Я это подумала, а мужчина покачал головой, словно прочитал мои мысли. Волк выбрался со своей лежанки и подошел ко мне. Приподнял верхнюю губу. Предупреждающе рыкнул. Это он мне? Я сама рыкнула в ответ. Да пусть только слово мне скажет! Я одна. Теперь у меня есть клыки и когти. Я могу за себя постоять!
Сильная рука прижала мою шею прямо к земле, заставляя носом зарыться в землю. Дышать тяжело. Земля норовит забраться в ноздри. Щекочет их. Я несколько раз чихнула, одновременно пытаясь задними лапами вытолкнуть себя из крепкой хватки.
— Знаешь почему дикие животные не выжили? — спросил мужчина. — Человек всегда сильнее, чем любое клыкастое животное.
Я бы с ним поспорила, но мне оставалось лишь рычать.
— Сильнее человека может быть только гибрид, помесок. Сила зверя и ум человека. Если ты продолжишь изображать из себя комок шерсти, который носится по лесу, пугая зверье, то скоро станешь мягким прикроватным ковриком.
Он отпустил меня. Я фыркнула, выплевывая землю. Тряхнула головой. Сделала шаг назад, чтоб кинуться на мужчину. Он ловко повалил меня на землю, продолжая держать в районе шее.
— Хочешь стать сильнее, то возвращайся в человеческий облик.
— Ты! Ты не имеешь права меня трогать! Зверь сильнее человека. И...
Его хватка ослабла. Я же поняла, что нахожусь в осеннем лесу. Мне стало холодно.
— Драться не будешь? — спросил мужчина.
— Это ты дерешься.
— Даже не думал.
— А что это было?
— Ты на меня рычишь. Это недопустимо, — ответил он, отпуская меня. — Если будешь со мной ругаться, то совсем одичаешь и превратишься в коврик.
— Почему?
— Потому. Такие правила.
Он достал из рюкзака плащ, больше похожий на одеяло. Накинул мне на плечи. Я укуталась в него. Посмотрела на мужчину. Худые щеки с короткой бородой. Или длинной щетиной. Приятный внимательный взгляд. Губы застыли в самом начале улыбки.
— Вадим? — спросила я, хлюпая носом.
— Да, — ответил он. — Как тебя зовут?
— Наташа.
— Приятно познакомиться, — кивнул он. — Я не хотел причинить тебе боль. Но и подставиться я не мог. Это привело бы к необратимым последствиям.
— К каким?
— Ты сошла бы с ума, когда поняла, что натворила.
Холодно. Я перебралась ближе к огню. Ко мне подошел волк. Положил голову на колени. Сразу стало теплее. Я рассеянно провела пальцами по его мохнатой башке. Жесткая и грубая шерсть скользнула между пальцами, вызывая щекотку.
— Он ведь живой, — сказала я, вспоминая слова Вадима.
— Это сложно понять, — сказал Вадим, касаясь носа волка. Он тут же исчез. Растворился, словно его не было. Мне сразу стало холодно.
— Но я ведь была такой же.
— Смотри.
Вадим отодвинул край рукава. Его рука стала меняться. На глазах она превращалась в что-то средне между лапой животного и рукой человека. Ногти искривились, превратившись в когти. Я взяла его ладонь. Меня это совсем не напугало, но и понимания происходящему это не добавило.
Проведя пальцами по его когтям, я отметила, что они прочные. Настоящие. Вадим сжал ладонь в кулак. Разжал. Тут же возник волк, который смотрел на меня.
— Он — это ты?
— Нет, — ответил Вадим. — Я же говорю, что это сложно понять.
Я отвернулась от него. Перевела взгляд на костер, который перестал так сильно дымить. Огонь весело пожирал ветки, отгоняя холод и принося долгожданное тепло. Хотя мне не было так уж сильно холодно. Тело опять начинало гореть огнем. Было такое состояние, что я заболела и теперь лежу в горячке.
— Больше пока нельзя, — тихо сказал Вадим.
— Чего нельзя?
— Перекидываться. Ты сейчас не понимаешь, что с тобой происходит. Есть желание вновь нацепить шкуру, потому что так ты сможешь избежать проблем. Убежать от них.
— Но это не получится, потому что я превращусь в меховой коврик, — ответила я, возвращая его слова.
— Да. Безумных отлавливают.
— А вчера? Кто это был? В переулке. Такие же безумные? Я раньше не видела в городе волхов. Или чтоб они так свободно ходили по улице в образе животных.
— Образ? — он задумчиво улыбнулся. Поднял палку. Покрутил ее в руках. — Тебя сейчас это не должно волновать.
— Но вчера произошел что-то плохое. Я эту чувствую. Понять только не могу.
— Наташ, у тебя и без этого проблем предостаточно. Не создавай себе новых, а то сорвешься.
Его лапа вновь превратилась в руку. Вернулся волк, который сел так, чтоб касаться меня боком. Влад протянул мне кусок хлеба и сыра. Вновь проснулось чувство голода. Я с трудом себя сдерживаться, чтоб все сразу не запихнуть в рот и не проглотить. Я постоянно напоминала себе о правилах приличия, но голод заставлял о них забывать. Покосившись на Влада, я заметила, что он за мной наблюдает. Стало не по себе. Захотелось отвернуться. Отодвинуться от него. Он мне не нравился. Ил нравился, но поэтому и хотелось отойти в сторону, чтоб... Не привыкнуть?и к чему тут привыкать? Он мне не нравился. Не тот типаж мужчины. И старый. И еще страшный. Ладно, некрасивый. И еще...
Я закашлялась. Компот из бутылки. Лавка «Спелая вишня». Отец часто там брал фрукты и вот этот компот, особенно если предстояла дальняя поездка в село или другой город. Он не любил уезжать из города, но по работе ему часто приходилось читать лекции и проводить семинары для других преподавателей или учеников. Иногда его приглашали в качестве переводчика на переговоры. Тогда он покупал вкусности, чтоб поездка напоминала скорее праздник, чем обязанность. Несколько раз я его сопровождала...
Как можно было забыть все это? Но ведь забыла.
— Когда выпускаешь зверя, то теряешь воспоминания? — спросила я.
— Они остаются, если держишь контроль, — ответил Влад. Проведя пальцем по моей щеке, он скинул с нее крошки. — Я тебя обниму. Хорошо?
— Не надо. Не люблю.
— Это чтоб помочь с контролем. Попытаемся отделить тебя от зверя.
— Зачем тебе это?
— Тебе это надо научиться делать. Я научу.
Он так и не ответил на мой вопрос. Зато обнял. Я сразу почувствовала тепло, плавно переходящее в жар. Захотелось закрыть глаза и раствориться в этом жаре. А еще от него исходил приятный, дурманящий запах. Деревья, дым, мужчина, что-то неуловимое, пьянящее — эти ароматы смешивались, создавая неповторимое сочетание.
Его рука полностью легла вдоль моей с тыльной стороны. Он перевернул ладонь вверх. Холодок опасности скользнул по спине.
— Не бойся.
— Мне это не нравится.
— Расслабься и не сопротивляйся.
— Чему не сопротивляться?
— Мне, — ответил Влад, наклоняясь к моему уху. Его дыхание щекотало кожу. Я чувствовала, как его губы почти касаются моей кожи. Ничего не было. Ничего не происходило. Но при этом я чувствовала, как превращаюсь в марионетку. Куклу, которой управлял кукловод.
— Не надо. Я не хочу, — попросила я. Попыталась вырваться, но у меня на это совсем не было сил. Слабая попытка была такой несерьезной, что ее можно было не засчитывать.
— Я никогда не причиню тебе вреда.
— Ты хочешь...
— Мне не нужна марионетка. Не бойся.
— Тело не слушается.
— Так и должно быть, — ответил Влад.
— У меня голова всего этого не выдержит. Я хочу потерять сознание. Забыться, — прошептала я.
— Не получится, — ответил Влад. — У тебя красивый зверь. Полностью. Отражает тебя.
— О чем ты?
— Сама посмотри, какая любопытная особа. И осторожная. Вначале предпочитает разобраться, а уже потом решит драться или нет. В отличие от тебя, у нее пока нет врагов, — ответил Влад. — Отпусти ее. Она далеко не убежит.
Он закрыл мою ладонь. Волчица потянулась. К ней подошел волк с порванным носом. Принюхался. Она отвернулась и демонстративно пошла к реке, намеренно его игнорируя.
— Она откликнулась на его зов, а теперь еще и нос воротит, — беззлобно хмыкнул Влад. — Но раз пришла, то далеко теперь никуда не денется.
— Почему?
— Он опытный волк. Сможет ее покорить.
— А был бы неопытным?
— Тогда бы она не откликнулась, — ответил Влад.
— Я ее чувствую. Это странно, но я именно ее чувствую. Как будто сама нахожусь в ее теле.
— Это нормально.
— А похоже на раздвоение личности.
— Частично я часть твоих эмоций забираю себе.
— Хочешь сказать, что без тебя все ощущения будут еще ярче?
— Намного. Ощущения, чувства, запахи и простота мысли. У них нет тех сложностей, которые крутятся вокруг нас. Это подкупает. Хочется раствориться в их простой жизни, избавившись от проблем мира людей.
— Тогда почему они растворились в нас, а не мы в них?
— Чтобы выжить, — ответил Влад. — Как и мы сейчас сидим здесь, чтобы выжить.
Я боролась с желанием отключиться. Закрыть глаза и забыться. Провалиться в мир, где все просто, где нет условностей и правил. Я чувствовала интерес волчицы к волку. Видела, что она играет с ним. Не подпускает близко, но и не отдаляется от него. А он не настаивал, не торопил события.
Какая-то птица сорвалась с ветки, прерывая тишину поляны. Она с криком сорвалась в серое небо, неся с собой тревогу. Волчица сорвалась с места и понеслась вперед, не разбирая дороги. Я дернулась в ее сторону, но Влад меня остановил. Развернул к себе.
— Ты руководишь жизнью, а не она. Она часть тебя, но не главная тебе. Ясно?
Что тут ясно? Перед глазами мелькают ветки. Воздух наполнен диким сочетанием ароматов, которые туманят, зовут. Как этому противостоять?
Поцелуй. Меня давно никто не целовал. Сознание подняло бурю воспоминаний. Заставило нырнуть в пучину страха и тошноты, что поднималась к горлу противным комком. Удар сердца. Слеза на щеке. Я же не хотела плакать. Больше не хотела, а тут...
— Не смей меня трогать! — слова слетали с языка тихим и злым шепотом. Из-за выступивших слез лицо Влада выглядело расплывчатым. Он держал меня за плечи, как будто думал, что я буду драться. Но у меня на это не было сил. Держать сознание и не поддаваться соблазну было слишком сложно. А еще были нужны силы на злость.
— Не уходи. Не теряй над ней контроль.
— А может та свобода, пусть и минутная, стоит страха перед ковриком?
— Не стоит. Свободы у тебя будет предостаточно. Тут тебя никто ограничивать не будет, — ответил Влад.
Я встряхнула головой, отгоняя наваждение. И вдруг все резко пропало. Я больше не чувствовала волков. Мир потускнел. Стал более привычным. Рядом со мной сидел Влад. Я была в каком-то диком одеяние. Плечо оголено. Холодно.
— Куда все пропало?
— На сегодня с тебя хватит, — ответил Влад.
— А волчица?
— Набегается и вернется.
— Она слишком далеко отбежала и поэтому связь пропала?
— Связь никуда и никогда не денется. Ни твоя с ней, ни моя с тобой. Мы все друг друга будем чувствовать до последнего вдоха, — ответил Влад, беря бутылку с компотом.
— Я не хочу быть оборотнем.
— Ты не оборотень. Волх, — протягивая мне бутылку, сказал Влад.
— В чем разница?
— Оборотень не может стать человеком. Он становится безумцем, рассекающим по лесу, забегающим в город, чтоб оставить кровавый след. Волх — это в первую очередь человек, который имеет власть над духом зверя. Он может вызывать его, управлять им, но при этом не являться зверем.
— Я ведь превратилась в оборотня.
— Ты перекинулась. Чаще перекидываются частично, реже полностью. Так как у меня крепкая связь со зверем, то это повлияло на твою инициацию, — ответил Влад. Он говорил спокойно, буднично, как будто мы не обсуждали дикие, граничащие на уровне слухов, вещи.
— При чем тут это?
— Мой зверь тебя позвал. Твоя волчица откликнулась. А дальше она решила выбраться наружу. Показать себя. Вчера, когда тебе грозила опасность, ее желание усилилось. У тебя с волей проблемы. Ты довольна слаба. На грани слома. Зверь это чувствует. Начинает брать власть над человеком. Не со зла. Считает, что так будет лучше для человека и это поспособствует выживанию двоих.
— Но получается, что это только приводит коврику?
— У тебя ведь нет детей?
— Нет, — ответила я, отвлекаясь на котелок, в котором закипело варево. Влад взял палку и стал ей мешать кашу, от которой пахло копченостью.
— Допустим они у тебя есть. Мальчик и девочка. Они гуляют перед домом. И вот из леса выбегает оборотень, который хочет порвать и сожрать все, что встретит на своем пути. Тебе было бы приятно оставить детей в опасности? По глазам вижу, что нет. Поэтому оборотни подлежат уничтожению.
— Я понимаю, — ответила я, отрывая кусок хлеба.
— Когда образуется пара, истинная пара, жизни переплетаются. Сойдет с ума один, тогда эта участь постигнет и второго, — продолжил Влад.
— Пара среди волков?
— Дубль. Как среди людей, так и среди волков.
— Нет. Я не влюблена. И это чушь какая-то!
— Ты не ругайся, Наташ. Мы с тобой в одной лодке. Если кто-то эту лодку начнет раскачивать, то мы утонем вчетвером.
Влад говорил спокойно. С полуулыбкой на лице. Иногда поглядывал в мою сторону, ожидая моей реакции на свои слова.
— Любовь — это другое. Это... волнительное, теряющее над сознанием контроль состояние. А тут я в волчицу превратилась.
— Просто так зверь не просыпается. Если он проснулся, то не дастся другому взять себя под контроль. Сейчас я держу твоего зверя. Держу твои эмоции.
— И свои?
— И свои.
— Не верю.
После моих слов что-то произошло. Боль и радость, костер, вкусная каша, удовлетворение, чувство привязанности, страх потери найденного, мой смех, его улыбка, погоня за зайцем, вкусная вода и единение.
Боль. Что-то острое вонзилось прямо в сердце. Дышать стало тяжело. Ее вой. Мои слезы. Я чувствовала, как волк с порезанным носом рвет душу на нити, чтоб влезть в нее и найти для себя место. Рядом с моей волчицей.
— Как грубо, — недовольно сказал Влад. — И никакое долгое ожидание это не оправдывает.
— Не хочу! — вышло как-то капризно.
— Станешь сильнее, то поставишь его на место. Отомстишь за царапку.
— Царапку? — Я начинала приходить в себя. Влад прижимал меня к себе, гладил по волосам. Я же вцепилась в его куртку мертвой хваткой, не понимая, что происходит.
— Это царапинка. Он поторопился сделать твою волчицу своей. Доказать ей, что все уже решено. Но поступил грубо и задел тебя.
— Как душу порвал.
— Выделил небольшое местечко. Я его не оправдываю, но понимаю: он слишком долго был один. У меня была семья. Он же без пары бегал.
— Разве так бывает?
— Истинную пару найти сложно, — ответил Влад. — Пришла в себя?
— Мне все еще плохо. Внутри все болит. И не надо говорить, что все пройдет.
— Хорошо. Не буду. Но это все один раз.
— Как потеря невинности?
— Да.
— А ты? Тоже такое чувствуешь? — спросила я Влада. Он рассмеялся.
— Девочки не такие грубые, как мужики. Ты была замужем?
— Была. У меня вольная.
— Ну и хорошо. Не люблю первую брачную ночь.
— Я за тебя замуж не пойду.
— Придется. Одна ты не справишься со зверем.
— Тебе-то до этого какое дело?
— Я же говорил, что если ты станешь оборотнем, то и меня ждет такая судьба. Меня это немного не устраивает.
— Кашей пахнет.
— Есть хочешь?
— Хочу.
Я села.
Сильная рука прижала мою шею прямо к земле, заставляя носом зарыться в землю. Дышать тяжело. Земля норовит забраться в ноздри. Щекочет их. Я несколько раз чихнула, одновременно пытаясь задними лапами вытолкнуть себя из крепкой хватки.
— Знаешь почему дикие животные не выжили? — спросил мужчина. — Человек всегда сильнее, чем любое клыкастое животное.
Я бы с ним поспорила, но мне оставалось лишь рычать.
— Сильнее человека может быть только гибрид, помесок. Сила зверя и ум человека. Если ты продолжишь изображать из себя комок шерсти, который носится по лесу, пугая зверье, то скоро станешь мягким прикроватным ковриком.
Он отпустил меня. Я фыркнула, выплевывая землю. Тряхнула головой. Сделала шаг назад, чтоб кинуться на мужчину. Он ловко повалил меня на землю, продолжая держать в районе шее.
— Хочешь стать сильнее, то возвращайся в человеческий облик.
— Ты! Ты не имеешь права меня трогать! Зверь сильнее человека. И...
Его хватка ослабла. Я же поняла, что нахожусь в осеннем лесу. Мне стало холодно.
— Драться не будешь? — спросил мужчина.
— Это ты дерешься.
— Даже не думал.
— А что это было?
— Ты на меня рычишь. Это недопустимо, — ответил он, отпуская меня. — Если будешь со мной ругаться, то совсем одичаешь и превратишься в коврик.
— Почему?
— Потому. Такие правила.
Он достал из рюкзака плащ, больше похожий на одеяло. Накинул мне на плечи. Я укуталась в него. Посмотрела на мужчину. Худые щеки с короткой бородой. Или длинной щетиной. Приятный внимательный взгляд. Губы застыли в самом начале улыбки.
— Вадим? — спросила я, хлюпая носом.
— Да, — ответил он. — Как тебя зовут?
— Наташа.
— Приятно познакомиться, — кивнул он. — Я не хотел причинить тебе боль. Но и подставиться я не мог. Это привело бы к необратимым последствиям.
— К каким?
— Ты сошла бы с ума, когда поняла, что натворила.
Холодно. Я перебралась ближе к огню. Ко мне подошел волк. Положил голову на колени. Сразу стало теплее. Я рассеянно провела пальцами по его мохнатой башке. Жесткая и грубая шерсть скользнула между пальцами, вызывая щекотку.
— Он ведь живой, — сказала я, вспоминая слова Вадима.
— Это сложно понять, — сказал Вадим, касаясь носа волка. Он тут же исчез. Растворился, словно его не было. Мне сразу стало холодно.
— Но я ведь была такой же.
— Смотри.
Вадим отодвинул край рукава. Его рука стала меняться. На глазах она превращалась в что-то средне между лапой животного и рукой человека. Ногти искривились, превратившись в когти. Я взяла его ладонь. Меня это совсем не напугало, но и понимания происходящему это не добавило.
Проведя пальцами по его когтям, я отметила, что они прочные. Настоящие. Вадим сжал ладонь в кулак. Разжал. Тут же возник волк, который смотрел на меня.
— Он — это ты?
— Нет, — ответил Вадим. — Я же говорю, что это сложно понять.
Я отвернулась от него. Перевела взгляд на костер, который перестал так сильно дымить. Огонь весело пожирал ветки, отгоняя холод и принося долгожданное тепло. Хотя мне не было так уж сильно холодно. Тело опять начинало гореть огнем. Было такое состояние, что я заболела и теперь лежу в горячке.
— Больше пока нельзя, — тихо сказал Вадим.
— Чего нельзя?
— Перекидываться. Ты сейчас не понимаешь, что с тобой происходит. Есть желание вновь нацепить шкуру, потому что так ты сможешь избежать проблем. Убежать от них.
— Но это не получится, потому что я превращусь в меховой коврик, — ответила я, возвращая его слова.
— Да. Безумных отлавливают.
— А вчера? Кто это был? В переулке. Такие же безумные? Я раньше не видела в городе волхов. Или чтоб они так свободно ходили по улице в образе животных.
— Образ? — он задумчиво улыбнулся. Поднял палку. Покрутил ее в руках. — Тебя сейчас это не должно волновать.
— Но вчера произошел что-то плохое. Я эту чувствую. Понять только не могу.
— Наташ, у тебя и без этого проблем предостаточно. Не создавай себе новых, а то сорвешься.
Его лапа вновь превратилась в руку. Вернулся волк, который сел так, чтоб касаться меня боком. Влад протянул мне кусок хлеба и сыра. Вновь проснулось чувство голода. Я с трудом себя сдерживаться, чтоб все сразу не запихнуть в рот и не проглотить. Я постоянно напоминала себе о правилах приличия, но голод заставлял о них забывать. Покосившись на Влада, я заметила, что он за мной наблюдает. Стало не по себе. Захотелось отвернуться. Отодвинуться от него. Он мне не нравился. Ил нравился, но поэтому и хотелось отойти в сторону, чтоб... Не привыкнуть?и к чему тут привыкать? Он мне не нравился. Не тот типаж мужчины. И старый. И еще страшный. Ладно, некрасивый. И еще...
Я закашлялась. Компот из бутылки. Лавка «Спелая вишня». Отец часто там брал фрукты и вот этот компот, особенно если предстояла дальняя поездка в село или другой город. Он не любил уезжать из города, но по работе ему часто приходилось читать лекции и проводить семинары для других преподавателей или учеников. Иногда его приглашали в качестве переводчика на переговоры. Тогда он покупал вкусности, чтоб поездка напоминала скорее праздник, чем обязанность. Несколько раз я его сопровождала...
Как можно было забыть все это? Но ведь забыла.
— Когда выпускаешь зверя, то теряешь воспоминания? — спросила я.
— Они остаются, если держишь контроль, — ответил Влад. Проведя пальцем по моей щеке, он скинул с нее крошки. — Я тебя обниму. Хорошо?
— Не надо. Не люблю.
— Это чтоб помочь с контролем. Попытаемся отделить тебя от зверя.
— Зачем тебе это?
— Тебе это надо научиться делать. Я научу.
Он так и не ответил на мой вопрос. Зато обнял. Я сразу почувствовала тепло, плавно переходящее в жар. Захотелось закрыть глаза и раствориться в этом жаре. А еще от него исходил приятный, дурманящий запах. Деревья, дым, мужчина, что-то неуловимое, пьянящее — эти ароматы смешивались, создавая неповторимое сочетание.
Его рука полностью легла вдоль моей с тыльной стороны. Он перевернул ладонь вверх. Холодок опасности скользнул по спине.
— Не бойся.
— Мне это не нравится.
— Расслабься и не сопротивляйся.
— Чему не сопротивляться?
— Мне, — ответил Влад, наклоняясь к моему уху. Его дыхание щекотало кожу. Я чувствовала, как его губы почти касаются моей кожи. Ничего не было. Ничего не происходило. Но при этом я чувствовала, как превращаюсь в марионетку. Куклу, которой управлял кукловод.
— Не надо. Я не хочу, — попросила я. Попыталась вырваться, но у меня на это совсем не было сил. Слабая попытка была такой несерьезной, что ее можно было не засчитывать.
— Я никогда не причиню тебе вреда.
— Ты хочешь...
— Мне не нужна марионетка. Не бойся.
— Тело не слушается.
— Так и должно быть, — ответил Влад.
Часть меня словно отделилась. Я понимала, что сижу на месте и одновременно стою напротив себя. Я видела волка. Волчицу, которая стояла немного повернув голову на бок и явно изучала меня и Влада. Я видела себя ее глазами. Растрепанная женщина с обнаженным плечом, что выглядывало из-под плаща, и с босыми ногами. Позади нее был охотник. Так можно было решить, если судить по его одежде. Он ласково улыбался. От него исходило добро, но я была напугана и волчицу это нервировало.
— У меня голова всего этого не выдержит. Я хочу потерять сознание. Забыться, — прошептала я.
— Не получится, — ответил Влад. — У тебя красивый зверь. Полностью. Отражает тебя.
— О чем ты?
— Сама посмотри, какая любопытная особа. И осторожная. Вначале предпочитает разобраться, а уже потом решит драться или нет. В отличие от тебя, у нее пока нет врагов, — ответил Влад. — Отпусти ее. Она далеко не убежит.
Он закрыл мою ладонь. Волчица потянулась. К ней подошел волк с порванным носом. Принюхался. Она отвернулась и демонстративно пошла к реке, намеренно его игнорируя.
— Она откликнулась на его зов, а теперь еще и нос воротит, — беззлобно хмыкнул Влад. — Но раз пришла, то далеко теперь никуда не денется.
— Почему?
— Он опытный волк. Сможет ее покорить.
— А был бы неопытным?
— Тогда бы она не откликнулась, — ответил Влад.
— Я ее чувствую. Это странно, но я именно ее чувствую. Как будто сама нахожусь в ее теле.
— Это нормально.
— А похоже на раздвоение личности.
— Частично я часть твоих эмоций забираю себе.
— Хочешь сказать, что без тебя все ощущения будут еще ярче?
— Намного. Ощущения, чувства, запахи и простота мысли. У них нет тех сложностей, которые крутятся вокруг нас. Это подкупает. Хочется раствориться в их простой жизни, избавившись от проблем мира людей.
— Тогда почему они растворились в нас, а не мы в них?
— Чтобы выжить, — ответил Влад. — Как и мы сейчас сидим здесь, чтобы выжить.
Я боролась с желанием отключиться. Закрыть глаза и забыться. Провалиться в мир, где все просто, где нет условностей и правил. Я чувствовала интерес волчицы к волку. Видела, что она играет с ним. Не подпускает близко, но и не отдаляется от него. А он не настаивал, не торопил события.
Какая-то птица сорвалась с ветки, прерывая тишину поляны. Она с криком сорвалась в серое небо, неся с собой тревогу. Волчица сорвалась с места и понеслась вперед, не разбирая дороги. Я дернулась в ее сторону, но Влад меня остановил. Развернул к себе.
— Ты руководишь жизнью, а не она. Она часть тебя, но не главная тебе. Ясно?
Что тут ясно? Перед глазами мелькают ветки. Воздух наполнен диким сочетанием ароматов, которые туманят, зовут. Как этому противостоять?
Поцелуй. Меня давно никто не целовал. Сознание подняло бурю воспоминаний. Заставило нырнуть в пучину страха и тошноты, что поднималась к горлу противным комком. Удар сердца. Слеза на щеке. Я же не хотела плакать. Больше не хотела, а тут...
— Не смей меня трогать! — слова слетали с языка тихим и злым шепотом. Из-за выступивших слез лицо Влада выглядело расплывчатым. Он держал меня за плечи, как будто думал, что я буду драться. Но у меня на это не было сил. Держать сознание и не поддаваться соблазну было слишком сложно. А еще были нужны силы на злость.
— Не уходи. Не теряй над ней контроль.
— А может та свобода, пусть и минутная, стоит страха перед ковриком?
— Не стоит. Свободы у тебя будет предостаточно. Тут тебя никто ограничивать не будет, — ответил Влад.
Я встряхнула головой, отгоняя наваждение. И вдруг все резко пропало. Я больше не чувствовала волков. Мир потускнел. Стал более привычным. Рядом со мной сидел Влад. Я была в каком-то диком одеяние. Плечо оголено. Холодно.
— Куда все пропало?
— На сегодня с тебя хватит, — ответил Влад.
— А волчица?
— Набегается и вернется.
— Она слишком далеко отбежала и поэтому связь пропала?
— Связь никуда и никогда не денется. Ни твоя с ней, ни моя с тобой. Мы все друг друга будем чувствовать до последнего вдоха, — ответил Влад, беря бутылку с компотом.
— Я не хочу быть оборотнем.
— Ты не оборотень. Волх, — протягивая мне бутылку, сказал Влад.
— В чем разница?
— Оборотень не может стать человеком. Он становится безумцем, рассекающим по лесу, забегающим в город, чтоб оставить кровавый след. Волх — это в первую очередь человек, который имеет власть над духом зверя. Он может вызывать его, управлять им, но при этом не являться зверем.
— Я ведь превратилась в оборотня.
— Ты перекинулась. Чаще перекидываются частично, реже полностью. Так как у меня крепкая связь со зверем, то это повлияло на твою инициацию, — ответил Влад. Он говорил спокойно, буднично, как будто мы не обсуждали дикие, граничащие на уровне слухов, вещи.
— При чем тут это?
— Мой зверь тебя позвал. Твоя волчица откликнулась. А дальше она решила выбраться наружу. Показать себя. Вчера, когда тебе грозила опасность, ее желание усилилось. У тебя с волей проблемы. Ты довольна слаба. На грани слома. Зверь это чувствует. Начинает брать власть над человеком. Не со зла. Считает, что так будет лучше для человека и это поспособствует выживанию двоих.
— Но получается, что это только приводит коврику?
— У тебя ведь нет детей?
— Нет, — ответила я, отвлекаясь на котелок, в котором закипело варево. Влад взял палку и стал ей мешать кашу, от которой пахло копченостью.
— Допустим они у тебя есть. Мальчик и девочка. Они гуляют перед домом. И вот из леса выбегает оборотень, который хочет порвать и сожрать все, что встретит на своем пути. Тебе было бы приятно оставить детей в опасности? По глазам вижу, что нет. Поэтому оборотни подлежат уничтожению.
— Я понимаю, — ответила я, отрывая кусок хлеба.
— Когда образуется пара, истинная пара, жизни переплетаются. Сойдет с ума один, тогда эта участь постигнет и второго, — продолжил Влад.
— Пара среди волков?
— Дубль. Как среди людей, так и среди волков.
— Нет. Я не влюблена. И это чушь какая-то!
— Ты не ругайся, Наташ. Мы с тобой в одной лодке. Если кто-то эту лодку начнет раскачивать, то мы утонем вчетвером.
Влад говорил спокойно. С полуулыбкой на лице. Иногда поглядывал в мою сторону, ожидая моей реакции на свои слова.
— Любовь — это другое. Это... волнительное, теряющее над сознанием контроль состояние. А тут я в волчицу превратилась.
— Просто так зверь не просыпается. Если он проснулся, то не дастся другому взять себя под контроль. Сейчас я держу твоего зверя. Держу твои эмоции.
— И свои?
— И свои.
— Не верю.
После моих слов что-то произошло. Боль и радость, костер, вкусная каша, удовлетворение, чувство привязанности, страх потери найденного, мой смех, его улыбка, погоня за зайцем, вкусная вода и единение.
Боль. Что-то острое вонзилось прямо в сердце. Дышать стало тяжело. Ее вой. Мои слезы. Я чувствовала, как волк с порезанным носом рвет душу на нити, чтоб влезть в нее и найти для себя место. Рядом с моей волчицей.
— Как грубо, — недовольно сказал Влад. — И никакое долгое ожидание это не оправдывает.
— Не хочу! — вышло как-то капризно.
— Станешь сильнее, то поставишь его на место. Отомстишь за царапку.
— Царапку? — Я начинала приходить в себя. Влад прижимал меня к себе, гладил по волосам. Я же вцепилась в его куртку мертвой хваткой, не понимая, что происходит.
— Это царапинка. Он поторопился сделать твою волчицу своей. Доказать ей, что все уже решено. Но поступил грубо и задел тебя.
— Как душу порвал.
— Выделил небольшое местечко. Я его не оправдываю, но понимаю: он слишком долго был один. У меня была семья. Он же без пары бегал.
— Разве так бывает?
— Истинную пару найти сложно, — ответил Влад. — Пришла в себя?
— Мне все еще плохо. Внутри все болит. И не надо говорить, что все пройдет.
— Хорошо. Не буду. Но это все один раз.
— Как потеря невинности?
— Да.
— А ты? Тоже такое чувствуешь? — спросила я Влада. Он рассмеялся.
— Девочки не такие грубые, как мужики. Ты была замужем?
— Была. У меня вольная.
— Ну и хорошо. Не люблю первую брачную ночь.
— Я за тебя замуж не пойду.
— Придется. Одна ты не справишься со зверем.
— Тебе-то до этого какое дело?
— Я же говорил, что если ты станешь оборотнем, то и меня ждет такая судьба. Меня это немного не устраивает.
— Кашей пахнет.
— Есть хочешь?
— Хочу.
Я села.
