Ни жива ни мертва, я поставила бокал с остатками сока на стол и, позабыв о Кайе, на негнущихся ногах пошла туда, где я могла увидеть своего кумира ближе.
Луциан Эллинделесский сошел по парадной лестнице, и весь зал замер, будто попав под чары. Его серебристо-белые волосы, струящиеся по плечам живым водопадом, казались сотканными из самого лунного света. Высокий, с безупречными чертами лица, он был одет в облегающий стройную фигуру камзол цвета ночного неба, расшитый серебряными нитями, изображающими созвездия. Каждый его шаг был грациозен, как движение дикого кота.
И, боги, как он был прекрасен!
Я судорожно вцепилась в складки своего розового платья, чувствуя, как сердце бешено колотится где-то в горле и что еще немного – и оно выскочит наружу и шлепнется к ногам моего кумира, забрызгав его каплями крови и обожания.
– Добро пожаловать, ослепительные звездочки Редигоры, – заговорил Луциан и голос его, чистый и мелодичный, наполнил зал. – Сегодня начинается ваше восхождение. Но помните – корона достанется лишь одной!
Взгляд его прекрасных сапфировых глаз прошелся по застывшим рядам конкурсанток и остановился на мне.
Я едва не уронила веер.
Проклятье, ненавижу балы! Да еще в этой окаянной личине!
Каинас стоял у колонны, сжимая бокал с вином так сильно, что хрусталь тоскливо попискивал и обреченно ждал смерти.
Вонючий зал, вонючие духи, вонючие аристократы – и этот... этот...
Луциан!!!
Беловолосый позер.
Этот… эльф медленно шел между конкурсантками, и те сразу превращались в томных кошечек – Люсинда трепетала ресницами, Флоренс краснела до корней волос, а высокая блондинка (Виолетта, если ему не изменяет память?) «случайно» уронила перчатку прямо у ног кутюрье и бросилась перед ним на колени, чтобы поднять ее.
Цирк! Омерзительное представление!
А Эмилия...
Каинас сглотнул ком, в ярости впиваясь ногтями в ладони.
Эмилия стояла в стороне, вся розовая от волнения, с глазами, полными глупого обожания. Смотрела на этого эльфа, как на божество!
– Не откажите мне в танце, мадемуазель.
Передо мной стоял Оскар де Винд в бордовом бархатном камзоле, расшитом золотыми виноградными лозами. Его ухоженные пальцы уже тянулись к моей руке.
– Я...
– Я настаиваю, – он не оставил мне выбора, уверенно увлекая в гущу танцующих.
Его рука легла на мою талию и сжала ее.
– Вы сегодня бесподобны! – Оскар притянул меня к себе ближе, чем позволяли правила приличия. – Это платье... Я уже представил, как оно скользит с ваших плеч... и падает на пол.
Я резко вдохнула, чувствуя, как жар разливается по щекам.
– Месье де Винд!
– О, простите мою откровенность, – он притворно вздохнул, но пальцы лишь сильнее впились в мой бок. – Но как можно смотреть на вас и оставаться равнодушным к такой красоте, к таким достоинствам?
Каинас наблюдал, как этот надутый индюк кружит Эмилию по залу, прижимая к себе так, что между ними не просунуть и волоса, а его мерзкие пальцы, словно жирный волосатый паук, ползают у нее по спине.
– Мадемуазель Кайя?
Я обернулся.
Луциан.
Вблизи он выглядел еще хуже – его черты были слишком идеальны, кожа слишком безупречна, а глаза слишком яркими.
– Вы не похожи на других конкурсанток, – промолвил он, слегка наклонив голову на бок. – И Арвель прекрасно подобрал вам платье.
Фавн сжал зубы, заставив себя растянуть губы в милой улыбке.
– Благодарю вас, лорд Луциан. Вы слишком добры ко мне.
– В вас есть что-то, что отличает вас от других, – продолжал он и его длинные изящные пальцы коснулись руки Кая. – Не хотите прогуляться по террасе?
Каинас мысленно застонал. Ради Эмилии, это только ради Эмилии!
Я наконец-то вырвалась из цепких рук Оскара, сославшись на духоту, стоявшую в толпе танцующих, и отступила к окну, стараясь отдышаться.
И вдруг увидела Адориса.
Он стоял в тени дальней колонны, одетый в простой, но изысканный черный камзол. Его светлые волосы резко контрастировали с темной тканью.
Наши взгляды встретились, и он едва заметно улыбнулся. Я бегло улыбнулась в ответ и отвернулась, пытаясь отыскать взглядом Луциана. Но эльфа нигде не было видно! Я повернулась к Адорису, но на прежнем месте его уже не увидела.
Да куда они все исчезают?!
– Разрешите пригласить вас, мадемуазель? – ко мне подошел симпатичный юноша, и я со вздохом отправилась танцевать – сегодня это было нашей задачей.
Бал шел своим чередом. Мне пришлось протанцевать с десяток танцев, прежде чем жюри определились и принялись выставлять нам баллы.
– Первые оценки! – Оскар взошел на возвышение.
– Люсинда фон Даркхольм – девять из десяти!
– Флоренс из Пти-Кагана – семь из десяти!
– Эмилия из Усть-Рогача – шесть из десяти.
Каинас видел, как Эмилия в бессильном гневе сжала кулаки.
– Кайя из дома Вал’Тор, – Оскар замялся, высматривая что-то на пергаментном свитке, который он держал в руках. – Десять из десяти!
Луциан, стоявший рядом, улыбнулся.
– Я голосовал за вас.
Каинас посмотрел на бокал в своей руке, который ему любезно всучил эльф, будь он неладен.
Очень хотелось вылить его содержимое на безупречный камзол кутюрье. Но, увы, такой роскоши он не мог себе позволить. Пока нет.
Когда бал подошел к концу, я украдкой наблюдала, как Луциан удаляется в сопровождении свиты.
А потом увидела – он бросил последний взгляд через плечо.
Но не на меня.
На Кайю.
Второй бал принес мне еще больше разочарования, чем первый, хотя, казалось бы, должен был окрылить – ведь сегодня каждой конкурсантке предстояло протанцевать с несравненным Луцианом. И мне в том числе! Но... не все было так радужно.
Я стояла у мраморной колонны, поправляя перчатки, и наблюдала, как Луциан Эллинделесский, мой прекрасный эльф, ведет под руку очередную конкурсантку, на этот раз скромницу Милдред, которая на прошлом балу едва не упала в обморок от одного его взгляда.
Кстати, число девушек после первого бала сократилось до пятнадцати. Это с тридцати пяти-то! А что же от нас останется после сегодняшнего вечера?!
Зато приглашенных на бал в этот раз был не в пример больше. Были и девушки, не участвующие в конкурсе, и дамы постарше, и множество мужчин – видимо, второй бал, посвященный конкурсу красоты, могли посещать и придворные.
Знаменитый кутюрье станцевал уже почти со всеми конкурсантками, кроме Флоренс, Кайи и меня. И в этом, конечно, не было ничего ужасного. Ужасны были взгляды Луциана, которые он бросал на Кайю. Нет, если бы он так смотрел на меня, это было бы просто сногсшибательно и великолепно, но поскольку так он смотрел на другую, это было ужасно!
Я сжала веер так крепко, что деревянные пластинки затрещали.
– Не переживай так, незабудка, скоро твоя очередь, – раздался над ухом сладкий, как патока голос.
Оскар де Винд.
Я мысленно застонала.
Опять он! Ну сколько можно? Когда он уже поймет, что совершенно меня не интересует? Хотя… вряд ли его волнуют мои желания и чувства.
Этот крайне неприятный мне субъект стоял слишком близко, пальцы его уже скользили по моему локтю, а глаза – по декольте, которое на сегодняшнем платье было вырезано гораздо глубже, чем на предыдущем.
И нельзя было ему нагрубить, нельзя поставить на место, попросить оставить меня в покое, ибо тогда я легко могла вылететь с конкурса. А этого я не хотела! Очень сильно не хотела. Но и вежливо разговаривать с ним, молча пропускать мимо ушей его грязные намеки, настырное ухаживание и упорные попытки затащить меня в постель сил уже не было!
– Месье де Винд, я не…
– Оскар, дорогая. Мы же друзья, не так ли?
Я отстранилась, но тут увидела ее. Рука Оскара по-хозяйски легла на мое обнаженное плечо, но я этого уже не замечала.
Кайя.
Она была ослепительна. Единственная из всех дебютанток, одетых в яркие или светлые платья, она была в черном наряде, который шел ей изумительно, подчеркивая каждый обольстительный изгиб ее совершенного тела, а аметистовое колье и серьги делали ее удивительные фиалковые глаза почти фиолетовыми. Темные волосы, уложенные в сложную прическу, блестели при свете люстр.
И Луциан…
Эльф смотрел на нее.
Не так, как смотрел на других конкурсанток – не вежливо, не отстраненно, не пустым и холодным взглядом. С интересом. С восхищением. С огнем.
– Кажется, наш эльфийский кутюрье обрел новую музу, – прошептал Оскар, заметив, что я не свожу взгляда с этих двоих.
Я проглотила ком в горле и отступила на шаг, вынуждая его убрать свою конечность с моего плеча.
– Новую? – пытаясь казаться равнодушной, спросила я.
– Ну да, новую, очередную, следующую, – Оскар небрежно махнул надушенным платком и до меня донесся приторный аромат ванили. – Наш кутюрье весьма любвеобилен, но не слишком постоянен. Очередная любовница быстро приедается ему, и он ищет ей замену – благо желающих разделить ложе с нашей знаменитостью всегда в избытке, – и Оскар с какой-то злой насмешкой посмотрел на меня. Я же с трудом удерживалась от слез – настолько меня поразили и расстроили его слова.
Нет, не верю, не может Луциан быть таким!
Кутюрье пригласил меня на танец после Милдред.
Я заметила его приближение издалека – серебристые волосы, мерцающие в свете люстр, безупречный силуэт в черном, расшитом серебром камзоле. Мое сердце заколотилось так сильно, что я едва слышала музыку.
– Мадемуазель Эмилия? – голос его был холодным, как горный ручей и сердце мое упало.
Я сделала реверанс, чувствуя, как дрожат колени.
– Месье Луциан…
– Танец?
Он не предложил мне руку. Не улыбнулся. Просто констатировал факт, будто исполнял давно наскучившую обязанность.
Но для меня этот танец был всем.
Я молча кивнула, боясь, что голос меня подведет, и положила ладонь ему на плечо. Его пальцы едва коснулись моей талии – легкий, безразличный контакт, будто он держал не живую девушку, а манекен для примерки.
Мы закружились по залу совсем как в моих мечтах. И все же совсем не так, как я мечтала.
Он вел меня механически, без единого лишнего движения. Его ладонь на моей спине была ровно там, где положено, и она была не теплее, чем мраморный пол под ногами.
– Вы из… Усть-Рогача, кажется?
– Да! – я слишком радостно ответила, сразу же пожалев об этом. – То есть… да, это маленький городок на севере.
– М-м, – промычал он, даже не посмотрев на меня. Его взгляд блуждал поверх моего плеча, будто в зале было что-то гораздо интереснее.
Кто-то гораздо интереснее.
Я попыталась поймать его взгляд.
Безуспешно.
Я чувствовала, как краска заливает мои щеки. Это была катастрофа! Фиаско! Нужно было срочно что-то делать, как-то заинтересовать его, привлечь внимание! Но как?
– Как вы находите этот бал, месье Луциан? Нравится он вам?
– Обычный бал, – пожал он плечами. – Как и сотни других.
Музыка играла, пары кружились, а я умирала в его равнодушных руках. Умирала, но не сдавалась.
– Месье Луциан, я так восхищаюсь вашей последней коллекцией! Особенно тем, как вы играете с силуэтами. Это напомнило мне старинную легенду о эльфийских ткачах, которые...
Я запнулась.
Черт.
Я совершенно забыла, чем заканчивается эта легенда.
Луциан слегка приподнял бровь.
– Вы хорошо осведомлены о наших преданиях.
– О, да! – я поспешно кивнула, чувствуя, как жар разливается по щекам. – Я вообще очень люблю... ткани. И... иглы. И... все эльфийское!
Боги, что я несу?
– Вы, должно быть, часто бываете вдохновлены природой? – я отчаянно пыталась спасти беседу. – Ваши наряды словно сотканы из самого леса... цветов… трав…
– М-м-м, – он едва кивнул, удостоив меня безразличным взглядом.
– А знаете, я однажды видела, как утренний туман опускается на озеро, и он был точно такого же серебристого оттенка, как одно платье из вашей последней коллекции!
Я гордо улыбнулась, надеясь, что наконец задела в нем хоть какую-то струну.
Луциан медленно перевел взгляд на меня.
– Вы, верно, говорите о модели «Лунный шлейф»?
– Да! Именно! О ней.
– Это платье голубого цвета.
Я обескураженно замолчала. А потом затараторила вновь.
– Ну... да! – я фальшиво рассмеялась. – Но в определенном свете оно же... серебрится?
Луциан вздохнул – тихо, но достаточно выразительно. Да еще воздел глаза к небу, то есть к потолку.
– Безусловно, мадемуазель.
Я запнулась на сложном па, одна нога моя зацепилась за другую, я пошатнулась и наступила эльфу на ногу.
– Ох! Простите! – воскликнула я, чувствуя, как щеки обжигает горячий румянец. – Я такая неловкая!
Луциан взглянул на меня. Его глаза – такие красивые и такие пустые – мельком скользнули по моему лицу.
– Ничего страшного.
И снова молчание.
Я чувствовала, как что-то тяжелое опускается мне на грудь, давит на сердце.
Танец закончился.
Луциан мгновенно отпустил меня, отвесив безупречный поклон.
– Благодарю вас, мадемуазель Эмилия. Вы превосходно танцуете и проходите на следующий этап конкурса.
Не «это было приятно». Не «до встречи».
Сухие формальные слова.
Я сделала реверанс, сжимая руки так сильно, что ногти впились в ладони.
– Спасибо вам, месье Луциан.
И эльф ушел, оставив меня одну посреди зала, с горящими ушами и сжатыми кулаками.
Я медленно поплелась к колоннам, желая провалиться сквозь землю. Я прошла на следующий этап конкурса. Но не продвинулась ни на шаг в покорении сердца моего обожаемого эльфа!
Ко мне подошел Адорис, держа в руках два бокала. Адорис?! Я не видела его на сегодняшнем балу. Впрочем, я ведь смотрела только на одного человека... вернее, эльфа.
Но что здесь делает Адорис? Впрочем, какая мне разница. Не об Адорисе были мои мысли!
– Похоже, вам это сейчас не помешает, – хмурясь, он протянул мне бокал. – У вас такое измученное лицо.
Я схватила бокал и залпом осушила его, даже не поняв, что в нем было.
– Я – катастрофа. Неуклюжая и нелепая, болтающая глупости и несуразности.
– Нет, – он взял мою руку и поцеловал ее. – Вы – почти единственная настоящая здесь. А он, – Адорис кивнул в сторону эльфа, уже танцевавшего с Кайей, – просто слишком привык к жеманным и манерным куклам.
Каинас остервенело грыз шелковую перчатку.
Проклятый бастард!
Проклятый эльф!
Проклятый бал!
Впрочем, он повторяется.
А теперь ему еще танцевать с этим долбанным кутюрье, проявлявшим к нему какой-то нездоровый интерес! Но пусть лучше к нему, к Каю, чем к Эмилии! Придется потерпеть. Вон он плывет, распушив хвост, словно павлин! Черт! Когда же уже они с Эмилией вернутся в Усть-Рогач?!
Я стояла рядом с Адорисом, который что-то говорил мне, и смотрела, как моя любовь ведет в танце Кайю, прижимая ее к себе и сияя обольстительной улыбкой. И хоть вид у Кайи и был при этом довольно кислый, она не пыталась сохранять приличное расстояние между собой и эльфом, позволяя тому прижимать к груди ее пышную грудь, выглядывающую из пены черных кружев.
Я почувствовала, как во мне что-то надломилось.
– Предательница, – прошептала я.
Ведь она же заверяла меня, что не интересуется Луцианом! Что он ей неприятен!
– Что вы говорите, Эмилия? – склонился ко мне Адорис.
Я с досадой взглянула на него. Как он некстати сейчас!
– Говорю, что мне надо отлучиться. Я быстро. Извините, – и я, не дожидаясь его ответа, юркнула в толпу.
Так, где тут дамская комната? Там мне не помешают сделать то, что я задумала, глядя на льнущую к МОЕМУ Луциану Кайю. Я решила отомстить. И выставить ее посмешищем перед эльфом. Да и не только перед ним.
Прода от 25.06.2025, 08:29
Луциан Эллинделесский сошел по парадной лестнице, и весь зал замер, будто попав под чары. Его серебристо-белые волосы, струящиеся по плечам живым водопадом, казались сотканными из самого лунного света. Высокий, с безупречными чертами лица, он был одет в облегающий стройную фигуру камзол цвета ночного неба, расшитый серебряными нитями, изображающими созвездия. Каждый его шаг был грациозен, как движение дикого кота.
И, боги, как он был прекрасен!
Я судорожно вцепилась в складки своего розового платья, чувствуя, как сердце бешено колотится где-то в горле и что еще немного – и оно выскочит наружу и шлепнется к ногам моего кумира, забрызгав его каплями крови и обожания.
– Добро пожаловать, ослепительные звездочки Редигоры, – заговорил Луциан и голос его, чистый и мелодичный, наполнил зал. – Сегодня начинается ваше восхождение. Но помните – корона достанется лишь одной!
Взгляд его прекрасных сапфировых глаз прошелся по застывшим рядам конкурсанток и остановился на мне.
Я едва не уронила веер.
Проклятье, ненавижу балы! Да еще в этой окаянной личине!
Каинас стоял у колонны, сжимая бокал с вином так сильно, что хрусталь тоскливо попискивал и обреченно ждал смерти.
Вонючий зал, вонючие духи, вонючие аристократы – и этот... этот...
Луциан!!!
Беловолосый позер.
Этот… эльф медленно шел между конкурсантками, и те сразу превращались в томных кошечек – Люсинда трепетала ресницами, Флоренс краснела до корней волос, а высокая блондинка (Виолетта, если ему не изменяет память?) «случайно» уронила перчатку прямо у ног кутюрье и бросилась перед ним на колени, чтобы поднять ее.
Цирк! Омерзительное представление!
А Эмилия...
Каинас сглотнул ком, в ярости впиваясь ногтями в ладони.
Эмилия стояла в стороне, вся розовая от волнения, с глазами, полными глупого обожания. Смотрела на этого эльфа, как на божество!
– Не откажите мне в танце, мадемуазель.
Передо мной стоял Оскар де Винд в бордовом бархатном камзоле, расшитом золотыми виноградными лозами. Его ухоженные пальцы уже тянулись к моей руке.
– Я...
– Я настаиваю, – он не оставил мне выбора, уверенно увлекая в гущу танцующих.
Его рука легла на мою талию и сжала ее.
– Вы сегодня бесподобны! – Оскар притянул меня к себе ближе, чем позволяли правила приличия. – Это платье... Я уже представил, как оно скользит с ваших плеч... и падает на пол.
Я резко вдохнула, чувствуя, как жар разливается по щекам.
– Месье де Винд!
– О, простите мою откровенность, – он притворно вздохнул, но пальцы лишь сильнее впились в мой бок. – Но как можно смотреть на вас и оставаться равнодушным к такой красоте, к таким достоинствам?
Каинас наблюдал, как этот надутый индюк кружит Эмилию по залу, прижимая к себе так, что между ними не просунуть и волоса, а его мерзкие пальцы, словно жирный волосатый паук, ползают у нее по спине.
– Мадемуазель Кайя?
Я обернулся.
Луциан.
Вблизи он выглядел еще хуже – его черты были слишком идеальны, кожа слишком безупречна, а глаза слишком яркими.
– Вы не похожи на других конкурсанток, – промолвил он, слегка наклонив голову на бок. – И Арвель прекрасно подобрал вам платье.
Фавн сжал зубы, заставив себя растянуть губы в милой улыбке.
– Благодарю вас, лорд Луциан. Вы слишком добры ко мне.
– В вас есть что-то, что отличает вас от других, – продолжал он и его длинные изящные пальцы коснулись руки Кая. – Не хотите прогуляться по террасе?
Каинас мысленно застонал. Ради Эмилии, это только ради Эмилии!
Я наконец-то вырвалась из цепких рук Оскара, сославшись на духоту, стоявшую в толпе танцующих, и отступила к окну, стараясь отдышаться.
И вдруг увидела Адориса.
Он стоял в тени дальней колонны, одетый в простой, но изысканный черный камзол. Его светлые волосы резко контрастировали с темной тканью.
Наши взгляды встретились, и он едва заметно улыбнулся. Я бегло улыбнулась в ответ и отвернулась, пытаясь отыскать взглядом Луциана. Но эльфа нигде не было видно! Я повернулась к Адорису, но на прежнем месте его уже не увидела.
Да куда они все исчезают?!
– Разрешите пригласить вас, мадемуазель? – ко мне подошел симпатичный юноша, и я со вздохом отправилась танцевать – сегодня это было нашей задачей.
Бал шел своим чередом. Мне пришлось протанцевать с десяток танцев, прежде чем жюри определились и принялись выставлять нам баллы.
– Первые оценки! – Оскар взошел на возвышение.
– Люсинда фон Даркхольм – девять из десяти!
– Флоренс из Пти-Кагана – семь из десяти!
– Эмилия из Усть-Рогача – шесть из десяти.
Каинас видел, как Эмилия в бессильном гневе сжала кулаки.
– Кайя из дома Вал’Тор, – Оскар замялся, высматривая что-то на пергаментном свитке, который он держал в руках. – Десять из десяти!
Луциан, стоявший рядом, улыбнулся.
– Я голосовал за вас.
Каинас посмотрел на бокал в своей руке, который ему любезно всучил эльф, будь он неладен.
Очень хотелось вылить его содержимое на безупречный камзол кутюрье. Но, увы, такой роскоши он не мог себе позволить. Пока нет.
Когда бал подошел к концу, я украдкой наблюдала, как Луциан удаляется в сопровождении свиты.
А потом увидела – он бросил последний взгляд через плечо.
Но не на меня.
На Кайю.
Прода от 01.07.2025, 08:19
Второй бал принес мне еще больше разочарования, чем первый, хотя, казалось бы, должен был окрылить – ведь сегодня каждой конкурсантке предстояло протанцевать с несравненным Луцианом. И мне в том числе! Но... не все было так радужно.
Я стояла у мраморной колонны, поправляя перчатки, и наблюдала, как Луциан Эллинделесский, мой прекрасный эльф, ведет под руку очередную конкурсантку, на этот раз скромницу Милдред, которая на прошлом балу едва не упала в обморок от одного его взгляда.
Кстати, число девушек после первого бала сократилось до пятнадцати. Это с тридцати пяти-то! А что же от нас останется после сегодняшнего вечера?!
Зато приглашенных на бал в этот раз был не в пример больше. Были и девушки, не участвующие в конкурсе, и дамы постарше, и множество мужчин – видимо, второй бал, посвященный конкурсу красоты, могли посещать и придворные.
Знаменитый кутюрье станцевал уже почти со всеми конкурсантками, кроме Флоренс, Кайи и меня. И в этом, конечно, не было ничего ужасного. Ужасны были взгляды Луциана, которые он бросал на Кайю. Нет, если бы он так смотрел на меня, это было бы просто сногсшибательно и великолепно, но поскольку так он смотрел на другую, это было ужасно!
Я сжала веер так крепко, что деревянные пластинки затрещали.
– Не переживай так, незабудка, скоро твоя очередь, – раздался над ухом сладкий, как патока голос.
Оскар де Винд.
Я мысленно застонала.
Опять он! Ну сколько можно? Когда он уже поймет, что совершенно меня не интересует? Хотя… вряд ли его волнуют мои желания и чувства.
Этот крайне неприятный мне субъект стоял слишком близко, пальцы его уже скользили по моему локтю, а глаза – по декольте, которое на сегодняшнем платье было вырезано гораздо глубже, чем на предыдущем.
И нельзя было ему нагрубить, нельзя поставить на место, попросить оставить меня в покое, ибо тогда я легко могла вылететь с конкурса. А этого я не хотела! Очень сильно не хотела. Но и вежливо разговаривать с ним, молча пропускать мимо ушей его грязные намеки, настырное ухаживание и упорные попытки затащить меня в постель сил уже не было!
– Месье де Винд, я не…
– Оскар, дорогая. Мы же друзья, не так ли?
Я отстранилась, но тут увидела ее. Рука Оскара по-хозяйски легла на мое обнаженное плечо, но я этого уже не замечала.
Кайя.
Она была ослепительна. Единственная из всех дебютанток, одетых в яркие или светлые платья, она была в черном наряде, который шел ей изумительно, подчеркивая каждый обольстительный изгиб ее совершенного тела, а аметистовое колье и серьги делали ее удивительные фиалковые глаза почти фиолетовыми. Темные волосы, уложенные в сложную прическу, блестели при свете люстр.
И Луциан…
Эльф смотрел на нее.
Не так, как смотрел на других конкурсанток – не вежливо, не отстраненно, не пустым и холодным взглядом. С интересом. С восхищением. С огнем.
– Кажется, наш эльфийский кутюрье обрел новую музу, – прошептал Оскар, заметив, что я не свожу взгляда с этих двоих.
Я проглотила ком в горле и отступила на шаг, вынуждая его убрать свою конечность с моего плеча.
– Новую? – пытаясь казаться равнодушной, спросила я.
– Ну да, новую, очередную, следующую, – Оскар небрежно махнул надушенным платком и до меня донесся приторный аромат ванили. – Наш кутюрье весьма любвеобилен, но не слишком постоянен. Очередная любовница быстро приедается ему, и он ищет ей замену – благо желающих разделить ложе с нашей знаменитостью всегда в избытке, – и Оскар с какой-то злой насмешкой посмотрел на меня. Я же с трудом удерживалась от слез – настолько меня поразили и расстроили его слова.
Нет, не верю, не может Луциан быть таким!
Кутюрье пригласил меня на танец после Милдред.
Я заметила его приближение издалека – серебристые волосы, мерцающие в свете люстр, безупречный силуэт в черном, расшитом серебром камзоле. Мое сердце заколотилось так сильно, что я едва слышала музыку.
– Мадемуазель Эмилия? – голос его был холодным, как горный ручей и сердце мое упало.
Я сделала реверанс, чувствуя, как дрожат колени.
– Месье Луциан…
– Танец?
Он не предложил мне руку. Не улыбнулся. Просто констатировал факт, будто исполнял давно наскучившую обязанность.
Но для меня этот танец был всем.
Я молча кивнула, боясь, что голос меня подведет, и положила ладонь ему на плечо. Его пальцы едва коснулись моей талии – легкий, безразличный контакт, будто он держал не живую девушку, а манекен для примерки.
Мы закружились по залу совсем как в моих мечтах. И все же совсем не так, как я мечтала.
Он вел меня механически, без единого лишнего движения. Его ладонь на моей спине была ровно там, где положено, и она была не теплее, чем мраморный пол под ногами.
– Вы из… Усть-Рогача, кажется?
– Да! – я слишком радостно ответила, сразу же пожалев об этом. – То есть… да, это маленький городок на севере.
– М-м, – промычал он, даже не посмотрев на меня. Его взгляд блуждал поверх моего плеча, будто в зале было что-то гораздо интереснее.
Кто-то гораздо интереснее.
Я попыталась поймать его взгляд.
Безуспешно.
Я чувствовала, как краска заливает мои щеки. Это была катастрофа! Фиаско! Нужно было срочно что-то делать, как-то заинтересовать его, привлечь внимание! Но как?
– Как вы находите этот бал, месье Луциан? Нравится он вам?
– Обычный бал, – пожал он плечами. – Как и сотни других.
Музыка играла, пары кружились, а я умирала в его равнодушных руках. Умирала, но не сдавалась.
– Месье Луциан, я так восхищаюсь вашей последней коллекцией! Особенно тем, как вы играете с силуэтами. Это напомнило мне старинную легенду о эльфийских ткачах, которые...
Я запнулась.
Черт.
Я совершенно забыла, чем заканчивается эта легенда.
Луциан слегка приподнял бровь.
– Вы хорошо осведомлены о наших преданиях.
– О, да! – я поспешно кивнула, чувствуя, как жар разливается по щекам. – Я вообще очень люблю... ткани. И... иглы. И... все эльфийское!
Боги, что я несу?
– Вы, должно быть, часто бываете вдохновлены природой? – я отчаянно пыталась спасти беседу. – Ваши наряды словно сотканы из самого леса... цветов… трав…
– М-м-м, – он едва кивнул, удостоив меня безразличным взглядом.
– А знаете, я однажды видела, как утренний туман опускается на озеро, и он был точно такого же серебристого оттенка, как одно платье из вашей последней коллекции!
Я гордо улыбнулась, надеясь, что наконец задела в нем хоть какую-то струну.
Луциан медленно перевел взгляд на меня.
– Вы, верно, говорите о модели «Лунный шлейф»?
– Да! Именно! О ней.
– Это платье голубого цвета.
Я обескураженно замолчала. А потом затараторила вновь.
– Ну... да! – я фальшиво рассмеялась. – Но в определенном свете оно же... серебрится?
Луциан вздохнул – тихо, но достаточно выразительно. Да еще воздел глаза к небу, то есть к потолку.
– Безусловно, мадемуазель.
Я запнулась на сложном па, одна нога моя зацепилась за другую, я пошатнулась и наступила эльфу на ногу.
– Ох! Простите! – воскликнула я, чувствуя, как щеки обжигает горячий румянец. – Я такая неловкая!
Луциан взглянул на меня. Его глаза – такие красивые и такие пустые – мельком скользнули по моему лицу.
– Ничего страшного.
И снова молчание.
Я чувствовала, как что-то тяжелое опускается мне на грудь, давит на сердце.
Танец закончился.
Луциан мгновенно отпустил меня, отвесив безупречный поклон.
– Благодарю вас, мадемуазель Эмилия. Вы превосходно танцуете и проходите на следующий этап конкурса.
Не «это было приятно». Не «до встречи».
Сухие формальные слова.
Я сделала реверанс, сжимая руки так сильно, что ногти впились в ладони.
– Спасибо вам, месье Луциан.
И эльф ушел, оставив меня одну посреди зала, с горящими ушами и сжатыми кулаками.
Я медленно поплелась к колоннам, желая провалиться сквозь землю. Я прошла на следующий этап конкурса. Но не продвинулась ни на шаг в покорении сердца моего обожаемого эльфа!
Ко мне подошел Адорис, держа в руках два бокала. Адорис?! Я не видела его на сегодняшнем балу. Впрочем, я ведь смотрела только на одного человека... вернее, эльфа.
Но что здесь делает Адорис? Впрочем, какая мне разница. Не об Адорисе были мои мысли!
– Похоже, вам это сейчас не помешает, – хмурясь, он протянул мне бокал. – У вас такое измученное лицо.
Я схватила бокал и залпом осушила его, даже не поняв, что в нем было.
– Я – катастрофа. Неуклюжая и нелепая, болтающая глупости и несуразности.
– Нет, – он взял мою руку и поцеловал ее. – Вы – почти единственная настоящая здесь. А он, – Адорис кивнул в сторону эльфа, уже танцевавшего с Кайей, – просто слишком привык к жеманным и манерным куклам.
Каинас остервенело грыз шелковую перчатку.
Проклятый бастард!
Проклятый эльф!
Проклятый бал!
Впрочем, он повторяется.
А теперь ему еще танцевать с этим долбанным кутюрье, проявлявшим к нему какой-то нездоровый интерес! Но пусть лучше к нему, к Каю, чем к Эмилии! Придется потерпеть. Вон он плывет, распушив хвост, словно павлин! Черт! Когда же уже они с Эмилией вернутся в Усть-Рогач?!
Я стояла рядом с Адорисом, который что-то говорил мне, и смотрела, как моя любовь ведет в танце Кайю, прижимая ее к себе и сияя обольстительной улыбкой. И хоть вид у Кайи и был при этом довольно кислый, она не пыталась сохранять приличное расстояние между собой и эльфом, позволяя тому прижимать к груди ее пышную грудь, выглядывающую из пены черных кружев.
Я почувствовала, как во мне что-то надломилось.
– Предательница, – прошептала я.
Ведь она же заверяла меня, что не интересуется Луцианом! Что он ей неприятен!
– Что вы говорите, Эмилия? – склонился ко мне Адорис.
Я с досадой взглянула на него. Как он некстати сейчас!
– Говорю, что мне надо отлучиться. Я быстро. Извините, – и я, не дожидаясь его ответа, юркнула в толпу.
Так, где тут дамская комната? Там мне не помешают сделать то, что я задумала, глядя на льнущую к МОЕМУ Луциану Кайю. Я решила отомстить. И выставить ее посмешищем перед эльфом. Да и не только перед ним.
