Черт, так вот, кто помог трупу «уйти». Зря мы с Франсуа спрятали его недалеко от дома графа.
– Он отравился ядом королевской кобры, когда пытался угостить им меня, – с удовольствием солгал я, поднимаясь.
– Я так и думал.
– Что это за существо?
Вампир молчал, как бы наслаждаясь интригой. Я в напряжении ждал ответ, желая, чтобы хотя бы гром заглушил отвратительное кряхтение скелета.
– Твое счастье, что Родерик на том свете и не ведает, какой у него глупый внук. Сходство у вас только внешнее, – после паузы сказал Филдвик. – Он всегда отличался любознательностью, у тебя же есть лишь пустое любопытство. А любопытство, как известно, сгубило кошку.
Меня затрясло от негодования. Мало того, что он не хочет прямо отвечать, так еще некстати напомнил про мой образ. Если я сейчас превращусь в кота, это будет вообще караул.
Филдвик подошел еще ближе и раскрыл над нами зонт. По его лицу медленно стекали дождевые капли. Спокойный взгляд не внушал доверия.
– Мы с тобой создали вампира. Тот, кто раньше был Эрнестом Кемпом, теперь классический нечистый покойник. Нежить, лишенная человеческого разума, способная только подчиняться таким, как я, и охотиться. Видел бы ты, как он пьет кровь своих жертв, он такой ненасытный. Приходится быть очень осторожным, чтобы его пасти. Что, не нравится? Да, именно ты помог мне сотворить чудовище. Бросил труп злодея на произвол судьбы, даже молитву никакую не удосужился над ним прочитать. Какая непростительная беспечность.
– Так уничтожь его!
– Чтобы сделать тебе приятное? Нет уж, сам виноват. Я бы и из тебя сделал такого слугу, но, боюсь, не получится. Одной насильственной смерти для этого мало.
– Оставь меня в покое, – голос позорно дрогнул.
– Что такое? Готов встать на колени и молить о пощаде? – Филдвик хотел было дотронуться до моего лица, но я отмахнулся от него. – А, гордость все-таки побеждает страх. Какой же у тебя скверный характер – ничем не исправишь. Ни страданиями, ни болью. Как ни старайся… Уйдите прочь! – внезапно рявкнул он на своих прислужников. – Вы меня раздражаете еще больше, чем этот мальчишка!
Те повиновались.
В тот момент стало по-настоящему страшно. Поняв, что дальше ломать комедию бессмысленно, вампир без лишних церемоний вонзит в меня зубы. Как актер я для его спектаклей негодный, а как зритель – неблагодарный.
Неужели все напрасно? Нет, все не может так нелепо закончиться! Я столько всего не успел. Мне нужно наконец объясниться с Франсуа и Элен, отблагодарить Хедвику, поговорить с Андреем… И вернуть ему кое-что.
Взгляд упал на сумку. Это не ускользнуло от Филдвика.
– Не в первый раз замечаю, что ты смотришь на эту сумку, как будто там ключ к твоему спасению. Ну давай, показывай. Повесели меня напоследок. Держу пари, ты вооружился осиновым колом.
Проклятье! Получилось еще унизительней, чем я думал. Лучше бы явился с пустыми руками.
– Пока я жив, ты не увидишь…
Мощный рывок – и моя последняя надежда оказалась у Филдвика.
– Грош цена твоим обещаниям, Сандерс, – сказал он с неестественной укоризной и, отбросив зонт, начал рыться в сумке.
Первым делом он извлек руку славы. Несмотря на дождь, на кончиках черных пальцев пританцовывали огоньки.
– Помню это убожество. До сих пор не пойму как твоего предка приняли в клуб с неправильной рукой, – Филдвик кинул ее нам под ноги. – А это уже интересно, – он достал пистолет и поднес его к носу, – пахнет серебром.
Он кинул в меня сумку и, посмеиваясь, побрел вдоль моста. Пистолет Андрея так и остался у него, и от нехорошего предчувствия на меня опять напал озноб.
Вампир сел на перила моста и прислонился к высокому постаменту святого, чье имя я не разглядел в темноте. Он небрежно закинул одну ногу на другую.
– Просто смирись с тем, что судьба уготовила тебе нетривиальную смерть, – он сделал вид, что прицеливается.
Плохо соображая, я поднял руку славы.
Филдвик самодовольно улыбнулся.
– Хочешь воспользоваться черной магией? Ты не сделаешь этого, ты же хороший мальчик. Да, Роберт?
Клянусь, я бы стал плохим, если бы это спасло тех, кто мне дорог!
Раздался выстрел.
Филдвик коротко вскрикнул. На его груди появилось темное пятно. Он откинулся назад и свалился с перил.
Все произошло так быстро, что я поначалу ничего не понял. В недоумении уставился на руку славы. Мигая огоньками, она лениво пошевелила пальцами.
Я подбежал к перилам и, вцепившись в них, посмотрел вниз. Пусть это хитроумная ловушка, любопытство все равно берет свое. От дождя поверхность реки была рябой, ничего не намекало на присутствие вампира. Может, он прячется под мостом?
Рука славы, зашевелившись сильней, захрустела суставами.
– Это все ты, – пробормотал я.
Огоньки загорелись ярче.
Нехотя пришлось признать, что и от черной магии есть толк.
Как во сне я добрел до сумки, закинул в нее послушно погасшую руку славы и, проигнорировав зонт Филдвика, пошел в сторону площади. Я до конца не верил в произошедшее. Было трудно осознать, что мне и Франсуа больше ничего не угрожает. Теперь я никогда не забуду название реки, которое раньше казалось мне несуразным. Влтава. Не хочу знать, что оно означает.
Какое-то безрадостное облегчение. Я шел и не оглядывался – не хотел снова увидеть тело Катрин, пускай и вдалеке.
Добрался я до «Старого дуба» с Божьей помощью, не иначе. Промокший, замерзший, смертельно уставший. Не ожидая подвоха, вошел в темный номер.
– Будь моя воля, я бы посадил тебя под замок.
Андрей встал со стула и пошел мне на встречу. Я попятился.
Честное слово, он сделал то, чего не удалось Филдвику – без всяких трюков напугал меня до одури. Представляю, как он разозлился, когда я исчез. А если заметил еще и пропажу пистолета, который теперь покоится на дне Влтавы…
Нежданный гость протянул руку.
– Дай булавку.
Деваться было некуда. Пришлось выполнить его просьбу, или даже приказ. Не получалось сказать ничего в свое оправдание, нужные слова не шли на ум. Сердце в панике колотилось, отдавая тяжелым гулом в голове.
– Я думал, ты более благоразумен, – Андрей держал передо мной оберег, как будто нарочно издевался. – Наверное, можно не говорить о том, что ты заставил нас поволноваться, а Хедвика решила, что тебя похитили?
– Мне жаль.
– Это было неоправданное геройство.
– Знаю.
– Ты мог погибнуть.
– Но не погиб же.
– Замолчи.
В комнату ворвалась запыхавшаяся Хедвика. Наверное, ей кто-то сообщил, что я вернулся в гостиницу. Уверен, она бы растерзала меня на месте, если бы не мой жалкий вид. Девушка тут же велела мне переодеться в сухую одежду, а еще лучше, забраться под одеяло, чтобы согреться.
– У нее столько вопросов к тебе, – как бы между прочим сказал Андрей, когда Хедвика ушла.
Стараясь не смотреть на него, я скинул куртку прямо на пол и достал из ящика полотенце.
– А ты и рад залезть кому-нибудь в голову.
– Это упрек?
– Вроде того.
– А теперь, будь любезен, послушай меня, – Андрей вырвал у меня из рук коробок со спичками и сам стал зажигать свечи. – Ты не должен был так поступать. Хедвика так расстроилась, что не смогла сосредоточиться на колдовстве. Видел бы ты ее, когда мы никого здесь не обнаружили, у нее чуть истерика не случилась. Где ты был? Нет, нет, даже не думай дерзить по поводу чтения мыслей, – после маленькой паузы он добавил: – Я чувствую, тебе необходимо выговорится, мой мальчик.
Он и вправду сменил гнев на милость, отчего мне стало неловко. Заново переживая последние события, я рассказал ему все. Я старался не упустить ни единой важной детали, и всякий раз кожу покалывало от мурашек при самых тяжелых воспоминаниях. Пару раз Андрей меня останавливал, когда говорить было невмоготу. «Я вижу, вижу», – пробормотал он, когда у меня перед глазами возникло перерезанное горло Катрин. Меня даже успокаивал его голос.
Я упорно не хотел ложиться в постель, однако едва голова коснулась подушки, я понял, как нуждаюсь в отдыхе. Все мышцы заныли, глаза стали слипаться, давала о себе знать неминуемая мигрень. Я уже успел провалиться в сон, когда дверь протяжно скрипнула. Хедвика принесла дымящуюся чашку.
– Какое-то зелье? – хрипло спросил я, приподнимаясь.
– Хватит с тебя магии на сегодня. Это всего лишь чай с травами, – Хедвика поставила чашку на прикроватную тумбочку и погладила меня по волосам. – Как бы не заболел, дурачок. Эх, всыпать бы тебе по-хорошему.
Андрей усмехнулся.
– Пусть поспит спокойно, заслужил. Он одолел Филдвика на Карловом мосту, и этот негодяй больше никогда его не потревожит. С серебряной-то пулей в сердце.
– Что?
– Потом узнаешь подробности. Пусть завтра придет ко мне. Если забудет, напомнишь ему. А я пока проверю, на месте ли все големы Староместской ратуши.
– Какие еще големы?..
Не вслушиваясь в их разговор, я отпил пару глотков душистого чая и с головой залез под одеяло. Действительно, хватит на сегодня магии.
ГОРЬКАЯ ПРАВДА
На следующий день я так и не встретился с Андреем. Мы уехали из Праги в спешке, сразу же после нехитрого завтрака. Весть о смерти Катрин дошла до ее родных быстро, и Франсуа воспринял ее болезненно. Он тут же решил вернуться домой. Не знаю, было ли это сиюминутным желанием, или он вправду так огорчился, я не стал мучить его расспросами. В какой-то момент я даже пожалел о том, что не читал его мысли, когда у меня была возможность. Ренар хоть никогда не любил капризы господина, однако в этот раз забыл про свой строптивый нрав. Едва поднялась тема отъезда, он без промедления принялся за сборы. Я был не в праве спорить с ними.
С Хедвикой я успел перекинуться буквально парой слов. Совсем не было времени, чтобы нормально попрощаться. Ту грустную улыбку ведьмы я запомнил на всю жизнь. Ей как будто не хотелось так просто отпускать меня. Естественно, я опрометчиво пообещал когда-нибудь приехать снова, и мне стало невыносимо больно от того, что это случится нескоро. А может, никогда.
До самого вокзала у Франсуа не закрывался рот. Нет, он не говорил о Катрин, как можно было ожидать. Он ворчал, как старик, или, еще хуже, как Ренар. То он жаловался на пасмурную погоду, то на качку экипажа, то на грязь на ботинках. Поначалу его камердинер пытался проявлять тактичность, но вскоре не выдержал. Они стали кидаться друг в друга обидными словами, как пушечными ядрами, а я не знал, куда себя деть, чтобы не попасть под раздачу. Чудесным образом Франсуа преобразился в себя прежнего перед посадкой в поезд. Тогда Ренар чуть не сломал руку одному карманнику, и это привело его подопечного в полный восторг.
Чтобы загладить вину перед Андреем, я целый день урывками писал ему письмо. Закончив, я отправил его Хедвике в «Старый дуб» на ближайшей станции. Надеюсь, оно дойдет. Было бы неплохо получить ответ, не зря же я оставил свой адрес.
– Мсье Сандерс, а где вы все это время были? – полюбопытствовал Жак Пулен, присаживаясь рядом со мной на траву. Жак Бланш и Жак Лефюр его поддержали. Господи, о чем только думали родители, давая свои чадам имена? Деревня и так маленькая, все друг друга знают.
Я неопределенно ответил:
– Были дела.
– Угу… А, понятно… Ага… – ребятня, судя по всему, потеряла интерес к этому вопросу. Если взрослый говорит «дела», значит, он занимался чем-то скучным.
Да уж, скучать-то мне точно не приходилось.
Тем временем Мари и Луиза зашикали на мальчиков.
Я утихомирил их, всего лишь открыв книгу. Это всегда действовало на моих учеников гипнотически: если я читал вслух что-то интересное, они собирались вокруг, как кутята при виде миски с молоком. Вот если бы они на учебники так реагировали, цены бы им не было.
Несколько минут я упивался спокойствием. Родная деревушка Пти-Пошетт. Сижу под деревом, читаю сказку, светит солнце, негромко поют птицы. Никаких вампиров и черной магии. Одним словом, жизнь прекрасна…
– Мсье Сандерс, – вдруг сказал Пьер, – а какого роста был великан?
Я чуть не поперхнулся. Пьер слишком рассудительный для своего возраста, к чему такие наивные вопросы?
Как бы то ни было, нельзя было терять авторитет. Я махнул рукой в сторону.
– Да с мельницу, а то и больше.
Дети как по команде уставились на маячившую вдалеке ветряную мельницу. Наверное, чтобы лучше представить великана.
Пьер не унимался.
– А какого роста был Жак?
Ох, не Жак, а Джек… А?
– Ну… – замялся я. – Примерно, с меня, а тебе зачем?
– Вы сказали: «великан высыпал из мешка монеты и стал их пересчитывать», так? Как он их пересчитывал, они же для него все равно что песчинки?
– Монеты могли быть огромными, как раз для великана.
– Допустим, – кивнул мальчик. – Тогда почему дальше Жак «взял мешок денег»? Вы бы ни одну великанскую монету не подняли, а тут целый мешок, уж извините.
Я чертыхнулся про себя. Интересно, кто выставил меня идиотом, составитель сборника или переводчик с английского?
– Это сказка. Из бобового зернышка не мог вырасти стебель до неба, но тебя это почему-то не смутило, – парировал я.
– Так то волшебство, а я вам говорю про очевидную чушь. Даже в сказке должен быть здравый смысл.
Всем явно пришлась не по душе неожиданная дискуссия. Лефюр пробурчал: «Ну, начина-а-ается» и со стоном потянулся. Луиза, раскладывавшая перед собой цветы для будущего венка, замерла, уставившись на меня. Мари нахмурилась, а мальчишки забросили дрессировку кузнечика.
И как быть? На правах взрослого отмахнуться от маленького зануды?
Вдруг меня осенило.
– Знаешь, Пьер, а ты прав. В книгах бывает чушь, порой крайне возмутительная. Но не всякая чушь вредна и опасна. Что плохого в том, что монеты в сказке непонятного размера? Да ничего, – победоносно возвестил я и продолжил чтение. – «Джек взял мешок денег и сунул его себе за пазуху». Боже, я сам запутался.
В воздухе зазвенел детский смех. Не удержавшись, я присоединился к всеобщему веселью. Пожалуй, и от глупости бывает польза.
Интересно, есть ли смысл читать сказку дальше?
– Эй, а это кто там? – Лефюр старательно вытянул шею. – Городские. Заблудились, что ли?
Со стороны дороги к нам шли трое чужаков. Двое были молодыми ребятами, может, не намного старше меня. С виду вполне обычные, где-нибудь в городе я бы прошел мимо и не вспомнил о них. Один чихал на всю округу и почти не убирал от носа платок. Вероятно, его мучил насморк, хотя мне больше верилось в то, что он так среагировал на обилие трав и цветов. Второй выглядел здоровым, но его лицо с рассеянным взглядом не выдавало присутствия интеллекта. Сбоку ковылял невысокий бородатый мужчина лет сорока. На фоне своих спутников он выглядел совсем маленьким, и было нелепо наблюдать за тем, как он понукает молодых людей, точно пастушок сбежавших гусей.
– День добрый, господа и дамы, – подойдя ближе, коротышка приподнял шляпу и кивнул девочкам. «Дамы» недоверчиво наморщили носики.
Я захлопнул книгу. Что ж, будем надеяться, знакомство не затянется.
– Добрый день.
– Я инспектор Легран.
Ох, не понравилось мне слово «инспектор». Не выношу проверок. То есть, я бы к ним спокойней относился, если бы не мсье Марто, который в ожидании «гостей из столицы» ухитрялся поставить на уши не только школу, но и всю деревню. Этим-то что здесь понадобилось?
– Вам нужна помощь? Ищете кого-то? – спросил я.
– А что это вы сразу насторожились?
– Он отравился ядом королевской кобры, когда пытался угостить им меня, – с удовольствием солгал я, поднимаясь.
– Я так и думал.
– Что это за существо?
Вампир молчал, как бы наслаждаясь интригой. Я в напряжении ждал ответ, желая, чтобы хотя бы гром заглушил отвратительное кряхтение скелета.
– Твое счастье, что Родерик на том свете и не ведает, какой у него глупый внук. Сходство у вас только внешнее, – после паузы сказал Филдвик. – Он всегда отличался любознательностью, у тебя же есть лишь пустое любопытство. А любопытство, как известно, сгубило кошку.
Меня затрясло от негодования. Мало того, что он не хочет прямо отвечать, так еще некстати напомнил про мой образ. Если я сейчас превращусь в кота, это будет вообще караул.
Филдвик подошел еще ближе и раскрыл над нами зонт. По его лицу медленно стекали дождевые капли. Спокойный взгляд не внушал доверия.
– Мы с тобой создали вампира. Тот, кто раньше был Эрнестом Кемпом, теперь классический нечистый покойник. Нежить, лишенная человеческого разума, способная только подчиняться таким, как я, и охотиться. Видел бы ты, как он пьет кровь своих жертв, он такой ненасытный. Приходится быть очень осторожным, чтобы его пасти. Что, не нравится? Да, именно ты помог мне сотворить чудовище. Бросил труп злодея на произвол судьбы, даже молитву никакую не удосужился над ним прочитать. Какая непростительная беспечность.
– Так уничтожь его!
– Чтобы сделать тебе приятное? Нет уж, сам виноват. Я бы и из тебя сделал такого слугу, но, боюсь, не получится. Одной насильственной смерти для этого мало.
– Оставь меня в покое, – голос позорно дрогнул.
– Что такое? Готов встать на колени и молить о пощаде? – Филдвик хотел было дотронуться до моего лица, но я отмахнулся от него. – А, гордость все-таки побеждает страх. Какой же у тебя скверный характер – ничем не исправишь. Ни страданиями, ни болью. Как ни старайся… Уйдите прочь! – внезапно рявкнул он на своих прислужников. – Вы меня раздражаете еще больше, чем этот мальчишка!
Те повиновались.
В тот момент стало по-настоящему страшно. Поняв, что дальше ломать комедию бессмысленно, вампир без лишних церемоний вонзит в меня зубы. Как актер я для его спектаклей негодный, а как зритель – неблагодарный.
Неужели все напрасно? Нет, все не может так нелепо закончиться! Я столько всего не успел. Мне нужно наконец объясниться с Франсуа и Элен, отблагодарить Хедвику, поговорить с Андреем… И вернуть ему кое-что.
Взгляд упал на сумку. Это не ускользнуло от Филдвика.
– Не в первый раз замечаю, что ты смотришь на эту сумку, как будто там ключ к твоему спасению. Ну давай, показывай. Повесели меня напоследок. Держу пари, ты вооружился осиновым колом.
Проклятье! Получилось еще унизительней, чем я думал. Лучше бы явился с пустыми руками.
– Пока я жив, ты не увидишь…
Мощный рывок – и моя последняя надежда оказалась у Филдвика.
– Грош цена твоим обещаниям, Сандерс, – сказал он с неестественной укоризной и, отбросив зонт, начал рыться в сумке.
Первым делом он извлек руку славы. Несмотря на дождь, на кончиках черных пальцев пританцовывали огоньки.
– Помню это убожество. До сих пор не пойму как твоего предка приняли в клуб с неправильной рукой, – Филдвик кинул ее нам под ноги. – А это уже интересно, – он достал пистолет и поднес его к носу, – пахнет серебром.
Он кинул в меня сумку и, посмеиваясь, побрел вдоль моста. Пистолет Андрея так и остался у него, и от нехорошего предчувствия на меня опять напал озноб.
Вампир сел на перила моста и прислонился к высокому постаменту святого, чье имя я не разглядел в темноте. Он небрежно закинул одну ногу на другую.
– Просто смирись с тем, что судьба уготовила тебе нетривиальную смерть, – он сделал вид, что прицеливается.
Плохо соображая, я поднял руку славы.
Филдвик самодовольно улыбнулся.
– Хочешь воспользоваться черной магией? Ты не сделаешь этого, ты же хороший мальчик. Да, Роберт?
Клянусь, я бы стал плохим, если бы это спасло тех, кто мне дорог!
Раздался выстрел.
Филдвик коротко вскрикнул. На его груди появилось темное пятно. Он откинулся назад и свалился с перил.
Все произошло так быстро, что я поначалу ничего не понял. В недоумении уставился на руку славы. Мигая огоньками, она лениво пошевелила пальцами.
Я подбежал к перилам и, вцепившись в них, посмотрел вниз. Пусть это хитроумная ловушка, любопытство все равно берет свое. От дождя поверхность реки была рябой, ничего не намекало на присутствие вампира. Может, он прячется под мостом?
Рука славы, зашевелившись сильней, захрустела суставами.
– Это все ты, – пробормотал я.
Огоньки загорелись ярче.
Нехотя пришлось признать, что и от черной магии есть толк.
Как во сне я добрел до сумки, закинул в нее послушно погасшую руку славы и, проигнорировав зонт Филдвика, пошел в сторону площади. Я до конца не верил в произошедшее. Было трудно осознать, что мне и Франсуа больше ничего не угрожает. Теперь я никогда не забуду название реки, которое раньше казалось мне несуразным. Влтава. Не хочу знать, что оно означает.
Какое-то безрадостное облегчение. Я шел и не оглядывался – не хотел снова увидеть тело Катрин, пускай и вдалеке.
Добрался я до «Старого дуба» с Божьей помощью, не иначе. Промокший, замерзший, смертельно уставший. Не ожидая подвоха, вошел в темный номер.
– Будь моя воля, я бы посадил тебя под замок.
Андрей встал со стула и пошел мне на встречу. Я попятился.
Честное слово, он сделал то, чего не удалось Филдвику – без всяких трюков напугал меня до одури. Представляю, как он разозлился, когда я исчез. А если заметил еще и пропажу пистолета, который теперь покоится на дне Влтавы…
Нежданный гость протянул руку.
– Дай булавку.
Деваться было некуда. Пришлось выполнить его просьбу, или даже приказ. Не получалось сказать ничего в свое оправдание, нужные слова не шли на ум. Сердце в панике колотилось, отдавая тяжелым гулом в голове.
– Я думал, ты более благоразумен, – Андрей держал передо мной оберег, как будто нарочно издевался. – Наверное, можно не говорить о том, что ты заставил нас поволноваться, а Хедвика решила, что тебя похитили?
– Мне жаль.
– Это было неоправданное геройство.
– Знаю.
– Ты мог погибнуть.
– Но не погиб же.
– Замолчи.
В комнату ворвалась запыхавшаяся Хедвика. Наверное, ей кто-то сообщил, что я вернулся в гостиницу. Уверен, она бы растерзала меня на месте, если бы не мой жалкий вид. Девушка тут же велела мне переодеться в сухую одежду, а еще лучше, забраться под одеяло, чтобы согреться.
– У нее столько вопросов к тебе, – как бы между прочим сказал Андрей, когда Хедвика ушла.
Стараясь не смотреть на него, я скинул куртку прямо на пол и достал из ящика полотенце.
– А ты и рад залезть кому-нибудь в голову.
– Это упрек?
– Вроде того.
– А теперь, будь любезен, послушай меня, – Андрей вырвал у меня из рук коробок со спичками и сам стал зажигать свечи. – Ты не должен был так поступать. Хедвика так расстроилась, что не смогла сосредоточиться на колдовстве. Видел бы ты ее, когда мы никого здесь не обнаружили, у нее чуть истерика не случилась. Где ты был? Нет, нет, даже не думай дерзить по поводу чтения мыслей, – после маленькой паузы он добавил: – Я чувствую, тебе необходимо выговорится, мой мальчик.
Он и вправду сменил гнев на милость, отчего мне стало неловко. Заново переживая последние события, я рассказал ему все. Я старался не упустить ни единой важной детали, и всякий раз кожу покалывало от мурашек при самых тяжелых воспоминаниях. Пару раз Андрей меня останавливал, когда говорить было невмоготу. «Я вижу, вижу», – пробормотал он, когда у меня перед глазами возникло перерезанное горло Катрин. Меня даже успокаивал его голос.
Я упорно не хотел ложиться в постель, однако едва голова коснулась подушки, я понял, как нуждаюсь в отдыхе. Все мышцы заныли, глаза стали слипаться, давала о себе знать неминуемая мигрень. Я уже успел провалиться в сон, когда дверь протяжно скрипнула. Хедвика принесла дымящуюся чашку.
– Какое-то зелье? – хрипло спросил я, приподнимаясь.
– Хватит с тебя магии на сегодня. Это всего лишь чай с травами, – Хедвика поставила чашку на прикроватную тумбочку и погладила меня по волосам. – Как бы не заболел, дурачок. Эх, всыпать бы тебе по-хорошему.
Андрей усмехнулся.
– Пусть поспит спокойно, заслужил. Он одолел Филдвика на Карловом мосту, и этот негодяй больше никогда его не потревожит. С серебряной-то пулей в сердце.
– Что?
– Потом узнаешь подробности. Пусть завтра придет ко мне. Если забудет, напомнишь ему. А я пока проверю, на месте ли все големы Староместской ратуши.
– Какие еще големы?..
Не вслушиваясь в их разговор, я отпил пару глотков душистого чая и с головой залез под одеяло. Действительно, хватит на сегодня магии.
ГЛАВА 16
ГОРЬКАЯ ПРАВДА
На следующий день я так и не встретился с Андреем. Мы уехали из Праги в спешке, сразу же после нехитрого завтрака. Весть о смерти Катрин дошла до ее родных быстро, и Франсуа воспринял ее болезненно. Он тут же решил вернуться домой. Не знаю, было ли это сиюминутным желанием, или он вправду так огорчился, я не стал мучить его расспросами. В какой-то момент я даже пожалел о том, что не читал его мысли, когда у меня была возможность. Ренар хоть никогда не любил капризы господина, однако в этот раз забыл про свой строптивый нрав. Едва поднялась тема отъезда, он без промедления принялся за сборы. Я был не в праве спорить с ними.
С Хедвикой я успел перекинуться буквально парой слов. Совсем не было времени, чтобы нормально попрощаться. Ту грустную улыбку ведьмы я запомнил на всю жизнь. Ей как будто не хотелось так просто отпускать меня. Естественно, я опрометчиво пообещал когда-нибудь приехать снова, и мне стало невыносимо больно от того, что это случится нескоро. А может, никогда.
До самого вокзала у Франсуа не закрывался рот. Нет, он не говорил о Катрин, как можно было ожидать. Он ворчал, как старик, или, еще хуже, как Ренар. То он жаловался на пасмурную погоду, то на качку экипажа, то на грязь на ботинках. Поначалу его камердинер пытался проявлять тактичность, но вскоре не выдержал. Они стали кидаться друг в друга обидными словами, как пушечными ядрами, а я не знал, куда себя деть, чтобы не попасть под раздачу. Чудесным образом Франсуа преобразился в себя прежнего перед посадкой в поезд. Тогда Ренар чуть не сломал руку одному карманнику, и это привело его подопечного в полный восторг.
Чтобы загладить вину перед Андреем, я целый день урывками писал ему письмо. Закончив, я отправил его Хедвике в «Старый дуб» на ближайшей станции. Надеюсь, оно дойдет. Было бы неплохо получить ответ, не зря же я оставил свой адрес.
***
– Мсье Сандерс, а где вы все это время были? – полюбопытствовал Жак Пулен, присаживаясь рядом со мной на траву. Жак Бланш и Жак Лефюр его поддержали. Господи, о чем только думали родители, давая свои чадам имена? Деревня и так маленькая, все друг друга знают.
Я неопределенно ответил:
– Были дела.
– Угу… А, понятно… Ага… – ребятня, судя по всему, потеряла интерес к этому вопросу. Если взрослый говорит «дела», значит, он занимался чем-то скучным.
Да уж, скучать-то мне точно не приходилось.
Тем временем Мари и Луиза зашикали на мальчиков.
Я утихомирил их, всего лишь открыв книгу. Это всегда действовало на моих учеников гипнотически: если я читал вслух что-то интересное, они собирались вокруг, как кутята при виде миски с молоком. Вот если бы они на учебники так реагировали, цены бы им не было.
Несколько минут я упивался спокойствием. Родная деревушка Пти-Пошетт. Сижу под деревом, читаю сказку, светит солнце, негромко поют птицы. Никаких вампиров и черной магии. Одним словом, жизнь прекрасна…
– Мсье Сандерс, – вдруг сказал Пьер, – а какого роста был великан?
Я чуть не поперхнулся. Пьер слишком рассудительный для своего возраста, к чему такие наивные вопросы?
Как бы то ни было, нельзя было терять авторитет. Я махнул рукой в сторону.
– Да с мельницу, а то и больше.
Дети как по команде уставились на маячившую вдалеке ветряную мельницу. Наверное, чтобы лучше представить великана.
Пьер не унимался.
– А какого роста был Жак?
Ох, не Жак, а Джек… А?
– Ну… – замялся я. – Примерно, с меня, а тебе зачем?
– Вы сказали: «великан высыпал из мешка монеты и стал их пересчитывать», так? Как он их пересчитывал, они же для него все равно что песчинки?
– Монеты могли быть огромными, как раз для великана.
– Допустим, – кивнул мальчик. – Тогда почему дальше Жак «взял мешок денег»? Вы бы ни одну великанскую монету не подняли, а тут целый мешок, уж извините.
Я чертыхнулся про себя. Интересно, кто выставил меня идиотом, составитель сборника или переводчик с английского?
– Это сказка. Из бобового зернышка не мог вырасти стебель до неба, но тебя это почему-то не смутило, – парировал я.
– Так то волшебство, а я вам говорю про очевидную чушь. Даже в сказке должен быть здравый смысл.
Всем явно пришлась не по душе неожиданная дискуссия. Лефюр пробурчал: «Ну, начина-а-ается» и со стоном потянулся. Луиза, раскладывавшая перед собой цветы для будущего венка, замерла, уставившись на меня. Мари нахмурилась, а мальчишки забросили дрессировку кузнечика.
И как быть? На правах взрослого отмахнуться от маленького зануды?
Вдруг меня осенило.
– Знаешь, Пьер, а ты прав. В книгах бывает чушь, порой крайне возмутительная. Но не всякая чушь вредна и опасна. Что плохого в том, что монеты в сказке непонятного размера? Да ничего, – победоносно возвестил я и продолжил чтение. – «Джек взял мешок денег и сунул его себе за пазуху». Боже, я сам запутался.
В воздухе зазвенел детский смех. Не удержавшись, я присоединился к всеобщему веселью. Пожалуй, и от глупости бывает польза.
Интересно, есть ли смысл читать сказку дальше?
– Эй, а это кто там? – Лефюр старательно вытянул шею. – Городские. Заблудились, что ли?
Со стороны дороги к нам шли трое чужаков. Двое были молодыми ребятами, может, не намного старше меня. С виду вполне обычные, где-нибудь в городе я бы прошел мимо и не вспомнил о них. Один чихал на всю округу и почти не убирал от носа платок. Вероятно, его мучил насморк, хотя мне больше верилось в то, что он так среагировал на обилие трав и цветов. Второй выглядел здоровым, но его лицо с рассеянным взглядом не выдавало присутствия интеллекта. Сбоку ковылял невысокий бородатый мужчина лет сорока. На фоне своих спутников он выглядел совсем маленьким, и было нелепо наблюдать за тем, как он понукает молодых людей, точно пастушок сбежавших гусей.
– День добрый, господа и дамы, – подойдя ближе, коротышка приподнял шляпу и кивнул девочкам. «Дамы» недоверчиво наморщили носики.
Я захлопнул книгу. Что ж, будем надеяться, знакомство не затянется.
– Добрый день.
– Я инспектор Легран.
Ох, не понравилось мне слово «инспектор». Не выношу проверок. То есть, я бы к ним спокойней относился, если бы не мсье Марто, который в ожидании «гостей из столицы» ухитрялся поставить на уши не только школу, но и всю деревню. Этим-то что здесь понадобилось?
– Вам нужна помощь? Ищете кого-то? – спросил я.
– А что это вы сразу насторожились?
