина не наступила. Недалеко в центре управления в такой же истерике билась Эва — другая видящая, стажерка. Им пришлось вырубать и ее. А после Тень повелителя долго выслушивал отповедь Авенора, помогал восстанавливать поврежденные криками Эвы экраны и систему связи, и ждал, когда проснется Леда и внятно объяснит, какого демона с ними обеими случилось?
К ужасу Авенора, да и Эвена тоже, Леда так и не очнулась. Спешно вызванные лекари только руками развели. Все, что им удалось — стабилизировать ее и перенести на первый уровень, где находился лазарет. Авенор отправился с ней, а Эвен остался караулить стажерку.
Лекарь — щуплый старикашка полукровка в круглых очках заверил, что девчонка пострадала меньше и скоро очнется, и Тень повелителя остался сидеть у дивана, дожидаясь этого момента.
«Маленькая какая», — заметил, внимательно рассматривая дэйву. Волнистая рыжая прядь частично закрывала ее лицо, а ему почему-то захотелось ее убрать, даже руку протянул, но вовремя себя одернул.
И что это с ним такое? Что он спящих девиц никогда не видел, что ли?
«А вот не видел», — вдруг с удивлением понял Эвен. Все его любовницы уходили раньше, или он от них сбегал.
Девушка пошевелилась, он замер, но она так и не открыла глаз, зато повернулась к нему лицом, и та прядь, которую хотел убрать, перестала мешать ее рассмотреть.
Видящая Эва была очень юной, рыжеволосой и, как он запомнил, с зелеными искорками в темных глазах. Судя по знаку на виске, девушка принадлежала к младшему Дому Зеленого дуба.
«Дом отца», — догадался он. Кажется, Клем упоминала, что мать девушки тоже была жрицей ордена Матери всех драконов. Видимо поэтому на нее и пошел откат.
Все видящие связаны, но сильнее те, кто, так или иначе, принадлежал к Ордену. Его мать погибла в первую волну. Эвен был слишком мал тогда, чтобы помнить ее или Дом, к которому когда-то принадлежал. Сейчас ни семьи, ни Дома уже не существовало.
Тень повелителя никогда не пенял на судьбу, его устраивала жизнь, которую вел, в какой-то мере он был даже счастлив. Да и кто бы ни был? Второе лицо в государстве, его боялись и ненавидели, ему желали сдохнуть поскорее и не смели возражать, у него был друг — единственный, кому он когда-либо доверял, а еще Клем и Тея — две несносные девчонки, которых он любил и оберегал, как собственных сестер. У него было многое и в то же время ничего. За все эти годы он не нажил ни дома, ни богатств. Да и зачем? Он всего лишь Тень. Да, могущественная и пугающая многих, но только Тень повелителя. Разве захочет хоть одна достойная девушка связать с ним свою жизнь? Например, такая, как эта, умудрившаяся проснуться и открыть глаза, а он даже не заметил. В самом деле, зеленые искры пляшут в их глубине. Красиво.
— Я вас знаю, — прошептала девушка.
— Проснулась птичка-невеличка? Пить хочешь?
— Нет, — покачала головой дэйва и попыталась приподняться. Не позволил. Слишком бледная, слабая, вот-вот в новый обморок грохнется.
— Нет, так нет. А выпить все равно придется. Так лекарь велел.
С этими словами он подал ей стакан и случайно коснулся руки. Холодная.
— Замерзла?
Девушка снова покачала головой, отпила темную жидкость и скривилась.
— Знаю, противно. Зато на ноги и мертвого поднимет. Завтра будешь бегать, словно и не было ничего.
— А что было?
— Не помнишь?
— Помню. Я дело подшивала, а потом вдруг словно прут раскаленный мне в шею воткнули.
— Куда? — не из праздного любопытства спросил Тень повелителя.
— Сюда, — показала девушка на основание шеи. Эвен приблизился, перекинул длинные вьющиеся пряди через тонкое плечико и коснулся указанного места. Оно припухло и было горячим, словно, в самом деле, кто-то воткнул туда прут.
— Все будет хорошо, — сказал он, погладив ее шею, мягко так, ласково. Сам от себя не ожидал такого. Девушка тоже удивилась, но отодвигаться не спешила. Понравилось, что ли?
Нет, испугалась. Замерла, как каменное изваяние, и искр в глазах прибавилось.
— Я тебе завтра лекаря пришлю, самого лучшего.
— Не надо лекаря, — попросила девушка. Он собирался протестовать и уговаривать, но посмотрел в ее решительные глаза и отступил, спросив совсем о другом:
— Ты где живешь, птичка-невеличка?
— Дом Рябиновых ласточек знаете?
— Знаю. Далековато добираться.
— Меня майор Леда всегда подвозит. От Дома Ласточек до Дома Шепчущих недалеко.
— Сегодня майор Леда занята. Я тебя провожу.
— Не надо. У вас, наверное, дела. Я как-нибудь сама…
— Сама, сама. Вот сама и пойдешь, а я проконтролирую, чтобы дошла и не свалилась где-то по дороге.
— Я, правда, могу сама.
— А мне, правда, не сложно тебя проводить. И кончай спорить, а то я начну приказывать.
— А вы права не имеете, — вдруг вспыхнула девушка. Обиделась. — Мой начальник — майор Леда.
— Твой начальник временно недоступен, так что сейчас я командую.
— На каких это правах?
— На правах старшего по званию и по должности. Так что хватит препираться и пошли уже.
Девушка попыхтела немного, упрямо посверкала глазами, но спорить больше не решилась. Не хотелось бы ей вызвать недовольство, а тем более гнев Тени самого повелителя.
Когда же они вышли из кабинета майора, и Эва увидела, что натворила, все мятежные мысли погибли смертью храбрых, а их место занял жгучий стыд. Опять дар подвел. Второй раз за неделю. Нет, у Эвы и раньше случались приступы, но уже давно, да и научилась она отгораживаться от них, а тут… не сдержалась, не смогла противостоять, но самое главное, она совершенно не помнила, что ей привиделось. В памяти зияла черная дыра, которой испугалась чуть ли не больше внимания дэйва, что шел сейчас с ней рядом к порталу Тайной Канцелярии. Поддержать не пытался, но она чувствовала на себе внимательный, пристальный взгляд. А вот неприязни не испытывала, хотя должна была. На нее часто смотрели, и не всегда с профессиональным интересом. Когда понимала это, пугалась, отгораживалась. Сейчас же чувствовала только непоколебимую уверенность и надежность, исходящую от этого мужчины. Удивительное чувство.
А вот что не к дому, где угол снимала, перенеслись, а к началу улицы, ей совсем не понравилось. Надеялась, что Тень повелителя не поймет, что это за место, что оставит ее у ворот и отправится по своим делам. Но он заметил и грязные улицы, и обшарпанные дома, и смрад неблагополучия, что царил вокруг. Стало стыдно, что увидел, что хмурился все больше, что шаг ускорил, и она за ним не поспевала, но попросить идти помедленнее не решилась. Оступилась в итоге, думала, упадет прямо на грязную дорогу. Не упала, подхватил, посмотрел в глаза, и Эва вдруг утонула в его тьме, с зарождающимися серебряными искорками. А затем он наклонился и коснулся ее губ своими твердыми и сухими.
Раньше у нее уже крали поцелуй, только не так… силой, больно. Этот поцелуй был мягким, осторожным, словно он сам боялся. Волнение и стук сердца, отдающийся в висках, вот, что ее переполняло в тот момент.
— Прости, — выдохнул Тень повелителя, почти отпрянув от нее. — Обычно я посреди грязной улицы невинных дев не целую.
— А где целуете? — неожиданно вырвалось у нее. Мысленно ахнула, заметив, как дрогнули уголки его губ. Сдержался, не рассмеялся в голос, а она покраснела и разволновалась еще сильнее. Это надо же. Как она только додумалась сказать такое, да кому? Тени самого повелителя. Идиотка!
— Пойдем, птичка-невеличка, доведу тебя до твоего гнездышка, — хмыкнул мужчина, прекрасно уловив ход ее мыслей, отчего стало совсем неловко.
Впрочем, у Тени повелителя тоже нашлись поводы для самобичевания. Вроде считался прожженным ловеласом, а повел себя, как несмышленый мальчишка, впервые пригласивший понравившуюся девушку на свидание. Да и понравилась ли она ему? Ну, миленькая, симпатичная, молоденькая. И какая-то уж слишком беззащитная, неискушенная. Чуть тронешь и причинишь боль. Страшно с ней. Что ему совсем не свойственно. Потому нужно довести девушку до дома, сбыть на руки хозяйки, или кого там еще, и распрощаться. Желательно навсегда. И ему не помешала бы сегодня женщина, любая. Лишь бы только избавиться от этого странного, необъяснимого чувства, что эта дэйвочка в нем вызвала. «Неудобство» — именно так он себе его обрисовал.
* * *
Дом, где жила девушка, не понравился ему сразу, впрочем, как и квартал. Эвен знал, что Рябиновые ласточки не шикуют, но чтобы настолько запустить территорию… это надо постараться.
— А кто у вас старший? Какому Дому Рябиновые подчиняются?
Эве совсем не хотелось отвечать, но вид обшарпанных стен, выцветших обоев и старой, пыльной мебели в коридорах, не оставляли надежды, что он просто забудет. А когда одна из многочисленных дверей в коридоре открылась, и оттуда выпал пьяный дэйв, тискающий не менее пьяную девицу-полукровку явно не самого приличного нрава, Тень повелителя остановился, и от него повеяло настоящей, неприкрытой угрозой.
— Это что за притон? — обманчиво спокойно спросил он, повернувшись к застывшей девушке. Судя по ее взгляду, подобные зрелища были для нее не в новинку. А пьяный дэйв обиделся, выпрямился, глянул на обнаруженных в коридоре свидетелей нетрезвым взглядом, оперся о стену для устойчивости и решил поскандалить.
— Эй, мужик, тебе чего-то не нравится? Ну да, не хоромы, и девка не особо свежая… Твоя-то посвежее будет. Дэйвочка. Слышь, красотка, сколько берешь? Может, когда ты с этим закончишь, со мной по…
Дэйв не договорил.
— Никаких у нас с ним дел нет, — поспешила откреститься подруга, а сама искромсала сорванный бутон. Заметила, позволила лепесткам осыпаться на траву и передернула плечами. Ее вымученная улыбка, выдаваемая за беспечную, не только не развеяла сомнения, но еще более укрепила меня в подозрении, что в истории с Солнечным принцем что-то не чисто. Но я решила до поры до времени не давить. Будет еще возможность и не одна. Тем более что завтра мы идем в дом Мариссы, примерять наши обновленные платья, которые Дивия — наша личная модистка, уже начала шить.
— А что там с невестами? — все же рискнула спросить я. Не то, чтобы мне было интересно, просто хотелось быть готовой ко всему, наверное.
— Да ничего, — пожала плечами Тей. — Паэль ежедневно таскает славную троицу на завтраки обеды и ужины, а Инар все также не обращает на ее потуги никакого внимания. От Сирель все в восторге, она восхищает публику своими нарядами, красотой и взглядом клинической идиотки, Нариэль молча смотрит в пол и дрожит, стоит только кому-то с ней заговорить…
— А Тара?
— А Тара бросает влюбленные взгляды на Инара.
— Прямо так и бросает? — не поверила я и, признаться, слегка заревновала. Я очень люблю Тару, но Инара я люблю больше и не уверена, что смогу так просто смириться, если вдруг он объявит своей невестой ее. Хотя нельзя не признать, что она бы идеально подошла на роль повелительницы Илларии. Умная, добрая, красивая, благородная и очень-очень милая, а самое главное — она дэйва. Идеальная во всех смыслах кандидатура. И я с болью в сердце признаю, что если бы не дурацкая история с истинной, Инар бы мог быть с ней счастлив.
Ну вот, сама себе испортила настроение. И сад, и фонтан, и даже рыбки совсем перестали радовать, да еще Тей со своими мыслями…
— Не явно, конечно, но Инар, думаю, догадался. Он не идиот.
О, в этом я как раз не сомневаюсь.
— И что?
— Я подумываю дать Таре пару советов, как обратить на себя его внимание, какие темы затронуть в разговоре, чего следует избегать, а от чего и вовсе отказаться. Не уверена, что это поможет. Иногда кажется, что у него нет сердца, что он просто не способен никого любить.
«Ты ошибаешься, Тей» — хотела сказать я, но, конечно, не сказала. У Инара есть сердце, и он может любить, вся проблема лишь в том, что не хочет. Боится меня, себя, самого страха, наверное.
— Твой брат очень сложная личность.
— Да, но согласись, Тара не самый плохой вариант.
— Главное не Сирель, — грустно заметила я, хорошо, что Тей, увлеченная своими мыслями, моей болезненной гримасы не заметила.
— Вот именно. Ее я готова терпеть исключительно по великим праздникам. И то не факт.
Тей хотела еще что-то сказать, но нас позвали на чаепитие.
Дедуля продолжил развлекать историями из своих поездок, Одриэль млела от моих восхищенных комплиментов по поводу изумительного пирога, а Тея не переставая смеялась, чему я была несказанно рада. Всю ее мрачность, после сообщения о принце Дэйтоне, как рукой сняло. Я же чувствовала себя дома, по-настоящему дома, правда иногда, в сознании всплывал тот образ деда Агеэра, который я увидела уходя. Одинокий сломленный мужчина. Наверное, Тей права, я слишком жалостливая, иначе как объяснить мое глупое, иррациональное желание вернуться назад.
И когда принцесса засобиралась во дворец, я тоже почему-то засобиралась. Дедуля Парс обиделся, долго упрашивал остаться, но я чувствовала, что должна вернуться, не знаю, зачем и почему, но должна.
— Тебе не нужно его бояться, мы все устроим, — заверял меня дедуля.
— Я не боюсь, просто не хочу лезть на рожон. К тому же до бала не так много времени осталось. А дальше… посмотрим.
Тей вмешиваться не стала, хоть я и не сомневалась, что у нее на этот счет тоже было свое особое мнение. Но я ей благодарна за то, что промолчала. Потому что ответить на вопрос: «почему?», я и сама-то толком не могла. Просто чувствовала, что так надо.
ГЛАВА 3 Странности видящих и необычный сон
Эвен был вне себя. Все складывалось совсем не так, как ожидал. В Илларии затевалось что-то очень грязное и опасное, а он впервые не видел всей картины. И воспоминание Клем радости не прибавляло.
Кто-то охотился за полукровками, выжившими в Кровавых песках. По всему выходило, что из-за пророчества, нашептанного видящими. Это было понятно. Мало ли в Илларии идиотов, способных в него поверить. И совсем не обязательно, что зачинщик всего Саргон Агеэра, о котором никто не слышал уже много лет. Эвен все же склонялся к тому, что дед Клем прав, и тот давно сгнил в земле, а вот последователи его идей наверняка остались. И единственной ниточкой к разгадке была видящая Салмея.
Когда Эвен просмотрел камень, то решил обратиться к другой не менее могущественной видящей — майору Особого отдела эрисе Ледиэль Диари. Если Салмея жива, то только Леда могла до нее дотянуться.
У дэйв с даром видящей была необъяснимая мысленная связь. Именно через эту связь их когда-то и уничтожили. Отравили одну струну, а она заразила остальных. В те времена еще существовала практика круга, когда видящие соединяли энергию, становясь так называемыми струнами.
Леда согласилась попробовать, но лучше бы Эвен ее об этом не просил. Видящая пересела на диван в своем кабинете, расслабилась, откинувшись на спинку, закрыла глаза, надолго погрузившись в себя. И вдруг, спустя время она дернулась, выпрямилась, распахнула белые без зрачков глаза и закричала.
Все что могло разбиться в кабинете, разбилось в ту же секунду, Эвен и Авенор — муж Леды, упали на пол, зажимая поврежденные барабанные перепонки. А видящая продолжала кричать, пока из ее ушей, глаз, носа не хлынула кровь. Но даже тогда, когда Авенор сумел дотянуться до жены и вырубить ее, пережав сонную артерию, тишина не наступила. Недалеко в центре управления в такой же истерике билась Эва — другая видящая, стажерка. Им пришлось вырубать и ее. А после Тень повелителя долго выслушивал отповедь Авенора, помогал восстанавливать поврежденные криками Эвы экраны и систему связи, и ждал, когда проснется Леда и внятно объяснит, какого демона с ними обеими случилось?
К ужасу Авенора, да и Эвена тоже, Леда так и не очнулась. Спешно вызванные лекари только руками развели. Все, что им удалось — стабилизировать ее и перенести на первый уровень, где находился лазарет. Авенор отправился с ней, а Эвен остался караулить стажерку.
Лекарь — щуплый старикашка полукровка в круглых очках заверил, что девчонка пострадала меньше и скоро очнется, и Тень повелителя остался сидеть у дивана, дожидаясь этого момента.
«Маленькая какая», — заметил, внимательно рассматривая дэйву. Волнистая рыжая прядь частично закрывала ее лицо, а ему почему-то захотелось ее убрать, даже руку протянул, но вовремя себя одернул.
И что это с ним такое? Что он спящих девиц никогда не видел, что ли?
«А вот не видел», — вдруг с удивлением понял Эвен. Все его любовницы уходили раньше, или он от них сбегал.
Девушка пошевелилась, он замер, но она так и не открыла глаз, зато повернулась к нему лицом, и та прядь, которую хотел убрать, перестала мешать ее рассмотреть.
Видящая Эва была очень юной, рыжеволосой и, как он запомнил, с зелеными искорками в темных глазах. Судя по знаку на виске, девушка принадлежала к младшему Дому Зеленого дуба.
«Дом отца», — догадался он. Кажется, Клем упоминала, что мать девушки тоже была жрицей ордена Матери всех драконов. Видимо поэтому на нее и пошел откат.
Все видящие связаны, но сильнее те, кто, так или иначе, принадлежал к Ордену. Его мать погибла в первую волну. Эвен был слишком мал тогда, чтобы помнить ее или Дом, к которому когда-то принадлежал. Сейчас ни семьи, ни Дома уже не существовало.
Тень повелителя никогда не пенял на судьбу, его устраивала жизнь, которую вел, в какой-то мере он был даже счастлив. Да и кто бы ни был? Второе лицо в государстве, его боялись и ненавидели, ему желали сдохнуть поскорее и не смели возражать, у него был друг — единственный, кому он когда-либо доверял, а еще Клем и Тея — две несносные девчонки, которых он любил и оберегал, как собственных сестер. У него было многое и в то же время ничего. За все эти годы он не нажил ни дома, ни богатств. Да и зачем? Он всего лишь Тень. Да, могущественная и пугающая многих, но только Тень повелителя. Разве захочет хоть одна достойная девушка связать с ним свою жизнь? Например, такая, как эта, умудрившаяся проснуться и открыть глаза, а он даже не заметил. В самом деле, зеленые искры пляшут в их глубине. Красиво.
— Я вас знаю, — прошептала девушка.
— Проснулась птичка-невеличка? Пить хочешь?
— Нет, — покачала головой дэйва и попыталась приподняться. Не позволил. Слишком бледная, слабая, вот-вот в новый обморок грохнется.
— Нет, так нет. А выпить все равно придется. Так лекарь велел.
С этими словами он подал ей стакан и случайно коснулся руки. Холодная.
— Замерзла?
Девушка снова покачала головой, отпила темную жидкость и скривилась.
— Знаю, противно. Зато на ноги и мертвого поднимет. Завтра будешь бегать, словно и не было ничего.
— А что было?
— Не помнишь?
— Помню. Я дело подшивала, а потом вдруг словно прут раскаленный мне в шею воткнули.
— Куда? — не из праздного любопытства спросил Тень повелителя.
— Сюда, — показала девушка на основание шеи. Эвен приблизился, перекинул длинные вьющиеся пряди через тонкое плечико и коснулся указанного места. Оно припухло и было горячим, словно, в самом деле, кто-то воткнул туда прут.
— Все будет хорошо, — сказал он, погладив ее шею, мягко так, ласково. Сам от себя не ожидал такого. Девушка тоже удивилась, но отодвигаться не спешила. Понравилось, что ли?
Нет, испугалась. Замерла, как каменное изваяние, и искр в глазах прибавилось.
— Я тебе завтра лекаря пришлю, самого лучшего.
— Не надо лекаря, — попросила девушка. Он собирался протестовать и уговаривать, но посмотрел в ее решительные глаза и отступил, спросив совсем о другом:
— Ты где живешь, птичка-невеличка?
— Дом Рябиновых ласточек знаете?
— Знаю. Далековато добираться.
— Меня майор Леда всегда подвозит. От Дома Ласточек до Дома Шепчущих недалеко.
— Сегодня майор Леда занята. Я тебя провожу.
— Не надо. У вас, наверное, дела. Я как-нибудь сама…
— Сама, сама. Вот сама и пойдешь, а я проконтролирую, чтобы дошла и не свалилась где-то по дороге.
— Я, правда, могу сама.
— А мне, правда, не сложно тебя проводить. И кончай спорить, а то я начну приказывать.
— А вы права не имеете, — вдруг вспыхнула девушка. Обиделась. — Мой начальник — майор Леда.
— Твой начальник временно недоступен, так что сейчас я командую.
— На каких это правах?
— На правах старшего по званию и по должности. Так что хватит препираться и пошли уже.
Девушка попыхтела немного, упрямо посверкала глазами, но спорить больше не решилась. Не хотелось бы ей вызвать недовольство, а тем более гнев Тени самого повелителя.
Когда же они вышли из кабинета майора, и Эва увидела, что натворила, все мятежные мысли погибли смертью храбрых, а их место занял жгучий стыд. Опять дар подвел. Второй раз за неделю. Нет, у Эвы и раньше случались приступы, но уже давно, да и научилась она отгораживаться от них, а тут… не сдержалась, не смогла противостоять, но самое главное, она совершенно не помнила, что ей привиделось. В памяти зияла черная дыра, которой испугалась чуть ли не больше внимания дэйва, что шел сейчас с ней рядом к порталу Тайной Канцелярии. Поддержать не пытался, но она чувствовала на себе внимательный, пристальный взгляд. А вот неприязни не испытывала, хотя должна была. На нее часто смотрели, и не всегда с профессиональным интересом. Когда понимала это, пугалась, отгораживалась. Сейчас же чувствовала только непоколебимую уверенность и надежность, исходящую от этого мужчины. Удивительное чувство.
А вот что не к дому, где угол снимала, перенеслись, а к началу улицы, ей совсем не понравилось. Надеялась, что Тень повелителя не поймет, что это за место, что оставит ее у ворот и отправится по своим делам. Но он заметил и грязные улицы, и обшарпанные дома, и смрад неблагополучия, что царил вокруг. Стало стыдно, что увидел, что хмурился все больше, что шаг ускорил, и она за ним не поспевала, но попросить идти помедленнее не решилась. Оступилась в итоге, думала, упадет прямо на грязную дорогу. Не упала, подхватил, посмотрел в глаза, и Эва вдруг утонула в его тьме, с зарождающимися серебряными искорками. А затем он наклонился и коснулся ее губ своими твердыми и сухими.
Раньше у нее уже крали поцелуй, только не так… силой, больно. Этот поцелуй был мягким, осторожным, словно он сам боялся. Волнение и стук сердца, отдающийся в висках, вот, что ее переполняло в тот момент.
— Прости, — выдохнул Тень повелителя, почти отпрянув от нее. — Обычно я посреди грязной улицы невинных дев не целую.
— А где целуете? — неожиданно вырвалось у нее. Мысленно ахнула, заметив, как дрогнули уголки его губ. Сдержался, не рассмеялся в голос, а она покраснела и разволновалась еще сильнее. Это надо же. Как она только додумалась сказать такое, да кому? Тени самого повелителя. Идиотка!
— Пойдем, птичка-невеличка, доведу тебя до твоего гнездышка, — хмыкнул мужчина, прекрасно уловив ход ее мыслей, отчего стало совсем неловко.
Впрочем, у Тени повелителя тоже нашлись поводы для самобичевания. Вроде считался прожженным ловеласом, а повел себя, как несмышленый мальчишка, впервые пригласивший понравившуюся девушку на свидание. Да и понравилась ли она ему? Ну, миленькая, симпатичная, молоденькая. И какая-то уж слишком беззащитная, неискушенная. Чуть тронешь и причинишь боль. Страшно с ней. Что ему совсем не свойственно. Потому нужно довести девушку до дома, сбыть на руки хозяйки, или кого там еще, и распрощаться. Желательно навсегда. И ему не помешала бы сегодня женщина, любая. Лишь бы только избавиться от этого странного, необъяснимого чувства, что эта дэйвочка в нем вызвала. «Неудобство» — именно так он себе его обрисовал.
* * *
Дом, где жила девушка, не понравился ему сразу, впрочем, как и квартал. Эвен знал, что Рябиновые ласточки не шикуют, но чтобы настолько запустить территорию… это надо постараться.
— А кто у вас старший? Какому Дому Рябиновые подчиняются?
Эве совсем не хотелось отвечать, но вид обшарпанных стен, выцветших обоев и старой, пыльной мебели в коридорах, не оставляли надежды, что он просто забудет. А когда одна из многочисленных дверей в коридоре открылась, и оттуда выпал пьяный дэйв, тискающий не менее пьяную девицу-полукровку явно не самого приличного нрава, Тень повелителя остановился, и от него повеяло настоящей, неприкрытой угрозой.
— Это что за притон? — обманчиво спокойно спросил он, повернувшись к застывшей девушке. Судя по ее взгляду, подобные зрелища были для нее не в новинку. А пьяный дэйв обиделся, выпрямился, глянул на обнаруженных в коридоре свидетелей нетрезвым взглядом, оперся о стену для устойчивости и решил поскандалить.
— Эй, мужик, тебе чего-то не нравится? Ну да, не хоромы, и девка не особо свежая… Твоя-то посвежее будет. Дэйвочка. Слышь, красотка, сколько берешь? Может, когда ты с этим закончишь, со мной по…
Дэйв не договорил.
