Она попросила у мадам Коринн своего любимого холодного лимонада с мелиссой, уютно устроилась в уголке и заняла место для отца. Очень скоро все лавки и стулья были заняты местными жителями, собравшимися в ожидании новостей.
Через час появилась старьевщица. Хильда, которая, к слову сказать, обожала внимание, сначала долго смаковала свой мёд, а потом торжественно переместилась к камину, намереваясь начать свой рассказ грея старые кости у огня. Новости в этот раз она принесла просто сногсшибательные, так что никак не могла отказать себе в удовольствии помариновать публику для пущего эффекта.
Наконец она степенно прокашлялась и сказала:
- Ну, дорогие мои, знаете ли вы селение на границе Дольского кантона и Долины, называемое Кривой Дуб? - Старушка обвела глазами свою публику, которая вся как один подтверждала, что-де знает такое селение и не раз там бывали. - Так вот, четыре осьмицы назад там поймали самую настоящую ведьму!
Народ сначала дружно ахнул, а затем в таверне повисла напряженная тишина. Появление ведьмы в нынешние времена - редчайшее событие. Раньше, Аланис слышала, нечисти было много больше, но за последние восемь веков Орден огнем и мечом выжег почти всю заразу, порожденную Нергалом во времена северной войны.
Хильда пригубила мёд и продолжила:
- Вы, те, кто там бывал, должны были знать их знахарку. Жуткая женщина! Не здешняя, говорят, приехала из-за моря полвека назад, а то и больше. Глазищи черные, волосы белые, зубы треугольные - страшенные! Молилась своим каким-то своим богам и пользовала всех в округе, пока не случилось ей принимать роды у жены тамошнего главы. Агата её звали, жену-то. Ребеночек появился - чудовище, а не дитя, Инаат помилуй! Весь красный, голова с арбуз, а ножек поди - совсем почти нет... Промучился два дня и помер. А знахарку тогда и схватили - позвали паладина из Эшхольма. Да до Кривого Дуба конным больше четырех недель добираться по сухой дороге. Так что пока он ехал ведьму заперли на леднике и учинили допрос, пока она не созналась во всем!
Хильда сделала зловещую паузу, а народ загудел как растревоженный улей:
- Созналась она, что замыслила злодеяние против Агаты, когда та - де на нее косо посмотрела в базарный день и потом еще за травы отказалась платить. Тогда-то она и сварила зелье свое змеиное, да прокляла добрую женщину. Дала она отраву Агате, отчего бедняжка раньше срока разродилась уродцем.
Старушка, украдкой улыбаясь, снова присосалась к своей кружке, дав простор фантазии деревенских жителей. Когда шум чуть поутих, старьевщица продолжила:
- Тогда ведьму сволокли на главную площадь, привязали к столбу, обложили хворостом и собирались сжечь. Ну, священник, отец Велимир, как водится, спросил, готова ли она покаяться? Так она завизжала, что твоя кошка, которой на хвост наступили, и начала на всю деревню проклятиями сыпать на своем басурманском языке, пока ей рот не завязали. А когда жгли ее вместе с чудовищем, которое она призвала, она хохотала как полоумная. Когда все закончилось, кости ее выкинули за скотный двор, за околицу, а прах по ветру развеяли в стороне от селения. И землянку сожгли, а отец Велимир пепелище то осветил, чтобы мор какой не пошёл от нечистого места.
Краснощёкий кузнец, мастер Корж, хватанул кулаком по столешнице и громогласно заявил:
-Ну и правильно! Сразу надо было давить эту заморскую заразу.
Зал поддержал его согласными криками.
- Чего ее сразу не выкинули-то? Змею на груди пригрели! - Продолжил мастер. - Вот эти дольские - точно странные: вечно чего-нибудь учудят. То ведьму приютят, то плотину навострятся строить! Ей богу - дурные они какие-то, кто за Овражками живёт!
Аланис слушала рассказ Хильды как завороженная. И даже когда та закончила свое повествование, воображение девушки живо рисовало страшную колдунью, которая в тёмном лесу варит своё зелье, чтобы отравить добрую женщину - Агату. Дочери священника представлялись кровавое маленькое сгорбленное чудовище с хищными треугольными зубами и чёрная землянка ведьмы, где на нитках развешены лягушачьи лапки, коренья, травы и черепа животных. А в углу стоит ступа, полная ядовитых змей. Все, что Аланис знала о ведьмах из страшных сказок Ларгонской долины, сейчас собралось и воплотилось в заморской колдунье из Кривого Дуба.
- А что паладин? - перекричала толпу хозяйка Коринн.
- А чего ему то? - удивилась Хильда. – Ну, приехал он, на месте пепелища потоптался, благословил местный люд, чтоб больше такой напасти не случилось, и был таков. Будто интересно ему в глуши-то возиться с нами - дурачьем. Сам-то он, поди, из лордов каких. Говорят в их этот Орден простых почти и не берут.
- Осмелюсь не согласиться, - мягко заметил отец Аланис, сидевший рядом с дочерью, - в Орден принимают всех, кто пройдет испытание Веры и испытание Меча.
Хильда только рассмеялась:
- Ну да, верно, только испытание Меча - это, поди, нужно с мечом уметь управляться? А испытание Веры - это знать все эти твои ученые книжки?
Отец Этьен примирительно улыбнулся:
- В Ордене есть некоторое количество простых воинов, принятых за их истинную Веру без всяких учёных книг.
Старушка только махнула рукой:
- Видала я этих ваших паладинов. Все как один на конях, при доспехах, да с белыми плащами. Виданное ли дело - в белом по дорожной грязище таскаться, спрашиваю я вас?
Народ загудел - мол, белое в дороге носить - это ни в какие ворота, а старьевщица, посмеиваясь, продолжила:
- Вот и я говорю, диво, как они все время белые? Не иначе они их стирают по паре раз на неделе!
Горожане засмеялись, а Хильда хлебнула еще эля и перешла к новостям, которые традиционно волновали сельских жителей: погода, кто кому дом грозил подпалить, какой лорд с кем поссорился, кто поженился и как родится виноград и овощ у соседей.
С этого момента Аланис уже не слушала, мысли ее снова обратились к назначению. Было бы славно попасть в Орден, служить Инаат и сражаться с нечистью: выискивать ведьм и колдунов, оборотней, вампиров, упырей и иже с ними. Несбыточная, красивая мечта. В Орден не принимали женщин, только мужчин. Единственным исключением за всю историю, что отражена в летописях, стала дева Эвелин, что сражалась с полчищами мертвецов в Год Костей. Она стала сияющим светочем для северных королевств и после гибели самую яркую вечернюю звезду назвали в ее честь.
Ах если бы Аланис была юношей, то смогла бы уже взять свои скромные сбережения и отправиться в Первый приорат, как это сделал ее отец шестнадцать лет назад, а так ей придется терпеливо ждать, когда отец получит письмо и надеяться, что ее не пошлют в Соттар или того хуже - за море в Кар-Эвест.
Со времени посещения Дарри старьевщицей прошел месяц, и Аланис, положившая книги в коробку под кровать, почти забыла об их существовании. Но вот в маленькой приходской библиотеке не осталось ни одной книги, которую девушка еще не прочитала бы и подарок старьевщицы был извлечен на свет божий. В один из осенних вечеров, пока отец был в отъезде в Серебряной Косе, Аланис зажгла в своей маленькой комнатке свечи и склонилась над подаренными старьевщицей книгами.
Язык, на котором были написаны фолианты, и вправду был ей незнаком. Он не был похож ни на один языков, что она знала. Однако, в одной из маленьких книг она обнаружила алфавит символов и правила чтения, а также перевод слов. Да это же и был словарь, какая удача! Аланис сразу же представила, как весной щегольнет языком, освоенным ею без отцовской помощи. Подумав об этом, Аланис сразу воодушевилась. Она достала перо и грубый пергамент, похожий скорее на дешевую оберточную бумагу, но иного было не сыскать в отдалении от столицы.
Прокорпев над книгами примерно час Аланис смогла перевести заглавие толстого фолианта. В нем было мало красивого: много шипящих в грубых коротких словах. И вот, наконец, девушка села читать первые страницы фолианта. Название гласило «Zeh luterr ner Gorresh as fogezh Alaetem». Аланис с трепетом перевела «О малых демонах и иных сущностях». Перечитав получившееся, она сначала непонимающе смотрела на свой пергамент пару секунд, а затем трясущимися руками закрыла книгу и спрятала под кровать. Просидев около получаса в сомнениях, она всё же решилась и достала ее обратно, хоть сердце и стучало, как сумасшедшее. Так мог называться только черный фолиант.
- Ведь я же не призываю демонов. Я просто читаю. - Успокаивала себя Аланис. - Быть может, эта книга написана хорошим человеком, может даже паладином, и описывает, как бороться с этими самыми демонами и иными сущностями? Как-то же ищейки с ними борются…
Несмотря на эти утверждения, озвученные вслух, она точно знала, чувствовала, что книги написаны колдунами. Понятно, почему она не узнала языка. Никто, ни паладины, ни монахи, в здравом уме не будут писать книги на демоническом или мертвом языках. Девушка чувствовала, что прикасается к запретному, однако, снова открыла книгу.
Аланис принялась переводить первую страницу и вскоре убедилась, что здесь приводится описание малого беса, места его появления, питание и привычки. «Исключая то, что это запретный язык, то будто читаешь сельский справочник про скотину и ее хвори. Занятно, кому могло понадобиться изучать такие мелкие создания?» - подумалось юной переводчице. Впрочем, дальнейшее чтение даже немного увлекло ее – оказалось, что противные маленькие бесы очень любят огонь и устраивать мелкие пакости: подгрызать стебли у подсолнухов или воровать птиц с ферм. Дочитав главу до конца Аланис так и не нашла никаких совсем уж подозрительных записей про призыв или подобные святотатства и совершенно успокоилась.
На следующий день она работала в саду и размышляла, укладывая травы в небольшую корзинку. Она ничего не сказала отцу о подарке Хильды и теперь уж точно не скажет. Никому и никогда. Однако, книги эти, хоть и черные, могли дать ей преимущество. Много ли на свете людей, что знают все о тварях Нергала? Аланис подозревала, что с таким знанием ей могут открыться любые двери, возможно, даже двери приората.
Следующие несколько недель девушка ночами увлеченно штудировала первый раздел толстой книги: он оказался полон описаний существ, о которых она лишь слышала в страшных историях, что найдутся у каждого народа. И у каждого существа было свое место среди демонической иерархии, способности и привычки, а главное: уязвимые места. В фолианте нашлось место не только демонам, но и древним духам лесов и гор, порождениям чистой Тьмы, призракам, оборотням, упырям и вурдалакам и иным сущностям. Аланис впитывала новые знания как губка, запоминая мельчайшие детали о тварях Нергаловых.
И вот, наконец, она дошла до следующего раздела именовавшегося: Zabbert Turv zeh Gorresh. Девушка перевела это как "Полный раздел о демонах" и вновь на несколько минут засомневалась. Чтение таких книг может привести ее саму на костер, если они будут найдены, и все же любая крупица знаний может сыграть роль в ее будущей жизни.
Аланис покачала головой, проверила, что дверь ее комнаты надежно заперта на ключ и принялась изучать фолиант дальше. В этом разделе нашлись развернутые описания ритуалов призыва и даже пара рисунков ритуальных кругов. Удивительно, как Хильда не заметила их. А может и заметила, но подумала это какая-нибудь мудреная магическая книжка.
Девушка с живым интересом изучала фолиант, пока не наткнулась на одной из страниц на комментарий предыдущего владельца, выполненный тонким каллиграфическим почерком: «Только полная бездарность сможет провалить этот ритуал, но лишь единицы заключают договор с вредной маленькой бестией. Впрочем она бесполезна настолько, насколько может быть бесполезен демон.» Аланис невольно фыркнула и принялась читать дальше, но написанные слова на полях страницы с подробным описанием подчинения младшего демона скреблись у нее в голове и никак не хотели забыться.
Аланис загнула уголок страницы, закрыла фолиант, убрала принадлежности и отправилась спать, не забыв при этом вознести молитву Инаат. Но зря она надеялась успокоить молитвами и сном разошедшееся не к месту воображение: ей живо представлялось, как она расчерчивает землю, как читает заклятие призыва и покоряет маленького пакостливого демона. С той поры она стала тревожно спать. Часто во снах ей являлись неясные тени, и иногда она слышала голос, объясняющий что-то. Проснувшись, она не помнила, что именно рассказывал ей голос из сна, но он успокаивал ее.
Время от времени она мысленно возвращалась к той надписи в книге. От таких мыслей ей становилось неуютно и даже страшно, но и азарт от как бы брошенного со страницы вызова все не угасал. Постепенно она свыклась с идеей попробовать открыть портал призыва. Мысль эта потихоньку прижилась, суеверные страхи поблекли и однажды девушка, наконец, решилась провести ритуал призыва демона.
Осенью смеркается рано и Аланис выждав, когда отец снова уедет в соседний город, решилась попробовать провести ритуал призыва беса. Как только стемнело, она прокралась в кладовку под кухней, неся под мышкой фолиант и восемь новых свечей, которые она умыкнула из приходской библиотеки. Столько требовалось для круга. Спустившись в полупустую кладовку, девушка заперла дверь на ключ. Маловероятно, что кто-нибудь явится в такой час, но осторожность никогда не бывает лишней.
Аланис зажгла свечи и очертила защитный круг с четырьмя божественными символами добродетелей Инаат. Потом немного подумала и стерла его – ведь если собираешься творить темное колдовство, то свет пресечет любые попытки, а значит, ей придется рискнуть. Аланис лишь вооружилась длинным тонким прутом, валяющимся тут же, и приступила к построению круга призыва: он вмещал в себя еще несколько кругов, множество символов и прочие фигуры.
Покончив с рисованием, Аланис расставила и зажгла свечи и начала зачитывать длинное заклинание призыва, поначалу она подглядывала в книгу, но потом слова сами полились из ее уст, отражаясь от стен неясным шепотом. От этих голосов по коже девушки побежали мурашки, а голос пару раз дрогнул.
Сначала круг призыва выглядел как простой узор на утрамбованном земляном полу, но как только Аланис выпустила из рук книгу и начала читать заклятие сама, Круг призыва ожил: линии набухли оранжевым огнем и стали мерно вращаться. Линии стали выбрасывать невысокие языки пламени, которые, завихряясь, в центре образовали небольшой силуэт. Наконец из силуэта появился демон: малый бес, проказливый, вертлявый и скалящий маленькие острые зубки
Сердце Аланис уже бешено колотилось к этому моменту, а сама она была в полуобморочном состоянии, но все же дрожащими руками она хлестнула беса хворостиной при его попытке покинуть круг призыва. Срывающимся и предательски тонким голосом она начала читать заклятие ослабляющее волю демонов, голос, поначалу слабый снова набирал силу, пока бес не съежился и не заверещал, что он хочет на волю и сделает все, что пожелает «отвратительная хозяйка».
Аланис отдышалась – в ее руках только что светилось яркое пламя, сердце колотилось, а глаза напряженно наблюдали за бесом: маленький пакостник уже попытался поджечь старые полки с садовыми инструментами.
Через час появилась старьевщица. Хильда, которая, к слову сказать, обожала внимание, сначала долго смаковала свой мёд, а потом торжественно переместилась к камину, намереваясь начать свой рассказ грея старые кости у огня. Новости в этот раз она принесла просто сногсшибательные, так что никак не могла отказать себе в удовольствии помариновать публику для пущего эффекта.
Наконец она степенно прокашлялась и сказала:
- Ну, дорогие мои, знаете ли вы селение на границе Дольского кантона и Долины, называемое Кривой Дуб? - Старушка обвела глазами свою публику, которая вся как один подтверждала, что-де знает такое селение и не раз там бывали. - Так вот, четыре осьмицы назад там поймали самую настоящую ведьму!
Народ сначала дружно ахнул, а затем в таверне повисла напряженная тишина. Появление ведьмы в нынешние времена - редчайшее событие. Раньше, Аланис слышала, нечисти было много больше, но за последние восемь веков Орден огнем и мечом выжег почти всю заразу, порожденную Нергалом во времена северной войны.
Хильда пригубила мёд и продолжила:
- Вы, те, кто там бывал, должны были знать их знахарку. Жуткая женщина! Не здешняя, говорят, приехала из-за моря полвека назад, а то и больше. Глазищи черные, волосы белые, зубы треугольные - страшенные! Молилась своим каким-то своим богам и пользовала всех в округе, пока не случилось ей принимать роды у жены тамошнего главы. Агата её звали, жену-то. Ребеночек появился - чудовище, а не дитя, Инаат помилуй! Весь красный, голова с арбуз, а ножек поди - совсем почти нет... Промучился два дня и помер. А знахарку тогда и схватили - позвали паладина из Эшхольма. Да до Кривого Дуба конным больше четырех недель добираться по сухой дороге. Так что пока он ехал ведьму заперли на леднике и учинили допрос, пока она не созналась во всем!
Хильда сделала зловещую паузу, а народ загудел как растревоженный улей:
- Созналась она, что замыслила злодеяние против Агаты, когда та - де на нее косо посмотрела в базарный день и потом еще за травы отказалась платить. Тогда-то она и сварила зелье свое змеиное, да прокляла добрую женщину. Дала она отраву Агате, отчего бедняжка раньше срока разродилась уродцем.
Старушка, украдкой улыбаясь, снова присосалась к своей кружке, дав простор фантазии деревенских жителей. Когда шум чуть поутих, старьевщица продолжила:
- Тогда ведьму сволокли на главную площадь, привязали к столбу, обложили хворостом и собирались сжечь. Ну, священник, отец Велимир, как водится, спросил, готова ли она покаяться? Так она завизжала, что твоя кошка, которой на хвост наступили, и начала на всю деревню проклятиями сыпать на своем басурманском языке, пока ей рот не завязали. А когда жгли ее вместе с чудовищем, которое она призвала, она хохотала как полоумная. Когда все закончилось, кости ее выкинули за скотный двор, за околицу, а прах по ветру развеяли в стороне от селения. И землянку сожгли, а отец Велимир пепелище то осветил, чтобы мор какой не пошёл от нечистого места.
Краснощёкий кузнец, мастер Корж, хватанул кулаком по столешнице и громогласно заявил:
-Ну и правильно! Сразу надо было давить эту заморскую заразу.
Зал поддержал его согласными криками.
- Чего ее сразу не выкинули-то? Змею на груди пригрели! - Продолжил мастер. - Вот эти дольские - точно странные: вечно чего-нибудь учудят. То ведьму приютят, то плотину навострятся строить! Ей богу - дурные они какие-то, кто за Овражками живёт!
Аланис слушала рассказ Хильды как завороженная. И даже когда та закончила свое повествование, воображение девушки живо рисовало страшную колдунью, которая в тёмном лесу варит своё зелье, чтобы отравить добрую женщину - Агату. Дочери священника представлялись кровавое маленькое сгорбленное чудовище с хищными треугольными зубами и чёрная землянка ведьмы, где на нитках развешены лягушачьи лапки, коренья, травы и черепа животных. А в углу стоит ступа, полная ядовитых змей. Все, что Аланис знала о ведьмах из страшных сказок Ларгонской долины, сейчас собралось и воплотилось в заморской колдунье из Кривого Дуба.
- А что паладин? - перекричала толпу хозяйка Коринн.
- А чего ему то? - удивилась Хильда. – Ну, приехал он, на месте пепелища потоптался, благословил местный люд, чтоб больше такой напасти не случилось, и был таков. Будто интересно ему в глуши-то возиться с нами - дурачьем. Сам-то он, поди, из лордов каких. Говорят в их этот Орден простых почти и не берут.
- Осмелюсь не согласиться, - мягко заметил отец Аланис, сидевший рядом с дочерью, - в Орден принимают всех, кто пройдет испытание Веры и испытание Меча.
Хильда только рассмеялась:
- Ну да, верно, только испытание Меча - это, поди, нужно с мечом уметь управляться? А испытание Веры - это знать все эти твои ученые книжки?
Отец Этьен примирительно улыбнулся:
- В Ордене есть некоторое количество простых воинов, принятых за их истинную Веру без всяких учёных книг.
Старушка только махнула рукой:
- Видала я этих ваших паладинов. Все как один на конях, при доспехах, да с белыми плащами. Виданное ли дело - в белом по дорожной грязище таскаться, спрашиваю я вас?
Народ загудел - мол, белое в дороге носить - это ни в какие ворота, а старьевщица, посмеиваясь, продолжила:
- Вот и я говорю, диво, как они все время белые? Не иначе они их стирают по паре раз на неделе!
Горожане засмеялись, а Хильда хлебнула еще эля и перешла к новостям, которые традиционно волновали сельских жителей: погода, кто кому дом грозил подпалить, какой лорд с кем поссорился, кто поженился и как родится виноград и овощ у соседей.
С этого момента Аланис уже не слушала, мысли ее снова обратились к назначению. Было бы славно попасть в Орден, служить Инаат и сражаться с нечистью: выискивать ведьм и колдунов, оборотней, вампиров, упырей и иже с ними. Несбыточная, красивая мечта. В Орден не принимали женщин, только мужчин. Единственным исключением за всю историю, что отражена в летописях, стала дева Эвелин, что сражалась с полчищами мертвецов в Год Костей. Она стала сияющим светочем для северных королевств и после гибели самую яркую вечернюю звезду назвали в ее честь.
Ах если бы Аланис была юношей, то смогла бы уже взять свои скромные сбережения и отправиться в Первый приорат, как это сделал ее отец шестнадцать лет назад, а так ей придется терпеливо ждать, когда отец получит письмо и надеяться, что ее не пошлют в Соттар или того хуже - за море в Кар-Эвест.
***
Со времени посещения Дарри старьевщицей прошел месяц, и Аланис, положившая книги в коробку под кровать, почти забыла об их существовании. Но вот в маленькой приходской библиотеке не осталось ни одной книги, которую девушка еще не прочитала бы и подарок старьевщицы был извлечен на свет божий. В один из осенних вечеров, пока отец был в отъезде в Серебряной Косе, Аланис зажгла в своей маленькой комнатке свечи и склонилась над подаренными старьевщицей книгами.
Язык, на котором были написаны фолианты, и вправду был ей незнаком. Он не был похож ни на один языков, что она знала. Однако, в одной из маленьких книг она обнаружила алфавит символов и правила чтения, а также перевод слов. Да это же и был словарь, какая удача! Аланис сразу же представила, как весной щегольнет языком, освоенным ею без отцовской помощи. Подумав об этом, Аланис сразу воодушевилась. Она достала перо и грубый пергамент, похожий скорее на дешевую оберточную бумагу, но иного было не сыскать в отдалении от столицы.
Прокорпев над книгами примерно час Аланис смогла перевести заглавие толстого фолианта. В нем было мало красивого: много шипящих в грубых коротких словах. И вот, наконец, девушка села читать первые страницы фолианта. Название гласило «Zeh luterr ner Gorresh as fogezh Alaetem». Аланис с трепетом перевела «О малых демонах и иных сущностях». Перечитав получившееся, она сначала непонимающе смотрела на свой пергамент пару секунд, а затем трясущимися руками закрыла книгу и спрятала под кровать. Просидев около получаса в сомнениях, она всё же решилась и достала ее обратно, хоть сердце и стучало, как сумасшедшее. Так мог называться только черный фолиант.
- Ведь я же не призываю демонов. Я просто читаю. - Успокаивала себя Аланис. - Быть может, эта книга написана хорошим человеком, может даже паладином, и описывает, как бороться с этими самыми демонами и иными сущностями? Как-то же ищейки с ними борются…
Несмотря на эти утверждения, озвученные вслух, она точно знала, чувствовала, что книги написаны колдунами. Понятно, почему она не узнала языка. Никто, ни паладины, ни монахи, в здравом уме не будут писать книги на демоническом или мертвом языках. Девушка чувствовала, что прикасается к запретному, однако, снова открыла книгу.
Аланис принялась переводить первую страницу и вскоре убедилась, что здесь приводится описание малого беса, места его появления, питание и привычки. «Исключая то, что это запретный язык, то будто читаешь сельский справочник про скотину и ее хвори. Занятно, кому могло понадобиться изучать такие мелкие создания?» - подумалось юной переводчице. Впрочем, дальнейшее чтение даже немного увлекло ее – оказалось, что противные маленькие бесы очень любят огонь и устраивать мелкие пакости: подгрызать стебли у подсолнухов или воровать птиц с ферм. Дочитав главу до конца Аланис так и не нашла никаких совсем уж подозрительных записей про призыв или подобные святотатства и совершенно успокоилась.
На следующий день она работала в саду и размышляла, укладывая травы в небольшую корзинку. Она ничего не сказала отцу о подарке Хильды и теперь уж точно не скажет. Никому и никогда. Однако, книги эти, хоть и черные, могли дать ей преимущество. Много ли на свете людей, что знают все о тварях Нергала? Аланис подозревала, что с таким знанием ей могут открыться любые двери, возможно, даже двери приората.
Следующие несколько недель девушка ночами увлеченно штудировала первый раздел толстой книги: он оказался полон описаний существ, о которых она лишь слышала в страшных историях, что найдутся у каждого народа. И у каждого существа было свое место среди демонической иерархии, способности и привычки, а главное: уязвимые места. В фолианте нашлось место не только демонам, но и древним духам лесов и гор, порождениям чистой Тьмы, призракам, оборотням, упырям и вурдалакам и иным сущностям. Аланис впитывала новые знания как губка, запоминая мельчайшие детали о тварях Нергаловых.
И вот, наконец, она дошла до следующего раздела именовавшегося: Zabbert Turv zeh Gorresh. Девушка перевела это как "Полный раздел о демонах" и вновь на несколько минут засомневалась. Чтение таких книг может привести ее саму на костер, если они будут найдены, и все же любая крупица знаний может сыграть роль в ее будущей жизни.
Аланис покачала головой, проверила, что дверь ее комнаты надежно заперта на ключ и принялась изучать фолиант дальше. В этом разделе нашлись развернутые описания ритуалов призыва и даже пара рисунков ритуальных кругов. Удивительно, как Хильда не заметила их. А может и заметила, но подумала это какая-нибудь мудреная магическая книжка.
Девушка с живым интересом изучала фолиант, пока не наткнулась на одной из страниц на комментарий предыдущего владельца, выполненный тонким каллиграфическим почерком: «Только полная бездарность сможет провалить этот ритуал, но лишь единицы заключают договор с вредной маленькой бестией. Впрочем она бесполезна настолько, насколько может быть бесполезен демон.» Аланис невольно фыркнула и принялась читать дальше, но написанные слова на полях страницы с подробным описанием подчинения младшего демона скреблись у нее в голове и никак не хотели забыться.
Аланис загнула уголок страницы, закрыла фолиант, убрала принадлежности и отправилась спать, не забыв при этом вознести молитву Инаат. Но зря она надеялась успокоить молитвами и сном разошедшееся не к месту воображение: ей живо представлялось, как она расчерчивает землю, как читает заклятие призыва и покоряет маленького пакостливого демона. С той поры она стала тревожно спать. Часто во снах ей являлись неясные тени, и иногда она слышала голос, объясняющий что-то. Проснувшись, она не помнила, что именно рассказывал ей голос из сна, но он успокаивал ее.
Время от времени она мысленно возвращалась к той надписи в книге. От таких мыслей ей становилось неуютно и даже страшно, но и азарт от как бы брошенного со страницы вызова все не угасал. Постепенно она свыклась с идеей попробовать открыть портал призыва. Мысль эта потихоньку прижилась, суеверные страхи поблекли и однажды девушка, наконец, решилась провести ритуал призыва демона.
***
Осенью смеркается рано и Аланис выждав, когда отец снова уедет в соседний город, решилась попробовать провести ритуал призыва беса. Как только стемнело, она прокралась в кладовку под кухней, неся под мышкой фолиант и восемь новых свечей, которые она умыкнула из приходской библиотеки. Столько требовалось для круга. Спустившись в полупустую кладовку, девушка заперла дверь на ключ. Маловероятно, что кто-нибудь явится в такой час, но осторожность никогда не бывает лишней.
Аланис зажгла свечи и очертила защитный круг с четырьмя божественными символами добродетелей Инаат. Потом немного подумала и стерла его – ведь если собираешься творить темное колдовство, то свет пресечет любые попытки, а значит, ей придется рискнуть. Аланис лишь вооружилась длинным тонким прутом, валяющимся тут же, и приступила к построению круга призыва: он вмещал в себя еще несколько кругов, множество символов и прочие фигуры.
Покончив с рисованием, Аланис расставила и зажгла свечи и начала зачитывать длинное заклинание призыва, поначалу она подглядывала в книгу, но потом слова сами полились из ее уст, отражаясь от стен неясным шепотом. От этих голосов по коже девушки побежали мурашки, а голос пару раз дрогнул.
Сначала круг призыва выглядел как простой узор на утрамбованном земляном полу, но как только Аланис выпустила из рук книгу и начала читать заклятие сама, Круг призыва ожил: линии набухли оранжевым огнем и стали мерно вращаться. Линии стали выбрасывать невысокие языки пламени, которые, завихряясь, в центре образовали небольшой силуэт. Наконец из силуэта появился демон: малый бес, проказливый, вертлявый и скалящий маленькие острые зубки
Сердце Аланис уже бешено колотилось к этому моменту, а сама она была в полуобморочном состоянии, но все же дрожащими руками она хлестнула беса хворостиной при его попытке покинуть круг призыва. Срывающимся и предательски тонким голосом она начала читать заклятие ослабляющее волю демонов, голос, поначалу слабый снова набирал силу, пока бес не съежился и не заверещал, что он хочет на волю и сделает все, что пожелает «отвратительная хозяйка».
Аланис отдышалась – в ее руках только что светилось яркое пламя, сердце колотилось, а глаза напряженно наблюдали за бесом: маленький пакостник уже попытался поджечь старые полки с садовыми инструментами.
