- А вы, напротив, знаете слишком много деталей для женщины, которая владела книжной лавкой в Кратанге. Кто же вы на самом деле такая, Не-Лаэнис Не-из-Кратанга? - Сиамар внимательно разглядывал ее также, как тогда в лавке.
Повисла напряженная тишина. Чернокнижница совсем не горела желанием выкладывать все о себе новому странному знакомому. В этот момент на террасу вышел второй эльф. Аланис обернулась. Товарищ, о котором говорил Сиамар.
Волосы Миреила, юноши, что выглядел едва ли на двадцать лет, собранные в высокий хвост на затылке были чернее воронова пера и не скрывали остроконечных ушей. Одежда из плотной ткани была простой, но удобной, а за спиной виднелся лук и колчан, полный стрел. Охотник держал в руке связку из четырех кроликов и с недоумением разглядывал гостью. Тонкие черты лица исказило крайнее удивление: он явно не знал что в доме будет гостья. Аланис и Миреил изучающе разглядывали друг друга с минуту, а затем Миреил бросил настороженный взгляд на Сиамара.
Тогда женщина обернулась к хозяину дому и рассмеялась:
- Мы все изгои в этом городе, верно? Я не доверяю вам, Сиамар, а вы не доверяете мне, и это правильно. - Она склонила голову набок, лукаво глядя на эльфа. - Давайте сделаем так: я задаю вопрос и вы говорите о себе правду, а затем ваш черед. Идет?
- Ну что же. Звучит заманчиво. Миреил, ты не присоединишься?
Юноша вздохнул, сбросил с плеча колчан и подошел к чернокнижнице:
- Kaeth vede, tanna. [1]
- Kaeth vede, maenne. [2]
Охотник порядком удивленно, но уважительно, посмотрел на гостью, знающую его родной язык и поклонился в ответ. Уроки геральдики и чтение книг не прошло для Аланис бесследно и она кое-что припомнила о домах Ан’Гленн и Кэр’Соланн. Чернокнижница пригубила вино из бокала и заинтересованно посмотрела в глаза новоприбывшего эльфа:
- Кэр’Соланн - древний род. Древний и славный своими чародеями и целителями. Как получилось, что отпрыск эльфийской аристократии оказался на проклятой земле в обществе kael’fata да еще и стал простым охотником?
Миреил тяжело вздохнул и обратился к Сиамару, хоть игнорировать вопросы было против его правил:
- Мы можем поговорить наедине? Две минуты. Прошу тебя.
Сиамар кивнул и вошел в дом вслед за охотником. Когда дверь захлопнулась, Миреил обернулся и тихо прошипел:
- О чем ты думал, когда тащил дитя nar talanna (прим. авт.: младшего народа) к нам в дом? Тебе что, мало презрения на городских улицах?
Сиамар закатил глаза:
- Это не просто женщина nar talanna, это настоящая kael’fata. Человеческая чернокнижница. Вот что она имела ввиду под изгоем. Ее собратья жгут ей подобных на кострах по всему старому материку, ты же сам знаешь. Их остались единицы, может с десяток на весь наш мир, и их знания могут умереть вместе с ними. А век младшего народа так короток! Поэтому она здесь, понимаешь?
- И эти твои “бесценные” знания стоят того, чтобы наш дом спалили, если вскроется правда о ней и Орден узнает, что она тут бывала? Сиамар, ты старше меня больше чем на полторы сотни лет, но иногда дальновидности у тебя как у пятнадцатилетнего.
Старший эльф снова театрально закатил глаза:
- Будь добр, перестань раскрашивать все в мрачном цвете. И дай мне побеседовать с ней спокойно. Хотя бы сегодня.
Миреил поджал губы, долго сверлил глазами Сиамара, но все же сдался, памятуя о крайнем упрямстве и своеволии своего друга. Запрети он встречи под крышей этого дома, и Сиамар станет светить своими дурными ушами прямо в городе в обществе чернокнижницы. Если уже не начал…
- Ладно. - Миреил развернулся и направился вниз. У самой лестницы он обернулся. - Можешь рассказать этой женщине, почему я здесь. Мне, в отличие от вас, нечего скрывать. И еще… не слишком увлекайся ею. - Он развернулся и стал спускаться.
Сиамар самодовольно осклабился:
- Неужели это ревность?
- Это kael’fata. Мне ли не знать насколько холодные у них сердца. - Язвительно донеслось с лестницы.
Старший эльф хотел ответить что-нибудь колкое, но внизу уже хлопнула дверь и он, недовольно фыркнув, вернулся на террасу.
- Дитя лесов сегодня не в духе. - Сообщил он с улыбкой. - Вернемся к нашему разговору. Уступаю первый вопрос вам.
- Хорошо. Откуда вы родом, Сиамар?
- Из Ив-Роха. С западных островов. А вы?
- Из маленького городка в долине, Мельницы Дарри. Хотя стоило их назвать Виноградники Дарри. Вина оттуда лучшие в империи. Моя очередь: кто были ваши родители?
Сиамар чуть помолчал, затем осушил бокал залпом и сказал:
- Отец был капитаном драккара “Соллейс ан Йар” он пошел на корм рыбам когда мне было десять. Я остался с мачехой, она была морячкой и управлялась с топором лучше половины моряков из нашего клана. как и отец она плавала на драккаре, но под началом главы своего клана. Она была с соседнего острова. Родной матери я не помню. А кто были ваши родители?
- Отец мой - настоятель храма. А мать умерла в родах. Отец так сказал, но я не верила. Он всегда отводил взгляд, когда я расспрашивала о ней. Он вернулся со мной из Арнхельма, после неудачной попытки стать паладином. Сдается мне, мамаша просто отказалась от меня. Быть может она была простая прачка или служанка с севера или даже шлюха. Они часто сдают своих детей в сиротские приюты. Так что я никакая не леди, Сиамар.
Чернокнижница скривилась, воспоминания о далеком детстве оставляли неприятное послевкусие утраты. Наконец она прервала затянувшееся молчание:
- Как получилось, что вы, дитя морей, стали kael’fata?
- Мачеха таскала меня на корабле по всем морям. Она все время говорила, что даже из такого ничтожества как я, сделает морского бойца. Но мои руки никак не могли привыкнуть к грубым канатам, древку копья или топору. В общем я драил палубы несколько лет, а потом наш драккар угодил в шторм, каких не видывало побережье полвека. В живых осталось четверо, включая меня, и на всех нас была одна лодка, но до берега было слишком много дней… еды почти не было. Пресной воды - едва хватило бы на одного. Моряки сговорились. Они думали что я сплю и ничего не услышу. Хотели убить меня, когда я больше не смогу грести, и если станет совсем туго - то и сожрать. Вот только я все слышал. И когда наступило время моего караула я связал их всех, пока они спали. К берегу пристала лодка с подростком и одним иссушенным трупом. Два других я выкинул в море. Жить хотелось так, что я не зная заклятий забрал у них всю жизненную силу, что была.
Мужчина замолчал и взял бокал вина, пристально глядя на собеседницу. Аланис тихо сказала, отвечая ему таким же внимательным взглядом:
- Складная история, Сиамар, и, я уверена, рассказанная миру не впервые. И я бы в нее с удовольствием поверила, будь ваши волосы серебристыми как снега Арнхельма, но вы не из морских эльфов, а они не терпят “лесных неженок” на борту своих драккаров. - Она позволила себе взять его руку. Пальцы на ней были длинные и тонкие. Пальцы музыканта или писаря, но никак не моряка. - К тому же я вижу, ваши руки непривычны к канатам и парусам. Так откуда вы родом, кто ваша семья? И я попрошу вас больше не лгать, ведь это вам от меня что-то нужно, а не наоборот.
Сиамар рассмеялся и забрал свою руку:
- Послал же мне Нергал собеседницу, что знает многое о моем народе. Хорошо, на этот раз я отвечу честно: мои родители маги из рода Ан’Гленн. Их звание, а соответственно и мое: “neakh-gleidn an fearainn Glenn”, то есть хранители земель Гленн. Это что-то вроде ваших герцогов. Многие поколения нашей семьи были наделены магическим талантом, и я, как видите, тоже. Но мои способности не приветствуются нашим народом почти также, как и вашим. Мне повезло быть изгнанным, а не убитым. Сестра вышвырнула меня из имения, благо хоть не лишила родового имени. А Миреила выгнали из его дома за отсутствие магического таланта и крайне предосудительную связь со мной.
Чернокнижница удовлетворенно кивнула. Эта история была гораздо больше похожа на правду.
- Ваш вопрос, Сиамар.
Эльф немного посидел раздумывая, а затем спросил:
- А чем вас одарил Нергал?
Аланис ответила и Сиамар присвистнул:
- Какой впечатляющий набор. Нечасто встретишь такое. Быть может маятник и впрямь разворачивается? Тогда боги помилуйте нас. Если уничтожение двух крупных городов и появление таких одаренных как вы это только начало, то что будет дальше?
- Будто вы знаете много “Ступающих за грань” людей. Вы ведь сами сказали, что я - первая.
- Сказал. - Легко согласился эльф. - Но я чувствую ваши деяния. Вы несете все смерти с собой, я это вижу каждый раз заглядывая в ваши глаза. Вам так мало лет и так много крови на ваших хрупких руках. Скольких вы убили? Это мой следующий вопрос. Вы не отвертитесь. - Сиамар откинулся на резную спинку стула и облизнул губы, предвкушая ответ.
Аланис мрачно, но решительно посмотрела в глаза эльфа и ответила:
- Им нет числа. Я не знаю их имен, не знаю их лиц. Они все умирали во тьме. И каждый умирал, чтобы выжила тысяча других.
- Вы выражаетесь так же поэтично, как пророки и певцы, Лаэнис.
- Вы правы, я прибыла не из Дануолла. Я была в Клыке, когда его разрушила сначала Граатская чума, а затем главная императорская шл... пиромантка. Я была тогда среди беженцев. Хвост колонны терзали мертвые, а впереди, на узком горном перевале, нас ждал вооруженный отряд из Дайверика. Как я позже узнала - там было около восьмидесяти человек. - Чернокнижница без тени улыбки смотрела на собеседника. - Я пошла вперед и ни один из этих мясников не уцелел, зато колонна прошла через Вороново ущелье без серьезных численных потерь. Я сделала выбор и не раскаиваюсь.
Сиамар тряхнул копной огненных волос и взял руку Аланис в свои:
- Я понял, что вы крайне любопытная, когда в первый раз увидел вас у старика Вермеера. Я знаю этого брюзгу сорок лет и он скорее бы удавился, чем взял помощника, да еще и женщину. Старый козел совсем не ценил женских прелестей. - Сиамар очаровательно улыбнулся. - Я, к счастью, таким пороком не страдаю.
Аланис удивленно подняла одну бровь:
- Ни один чернокнижник, из тех кого я знала, не испытывает никакого влечения и не может иметь детей. “Любовь плотская или сердечная принадлежит первой добродетели, а мы служим другому богу.” - Спародировала она назидательный тон Григора и усмехнулась.
На этом настала очередь Сиамара удивиться:
- Боги милосердные, что они сделали с вами?
- Что сделано, того не воротишь. - Заметила Аланис сухо. - Вы задолжали мне ответ. Поведайте же мне, зачем вы притащили меня сюда? Явно не затем чтобы обсуждать женские прелести и отношение к ним старика Вермеера.
Эльф допил свое вино, поставил бокал на стол и, выдержав театральную паузу заявил:
- Я хочу, чтобы вы отправились в Башню Ночи.
Сначала Аланис показалось, что она ослышалась. Но нет, эльф совершенно точно сказал про владения Безумного Короля. Она немного помолчала, прикидывая, что такое могло понадобиться мужчине в руинах старой королевской башни. В голову ничего не пришло и она спросила:
- Но зачем, Сиамар?
Вместо ответа он быстро ушел в дом и вернулся с бархатной тряпицей, в которую было что-то завернуто. Он склонился над Аланис и развернул ткань. На ней лежал ржавый осколок железа. Женщина вопрошающе подняла глаза на собеседника.
Тот лишь усмехнулся и посоветовал:
- Почувствуйте, что он в себе несет. Можете прикоснуться, вам с вашими темными дарами он ничего не сделает.
Аланис прикрыла на мгновение глаза, открывая сердце и сразу же поняла, о чем говорит эльф. Осколок даже старый и ржавый ярко сиял пряной болью и распространял вокруг себя стылый аромат смерти.
Она взяла этот кусочек металла и повертела в тонких белых пальцах. Возможно это когда-то был нож или какой-то пыточный инструмент. Башня Ночи стояла над темницами, в которых ужасной смертью погибли тысячи эльфов и людей, и пыточных инструментов там было хоть отбавляй.
- Вы достали этот сувенир оттуда, Сиамар? - Она протянула ему осколок.
Эльф кивнул, бережно заворачивая его в тряпицу и сел на свое место.
- Это дорого мне стоило, Лаэнис. - Он печально вздохнул. - Когда я отправился туда, я выглядел как Миреил. Я был свеж и юн. А вернулся я уже таким, успев прихватить только этот осколок.
Аланис внимательно пригляделась к собеседнику и вспомнила, что все чистокровные эльфы, которых она видела в своей жизни, выглядели юными. В отличие от них Сиамар выглядел на все тридцать пять, хоть и пытался это скрыть, старательно ухаживая за собой. Но Башня Ночи все таки-оставила на нем отпечаток.
Тем временем эльф продолжил:
- Миреил, мой милый мальчик, мой голос разума, пытался меня остановить, но, боюсь, когда речь идет о материалах для темных артефактов, меня может остановить только сам Нергал. Понимаете ли, мне крайне сложно сопротивляться двум вещам: моему призванию и хорошеньким женщинам. Так что, Лаэнис, я готов сделать для вас все что угодно, лишь бы вы согласились принести мне еще таких же вещиц из Башни, желательно побольше.
В глазах эльфа горел алчный, голодный огонек, придавая ему вид безумный и пугающий. Они сверкали таким же фанатизмом, каким горели глаза Григора, когда он работал над фолиантом или хотя бы говорил о нем.
Аланис сложила руки на груди и спросила:
- Отчего вы не найдете каких-нибудь наемников или искателей приключений из людей? - Она обвела глазами особняк и кивнула на серебряную посуду. - У вас найдутся деньги, чтобы заплатить, а обычных людей золото ослепляет так, что они полезут куда угодно.
Сиамар рассмеялся, разливая остатки вина по бокалам:
- Вы думаете я не пытался? Трое таких ослепленных отправились и не вернулись, а по городу поползли слухи, так что я оставил попытки.
- Что с ними случилось?
- Кто знает? Возможно, они сошли с ума или потерялись в темных лабиринтах подземелий. - Сиамар безразлично пожал плечами. Его совершенно не заботила судьба этих людей, и он того не скрывал. - Башня - голодное место, но я верю, что вас она не тронет. Вы сами несете в себе тьму. Теперь понимаете, как я возрадовался, лишь увидев вас в этой занюханной лавке?
Аланис хмыкнула:
- И что же вы предлагаете взамен, Сиамар? Вы же понимаете, что я не возьму золото, зная, что это за место.
- Понимаю. Если раздобудете мне еще такого металла, - эльф лукаво взглянул на собеседницу, выдержал паузу и торжественно заявил, - я возложу на вашу голову корону, каких еще не видывал свет.
Лицо Аланис приобрело насмешливое выражение:
- Разве я похожа на королеву?
Сиамар посерьезнел:
- Достаньте материалы и в добавление к вашему посоху получите регалии, какие есть, быть может, только у Верховной Жрицы Инаат.
Повисла напряженная тишина. Чернокнижница совсем не горела желанием выкладывать все о себе новому странному знакомому. В этот момент на террасу вышел второй эльф. Аланис обернулась. Товарищ, о котором говорил Сиамар.
Волосы Миреила, юноши, что выглядел едва ли на двадцать лет, собранные в высокий хвост на затылке были чернее воронова пера и не скрывали остроконечных ушей. Одежда из плотной ткани была простой, но удобной, а за спиной виднелся лук и колчан, полный стрел. Охотник держал в руке связку из четырех кроликов и с недоумением разглядывал гостью. Тонкие черты лица исказило крайнее удивление: он явно не знал что в доме будет гостья. Аланис и Миреил изучающе разглядывали друг друга с минуту, а затем Миреил бросил настороженный взгляд на Сиамара.
Тогда женщина обернулась к хозяину дому и рассмеялась:
- Мы все изгои в этом городе, верно? Я не доверяю вам, Сиамар, а вы не доверяете мне, и это правильно. - Она склонила голову набок, лукаво глядя на эльфа. - Давайте сделаем так: я задаю вопрос и вы говорите о себе правду, а затем ваш черед. Идет?
- Ну что же. Звучит заманчиво. Миреил, ты не присоединишься?
Юноша вздохнул, сбросил с плеча колчан и подошел к чернокнижнице:
- Kaeth vede, tanna. [1]
Закрыть
- Он вежливо поцеловал руку Аланис. Голос у охотника оказался мягкий и говорил он спокойно.(прим. авт.) пер. с эльф.: Добрый вечер, сударыня
- Kaeth vede, maenne. [2]
Закрыть
- Аланис отвесила легкий поклон головой.(прим. авт.) пер. с эльф.: Добрый вечер, сударь.
Охотник порядком удивленно, но уважительно, посмотрел на гостью, знающую его родной язык и поклонился в ответ. Уроки геральдики и чтение книг не прошло для Аланис бесследно и она кое-что припомнила о домах Ан’Гленн и Кэр’Соланн. Чернокнижница пригубила вино из бокала и заинтересованно посмотрела в глаза новоприбывшего эльфа:
- Кэр’Соланн - древний род. Древний и славный своими чародеями и целителями. Как получилось, что отпрыск эльфийской аристократии оказался на проклятой земле в обществе kael’fata да еще и стал простым охотником?
Миреил тяжело вздохнул и обратился к Сиамару, хоть игнорировать вопросы было против его правил:
- Мы можем поговорить наедине? Две минуты. Прошу тебя.
Сиамар кивнул и вошел в дом вслед за охотником. Когда дверь захлопнулась, Миреил обернулся и тихо прошипел:
- О чем ты думал, когда тащил дитя nar talanna (прим. авт.: младшего народа) к нам в дом? Тебе что, мало презрения на городских улицах?
Сиамар закатил глаза:
- Это не просто женщина nar talanna, это настоящая kael’fata. Человеческая чернокнижница. Вот что она имела ввиду под изгоем. Ее собратья жгут ей подобных на кострах по всему старому материку, ты же сам знаешь. Их остались единицы, может с десяток на весь наш мир, и их знания могут умереть вместе с ними. А век младшего народа так короток! Поэтому она здесь, понимаешь?
- И эти твои “бесценные” знания стоят того, чтобы наш дом спалили, если вскроется правда о ней и Орден узнает, что она тут бывала? Сиамар, ты старше меня больше чем на полторы сотни лет, но иногда дальновидности у тебя как у пятнадцатилетнего.
Старший эльф снова театрально закатил глаза:
- Будь добр, перестань раскрашивать все в мрачном цвете. И дай мне побеседовать с ней спокойно. Хотя бы сегодня.
Миреил поджал губы, долго сверлил глазами Сиамара, но все же сдался, памятуя о крайнем упрямстве и своеволии своего друга. Запрети он встречи под крышей этого дома, и Сиамар станет светить своими дурными ушами прямо в городе в обществе чернокнижницы. Если уже не начал…
- Ладно. - Миреил развернулся и направился вниз. У самой лестницы он обернулся. - Можешь рассказать этой женщине, почему я здесь. Мне, в отличие от вас, нечего скрывать. И еще… не слишком увлекайся ею. - Он развернулся и стал спускаться.
Сиамар самодовольно осклабился:
- Неужели это ревность?
- Это kael’fata. Мне ли не знать насколько холодные у них сердца. - Язвительно донеслось с лестницы.
Старший эльф хотел ответить что-нибудь колкое, но внизу уже хлопнула дверь и он, недовольно фыркнув, вернулся на террасу.
- Дитя лесов сегодня не в духе. - Сообщил он с улыбкой. - Вернемся к нашему разговору. Уступаю первый вопрос вам.
- Хорошо. Откуда вы родом, Сиамар?
- Из Ив-Роха. С западных островов. А вы?
- Из маленького городка в долине, Мельницы Дарри. Хотя стоило их назвать Виноградники Дарри. Вина оттуда лучшие в империи. Моя очередь: кто были ваши родители?
Сиамар чуть помолчал, затем осушил бокал залпом и сказал:
- Отец был капитаном драккара “Соллейс ан Йар” он пошел на корм рыбам когда мне было десять. Я остался с мачехой, она была морячкой и управлялась с топором лучше половины моряков из нашего клана. как и отец она плавала на драккаре, но под началом главы своего клана. Она была с соседнего острова. Родной матери я не помню. А кто были ваши родители?
- Отец мой - настоятель храма. А мать умерла в родах. Отец так сказал, но я не верила. Он всегда отводил взгляд, когда я расспрашивала о ней. Он вернулся со мной из Арнхельма, после неудачной попытки стать паладином. Сдается мне, мамаша просто отказалась от меня. Быть может она была простая прачка или служанка с севера или даже шлюха. Они часто сдают своих детей в сиротские приюты. Так что я никакая не леди, Сиамар.
Чернокнижница скривилась, воспоминания о далеком детстве оставляли неприятное послевкусие утраты. Наконец она прервала затянувшееся молчание:
- Как получилось, что вы, дитя морей, стали kael’fata?
- Мачеха таскала меня на корабле по всем морям. Она все время говорила, что даже из такого ничтожества как я, сделает морского бойца. Но мои руки никак не могли привыкнуть к грубым канатам, древку копья или топору. В общем я драил палубы несколько лет, а потом наш драккар угодил в шторм, каких не видывало побережье полвека. В живых осталось четверо, включая меня, и на всех нас была одна лодка, но до берега было слишком много дней… еды почти не было. Пресной воды - едва хватило бы на одного. Моряки сговорились. Они думали что я сплю и ничего не услышу. Хотели убить меня, когда я больше не смогу грести, и если станет совсем туго - то и сожрать. Вот только я все слышал. И когда наступило время моего караула я связал их всех, пока они спали. К берегу пристала лодка с подростком и одним иссушенным трупом. Два других я выкинул в море. Жить хотелось так, что я не зная заклятий забрал у них всю жизненную силу, что была.
Мужчина замолчал и взял бокал вина, пристально глядя на собеседницу. Аланис тихо сказала, отвечая ему таким же внимательным взглядом:
- Складная история, Сиамар, и, я уверена, рассказанная миру не впервые. И я бы в нее с удовольствием поверила, будь ваши волосы серебристыми как снега Арнхельма, но вы не из морских эльфов, а они не терпят “лесных неженок” на борту своих драккаров. - Она позволила себе взять его руку. Пальцы на ней были длинные и тонкие. Пальцы музыканта или писаря, но никак не моряка. - К тому же я вижу, ваши руки непривычны к канатам и парусам. Так откуда вы родом, кто ваша семья? И я попрошу вас больше не лгать, ведь это вам от меня что-то нужно, а не наоборот.
Сиамар рассмеялся и забрал свою руку:
- Послал же мне Нергал собеседницу, что знает многое о моем народе. Хорошо, на этот раз я отвечу честно: мои родители маги из рода Ан’Гленн. Их звание, а соответственно и мое: “neakh-gleidn an fearainn Glenn”, то есть хранители земель Гленн. Это что-то вроде ваших герцогов. Многие поколения нашей семьи были наделены магическим талантом, и я, как видите, тоже. Но мои способности не приветствуются нашим народом почти также, как и вашим. Мне повезло быть изгнанным, а не убитым. Сестра вышвырнула меня из имения, благо хоть не лишила родового имени. А Миреила выгнали из его дома за отсутствие магического таланта и крайне предосудительную связь со мной.
Чернокнижница удовлетворенно кивнула. Эта история была гораздо больше похожа на правду.
- Ваш вопрос, Сиамар.
Эльф немного посидел раздумывая, а затем спросил:
- А чем вас одарил Нергал?
Аланис ответила и Сиамар присвистнул:
- Какой впечатляющий набор. Нечасто встретишь такое. Быть может маятник и впрямь разворачивается? Тогда боги помилуйте нас. Если уничтожение двух крупных городов и появление таких одаренных как вы это только начало, то что будет дальше?
- Будто вы знаете много “Ступающих за грань” людей. Вы ведь сами сказали, что я - первая.
- Сказал. - Легко согласился эльф. - Но я чувствую ваши деяния. Вы несете все смерти с собой, я это вижу каждый раз заглядывая в ваши глаза. Вам так мало лет и так много крови на ваших хрупких руках. Скольких вы убили? Это мой следующий вопрос. Вы не отвертитесь. - Сиамар откинулся на резную спинку стула и облизнул губы, предвкушая ответ.
Аланис мрачно, но решительно посмотрела в глаза эльфа и ответила:
- Им нет числа. Я не знаю их имен, не знаю их лиц. Они все умирали во тьме. И каждый умирал, чтобы выжила тысяча других.
- Вы выражаетесь так же поэтично, как пророки и певцы, Лаэнис.
- Вы правы, я прибыла не из Дануолла. Я была в Клыке, когда его разрушила сначала Граатская чума, а затем главная императорская шл... пиромантка. Я была тогда среди беженцев. Хвост колонны терзали мертвые, а впереди, на узком горном перевале, нас ждал вооруженный отряд из Дайверика. Как я позже узнала - там было около восьмидесяти человек. - Чернокнижница без тени улыбки смотрела на собеседника. - Я пошла вперед и ни один из этих мясников не уцелел, зато колонна прошла через Вороново ущелье без серьезных численных потерь. Я сделала выбор и не раскаиваюсь.
Сиамар тряхнул копной огненных волос и взял руку Аланис в свои:
- Я понял, что вы крайне любопытная, когда в первый раз увидел вас у старика Вермеера. Я знаю этого брюзгу сорок лет и он скорее бы удавился, чем взял помощника, да еще и женщину. Старый козел совсем не ценил женских прелестей. - Сиамар очаровательно улыбнулся. - Я, к счастью, таким пороком не страдаю.
Аланис удивленно подняла одну бровь:
- Ни один чернокнижник, из тех кого я знала, не испытывает никакого влечения и не может иметь детей. “Любовь плотская или сердечная принадлежит первой добродетели, а мы служим другому богу.” - Спародировала она назидательный тон Григора и усмехнулась.
На этом настала очередь Сиамара удивиться:
- Боги милосердные, что они сделали с вами?
- Что сделано, того не воротишь. - Заметила Аланис сухо. - Вы задолжали мне ответ. Поведайте же мне, зачем вы притащили меня сюда? Явно не затем чтобы обсуждать женские прелести и отношение к ним старика Вермеера.
Эльф допил свое вино, поставил бокал на стол и, выдержав театральную паузу заявил:
- Я хочу, чтобы вы отправились в Башню Ночи.
Сначала Аланис показалось, что она ослышалась. Но нет, эльф совершенно точно сказал про владения Безумного Короля. Она немного помолчала, прикидывая, что такое могло понадобиться мужчине в руинах старой королевской башни. В голову ничего не пришло и она спросила:
- Но зачем, Сиамар?
Вместо ответа он быстро ушел в дом и вернулся с бархатной тряпицей, в которую было что-то завернуто. Он склонился над Аланис и развернул ткань. На ней лежал ржавый осколок железа. Женщина вопрошающе подняла глаза на собеседника.
Тот лишь усмехнулся и посоветовал:
- Почувствуйте, что он в себе несет. Можете прикоснуться, вам с вашими темными дарами он ничего не сделает.
Аланис прикрыла на мгновение глаза, открывая сердце и сразу же поняла, о чем говорит эльф. Осколок даже старый и ржавый ярко сиял пряной болью и распространял вокруг себя стылый аромат смерти.
Она взяла этот кусочек металла и повертела в тонких белых пальцах. Возможно это когда-то был нож или какой-то пыточный инструмент. Башня Ночи стояла над темницами, в которых ужасной смертью погибли тысячи эльфов и людей, и пыточных инструментов там было хоть отбавляй.
- Вы достали этот сувенир оттуда, Сиамар? - Она протянула ему осколок.
Эльф кивнул, бережно заворачивая его в тряпицу и сел на свое место.
- Это дорого мне стоило, Лаэнис. - Он печально вздохнул. - Когда я отправился туда, я выглядел как Миреил. Я был свеж и юн. А вернулся я уже таким, успев прихватить только этот осколок.
Аланис внимательно пригляделась к собеседнику и вспомнила, что все чистокровные эльфы, которых она видела в своей жизни, выглядели юными. В отличие от них Сиамар выглядел на все тридцать пять, хоть и пытался это скрыть, старательно ухаживая за собой. Но Башня Ночи все таки-оставила на нем отпечаток.
Тем временем эльф продолжил:
- Миреил, мой милый мальчик, мой голос разума, пытался меня остановить, но, боюсь, когда речь идет о материалах для темных артефактов, меня может остановить только сам Нергал. Понимаете ли, мне крайне сложно сопротивляться двум вещам: моему призванию и хорошеньким женщинам. Так что, Лаэнис, я готов сделать для вас все что угодно, лишь бы вы согласились принести мне еще таких же вещиц из Башни, желательно побольше.
В глазах эльфа горел алчный, голодный огонек, придавая ему вид безумный и пугающий. Они сверкали таким же фанатизмом, каким горели глаза Григора, когда он работал над фолиантом или хотя бы говорил о нем.
Аланис сложила руки на груди и спросила:
- Отчего вы не найдете каких-нибудь наемников или искателей приключений из людей? - Она обвела глазами особняк и кивнула на серебряную посуду. - У вас найдутся деньги, чтобы заплатить, а обычных людей золото ослепляет так, что они полезут куда угодно.
Сиамар рассмеялся, разливая остатки вина по бокалам:
- Вы думаете я не пытался? Трое таких ослепленных отправились и не вернулись, а по городу поползли слухи, так что я оставил попытки.
- Что с ними случилось?
- Кто знает? Возможно, они сошли с ума или потерялись в темных лабиринтах подземелий. - Сиамар безразлично пожал плечами. Его совершенно не заботила судьба этих людей, и он того не скрывал. - Башня - голодное место, но я верю, что вас она не тронет. Вы сами несете в себе тьму. Теперь понимаете, как я возрадовался, лишь увидев вас в этой занюханной лавке?
Аланис хмыкнула:
- И что же вы предлагаете взамен, Сиамар? Вы же понимаете, что я не возьму золото, зная, что это за место.
- Понимаю. Если раздобудете мне еще такого металла, - эльф лукаво взглянул на собеседницу, выдержал паузу и торжественно заявил, - я возложу на вашу голову корону, каких еще не видывал свет.
Лицо Аланис приобрело насмешливое выражение:
- Разве я похожа на королеву?
Сиамар посерьезнел:
- Достаньте материалы и в добавление к вашему посоху получите регалии, какие есть, быть может, только у Верховной Жрицы Инаат.
