- А долину возрождать ты как собираешься? – зашла я с другой стороны. – Хозяйство, производство… Понимаю, король тебе благоволит в память о прошлых заслугах, и пока еще спускает тебе твое бездействие. Но с тех пор прошло уже одиннадцать лет, воз и ныне там, а король, опять-таки по слухам, мягким и всепрощающим нравом и терпимостью к тем, кто плюет на его приказы, не отличается. Разозлится, разжалует тебя из графьев к мантикорьей бабушке и выставит с насиженного местечка пинком под зад. А то и вовсе казнит…
И все это нарочито спокойно и равнодушно, разглядывая гладко отполированные пикси ногти. Ну да, они мне и в человеческом облике маникюр делают! Отличный, кстати.
Лекс, сопя, замолчал. А я почувствовала: лед тронулся! И вновь вернулась к уговорам вперемешку с намеками на последствия королевского гнева и описанием перспектив как действия, так и бездействия графа Райффель. В итоге уговорила. А спусковым крючком для «царя и бога» стала безобидная вроде бы фраза:
- А уж если стены будущей крепости и домов промазать цементом…
- Не надо про цемент! – возопил «царь и бог», снова схватившись за голову. – Сказал же, что достану, когда снег сойдет! Или сама хочешь его через горы таскать?
Э, нет, руководство постройкой деревни, а, в перспективе, и освоения долины нравится мне гораздо больше! Я ж управленец, причем не только по образованию, но и по духу. И мне непросто самой быть в подчинении. Тем более, быть фамилиаром. Грр!
- Делай, что хочешь! – разрешил, наконец, Лекс, предварительно высказав все, что накипело. – Ладно, помогу. Но! Жду к завтрашнему утру план действий на ближайшую неделю. И так, чтобы не отрывать меня от исследований надолго. И да, со старостой и остальными сама объясняйся.
Я, как ни была довольна собой, не удержалась – сердито фыркнула.
- Катти с собой возьми – для подстраховки, счета и всего остального, – посоветовал он.
Вот тут я согласилась. Лететь в одиночку к крестьянам я все-таки опасалась.
А Лекс с хитрой усмешкой добавил:
- И метить начинай сегодня же, Кисуля. Главное, не на мое место!
И, расхохотавшись, отправился в свой кабинет. Шутник, хвост побери!
На пороге он все-таки обернулся:
- Удачи, Марианна!
И захлопнул дверь.
А я, фыркнув (должно же последнее слово оставаться за мной!), отправилась на поиски Катти.
Долина Райффель,
десять дней спустя...
Рисовали на бумаге, да забыли про овраги – моя жизнь в последние десять дней целиком и полностью оправдывала это выражение.
Начать хотя бы с того, что объявлять крестьянам графскую волю я отправилась в одиночку, так как Катти отговорилась занятостью и женским недомоганием. А сама графская воля с моей подачи энтузиазма у нее не вызвала, особенно после того, как Лисичка узнала, что ей от участия в восстановлении Райффеля не отвертеться. Начальник сказал свое веское слово… так его и перетак! А я, признаться, была очень рада возможности привлечь ее к общему делу – это же отличная возможность подружиться с моей товаркой по несчастью, узнать еще что-нибудь о реципиентке и этом мире. Кроме того… Ну, грызет меня недовольство от того, что мне предстоит проделать огромную работу в одиночку, заедает прямо! И это при том, что обязанностей по охране замка с меня никто не снимал (ну, от них я из-за услуг пикси и сама бы не стала отказываться). Иными словами, сама, будучи загруженной по самые крылья, не могу спокойно смотреть, как кто-то другой прохлаждается. И, если Лекса я уже привлекла по полной, хоть тот еще и наивно надеется отсидеться в своем кабинете, то Катти… Ну, прогнала магически пару-тройку сквозняков по углам, потом поток воды по полу – вот и вся уборка! Приготовление еды — обновление раз в несколько дней комплекса специальных заклятий на кухне да левитация продуктов из кладовой на кухню. От Лекса полтора поручения получила и все, сидит в своих покоях, якобы тоже исследованиями занимается! Уж не знаю, что именно она там исследует, но теперь-то у меня есть и повод, и основание для прекращения ее спокойной жизни.
К счастью, во второй визит в крестьянский лагерь меня никто подстрелить не пытался, хоть на прицел и взяли. Думаю, немаловажную роль в улучшении отношения ко мне со стороны крестьян сыграли два объемных тюка, которые я навьючила на себя перед вылетом – в одном еда, снадобья и зелья, в другом теплые одеяла, все равно валявшиеся бесхозными в замковых кладовых. Взяла все на свой страх и риск, но, надеюсь, Катти привычно промолчит, а Лекс не заметит. Зато вон у людей сколько радости – они за «гуманитарную помощь» даже присутствие здоровенной крылатой зверюги в непосредственной близости от себя терпеть готовы!
Правда, новый шок им пришлось пережить, когда мантикора и, по совместительству, фамилиар графа Заккарии Райффельского, спустившись с небес, тут же обернулась молодой женщиной и предложила поговорить… В общем, в глазах многих крестьян читалось с трудом сдерживаемое желание метнуть в меня копье или убить другим наиболее быстрым и безопасным способом. М-да, в проклятой долине жить собрались, под властью мага-экспериментатора... Пришлось возвращать людей в адекватное состояние, железным тоном напомнив, кто я и по какому делу, а также о недавнем желании их поселиться в Райффеле. И мысленно радоваться, что магия в этом мире часть обыденной жизни, и святая инквизиция умерла в своем зачатке. Хотела еще закрепить эффект парой витиеватых нецензурных выражений, да староста меня опередил – пришел в себя раньше остальных, громовым голосом призвал всех к порядку, сопроводив короткую речь парой ядреных словец, и даже шагнул мне навстречу.
А дальше было яростное, до хрипоты обсуждение условий их дальнейшего нахождения во владениях графа Заккарии и сосуществования с пикси, мантикорами и прочими ее обитателями, выбор места для селения, для земледелия, для мельницы и лесопилки… Мне даже пришлось поднять его, а после и пару указанных им крестьян в воздух для лучшего обзора и, разумеется, в качестве аргумента с моей стороны. В итоге стороны пришли к соглашению. Крестьяне завтра должны были выдвинуться к выбранному для будущей деревни месту, где их будем ждать мы с Лексом и Катти, где и принесут массовую клятву верности новому владыке. Я, в свою очередь, оставила метки вокруг лагеря, а после сделала несколько кругов над ним. Небесный дозор, да!
Кстати, заметила, что за мной с почтительного расстояния наблюдает другая мантикора, которая, стоило мне направиться в ее сторону, тут же ретировалась, да так быстро, что я даже не успела толком понять, куда именно она пропала. Просто нырнула вниз и скрылась в лесу. А мне стало понятно, что обозначать свою территорию надо уже сейчас, не дожидаясь, пока крестьяне доберутся до будущего места жительства – нельзя исключать вероятность того, что крылатые хищники нападут на людей уже этой ночью.
Так что я к наступлению темноты я вернулась к лагерю и заступила на боевое дежурство. Несмотря на недоумение Катти, после которого я едва сдержала желание стукнуть эту девицу по лбу ото всей души потомка пролетариев:
- Какое тебе дело до этих смердов? Ну, утащат пару-тройку… Остальные осторожнее будут!
И несмотря на возмущение Лекса, который вновь испугался за сохранность содержимого винного погреба.
К счастью, успела на секундочку забежать в подвал и оставить заранее оговоренную пайку для Бирюзы и ее крылатых подружек, иначе получила бы порцию возмущения за незапланированную отлучку еще и от них. Да, в кредит! А что делать? Кстати, пикси за последнее время заметно округлились, отъелись и, думаю, на пыльцу теперь даже смотреть не захотят. Хм... Надеюсь, они не предъявят мне претензии за то, что их крылья не держат. Раньше-то от голода не держали, а теперь по другой, прямо противоположной причине...
Вот и дежурю с тех пор. Уже десять дней хожу помечаю выбранную Лексом и крестьянами территорию — лес по эту сторону реки, берег и часть леса на другом ее берегу, а также часть предгорий. Каждое дерево, каждый куст, каждый овраг в Райффельском лесу я запомнила практически «в лицо». А кто сказал, что устанавливать границы легко?! Нет, рвы копать и заградительные сооружения возводить мне, конечно, не пришлось, но... Поцарапать когтями кору, потереться об нее загривком, окропить, так сказать, росой камушек побольше — вроде бы ничего сложного. Но территория-то огромна, деревья и кусты все никак не кончаются, а терпение - очень даже. К концу третьего дня меня уже захлестнуло глухое раздражение, на пятый день — злость, а сейчас я просто в бешенстве и готова порвать любого, кто попадется мне на пути. Тут надо сказать, что мантикоры, от которых я, в первую очередь, хотела защитить деревню, а также лесные звери чуяли мое настроение и предпочитали держаться подальше. Вот и приходилось мне выпускать пар в ругани с Лексом и спорах с Катти.
Ах, да! Еще моя вторая ипостась повадилась охотиться, причем на мое мнение по этому вопросу ей было наплевать. Ох, в какой истерике я пребывала, когда поймала и сожрала своего первого зайца! Буквально проглотила, едва разжевав! Сырого, с горячей кровью... Брр! Фууу! Я потом долго отплевывалась и лакала воду из ближайшего ручья. Вернее, моя человеческая половина. Мантикорья сожалела лишь о том, что заяц тот ей всего на один зуб. И хотела немедленно отправиться на поиски добычи покрупнее. В тот день я, пока истерила, едва не утратила над ней контроль. И четко осознала: поддаваться сильным отрицательным эмоциям мне нельзя, иначе... Боюсь даже представить, на что способна огромная мантикора, поддавшаяся звериным инстинктам! Особенно если в ее охотничьих угодьях находится замок и лагерь, который еще нескоро превратиться в поселение, способное себя защитить!
Разумеется, я никому не сказала о том случае! Не хватало еще, чтобы Лекс меня на цепь посадил — магическую или, чего доброго, настоящую. Но сама с тех пор старалась контролировать каждый шаг мантикоры.
Лекс, кстати, с тех пор меня радовал — забыл о выпивке и почти все свое время проводил в лагере. Каждый вечер я забирала его оттуда и несла в замок. Трезвого, усталого и озадаченного. Наговорившегося с подданными — крестьяне, как обещали, принесли клятву новому господину. И, что мне особенно понравилось, маг не чурался лично помогать в возведении частокола и сторожевых вышек вокруг будущей деревни, да и Эша как-то втянул в это дело. Вряд ли без них частокол появился бы так быстро. Хорошо все-таки, что я отстояла деревню. Так, глядишь, к будущей зиме лагерь действительно станет деревней, от замка до перевала проляжет более-менее хорошая дорога, по которой сюда потянутся новые переселенцы, купцы с товаром, долина оживет... Кто б только знал, как я устала от размеренной жизни Райффельского болота! Как я соскучилась по ритму большого города, по кипению жизни, по праздникам с массовыми гуляньями! Как хочу пройтись по магазинам или, в реалиях этого мира, по лавкам и прикупить себе что-нибудь красивое! И пусть только Лекс попробует зажать деньги фамилиару на обновки! Мозг вынесу качественно, и пустую полость цементом залью! Грр!
Замечтавшись, я прозевала момент, когда на полянку метрах в десяти от меня приземлился крупный самец мантикоры — угольно-черного окраса, с разорванным ухом, шрамами от когтей на морде, львиной гривой, не оставляющей сомнений в принадлежности данной особи к мужскому полу, и такими массивными и тяжелыми рогами, что поневоле наводило на мысль о том, что ему катастрофически не везет в личной жизни. И сразу попытался, что называется, взять меня в оборот. В смысле, соблазнять начал! Показывать себя во всей красе — то одним боком повернется, то другим, то крылья во всю ширь распахнет, то жалом потрясает грозно, а уж сложносоставной рык, испущенный им при виде меня, чего стоит! Ух, сколько в нем всего — и любопытство, и симпатия, и вожделение, и приглашение в койку. Мол, ты привлекательна, я чертовски привлекателен, так что не будем терять время. И волна вполне себе однозначного мужского интереса. Прямо красавец-мужчина, да... Правда, мелковат для меня. Не в три раза меньше, как следовало из оценки Лекса среднестатистической особи мантикоры, но макушкой он с трудом доставал мне до ключицы. И есть риск быть раздавленным...
Пока я соображала, как поступить, мантикор решил обнаглеть — вместо того, чтобы честь по чести поприветствовать даму, раскланяться и представиться, с ходу полез мне под хвостом нюхать! Ну, никакого уважения! Так удивился, когда я с размаху опустила тяжелую лапу ему на голову, с силой вдавив в снег, а после душевно так прорычала, что, во-первых, я никакого повода вести себя со мной как с продажной самкой не давала, и, во-вторых, женилка у него не отросла еще. Ну, во всяком случае, в свой длинный раскатистый рык я вложила именно такой смысл, а что из этого понял излишне горячий самец, не знаю. Дураком он не был, так что быстро отполз на безопасное расстояние и, напоследок одарив меня многообещающим взглядом, ретировался. Мол, еще встретимся, красотка, тогда и поговорим! Обиделся, и будет мстить. Я фыркнула — посмотрим... А потом вернулась к прежнему занятию — до замыкания границы моих «охотничьих» угодий еще пилить и пилить.
В лагерь за «царем и богом» я вернулась уже затемно, и со скрытым удовлетворением отметила, что тот весь день вкалывал на ниве обустройства деревни, да и сейчас ровными сильными ударами топора отсекает лишние ветви от сосны. Заметив меня, он лишь коротко кивнул и указал на ближайший костер. Мол, подожди.
Я не возражала — улеглась у огня, прикрывшись крыльями и изо всех сил делая вид, будто не замечаю детей, с опасливым любопытством наблюдавших за мной из-за палатки. И как-то незаметно для себя задремала. А проснулась, интуитивно почуяв приближение хозяина. Приоткрыв один глаз, увидела, что он вместе с Эшем подошли к костру с котелками еды. Поужинают и обратно. Могу еще подремать.
Не подремала, потому что против воли стала прислушиваться к их разговору. А о чем могли беседовать два мужика после тяжелой работы? Конечно же о женщинах. Вернее, об одной конкретной женщине — обо мне.
- ...еще две-три недели, максимум месяц, и у мантикор гон пойдет, — негромко говорил Эш, явно подбивая моего хозяина на что-то. — Весна близится, сам понимаешь. Марианна и так не подарок, а на почве неудовлетворенности совсем с катушек съедет, – продолжал Эш, жадно поглощая кашу. – Думаешь, сможешь в башне отсидеться? С нее в таком состоянии станется дверь выломать, к тебе вломиться, а дальше – или порвет, или... сам понимаешь. Я твои шансы прикинул, так вот, сразу скажу: не вырвешься.
И ухмыляется так гаденько. Эх, а казался вполне приличным чел… тьфу, демоном!
Я едва сдержалась от того, чтобы встать и одним ударом лапы вдавить голову демона в снег – уже за одну только поднятую тему. Так разозлилась, что даже об опасениях забыла! Удерживало меня в тот момент лишь понимание: нужно выяснить позицию моего непосредственного начальника, в смысле, хозяина по вопросу моей половой, хвост ее побери, жизни. Чтобы точно знать, скольких еще мужиков мне сегодня в снег башкой макать, грр!
- И что ты предлагаешь? – нарочито равнодушно осведомился Лекс.
А я ощутила раздражение и злость хозяина. Ему этот разговор был тоже, мягко говоря, неприятен.
И все это нарочито спокойно и равнодушно, разглядывая гладко отполированные пикси ногти. Ну да, они мне и в человеческом облике маникюр делают! Отличный, кстати.
Лекс, сопя, замолчал. А я почувствовала: лед тронулся! И вновь вернулась к уговорам вперемешку с намеками на последствия королевского гнева и описанием перспектив как действия, так и бездействия графа Райффель. В итоге уговорила. А спусковым крючком для «царя и бога» стала безобидная вроде бы фраза:
- А уж если стены будущей крепости и домов промазать цементом…
- Не надо про цемент! – возопил «царь и бог», снова схватившись за голову. – Сказал же, что достану, когда снег сойдет! Или сама хочешь его через горы таскать?
Э, нет, руководство постройкой деревни, а, в перспективе, и освоения долины нравится мне гораздо больше! Я ж управленец, причем не только по образованию, но и по духу. И мне непросто самой быть в подчинении. Тем более, быть фамилиаром. Грр!
- Делай, что хочешь! – разрешил, наконец, Лекс, предварительно высказав все, что накипело. – Ладно, помогу. Но! Жду к завтрашнему утру план действий на ближайшую неделю. И так, чтобы не отрывать меня от исследований надолго. И да, со старостой и остальными сама объясняйся.
Я, как ни была довольна собой, не удержалась – сердито фыркнула.
- Катти с собой возьми – для подстраховки, счета и всего остального, – посоветовал он.
Вот тут я согласилась. Лететь в одиночку к крестьянам я все-таки опасалась.
А Лекс с хитрой усмешкой добавил:
- И метить начинай сегодня же, Кисуля. Главное, не на мое место!
И, расхохотавшись, отправился в свой кабинет. Шутник, хвост побери!
На пороге он все-таки обернулся:
- Удачи, Марианна!
И захлопнул дверь.
А я, фыркнув (должно же последнее слово оставаться за мной!), отправилась на поиски Катти.
Глава 8
Долина Райффель,
десять дней спустя...
Рисовали на бумаге, да забыли про овраги – моя жизнь в последние десять дней целиком и полностью оправдывала это выражение.
Начать хотя бы с того, что объявлять крестьянам графскую волю я отправилась в одиночку, так как Катти отговорилась занятостью и женским недомоганием. А сама графская воля с моей подачи энтузиазма у нее не вызвала, особенно после того, как Лисичка узнала, что ей от участия в восстановлении Райффеля не отвертеться. Начальник сказал свое веское слово… так его и перетак! А я, признаться, была очень рада возможности привлечь ее к общему делу – это же отличная возможность подружиться с моей товаркой по несчастью, узнать еще что-нибудь о реципиентке и этом мире. Кроме того… Ну, грызет меня недовольство от того, что мне предстоит проделать огромную работу в одиночку, заедает прямо! И это при том, что обязанностей по охране замка с меня никто не снимал (ну, от них я из-за услуг пикси и сама бы не стала отказываться). Иными словами, сама, будучи загруженной по самые крылья, не могу спокойно смотреть, как кто-то другой прохлаждается. И, если Лекса я уже привлекла по полной, хоть тот еще и наивно надеется отсидеться в своем кабинете, то Катти… Ну, прогнала магически пару-тройку сквозняков по углам, потом поток воды по полу – вот и вся уборка! Приготовление еды — обновление раз в несколько дней комплекса специальных заклятий на кухне да левитация продуктов из кладовой на кухню. От Лекса полтора поручения получила и все, сидит в своих покоях, якобы тоже исследованиями занимается! Уж не знаю, что именно она там исследует, но теперь-то у меня есть и повод, и основание для прекращения ее спокойной жизни.
К счастью, во второй визит в крестьянский лагерь меня никто подстрелить не пытался, хоть на прицел и взяли. Думаю, немаловажную роль в улучшении отношения ко мне со стороны крестьян сыграли два объемных тюка, которые я навьючила на себя перед вылетом – в одном еда, снадобья и зелья, в другом теплые одеяла, все равно валявшиеся бесхозными в замковых кладовых. Взяла все на свой страх и риск, но, надеюсь, Катти привычно промолчит, а Лекс не заметит. Зато вон у людей сколько радости – они за «гуманитарную помощь» даже присутствие здоровенной крылатой зверюги в непосредственной близости от себя терпеть готовы!
Правда, новый шок им пришлось пережить, когда мантикора и, по совместительству, фамилиар графа Заккарии Райффельского, спустившись с небес, тут же обернулась молодой женщиной и предложила поговорить… В общем, в глазах многих крестьян читалось с трудом сдерживаемое желание метнуть в меня копье или убить другим наиболее быстрым и безопасным способом. М-да, в проклятой долине жить собрались, под властью мага-экспериментатора... Пришлось возвращать людей в адекватное состояние, железным тоном напомнив, кто я и по какому делу, а также о недавнем желании их поселиться в Райффеле. И мысленно радоваться, что магия в этом мире часть обыденной жизни, и святая инквизиция умерла в своем зачатке. Хотела еще закрепить эффект парой витиеватых нецензурных выражений, да староста меня опередил – пришел в себя раньше остальных, громовым голосом призвал всех к порядку, сопроводив короткую речь парой ядреных словец, и даже шагнул мне навстречу.
А дальше было яростное, до хрипоты обсуждение условий их дальнейшего нахождения во владениях графа Заккарии и сосуществования с пикси, мантикорами и прочими ее обитателями, выбор места для селения, для земледелия, для мельницы и лесопилки… Мне даже пришлось поднять его, а после и пару указанных им крестьян в воздух для лучшего обзора и, разумеется, в качестве аргумента с моей стороны. В итоге стороны пришли к соглашению. Крестьяне завтра должны были выдвинуться к выбранному для будущей деревни месту, где их будем ждать мы с Лексом и Катти, где и принесут массовую клятву верности новому владыке. Я, в свою очередь, оставила метки вокруг лагеря, а после сделала несколько кругов над ним. Небесный дозор, да!
Кстати, заметила, что за мной с почтительного расстояния наблюдает другая мантикора, которая, стоило мне направиться в ее сторону, тут же ретировалась, да так быстро, что я даже не успела толком понять, куда именно она пропала. Просто нырнула вниз и скрылась в лесу. А мне стало понятно, что обозначать свою территорию надо уже сейчас, не дожидаясь, пока крестьяне доберутся до будущего места жительства – нельзя исключать вероятность того, что крылатые хищники нападут на людей уже этой ночью.
Так что я к наступлению темноты я вернулась к лагерю и заступила на боевое дежурство. Несмотря на недоумение Катти, после которого я едва сдержала желание стукнуть эту девицу по лбу ото всей души потомка пролетариев:
- Какое тебе дело до этих смердов? Ну, утащат пару-тройку… Остальные осторожнее будут!
И несмотря на возмущение Лекса, который вновь испугался за сохранность содержимого винного погреба.
К счастью, успела на секундочку забежать в подвал и оставить заранее оговоренную пайку для Бирюзы и ее крылатых подружек, иначе получила бы порцию возмущения за незапланированную отлучку еще и от них. Да, в кредит! А что делать? Кстати, пикси за последнее время заметно округлились, отъелись и, думаю, на пыльцу теперь даже смотреть не захотят. Хм... Надеюсь, они не предъявят мне претензии за то, что их крылья не держат. Раньше-то от голода не держали, а теперь по другой, прямо противоположной причине...
Вот и дежурю с тех пор. Уже десять дней хожу помечаю выбранную Лексом и крестьянами территорию — лес по эту сторону реки, берег и часть леса на другом ее берегу, а также часть предгорий. Каждое дерево, каждый куст, каждый овраг в Райффельском лесу я запомнила практически «в лицо». А кто сказал, что устанавливать границы легко?! Нет, рвы копать и заградительные сооружения возводить мне, конечно, не пришлось, но... Поцарапать когтями кору, потереться об нее загривком, окропить, так сказать, росой камушек побольше — вроде бы ничего сложного. Но территория-то огромна, деревья и кусты все никак не кончаются, а терпение - очень даже. К концу третьего дня меня уже захлестнуло глухое раздражение, на пятый день — злость, а сейчас я просто в бешенстве и готова порвать любого, кто попадется мне на пути. Тут надо сказать, что мантикоры, от которых я, в первую очередь, хотела защитить деревню, а также лесные звери чуяли мое настроение и предпочитали держаться подальше. Вот и приходилось мне выпускать пар в ругани с Лексом и спорах с Катти.
Ах, да! Еще моя вторая ипостась повадилась охотиться, причем на мое мнение по этому вопросу ей было наплевать. Ох, в какой истерике я пребывала, когда поймала и сожрала своего первого зайца! Буквально проглотила, едва разжевав! Сырого, с горячей кровью... Брр! Фууу! Я потом долго отплевывалась и лакала воду из ближайшего ручья. Вернее, моя человеческая половина. Мантикорья сожалела лишь о том, что заяц тот ей всего на один зуб. И хотела немедленно отправиться на поиски добычи покрупнее. В тот день я, пока истерила, едва не утратила над ней контроль. И четко осознала: поддаваться сильным отрицательным эмоциям мне нельзя, иначе... Боюсь даже представить, на что способна огромная мантикора, поддавшаяся звериным инстинктам! Особенно если в ее охотничьих угодьях находится замок и лагерь, который еще нескоро превратиться в поселение, способное себя защитить!
Разумеется, я никому не сказала о том случае! Не хватало еще, чтобы Лекс меня на цепь посадил — магическую или, чего доброго, настоящую. Но сама с тех пор старалась контролировать каждый шаг мантикоры.
Лекс, кстати, с тех пор меня радовал — забыл о выпивке и почти все свое время проводил в лагере. Каждый вечер я забирала его оттуда и несла в замок. Трезвого, усталого и озадаченного. Наговорившегося с подданными — крестьяне, как обещали, принесли клятву новому господину. И, что мне особенно понравилось, маг не чурался лично помогать в возведении частокола и сторожевых вышек вокруг будущей деревни, да и Эша как-то втянул в это дело. Вряд ли без них частокол появился бы так быстро. Хорошо все-таки, что я отстояла деревню. Так, глядишь, к будущей зиме лагерь действительно станет деревней, от замка до перевала проляжет более-менее хорошая дорога, по которой сюда потянутся новые переселенцы, купцы с товаром, долина оживет... Кто б только знал, как я устала от размеренной жизни Райффельского болота! Как я соскучилась по ритму большого города, по кипению жизни, по праздникам с массовыми гуляньями! Как хочу пройтись по магазинам или, в реалиях этого мира, по лавкам и прикупить себе что-нибудь красивое! И пусть только Лекс попробует зажать деньги фамилиару на обновки! Мозг вынесу качественно, и пустую полость цементом залью! Грр!
Замечтавшись, я прозевала момент, когда на полянку метрах в десяти от меня приземлился крупный самец мантикоры — угольно-черного окраса, с разорванным ухом, шрамами от когтей на морде, львиной гривой, не оставляющей сомнений в принадлежности данной особи к мужскому полу, и такими массивными и тяжелыми рогами, что поневоле наводило на мысль о том, что ему катастрофически не везет в личной жизни. И сразу попытался, что называется, взять меня в оборот. В смысле, соблазнять начал! Показывать себя во всей красе — то одним боком повернется, то другим, то крылья во всю ширь распахнет, то жалом потрясает грозно, а уж сложносоставной рык, испущенный им при виде меня, чего стоит! Ух, сколько в нем всего — и любопытство, и симпатия, и вожделение, и приглашение в койку. Мол, ты привлекательна, я чертовски привлекателен, так что не будем терять время. И волна вполне себе однозначного мужского интереса. Прямо красавец-мужчина, да... Правда, мелковат для меня. Не в три раза меньше, как следовало из оценки Лекса среднестатистической особи мантикоры, но макушкой он с трудом доставал мне до ключицы. И есть риск быть раздавленным...
Пока я соображала, как поступить, мантикор решил обнаглеть — вместо того, чтобы честь по чести поприветствовать даму, раскланяться и представиться, с ходу полез мне под хвостом нюхать! Ну, никакого уважения! Так удивился, когда я с размаху опустила тяжелую лапу ему на голову, с силой вдавив в снег, а после душевно так прорычала, что, во-первых, я никакого повода вести себя со мной как с продажной самкой не давала, и, во-вторых, женилка у него не отросла еще. Ну, во всяком случае, в свой длинный раскатистый рык я вложила именно такой смысл, а что из этого понял излишне горячий самец, не знаю. Дураком он не был, так что быстро отполз на безопасное расстояние и, напоследок одарив меня многообещающим взглядом, ретировался. Мол, еще встретимся, красотка, тогда и поговорим! Обиделся, и будет мстить. Я фыркнула — посмотрим... А потом вернулась к прежнему занятию — до замыкания границы моих «охотничьих» угодий еще пилить и пилить.
В лагерь за «царем и богом» я вернулась уже затемно, и со скрытым удовлетворением отметила, что тот весь день вкалывал на ниве обустройства деревни, да и сейчас ровными сильными ударами топора отсекает лишние ветви от сосны. Заметив меня, он лишь коротко кивнул и указал на ближайший костер. Мол, подожди.
Я не возражала — улеглась у огня, прикрывшись крыльями и изо всех сил делая вид, будто не замечаю детей, с опасливым любопытством наблюдавших за мной из-за палатки. И как-то незаметно для себя задремала. А проснулась, интуитивно почуяв приближение хозяина. Приоткрыв один глаз, увидела, что он вместе с Эшем подошли к костру с котелками еды. Поужинают и обратно. Могу еще подремать.
Не подремала, потому что против воли стала прислушиваться к их разговору. А о чем могли беседовать два мужика после тяжелой работы? Конечно же о женщинах. Вернее, об одной конкретной женщине — обо мне.
- ...еще две-три недели, максимум месяц, и у мантикор гон пойдет, — негромко говорил Эш, явно подбивая моего хозяина на что-то. — Весна близится, сам понимаешь. Марианна и так не подарок, а на почве неудовлетворенности совсем с катушек съедет, – продолжал Эш, жадно поглощая кашу. – Думаешь, сможешь в башне отсидеться? С нее в таком состоянии станется дверь выломать, к тебе вломиться, а дальше – или порвет, или... сам понимаешь. Я твои шансы прикинул, так вот, сразу скажу: не вырвешься.
И ухмыляется так гаденько. Эх, а казался вполне приличным чел… тьфу, демоном!
Я едва сдержалась от того, чтобы встать и одним ударом лапы вдавить голову демона в снег – уже за одну только поднятую тему. Так разозлилась, что даже об опасениях забыла! Удерживало меня в тот момент лишь понимание: нужно выяснить позицию моего непосредственного начальника, в смысле, хозяина по вопросу моей половой, хвост ее побери, жизни. Чтобы точно знать, скольких еще мужиков мне сегодня в снег башкой макать, грр!
- И что ты предлагаешь? – нарочито равнодушно осведомился Лекс.
А я ощутила раздражение и злость хозяина. Ему этот разговор был тоже, мягко говоря, неприятен.
