- Я удовлетворила твое любопытство? – Лесс с любопытством разглядывала меня. – Тогда и ты удовлетвори мое: где Ярос?
- Понятия не имею, – ответила я.
И замолчала, делая вид, будто заинтересовалась чем-то на потолке. Надеюсь, этого достаточно, чтобы брат с сестрой поняли, что ничего нового они от меня не услышат, по крайней мере, пока я толком не обдумаю ситуацию.
- Ты лжешь, – констатировала Лесс. – Твое право. Лин!
Ее брат пошевелил что-то в своем артефакте-гнезде, и я почувствовала, как усилилось давление невидимой плиты. Ловушка захлопнулась. А я, узнав о гибели Фыра, даже не попыталась прощупать ее на прочность, поискать слабые места или вырваться силой! Правда, не знаю, как бы я осуществила последнее, не чувствуя собственного тела, но за попытку, чай, не побили бы. А теперь вот лежи, думай, анализируй, сожалей об упущенных возможностях! Не смей предаваться скорби – Фыр хотел бы, чтоб я выбралась! А пить и кушать хочется! Интересно, как тут с кормежкой пленников?
- Кормить, поить, водить в туалет, шевелить и укрывать одеялом тебя никто не собирается, – будто подслушав мои мысли, произнесла Лесс. – Будешь лежать тут в капкане Лина, пока не сдохнешь. Ну, или пока не скажешь мне то, что я хочу узнать – и тогда твоя смерть будет быстрой. Решай, леди Иолатэ. Мы тебя через несколько часов навестим.
И они ушли, оставив меня на холодном полу. Только тогда я дала волю слезам. Понимаю, глупо, надо бы о своем спасении думать, но смерть Фыра стала сильным ударом для меня. Я и подумать не могла, что кот стал так дорог мне, более того, он стал мне… другом? Да, пожалуй, что так. Этот вредный, нахальный, противный кошак с командирскими замашками – мой друг. Я полюбила его. И сама же поспособствовала его смерти, пусть сама того не желая. Я даже не оставила ему шанса спастись…
Желая при случае показать, кто в нашем тандеме главный, я специально вчера выбрала сумку, выбраться из которой стало бы для кота проблемой. Фыр был против визита в дом Пиллегри – это было понятно с одного взгляда. Громко фыркал и упирался, когда я объявила ему о своем намерении навестить семью наследодателя и, по возможности, помочь им – помощь мага жизни им необходима, по крайней мере, дворецкому и экономке. Но кот уперся: фыр и хоть ты тресни! Тогда я сгребла его в охапку, и дальше он фыркал уже из сумочки… Прости меня, котик!!!
Фыр-Ярос,
кот в авоське, в смысле, в дамской сумочке…
Закат над морем прекрасен. Но не когда наблюдаешь его из подвешенной над морем сумки! Потому что не радуют в этих обстоятельствах ни нежно-розовое небо в легких росчерках серебристых облаков, ни золотой диск солнца, медленно погружающийся в лазурные волны, ни позолоченные его лучами прибрежные скалы… А я висну над всей этой красотой и думаю: сейчас упаду в те самые ласковые волны с высоты метров в тридцать или через пять минут? Ох, мать моя кошка! В смысле, эльфийка… Если удар об воду или о подводные скалы не превратит меня в шерстяной блинчик, то я вряд ли останусь в сознании после него и неизбежно утону! Меня замутило.
Инстинктивно я слишком глубоко вонзил когти в ручку лотиной сумочки, за которую цеплялся, чтобы высунуть из сумки хотя бы голову, и она с неприятным треском начала рваться. Я выдохнул и невероятным усилием воли заставил себя разжать когти. Страшно, да. Но жить-то хочется! И Лотю вытаскивать надо. Так что придется, отбросив эмоции, сохранять спокойствие и холодную голову, каких бы усилий мне это не стоило. И, для начала, надо бы осмотреться получше.
Я уперся задними лапами в мягкое дно сумочки и, направив все усилия на сохранение шаткого баланса, вновь высунул голову из сумки.
Итак, что мы имеем? Я нахожусь где-то на западном побережье Лазурного моря, так что, надо думать, и мою жену держат где-то неподалеку. Сюда ее, бессознательную, перенесли с кладбища. Перемещение, скорей всего, было осуществлено посредством одноразового портала, штуки дорогостоящей, сложной в исполнении, требующей точнейших расчетов, ибо даже крохотная ошибка приведет к изменению точки выхода, а то и оставит ступившего в портал болтаться где-нибудь… даже страшно подумать, где! Стационарные порталы, пусть и тоже недешевы, гораздо надежнее, кстати. Но и с ними порой случаются неожиданности.
Мою жену держат в каком-то помещении, защищенном от магии. По крайней мере, так сказала Иннерлия после того, как полчаса безуспешно пыталась найти Лотю своими методами, и, думаю, ей можно верить.
А сумочку леди Иолатэ вместе с содержимым, просто швырнули с обрыва, не удосужившись проверить, что там внутри. Избавлялись от улик, Храрга пинком через коромысло! И счастье, что не остались убедиться, долетела ли. Иначе мое возвращение в тело кота было бы мокрым, болезненным и очень недолгим. Брр! А так – швырнули и не заметили, что сумочка в полете зацепилась ручкой за молодое деревце, каким-то чудом выросшее на голых желтовато-серых скалах. И теперь медленно раскачивается под порывами шаловливого ветерка, отчего меня бьет мелкая дрожь, а душа, едва вернувшаяся в это пушистое тельце, то и дело норовит удрать в пятки.
Хм, одно единственное деревце на расстояние, которое я могу охватить взглядом? Выросшее на крохотном – десять на десять сантиметров – клочке земли, неизвестно как заполнившей маленькую расщелину в скалах? Кстати, насколько хватает взгляда, вижу, что есть еще несколько таких клочков, но деревце выросло лишь на «моем», на остальных только травка пробилась. Уж не его ли имела в виду Иннерлия, обещая помочь мне по мере своих божественных сил? А что, очень удачно это деревце выросло – прямо на траектории полета сумки с бессознательным котиком внутри. И сумка так удачно зацепилась ручкой за тонкий – примерно два Лотиных пальца в обхвате – ствол. Вместо того, чтобы упасть в море, где под обманчиво ровной лазурной гладью притаились острые, похожие на зубы гигантского дракона, подводные скалы… Везет мне, а?
Невольно вспоминался разговор с Иннерлией, предшествовавший возвращению беспокойной души Яроса Иолатэ в серое хвостатое тельце. Богиня услышала мой зов сразу, как только я обратился к ней. Будто того и ждала! Посетовала, что я не слежу за Лотей должным образом, раз позволил ей попасть в руки злоумышленников, и вообще – плохой котик, плохой! Я, в свою очередь, сообщил, что, раз уж изначально мы не обговорили мою личную ответственность за то, что я, не способный в силу своего кошачьего облика оказать сопротивление, позволил Лоте посадить себя в сумку и тем лишить себя моей поддержки, то махать кулаками после драки смысла нет. Секретарша ее еще попыталась заикнуться, что договор нарушил я, переместившись в родное тело, но где уж ей тявкать на юриста с, без малого, десятилетней практикой всевозможных консульских и околоконсульских разборок! Быстро успокоилась, когда про обстоятельства, не зависящие от воли сторон, услышала. А я еще и припечатал заявлением, что на момент заключения сделки не имел и тени представления, что все так обернется. Потом потребовал дополнительных льгот и правомочий за то, что контрагент при заключении договора не дал мне четкого представления о фронте работы, и получил встречное предложение обговорить дополнительные плюшки отдельно, в более располагающей к тому обстановке. А под конец, обнаглев, хотел намекнуть, что кое-кто бесчестно воспользовался моим положением, чтобы заставить меня пойти на эту самую сделку. Но в последний момент передумал: Иннерлия мне действительно жизнь спасла, и цена спасения, в общем-то, невысока.
А после попросил вернуть меня обратно в кота, чем заслужил одобрение богини, а еще с удовольствием узрел выражение крайней степени изумления на лице ее секретарши, про которое в народе говорят: «Челюсть отвисла». Богиня мою просьбу исполнила, напоследок сообщив, что, хоть и не может помочь мне в спасении жены, но соломки она мне подстелила. А насчет появившейся у меня способности угадывать направление магических ударов она, кстати, туманно отговорилась, мол, так все коты могут. Ну, не знаю, не знаю…
Вырастила ли Иннерлия это деревце или поспособствовала тому, чтобы сумка за него зацепилась – в любом случае моя благодарность ей велика. Настолько велика, что я даже сделаю ей щедрое подношение. Сразу, как только вновь стану полуэльфом. А пока что моя задача номер один – выжить, выбраться из этой сумки на твердую поверхность, на которой риск свалиться в море уменьшиться хотя бы наполовину по сравнению с тем, что есть сейчас. А потом уж можно подумать, как Лотю искать. А как мне это сделать?
Дно у сумки мало того, что мягкое, так еще и довольно скользкое. Так себе опора для прыжка. Значит, выбраться из этого дерматинового капкана я могу, только уцепившись за ручку и подтянувшись. Выдержит ли ручка? Она, Храрг побери, уже рвется! Хватит ли сил? Должно хватить. Но и собственный вес не стоит сбрасывать со счетов, он, если воспринять всерьез ворчание моей жены, никак не меньше десяти килограммов. И эти килограммы мне предстоит вытаскивать из пропасти, взгромождать на тоненький ствол, а потом и тащить вверх по скалам. Или вниз – куда будет возможно.
Я уцепился когтями левой передней лапы за самую широкую часть ручки, упер одну заднюю лапу в бок сумочки и, набрав полную грудь воздуха, резко, изо всех сил рванул вверх, вытаскивая свое тело из дерматинового плена. Ручка не выдержала, дерматин мгновенно расползся на волокна, и сумка рваной тряпкой полетела вниз. Но я успел! Я смог выбраться, ухватившись правой лапой за верхушку деревца и подтянувшись. Так что падение на воду останков Лотиной сумочки и всего, что из нее высыпалось, я наблюдал, повиснув верхней половиной тела на верхушке деревца, изо всех сил вцепившись передними лапами в тоненькую кору.
Деревце явно не было рассчитано на десятикилограммового меня. Вон, потрескивает как жутко! Я понял, что вот-вот полечу следом за сумкой, и задними лапами лихорадочно пытался нащупать хоть какую-то опору – безрезультатно, только воздух зря молочу. Воздух! Я ж вообще-то магом являюсь! И пусть мои способности в этом теле гораздо скромнее, чем в родном полуэльфийском, но на мои килограммы их хватит!
Мощный порыв ветра, созданный мной, ударил снизу, слегка подбросил меня, позволив-таки забраться на деревце. А у меня пошла кругом голова, и враз навалилась такая слабость, что, если б я не вцепился намертво в свой ненадежный насест, то точно упал бы. Все, надорвался на почве волшебства, исчерпал кошачий лимит, так что рассчитывать на магическую поддержку в ближайшие сутки не приходится. Ничего, главное, я стою на дереве, я жив и здоров (оцарапанное о верхушку дерева пузо не в счет), и теперь могу перебраться на скалы… по тонкому, опасно раскачивающемуся подо мной мостику. Страшно! Но идти все равно надо, иначе первый же сильный порыв ветра сбросит меня вниз. Да, надо! Но мне нужна еще минутка на отдых – хотя бы зрении сфокусировать, я же должен видеть, куда ступаю.
Так, осторожно, Фыр, в смысле, Яр, растекись, подобно воде, по деревцу. Шажок, еще шажок, каждое движение плавное и осторожное… Деревце раскачивается, опасно пружинит и поскрипывает, готовое в любую минуту сломаться под моим весом. Эх, зря я в последние дни налегал на курицу, и на говядину тоже! Зря свою порцию заедал третьей частью Лотиной! Ох, мясо я теперь буду есть только нежирное, и по чуть-чуть, обещаю… А еще сыр поглощал без меры, взбитые сливки с пирожных лапой тырил, шоколадным кремом, ветчиной и бужениной не гнушался, а утром полмиски творога схомячил, когда Лотя отвлеклась… Эх, знать бы заранее! Ни за что не стал бы так объедаться! Все, если доберусь до скал, я больше ни сыр, ни творог, ни прочие деликатесы в рот не возьму! К сладкому и на метр не приближусь, даже нюхать не буду! И каждый день буду по крышам бегать да по деревьям лазить, вес сгоняя. И даже… Что, деревце кончилось?! И я стою на твердом, нагретом солнцем камне всеми четырьмя лапами! Ф-фу! Можно выдохнуть. А все, что я тут надумал про диету и зарядку… Ну, придет же с перепугу в голову всякая ерунда! Так что ж ее теперь, обязательно в жизнь воплощать?! Да нет, конечно!
Внизу шумели волны, и в плеске их мне чудилось то зловредное хихиканье, то облизывание голодного зверя. Море не хочет отпускать свою пушистую жертву, оно знает, что впереди у меня долгий путь по прибрежным скалам, причем пока что без определенной цели, так как возможного подъема или спуска я не видел. А море ждет. Лазурная бездна разверзлась внизу как пасть голодного чудовища… Брр! Воображение со страху разыгралось? Похоже на то. Неприятно царапает мысль, что страх перед водой исходит не от Яроса Иолатэ, а от Фыра – такой вот результат слияния двух душ. Но на этот раз винить некого, сам решил снова котом стать. Так что вперед, пока солнце не закатилось окончательно, и на землю не опустилась тьма. Коты, конечно, хорошо видят и в темноте, но источник света в нелегком деле блуждания по узким скальным карнизам лишним не будет.
Идти по карнизам, медленно, но верно спускаясь к воде, пришлось долго. На черном бархате небосвода засеребрился серп луны, и ярко засияли бриллиантами крупные южные звезды, прежде чем я, устав и проголодавшись, с порядком ободранным о шершавые скалы боком, злой, как сам Храрг, увидел за очередным изгибом берега короткую песчаную косу, изогнутым клинком врезавшуюся в море. Соблюдая осторожность, я поспешил туда в надежде полежать и отдохнуть хоть немного, вытянуть лапы и, забыв о брезгливости, зализать саднящий бок и царапину на животе. А оказавшись на гладком песке, в ту минуту показавшимся мне нежным шелком, я едва не запрыгал от радости: на стыке косы и скал обнаружился маленький родничок, к которому я припал надолго. Жадно лакал воду, собиравшуюся в небольшой, с ладонь размером каменной лоханке, до тех пор, пока живительная влага не попросилась назад, а после намеревался рухнуть на песок. Но не успел: в лоб с едва слышным свистом врезался золотистый сгусток света, трижды облетел вокруг меня и доверчиво прижался к щеке. Солнышко? Солнышко!!!
Лотя
Следующий визит младшие Пиллегри нанесли мне часа через два после окончания первого. К тому времени я более или менее успокоилась, сделала несколько безрезультатных попыток потихоньку изменить положение тела, потом, наплевав на одежду, решила перекинуться в храргота, но поплатилась за то возросшим давлением ловушки – со всех сторон, а не только сверху – и резко усилившимися жаждой и голодом, и в очередной раз пожалела, что не слушалась своего котика. Не успела только всплакнуть по нему: надо мной снова воздвиглась Лесс. И ладно бы ей просто поболтать захотелось! Так нет же, дочурка Мертона вознамерилась перекусить у меня на глазах! Потравить душу, так сказать.
- Как самочувствие? – ехидно осведомилась она и с аппетитом вгрызлась в трехъярусный бутерброд.
Я смерила ее ледяным взглядом и гордо уставилась в потолок. Увы, меня подвел собственный желудок, громко заурчавший при виде еды. Лесс довольно ухмыльнулась.
- Проголодалась, бедняжка. Хочешь перекусить?
Перекусить хотелось. Шею младшей Пиллегри. А потом и ее братца.
- У нас есть еще жареная курочка, овощной салат, мясной рулет, соленая горбуша, маринованные грибы и огурчики, сыр, копчености, а на сладкое – шоколадный торт и взбитые сливки, – с улыбкой законченной садистки произнесла Лесс. – И еще много всяких вкусностей.
- Понятия не имею, – ответила я.
И замолчала, делая вид, будто заинтересовалась чем-то на потолке. Надеюсь, этого достаточно, чтобы брат с сестрой поняли, что ничего нового они от меня не услышат, по крайней мере, пока я толком не обдумаю ситуацию.
- Ты лжешь, – констатировала Лесс. – Твое право. Лин!
Ее брат пошевелил что-то в своем артефакте-гнезде, и я почувствовала, как усилилось давление невидимой плиты. Ловушка захлопнулась. А я, узнав о гибели Фыра, даже не попыталась прощупать ее на прочность, поискать слабые места или вырваться силой! Правда, не знаю, как бы я осуществила последнее, не чувствуя собственного тела, но за попытку, чай, не побили бы. А теперь вот лежи, думай, анализируй, сожалей об упущенных возможностях! Не смей предаваться скорби – Фыр хотел бы, чтоб я выбралась! А пить и кушать хочется! Интересно, как тут с кормежкой пленников?
- Кормить, поить, водить в туалет, шевелить и укрывать одеялом тебя никто не собирается, – будто подслушав мои мысли, произнесла Лесс. – Будешь лежать тут в капкане Лина, пока не сдохнешь. Ну, или пока не скажешь мне то, что я хочу узнать – и тогда твоя смерть будет быстрой. Решай, леди Иолатэ. Мы тебя через несколько часов навестим.
И они ушли, оставив меня на холодном полу. Только тогда я дала волю слезам. Понимаю, глупо, надо бы о своем спасении думать, но смерть Фыра стала сильным ударом для меня. Я и подумать не могла, что кот стал так дорог мне, более того, он стал мне… другом? Да, пожалуй, что так. Этот вредный, нахальный, противный кошак с командирскими замашками – мой друг. Я полюбила его. И сама же поспособствовала его смерти, пусть сама того не желая. Я даже не оставила ему шанса спастись…
Желая при случае показать, кто в нашем тандеме главный, я специально вчера выбрала сумку, выбраться из которой стало бы для кота проблемой. Фыр был против визита в дом Пиллегри – это было понятно с одного взгляда. Громко фыркал и упирался, когда я объявила ему о своем намерении навестить семью наследодателя и, по возможности, помочь им – помощь мага жизни им необходима, по крайней мере, дворецкому и экономке. Но кот уперся: фыр и хоть ты тресни! Тогда я сгребла его в охапку, и дальше он фыркал уже из сумочки… Прости меня, котик!!!
Фыр-Ярос,
кот в авоське, в смысле, в дамской сумочке…
Закат над морем прекрасен. Но не когда наблюдаешь его из подвешенной над морем сумки! Потому что не радуют в этих обстоятельствах ни нежно-розовое небо в легких росчерках серебристых облаков, ни золотой диск солнца, медленно погружающийся в лазурные волны, ни позолоченные его лучами прибрежные скалы… А я висну над всей этой красотой и думаю: сейчас упаду в те самые ласковые волны с высоты метров в тридцать или через пять минут? Ох, мать моя кошка! В смысле, эльфийка… Если удар об воду или о подводные скалы не превратит меня в шерстяной блинчик, то я вряд ли останусь в сознании после него и неизбежно утону! Меня замутило.
Инстинктивно я слишком глубоко вонзил когти в ручку лотиной сумочки, за которую цеплялся, чтобы высунуть из сумки хотя бы голову, и она с неприятным треском начала рваться. Я выдохнул и невероятным усилием воли заставил себя разжать когти. Страшно, да. Но жить-то хочется! И Лотю вытаскивать надо. Так что придется, отбросив эмоции, сохранять спокойствие и холодную голову, каких бы усилий мне это не стоило. И, для начала, надо бы осмотреться получше.
Я уперся задними лапами в мягкое дно сумочки и, направив все усилия на сохранение шаткого баланса, вновь высунул голову из сумки.
Итак, что мы имеем? Я нахожусь где-то на западном побережье Лазурного моря, так что, надо думать, и мою жену держат где-то неподалеку. Сюда ее, бессознательную, перенесли с кладбища. Перемещение, скорей всего, было осуществлено посредством одноразового портала, штуки дорогостоящей, сложной в исполнении, требующей точнейших расчетов, ибо даже крохотная ошибка приведет к изменению точки выхода, а то и оставит ступившего в портал болтаться где-нибудь… даже страшно подумать, где! Стационарные порталы, пусть и тоже недешевы, гораздо надежнее, кстати. Но и с ними порой случаются неожиданности.
Мою жену держат в каком-то помещении, защищенном от магии. По крайней мере, так сказала Иннерлия после того, как полчаса безуспешно пыталась найти Лотю своими методами, и, думаю, ей можно верить.
А сумочку леди Иолатэ вместе с содержимым, просто швырнули с обрыва, не удосужившись проверить, что там внутри. Избавлялись от улик, Храрга пинком через коромысло! И счастье, что не остались убедиться, долетела ли. Иначе мое возвращение в тело кота было бы мокрым, болезненным и очень недолгим. Брр! А так – швырнули и не заметили, что сумочка в полете зацепилась ручкой за молодое деревце, каким-то чудом выросшее на голых желтовато-серых скалах. И теперь медленно раскачивается под порывами шаловливого ветерка, отчего меня бьет мелкая дрожь, а душа, едва вернувшаяся в это пушистое тельце, то и дело норовит удрать в пятки.
Хм, одно единственное деревце на расстояние, которое я могу охватить взглядом? Выросшее на крохотном – десять на десять сантиметров – клочке земли, неизвестно как заполнившей маленькую расщелину в скалах? Кстати, насколько хватает взгляда, вижу, что есть еще несколько таких клочков, но деревце выросло лишь на «моем», на остальных только травка пробилась. Уж не его ли имела в виду Иннерлия, обещая помочь мне по мере своих божественных сил? А что, очень удачно это деревце выросло – прямо на траектории полета сумки с бессознательным котиком внутри. И сумка так удачно зацепилась ручкой за тонкий – примерно два Лотиных пальца в обхвате – ствол. Вместо того, чтобы упасть в море, где под обманчиво ровной лазурной гладью притаились острые, похожие на зубы гигантского дракона, подводные скалы… Везет мне, а?
Невольно вспоминался разговор с Иннерлией, предшествовавший возвращению беспокойной души Яроса Иолатэ в серое хвостатое тельце. Богиня услышала мой зов сразу, как только я обратился к ней. Будто того и ждала! Посетовала, что я не слежу за Лотей должным образом, раз позволил ей попасть в руки злоумышленников, и вообще – плохой котик, плохой! Я, в свою очередь, сообщил, что, раз уж изначально мы не обговорили мою личную ответственность за то, что я, не способный в силу своего кошачьего облика оказать сопротивление, позволил Лоте посадить себя в сумку и тем лишить себя моей поддержки, то махать кулаками после драки смысла нет. Секретарша ее еще попыталась заикнуться, что договор нарушил я, переместившись в родное тело, но где уж ей тявкать на юриста с, без малого, десятилетней практикой всевозможных консульских и околоконсульских разборок! Быстро успокоилась, когда про обстоятельства, не зависящие от воли сторон, услышала. А я еще и припечатал заявлением, что на момент заключения сделки не имел и тени представления, что все так обернется. Потом потребовал дополнительных льгот и правомочий за то, что контрагент при заключении договора не дал мне четкого представления о фронте работы, и получил встречное предложение обговорить дополнительные плюшки отдельно, в более располагающей к тому обстановке. А под конец, обнаглев, хотел намекнуть, что кое-кто бесчестно воспользовался моим положением, чтобы заставить меня пойти на эту самую сделку. Но в последний момент передумал: Иннерлия мне действительно жизнь спасла, и цена спасения, в общем-то, невысока.
А после попросил вернуть меня обратно в кота, чем заслужил одобрение богини, а еще с удовольствием узрел выражение крайней степени изумления на лице ее секретарши, про которое в народе говорят: «Челюсть отвисла». Богиня мою просьбу исполнила, напоследок сообщив, что, хоть и не может помочь мне в спасении жены, но соломки она мне подстелила. А насчет появившейся у меня способности угадывать направление магических ударов она, кстати, туманно отговорилась, мол, так все коты могут. Ну, не знаю, не знаю…
Вырастила ли Иннерлия это деревце или поспособствовала тому, чтобы сумка за него зацепилась – в любом случае моя благодарность ей велика. Настолько велика, что я даже сделаю ей щедрое подношение. Сразу, как только вновь стану полуэльфом. А пока что моя задача номер один – выжить, выбраться из этой сумки на твердую поверхность, на которой риск свалиться в море уменьшиться хотя бы наполовину по сравнению с тем, что есть сейчас. А потом уж можно подумать, как Лотю искать. А как мне это сделать?
Дно у сумки мало того, что мягкое, так еще и довольно скользкое. Так себе опора для прыжка. Значит, выбраться из этого дерматинового капкана я могу, только уцепившись за ручку и подтянувшись. Выдержит ли ручка? Она, Храрг побери, уже рвется! Хватит ли сил? Должно хватить. Но и собственный вес не стоит сбрасывать со счетов, он, если воспринять всерьез ворчание моей жены, никак не меньше десяти килограммов. И эти килограммы мне предстоит вытаскивать из пропасти, взгромождать на тоненький ствол, а потом и тащить вверх по скалам. Или вниз – куда будет возможно.
Я уцепился когтями левой передней лапы за самую широкую часть ручки, упер одну заднюю лапу в бок сумочки и, набрав полную грудь воздуха, резко, изо всех сил рванул вверх, вытаскивая свое тело из дерматинового плена. Ручка не выдержала, дерматин мгновенно расползся на волокна, и сумка рваной тряпкой полетела вниз. Но я успел! Я смог выбраться, ухватившись правой лапой за верхушку деревца и подтянувшись. Так что падение на воду останков Лотиной сумочки и всего, что из нее высыпалось, я наблюдал, повиснув верхней половиной тела на верхушке деревца, изо всех сил вцепившись передними лапами в тоненькую кору.
Деревце явно не было рассчитано на десятикилограммового меня. Вон, потрескивает как жутко! Я понял, что вот-вот полечу следом за сумкой, и задними лапами лихорадочно пытался нащупать хоть какую-то опору – безрезультатно, только воздух зря молочу. Воздух! Я ж вообще-то магом являюсь! И пусть мои способности в этом теле гораздо скромнее, чем в родном полуэльфийском, но на мои килограммы их хватит!
Мощный порыв ветра, созданный мной, ударил снизу, слегка подбросил меня, позволив-таки забраться на деревце. А у меня пошла кругом голова, и враз навалилась такая слабость, что, если б я не вцепился намертво в свой ненадежный насест, то точно упал бы. Все, надорвался на почве волшебства, исчерпал кошачий лимит, так что рассчитывать на магическую поддержку в ближайшие сутки не приходится. Ничего, главное, я стою на дереве, я жив и здоров (оцарапанное о верхушку дерева пузо не в счет), и теперь могу перебраться на скалы… по тонкому, опасно раскачивающемуся подо мной мостику. Страшно! Но идти все равно надо, иначе первый же сильный порыв ветра сбросит меня вниз. Да, надо! Но мне нужна еще минутка на отдых – хотя бы зрении сфокусировать, я же должен видеть, куда ступаю.
Так, осторожно, Фыр, в смысле, Яр, растекись, подобно воде, по деревцу. Шажок, еще шажок, каждое движение плавное и осторожное… Деревце раскачивается, опасно пружинит и поскрипывает, готовое в любую минуту сломаться под моим весом. Эх, зря я в последние дни налегал на курицу, и на говядину тоже! Зря свою порцию заедал третьей частью Лотиной! Ох, мясо я теперь буду есть только нежирное, и по чуть-чуть, обещаю… А еще сыр поглощал без меры, взбитые сливки с пирожных лапой тырил, шоколадным кремом, ветчиной и бужениной не гнушался, а утром полмиски творога схомячил, когда Лотя отвлеклась… Эх, знать бы заранее! Ни за что не стал бы так объедаться! Все, если доберусь до скал, я больше ни сыр, ни творог, ни прочие деликатесы в рот не возьму! К сладкому и на метр не приближусь, даже нюхать не буду! И каждый день буду по крышам бегать да по деревьям лазить, вес сгоняя. И даже… Что, деревце кончилось?! И я стою на твердом, нагретом солнцем камне всеми четырьмя лапами! Ф-фу! Можно выдохнуть. А все, что я тут надумал про диету и зарядку… Ну, придет же с перепугу в голову всякая ерунда! Так что ж ее теперь, обязательно в жизнь воплощать?! Да нет, конечно!
Внизу шумели волны, и в плеске их мне чудилось то зловредное хихиканье, то облизывание голодного зверя. Море не хочет отпускать свою пушистую жертву, оно знает, что впереди у меня долгий путь по прибрежным скалам, причем пока что без определенной цели, так как возможного подъема или спуска я не видел. А море ждет. Лазурная бездна разверзлась внизу как пасть голодного чудовища… Брр! Воображение со страху разыгралось? Похоже на то. Неприятно царапает мысль, что страх перед водой исходит не от Яроса Иолатэ, а от Фыра – такой вот результат слияния двух душ. Но на этот раз винить некого, сам решил снова котом стать. Так что вперед, пока солнце не закатилось окончательно, и на землю не опустилась тьма. Коты, конечно, хорошо видят и в темноте, но источник света в нелегком деле блуждания по узким скальным карнизам лишним не будет.
Идти по карнизам, медленно, но верно спускаясь к воде, пришлось долго. На черном бархате небосвода засеребрился серп луны, и ярко засияли бриллиантами крупные южные звезды, прежде чем я, устав и проголодавшись, с порядком ободранным о шершавые скалы боком, злой, как сам Храрг, увидел за очередным изгибом берега короткую песчаную косу, изогнутым клинком врезавшуюся в море. Соблюдая осторожность, я поспешил туда в надежде полежать и отдохнуть хоть немного, вытянуть лапы и, забыв о брезгливости, зализать саднящий бок и царапину на животе. А оказавшись на гладком песке, в ту минуту показавшимся мне нежным шелком, я едва не запрыгал от радости: на стыке косы и скал обнаружился маленький родничок, к которому я припал надолго. Жадно лакал воду, собиравшуюся в небольшой, с ладонь размером каменной лоханке, до тех пор, пока живительная влага не попросилась назад, а после намеревался рухнуть на песок. Но не успел: в лоб с едва слышным свистом врезался золотистый сгусток света, трижды облетел вокруг меня и доверчиво прижался к щеке. Солнышко? Солнышко!!!
Лотя
Следующий визит младшие Пиллегри нанесли мне часа через два после окончания первого. К тому времени я более или менее успокоилась, сделала несколько безрезультатных попыток потихоньку изменить положение тела, потом, наплевав на одежду, решила перекинуться в храргота, но поплатилась за то возросшим давлением ловушки – со всех сторон, а не только сверху – и резко усилившимися жаждой и голодом, и в очередной раз пожалела, что не слушалась своего котика. Не успела только всплакнуть по нему: надо мной снова воздвиглась Лесс. И ладно бы ей просто поболтать захотелось! Так нет же, дочурка Мертона вознамерилась перекусить у меня на глазах! Потравить душу, так сказать.
- Как самочувствие? – ехидно осведомилась она и с аппетитом вгрызлась в трехъярусный бутерброд.
Я смерила ее ледяным взглядом и гордо уставилась в потолок. Увы, меня подвел собственный желудок, громко заурчавший при виде еды. Лесс довольно ухмыльнулась.
- Проголодалась, бедняжка. Хочешь перекусить?
Перекусить хотелось. Шею младшей Пиллегри. А потом и ее братца.
- У нас есть еще жареная курочка, овощной салат, мясной рулет, соленая горбуша, маринованные грибы и огурчики, сыр, копчености, а на сладкое – шоколадный торт и взбитые сливки, – с улыбкой законченной садистки произнесла Лесс. – И еще много всяких вкусностей.
