Намек я поняла, поэтому, забежав на пищеблок и разжившись там пачкой бисквитных пирожных, коробкой шоколадных конфет и пачкой чайных пакетиков, отправилась к медикам. Там, прокравшись мимо Дашиных коллег, я поднялась на второй этаж, где находились палаты для тех, кто нуждался в стационарном лечении (к счастью, сейчас пустующих), и стала искать нужную мне подсобку. Пришла несколько раньше оговоренного времени, но, думаю, пятнадцать минут погоды не сделают. В крайнем случае, подожду.
Даша, однако, обнаружилась в палате – стояла, склонившись над одной из медкапсул, и что-то набирала на портативном дисплее. С чего это она облачилась в медицинскую пижаму?
- Даша! – окликнула ее я.
Девушка, вздрогнув от неожиданности, обернулась, и я поняла, что обозналась.
- Ой, прошу прощения! Я перепутала Вас с моей подругой! – улыбнулась я.
И сама удивилась, как такое вообще возможно. Да, цвет волос кажется одинаковым при тусклых лампах в режиме энергосбережения – потом уже, когда девушка обернулась, я заметила, что она не шатенка, а брюнетка. Кроме того, обе заплетают волосы в косы, обе фигуристые. Но эта девушка, как минимум, на голову ниже Даши. И черты лица другие.
- Вам нельзя здесь находиться… быть без разрешения врача! – строго сказала она, подаваясь вперед всем телом и, как мне показалось, закрывая медкапсулу своим телом.
Сильный акцент свидетельствовал, что русский язык для нее не родной. Да и слова она явно подбирала.
А я вспомнила, кто она. Бриттани Уилкинс, операционная медсестра. Раньше наше с ней общение сводилось к мимолетным встречам в столовой, «здравствуй – до свидания». По работе я с ней не пересекалась, во время лечения тоже. Так что есть еще в колонии люди, с которыми я лично не знакома.
- Простите! – я виновато развела руками. – Я ищу Дашу Мерхушину. Она должна быть здесь.
- Она есть ушла! – ответила медсестра не слишком дружелюбно и, как мне показалось, слишком поспешно. – Я ничем не мочь Вам помочь! Уходить немедленно!
И отвернулась к медкапсуле.
Мне не оставалось ничего иного, кроме как ретироваться. Странно! Почему Даша ушла, не дождавшись меня? Может, появилась возможность провести вечер поинтереснее? Такое и раньше бывало. Тогда Дарья объявлялась только утром, довольная, и рассказывала о прошедшем свидании. Ну что ж, ее право. Жаль, меня не предупредила об изменении своих планов. Раз так, пойду на первый этаж к биологам, предложу им чаю за здоровье коллеги выпить – не пропадать же вкусняшкам!
Биологи к предложению попить чай отнеслись положительно – все, кроме Эльвиры. Та, задумчивая и погруженная в себя, только махнула рукой, разрешая веселье, и молча отправилась на второй этаж медблока. А у нас получилось что-то вроде спонтанного пикника в оранжерее.
Очень продуктивный пикник. На нем я узнала, что у Эльвиры действительно есть алиби на время убийства Хоффмайера – она все это время была в лаборатории, на виду у шестерых сотрудников. Минус одна кандидатура в подозреваемые.
Еще за нами увязалась Аня Решетникова, которая, как оказалось, встречается с парнем из биологов, и я смогла потихоньку узнать у нее, где она была вчера в то время, когда Вик видел, как кто-то в желтом пробежал за его спиной к помещению со скафандрами.
- Я сразу после завтрака хотела спать пойти, – рассказывала, морща нос, Аня. – Я же с ночного дежурства шла. Но Усиевич меня обратно дернул, сменщице моей, нездоровилось, она на работу не вышла. Так что пришлось мне еще и дневную смену пахать.
- А кто у тебя сменщица? – просто для проформы осведомилась я, мысленно вычеркнув еще одну кандидатуру из списка подозреваемых.
- Уилкинс, – опять скривилась медсестра. – У нее вечно то понос, то золотуха. Были бы на Земле, ее бы уже уволили за прогулы. Увы, тут ей гарантирована сохранность рабочего места. Пожизненная. А нам с остальными девочками, похоже, гарантировано пожизненно дежурить и ее смены тоже.
С этим трудно было спорить. Я и не стала, посочувствовала. Аня посочувствовала мне в ответ – у меня-то сменщика не было. Я же отшутилась, что, в этом случае, сочувствовать надо не мне, а всей колонии. Но, может, мне повезет, и сменщика мне привезет «Марс-6»?
А уж под конец, когда пикник уже подходил к концу, биологи рассказали мне о том, как Баркли с другим ремонтником, Рамирезом, спешно меняли какую-то деталь в СВЧ-печи, чтобы обед был готов в срок. Минус еще один подозреваемый. Алиби у всех, кто вчера утром надел желтое. М-да… Может, стоит просмотреть видеозаписи за вчера и поискать еще кого-нибудь в желтом? В конце концов, на завтраке не все колонисты присутствовали, и я вполне могла кого-нибудь упустить. Но это уже не сегодня – спать очень хочется. Мне ведь за прошлую ночь удалось поспать часа четыре, от силы.
Так что на ужин я не пошла, а по завершении стихийного пикника отправилась в свою каюту, приняла душ и легла спать. Вика там уже не было, и я, хоть и сама просила его не задерживаться у меня, ощутила укол беспокойства. Как он? Больной, неизвестно где… Вдруг ему стало хуже? Вдруг его арестовали? А я даже не могу помочь ему! И не знаю, как его искать. Может, активировать тревожную кнопку? Мысль хорошая, но что-то удерживало меня от этого шага. Как и от того, чтобы рискнуть и написать Вику сообщение – это точно будет глупостью.
Тяжелые мысли одолевали меня еще долго, однако в какой-то момент усталость взяла свое, и я провалилась в сон. Чтобы через три часа проснуться от сильного голода.
12 ноября, ночь
Надя
Есть по ночам, когда другие колонисты уже уснули или устраиваются на сон (кроме, разумеется, тех, кому выпало нести дежурство в медблоке, на периметре, в центре управления или на модуль-станции), не просто вредно, а порой и опасно! Одним вредом для фигуры дело не ограничится, поняла я, когда, стоило мне подойти к двустворчатому холодильному шкафу, кто-то сзади схватил меня за волосы, больно приложил лбом о дверцу холодильника и повалил на пол. И прежде, чем я успела сориентироваться в ситуации и дать хоть какой-то отпор, моя правая рука оказалась заломленной за спину, да так, что плечевой сустав вспыхнул огнем, а в спину с нажимом уперлось колено – одно неверное движение, и травма мне обеспечена.
- Что, думала, настучишь на меня генералу и все, свободна? – прошипел мне на ухо Ван Хауэр, обдав алкогольными парами. – Не выйдет, Надья! Ты мне заплатишь за унижение!
И, как подтверждение серьезности его слов, еще один рывок за руку, от которого у меня из глаз брызнули слезы. Вот я идиотка! Предупреждал же меня генерал, а я… Да что теперь ругать себя? Надо думать, как выпутаться! Силой не смогу – не справлюсь я с мужчиной, да еще и военным. Лучше попытаться обмануть или заболтать. А если позвать на помощь Вика, активировав «тревожную» кнопку на голопланшете? Но тогда его наверняка схватят! Нет, нужно придумать что-то другое!
- Что вы от меня хотите?! – всхлипнула я, пытаясь максимально расслабиться. – Неужели не понимаете, что нападение на меня будет иметь последствия?!
Новый рывок за руку, на этот раз сопровождавшийся остервенелым вдавлением колена в мой позвоночник. Больно!
- Рот раскрывать будешь, когда я позволю! – прошипел Ван Хауэр. – Иначе еще больнее будет!
Наверное, он хотел живописать, какие «развлечения» мне предстоит пережить с ним (или, скорей всего, я не должна их пережить), однако не успел. Неожиданно его тихое, полное торжества и предвкушения шипение сменилось громким, каким-то женским взвизгом, мгновенно переросшим в вопль ужаса. В тот же миг давление на спину исчезли, а моя рука обрела свободу. И прежде, чем я смогла подняться хотя бы на четвереньки, преодолевая боль в растянутых мышцах, услышала его стремительно удаляющиеся шаги. Что так напугало бравого следователя по кличке Ван Хельсинг, раз он, подогретый похотью, алкоголем и жаждой мести, оставил свою добычу и бросился наутек?! Может, и мне пора уносить ноги?
Подняв голову, я с ужасом увидела, как из темной кухни ко мне приближается человек в чем-то черном и облегающем. Самым жутким в его облике было то, что у него не было лица – там, где предполагалась голова, был просто темный провал. Кто… что это за существо?! И откуда оно взялось на колониальной кухне?! Выходит, это от него драпанул Ван Хауэр… Так, галлюцинации у двоих одновременно быть не могут, если эти двое, конечно, не приняли что-то «расширяющее» сознание. Но я-то точно ничего не принимала, значит, это черное существо мне не мерещится! И… что? Бежать? Какое там! Я встаю-то кое-как, на руку опереться страшно! Не знаю, как я завтра работать буду… Или уже не придется?! Неизвестно, что со мной сделает это существо!..
Эти мысли вихрем проносились в моей голове, пока я пыталась сгрести себя в кучку, одновременно отползая к дальней стене. А черное существо в несколько шагов оказалось рядом со мной и… резко рвануло себя за то место, где должен был быть подбородок, вверх, будто стремясь оторвать собственную голову. Это оказалось уже выше моих сил, и я, взвизгнув, зажмурилась, прикрывая голову здоровой рукой. Мамочки…
- Надюш, ты что? – услышала я обеспокоенный голос Вика. – Ты в порядке?
И, боясь поверить ушам своим, рискнула открыть глаза.
Надо мной действительно склонился Вик. Черный провал оказался странного вида шлемом, полностью закрывавшим лицо, передняя часть которого может смещаться на макушку.
Тут надо сказать, что, входя на пищеблок, свет я не включала, ограничилась тусклой лампой рядом с холодильником, так что кухня и столовая скрывались в густом полумраке. Неудивительно, что вышедший из кухни Вик в своем странном облачении казался инфернальным существом! Вот только не думала, что у главного следователя всея колонии такие слабые нервы! Хотя, сама не лучше…
- Вс-се хорошо… – через силу выдавила я и попыталась встать, держась за любезно предложенную мне руку.
Правда, я по привычке взялась за нее правой рукой, и при малейшем усилии плечевой сустав отозвался болью. Я охнула и отняла руку. Вик сверкнул глазами, поднял меня за бока и с неподдельным сожалением произнес:
- Жаль, Ван Хельсинг сбежал…
И многозначительно замолчал, бросив взгляд в сторону выхода из столовой. Сейчас он почему-то напомнил мне сжатую пружину, готовую вот-вот распрямиться и… И тогда всем мало не покажется. Он что, всерьез собирается мстить Ван Хауэру за меня?! Или по другой причине? А, неважно! В любом случае, этого допускать нельзя. По крайней мере, пока не будет доказана его и моя невиновность в убийствах Хоффмайера и Полторахина. Да и потом тоже не следует.
- Перепугался до икоты, вот и сбежал, – рассеянно подтвердила я, пытаясь незаметно проверить сохранность позвоночника. – Но вид у тебя действительно был жуткий! Я тоже испугалась, если честно.
- Я так и понял, – Вик с досадой наблюдал за моими осторожно-боязливыми движениями. – Больно?
Я отрицательно покачала головой. А он мне, похоже, не поверил.
- Тебе надо в медблок. Это сначала не больно, зато потом взвоешь. Уж поверь моему опыту.
Меж тем он заглянул в морозильную камеру, вытащил оттуда плоский прямоугольный брикет и, обернув его в тканевую салфетку, отдал мне.
- Приложи ко лбу. Сможешь?
- Одной левой! – вернула я ему вчерашнюю невеселую шутку.
Лоб обожгло холодом, но я терпела. Не хотелось следующие пару недель светить синяком на лице.
Вик тихо фыркнул и спросил:
- Так что насчет медблока?
Я хотела отказаться, мол, приду к себе, выпью обезболивающее. Потом подумала, что это отличный повод увести Вика отсюда, ведь Ван Хауэр наверняка уже поднял тревогу, и здесь вот-вот объявится отряд быстрого реагирования.
- Наверное, ты прав… Ты не мог бы проводить меня? Или у тебя тут какие-то дела?
- Конечно, провожу, – с едва заметным облегчением ответил он. – Минутку подождешь?
- Не подожду! – возразила я. – Потому что надо уносить отсюда ноги, причем нам обоим! Потому что сюда с минуты на минуту ворвутся бойцы генерала с Ван Хауэром во главе, чуду-юду неведомую ловить…
Вик с хитрой улыбкой покачала головой.
- Никто не придет, Надь. Действия «гвардии» должны быть согласованы Дубровцевым лично. А теперь представь, что скажет генерал, когда к нему среди ночи ворвется пьяный Ван Хельсинг с воплями о черном человеке?
Я задумалась на пару секунд, представила себя на месте генерала, потом неуверенно ответила:
- Скажет: «Иди, проспись, дорогой!».
- Ага, – Вик показал мне большой палец. – Примерно это он и скажет. Еще добавит, что белка порой в чуднЫх обличьях приходит. Те, с кем Ван Хельсинг пил сегодня, тоже вряд ли согласятся составить ему компанию в ловле неведомого чуда-юда. А в одиночку главследак сюда не сунется, потому что перепугался до мокрых штанов. Так что можешь не беспокоиться на этот счет.
Я прислушалась и даже выглянула в столовую. Тихо. И по-прежнему темно.
- А ты сама-то что тут делаешь? – поинтересовался Вик. – Ты, по идее, должна десятый сон смотреть.
Сделав неопределенный жест здоровой рукой, я призналась, что проголодалась, потому что на ужин не пошла, решив ограничится пикником с биологами.
- Зря, – вздохнул парень.
- На ужин не пошла? – усмехнулась я.
- Зря в одиночку сюда пришла, – покачал головой Вик и тоже покосился в сторону выхода из пищеблока.
Я отвела взгляд. Ну да, зря. Сама дура – прекрасно знала об опасности, получила персональное предупреждение от генерала, и все равно рискнула в одиночку куда-то отправиться.
- В следующий раз лучше Егора пошли за перекусом.
Услышав этот совет, я не сдержала досадливой гримасы. Кстати, разыгравшийся аппетит пропал, как не бывало.
А Вик только невесело усмехнулся.
- Зря я это сказал… Впрочем, ожидать от твоего парня героических поступков не приходится.
Я промолчала. Не собираюсь я рассказывать ему про странное поведение Егора!
- Да и более-менее мужских тоже… – едва слышно пробормотал Вик себе под нос и скрылся на кухне.
А мне стало интересно, откуда у генерала такие сведения о белой горячке. Надеюсь, не из личного опыта. Но вряд ли я когда-нибудь решусь задать ему этот вопрос.
И еще хотелось вытрясти из Вика, какие такие немужские поступки совершал Егор. У меня вообще есть ощущение, что кто-то из них – или Егор, или Вик – ловко водят меня за нос. Все эти обмолвки, недоговоренности, многозначительное молчание, сверкание глаз, взрыв эмоций на ровном месте, обвинения в адрес друг друга… Будто два кота территорию делят! Мне это уже порядком надоело. Не люблю неопределенность. Тем более, в свете последнего нашего разговора, уже не хочу продолжать отношения с Егором. Люблю, да. Но хочу, чтобы рядом был человек, на которого можно опереться, который окажет поддержку, а не будет оправдывать моего мучителя, да еще и так нагло, ни капли не задумываясь о соответствии собственных аргументов действительности.
А насчет Вика… Он, несмотря на слова Егора, до сих пор кажется мне достойным человеком, так что не стоит давать ему ложную надежду. Я не знаю, смогу ли полюбить его. А быть с ним без любви, просто потому, что так удобно… это все равно, что унизить его! И себя заодно! Поэтому пока мы только друзья. И еще товарищи по несчастью, которым, как не крути, придется разбираться с убийствами ученых Новой Терры самостоятельно.
Даша, однако, обнаружилась в палате – стояла, склонившись над одной из медкапсул, и что-то набирала на портативном дисплее. С чего это она облачилась в медицинскую пижаму?
- Даша! – окликнула ее я.
Девушка, вздрогнув от неожиданности, обернулась, и я поняла, что обозналась.
- Ой, прошу прощения! Я перепутала Вас с моей подругой! – улыбнулась я.
И сама удивилась, как такое вообще возможно. Да, цвет волос кажется одинаковым при тусклых лампах в режиме энергосбережения – потом уже, когда девушка обернулась, я заметила, что она не шатенка, а брюнетка. Кроме того, обе заплетают волосы в косы, обе фигуристые. Но эта девушка, как минимум, на голову ниже Даши. И черты лица другие.
- Вам нельзя здесь находиться… быть без разрешения врача! – строго сказала она, подаваясь вперед всем телом и, как мне показалось, закрывая медкапсулу своим телом.
Сильный акцент свидетельствовал, что русский язык для нее не родной. Да и слова она явно подбирала.
А я вспомнила, кто она. Бриттани Уилкинс, операционная медсестра. Раньше наше с ней общение сводилось к мимолетным встречам в столовой, «здравствуй – до свидания». По работе я с ней не пересекалась, во время лечения тоже. Так что есть еще в колонии люди, с которыми я лично не знакома.
- Простите! – я виновато развела руками. – Я ищу Дашу Мерхушину. Она должна быть здесь.
- Она есть ушла! – ответила медсестра не слишком дружелюбно и, как мне показалось, слишком поспешно. – Я ничем не мочь Вам помочь! Уходить немедленно!
И отвернулась к медкапсуле.
Мне не оставалось ничего иного, кроме как ретироваться. Странно! Почему Даша ушла, не дождавшись меня? Может, появилась возможность провести вечер поинтереснее? Такое и раньше бывало. Тогда Дарья объявлялась только утром, довольная, и рассказывала о прошедшем свидании. Ну что ж, ее право. Жаль, меня не предупредила об изменении своих планов. Раз так, пойду на первый этаж к биологам, предложу им чаю за здоровье коллеги выпить – не пропадать же вкусняшкам!
Биологи к предложению попить чай отнеслись положительно – все, кроме Эльвиры. Та, задумчивая и погруженная в себя, только махнула рукой, разрешая веселье, и молча отправилась на второй этаж медблока. А у нас получилось что-то вроде спонтанного пикника в оранжерее.
Очень продуктивный пикник. На нем я узнала, что у Эльвиры действительно есть алиби на время убийства Хоффмайера – она все это время была в лаборатории, на виду у шестерых сотрудников. Минус одна кандидатура в подозреваемые.
Еще за нами увязалась Аня Решетникова, которая, как оказалось, встречается с парнем из биологов, и я смогла потихоньку узнать у нее, где она была вчера в то время, когда Вик видел, как кто-то в желтом пробежал за его спиной к помещению со скафандрами.
- Я сразу после завтрака хотела спать пойти, – рассказывала, морща нос, Аня. – Я же с ночного дежурства шла. Но Усиевич меня обратно дернул, сменщице моей, нездоровилось, она на работу не вышла. Так что пришлось мне еще и дневную смену пахать.
- А кто у тебя сменщица? – просто для проформы осведомилась я, мысленно вычеркнув еще одну кандидатуру из списка подозреваемых.
- Уилкинс, – опять скривилась медсестра. – У нее вечно то понос, то золотуха. Были бы на Земле, ее бы уже уволили за прогулы. Увы, тут ей гарантирована сохранность рабочего места. Пожизненная. А нам с остальными девочками, похоже, гарантировано пожизненно дежурить и ее смены тоже.
С этим трудно было спорить. Я и не стала, посочувствовала. Аня посочувствовала мне в ответ – у меня-то сменщика не было. Я же отшутилась, что, в этом случае, сочувствовать надо не мне, а всей колонии. Но, может, мне повезет, и сменщика мне привезет «Марс-6»?
А уж под конец, когда пикник уже подходил к концу, биологи рассказали мне о том, как Баркли с другим ремонтником, Рамирезом, спешно меняли какую-то деталь в СВЧ-печи, чтобы обед был готов в срок. Минус еще один подозреваемый. Алиби у всех, кто вчера утром надел желтое. М-да… Может, стоит просмотреть видеозаписи за вчера и поискать еще кого-нибудь в желтом? В конце концов, на завтраке не все колонисты присутствовали, и я вполне могла кого-нибудь упустить. Но это уже не сегодня – спать очень хочется. Мне ведь за прошлую ночь удалось поспать часа четыре, от силы.
Так что на ужин я не пошла, а по завершении стихийного пикника отправилась в свою каюту, приняла душ и легла спать. Вика там уже не было, и я, хоть и сама просила его не задерживаться у меня, ощутила укол беспокойства. Как он? Больной, неизвестно где… Вдруг ему стало хуже? Вдруг его арестовали? А я даже не могу помочь ему! И не знаю, как его искать. Может, активировать тревожную кнопку? Мысль хорошая, но что-то удерживало меня от этого шага. Как и от того, чтобы рискнуть и написать Вику сообщение – это точно будет глупостью.
Тяжелые мысли одолевали меня еще долго, однако в какой-то момент усталость взяла свое, и я провалилась в сон. Чтобы через три часа проснуться от сильного голода.
Глава 6
12 ноября, ночь
Надя
Есть по ночам, когда другие колонисты уже уснули или устраиваются на сон (кроме, разумеется, тех, кому выпало нести дежурство в медблоке, на периметре, в центре управления или на модуль-станции), не просто вредно, а порой и опасно! Одним вредом для фигуры дело не ограничится, поняла я, когда, стоило мне подойти к двустворчатому холодильному шкафу, кто-то сзади схватил меня за волосы, больно приложил лбом о дверцу холодильника и повалил на пол. И прежде, чем я успела сориентироваться в ситуации и дать хоть какой-то отпор, моя правая рука оказалась заломленной за спину, да так, что плечевой сустав вспыхнул огнем, а в спину с нажимом уперлось колено – одно неверное движение, и травма мне обеспечена.
- Что, думала, настучишь на меня генералу и все, свободна? – прошипел мне на ухо Ван Хауэр, обдав алкогольными парами. – Не выйдет, Надья! Ты мне заплатишь за унижение!
И, как подтверждение серьезности его слов, еще один рывок за руку, от которого у меня из глаз брызнули слезы. Вот я идиотка! Предупреждал же меня генерал, а я… Да что теперь ругать себя? Надо думать, как выпутаться! Силой не смогу – не справлюсь я с мужчиной, да еще и военным. Лучше попытаться обмануть или заболтать. А если позвать на помощь Вика, активировав «тревожную» кнопку на голопланшете? Но тогда его наверняка схватят! Нет, нужно придумать что-то другое!
- Что вы от меня хотите?! – всхлипнула я, пытаясь максимально расслабиться. – Неужели не понимаете, что нападение на меня будет иметь последствия?!
Новый рывок за руку, на этот раз сопровождавшийся остервенелым вдавлением колена в мой позвоночник. Больно!
- Рот раскрывать будешь, когда я позволю! – прошипел Ван Хауэр. – Иначе еще больнее будет!
Наверное, он хотел живописать, какие «развлечения» мне предстоит пережить с ним (или, скорей всего, я не должна их пережить), однако не успел. Неожиданно его тихое, полное торжества и предвкушения шипение сменилось громким, каким-то женским взвизгом, мгновенно переросшим в вопль ужаса. В тот же миг давление на спину исчезли, а моя рука обрела свободу. И прежде, чем я смогла подняться хотя бы на четвереньки, преодолевая боль в растянутых мышцах, услышала его стремительно удаляющиеся шаги. Что так напугало бравого следователя по кличке Ван Хельсинг, раз он, подогретый похотью, алкоголем и жаждой мести, оставил свою добычу и бросился наутек?! Может, и мне пора уносить ноги?
Подняв голову, я с ужасом увидела, как из темной кухни ко мне приближается человек в чем-то черном и облегающем. Самым жутким в его облике было то, что у него не было лица – там, где предполагалась голова, был просто темный провал. Кто… что это за существо?! И откуда оно взялось на колониальной кухне?! Выходит, это от него драпанул Ван Хауэр… Так, галлюцинации у двоих одновременно быть не могут, если эти двое, конечно, не приняли что-то «расширяющее» сознание. Но я-то точно ничего не принимала, значит, это черное существо мне не мерещится! И… что? Бежать? Какое там! Я встаю-то кое-как, на руку опереться страшно! Не знаю, как я завтра работать буду… Или уже не придется?! Неизвестно, что со мной сделает это существо!..
Эти мысли вихрем проносились в моей голове, пока я пыталась сгрести себя в кучку, одновременно отползая к дальней стене. А черное существо в несколько шагов оказалось рядом со мной и… резко рвануло себя за то место, где должен был быть подбородок, вверх, будто стремясь оторвать собственную голову. Это оказалось уже выше моих сил, и я, взвизгнув, зажмурилась, прикрывая голову здоровой рукой. Мамочки…
- Надюш, ты что? – услышала я обеспокоенный голос Вика. – Ты в порядке?
И, боясь поверить ушам своим, рискнула открыть глаза.
Надо мной действительно склонился Вик. Черный провал оказался странного вида шлемом, полностью закрывавшим лицо, передняя часть которого может смещаться на макушку.
Тут надо сказать, что, входя на пищеблок, свет я не включала, ограничилась тусклой лампой рядом с холодильником, так что кухня и столовая скрывались в густом полумраке. Неудивительно, что вышедший из кухни Вик в своем странном облачении казался инфернальным существом! Вот только не думала, что у главного следователя всея колонии такие слабые нервы! Хотя, сама не лучше…
- Вс-се хорошо… – через силу выдавила я и попыталась встать, держась за любезно предложенную мне руку.
Правда, я по привычке взялась за нее правой рукой, и при малейшем усилии плечевой сустав отозвался болью. Я охнула и отняла руку. Вик сверкнул глазами, поднял меня за бока и с неподдельным сожалением произнес:
- Жаль, Ван Хельсинг сбежал…
И многозначительно замолчал, бросив взгляд в сторону выхода из столовой. Сейчас он почему-то напомнил мне сжатую пружину, готовую вот-вот распрямиться и… И тогда всем мало не покажется. Он что, всерьез собирается мстить Ван Хауэру за меня?! Или по другой причине? А, неважно! В любом случае, этого допускать нельзя. По крайней мере, пока не будет доказана его и моя невиновность в убийствах Хоффмайера и Полторахина. Да и потом тоже не следует.
- Перепугался до икоты, вот и сбежал, – рассеянно подтвердила я, пытаясь незаметно проверить сохранность позвоночника. – Но вид у тебя действительно был жуткий! Я тоже испугалась, если честно.
- Я так и понял, – Вик с досадой наблюдал за моими осторожно-боязливыми движениями. – Больно?
Я отрицательно покачала головой. А он мне, похоже, не поверил.
- Тебе надо в медблок. Это сначала не больно, зато потом взвоешь. Уж поверь моему опыту.
Меж тем он заглянул в морозильную камеру, вытащил оттуда плоский прямоугольный брикет и, обернув его в тканевую салфетку, отдал мне.
- Приложи ко лбу. Сможешь?
- Одной левой! – вернула я ему вчерашнюю невеселую шутку.
Лоб обожгло холодом, но я терпела. Не хотелось следующие пару недель светить синяком на лице.
Вик тихо фыркнул и спросил:
- Так что насчет медблока?
Я хотела отказаться, мол, приду к себе, выпью обезболивающее. Потом подумала, что это отличный повод увести Вика отсюда, ведь Ван Хауэр наверняка уже поднял тревогу, и здесь вот-вот объявится отряд быстрого реагирования.
- Наверное, ты прав… Ты не мог бы проводить меня? Или у тебя тут какие-то дела?
- Конечно, провожу, – с едва заметным облегчением ответил он. – Минутку подождешь?
- Не подожду! – возразила я. – Потому что надо уносить отсюда ноги, причем нам обоим! Потому что сюда с минуты на минуту ворвутся бойцы генерала с Ван Хауэром во главе, чуду-юду неведомую ловить…
Вик с хитрой улыбкой покачала головой.
- Никто не придет, Надь. Действия «гвардии» должны быть согласованы Дубровцевым лично. А теперь представь, что скажет генерал, когда к нему среди ночи ворвется пьяный Ван Хельсинг с воплями о черном человеке?
Я задумалась на пару секунд, представила себя на месте генерала, потом неуверенно ответила:
- Скажет: «Иди, проспись, дорогой!».
- Ага, – Вик показал мне большой палец. – Примерно это он и скажет. Еще добавит, что белка порой в чуднЫх обличьях приходит. Те, с кем Ван Хельсинг пил сегодня, тоже вряд ли согласятся составить ему компанию в ловле неведомого чуда-юда. А в одиночку главследак сюда не сунется, потому что перепугался до мокрых штанов. Так что можешь не беспокоиться на этот счет.
Я прислушалась и даже выглянула в столовую. Тихо. И по-прежнему темно.
- А ты сама-то что тут делаешь? – поинтересовался Вик. – Ты, по идее, должна десятый сон смотреть.
Сделав неопределенный жест здоровой рукой, я призналась, что проголодалась, потому что на ужин не пошла, решив ограничится пикником с биологами.
- Зря, – вздохнул парень.
- На ужин не пошла? – усмехнулась я.
- Зря в одиночку сюда пришла, – покачал головой Вик и тоже покосился в сторону выхода из пищеблока.
Я отвела взгляд. Ну да, зря. Сама дура – прекрасно знала об опасности, получила персональное предупреждение от генерала, и все равно рискнула в одиночку куда-то отправиться.
- В следующий раз лучше Егора пошли за перекусом.
Услышав этот совет, я не сдержала досадливой гримасы. Кстати, разыгравшийся аппетит пропал, как не бывало.
А Вик только невесело усмехнулся.
- Зря я это сказал… Впрочем, ожидать от твоего парня героических поступков не приходится.
Я промолчала. Не собираюсь я рассказывать ему про странное поведение Егора!
- Да и более-менее мужских тоже… – едва слышно пробормотал Вик себе под нос и скрылся на кухне.
А мне стало интересно, откуда у генерала такие сведения о белой горячке. Надеюсь, не из личного опыта. Но вряд ли я когда-нибудь решусь задать ему этот вопрос.
И еще хотелось вытрясти из Вика, какие такие немужские поступки совершал Егор. У меня вообще есть ощущение, что кто-то из них – или Егор, или Вик – ловко водят меня за нос. Все эти обмолвки, недоговоренности, многозначительное молчание, сверкание глаз, взрыв эмоций на ровном месте, обвинения в адрес друг друга… Будто два кота территорию делят! Мне это уже порядком надоело. Не люблю неопределенность. Тем более, в свете последнего нашего разговора, уже не хочу продолжать отношения с Егором. Люблю, да. Но хочу, чтобы рядом был человек, на которого можно опереться, который окажет поддержку, а не будет оправдывать моего мучителя, да еще и так нагло, ни капли не задумываясь о соответствии собственных аргументов действительности.
А насчет Вика… Он, несмотря на слова Егора, до сих пор кажется мне достойным человеком, так что не стоит давать ему ложную надежду. Я не знаю, смогу ли полюбить его. А быть с ним без любви, просто потому, что так удобно… это все равно, что унизить его! И себя заодно! Поэтому пока мы только друзья. И еще товарищи по несчастью, которым, как не крути, придется разбираться с убийствами ученых Новой Терры самостоятельно.
