Сказано – сделано. Туша «кормилицы», а заодно и клочок суши под ней перестали ходить ходуном, и я рискнула-таки спуститься туда и подойти поближе к пациентке. А заодно вспомнила, что заклятие определенной стихии можно нейтрализовать соразмерным по мощности сгустком магии стихии противоположной направленности. Итак, если химеру убивает заклятие света, мне надо лишь создать равнозначное ему заклятие тьмы, и только после того можно браться за лечение. Ну-ну! И где, спрашивается, мне взять заклятие тьмы, да еще с такой же энергоемкостью, что и те жгуще-режущие вспышки? Я перводемон жизни, и не ношу в кармане темные артефакты! У меня в тунике и карманов-то нет, да и туника-то… одно название. Короткая, чуть выше колен, и облегающая. Но очень красивая!.. Так, о чем это я?
Магию тьмы мне взять было неоткуда. Но магия жизни тем и хороша, что из нее можно вылепить, что угодно! Разумеется, при должном уровне старания и правильном приложении вектора воздействия. Так что я, сформировав пять, по числу ран в туше химеры, сгустков чистой силы, кое-как сконцентрировалась, чему, кстати, вопли бегущего сюда орка отнюдь не способствовали, и, вызвав ассоциации с магией тьмы, вложила эти импульсы в заготовки для нейтрализующего заклятия, после чего запустила темные сгустки в раны монстра. Получилось вроде бы неплохо: тело пациентки вновь начали сотрясать конвульсии, но свечение в ранах, прощально помигав, погасло. А я приступила к заращиванию ран. М-да, глубоко «кормилицу» порезало, почти до внутренних органов. Если б не мощные костяные панцири под кожей, не дождалась бы тварюшка помощи перводемона.
- Не волнуйся ты! – успокаивала я как раз добежавшего сюда орка. – Сейчас будет, как новенькая. Отлежится, отъестся и… а это еще кто?!
Только сейчас я заметила, что из-под туши чудовища торчат чьи-то ноги в легких сандалиях и кусок какой-то грязной тряпки. Ну-ну, самая подходящая обувь для прогулки по болоту!
- Э-э… – орк подавился стенаниями, видимо, моя находка стала для него неожиданностью. – Где?! Никого там нет!
Но я уже, едва не надорвавшись, столкнула бессознательную тушу с бедолаги в сандалиях. Ух, тяжеленная! Не будь я перводемоном, и помер бы этот странного вида субъект, раздавленный химерой. Ну, или задохнулся бы от ее зловония… Уж и не знаю, что хуже! А так спасенный индивид получил шанс выжить, раз уж до сих пор каким-то чудом еще дышит!
Итак, дыхание хриплое, прерывистое, то и дело сбивавшееся. На губах пузырится кровавая пена, ребра переломаны – это заметно даже при поверхностном осмотре. И наверняка тяжелые повреждения внутренних органов и обширное внутреннее кровотечение. Плюс еще и черепно-мозговая травма, по счастью, закрытая. И цвет кожи странный какой-то, что, возможно, является следствием отравления. Хм… И как он с такими повреждениями до сих пор не умер?! Вот специально сейчас спасу – просто из любопытства! Должна же я, перводемон богини жизни, знать причину такой живучести представителя человеческой расы! Да-да, чутье перводемона жизни подсказывало мне, что сей субъект является человеком. А еще я могла сказать, что это довольно молодой мужчина, вернее даже, парень, хоть носит длинные волосы и одет почему-то в платье, рваное и грязное настолько, что угадать его первоначальный цвет не представляется возможным. Еще я успела отметить, что правой рукой он намертво вцепился в какую-то гладко оструганную палку, большая часть которой все еще была скрыта под тушей дорогого орочьему сердцу чудовища. Зачем она ему? Отбиваться от «кормилицы»?..
- Так что с моей питомицей? – прервал мои размышления голос орка. – Она будет жить?
- Будет-будет, – отмахнулась я. – Сейчас придет в себя, и делай с ней, что угодно. Как, кстати, за помощь расплачиваться будешь?
Орк не ответил, лишь пронзительно свистнул. И в ту же минуту тварь, до того спокойно валявшаяся пузом кверху, в мгновение ока подскочила, без лишних сантиментов обхватила меня шестью из восьми лапищами и потащила в пасть, явно намереваясь откусить мне голову. Одновременно за спиной свистнул длинный тонкий хвост с огромным жалом, вполне способным прошить меня насквозь – видать, это на случай, если с головой не прокатит.
Сказать по правде, сперва я опешила от такой наглости! Это что, от нежелания расплатиться за оказанные услуги?! Но Иннерлия не устанавливает четкую цену за мою работу, это зависит от степени сложности и результативности лечения! Плату за свою божественную милость – жизненную энергию, годы жизни или, в отдельных случаях, еще что-нибудь – она взимает уже по факту оказания услуги. Причем независимо от желания «клиента», ведь согласие на подобный расчет получено в момент обращения к божеству! Так что сейчас вопрос оплаты поднимать уже поздно! Конечно, «клиент» может дополнительно отблагодарить чем-нибудь и непосредственного исполнителя божественной воли, но это уже по желанию… Короче, смысла в нападении на меня сейчас у орка нет. Тогда какого Храрга?!
Острая боль вернула меня в реальность: чудовище почувствовало, что я выскальзываю из его лап, и выпустило когти, вонзив их мне в спину, заднюю поверхность бедер и, простите, в ту часть тела, на которой я сижу. Ауууу!!! Подхлестываемая опасностью, я не стала церемониться и мгновенным импульсом остановила сердце твари. Все три сердца! А следующим разорвала три крупных нервных узла, заменявших химере мозг. Туша мгновенно рухнула в болотную жижу, едва не утянув за собой и меня. Последним конвульсивным движением тварь когтями превратила проколы в моем теле в рваные раны. О-ох! Больно!!! Но иначе я не вырвалась бы из ее хватки так быстро.
Оказавшись на земле, я медленно повернулась к быстро удирающему по кочкам орку. Сообразительный, гад, шкуру свою спасать решил! Поздновато… Он что, всерьез решил убежать от разъяренного демона жизни?! Ага, конечно! Да я его, несмотря на раны, вмиг догнала и за шкирку поймала! Параллельно узнала, что он вооружен, что под лохмотьями у него скрыта крепкая кожаная броня, и что он промышлял разбоем: заманивал путников, идущих по расположенному недалеко отсюда тракту, на окраину болот, где их убивала его дрессированная химера, а предприимчивый хозяин присваивал себе пожитки жертв. Вот уж точно – кормилица. Тьфу!
В качестве мести, а также платы за свои услуги я отняла у орка всю жизненную энергию, после чего труп в том же болоте и утопила. Нет, я не кровожадная, и не злая! Я просто мерзавцев не люблю, особенно тех, что меня убить пытаются! Ох, доберись я сейчас до Вечного Охотника или до той шельмы, которая выдала меня… Увы, пока что не могу. Раз так, пора вернуться к делам насущным.
Одно такое дело, внезапно образовавшееся несколько минут назад, как раз дожидалось меня на уже знакомом островке. Еле дождалось, надо признать. Если б я перед нападением химеры не выделила ему толику жизненной энергии, парень уже точно испустил бы дух. М-да, знатно его покойное ныне чудовище отделало, знатно – мне работы на час, не меньше. Да и парень-то в долгу не остался, ответил заклятием света. Почему я так решила? Все дело в том, что, вливая в несостоявшегося мертвеца жизненную силу, я смогла получше рассмотреть дубинку в его руке. И поняла, что никакая это не дубинка, а посох адепта света – длинное, гладко оструганное и отполированное древко венчало навершие из прозрачного камня ромбовидной формы. В сочетании с надетой на парня рваной, некогда белой мантией, которую я по ошибке приняла за платье, находка свидетельствовала о том, что передо мной как раз такой адепт. Доводилось мне видеть этих типов в Тарлонге! Все учение света проповедовали, а заодно самоотречение, скромность и непритязательность, доходящие до абсурда. Монахи-бессеребренники, короче, да еще и фанатики, только магией владеют и Ану, богу света, служат.
Хм… Маловат у парня камешек-то, похоже, это адепт первой ступени – послушник. И каким ветром его в Гадовьи болота-то занесло? Да еще и в одиночку, ведь, оглядевшись, я не заметила никаких признаков других адептов, ни живых, ни мертвых. А, не мое дело!
Однако, лежа на земле рядом с послушником (сидеть было больно) и сращивая разрывы в его легких и печени, я не переставала думать о том, что же неожиданный пациент забыл в этом мало приспособленном для кого-то, кроме черных троллей, месте. А также о том, что, раз уж парень не просил Иннерлию о помощи, еще неизвестно, как именно он отреагирует на свое спасение. Вдруг решит, что я осквернила его, и в трясину топиться полезет? Да и плату за свои старания я вряд ли получу… Впрочем, последнее меня не волновало – я с орка получила намного больше, чем планировала, так что могу и бесплатно поработать. Чем, кстати, сейчас и занимаюсь, отложив лечение собственных ран на «потом». Заодно узнаю скорость регенерации у этого тела.
Завершив последний этап лечения – снизив парню внутричерепное давление и срастив сломанную в двух местах левую руку, я влила в него еще одну порцию жизненной силы. А после, убедившись, что жизни пациента больше ничего не угрожает, привела его в чувство. Причем на этот раз без помощи магии, а более традиционным отвешиванием оплеух – не могла отказать себе в удовольствии. Помниться, как-то в детстве я перекинулась на глазах одного такого проповедника, так тот на весь рынок визжал: «Нечестивая! Нечестивая!»… Жаль, не того урода на сию болотную кочку занесло!
На четвертой пощечине послушник, наконец, отреагировал: протестующее замычал и попытался отмахнуться рукой с посохом, да так резво, что я едва успела отшатнуться и вскочить, иначе схлопотала бы древком по лбу. Но тут же подобралась, растрепала волосы так, чтобы стали видны рожки на лбу, и, улыбаясь во весь рот, нависла над парнем. Я очень хотела насладиться священным ужасом служителя света, который он испытает при виде своей спасительницы!
Послушник, однако, смог меня удивить. Едва открыв глаза, зеленые, как вечный полумрак Гадовьих болот, и сфокусировав взгляд на мне, он тихо спросил:
- Святая Гарисса?
- Эм-м… нет, – я, вскинув бровь, отрицательно покачала головой.
Но парень не смутился.
- Пресветлая Мрита?
- Снова нет, – я скроила самую зверскую физиономию, на которую была способна, и подумала, что у паренька нелады со зрением.
- Лучезарная Катарина? – не сдавался послушник.
- Опять не угадал, – еще шире улыбнулась я, демонстрируя клыки для слабых зрением.
Или скорбных умом? У меня чуть челюсть не заклинило, Храрг дери всех адептов света!
- Э-э… – на миг задумался юноша. – Просветленная Хург-Сса’Ра?
- Нет, Лерисах, перводемон Иннерлии, – сдалась я, испугавшись того, что он сейчас всех святых, просветленных и прочая женского пола перечислять начнет.
Парень, увы, вместо того, чтобы испугаться, с абсолютно счастливой улыбкой провозгласил:
- Отец Майал истину на проповеди глаголил: даже демон достоин милости Ану, если раскается в деяниях своих, впустит свет в свою душу и положит всего себя на служение свету! А я, дурак, не верил, подумал грешным делом, что он это для пущего эффекта придумал… Но ныне я раскаиваюсь в неверии своем и надеюсь, что Ану простит меня!
И, пока я, хлопая глазами, переваривала услышанное, поднялся, опираясь на посох, который так и не выпустил из рук, и тут же принял молитвенную позу: сам на коленях, посох воткнут в землю, руки обхватили древко, голова склонена так, что лоб уткнулся в древко, глаза закрыты, губы беззвучно шевелятся. Все, ушел в себя, вернусь нескоро… Э, нет, так дело не пойдет!
- Э-эй! – я потрясла его за плечо. – Эй, ты, как тебя там? Сейчас не самое подходящее время для молитвы! А место еще менее подходящее!
Послушник не реагировал. Я с раздражением хлопнула себя по лбу. Нашла, чем увещевать фанатика! Да он и в раскаленном жерле вулкана первым делом молиться будет, не то что в вонючем болоте! Но вколотить в его голову мысль о том, что ему надо убираться отсюда как можно скорее, необходимо, иначе мои старания на ниве благотворительности пойдут прахом. Хм… Может, попытаться смутить его?
- Эй, парень! – ехидно протянула я, глумливо улыбаясь (надо же соответствовать образу). – Ты б перед тем, как в молитвенный экстаз себя вгонять, срам бы прикрыл!
И ото всей перводемонской души шлепнула его по полуголой из-за разорванного до пояса подола мантии заднице. Оп-па! Проняло! Подскочил и стыдливо запахнул разорванное одеяние. Даже в царившем здесь полумраке мне было видно, как щеки его вмиг стали пунцовыми.
- То-то же! – я назидательно погрозила послушнику пальцем. – В другой раз советую, прежде чем что-то сделать, задуматься об уместности своего поступка. А то смущаешь голым задом невинную дев… перводемоницу! И это адепт света! Ай-яй-яй, как нехорошо! Совет бесплатный, кстати…
На этот раз парень, хоть и красный, как вареный рак, вместо того, чтобы каяться, уставился на меня во все глаза, будто впервые увидел, и тихо спросил:
- Невинная перводемоница? Это как?
Взгляд его медленно, будто парень изо всех сил сопротивлялся тому, скользнул по мне, после чего ряса его красноречиво оттопырилась спереди, и адепт света сконфузился окончательно. А я, вспомнив о том, что на мне надета лишь легкая, короткая туника, которая теперь украсилась разрывами от когтей химеры, вдруг смутилась сама, да так, что начисто забыла все, что хотела сказать послушнику. Чувствуя, как краска заливает щеки, я, впервые за все время служения Иннерлии испытывая сильное желание прикрыться, отвесила ошалевшему от обилия эротики парню смачную оплеуху, да такую, что у того аж голова мотнулась. Послушник охнул, схватился за щеку, на всякий случай проверил подвижность челюсти, после чего с облегчением выдохнул:
- Благодарю, невинная… Воистину, неисповедимы пути света: демоница помогла мне справиться с искушением! Источником которого, кстати, сама и стала…
А я снова не знала, что ответить, и, завернувшись в крылья, как в плащ, хлопала глазами. Надо было сказать что-то, как-то срезать нахала в рясе, но слов у меня не было. К счастью, послушник, как только окончательно совладал с собой, сам нашел тему для разговора:
- Я не умер, да? – спросил он, снова трогая место оплеухи.
- Угу, – подтвердила я. – Живее всех живых. И останешься таковым, если немедленно уберешься с Гадовьих болот.
Послушник запахнул свою рясу, так, что она обтянула его отнюдь не целомудренно, и сел на землю, опираясь на посох. Вот же многофункциональная штуковина! Тоже, что ли, такую раздобыть?..
- Это многое объясняет! – с глубокомысленным видом заявил он. – А я, признаться, поначалу не мог понять, почему сад Ану выглядит в точности так, как место моей гибели, у его ворот меня встречает полуголая девица, а не благочестивый святой или отмеченный светом праведник иной градации, моя ряса порвана, а сам я такой грязный. А потом я испугался, что при жизни моя вера в свет и преданность делу Ану оказались недостаточны для достойного посмертия… А знаешь, – парень перескочил с одной темы на другую. – Я ведь не смогу заплатить тебе за исцеление, и меня тяготит эта мысль…
- А, за это не переживай, – поспешила успокоить его я. – Твой предшественник оплатил счет по максимуму, так что я могла позволить себе заняться благотворительностью…
- Благотворительностью? – переспросил послушник, задумчиво потирая лоб и делая вид, будто его очень интересует собственный посох. – Это все равно, что милостыню подать, да?
Магию тьмы мне взять было неоткуда. Но магия жизни тем и хороша, что из нее можно вылепить, что угодно! Разумеется, при должном уровне старания и правильном приложении вектора воздействия. Так что я, сформировав пять, по числу ран в туше химеры, сгустков чистой силы, кое-как сконцентрировалась, чему, кстати, вопли бегущего сюда орка отнюдь не способствовали, и, вызвав ассоциации с магией тьмы, вложила эти импульсы в заготовки для нейтрализующего заклятия, после чего запустила темные сгустки в раны монстра. Получилось вроде бы неплохо: тело пациентки вновь начали сотрясать конвульсии, но свечение в ранах, прощально помигав, погасло. А я приступила к заращиванию ран. М-да, глубоко «кормилицу» порезало, почти до внутренних органов. Если б не мощные костяные панцири под кожей, не дождалась бы тварюшка помощи перводемона.
- Не волнуйся ты! – успокаивала я как раз добежавшего сюда орка. – Сейчас будет, как новенькая. Отлежится, отъестся и… а это еще кто?!
Только сейчас я заметила, что из-под туши чудовища торчат чьи-то ноги в легких сандалиях и кусок какой-то грязной тряпки. Ну-ну, самая подходящая обувь для прогулки по болоту!
- Э-э… – орк подавился стенаниями, видимо, моя находка стала для него неожиданностью. – Где?! Никого там нет!
Но я уже, едва не надорвавшись, столкнула бессознательную тушу с бедолаги в сандалиях. Ух, тяжеленная! Не будь я перводемоном, и помер бы этот странного вида субъект, раздавленный химерой. Ну, или задохнулся бы от ее зловония… Уж и не знаю, что хуже! А так спасенный индивид получил шанс выжить, раз уж до сих пор каким-то чудом еще дышит!
Итак, дыхание хриплое, прерывистое, то и дело сбивавшееся. На губах пузырится кровавая пена, ребра переломаны – это заметно даже при поверхностном осмотре. И наверняка тяжелые повреждения внутренних органов и обширное внутреннее кровотечение. Плюс еще и черепно-мозговая травма, по счастью, закрытая. И цвет кожи странный какой-то, что, возможно, является следствием отравления. Хм… И как он с такими повреждениями до сих пор не умер?! Вот специально сейчас спасу – просто из любопытства! Должна же я, перводемон богини жизни, знать причину такой живучести представителя человеческой расы! Да-да, чутье перводемона жизни подсказывало мне, что сей субъект является человеком. А еще я могла сказать, что это довольно молодой мужчина, вернее даже, парень, хоть носит длинные волосы и одет почему-то в платье, рваное и грязное настолько, что угадать его первоначальный цвет не представляется возможным. Еще я успела отметить, что правой рукой он намертво вцепился в какую-то гладко оструганную палку, большая часть которой все еще была скрыта под тушей дорогого орочьему сердцу чудовища. Зачем она ему? Отбиваться от «кормилицы»?..
- Так что с моей питомицей? – прервал мои размышления голос орка. – Она будет жить?
- Будет-будет, – отмахнулась я. – Сейчас придет в себя, и делай с ней, что угодно. Как, кстати, за помощь расплачиваться будешь?
Орк не ответил, лишь пронзительно свистнул. И в ту же минуту тварь, до того спокойно валявшаяся пузом кверху, в мгновение ока подскочила, без лишних сантиментов обхватила меня шестью из восьми лапищами и потащила в пасть, явно намереваясь откусить мне голову. Одновременно за спиной свистнул длинный тонкий хвост с огромным жалом, вполне способным прошить меня насквозь – видать, это на случай, если с головой не прокатит.
Сказать по правде, сперва я опешила от такой наглости! Это что, от нежелания расплатиться за оказанные услуги?! Но Иннерлия не устанавливает четкую цену за мою работу, это зависит от степени сложности и результативности лечения! Плату за свою божественную милость – жизненную энергию, годы жизни или, в отдельных случаях, еще что-нибудь – она взимает уже по факту оказания услуги. Причем независимо от желания «клиента», ведь согласие на подобный расчет получено в момент обращения к божеству! Так что сейчас вопрос оплаты поднимать уже поздно! Конечно, «клиент» может дополнительно отблагодарить чем-нибудь и непосредственного исполнителя божественной воли, но это уже по желанию… Короче, смысла в нападении на меня сейчас у орка нет. Тогда какого Храрга?!
Острая боль вернула меня в реальность: чудовище почувствовало, что я выскальзываю из его лап, и выпустило когти, вонзив их мне в спину, заднюю поверхность бедер и, простите, в ту часть тела, на которой я сижу. Ауууу!!! Подхлестываемая опасностью, я не стала церемониться и мгновенным импульсом остановила сердце твари. Все три сердца! А следующим разорвала три крупных нервных узла, заменявших химере мозг. Туша мгновенно рухнула в болотную жижу, едва не утянув за собой и меня. Последним конвульсивным движением тварь когтями превратила проколы в моем теле в рваные раны. О-ох! Больно!!! Но иначе я не вырвалась бы из ее хватки так быстро.
Оказавшись на земле, я медленно повернулась к быстро удирающему по кочкам орку. Сообразительный, гад, шкуру свою спасать решил! Поздновато… Он что, всерьез решил убежать от разъяренного демона жизни?! Ага, конечно! Да я его, несмотря на раны, вмиг догнала и за шкирку поймала! Параллельно узнала, что он вооружен, что под лохмотьями у него скрыта крепкая кожаная броня, и что он промышлял разбоем: заманивал путников, идущих по расположенному недалеко отсюда тракту, на окраину болот, где их убивала его дрессированная химера, а предприимчивый хозяин присваивал себе пожитки жертв. Вот уж точно – кормилица. Тьфу!
В качестве мести, а также платы за свои услуги я отняла у орка всю жизненную энергию, после чего труп в том же болоте и утопила. Нет, я не кровожадная, и не злая! Я просто мерзавцев не люблю, особенно тех, что меня убить пытаются! Ох, доберись я сейчас до Вечного Охотника или до той шельмы, которая выдала меня… Увы, пока что не могу. Раз так, пора вернуться к делам насущным.
Одно такое дело, внезапно образовавшееся несколько минут назад, как раз дожидалось меня на уже знакомом островке. Еле дождалось, надо признать. Если б я перед нападением химеры не выделила ему толику жизненной энергии, парень уже точно испустил бы дух. М-да, знатно его покойное ныне чудовище отделало, знатно – мне работы на час, не меньше. Да и парень-то в долгу не остался, ответил заклятием света. Почему я так решила? Все дело в том, что, вливая в несостоявшегося мертвеца жизненную силу, я смогла получше рассмотреть дубинку в его руке. И поняла, что никакая это не дубинка, а посох адепта света – длинное, гладко оструганное и отполированное древко венчало навершие из прозрачного камня ромбовидной формы. В сочетании с надетой на парня рваной, некогда белой мантией, которую я по ошибке приняла за платье, находка свидетельствовала о том, что передо мной как раз такой адепт. Доводилось мне видеть этих типов в Тарлонге! Все учение света проповедовали, а заодно самоотречение, скромность и непритязательность, доходящие до абсурда. Монахи-бессеребренники, короче, да еще и фанатики, только магией владеют и Ану, богу света, служат.
Хм… Маловат у парня камешек-то, похоже, это адепт первой ступени – послушник. И каким ветром его в Гадовьи болота-то занесло? Да еще и в одиночку, ведь, оглядевшись, я не заметила никаких признаков других адептов, ни живых, ни мертвых. А, не мое дело!
Однако, лежа на земле рядом с послушником (сидеть было больно) и сращивая разрывы в его легких и печени, я не переставала думать о том, что же неожиданный пациент забыл в этом мало приспособленном для кого-то, кроме черных троллей, месте. А также о том, что, раз уж парень не просил Иннерлию о помощи, еще неизвестно, как именно он отреагирует на свое спасение. Вдруг решит, что я осквернила его, и в трясину топиться полезет? Да и плату за свои старания я вряд ли получу… Впрочем, последнее меня не волновало – я с орка получила намного больше, чем планировала, так что могу и бесплатно поработать. Чем, кстати, сейчас и занимаюсь, отложив лечение собственных ран на «потом». Заодно узнаю скорость регенерации у этого тела.
Завершив последний этап лечения – снизив парню внутричерепное давление и срастив сломанную в двух местах левую руку, я влила в него еще одну порцию жизненной силы. А после, убедившись, что жизни пациента больше ничего не угрожает, привела его в чувство. Причем на этот раз без помощи магии, а более традиционным отвешиванием оплеух – не могла отказать себе в удовольствии. Помниться, как-то в детстве я перекинулась на глазах одного такого проповедника, так тот на весь рынок визжал: «Нечестивая! Нечестивая!»… Жаль, не того урода на сию болотную кочку занесло!
На четвертой пощечине послушник, наконец, отреагировал: протестующее замычал и попытался отмахнуться рукой с посохом, да так резво, что я едва успела отшатнуться и вскочить, иначе схлопотала бы древком по лбу. Но тут же подобралась, растрепала волосы так, чтобы стали видны рожки на лбу, и, улыбаясь во весь рот, нависла над парнем. Я очень хотела насладиться священным ужасом служителя света, который он испытает при виде своей спасительницы!
Послушник, однако, смог меня удивить. Едва открыв глаза, зеленые, как вечный полумрак Гадовьих болот, и сфокусировав взгляд на мне, он тихо спросил:
- Святая Гарисса?
- Эм-м… нет, – я, вскинув бровь, отрицательно покачала головой.
Но парень не смутился.
- Пресветлая Мрита?
- Снова нет, – я скроила самую зверскую физиономию, на которую была способна, и подумала, что у паренька нелады со зрением.
- Лучезарная Катарина? – не сдавался послушник.
- Опять не угадал, – еще шире улыбнулась я, демонстрируя клыки для слабых зрением.
Или скорбных умом? У меня чуть челюсть не заклинило, Храрг дери всех адептов света!
- Э-э… – на миг задумался юноша. – Просветленная Хург-Сса’Ра?
- Нет, Лерисах, перводемон Иннерлии, – сдалась я, испугавшись того, что он сейчас всех святых, просветленных и прочая женского пола перечислять начнет.
Парень, увы, вместо того, чтобы испугаться, с абсолютно счастливой улыбкой провозгласил:
- Отец Майал истину на проповеди глаголил: даже демон достоин милости Ану, если раскается в деяниях своих, впустит свет в свою душу и положит всего себя на служение свету! А я, дурак, не верил, подумал грешным делом, что он это для пущего эффекта придумал… Но ныне я раскаиваюсь в неверии своем и надеюсь, что Ану простит меня!
И, пока я, хлопая глазами, переваривала услышанное, поднялся, опираясь на посох, который так и не выпустил из рук, и тут же принял молитвенную позу: сам на коленях, посох воткнут в землю, руки обхватили древко, голова склонена так, что лоб уткнулся в древко, глаза закрыты, губы беззвучно шевелятся. Все, ушел в себя, вернусь нескоро… Э, нет, так дело не пойдет!
- Э-эй! – я потрясла его за плечо. – Эй, ты, как тебя там? Сейчас не самое подходящее время для молитвы! А место еще менее подходящее!
Послушник не реагировал. Я с раздражением хлопнула себя по лбу. Нашла, чем увещевать фанатика! Да он и в раскаленном жерле вулкана первым делом молиться будет, не то что в вонючем болоте! Но вколотить в его голову мысль о том, что ему надо убираться отсюда как можно скорее, необходимо, иначе мои старания на ниве благотворительности пойдут прахом. Хм… Может, попытаться смутить его?
- Эй, парень! – ехидно протянула я, глумливо улыбаясь (надо же соответствовать образу). – Ты б перед тем, как в молитвенный экстаз себя вгонять, срам бы прикрыл!
И ото всей перводемонской души шлепнула его по полуголой из-за разорванного до пояса подола мантии заднице. Оп-па! Проняло! Подскочил и стыдливо запахнул разорванное одеяние. Даже в царившем здесь полумраке мне было видно, как щеки его вмиг стали пунцовыми.
- То-то же! – я назидательно погрозила послушнику пальцем. – В другой раз советую, прежде чем что-то сделать, задуматься об уместности своего поступка. А то смущаешь голым задом невинную дев… перводемоницу! И это адепт света! Ай-яй-яй, как нехорошо! Совет бесплатный, кстати…
На этот раз парень, хоть и красный, как вареный рак, вместо того, чтобы каяться, уставился на меня во все глаза, будто впервые увидел, и тихо спросил:
- Невинная перводемоница? Это как?
Взгляд его медленно, будто парень изо всех сил сопротивлялся тому, скользнул по мне, после чего ряса его красноречиво оттопырилась спереди, и адепт света сконфузился окончательно. А я, вспомнив о том, что на мне надета лишь легкая, короткая туника, которая теперь украсилась разрывами от когтей химеры, вдруг смутилась сама, да так, что начисто забыла все, что хотела сказать послушнику. Чувствуя, как краска заливает щеки, я, впервые за все время служения Иннерлии испытывая сильное желание прикрыться, отвесила ошалевшему от обилия эротики парню смачную оплеуху, да такую, что у того аж голова мотнулась. Послушник охнул, схватился за щеку, на всякий случай проверил подвижность челюсти, после чего с облегчением выдохнул:
- Благодарю, невинная… Воистину, неисповедимы пути света: демоница помогла мне справиться с искушением! Источником которого, кстати, сама и стала…
А я снова не знала, что ответить, и, завернувшись в крылья, как в плащ, хлопала глазами. Надо было сказать что-то, как-то срезать нахала в рясе, но слов у меня не было. К счастью, послушник, как только окончательно совладал с собой, сам нашел тему для разговора:
- Я не умер, да? – спросил он, снова трогая место оплеухи.
- Угу, – подтвердила я. – Живее всех живых. И останешься таковым, если немедленно уберешься с Гадовьих болот.
Послушник запахнул свою рясу, так, что она обтянула его отнюдь не целомудренно, и сел на землю, опираясь на посох. Вот же многофункциональная штуковина! Тоже, что ли, такую раздобыть?..
- Это многое объясняет! – с глубокомысленным видом заявил он. – А я, признаться, поначалу не мог понять, почему сад Ану выглядит в точности так, как место моей гибели, у его ворот меня встречает полуголая девица, а не благочестивый святой или отмеченный светом праведник иной градации, моя ряса порвана, а сам я такой грязный. А потом я испугался, что при жизни моя вера в свет и преданность делу Ану оказались недостаточны для достойного посмертия… А знаешь, – парень перескочил с одной темы на другую. – Я ведь не смогу заплатить тебе за исцеление, и меня тяготит эта мысль…
- А, за это не переживай, – поспешила успокоить его я. – Твой предшественник оплатил счет по максимуму, так что я могла позволить себе заняться благотворительностью…
- Благотворительностью? – переспросил послушник, задумчиво потирая лоб и делая вид, будто его очень интересует собственный посох. – Это все равно, что милостыню подать, да?
