Мое внимание привлекли руки арестанта, и дело было не в крепких загнутых когтях, предназначенных рвать и кромсать. Приглядевшись, я заметил след от массивного перстня на среднем пальце правой руки. Любопытный след, не столько отметина на коже, сколько ободок зеленовато-золотистого магического флера (и снова спасибо кошачьим глазам!). Выходит, погибший носил не просто магический перстень, а перстень, осененный милостью кого-то из божеств – именно об этом, если я правильно помню лекции по теории магии, свидетельствует золотистое сияние. Причем перстень снят недавно, меньше суток назад, иначе я не увидел бы его магический след. То есть, погибший, вполне вероятно, жрец или помощник жреца. Хм… Какое-то нехорошее предчувствие появилось.
И еще одно: запах. Сложная ароматическая композиция из запахов ванили, корицы и горького шоколада. Поначалу почти неразличимая в целом сонме не самых приятных запахов, приставших к погибшему в последние несколько часов жизни. Зато теперь, когда мой нос наконец-то зацепил ее, она вдруг разрослась и, казалось, заполнила собой всю прозекторскую, давя и удушая. Вот никогда не понимал, почему мужчина пахнет, как сладкая булка! Ох ты ж… После визита этого любителя булок я всегда распахивал все окна в своем кабинете, а сам уходил в приемную и подолгу сидел там. Надо же, как запах духов сузил круг поисков! И нехорошее предчувствие, что кукла некроса – это таки моя проблема, и спихнуть ее на наргонтских дознавателей не получится, кольнуло меня снова. Ощутимо так кольнуло.
Я спрыгнул со стола, сделал пару кругов по прозекторской, почесал подбородок задней лапой (удобно, Храрг побери!), потом снова запрыгнул на стол и уставился на морду куклы, пытаясь мысленно представить, как выглядела жертва некромага при жизни. Да, черты лица сильно искажены, но, если приглядеться, подключить воображение и память… Плюс запах его духов. Плюс след от жреческого перстня… Странно, что я не узнал его сразу! Я ж имел несчасть е лицезреть его едва ли не каждый день с тех пор, как начал работать в консульстве! Арисаэль, старый глуск! Вот как ты закончил свои дни… Не могу сказать, что расстроен из-за твоей смерти и что буду горевать по тебе. А вот то, как именно ты умер, вызывает много вопросов, не говоря уже о том, что за неполные сутки погибает уже второй убийца Яроса Иолатэ.
Уверен, Эрлика следующая в этом списке. Надо бы надоумить дознавателей взять ее под защиту. Вот только я понятия не имею, где она может быть сейчас. Помнится, беспамятную леди Истер унес куда-то один из подчиненных Иранэля, подозреваю, совсем не к ней домой. У деда, неплохо осведомленного о моей личной жизни, своеобразное чувство юмора, так что бывшей любовнице, если она попала в его руки, я, честно сказать, не завидую. Нет, она жива-здорова, но каким будет ее пробуждение? Впрочем, где бы она не находилась, там она будет в большей безопасности, чем дома, да и вообще в Наргонте.
Итак, Золана решила устранить исполнителей. Почему? Странный вопрос, но это только на первый взгляд. Казалось бы, всё логично: чтобы те не проболтались о совершенном преступлении и не указали на неё, как на заказчицу. Однако, если подумать, тут и начинаются странности.
Во-первых, согласно показаниям Арисаэля, полученным при таких обстоятельствах, что у меня есть все основания верить им, жрец единственный из трех исполнителей, лично встречался с заказчицей и мог ее опознать. Ну, по крайней мере, единственный, о ком знала сама Золана – Сатторн, как я понимаю, на ту встречу приглашен не был, и заказчицу увидел случайно.
Ведь даже если она, собираясь на встречу с консульским жрецом, загримировывалась до неузнаваемости или же надевала магическую личину, остается шанс узнать ее: жест, взгляд, запах духов, походка, манера говорить, характерные выражения – вариантов много. Вон, Сатторн именно по говору и по любви к шейным платкам опознал в ней жительницу юга.
Кроме того, ни один из известных способов маскировки не дает стопроцентной возможности остаться неузнанным, имея ряд ограничений, таких как пол, рост, комплекция, пропорции лица, а также некоторые расовые особенности.
Так что, будь я на месте Золаны, я избавился бы от одного Арисаэля, причем ограничился бы устроением последнему несчастного случая. Почему? Да потому что, понаблюдав бы несколько дней за не в меру резвым жрецом, понял, в какой ситуации тот оказался: его или вот-вот партнеры по торговле дурманом порешат, или городская стража арестует, посадит в камеру предварительного дознания, где он тоже долго не проживет. Но это если он промолчит об участии в убийстве! А если заговорит, да еще и дозировано, выдавая информацию по капле, у него есть все шансы пожить еще, как минимум, несколько месяцев, пока идет следствие. И даже страх перед князем Изялиниэлем – участие в убийстве княжеской «страховки» сделало бы его личным врагом пресветлого, а таковые имеют свойство внезапно исчезать и никогда не находиться, его бы не остановил. Так что консульский жрец не стал бы молчать. Соответственно, потянул бы за собой и Сатторна, и Эрлику, и Золану.
Кроме того, эльф мог попытаться шантажировать заказчицу. Потребовать от нее денег, например, или помощи в организации побега из города. Судя по внешнему виду, жрец это и собирался сделать. Не пресветлую же Лерианимель, божественную покровительницу эльфов ему молить о помощи, особенно после того, как он на посвященном ей алтаре подношение богу тьмы принес!
Таким образом, заставить Арисаэля замолчать было бы логичным решением. А Сатторн и Эрлика… Смысл возиться? Лично они с Золаной не встречались. Да и хватило бы ума молчать о содеянном, оба договорились бы с собственной совестью. Расшатанные нервы со временем успокоились бы, страсти улеглись, придавленные инстинктом самосохранения. И все.
Но Золана, кем бы она не была, решила убрать исполнителей замолчать навсегда. Отчасти это подтверждает вывод того же Сатторна: она не местная. И, уверен, предварительной разведкой себя утруждать не стала.
Я еще раз мысленно воспроизвел всю цепочку событий. Такое ощущение, что ее вполне устраивал сам факт смерти Яроса Иолатэ, поэтому никаких инструкций о том, что делать с трупом, она не оставила. Хотела, чтобы тело нашли поскорее? Чтобы исполнители, запаниковав, совершили ошибку и попались? Сама не подумала? Или просто не знала город? Ну, могла Арисаэлю сразу сказать, мол, сам думай, как быть с телом. Но не сказала. Просто я прекрасно помню, в какую истерику впали все трое, когда сообразили, что тело просто так в доме леди Истер не оставишь! Уж не знаю, соответствовало ли это планам Золаны, но у Арисаэля, Сатторна и Эрлики, объятых ужасом содеянного и страхом ответственности, заработали мозги, и недотруп княжича мерисского оказался в озере на Старом кладбище. Так что числился бы пропавшим без вести, а по прошествии нескольких лет был бы признан умершим. А что, такая смерть вполне в духе Яроса Иолатэ…
Хм… какая-то догадка мелькнула краем сознания, настолько смутная и невесомая, что я едва успел отметить ее присутствие, а вот разглядеть почти не удалось – меня вдруг охватила такая злость! Даже не злость – ярость, на мгновение полностью завладевшая всем моим существом. А неплох план Золаны, неплох! Вполне мог бы, Храрга пинком через коромысло, увенчаться успехом, если б не некоторые особенности организма жертвы и не вмешательство Иннерлии! Я фыркнул, хлестнул себя по ребрам, но усилием воли сумел успокоиться и, мысленно ругая себя за упущенную догадку, продолжил невеселые размышления о собственном убийстве. Может, получится выйти на ту же мысль в менее нервозной обстановке.
Определенно, чем больше я вдавался в дебри случившегося, тем больше вопросов у меня возникало. Подобно растревоженному пчелиному улью, они жужжали в моей голове, каждый настойчиво требовал немедленного внимания, и я только усилием воли сохранял ясность мышления, пусть и сдобренного толикой допущений и домысливаний.
Вот интересно, почему в качестве исполнителя был выбран именно Арисаэль? Почему Золана не обратилась к профессионалу? Спешила? Денег пожалела? Не имела нужных связей в чужом городе? Профессионал, взвесив все риски, отказался? Или ж сама заказчица является крайне самоуверенной и недалекой в той самоуверенности особой? Хм… Но, даже если так, то мне непонятно, почему она выбрала именно Арисаэля? Знала его раньше? Нет, вряд ли, иначе она попалась бы мне на глаза – консульский жрец начал демонстрировать мне своих пассий, по одной каждые две-три недели, с третьего месяца моей работы в консульстве. А все из-за того, что одну красотку я у него отбил, причем сам того не зная...
Или просто пришла к консульству и познакомилась с первым, кто на княжича Иолатэ злобно покосился? Это, по меньшей мере, глупо! На меня почти все в консульстве злобно косятся, не считая всегда невозмутимого Герлиана.
Так почему Арисаэль? Ведь с одного взгляда понятно, что консульский жрец только пакостить исподтишка горазд, а для серьезного дела у него кишка тонка. Кроме того, от этого глуска неблагонадежностью за километр веет! Я б ему белье из прачечной забрать не доверил! Причем это не мое субъективное мнение, так весь Мерисский квартал считает! И искренне недоумевает: как Арисаэлю вообще удалось стать жрецом?! Для сговора на убийство больше консульский счетовод подошел бы, сразу видно, что тот себе на уме, и нервы у старика железные… Впрочем, такого под себя не прогнешь и втемную не используешь.
Тогда, возможно, Золана и искала послушного исполнителя, которому и в голову не пришло бы спорить с заказчицей, выдвигать свои условия или вмешиваться в ее планы, и на которого, в конце концов, можно повесить вину за убийство. Если дело обстоит действительно так, то кандидатура жреца вполне объяснима.
При всей пакостности натуры, гнилостности души и мерзости характера, Арисаэль еще и обладал замашками ловеласа. Очень любил красивых женщин и, едва уловив тень намека на благосклонность дамы, сразу начинал распускать перья, стремясь произвести впечатление на прелестницу, и в этом бесшабашном, а то и безбашенном стремлении, приправленном щедрой долей авантюризма, был способен зайти далеко. Помнится, в бытность свою консульским юристом, мне несколько раз приходилось отмазывать почтенного жреца от административной ответственности. То он, проказник, средь бела дня нагишом в фонтан купаться нырнет, чем доведет до обморока благопристойных пожилых леди и мамочек с детьми, мирно гулявших в парке. То признание в любви прямо на стене центрального здания городской стражи накарябает, чтобы дама жреческого сердца его из окон своего дома видела – за этим занятием его, романтичного, стражники и заловили, жаль, не отмутузили. То наберет столько украшений в ювелирной лавке, что не сможет за них расплатиться и начнет запугивать продавцов и хозяина этой самой лавки карами божественными. То выкинет еще что-нибудь в таком духе. Ох, какого полета фантазии, красноречия, скольких усилий и литров дорогого алкоголя стоили мне такие отмазывания… А этот глуск ни разу даже «спасибо» не сказал! Уверен, он и в торговлю дурманом полез, чтобы какую-нибудь смазливую куколку в постель затащить, а когда понял, куда именно попал, было уже поздно – из стройных рядов наркоторговцев выходят только вперед ногами. И бежать с повинной к городским стражам тоже нельзя: как со следствием не сотрудничай, а каторги не миновать. К князю Изялиниэлю за защитой тоже не кинешься, в вопросе наркоторговли тот солидарен с империей и Арисаэля сразу выдал бы имперским властям. Так что положению консульского жреца не позавидуешь.
Думаю, Золане сразу бросилась в глаза эта его особенность, и она наверняка использовала ее при убеждении Арисаэля. Вырез поглубже, томный взгляд из-под пушистых ресниц, легкий намек на более близкое знакомство, и консульский жрец побежит исполнять волю прелестницы сломя голову. А уж если она, зная, куда по собственной дурости влип исполнитель, еще и пообещала ему помочь скрыться от властей и подельников-наркоторговцев и начать новую жизнь, то Арисаэль бы ради нее узлом завязался. Скорей всего, так и было.
Итак, обретя покорного, имеющего сильную неприязнь к жертве и не задающего лишних вопросов исполнителя, Золана, видимо, решила и ответственность за смерть княжича на него повесить, лишив жреца возможности хоть как-то оправдаться. Отсюда и отсутствие инструкций о том, что делать с трупом. Но тут, что называется, не срослось.
Но Арисаэль от заказчицы не отстал, видимо, имел на нее выход. Назначил встречу, потребовал исполнения обязательств. Тогда же Золана как бы невзначай оцарапала Арисаэля, тем самым обеспечив себе молчание исполнителя, а Арисаэлю – мгновенную смерть в тот момент, который будет наиболее удобен заказчице. Почему я решил, что на обращение в куклу некроса консульского жреца обрекла именно Золана? Снова логика, помноженная на знания и жизненный опыт.
Для начала, максимальный срок действия заклятья куклы некроса, когда его можно активировать – пока не заживет ранка, через которую заклятие и получено, то есть, от двух до пяти дней. И в этот срок вполне укладывается время от момента моей «смерти» и до смерти жреца.
Потом, если б Арисаэля убрали партнеры по торговле дурманом, они действовали бы иначе – у этих ребят даже собственный стиль казни отступников есть, жесткий, прямолинейный и демонстративный. Не буду останавливаться на том, как именно они расправляются с отступниками, скажу лишь, что эльф умирал бы долго и страшно, и случилось бы это не в камере предварительного дознания, а в более тихом и уединенном месте.
Обманутые мужья, получившие с подачи жреца ветвистое украшение на головы, тоже, как правило, действуют иначе – на дуэль вызовут или компанию лоботрясов наймут, чтобы в подворотне отметелили.
Короче, ни тем, ни другим с магией смерти связываться не с руки! Мало того, что за ее применение смертная казнь полагается (кроме случаев применения ее на благо империи, но это – отдельная тема). Так еще и след от ее использования годами висит на любом маге, не являющимся нежитью, и, хоть и не выделяется на общемагическом фоне ауры, его легко обнаружить специальным заклятием, которое хорошо известно органам правопорядка. Кстати, сеть сигнально-защитных чар, накрывающая почти всю Наргонту (за исключением Старого кладбища и покинутых кварталов), на магию смерти реагирует чутко… Ну, по крайней мере, должна реагировать. А каждый случай ее применения расследуется в обязательном порядке, Тайной стражей и Имперской магической полицией, и держится на контроле канцелярией его императорского величества. В общем, как не крути, а убивать Арисаэля заклятием, относящимся к некромагии – верх идиотизма... казалось бы.
Однако, если цель Золаны – запутать следствие, то действовала она достаточно разумно. Что получается, если посмотреть на ситуацию с точки зрения органов правопорядка? О том, что Арисаэль, Сатторн и Эрлика почти убили мерисского консула, они не знают, соответственно, гибель молодого повесы и консульского жреца между собой не свяжут. Этому же немало поспособствует и тот факт, что эти две смерти случились по разным причинам – один банально оступился и ударился головой, второго – неслыханное дело! – превратили в некротварь. Да на фоне того, что случилось с Арисаэлем, все остальные происшествия криминального характера меркнут!
И еще одно: запах. Сложная ароматическая композиция из запахов ванили, корицы и горького шоколада. Поначалу почти неразличимая в целом сонме не самых приятных запахов, приставших к погибшему в последние несколько часов жизни. Зато теперь, когда мой нос наконец-то зацепил ее, она вдруг разрослась и, казалось, заполнила собой всю прозекторскую, давя и удушая. Вот никогда не понимал, почему мужчина пахнет, как сладкая булка! Ох ты ж… После визита этого любителя булок я всегда распахивал все окна в своем кабинете, а сам уходил в приемную и подолгу сидел там. Надо же, как запах духов сузил круг поисков! И нехорошее предчувствие, что кукла некроса – это таки моя проблема, и спихнуть ее на наргонтских дознавателей не получится, кольнуло меня снова. Ощутимо так кольнуло.
Я спрыгнул со стола, сделал пару кругов по прозекторской, почесал подбородок задней лапой (удобно, Храрг побери!), потом снова запрыгнул на стол и уставился на морду куклы, пытаясь мысленно представить, как выглядела жертва некромага при жизни. Да, черты лица сильно искажены, но, если приглядеться, подключить воображение и память… Плюс запах его духов. Плюс след от жреческого перстня… Странно, что я не узнал его сразу! Я ж имел несчасть е лицезреть его едва ли не каждый день с тех пор, как начал работать в консульстве! Арисаэль, старый глуск! Вот как ты закончил свои дни… Не могу сказать, что расстроен из-за твоей смерти и что буду горевать по тебе. А вот то, как именно ты умер, вызывает много вопросов, не говоря уже о том, что за неполные сутки погибает уже второй убийца Яроса Иолатэ.
Уверен, Эрлика следующая в этом списке. Надо бы надоумить дознавателей взять ее под защиту. Вот только я понятия не имею, где она может быть сейчас. Помнится, беспамятную леди Истер унес куда-то один из подчиненных Иранэля, подозреваю, совсем не к ней домой. У деда, неплохо осведомленного о моей личной жизни, своеобразное чувство юмора, так что бывшей любовнице, если она попала в его руки, я, честно сказать, не завидую. Нет, она жива-здорова, но каким будет ее пробуждение? Впрочем, где бы она не находилась, там она будет в большей безопасности, чем дома, да и вообще в Наргонте.
Итак, Золана решила устранить исполнителей. Почему? Странный вопрос, но это только на первый взгляд. Казалось бы, всё логично: чтобы те не проболтались о совершенном преступлении и не указали на неё, как на заказчицу. Однако, если подумать, тут и начинаются странности.
Во-первых, согласно показаниям Арисаэля, полученным при таких обстоятельствах, что у меня есть все основания верить им, жрец единственный из трех исполнителей, лично встречался с заказчицей и мог ее опознать. Ну, по крайней мере, единственный, о ком знала сама Золана – Сатторн, как я понимаю, на ту встречу приглашен не был, и заказчицу увидел случайно.
Ведь даже если она, собираясь на встречу с консульским жрецом, загримировывалась до неузнаваемости или же надевала магическую личину, остается шанс узнать ее: жест, взгляд, запах духов, походка, манера говорить, характерные выражения – вариантов много. Вон, Сатторн именно по говору и по любви к шейным платкам опознал в ней жительницу юга.
Кроме того, ни один из известных способов маскировки не дает стопроцентной возможности остаться неузнанным, имея ряд ограничений, таких как пол, рост, комплекция, пропорции лица, а также некоторые расовые особенности.
Так что, будь я на месте Золаны, я избавился бы от одного Арисаэля, причем ограничился бы устроением последнему несчастного случая. Почему? Да потому что, понаблюдав бы несколько дней за не в меру резвым жрецом, понял, в какой ситуации тот оказался: его или вот-вот партнеры по торговле дурманом порешат, или городская стража арестует, посадит в камеру предварительного дознания, где он тоже долго не проживет. Но это если он промолчит об участии в убийстве! А если заговорит, да еще и дозировано, выдавая информацию по капле, у него есть все шансы пожить еще, как минимум, несколько месяцев, пока идет следствие. И даже страх перед князем Изялиниэлем – участие в убийстве княжеской «страховки» сделало бы его личным врагом пресветлого, а таковые имеют свойство внезапно исчезать и никогда не находиться, его бы не остановил. Так что консульский жрец не стал бы молчать. Соответственно, потянул бы за собой и Сатторна, и Эрлику, и Золану.
Кроме того, эльф мог попытаться шантажировать заказчицу. Потребовать от нее денег, например, или помощи в организации побега из города. Судя по внешнему виду, жрец это и собирался сделать. Не пресветлую же Лерианимель, божественную покровительницу эльфов ему молить о помощи, особенно после того, как он на посвященном ей алтаре подношение богу тьмы принес!
Таким образом, заставить Арисаэля замолчать было бы логичным решением. А Сатторн и Эрлика… Смысл возиться? Лично они с Золаной не встречались. Да и хватило бы ума молчать о содеянном, оба договорились бы с собственной совестью. Расшатанные нервы со временем успокоились бы, страсти улеглись, придавленные инстинктом самосохранения. И все.
Но Золана, кем бы она не была, решила убрать исполнителей замолчать навсегда. Отчасти это подтверждает вывод того же Сатторна: она не местная. И, уверен, предварительной разведкой себя утруждать не стала.
Я еще раз мысленно воспроизвел всю цепочку событий. Такое ощущение, что ее вполне устраивал сам факт смерти Яроса Иолатэ, поэтому никаких инструкций о том, что делать с трупом, она не оставила. Хотела, чтобы тело нашли поскорее? Чтобы исполнители, запаниковав, совершили ошибку и попались? Сама не подумала? Или просто не знала город? Ну, могла Арисаэлю сразу сказать, мол, сам думай, как быть с телом. Но не сказала. Просто я прекрасно помню, в какую истерику впали все трое, когда сообразили, что тело просто так в доме леди Истер не оставишь! Уж не знаю, соответствовало ли это планам Золаны, но у Арисаэля, Сатторна и Эрлики, объятых ужасом содеянного и страхом ответственности, заработали мозги, и недотруп княжича мерисского оказался в озере на Старом кладбище. Так что числился бы пропавшим без вести, а по прошествии нескольких лет был бы признан умершим. А что, такая смерть вполне в духе Яроса Иолатэ…
Хм… какая-то догадка мелькнула краем сознания, настолько смутная и невесомая, что я едва успел отметить ее присутствие, а вот разглядеть почти не удалось – меня вдруг охватила такая злость! Даже не злость – ярость, на мгновение полностью завладевшая всем моим существом. А неплох план Золаны, неплох! Вполне мог бы, Храрга пинком через коромысло, увенчаться успехом, если б не некоторые особенности организма жертвы и не вмешательство Иннерлии! Я фыркнул, хлестнул себя по ребрам, но усилием воли сумел успокоиться и, мысленно ругая себя за упущенную догадку, продолжил невеселые размышления о собственном убийстве. Может, получится выйти на ту же мысль в менее нервозной обстановке.
Определенно, чем больше я вдавался в дебри случившегося, тем больше вопросов у меня возникало. Подобно растревоженному пчелиному улью, они жужжали в моей голове, каждый настойчиво требовал немедленного внимания, и я только усилием воли сохранял ясность мышления, пусть и сдобренного толикой допущений и домысливаний.
Вот интересно, почему в качестве исполнителя был выбран именно Арисаэль? Почему Золана не обратилась к профессионалу? Спешила? Денег пожалела? Не имела нужных связей в чужом городе? Профессионал, взвесив все риски, отказался? Или ж сама заказчица является крайне самоуверенной и недалекой в той самоуверенности особой? Хм… Но, даже если так, то мне непонятно, почему она выбрала именно Арисаэля? Знала его раньше? Нет, вряд ли, иначе она попалась бы мне на глаза – консульский жрец начал демонстрировать мне своих пассий, по одной каждые две-три недели, с третьего месяца моей работы в консульстве. А все из-за того, что одну красотку я у него отбил, причем сам того не зная...
Или просто пришла к консульству и познакомилась с первым, кто на княжича Иолатэ злобно покосился? Это, по меньшей мере, глупо! На меня почти все в консульстве злобно косятся, не считая всегда невозмутимого Герлиана.
Так почему Арисаэль? Ведь с одного взгляда понятно, что консульский жрец только пакостить исподтишка горазд, а для серьезного дела у него кишка тонка. Кроме того, от этого глуска неблагонадежностью за километр веет! Я б ему белье из прачечной забрать не доверил! Причем это не мое субъективное мнение, так весь Мерисский квартал считает! И искренне недоумевает: как Арисаэлю вообще удалось стать жрецом?! Для сговора на убийство больше консульский счетовод подошел бы, сразу видно, что тот себе на уме, и нервы у старика железные… Впрочем, такого под себя не прогнешь и втемную не используешь.
Тогда, возможно, Золана и искала послушного исполнителя, которому и в голову не пришло бы спорить с заказчицей, выдвигать свои условия или вмешиваться в ее планы, и на которого, в конце концов, можно повесить вину за убийство. Если дело обстоит действительно так, то кандидатура жреца вполне объяснима.
При всей пакостности натуры, гнилостности души и мерзости характера, Арисаэль еще и обладал замашками ловеласа. Очень любил красивых женщин и, едва уловив тень намека на благосклонность дамы, сразу начинал распускать перья, стремясь произвести впечатление на прелестницу, и в этом бесшабашном, а то и безбашенном стремлении, приправленном щедрой долей авантюризма, был способен зайти далеко. Помнится, в бытность свою консульским юристом, мне несколько раз приходилось отмазывать почтенного жреца от административной ответственности. То он, проказник, средь бела дня нагишом в фонтан купаться нырнет, чем доведет до обморока благопристойных пожилых леди и мамочек с детьми, мирно гулявших в парке. То признание в любви прямо на стене центрального здания городской стражи накарябает, чтобы дама жреческого сердца его из окон своего дома видела – за этим занятием его, романтичного, стражники и заловили, жаль, не отмутузили. То наберет столько украшений в ювелирной лавке, что не сможет за них расплатиться и начнет запугивать продавцов и хозяина этой самой лавки карами божественными. То выкинет еще что-нибудь в таком духе. Ох, какого полета фантазии, красноречия, скольких усилий и литров дорогого алкоголя стоили мне такие отмазывания… А этот глуск ни разу даже «спасибо» не сказал! Уверен, он и в торговлю дурманом полез, чтобы какую-нибудь смазливую куколку в постель затащить, а когда понял, куда именно попал, было уже поздно – из стройных рядов наркоторговцев выходят только вперед ногами. И бежать с повинной к городским стражам тоже нельзя: как со следствием не сотрудничай, а каторги не миновать. К князю Изялиниэлю за защитой тоже не кинешься, в вопросе наркоторговли тот солидарен с империей и Арисаэля сразу выдал бы имперским властям. Так что положению консульского жреца не позавидуешь.
Думаю, Золане сразу бросилась в глаза эта его особенность, и она наверняка использовала ее при убеждении Арисаэля. Вырез поглубже, томный взгляд из-под пушистых ресниц, легкий намек на более близкое знакомство, и консульский жрец побежит исполнять волю прелестницы сломя голову. А уж если она, зная, куда по собственной дурости влип исполнитель, еще и пообещала ему помочь скрыться от властей и подельников-наркоторговцев и начать новую жизнь, то Арисаэль бы ради нее узлом завязался. Скорей всего, так и было.
Итак, обретя покорного, имеющего сильную неприязнь к жертве и не задающего лишних вопросов исполнителя, Золана, видимо, решила и ответственность за смерть княжича на него повесить, лишив жреца возможности хоть как-то оправдаться. Отсюда и отсутствие инструкций о том, что делать с трупом. Но тут, что называется, не срослось.
Но Арисаэль от заказчицы не отстал, видимо, имел на нее выход. Назначил встречу, потребовал исполнения обязательств. Тогда же Золана как бы невзначай оцарапала Арисаэля, тем самым обеспечив себе молчание исполнителя, а Арисаэлю – мгновенную смерть в тот момент, который будет наиболее удобен заказчице. Почему я решил, что на обращение в куклу некроса консульского жреца обрекла именно Золана? Снова логика, помноженная на знания и жизненный опыт.
Для начала, максимальный срок действия заклятья куклы некроса, когда его можно активировать – пока не заживет ранка, через которую заклятие и получено, то есть, от двух до пяти дней. И в этот срок вполне укладывается время от момента моей «смерти» и до смерти жреца.
Потом, если б Арисаэля убрали партнеры по торговле дурманом, они действовали бы иначе – у этих ребят даже собственный стиль казни отступников есть, жесткий, прямолинейный и демонстративный. Не буду останавливаться на том, как именно они расправляются с отступниками, скажу лишь, что эльф умирал бы долго и страшно, и случилось бы это не в камере предварительного дознания, а в более тихом и уединенном месте.
Обманутые мужья, получившие с подачи жреца ветвистое украшение на головы, тоже, как правило, действуют иначе – на дуэль вызовут или компанию лоботрясов наймут, чтобы в подворотне отметелили.
Короче, ни тем, ни другим с магией смерти связываться не с руки! Мало того, что за ее применение смертная казнь полагается (кроме случаев применения ее на благо империи, но это – отдельная тема). Так еще и след от ее использования годами висит на любом маге, не являющимся нежитью, и, хоть и не выделяется на общемагическом фоне ауры, его легко обнаружить специальным заклятием, которое хорошо известно органам правопорядка. Кстати, сеть сигнально-защитных чар, накрывающая почти всю Наргонту (за исключением Старого кладбища и покинутых кварталов), на магию смерти реагирует чутко… Ну, по крайней мере, должна реагировать. А каждый случай ее применения расследуется в обязательном порядке, Тайной стражей и Имперской магической полицией, и держится на контроле канцелярией его императорского величества. В общем, как не крути, а убивать Арисаэля заклятием, относящимся к некромагии – верх идиотизма... казалось бы.
Однако, если цель Золаны – запутать следствие, то действовала она достаточно разумно. Что получается, если посмотреть на ситуацию с точки зрения органов правопорядка? О том, что Арисаэль, Сатторн и Эрлика почти убили мерисского консула, они не знают, соответственно, гибель молодого повесы и консульского жреца между собой не свяжут. Этому же немало поспособствует и тот факт, что эти две смерти случились по разным причинам – один банально оступился и ударился головой, второго – неслыханное дело! – превратили в некротварь. Да на фоне того, что случилось с Арисаэлем, все остальные происшествия криминального характера меркнут!
