Пустующее место супруги за столом служило королю Инляндии безмолвным напоминанием о собственной слепоте, и его величество начал замечать, что избегает семейных сборищ. Но не в этот раз. Он хотел посмотреть на ауру Леннарда.
Луциус утра за завтраком, ласково поздоровавшись с радующей его сердце, очень спокойной и достойной женой сына – Инландер так и называл его сыном, и не собирался от этого отказываться, - жадно вглядывался в воздушное сияние наследника. Аура продолжала расти и уплотняться, и его величество невольно сравнивал ее с коконом силы вокруг Лукаса и подсчитывал, через какое время она достигнет достаточного для оборота объема.
Только бы хватило силы крови красной королевы! Только бы не прекратился этот рост!
Луциус понимал, что его так скоро ждать значимых изменений бессмысленно - между ранением Люка и оборотом прошло почти три месяца, и то последний был спровоцирован тем, что неуемный герцог ухитрился-таки совратить Марину Рудлог. А если бы не это – кто знает, сколько бы понадобилось для созревания ауры Дармоншира? Еще несколько недель? Месяцев? И как же все-таки бездарно тратится сила третьей принцессы огненного дома!
Король Инляндии поджал губы, затянулся и постучал пальцами по своей тетрадочке с планами и схемами.
Ну а если его расчеты неверны, и Ленни не хватит силы? Имеет ли он право колебаться? Или стоит все-таки принять нелегкое решение?
Его величество докурил и поднялся, отложив вопрос до ночи. Ночью он снова встретится с Люком, получит от него информацию – и тогда и поймет, есть ли необходимость рисковать отношениями с Рудлогом ради будущего своей страны.
Марина
Эмиратский песок был смыт с тела, и я расслабленно стояла у зеркала в спальне, смазывая кремом места, саднящие от солнца, щетины и не всегда нежных рук Люка.
- Да уж, - пробормотала я, вздрогнув от прикосновения к ноющей груди и, вопреки здравому смыслу, счастливо улыбаясь. – Вот так и сходят с ума.
Хотелось плюнуть на все и уйти к Кембритчу в замок, в его спальню, нырнуть в его постель и не выбираться оттуда никогда.
«Как будто ты раньше была очень разумной»
Я подавилась смешком.
«Но сейчас я бью все рекорды, правда?»
Внутренний голос укоризненно промолчал. А я к своему стыду только вспомнила про Марта. И потянулась к телефону.
- Я поросенок, - торопливо призналась я, когда услышала его голос. – Прости, Мартин, прости, не обижайся! Я помню, что мы должны были встретиться!
- Эти страдальческие интонации ласкают слух, - насмешливо отозвался он. – Не переживай, высочество. Мы с тобой два сапога пара.
- Так ты забыл про меня? – возмутилась я, и он захохотал так оглушительно, что я присела на пуфик, улыбаясь во весь рот.
- Ты неподражаема, Марина, - сообщил блакориец, когда отсмеялся. – Видишь ли, у меня в жизни произошли кой-какие изменения. У меня очень уважительная причина.
- У меня тоже, - с неловкостью поделилась я. – Об этом я и хотела поговорить, Мартин. Ну и вообще… я соскучилась. Может, - я оглянулась, прикидывая, как быстро я смогу одеться и принять его в гостиной, - ты заглянешь ко мне минут через десять? Я как раз не ужинала. Выпьем чаю…
- Увы, Марина, не могу, - с сожалением отозвался он.
- Это почему это? – с подозрением осведомилась я.
- Жить хочу, - объяснил барон иронично. – Я только-только уговорил Вики дать мне шанс.
Я совершенно аморально и эгоистично заскрипела зубами и чуть не разрыдалась. И поспешно взяла со столика перед зеркалом сигарету, зажигалку, защелкала ею.
- Ревнуешь? - будто все чувствовал и понимал, проговорил Мартин. Будто стоял рядом и видел, как во мне борются радость за него и свирепая ярость собственницы. - Не нужно, Мариш. Я люблю вас по-разному.
Я затянулась и все-таки всхлипнула.
- Прости меня, Март. Самой от себя противно. Но я уже привыкла, что ты мой. Ты… не бери в голову. Я переживу это. Ты же пережил Кембритча. Только я боюсь…
Он опять понял раньше, чем я успела сказать.
- Конечно, кое-что изменится, Марина.
- Все изменится, - жалобно проговорила я.- Конец нашей дружбе, да?
- А это уже, - сказал Март настойчиво, - как мы захотим, Мариш. Ну, хватит шмыгать носом. Я же не умер. Я просто наконец-то с женщиной, которую люблю.
Я остановила себя, чтобы не начать поскуливать от тоски по нашему смеху, по посиделкам, встречам и нашей близости. Потому что это было бы уже слишком. И я бы наверняка его обидела. Если уже не обидела.
И я сделала над собой усилие и загнала всю всколыхнувшуюся собственническую муть обратно. И заговорила быстро, с отчаянием, пока он не положил трубку.
- Мартин, я знаю, что я плохая подруга. Невыносимая и эгоистичная. И, самое ужасное, я не имею на это права! Потому что… знаешь, где я была в эти выходные? С Люком, Мартин!
Блакориец хмыкнул с интонацией, которая немного успокоила меня.
- То-то ты такая возбужденная.
- И прошлые тоже была с ним, - грустно сказала я. – Я боялась тебе сказать.
- Чувствую себя строгим папочкой, - заметил Мартин смешливо. Кажется, мои всплески ревности его только позабавили. – Но… не переживай. Я вполне понимаю, что ты чувствуешь, Марина. Мне еще пару месяцев назад невыносимо хотелось придушить одного Кембритча. А сейчас это желание только усилилось. Так что я тоже не идеален.
- Воот! – наставительно протянула я. - И я рада, правда, клянусь, я рада за тебя! Я очень сильно хочу, чтобы ты был счастлив. И еще, Мартин, - я уже почти успокоилась и положила сигарету в пепельницу. - Если бы я была на месте Виктории, я бы голову тебе открутила даже за такой разговор с другой.
- Вы вообще опасные создания, - согласился мой друг с нежностью. Не ко мне. К ней.
Я выдохнула и разжала зубы.
- Но все-таки я хочу, - только бы не дрогнул голос, - чтобы мы не перестали общаться и встречаться, Мартин. Я не мыслю жизни без тебя. Поэтому даже если это потребуется делать только днем, в присутствии не менее чем трех свидетелей и даже под запись – чтобы никто не ревновал – я все равно не откажусь. Понимаешь?
- Понимаю, ваше высочество. Не переживай. Все устаканится.
- Ты правда не сердишься? – поинтересовалась я настороженно.
- Я не умею на тебя сердиться, Марина, - серьезно ответил он. – Жалею только о том, что этот разговор произошел по телефону. Но мы еще поговорим.
- Обещаешь?
- Обещаю, - очень торжественно поклялся мой друг. – С кем ты еще сможешь поделиться своими маленькими девичьими секретами? Ложись-ка спать, высочество. Жизнь слишком хороша, чтобы тратить ее на переживания. Ну что, до встречи?
- До встречи, - улыбнулась я сквозь слезы. Услышала щелчок, послушала тишину и со стоном потерла лицо рукой.
Ничего уже не будет так, как прежде.
«Но ведь ты понимала это с самого начала. Или ты думала, что он будет как верный слуга рядом с тобой всю жизнь?»
И он сейчас ни разу не назвал меня «девочка моя».
«А ты, Марина. Ты когда последний раз говорила ему «мой любимый, идеальный мужчина»?»
И мне не нравится Виктория. Потому что она забрала моего Мартина.
«Думаю, ты у нее тоже восторга не вызываешь. И для двоемужества тебе нужно было родиться серениткой».
Я посмотрела на себя в зеркало, поморгала, пытаясь привести глаза в норму, выключила свет и легла в кровать. Долго крутилась – пока не завибрировал сжатый в руке под подушкой телефон.
«Засыпай и думай о том, что мы могли бы делать это вместе».
Люк.
Я выбрала тебя, я умираю сейчас от нежности – но почему мне так больно?
Я уже дремала, когда скрипнула дверь, включился свет – и я, приподнявшись на локтях, увидела Василину. Она была одета как для выхода, и вид у нее был счастливый и самый заговорщический.
- Спишь? – спросила она, присаживаясь на краешек кровати.
- Пытаюсь, - сонно пробормотала я и зевнула. – Что случилось?
- Телепорт наладили в Песках, - сказала она шепотом. – Одевайся.
Я подскочила, забыв о всех печалях.
- Конечно! Спасибо, Васюш! Мы можем увидеть Ани?
- Можем, - рассмеялась сестричка. – Только ненадолго. У нас же разные часовые пояса, и у них уже ночь. Маги целый день ходили туда-обратно, заверили, что портал стабилен, и я решила, что не будем откладывать до утра. Она ждет.
- Тем более мне завтра на работу, - я уже лихорадочно стягивала пижаму. Взгляд сестры задержался на моей груди и плечах, и я чуть покраснела и отвернулась. И очень бодро продолжила: - Я ведь с Эльсеном договорилась, что он меня со вторника отпустит. А про понедельник не подумала. Не могу его подвести, у нас плановые операции.
- Успеешь на работу, - успокоила меня Василина. Я стянула штаны, обернулась, чтобы пройти к гардеробу – и взгляд сестры прикипел к моему животу. Кажется, я залилась краской по уши – а она растерялась, заморгала и опустила глаза.
- Не осуждай меня, - попросила я жалобным шепотом, пытаясь поймать ее взгляд. – Пожалуйста, Васюш…
Она встала, не глядя на меня.
- Мне еще к Алинке надо заглянуть, Марина. Одевайся и подходи к телепорту.
Через минут десять мы вышли из арки телепорта во внутренний двор изумительного, лазурно-белого восточного дворца, украшенного резьбой. У меня даже дыхание перехватило от восторга.
Ани встречала нас, стоя рядом с очень большим красноволосым драконом. Нории, ее мужем – я помнила, как он выглядит, по новостям. Сама Ангелина уже обнимала метнувшуюся к ней Каролинку – старшая сестра была одета в свободное белое платье, и волосы ее теперь были немногим длиннее моих и неровно спускались до подбородка. Она казалась такой маленькой! Но не столько меня поразил контраст между ее изящной фигурой и могучим размахом плеч и высотой мужа, сколько выражение безмятежности на ее лице.
Каролина что-то сердито выговаривала Ани, и та гладила ее по спине и отвечала успокаивающе. Встретилась со мной взглядом – я улыбнулась. Нет, это все еще была наша старшая сестра – спокойная, прямая, немного строгая, - но она выглядела очень расслабленной и счастливой. Теперь я поняла, о чем говорил Четери. И уже без настороженности вложила руку в ладонь Владыки Песков. За ее глаза, лучившиеся удовлетворением, можно было простить и ее похищение, и те испытания, что ей пришлось пережить.
- Рад видеть здесь родных моей владычицы, - пророкотал дракон, и я чуть не засмеялась – голос его пробирал до позвоночника. Не как хриплый тон Люка – не возбуждая, а вызывая желание вытянуться по струнке и слушать приказы.
Ровно так же на меня действовала Ани. Они точно друг другу подходят. И я, отступив и дав возможность подойти отцу и Мариану, еще раз окинула взглядом ее красавца-супруга. Да уж, для того, чтобы иметь рядом такого и не стать бледной его тенью, нужно быть нашей Ангелиной.
Я подождала, пока сестры отпустят Ани, подошла к ней последней, прижалась.
- Я так переживала из-за тебя, - шепнула я ей на ухо. – Но вижу, что зря.
Она стиснула меня крепче, отстранилась, осмотрела меня внимательно. Улыбнулась.
- Ты такая загорелая, Марина.
- Я только из Эмиратов, Ани, - призналась я. – Люк позвал.
Она чуть построжела, но не сказала ни слова упрека. Лишь ласково сжала мне руку и кивнула.
- Для нас накрыли стол. Пойдем во дворец, Мариш.
Мы провели в Песках не меньше двух часов. Пили чай, ели необыкновенно вкусные сладости - и слушали Ани. Муж ее очень свободно участвовал в разговоре и вполне вписался в нашу семью.
Мариан больше молчал, отец интересовался архитектурным исполнением дворца и просил у Нории согласия прийти и зарисовать отдельные детали. Каролинка вцепилась в Ангелину и рассказывала ей о своих успехах – а потом ухитрилась раздобыть бумагу и карандаш и рисовала, поглядывая на невозмутимого дракона. А Алинка, как всегда, задавала миллион вопросов, и я прониклась необычайным уважением к мужу Ангелины – он терпеливо и подробно на них отвечал, пока Ани шепталась с Васей, или обнималась с Каролинкой, разговаривая с отцом – краем уха я услышала, как она спрашивает о нашей бывшей соседке из Орешника, Валентине.
Периодически я выходила в темный сад и оскверняла это тихое и заполненное сладким ароматом цветов место запахом табака и своими веселыми мыслями по поводу семейной жизни сестрички и грустными – про Мартина. Или жаркими воспоминаниями о Люке.
- Скучаешь? – ко мне подошла Ани, обняла, и я выдохнула дым в другую сторону, выбросила сигарету и прижалась к ней.
- Нет, ты что, - пробормотала я, целуя ее в висок, - просто надо передохнуть от эмоций. Я так волновалась, что тебя здесь держат привязанной к кровати в темнице, что сейчас, когда я успокоилась, у меня пошел откат. Хороший у тебя муж, Ани.
- Не думала, что ты оценишь, - сказала она с некоторым удивлением.
- Почему? – усмехнулась и внимательно взглянула на нее. – Мои вкусы, конечно, вызывают сомнения, но я способна оценить и другие типажи. Не только Кембритча.
- Не язви, - умиротворенно попросила она, и мы замолчали, глядя на таинственный, шелестящий тенями сад, залитый голубоватым светом молодого месяца. Сзади послышался бодрый голос неугомонной Алинки, мягкие раскаты ответов Нории, раздались тихие шаги. Подошла Василина, прижалась ко мне с другого боку. И извиняющеся, ласково погладила меня по спине.
Я вздохнула. Вот еще один человек, который любит меня так, что не способен долго сердиться.
- Мы обговорили помолвку через три месяца, - проговорила я, ни к кому особо не обращаясь. Сестры не спросили, кто это «мы», даже не дернулись, но синхронно сжали мои руки. Две мои беспокойные мамочки. Я бы была не я, если бы не добавила ехидно:
- Глядишь, такими темпами ни одной незамужней принцессы у нас в доме не останется.
- Мне еще рано, - капризно возразила подкравшаяся Каролина. Голос ее показался очень громким в окружающей тишине. Младшая сестра обхватила Ангелину за талию, положила подбородок ей на плечо. – Как у тебя тут хорошо, Ани. Я бы могла здесь жить.
- Если захочешь, я обсужу это с отцом, - согласилась Ангелина. – Я буду очень рада, Каролиш.
Рядом возникла и Алина, молча взяла за руку Василину. Мужчины вели за нашими спинами живой разговор – а мы молчали, наслаждаясь нашим единением. И Алина озвучила то, о чем думали сейчас мы все.
- Как же мне не хватает Полины, - сказала она со вздохом – и Ани рядом со мной напряглась, и мы все прижались еще крепче друг к другу. Все эти полтора месяца с превращения Поли в медведицу мы навещали ее раз-два в неделю, и последний раз были несколько дней назад – и каждый раз возвращались подавленные, хотя нас она уже узнавала, не бегала прочь и даже что-то урчала в ответ на наши нежности. Почему же в нашей семье так – никогда не может быть все у всех хорошо? Почему обязательно в нашем счастье должна присутствовать доля едкой горечи?
- Завтра навестим ее, - проговорила Василина тихо. – Я уверена, что Демьян что-то придумает. А ты, Ани?
- А мне ничего не остается кроме как надеяться, - ровно ответила Ангелина. – Как и нам всем.
И мы снова замолчали, купаясь в тишине и тревоге этой теплой южной ночи и глядя на яркие лучистые звезды над садом. Где-то далеко они светили и нашей Пол.
Люк
Герцог Лукас Дармоншир тоже не спал в эту ночь. В данный момент он страшно ругался, глядя на свои призрачные руки и пытаясь продавить выгнутую полусферу зеркала в спальне.
С другой его стороны.
Ругательства, сыплющиеся из уст его светлости, могли бы заставить покраснеть и видавшего виды сержанта, но тут краснеть было некому.
Луциус утра за завтраком, ласково поздоровавшись с радующей его сердце, очень спокойной и достойной женой сына – Инландер так и называл его сыном, и не собирался от этого отказываться, - жадно вглядывался в воздушное сияние наследника. Аура продолжала расти и уплотняться, и его величество невольно сравнивал ее с коконом силы вокруг Лукаса и подсчитывал, через какое время она достигнет достаточного для оборота объема.
Только бы хватило силы крови красной королевы! Только бы не прекратился этот рост!
Луциус понимал, что его так скоро ждать значимых изменений бессмысленно - между ранением Люка и оборотом прошло почти три месяца, и то последний был спровоцирован тем, что неуемный герцог ухитрился-таки совратить Марину Рудлог. А если бы не это – кто знает, сколько бы понадобилось для созревания ауры Дармоншира? Еще несколько недель? Месяцев? И как же все-таки бездарно тратится сила третьей принцессы огненного дома!
Король Инляндии поджал губы, затянулся и постучал пальцами по своей тетрадочке с планами и схемами.
Ну а если его расчеты неверны, и Ленни не хватит силы? Имеет ли он право колебаться? Или стоит все-таки принять нелегкое решение?
Его величество докурил и поднялся, отложив вопрос до ночи. Ночью он снова встретится с Люком, получит от него информацию – и тогда и поймет, есть ли необходимость рисковать отношениями с Рудлогом ради будущего своей страны.
Марина
Эмиратский песок был смыт с тела, и я расслабленно стояла у зеркала в спальне, смазывая кремом места, саднящие от солнца, щетины и не всегда нежных рук Люка.
- Да уж, - пробормотала я, вздрогнув от прикосновения к ноющей груди и, вопреки здравому смыслу, счастливо улыбаясь. – Вот так и сходят с ума.
Хотелось плюнуть на все и уйти к Кембритчу в замок, в его спальню, нырнуть в его постель и не выбираться оттуда никогда.
«Как будто ты раньше была очень разумной»
Я подавилась смешком.
«Но сейчас я бью все рекорды, правда?»
Внутренний голос укоризненно промолчал. А я к своему стыду только вспомнила про Марта. И потянулась к телефону.
- Я поросенок, - торопливо призналась я, когда услышала его голос. – Прости, Мартин, прости, не обижайся! Я помню, что мы должны были встретиться!
- Эти страдальческие интонации ласкают слух, - насмешливо отозвался он. – Не переживай, высочество. Мы с тобой два сапога пара.
- Так ты забыл про меня? – возмутилась я, и он захохотал так оглушительно, что я присела на пуфик, улыбаясь во весь рот.
- Ты неподражаема, Марина, - сообщил блакориец, когда отсмеялся. – Видишь ли, у меня в жизни произошли кой-какие изменения. У меня очень уважительная причина.
- У меня тоже, - с неловкостью поделилась я. – Об этом я и хотела поговорить, Мартин. Ну и вообще… я соскучилась. Может, - я оглянулась, прикидывая, как быстро я смогу одеться и принять его в гостиной, - ты заглянешь ко мне минут через десять? Я как раз не ужинала. Выпьем чаю…
- Увы, Марина, не могу, - с сожалением отозвался он.
- Это почему это? – с подозрением осведомилась я.
- Жить хочу, - объяснил барон иронично. – Я только-только уговорил Вики дать мне шанс.
Я совершенно аморально и эгоистично заскрипела зубами и чуть не разрыдалась. И поспешно взяла со столика перед зеркалом сигарету, зажигалку, защелкала ею.
- Ревнуешь? - будто все чувствовал и понимал, проговорил Мартин. Будто стоял рядом и видел, как во мне борются радость за него и свирепая ярость собственницы. - Не нужно, Мариш. Я люблю вас по-разному.
Я затянулась и все-таки всхлипнула.
- Прости меня, Март. Самой от себя противно. Но я уже привыкла, что ты мой. Ты… не бери в голову. Я переживу это. Ты же пережил Кембритча. Только я боюсь…
Он опять понял раньше, чем я успела сказать.
- Конечно, кое-что изменится, Марина.
- Все изменится, - жалобно проговорила я.- Конец нашей дружбе, да?
- А это уже, - сказал Март настойчиво, - как мы захотим, Мариш. Ну, хватит шмыгать носом. Я же не умер. Я просто наконец-то с женщиной, которую люблю.
Я остановила себя, чтобы не начать поскуливать от тоски по нашему смеху, по посиделкам, встречам и нашей близости. Потому что это было бы уже слишком. И я бы наверняка его обидела. Если уже не обидела.
И я сделала над собой усилие и загнала всю всколыхнувшуюся собственническую муть обратно. И заговорила быстро, с отчаянием, пока он не положил трубку.
- Мартин, я знаю, что я плохая подруга. Невыносимая и эгоистичная. И, самое ужасное, я не имею на это права! Потому что… знаешь, где я была в эти выходные? С Люком, Мартин!
Блакориец хмыкнул с интонацией, которая немного успокоила меня.
- То-то ты такая возбужденная.
- И прошлые тоже была с ним, - грустно сказала я. – Я боялась тебе сказать.
- Чувствую себя строгим папочкой, - заметил Мартин смешливо. Кажется, мои всплески ревности его только позабавили. – Но… не переживай. Я вполне понимаю, что ты чувствуешь, Марина. Мне еще пару месяцев назад невыносимо хотелось придушить одного Кембритча. А сейчас это желание только усилилось. Так что я тоже не идеален.
- Воот! – наставительно протянула я. - И я рада, правда, клянусь, я рада за тебя! Я очень сильно хочу, чтобы ты был счастлив. И еще, Мартин, - я уже почти успокоилась и положила сигарету в пепельницу. - Если бы я была на месте Виктории, я бы голову тебе открутила даже за такой разговор с другой.
- Вы вообще опасные создания, - согласился мой друг с нежностью. Не ко мне. К ней.
Я выдохнула и разжала зубы.
- Но все-таки я хочу, - только бы не дрогнул голос, - чтобы мы не перестали общаться и встречаться, Мартин. Я не мыслю жизни без тебя. Поэтому даже если это потребуется делать только днем, в присутствии не менее чем трех свидетелей и даже под запись – чтобы никто не ревновал – я все равно не откажусь. Понимаешь?
- Понимаю, ваше высочество. Не переживай. Все устаканится.
- Ты правда не сердишься? – поинтересовалась я настороженно.
- Я не умею на тебя сердиться, Марина, - серьезно ответил он. – Жалею только о том, что этот разговор произошел по телефону. Но мы еще поговорим.
- Обещаешь?
- Обещаю, - очень торжественно поклялся мой друг. – С кем ты еще сможешь поделиться своими маленькими девичьими секретами? Ложись-ка спать, высочество. Жизнь слишком хороша, чтобы тратить ее на переживания. Ну что, до встречи?
- До встречи, - улыбнулась я сквозь слезы. Услышала щелчок, послушала тишину и со стоном потерла лицо рукой.
Ничего уже не будет так, как прежде.
«Но ведь ты понимала это с самого начала. Или ты думала, что он будет как верный слуга рядом с тобой всю жизнь?»
И он сейчас ни разу не назвал меня «девочка моя».
«А ты, Марина. Ты когда последний раз говорила ему «мой любимый, идеальный мужчина»?»
И мне не нравится Виктория. Потому что она забрала моего Мартина.
«Думаю, ты у нее тоже восторга не вызываешь. И для двоемужества тебе нужно было родиться серениткой».
Я посмотрела на себя в зеркало, поморгала, пытаясь привести глаза в норму, выключила свет и легла в кровать. Долго крутилась – пока не завибрировал сжатый в руке под подушкой телефон.
«Засыпай и думай о том, что мы могли бы делать это вместе».
Люк.
Я выбрала тебя, я умираю сейчас от нежности – но почему мне так больно?
Я уже дремала, когда скрипнула дверь, включился свет – и я, приподнявшись на локтях, увидела Василину. Она была одета как для выхода, и вид у нее был счастливый и самый заговорщический.
- Спишь? – спросила она, присаживаясь на краешек кровати.
- Пытаюсь, - сонно пробормотала я и зевнула. – Что случилось?
- Телепорт наладили в Песках, - сказала она шепотом. – Одевайся.
Я подскочила, забыв о всех печалях.
- Конечно! Спасибо, Васюш! Мы можем увидеть Ани?
- Можем, - рассмеялась сестричка. – Только ненадолго. У нас же разные часовые пояса, и у них уже ночь. Маги целый день ходили туда-обратно, заверили, что портал стабилен, и я решила, что не будем откладывать до утра. Она ждет.
- Тем более мне завтра на работу, - я уже лихорадочно стягивала пижаму. Взгляд сестры задержался на моей груди и плечах, и я чуть покраснела и отвернулась. И очень бодро продолжила: - Я ведь с Эльсеном договорилась, что он меня со вторника отпустит. А про понедельник не подумала. Не могу его подвести, у нас плановые операции.
- Успеешь на работу, - успокоила меня Василина. Я стянула штаны, обернулась, чтобы пройти к гардеробу – и взгляд сестры прикипел к моему животу. Кажется, я залилась краской по уши – а она растерялась, заморгала и опустила глаза.
- Не осуждай меня, - попросила я жалобным шепотом, пытаясь поймать ее взгляд. – Пожалуйста, Васюш…
Она встала, не глядя на меня.
- Мне еще к Алинке надо заглянуть, Марина. Одевайся и подходи к телепорту.
Через минут десять мы вышли из арки телепорта во внутренний двор изумительного, лазурно-белого восточного дворца, украшенного резьбой. У меня даже дыхание перехватило от восторга.
Ани встречала нас, стоя рядом с очень большим красноволосым драконом. Нории, ее мужем – я помнила, как он выглядит, по новостям. Сама Ангелина уже обнимала метнувшуюся к ней Каролинку – старшая сестра была одета в свободное белое платье, и волосы ее теперь были немногим длиннее моих и неровно спускались до подбородка. Она казалась такой маленькой! Но не столько меня поразил контраст между ее изящной фигурой и могучим размахом плеч и высотой мужа, сколько выражение безмятежности на ее лице.
Каролина что-то сердито выговаривала Ани, и та гладила ее по спине и отвечала успокаивающе. Встретилась со мной взглядом – я улыбнулась. Нет, это все еще была наша старшая сестра – спокойная, прямая, немного строгая, - но она выглядела очень расслабленной и счастливой. Теперь я поняла, о чем говорил Четери. И уже без настороженности вложила руку в ладонь Владыки Песков. За ее глаза, лучившиеся удовлетворением, можно было простить и ее похищение, и те испытания, что ей пришлось пережить.
- Рад видеть здесь родных моей владычицы, - пророкотал дракон, и я чуть не засмеялась – голос его пробирал до позвоночника. Не как хриплый тон Люка – не возбуждая, а вызывая желание вытянуться по струнке и слушать приказы.
Ровно так же на меня действовала Ани. Они точно друг другу подходят. И я, отступив и дав возможность подойти отцу и Мариану, еще раз окинула взглядом ее красавца-супруга. Да уж, для того, чтобы иметь рядом такого и не стать бледной его тенью, нужно быть нашей Ангелиной.
Я подождала, пока сестры отпустят Ани, подошла к ней последней, прижалась.
- Я так переживала из-за тебя, - шепнула я ей на ухо. – Но вижу, что зря.
Она стиснула меня крепче, отстранилась, осмотрела меня внимательно. Улыбнулась.
- Ты такая загорелая, Марина.
- Я только из Эмиратов, Ани, - призналась я. – Люк позвал.
Она чуть построжела, но не сказала ни слова упрека. Лишь ласково сжала мне руку и кивнула.
- Для нас накрыли стол. Пойдем во дворец, Мариш.
Мы провели в Песках не меньше двух часов. Пили чай, ели необыкновенно вкусные сладости - и слушали Ани. Муж ее очень свободно участвовал в разговоре и вполне вписался в нашу семью.
Мариан больше молчал, отец интересовался архитектурным исполнением дворца и просил у Нории согласия прийти и зарисовать отдельные детали. Каролинка вцепилась в Ангелину и рассказывала ей о своих успехах – а потом ухитрилась раздобыть бумагу и карандаш и рисовала, поглядывая на невозмутимого дракона. А Алинка, как всегда, задавала миллион вопросов, и я прониклась необычайным уважением к мужу Ангелины – он терпеливо и подробно на них отвечал, пока Ани шепталась с Васей, или обнималась с Каролинкой, разговаривая с отцом – краем уха я услышала, как она спрашивает о нашей бывшей соседке из Орешника, Валентине.
Периодически я выходила в темный сад и оскверняла это тихое и заполненное сладким ароматом цветов место запахом табака и своими веселыми мыслями по поводу семейной жизни сестрички и грустными – про Мартина. Или жаркими воспоминаниями о Люке.
- Скучаешь? – ко мне подошла Ани, обняла, и я выдохнула дым в другую сторону, выбросила сигарету и прижалась к ней.
- Нет, ты что, - пробормотала я, целуя ее в висок, - просто надо передохнуть от эмоций. Я так волновалась, что тебя здесь держат привязанной к кровати в темнице, что сейчас, когда я успокоилась, у меня пошел откат. Хороший у тебя муж, Ани.
- Не думала, что ты оценишь, - сказала она с некоторым удивлением.
- Почему? – усмехнулась и внимательно взглянула на нее. – Мои вкусы, конечно, вызывают сомнения, но я способна оценить и другие типажи. Не только Кембритча.
- Не язви, - умиротворенно попросила она, и мы замолчали, глядя на таинственный, шелестящий тенями сад, залитый голубоватым светом молодого месяца. Сзади послышался бодрый голос неугомонной Алинки, мягкие раскаты ответов Нории, раздались тихие шаги. Подошла Василина, прижалась ко мне с другого боку. И извиняющеся, ласково погладила меня по спине.
Я вздохнула. Вот еще один человек, который любит меня так, что не способен долго сердиться.
- Мы обговорили помолвку через три месяца, - проговорила я, ни к кому особо не обращаясь. Сестры не спросили, кто это «мы», даже не дернулись, но синхронно сжали мои руки. Две мои беспокойные мамочки. Я бы была не я, если бы не добавила ехидно:
- Глядишь, такими темпами ни одной незамужней принцессы у нас в доме не останется.
- Мне еще рано, - капризно возразила подкравшаяся Каролина. Голос ее показался очень громким в окружающей тишине. Младшая сестра обхватила Ангелину за талию, положила подбородок ей на плечо. – Как у тебя тут хорошо, Ани. Я бы могла здесь жить.
- Если захочешь, я обсужу это с отцом, - согласилась Ангелина. – Я буду очень рада, Каролиш.
Рядом возникла и Алина, молча взяла за руку Василину. Мужчины вели за нашими спинами живой разговор – а мы молчали, наслаждаясь нашим единением. И Алина озвучила то, о чем думали сейчас мы все.
- Как же мне не хватает Полины, - сказала она со вздохом – и Ани рядом со мной напряглась, и мы все прижались еще крепче друг к другу. Все эти полтора месяца с превращения Поли в медведицу мы навещали ее раз-два в неделю, и последний раз были несколько дней назад – и каждый раз возвращались подавленные, хотя нас она уже узнавала, не бегала прочь и даже что-то урчала в ответ на наши нежности. Почему же в нашей семье так – никогда не может быть все у всех хорошо? Почему обязательно в нашем счастье должна присутствовать доля едкой горечи?
- Завтра навестим ее, - проговорила Василина тихо. – Я уверена, что Демьян что-то придумает. А ты, Ани?
- А мне ничего не остается кроме как надеяться, - ровно ответила Ангелина. – Как и нам всем.
И мы снова замолчали, купаясь в тишине и тревоге этой теплой южной ночи и глядя на яркие лучистые звезды над садом. Где-то далеко они светили и нашей Пол.
Люк
Герцог Лукас Дармоншир тоже не спал в эту ночь. В данный момент он страшно ругался, глядя на свои призрачные руки и пытаясь продавить выгнутую полусферу зеркала в спальне.
С другой его стороны.
Ругательства, сыплющиеся из уст его светлости, могли бы заставить покраснеть и видавшего виды сержанта, но тут краснеть было некому.
