Ну, да, лопал я в последние дни многовато, а любой физической активности предпочитал лежание на чем-нибудь мягком и удобном. Но я так восстанавливался после истории с младшими Пиллегри! А как еще полечить нервы бедному котику?! Не драться же с себе подобными! Признаться, опыта драки в этом пушистом тельце у меня нет, а нарабатывать его в бою мне что-то не хочется – шкурку жалко, да и лень.
На диету меня, кстати, все-таки посадили – Лотя, чтоб ей год сладкого не есть, вспомнила о том, что формально является моей хозяйкой и своей хозяйской волей лишила меня вкусностей! Фыррр! И вчера на завтрак, обед и ужин меня пичкали всякой полезной гадостью. Конечно, я не удержался от мелкой мести и поубавил комфорта балбеске во время ночного сна, но пока что она чувством вины не прониклась и об отмене диеты и не думала. Ничего, сегодня ночью я что-нибудь повеселее придумаю! Ох, если б меня Мелисса втайне от Лоти и внучки не подкармливала, я б уже с утра на всех кидался! А так лежу на покрывале, позволяю девчонкам гладить и чесать себя, нарочито игнорируя корзинку со снедью, что очень непросто, если учесть, какие запахи оттуда доносятся.
Зато теперь, когда девчонки, разомлев от тепла, вкусной еды и позабытой за это время беззаботности, задремали под охраной меня, пушистого, никто не мог помешать мне полакомиться вкусностями из той корзинки. Не желая терять время, я запустил лапу под салфетку, и уже зацепил когтем ароматную куриную ногу, запеченную со специями, как вдруг увидел, что к нам приближается знакомая блондинистрая персона, причем с явным намерением омрачить отдых моих девчонок. Чем? Да хотя бы одним своим присутствием. Ох, Храрг побери, как невовремя его принесло!
- Леди Иолатэ! – дознаватель Рамодор растянул в улыбке тонкие губы. – Прошу прощения, что прерываю ваш отдых!
Лотя пробурчала под шляпой: «Принес же Храрг!», но поговорить с тайнюком все-таки решила.
- Видите ли, я хотел бы обсудить с Вами некоторые обстоятельства расследования покушения на Вашего мужа. И предпочел бы говорить в спокойной неформальной обстановке, например, в этом парке. Самому, видите ли, уже надоел рабочий кабинет.
Я заинтересованно дернул ухом. Что за обстоятельства? И чем емму кабинет не угодил? До того он не больно-то там отсиживался. Это мы с Лотей его чуть ли не каждый день под дверью того кабинета ждали! Меня это порядком злило – не люблю попусту терять время и плохо переношу скуку и вынужденное бездействие. Так что я, в меру сил, портил жизнь обитателям третьего этажа здания на площади Фланке. Они, конечно, пытались адекватно отвечать на мои пакости, но ни разу ответка не достигла цели – кошачьи слух и нюх плюс способность к магозрению давали мне значительную фору. Так что доблестные сотрудники Тайной стражи нынче по широкой дуге обходят всех представителей семейства кошачьих, а дознавателю Рамодору наверняка пришлось выслушать от них много чего нелестного.
- И о чем же, господин Рамодор, Вы хотели мне поведать? – осведомилась Лотя, нехотя поднимаясь.
Вставать с покрывала она, впрочем, не стала, ограничилась принятием сидячего положения. Я, с сожалением вздохнув по так и не съеденному куску курицы, влез ей на колени и устроился так, чтобы видеть и дознавателя, и спящих Лану с Эми, да еще и по сторонам поглядывать – мало ли что.
- Вчера Линара Пиллегри перевели, наконец, из лекарни в следственный изолятор, – начал Дарий, то и дело подозрительно косясь на меня. – И я смог допросить его. Надо сказать, узнав о гибели сестры, Линар не стал запираться, рассказал все. Думаю, он даже радовался тому, что все закончилось, пусть даже так… трагически. Парня ситуация тяготила, это понятно, но сестре он отказать не мог.
Лотя потерла лицо руками.
- Расскажите, как дело было. А то у меня в голове только кусочки мозаики, которые упорно не желают складываться в единое целое.
- А Ваш муж? – Дарий явно удивился. – Разве он не делился с Вами своими догадками, которые, между прочим, подтверждаются данными из архивов? У меня на его выкладках едва ли не две трети обвинительного заключения базировалась.
И прикусил губу, будто сболтнул лишнее, а сам внимательно смотрит на Лотю – заметит или нет? Понимаю, оговорочка наводит на определенные мысли: речь идет об изменении квалификации дела, о прекращении оного или же, к примеру, о передаче другому дознавателю. Но у меня пока слишком мало сведений для того, чтобы прийти к однозначному выводу, так что посидим, послушаем.
- У нас не было возможности поговорить, – сухо пояснила княжна. – Ярос восстанавливается после покушения под крылышком у деда, а через кота много не скажешь.
Дознаватель Рамодор смерил меня взглядом, полным зубной боли. В ответ я облил его истинно кошачьим презрением.
- Странно это все, – прищурился он. – Ярос после покушения скрывается в неизвестном направлении, якобы под защиту родного княжества, но сам князь и его гвардейцы в это время с высунутыми языками рыскают по Наргонте в его поисках… Здоровье Вашего мужа после покушения подорвано, но на следующий день он, вместо того, чтобы отлеживаться в Мериссе под присмотром целителей, женится на Вас… А еще у него отродясь никакого фамилиара не было, а тут откуда-то взялся этот кот…
Внешне я оставался спокоен и невозмутим, как и полагает коту, но внутри я едва сдерживался от того, чтобы вонзить когти в колени жены. Хоть и отрепетировали мы официальную версию событий, но сейчас ей впервые придется озвучить ее без моей поддержки и корректировки.
- А Вы любитель совать нос в чужую жизнь, господин Рамодор, – моя жена усмехнулась. – А по виду и не скажешь! Но я не в обиде. Отчасти проясню Ваше недоумение. Моего мужа пытались отравить. Ярос выжил, возможно, потому что доза яда оказалась недостаточной, но ее вполне хватило, чтобы подорвать здоровье моего мужа. А он еще усугубил свое состояние расследованием, не обратил внимания на плохое самочувствие, и теперь расплачивается за это в цепких лапах дедушки. Князь ведь у вас больше не появлялся?
Дарий, едва заметно поморщившись, кивнул.
- Потому что драгоценная пропажа, наигравшись в сыщика, вернулась в Мерисс. Я бы, как примерная жена, сидела рядом с мужем, но тот против: я должна поступить в магунивер в этом году, так что под руководством Ансельма Тоббера и мэтра Майнеса усиленно готовлюсь к вступительным экзаменам. Фамилиар у Яроса был давно, а почему он раньше скрывал ото всех этого хвостатого поганца Вы, наверное, и сами поняли.
Дарий поморщился вторично.
- А вот наша с мужем личная жизнь ни Тайную стражу, ни Вас лично не касается, – с очаровательной улыбкой закончила княжна Иолатэ.
Я потерся лбом о ее колено. Умница!
- Думаю, я удовлетворила Ваше любопытство, господин дознаватель, – улыбка Лоти стала еще шире. – Надеюсь, Вы не останетесь в долгу.
Намек был столь прозрачен, что его даже тайнюк уловил и, выдержав театральную паузу, начал рассказ.
История эта началась чуть более двадцати лет назад, когда Мертон Пиллегри привез своих детей, Линара и Лессиану, в пещеру под маяком на мысе Кривохвост. Еще тогда девочке было крайне неприятно, что папа подарил эту странную штуковину одному Лину, забыв про любимую дочурку – раньше он не позволял себе такого, и всегда дарил детям равноценные подарки. Единственный случай, но маленькая Лесс обиделась на отца, потому запомнила его накрепко.
Шли годы. О том, что и она, и брат, являются магами, Лесс, конечно, знала – дети семейства Пиллегри прошли проверку на наличие магического дара еще в младенчестве – и серьезно готовилась к карьере мага. В мечтах юная дочь Мертона уже видела себя великой волшебницей невиданной силы, занимающей высокий пост в Верховном Совете магов, Имперской Магической полиции или, в крайнем случае, в составе руководства какого0ныбудь ВУЗа магической направленности. Однако девичьи мечты разбились о реальность: магический резерв девушки оказался слишком маленьким для обучения в столичном магическом университете, а сам ее дар – магия крови – не востребован до такой степени, что в пятилетней программе обучения мага по государственному образцу этому виду магии был отведен факультатив в два месяца. Лессиана расстроилась. Вернее, «расстроилась» – это мягко сказано. Девушка впала в отчаяние, сутками лежала на кровати, отвернувшись к стене, и молчала.
Мертон попытался исправить ситуацию. Тряхнув кошельком и связями, он попытался пристроить дочь в учебное заведение попроще, и, в конце концов, это ему удалось: Лесс приняли в магическую школу поселка Зареченский, формально являющегося пригородом города-порта Аргеля, но, по сути – дикое захолустье. Но девушка была рада и этому. Она с рвением взялась за учебу, однако через полгода ее отчислили – получив высшие баллы за теорию, сдать практический экзамен она так и не смогла.
Тогда чета Пиллегри, опасаясь, что дочь или сведет счеты с жизнью, или возненавидит брата, для которого небольшой магический резерв вовсе не был препятствием, не придумала ничего лучше, чем нанять дочери частного учителя. И наняли на свою голову! Нет, девочку господин Вейсе, сам с трудом окончивший Курзонский магунивер, учил, вот только не тому, за что родители платили, а науке эротической, явно рассчитывая со временем стать зятем Мертона. Но долго пудрить мозги нежной домашней Лесс у горе-мага не вышло: девица-то хорошо представляла себе, для чего папа мага нанял, да еще и сама владела азами теории, так что быстро поняла, что к чему. Кроме того, девушка никаких нежных чувств к домашнему учителю не испытывала, в качестве мужа его, голодранца, не рассматривала. И еще собиралась пожаловаться отцу на этого мошенника. Линару доподлинно неизвестно, что произошло между сестрой и ее учителем, но через неделю последнего нашли в одной из городских канав с проникающим ранением в горло.
Конечно, Мертон сделал все, чтобы на семью Пиллегри не пала и тень подозрений, но Линар на правах любимого брата и поверенного всех девичьих тайн точно знал, что смертельный удар господину Вейсе нанесла сама Лесс, когда тот в ответ на упрек в плохом качестве обучения и угрозу расторжения договора об обучении, попытался шантажировать ее их связью.
Думается, через пару месяцев, когда страсти поутихли бы, папаша Пиллегри нашел бы дочурке нового учителя, но тут за дело взялась Лакриссия. Заявив, что дочь надо срочно выдавать замуж, глядишь, и дурь эта магическая из головы выветрится, мать Лессианы задушила в зародыше все возражения домочадцев и занялась поиском жениха для дочери. Примечательно, что Мертон, у которого примерно в то же время закрутился роман с Розалиндой Амейре, с женой особо не спорил, видимо, после истории с домашним учителем и сам склонялся к этому решению.
Сказано – сделано. Через месяц Лессиана стала женой племянника одного из компаньонов господина Пиллегри, а еще через месяц – его вдовой и, кстати, наследницей. Молодой муж, видите ли, не одобрял стремление Лесс стать волшебницей любыми правдами и неправдами. А то, что в крови молодого здорового парня ни с того, ни с сего образовался тромб и закупорил жизненно важный сосуд – ой, какая жалость! Но бывает, бывает, причем со всеми, даже с молодыми, следящими за своим здоровьем… Особенно после того, как молодая жена, продав свадебный гарнитур из бриллиантов, платины и белого золота, покупает магический накопитель, под завязку заполненный силой…
Скандала и уголовного преследования молодой жены удалось избежать лишь чудом, дипломатическому таланту и богатому опыту по заметанию следов Мертона, а также ценой одной трети капитала четы Пиллегри. Лесс вернулась к родителям, те быстренько отослали ее в загородный дом, где и продержали безвыходно почти полтора года, до того, как подыскали ей нового мужа – того самого Бэлиана Сайерна, обедневшего аристократа и вояку до мозга костей, который был заранее предупрежден о характере и устремлениях жены, причем знание это его не остановило. Как потом господин Сайерн признался будущему тестю, с тем приданым, что давали Пиллегри за дочь, и со связями Мертона, он бы и упыриху в жены взял, не то что Лессиану, а постоянная опасность Бэлиану не в новинку, он за десять лет службы на границе с Проклятыми землями чего только не повидал. Старшим Пиллегри этот ответ пришелся по душе – видимо, они уже и сами дочурку опасались, и тут Линар, кстати, их понимал – взгляды, которыми Лесс порой одаривала родителей, уничтоживших ее мечту, были далеки от любящих, скорее, несли в себе скрытую, но неотвратимую угрозу. В общем, Мертон и Лакриссия сыграли скромную свадьбу и, сдав дочь мужу с рук на руки, максимально дистанцировались от молодой семьи. Лин, кстати, тоже на долгих два года упустил сестру из виду – получил предложение прочитать курс лекций в маунивере Наргонты. Факультативный, но надо же с чего-то начинать.
И так получилось, что именно ему попался на глаза некий Ярос Иолатэ. Линар подивился сильному внешнему сходству отца и самого себя с полуэльфом, но внимания на том не заострил, так как был слишком занят – бумажная работа преподавателя в состоянии перманентного завала, бесконечные отработки студентов перед надвигающейся сессией и проблемы личного характера не оставляли ему места для стороннего интереса. Однако, вернувшись домой по окончании двухгодичного контракта, Лин тут же отправился в гости к сестре и, пытаясь развеселить ее рассказами о забавных случаях, произошедших с ним за время преподавания, невзначай обмолвился о мимолетной встрече с Яросом.
Лесс, до того мрачная и безучастная ко всему, мигом «сделала охотничью стойку» и вытянула из брата все о той встрече. Взамен она поведала о том, что отец, сильно заболевший в последнее время, составил завещание, согласно которому пещера со Скрепой Проклятия должна отойти некому Яросу Иолатэ – секретарша поверенного Калео проболталась – и Лесс собиралась разыскать потенциального наследничка. Зачем? О, леди Сайерн-Пиллегри отлично помнила про источник магической силы, который волей папаши простаивал без дела, и которым намеревалась завладеть во что бы то не стало. Последний шанс стать магом и прожить жизнь так, чтобы не сожалеть о ней. Последний шанс почувствовать себя живой, полноценной...
Надо ли говорить, что семейная жизнь во втором браке у Лессианы не заладилась? С мужем у нее сложились очень странные отношения: с одной стороны, тот ее в грош не ставил и относился как к любой некротвари в месте службы (даже по дому ходил в армейской броне с кучей защитных амулетов, вшитых в подкладку), разве что не убивал, с другой, ревновал ее едва ли не к каждому столбу и тем давал ей... надежду? Да, пожалуй, именно надежду – на то, что в глубине души муж любит ее, что когда-нибудь у них срастется, что у них будет нормальная семья. По крайнем мере, Лесс, которой муж номер два очень понравился, так считала.
А вот по мнению того же Линара, со слов которого Дарий и узнал ситуацию, это был хитрый ход, не позволяющий влюбленной Лесс сорваться с поводка и потребовать развода, который был явно не в интересах Сайерна, ведь тесть фактически содержал его, его семью и все его начинания. Начинания, надо сказать, так и оставались начинаниями, не получив продолжения, так как таланта делать деньги, равно как и таланта окружать себя умными и достойными индивидами, которые умеют делать деньги, Бэлу боги не отсыпали.
На диету меня, кстати, все-таки посадили – Лотя, чтоб ей год сладкого не есть, вспомнила о том, что формально является моей хозяйкой и своей хозяйской волей лишила меня вкусностей! Фыррр! И вчера на завтрак, обед и ужин меня пичкали всякой полезной гадостью. Конечно, я не удержался от мелкой мести и поубавил комфорта балбеске во время ночного сна, но пока что она чувством вины не прониклась и об отмене диеты и не думала. Ничего, сегодня ночью я что-нибудь повеселее придумаю! Ох, если б меня Мелисса втайне от Лоти и внучки не подкармливала, я б уже с утра на всех кидался! А так лежу на покрывале, позволяю девчонкам гладить и чесать себя, нарочито игнорируя корзинку со снедью, что очень непросто, если учесть, какие запахи оттуда доносятся.
Зато теперь, когда девчонки, разомлев от тепла, вкусной еды и позабытой за это время беззаботности, задремали под охраной меня, пушистого, никто не мог помешать мне полакомиться вкусностями из той корзинки. Не желая терять время, я запустил лапу под салфетку, и уже зацепил когтем ароматную куриную ногу, запеченную со специями, как вдруг увидел, что к нам приближается знакомая блондинистрая персона, причем с явным намерением омрачить отдых моих девчонок. Чем? Да хотя бы одним своим присутствием. Ох, Храрг побери, как невовремя его принесло!
- Леди Иолатэ! – дознаватель Рамодор растянул в улыбке тонкие губы. – Прошу прощения, что прерываю ваш отдых!
Лотя пробурчала под шляпой: «Принес же Храрг!», но поговорить с тайнюком все-таки решила.
- Видите ли, я хотел бы обсудить с Вами некоторые обстоятельства расследования покушения на Вашего мужа. И предпочел бы говорить в спокойной неформальной обстановке, например, в этом парке. Самому, видите ли, уже надоел рабочий кабинет.
Я заинтересованно дернул ухом. Что за обстоятельства? И чем емму кабинет не угодил? До того он не больно-то там отсиживался. Это мы с Лотей его чуть ли не каждый день под дверью того кабинета ждали! Меня это порядком злило – не люблю попусту терять время и плохо переношу скуку и вынужденное бездействие. Так что я, в меру сил, портил жизнь обитателям третьего этажа здания на площади Фланке. Они, конечно, пытались адекватно отвечать на мои пакости, но ни разу ответка не достигла цели – кошачьи слух и нюх плюс способность к магозрению давали мне значительную фору. Так что доблестные сотрудники Тайной стражи нынче по широкой дуге обходят всех представителей семейства кошачьих, а дознавателю Рамодору наверняка пришлось выслушать от них много чего нелестного.
- И о чем же, господин Рамодор, Вы хотели мне поведать? – осведомилась Лотя, нехотя поднимаясь.
Вставать с покрывала она, впрочем, не стала, ограничилась принятием сидячего положения. Я, с сожалением вздохнув по так и не съеденному куску курицы, влез ей на колени и устроился так, чтобы видеть и дознавателя, и спящих Лану с Эми, да еще и по сторонам поглядывать – мало ли что.
- Вчера Линара Пиллегри перевели, наконец, из лекарни в следственный изолятор, – начал Дарий, то и дело подозрительно косясь на меня. – И я смог допросить его. Надо сказать, узнав о гибели сестры, Линар не стал запираться, рассказал все. Думаю, он даже радовался тому, что все закончилось, пусть даже так… трагически. Парня ситуация тяготила, это понятно, но сестре он отказать не мог.
Лотя потерла лицо руками.
- Расскажите, как дело было. А то у меня в голове только кусочки мозаики, которые упорно не желают складываться в единое целое.
- А Ваш муж? – Дарий явно удивился. – Разве он не делился с Вами своими догадками, которые, между прочим, подтверждаются данными из архивов? У меня на его выкладках едва ли не две трети обвинительного заключения базировалась.
И прикусил губу, будто сболтнул лишнее, а сам внимательно смотрит на Лотю – заметит или нет? Понимаю, оговорочка наводит на определенные мысли: речь идет об изменении квалификации дела, о прекращении оного или же, к примеру, о передаче другому дознавателю. Но у меня пока слишком мало сведений для того, чтобы прийти к однозначному выводу, так что посидим, послушаем.
- У нас не было возможности поговорить, – сухо пояснила княжна. – Ярос восстанавливается после покушения под крылышком у деда, а через кота много не скажешь.
Дознаватель Рамодор смерил меня взглядом, полным зубной боли. В ответ я облил его истинно кошачьим презрением.
- Странно это все, – прищурился он. – Ярос после покушения скрывается в неизвестном направлении, якобы под защиту родного княжества, но сам князь и его гвардейцы в это время с высунутыми языками рыскают по Наргонте в его поисках… Здоровье Вашего мужа после покушения подорвано, но на следующий день он, вместо того, чтобы отлеживаться в Мериссе под присмотром целителей, женится на Вас… А еще у него отродясь никакого фамилиара не было, а тут откуда-то взялся этот кот…
Внешне я оставался спокоен и невозмутим, как и полагает коту, но внутри я едва сдерживался от того, чтобы вонзить когти в колени жены. Хоть и отрепетировали мы официальную версию событий, но сейчас ей впервые придется озвучить ее без моей поддержки и корректировки.
- А Вы любитель совать нос в чужую жизнь, господин Рамодор, – моя жена усмехнулась. – А по виду и не скажешь! Но я не в обиде. Отчасти проясню Ваше недоумение. Моего мужа пытались отравить. Ярос выжил, возможно, потому что доза яда оказалась недостаточной, но ее вполне хватило, чтобы подорвать здоровье моего мужа. А он еще усугубил свое состояние расследованием, не обратил внимания на плохое самочувствие, и теперь расплачивается за это в цепких лапах дедушки. Князь ведь у вас больше не появлялся?
Дарий, едва заметно поморщившись, кивнул.
- Потому что драгоценная пропажа, наигравшись в сыщика, вернулась в Мерисс. Я бы, как примерная жена, сидела рядом с мужем, но тот против: я должна поступить в магунивер в этом году, так что под руководством Ансельма Тоббера и мэтра Майнеса усиленно готовлюсь к вступительным экзаменам. Фамилиар у Яроса был давно, а почему он раньше скрывал ото всех этого хвостатого поганца Вы, наверное, и сами поняли.
Дарий поморщился вторично.
- А вот наша с мужем личная жизнь ни Тайную стражу, ни Вас лично не касается, – с очаровательной улыбкой закончила княжна Иолатэ.
Я потерся лбом о ее колено. Умница!
- Думаю, я удовлетворила Ваше любопытство, господин дознаватель, – улыбка Лоти стала еще шире. – Надеюсь, Вы не останетесь в долгу.
Намек был столь прозрачен, что его даже тайнюк уловил и, выдержав театральную паузу, начал рассказ.
История эта началась чуть более двадцати лет назад, когда Мертон Пиллегри привез своих детей, Линара и Лессиану, в пещеру под маяком на мысе Кривохвост. Еще тогда девочке было крайне неприятно, что папа подарил эту странную штуковину одному Лину, забыв про любимую дочурку – раньше он не позволял себе такого, и всегда дарил детям равноценные подарки. Единственный случай, но маленькая Лесс обиделась на отца, потому запомнила его накрепко.
Шли годы. О том, что и она, и брат, являются магами, Лесс, конечно, знала – дети семейства Пиллегри прошли проверку на наличие магического дара еще в младенчестве – и серьезно готовилась к карьере мага. В мечтах юная дочь Мертона уже видела себя великой волшебницей невиданной силы, занимающей высокий пост в Верховном Совете магов, Имперской Магической полиции или, в крайнем случае, в составе руководства какого0ныбудь ВУЗа магической направленности. Однако девичьи мечты разбились о реальность: магический резерв девушки оказался слишком маленьким для обучения в столичном магическом университете, а сам ее дар – магия крови – не востребован до такой степени, что в пятилетней программе обучения мага по государственному образцу этому виду магии был отведен факультатив в два месяца. Лессиана расстроилась. Вернее, «расстроилась» – это мягко сказано. Девушка впала в отчаяние, сутками лежала на кровати, отвернувшись к стене, и молчала.
Мертон попытался исправить ситуацию. Тряхнув кошельком и связями, он попытался пристроить дочь в учебное заведение попроще, и, в конце концов, это ему удалось: Лесс приняли в магическую школу поселка Зареченский, формально являющегося пригородом города-порта Аргеля, но, по сути – дикое захолустье. Но девушка была рада и этому. Она с рвением взялась за учебу, однако через полгода ее отчислили – получив высшие баллы за теорию, сдать практический экзамен она так и не смогла.
Тогда чета Пиллегри, опасаясь, что дочь или сведет счеты с жизнью, или возненавидит брата, для которого небольшой магический резерв вовсе не был препятствием, не придумала ничего лучше, чем нанять дочери частного учителя. И наняли на свою голову! Нет, девочку господин Вейсе, сам с трудом окончивший Курзонский магунивер, учил, вот только не тому, за что родители платили, а науке эротической, явно рассчитывая со временем стать зятем Мертона. Но долго пудрить мозги нежной домашней Лесс у горе-мага не вышло: девица-то хорошо представляла себе, для чего папа мага нанял, да еще и сама владела азами теории, так что быстро поняла, что к чему. Кроме того, девушка никаких нежных чувств к домашнему учителю не испытывала, в качестве мужа его, голодранца, не рассматривала. И еще собиралась пожаловаться отцу на этого мошенника. Линару доподлинно неизвестно, что произошло между сестрой и ее учителем, но через неделю последнего нашли в одной из городских канав с проникающим ранением в горло.
Конечно, Мертон сделал все, чтобы на семью Пиллегри не пала и тень подозрений, но Линар на правах любимого брата и поверенного всех девичьих тайн точно знал, что смертельный удар господину Вейсе нанесла сама Лесс, когда тот в ответ на упрек в плохом качестве обучения и угрозу расторжения договора об обучении, попытался шантажировать ее их связью.
Думается, через пару месяцев, когда страсти поутихли бы, папаша Пиллегри нашел бы дочурке нового учителя, но тут за дело взялась Лакриссия. Заявив, что дочь надо срочно выдавать замуж, глядишь, и дурь эта магическая из головы выветрится, мать Лессианы задушила в зародыше все возражения домочадцев и занялась поиском жениха для дочери. Примечательно, что Мертон, у которого примерно в то же время закрутился роман с Розалиндой Амейре, с женой особо не спорил, видимо, после истории с домашним учителем и сам склонялся к этому решению.
Сказано – сделано. Через месяц Лессиана стала женой племянника одного из компаньонов господина Пиллегри, а еще через месяц – его вдовой и, кстати, наследницей. Молодой муж, видите ли, не одобрял стремление Лесс стать волшебницей любыми правдами и неправдами. А то, что в крови молодого здорового парня ни с того, ни с сего образовался тромб и закупорил жизненно важный сосуд – ой, какая жалость! Но бывает, бывает, причем со всеми, даже с молодыми, следящими за своим здоровьем… Особенно после того, как молодая жена, продав свадебный гарнитур из бриллиантов, платины и белого золота, покупает магический накопитель, под завязку заполненный силой…
Скандала и уголовного преследования молодой жены удалось избежать лишь чудом, дипломатическому таланту и богатому опыту по заметанию следов Мертона, а также ценой одной трети капитала четы Пиллегри. Лесс вернулась к родителям, те быстренько отослали ее в загородный дом, где и продержали безвыходно почти полтора года, до того, как подыскали ей нового мужа – того самого Бэлиана Сайерна, обедневшего аристократа и вояку до мозга костей, который был заранее предупрежден о характере и устремлениях жены, причем знание это его не остановило. Как потом господин Сайерн признался будущему тестю, с тем приданым, что давали Пиллегри за дочь, и со связями Мертона, он бы и упыриху в жены взял, не то что Лессиану, а постоянная опасность Бэлиану не в новинку, он за десять лет службы на границе с Проклятыми землями чего только не повидал. Старшим Пиллегри этот ответ пришелся по душе – видимо, они уже и сами дочурку опасались, и тут Линар, кстати, их понимал – взгляды, которыми Лесс порой одаривала родителей, уничтоживших ее мечту, были далеки от любящих, скорее, несли в себе скрытую, но неотвратимую угрозу. В общем, Мертон и Лакриссия сыграли скромную свадьбу и, сдав дочь мужу с рук на руки, максимально дистанцировались от молодой семьи. Лин, кстати, тоже на долгих два года упустил сестру из виду – получил предложение прочитать курс лекций в маунивере Наргонты. Факультативный, но надо же с чего-то начинать.
И так получилось, что именно ему попался на глаза некий Ярос Иолатэ. Линар подивился сильному внешнему сходству отца и самого себя с полуэльфом, но внимания на том не заострил, так как был слишком занят – бумажная работа преподавателя в состоянии перманентного завала, бесконечные отработки студентов перед надвигающейся сессией и проблемы личного характера не оставляли ему места для стороннего интереса. Однако, вернувшись домой по окончании двухгодичного контракта, Лин тут же отправился в гости к сестре и, пытаясь развеселить ее рассказами о забавных случаях, произошедших с ним за время преподавания, невзначай обмолвился о мимолетной встрече с Яросом.
Лесс, до того мрачная и безучастная ко всему, мигом «сделала охотничью стойку» и вытянула из брата все о той встрече. Взамен она поведала о том, что отец, сильно заболевший в последнее время, составил завещание, согласно которому пещера со Скрепой Проклятия должна отойти некому Яросу Иолатэ – секретарша поверенного Калео проболталась – и Лесс собиралась разыскать потенциального наследничка. Зачем? О, леди Сайерн-Пиллегри отлично помнила про источник магической силы, который волей папаши простаивал без дела, и которым намеревалась завладеть во что бы то не стало. Последний шанс стать магом и прожить жизнь так, чтобы не сожалеть о ней. Последний шанс почувствовать себя живой, полноценной...
Надо ли говорить, что семейная жизнь во втором браке у Лессианы не заладилась? С мужем у нее сложились очень странные отношения: с одной стороны, тот ее в грош не ставил и относился как к любой некротвари в месте службы (даже по дому ходил в армейской броне с кучей защитных амулетов, вшитых в подкладку), разве что не убивал, с другой, ревновал ее едва ли не к каждому столбу и тем давал ей... надежду? Да, пожалуй, именно надежду – на то, что в глубине души муж любит ее, что когда-нибудь у них срастется, что у них будет нормальная семья. По крайнем мере, Лесс, которой муж номер два очень понравился, так считала.
А вот по мнению того же Линара, со слов которого Дарий и узнал ситуацию, это был хитрый ход, не позволяющий влюбленной Лесс сорваться с поводка и потребовать развода, который был явно не в интересах Сайерна, ведь тесть фактически содержал его, его семью и все его начинания. Начинания, надо сказать, так и оставались начинаниями, не получив продолжения, так как таланта делать деньги, равно как и таланта окружать себя умными и достойными индивидами, которые умеют делать деньги, Бэлу боги не отсыпали.
