К чему я вспоминаю все это? Да просто отвлечься захотелось. Чувствую, послание Мертона выпьет остатки моих душевных сил. Но прочесть-то его все равно придется, так что не будем тянуть меня за хвост. В смысле, кота… Тьфу!
«Ярос! Здравствуй, сын!»
И Вам не хворать, папаша. Запоздало пожелание, да?
«Если ты читаешь это письмо, значит, я не ошибся в тебе. Ты предпочел действовать, а не отсиживаться в неведении относительно наследства».
Ну, по доброй воле я бы наведался сюда только по возвращении в свое тело, и после полного восстановления. Не в этом году точно. А заявиться сюда сейчас меня вынудили исключительно обстоятельства в лице младших Пиллегри и балбески-жены.
«Ты не станешь действовать вслепую, предпочитаешь сам разобраться в ситуации, и только после этого будешь предпринимать что-либо. Этим ты похож на меня. Ты даже представить себе не можешь, как это греет мне душу».
Что, как в народе говорят, все хорошее в ребенке от меня, все плохое – от тещи? Не смешно. Вообще, странно читать такое в письме человека, которого я и знать-то не знал до самой его смерти, и о нашем родстве узнал только после оглашения завещания.
Более того, знаю по собственному опыту: если тебя начинают хвалить, точно сейчас загрузят работой по маковку.
«Уверен, тебя удивило то, что я оставил тебе в наследство участок побережья. Наверняка ты, читая это письмо, гадаешь, что же ждет тебя в подвале этого маяка?»
Да нет, уже не гадаю. Запоздало письмецо-то. Хотя, нет, не запоздало. Просто я вошел с черного хода.
«Я хочу рассказать тебе историю своей жизни. Думаю, зная ее, ты сможешь понять меня и причину моего поступка, и, возможно, однажды сумеешь простить меня.
Я родился и прожил до девятнадцати лет в деревне Иола, что в двух часах пути от северной границы империи. На первый взгляд, не самое хорошее место для жизни: глушь, морозная зима десять месяцев в году, остальные два – холодное лето, пропитание – охота, собирательство да небольшой караван в три купца раз в месяц. А еще разномастные хищники и орки с Северных гор пошаливают. Но люди уезжать не спешили. Жили общиной, чужаков не привечали, а о происходящем в деревне не рассказали бы и под страхом смерти».
Я прикрыл глаза и задумчиво почесал ухо (да, задней лапой – удобно же!). Иола, Иола… что-то я определенно слышал об этом месте, только это было давно, и тогда я точно не придал этому значения, иначе сейчас вспомнил бы.
«Стремление к уединенности у жителей Иолы доходило до крайности, вплоть до уничтожения излишне любопытных чужаков – волки севера в еде не привередливы… И тому была причина: в пещере под деревенькой была сокрыта Скрепа Проклятия – так, вроде бы, древние называли сооружения для откачки магии у разумных существ, хранения ее и использования в собственных целях. Представь себе, существовали здесь когда-то индивиды, на полном серьезе считавшие, что обладание магическим даром – страшное проклятие, и разработавшие даже специальный ритуал по отделению дара от носителя. И назначившие жрецов, так называемых отреченцев, чтобы те удерживали магию в Скрепе. Последние, уверен, не брезговали пользоваться дармовой силой, иначе откуда бы взялись сказки про могущественных колдунов, живущих в своих огромных башнях и боящихся даже нос оттуда высунуть?»
Скрепа Проклятия. Вот, значит, как называются эти штуковины! Прямо-таки поэтически! А я все сливная яма, сливная яма… Впрочем, я за красотой не гонюсь, мне суть главное.
Помнится, Лир пытался найти сведения о подобных сооружениях в архивах империи… И не нашел. Или сказал, что не нашел? Сведения-то есть… Хм…
«Все коренные жители Иолы энергетическими нитями были привязаны к Скрепе Проклятия, кто в момент рождения, кто в раннем детстве, а особо везучие – еще в утробе матери. Все они, от дряхлых стариков до младенчиков в колыбелях, были сильными магами, но, увы, только в пределах Иолы. Такая вот насмешка судьбы. Конечно, можно было уехать, попытаться устроиться на новом месте, и кое-кто так и поступал, но быстро возвращался. Магическую силу взять с собой было невозможно, и, сменив место жительства, уроженцы Иолы лишались ее. Вернее, дар-то оставался с ними, но был, как правило, очень скромен, да еще пользоваться им приходилось учиться заново. А воспоминания не дают покоя: в Иоле ты одним лишь желанием мог едва ли не землю перевернуть, а за ее пределами на самое простенькое заклятие уйму времени и сил потратишь, и еще не факт, что оно тут же не развеется. И тянет обратно, просто душу выматывает. Так что возвращались и еще крепче врастали в то место. Иола никого не отпускала».
Судя по всему, использование заемной магии из слив… то есть, из Скрепы Проклятий в долгосрочной перспективе негативно влияет на собственный дар индивида, и, возможно, не просто так. Обладая зачатками разума, оторванные от носителей дары пытаются прицепиться к другим носителям, и для этого уничтожают их собственную спосбность пользоваться магией. А в краткосрочной магия из Скрепы – настоящий дурман, только магический: принимать можно в любых количествах, хватило бы здоровья, а вот слезть очень и очень трудно. Это, конечно, только мои предположения…
«Кроме того, в тех семьях, что жили в Иоле не первое столетие, некоторые магические таланты вплетались в кровь, становились особенностями развития и передавались из поколение в поколение. Семья Пиллегериа была одной из старейших, и на нас это сработало в полной мере. Я, например, могу видеть ауры живых существ, мой отец имел способность к теплозрению, а матушка имела способность организма быстро разлагать любой яд. Хорошие умения, да? Особенно для члена княжеского рода, который неугоден правящей верхушке эльфов, и до сих пор жив лишь потому, что не является наследником княжеского престола».
Что, еще одно подтверждение нашего с Мертоном родства? Если так, то я против него ничего не имею, как-никак – способность разлагать яды мне жизнь спасла. Не будь ее, и скончался б Ярос Иолатэ мгновенно, не успев сделку с богиней заключить. А если вспомнить, как быстро мой организм перерабатывает алкоголь, который тоже яд, кстати, то наследственная способность меня вообще по жизни выручает.
Кстати, а папаша был неплохо осведомлен о моем положении. Откуда сведения?
«Но вернемся к моей малой родине и ее жителям. Время шло, такая ситуация с магией продолжалась уже несколько столетий, и могла бы спокойно продолжаться дальше, но в тот год, когда мне исполнилось семнадцать, «волки съели» некоего пришлого индивида, которого непонятно как занесло в пещеру со Скрепой. Тот на деле оказался Перстом императора и был прислан к нам не иначе как на разведку. По следам его в Иолу нагрянула Имперская Магическая полиция и сравняла мою родную деревню с землей. Мне тогда чудом удалось спастись – отправился с купеческим караваном в другой поселок. Вернулся уже на пепелище.
Я не знаю, что стало с моими родными и односельчанами. Могу сказать, что их не убили, по крайней мере, там. Но больше я никогда никого из них не встречал.
Оплакав родных, я выкопал отцовскую захоронку и отправился, куда глаза глядят. Оставаться в Иоле смысла не было даже ради магии – не знаю, что именно сделали с нашей Скрепой, но связи с ней я более не ощущал, да и способность пользоваться собственным магическим даром я утратил. Отныне мне предстояло жить совсем одному и обыкновенным человеком (переданные по роду умения не в счет, так как являются пассивными, и магией в привычном смысле слова не являются)».
Да, точно! Разбиралась как-то на лекции в академии ситуация с восстанием магов-отступников где-то на окраине империи, но я не вслушивался особо, переписывая другую лекцию. Только название деревни бунтовщиков осталось в памяти.
А пассивные умения папаша зря обидел. Являются они магией или нет, но польза от них есть, однозначно.
«Несколько лет я мотался по стране, учился жить заново, без родных и без магии. Изменил фамилию с Пиллегериа на Пиллегри. Добравшись до Наргонты, я попытался поступить в Магический университет, но срезался на испытании силы. Старенький маг-экзаменатор сказал мне тогда, что дар у меня есть, я мог бы быть неплохим стихийником, да и магический резерв довольно большой, вот только они у меня в столь плачевном состоянии, что проку от них никакого. То есть, я маг, но магия мне неподвластна. Такой вот выверт судьбы.
К счастью, экзаменовавший меня старик не связал меня с магами-отступниками из Иолы, он, хоть и спрашивал, где и от кого я получил столь мощный энергетический удар, но тут к нему подошел следующий абитуриент, и тот маг потерял ко мне интерес. Но я, на всякий случай, решил покинуть Наргонту. Добрался до Эвенри, решил осесть там, в тепле, у моря. От тоски занимался всем подряд, благо, поначалу папиной захоронки хватало на все мои чудачества, а позже некоторые из них начали приносить доход, так что богатство мое стало расти, а жизнь – налаживаться. Красивый приморский город, где полно красивых девушек… В этом ты должен меня понять».
Угу, понимаю.
«Первый брак, окончившийся грандиозным скандалом, второй, тоже неудачный, потом третий, в котором родились мои дети – Линар и Лессиана (о тебе я тогда ничего не знал). Оба маги, оба свободны от влияния Скрепы, так как ничего из милых особенностей семейки Пиллегри не унаследовали. Конечно, не все было гладко, но меня такая жизнь вполне устраивала. И жить бы поживать, но увы. То ли судьба решила пошутить, то ли прошлое не собиралось отпускать меня.
Однажды я загорелся мыслью о загородной резиденции, благо, была возможность и средств мне хватало. Присмотрел уединенный участок на побережье, продававшийся по сходной цене, и, прихватив секретаря, молодого храгына по имени Акскар, отправился на разведку. Не буду утомлять тебя подробностями, как именно мы нашли новую Скрепу Проклятий. Вернее, ее нашел Акскар, случайно, а Скрепа, вернее, сеть охранных заклятий, защищающая сооружение древних, признала его хозяином. Почему? Да кто их, творения древних, разберет…».
Получается, меня охранная сеть тоже сочла не опасным. Иначе собачки меня на клочки разорвали бы. Но они пытались… А пытались ли? Я напряг память, стараясь отмежевать факты от охватившего меня панического ужаса. Так, псы вроде бы спали, а при моем появлении резко подскочили и сели, но следом за мной ни один не бросился. Сели как по стойке «смирно»… Как срочники-первогодки, которых старшина застал спящими на боевом дежурстве. Да, именно эта аналогия пришла на ум сейчас. Только вот старшиной перепуганный кошак не являлся. А кто тогда? Солнышко? Да нет, оно в зале с псами оказалось раньше меня, и те на моего светящегося друга внимания не обратили. Получается, что все-таки мне жуткие твари отдали честь доступным им способом? И что это значит? Может, письмо Мертона даст мне подсказку?
«Акскар и знать не знал, что именно досталось ему в собственность. Он и о собственности-то не знал, просто смог беспрепятственно попасть в пещеру и добраться до ее сердца. А я просто шел за ним… Думаю, охранная сеть впустила меня потому, что тот не считал меня угрозой. А потом… потом стало поздно…»
Поздно? Ну, не убил же Мертон секретаря! Или?..
«Увидев Скрепу, под завязку накачанную силой, я в первую минуту не поверил своим глазам. А потом я вновь ощутил магию в себе, видимо, содержащаяся в этой Скрепе сила почуяла, что я более пригоден к взаимодействию с ней, чем мой старательный и исполнительный, но недалекий секретарь, который, кстати, был начисто лишен магического дара. И почему охранка выбрала хозяином именно Акскара?! Я не знаю. Наверное, древние создатели что-то сделали не так.
Ярос, о том, что ты прочтешь дальше, я не говорил никому и никогда. И я никогда не прощу себя за то, что сделал. Я не прошу тебя оставлять все сказанное между нами и не прошу понять меня. Я… на самом деле, я и сам не до конца понимаю, зачем пишу тебе все это. Наверное, мне просто хочется выговориться. Исповедаться, как говорят жрецы, хоть в преддверии смерти облегчить душу.
Так вот, стоило мне приблизиться к сооружению древних, как на меня будто помутнение рассудка нашло. Я вдруг почувствовал себя так, будто все годы, прошедшие с того дня, как я покинул Иолу, и до этой минуты провел в тяжелом душном кошмарном сне, и только сейчас проснулся и вдохнул полной грудью. И я понял, что должен обладать этой Скрепой, чего бы мне это не стоило – ведь тогда я снова буду живым…
А Акскар почему-то решил, что сооружение опасно и собирался сразу по возвращении в Эвенри доложить о нем, куда следует. Как сейчас помню: он стоял в шаге от края углубления, где бурлила тянущаяся ко мне сила, заглядывал туда, вытянув шею, и говорил… говорил о том, что ему здесь не нравится, что это очень плохое место и что надо вызвать соответствующие службы, чтобы те его очистили. Прямо как о скверне какой-то – чтобы очистили… Знаю я, как они чистят, в Иоле насмотрелся! Я ж там всех потерял, всех! Меня вдруг охватила такая ярость, что в глазах потемнело.
Я плохо понимал, что делаю. Не помню, как подбежал к Акскару и толкнул его, невысокого, но отнюдь не худого, вниз. Зато его лицо, по детски обиженное, и немой вопрос в глазах: «За что?!» помню прекрасно – он погиб не сразу, несколько секунд цеплялся за край «колодца», надеясь, что я спасу его. Акскар, наверное, так до конца и не поверил, что это я убил его. Я ж его, тогда еще мальчишку, из такой передряги вытащил, жизнь спас ему и сестрам его, и он мне за то почти десять лет служил, был предан, как пес… И я его убил. Сам. Собственноручно. Поддавшись зову Скрепы и собственной жажде обладания ею.
Меня отпустило, когда сила сожгла Акскара так, что даже праха не осталось. Только тогда я понял, что натворил. Увы, как не сожалел я о содеянном, как ни клял себя, исправить было уже ничего нельзя. А потом взметнувшийся из «колодца» язык силы ударил меня в лицо, и я потерял сознание от боли – так охранка Скрепы отплатила мне за гибель новообретенного хозяина. Я так и не понял, почему не убила сразу, затащив в «колодец» следом за Акскаром – это решение в свете последних событий, казалось бы, самое логичное. Но охранка оставила мне жизнь и даже – относительно – здоровье.
Не знаю, как долго я провел в отключке. Очнувшись, я выл от боли и был благодарен магическому творению древних уже хотя бы за то, что оно оставило мне зрение. Ничего, утешал себя я, у меня Скрепа под боком, я свои раны вмиг залечу.
Но, как оказалось, радовался я рано: Скрепа не отвечала на мой зов, да и магии в себе я снова не чувствовал. Вдобавок, я едва не погиб от первой же магической ловушки при попытке покинуть пещеру. И тогда я понял замысел охранки: моя смерть не должна быть легкой, я буду медленно умирать от жажды, голода и ран, боясь сделать хоть шаг за пределы площадки со Скрепой.
И тогда, подстегиваемый страхом мучительной смерти, мой разум нашел-таки выход: этому месту нужен новый хозяин. Не воспроизведу сейчас логическую цепочку, посредством которой я пришел к этой мысли, скажу лишь, что там было полно боли, бреда, галлюцинаций и спутанного сознания. Я попытался – кстати, по праву того, кто убил прежнего хозяина – провозгласить таковым себя, но, сам понимаешь, охранка этого допустить не могла, и назначение мое отвергла, причем в грубой форме, обдав мою руку струей горячего пара.
«Ярос! Здравствуй, сын!»
И Вам не хворать, папаша. Запоздало пожелание, да?
«Если ты читаешь это письмо, значит, я не ошибся в тебе. Ты предпочел действовать, а не отсиживаться в неведении относительно наследства».
Ну, по доброй воле я бы наведался сюда только по возвращении в свое тело, и после полного восстановления. Не в этом году точно. А заявиться сюда сейчас меня вынудили исключительно обстоятельства в лице младших Пиллегри и балбески-жены.
«Ты не станешь действовать вслепую, предпочитаешь сам разобраться в ситуации, и только после этого будешь предпринимать что-либо. Этим ты похож на меня. Ты даже представить себе не можешь, как это греет мне душу».
Что, как в народе говорят, все хорошее в ребенке от меня, все плохое – от тещи? Не смешно. Вообще, странно читать такое в письме человека, которого я и знать-то не знал до самой его смерти, и о нашем родстве узнал только после оглашения завещания.
Более того, знаю по собственному опыту: если тебя начинают хвалить, точно сейчас загрузят работой по маковку.
«Уверен, тебя удивило то, что я оставил тебе в наследство участок побережья. Наверняка ты, читая это письмо, гадаешь, что же ждет тебя в подвале этого маяка?»
Да нет, уже не гадаю. Запоздало письмецо-то. Хотя, нет, не запоздало. Просто я вошел с черного хода.
«Я хочу рассказать тебе историю своей жизни. Думаю, зная ее, ты сможешь понять меня и причину моего поступка, и, возможно, однажды сумеешь простить меня.
Я родился и прожил до девятнадцати лет в деревне Иола, что в двух часах пути от северной границы империи. На первый взгляд, не самое хорошее место для жизни: глушь, морозная зима десять месяцев в году, остальные два – холодное лето, пропитание – охота, собирательство да небольшой караван в три купца раз в месяц. А еще разномастные хищники и орки с Северных гор пошаливают. Но люди уезжать не спешили. Жили общиной, чужаков не привечали, а о происходящем в деревне не рассказали бы и под страхом смерти».
Я прикрыл глаза и задумчиво почесал ухо (да, задней лапой – удобно же!). Иола, Иола… что-то я определенно слышал об этом месте, только это было давно, и тогда я точно не придал этому значения, иначе сейчас вспомнил бы.
«Стремление к уединенности у жителей Иолы доходило до крайности, вплоть до уничтожения излишне любопытных чужаков – волки севера в еде не привередливы… И тому была причина: в пещере под деревенькой была сокрыта Скрепа Проклятия – так, вроде бы, древние называли сооружения для откачки магии у разумных существ, хранения ее и использования в собственных целях. Представь себе, существовали здесь когда-то индивиды, на полном серьезе считавшие, что обладание магическим даром – страшное проклятие, и разработавшие даже специальный ритуал по отделению дара от носителя. И назначившие жрецов, так называемых отреченцев, чтобы те удерживали магию в Скрепе. Последние, уверен, не брезговали пользоваться дармовой силой, иначе откуда бы взялись сказки про могущественных колдунов, живущих в своих огромных башнях и боящихся даже нос оттуда высунуть?»
Скрепа Проклятия. Вот, значит, как называются эти штуковины! Прямо-таки поэтически! А я все сливная яма, сливная яма… Впрочем, я за красотой не гонюсь, мне суть главное.
Помнится, Лир пытался найти сведения о подобных сооружениях в архивах империи… И не нашел. Или сказал, что не нашел? Сведения-то есть… Хм…
«Все коренные жители Иолы энергетическими нитями были привязаны к Скрепе Проклятия, кто в момент рождения, кто в раннем детстве, а особо везучие – еще в утробе матери. Все они, от дряхлых стариков до младенчиков в колыбелях, были сильными магами, но, увы, только в пределах Иолы. Такая вот насмешка судьбы. Конечно, можно было уехать, попытаться устроиться на новом месте, и кое-кто так и поступал, но быстро возвращался. Магическую силу взять с собой было невозможно, и, сменив место жительства, уроженцы Иолы лишались ее. Вернее, дар-то оставался с ними, но был, как правило, очень скромен, да еще пользоваться им приходилось учиться заново. А воспоминания не дают покоя: в Иоле ты одним лишь желанием мог едва ли не землю перевернуть, а за ее пределами на самое простенькое заклятие уйму времени и сил потратишь, и еще не факт, что оно тут же не развеется. И тянет обратно, просто душу выматывает. Так что возвращались и еще крепче врастали в то место. Иола никого не отпускала».
Судя по всему, использование заемной магии из слив… то есть, из Скрепы Проклятий в долгосрочной перспективе негативно влияет на собственный дар индивида, и, возможно, не просто так. Обладая зачатками разума, оторванные от носителей дары пытаются прицепиться к другим носителям, и для этого уничтожают их собственную спосбность пользоваться магией. А в краткосрочной магия из Скрепы – настоящий дурман, только магический: принимать можно в любых количествах, хватило бы здоровья, а вот слезть очень и очень трудно. Это, конечно, только мои предположения…
«Кроме того, в тех семьях, что жили в Иоле не первое столетие, некоторые магические таланты вплетались в кровь, становились особенностями развития и передавались из поколение в поколение. Семья Пиллегериа была одной из старейших, и на нас это сработало в полной мере. Я, например, могу видеть ауры живых существ, мой отец имел способность к теплозрению, а матушка имела способность организма быстро разлагать любой яд. Хорошие умения, да? Особенно для члена княжеского рода, который неугоден правящей верхушке эльфов, и до сих пор жив лишь потому, что не является наследником княжеского престола».
Что, еще одно подтверждение нашего с Мертоном родства? Если так, то я против него ничего не имею, как-никак – способность разлагать яды мне жизнь спасла. Не будь ее, и скончался б Ярос Иолатэ мгновенно, не успев сделку с богиней заключить. А если вспомнить, как быстро мой организм перерабатывает алкоголь, который тоже яд, кстати, то наследственная способность меня вообще по жизни выручает.
Кстати, а папаша был неплохо осведомлен о моем положении. Откуда сведения?
«Но вернемся к моей малой родине и ее жителям. Время шло, такая ситуация с магией продолжалась уже несколько столетий, и могла бы спокойно продолжаться дальше, но в тот год, когда мне исполнилось семнадцать, «волки съели» некоего пришлого индивида, которого непонятно как занесло в пещеру со Скрепой. Тот на деле оказался Перстом императора и был прислан к нам не иначе как на разведку. По следам его в Иолу нагрянула Имперская Магическая полиция и сравняла мою родную деревню с землей. Мне тогда чудом удалось спастись – отправился с купеческим караваном в другой поселок. Вернулся уже на пепелище.
Я не знаю, что стало с моими родными и односельчанами. Могу сказать, что их не убили, по крайней мере, там. Но больше я никогда никого из них не встречал.
Оплакав родных, я выкопал отцовскую захоронку и отправился, куда глаза глядят. Оставаться в Иоле смысла не было даже ради магии – не знаю, что именно сделали с нашей Скрепой, но связи с ней я более не ощущал, да и способность пользоваться собственным магическим даром я утратил. Отныне мне предстояло жить совсем одному и обыкновенным человеком (переданные по роду умения не в счет, так как являются пассивными, и магией в привычном смысле слова не являются)».
Да, точно! Разбиралась как-то на лекции в академии ситуация с восстанием магов-отступников где-то на окраине империи, но я не вслушивался особо, переписывая другую лекцию. Только название деревни бунтовщиков осталось в памяти.
А пассивные умения папаша зря обидел. Являются они магией или нет, но польза от них есть, однозначно.
«Несколько лет я мотался по стране, учился жить заново, без родных и без магии. Изменил фамилию с Пиллегериа на Пиллегри. Добравшись до Наргонты, я попытался поступить в Магический университет, но срезался на испытании силы. Старенький маг-экзаменатор сказал мне тогда, что дар у меня есть, я мог бы быть неплохим стихийником, да и магический резерв довольно большой, вот только они у меня в столь плачевном состоянии, что проку от них никакого. То есть, я маг, но магия мне неподвластна. Такой вот выверт судьбы.
К счастью, экзаменовавший меня старик не связал меня с магами-отступниками из Иолы, он, хоть и спрашивал, где и от кого я получил столь мощный энергетический удар, но тут к нему подошел следующий абитуриент, и тот маг потерял ко мне интерес. Но я, на всякий случай, решил покинуть Наргонту. Добрался до Эвенри, решил осесть там, в тепле, у моря. От тоски занимался всем подряд, благо, поначалу папиной захоронки хватало на все мои чудачества, а позже некоторые из них начали приносить доход, так что богатство мое стало расти, а жизнь – налаживаться. Красивый приморский город, где полно красивых девушек… В этом ты должен меня понять».
Угу, понимаю.
«Первый брак, окончившийся грандиозным скандалом, второй, тоже неудачный, потом третий, в котором родились мои дети – Линар и Лессиана (о тебе я тогда ничего не знал). Оба маги, оба свободны от влияния Скрепы, так как ничего из милых особенностей семейки Пиллегри не унаследовали. Конечно, не все было гладко, но меня такая жизнь вполне устраивала. И жить бы поживать, но увы. То ли судьба решила пошутить, то ли прошлое не собиралось отпускать меня.
Однажды я загорелся мыслью о загородной резиденции, благо, была возможность и средств мне хватало. Присмотрел уединенный участок на побережье, продававшийся по сходной цене, и, прихватив секретаря, молодого храгына по имени Акскар, отправился на разведку. Не буду утомлять тебя подробностями, как именно мы нашли новую Скрепу Проклятий. Вернее, ее нашел Акскар, случайно, а Скрепа, вернее, сеть охранных заклятий, защищающая сооружение древних, признала его хозяином. Почему? Да кто их, творения древних, разберет…».
Получается, меня охранная сеть тоже сочла не опасным. Иначе собачки меня на клочки разорвали бы. Но они пытались… А пытались ли? Я напряг память, стараясь отмежевать факты от охватившего меня панического ужаса. Так, псы вроде бы спали, а при моем появлении резко подскочили и сели, но следом за мной ни один не бросился. Сели как по стойке «смирно»… Как срочники-первогодки, которых старшина застал спящими на боевом дежурстве. Да, именно эта аналогия пришла на ум сейчас. Только вот старшиной перепуганный кошак не являлся. А кто тогда? Солнышко? Да нет, оно в зале с псами оказалось раньше меня, и те на моего светящегося друга внимания не обратили. Получается, что все-таки мне жуткие твари отдали честь доступным им способом? И что это значит? Может, письмо Мертона даст мне подсказку?
«Акскар и знать не знал, что именно досталось ему в собственность. Он и о собственности-то не знал, просто смог беспрепятственно попасть в пещеру и добраться до ее сердца. А я просто шел за ним… Думаю, охранная сеть впустила меня потому, что тот не считал меня угрозой. А потом… потом стало поздно…»
Поздно? Ну, не убил же Мертон секретаря! Или?..
«Увидев Скрепу, под завязку накачанную силой, я в первую минуту не поверил своим глазам. А потом я вновь ощутил магию в себе, видимо, содержащаяся в этой Скрепе сила почуяла, что я более пригоден к взаимодействию с ней, чем мой старательный и исполнительный, но недалекий секретарь, который, кстати, был начисто лишен магического дара. И почему охранка выбрала хозяином именно Акскара?! Я не знаю. Наверное, древние создатели что-то сделали не так.
Ярос, о том, что ты прочтешь дальше, я не говорил никому и никогда. И я никогда не прощу себя за то, что сделал. Я не прошу тебя оставлять все сказанное между нами и не прошу понять меня. Я… на самом деле, я и сам не до конца понимаю, зачем пишу тебе все это. Наверное, мне просто хочется выговориться. Исповедаться, как говорят жрецы, хоть в преддверии смерти облегчить душу.
Так вот, стоило мне приблизиться к сооружению древних, как на меня будто помутнение рассудка нашло. Я вдруг почувствовал себя так, будто все годы, прошедшие с того дня, как я покинул Иолу, и до этой минуты провел в тяжелом душном кошмарном сне, и только сейчас проснулся и вдохнул полной грудью. И я понял, что должен обладать этой Скрепой, чего бы мне это не стоило – ведь тогда я снова буду живым…
А Акскар почему-то решил, что сооружение опасно и собирался сразу по возвращении в Эвенри доложить о нем, куда следует. Как сейчас помню: он стоял в шаге от края углубления, где бурлила тянущаяся ко мне сила, заглядывал туда, вытянув шею, и говорил… говорил о том, что ему здесь не нравится, что это очень плохое место и что надо вызвать соответствующие службы, чтобы те его очистили. Прямо как о скверне какой-то – чтобы очистили… Знаю я, как они чистят, в Иоле насмотрелся! Я ж там всех потерял, всех! Меня вдруг охватила такая ярость, что в глазах потемнело.
Я плохо понимал, что делаю. Не помню, как подбежал к Акскару и толкнул его, невысокого, но отнюдь не худого, вниз. Зато его лицо, по детски обиженное, и немой вопрос в глазах: «За что?!» помню прекрасно – он погиб не сразу, несколько секунд цеплялся за край «колодца», надеясь, что я спасу его. Акскар, наверное, так до конца и не поверил, что это я убил его. Я ж его, тогда еще мальчишку, из такой передряги вытащил, жизнь спас ему и сестрам его, и он мне за то почти десять лет служил, был предан, как пес… И я его убил. Сам. Собственноручно. Поддавшись зову Скрепы и собственной жажде обладания ею.
Меня отпустило, когда сила сожгла Акскара так, что даже праха не осталось. Только тогда я понял, что натворил. Увы, как не сожалел я о содеянном, как ни клял себя, исправить было уже ничего нельзя. А потом взметнувшийся из «колодца» язык силы ударил меня в лицо, и я потерял сознание от боли – так охранка Скрепы отплатила мне за гибель новообретенного хозяина. Я так и не понял, почему не убила сразу, затащив в «колодец» следом за Акскаром – это решение в свете последних событий, казалось бы, самое логичное. Но охранка оставила мне жизнь и даже – относительно – здоровье.
Не знаю, как долго я провел в отключке. Очнувшись, я выл от боли и был благодарен магическому творению древних уже хотя бы за то, что оно оставило мне зрение. Ничего, утешал себя я, у меня Скрепа под боком, я свои раны вмиг залечу.
Но, как оказалось, радовался я рано: Скрепа не отвечала на мой зов, да и магии в себе я снова не чувствовал. Вдобавок, я едва не погиб от первой же магической ловушки при попытке покинуть пещеру. И тогда я понял замысел охранки: моя смерть не должна быть легкой, я буду медленно умирать от жажды, голода и ран, боясь сделать хоть шаг за пределы площадки со Скрепой.
И тогда, подстегиваемый страхом мучительной смерти, мой разум нашел-таки выход: этому месту нужен новый хозяин. Не воспроизведу сейчас логическую цепочку, посредством которой я пришел к этой мысли, скажу лишь, что там было полно боли, бреда, галлюцинаций и спутанного сознания. Я попытался – кстати, по праву того, кто убил прежнего хозяина – провозгласить таковым себя, но, сам понимаешь, охранка этого допустить не могла, и назначение мое отвергла, причем в грубой форме, обдав мою руку струей горячего пара.
