Слова в черноте зазеркалья гасли, как заглушенные ватой, и холодно тут было, как в ледяном кубе. И все холоднее становилось – Люк, пинающий не поддающуюся преграду, видел, как от полупрозрачного и мерцающего тела его, рассеиваясь, уходит в черноту белое сияние.
Он поначалу пытался орать и стучать, надеясь, что вдруг в покои зайдет дворецкий, увидит в зеркале хозяина и догадается позвать хоть того же Леймина. Но спальня была пуста. Дымился на столике окурок, лежало брошенное на стул полотенце, ночник освещал расправленную кровать. А на кровати вибрировал телефон, и экран веселенько светился голубым.
Его светлость снова выругался и обернулся. Еще немного, и он точно рассеется. И где была его голова?
За пятнадцать минут до позорного попадания в зазеркалье Люку, уже задремавшему, позвонил его величество Луциус и очень сухо проговорил:
- Надеюсь, ты достаточно отдохнул. Жду тебя в полночь у телепорта во дворце. Не опаздывай.
Пришлось заливаться остывшим кофе, идти в ледяной душ, чтобы проснуться – и дернул же его черт бросить взгляд в зеркало, когда он вышел! На спине алели чудесные царапины, оставленные ногтями Марины. Люк закурил, положил сигарету в пепельницу, подошел ближе, увидел еще и укус на предплечье, усмехнулся, мгновенно вспоминая все, что делал с ней – и тут же от возбуждения мягким белым цветом вспыхнули глаза. Шагнул почти вплотную, чтобы рассмотреть внимательнее, и привычно оперся ладонью о зеркальную гладь. По пальцам до плеча прострелило холодом, стекло мгновенно помутнело – и его засосало внутрь. На небольшой, тонкий, сияющий мостик, отходящий от зеркала.
Мостик обрывался шагах в десяти от выхода. И у Люка, ошалевшего, прижавшегося спиной к прозрачной полусфере, создалось полное впечатление, будто он несется куда-то в черной пустоте. Крошечная, ничтожная точка в космической бесконечности. Сделай шаг вперед – и не удержишься, и упадешь во тьму – и не станет больше тебя. Такое же головокружение случалось, когда он делал виражи на трассе – или прыгал с парашютом.
Осознав, что обратно выбраться невозможно, Люк прошел, старательно не глядя в стороны, до конца мостика – и там, стоя на самом краю, увидел грандиозное и не поддающееся осознанию зрелище. Он словно находился у края невыразимо огромного шара, заполненного плотной, густой чернотой. Бархатные тени ледяной кипящей тьмы, высасывающей из него жизнь, расступались, стоило ему пристальней всмотреться в них – и тогда головокружение усиливалось. Потому что он ощущал первобытный ужас от понимания, что вся эта бесконечность содержит много больше, чем доступно ему. Потому что, стоило напрячь зрение, и открывалась небольшая часть пространства напротив, словно состоящего из мириадов крошечных граней. Они находились очень далеко – если в этом месте вообще можно было применить слово «далеко», и в то же время Люк мог разглядеть каждую из них. Но не подойти.
Мостик тихо таял, рассеиваясь тем же белым светом, что и его тело, и пришлось сделать два шага назад.
Абсолютная тишина этого места была тишиной нереальности и безвременья. Тишиной смерти.
Некоторые из граней, которые он успевал заметить, светились, как светилась полусфера за спиной Люка, некоторые были черными – и от каждой из них тянулась в центр этого пространства тонкая неосязаемая струна. Словно все это было остовом, скелетом, держащим мир изнутри. Иногда в темноте сверкающими линиями проносились точки – от одной грани к другой.
Люк еще присмотрелся – и опустил глаза. Потому что показалось что оттуда, из глубины кипящих теней, в него начали всматриваться в ответ. Голова закружилась сильнее, и герцог развернулся и аккуратно, очень медленно, чувствуя, как все неохотнее слушается тающее тело, пошел к полусфере зеркала. И, кажется, перепробовал все доступные воображению способы – и стучал, и уговаривал, и кричал, и пытался представить, как он вываливается в своей спальне. Бесполезно.
Оглянулся – мостик истаял еще, и оставалось каких-то три шага до пропасти.
Люк уже отчаялся, когда в его спальне открылась дверь, и в нее зашел очень недовольный король Луциус. Оглядел безобразие, задержал взгляд на дымящемся окурке… перевел взгляд на зеркало… и обернувшись, приказал недоуменно взирающему на пустые покои дворецкому.
- Выйдите.
Ирвинс быстро ретировался.
А его величество подошел к зеркалу и, выразительно подняв брови, оглядел Люка с выражением, с каким смотрят на уронившего цветочный горшок щенка.
- Напомни, Лукас, - произнес он сухо, и с этой стороны зеркала его голос слышался как очень далекое эхо, - что я говорил по поводу зеркал?
- Мой король, - с должной долей раскаяния попросил его светлость, - может, вы воспитательные меры предпримете чуть позже? Когда достанете меня отсюда?
Король Луциус невозмутимо закурил, сел в кресло, пододвинул к себе пепельницу – и Люк понимающе усмехнулся, успокаиваясь, и приготовился слушать.
- А говорил я вот что. Ни в коем случае не касайся их, пока я тебя не обучу. И если бы твоя голова не была забита прелестями девицы, точнее уже не девицы Рудлог, ты бы отнесся к этому с должным вниманием.
Люк понуро внимал, ощущая приближающуюся со спины пустоту. И стыдился. Точнее, делал вид, что стыдится.
- И если бы я не был так озабочен твоим обучением, Лукас, - ровно продолжал король, - и если бы не был так привязан к твоей матери, то что бы помешало мне сейчас пойти спать – вместо того, чтобы лично идти проверять, с какой стати ты возмутительно опаздываешь на встречу к своему монарху?
- Простите, ваше величество… - уже несколько нервно произнес Люк – потому что снова оглянулся – и увидел, что осталось ему не так много времени.
-… я больше не буду, - издевательски подсказал правитель не самой маленькой страны на Туре и хмыкнул, выжидающе глядя на почти распластавшегося по стеклу герцога. И Люк понял намек.
- Что на этот раз я буду вам должен? – прямо спросил он.
- Все то же, Дармоншир, все то же, - с невероятным удовольствием заявил Инландер. – Я хотел сделать все по-другому, но как не воспользоваться решением, которое ты сам мне вложил в руки? Даю тебе три дня, чтобы ты сделал Марину Рудлог женой. Мне плевать, как. В четверг с утра я должен увидеть на ваших руках брачные браслеты.
- И зачем вам это вы, конечно, не скажете. Наставник, - издевательски добавил Люк. Получилось не очень – трудно проявлять характер, когда в буквальном смысле смерть наступает на пятки.
- Конечно нет, - согласился Инландер весело. – Считай это моей старческой прихотью. Итак. Принимаешь условие?
- Нет, - ответил его светлость, ощущая, как под пятками становится пусто и вставая на цыпочки.
Монарх хмыкнул.
- А если включить голову?
- Нет, - повторил Люк для доступности. – Помолвка через три месяца, свадьба как решим. Никакого форсирования. Вы просто не понимаете, что давлением в этом случае нельзя ничего добиться.
- Можно, - убежденно сообщил Луциус. – Не ожидал от тебя возвышенной глупости, герцог. Так ты предпочитаешь смерть недовольству крошки Рудлог?
- Катитесь к черту, ваше величество, - зло пробормотал Люк и закрыл глаза.
- Счастливо оставаться, - вежливо ответил Луциус.
Раздались шаги. Но Люк не услышал ожидаемого стука двери – его внезапно потащили вперед, через обжигающий лед поверхности зеркала. Он вывалился на пол, на колени, трясясь от холода и снова в материальном теле – и стоящий над ним Инландер от души дал ему высочайший монарший подзатыльник.
- Какая честь, мой господин, - язвительно проговорил Люк, хотя у него глаза слезились и зуб на зуб не попадал. – А могли бы и королевским пинком наградить.
- Дурной мальчишка, - сказал Луциус устало, никак не отреагировав на дерзость. – Неужто в тридцать пять и я таким был? Иди в ванную грейся. И возвращайся. Буду учить тебя читать зеркала и управляться с ними.
- Что-то я сыт зеркалами на сегодня, - упрямо проговорил его светлость, поднимаясь. – Пожалуй, лягу-ка я спать.
Подняться он не успел – согнулся от того, что голову сдавило, как раскаленным обручем, и стало нечем дышать.
- Вон! – прошипел его величество резко – и Люк застонал, повалившись на пол. – Еще слово, и я зассставлю тебя подчиниться, гаденыш! Забыл, с кем разговариваешь?! Быстро в ванную, сукин ты сын!
И это изящное требование заставило-таки чертыхающегося герцога ретироваться.
Когда Люк вышел из ванной, распаренный и согревшийся, его ждала идиллическая картина – король, невозмутимо пьющий кофе и курящий, и Ирвинс, ловко расставляющий на столике поздний ужин. Дармоншир прошагал к гардеробной, оделся там же – и прошел обратно, встал перед монархом. Дворецкий налил ему кофе, поклонился и без приказа вышел.
Его величество молчал, глядя на Люка, щурясь и выдыхая дым в потолок. От него ощутимо тянуло холодом и недовольством.
- Что мне мешает сейчас уйти и оставить вас без знаний, Лукас? – поинтересовался он. Не пригрозил арестом или лишением титула – безошибочно ткнул в то, что было Люку важнее всего в их общении.
И герцог опустился на колено, склонил голову.
- Ваше величество, - проговорил он, - я позволил себе слишком многое.
- Верно, - ледяным тоном согласился Инландер.
- Простите меня.
- Мозги включились? – проговорил король ядовито
- Готов принять наказание, - не вставая с колена, пробормотал Люк. – Что угодно, но касающееся только меня.
- Он еще и торгуется, - задумчиво произнес Луциус, словно не веря в такую наглость. – Встаньте, герцог. Это мы обговорим в конце. А сейчас слушайте меня.
Люк поднялся, кинул взгляд на пачку сигарет – и король нахмурился.
- Потом покурите, Дармоншир, - сварливо проговорил он. - Подпространство – вещь капризная, в него нужно входить с ясной головой. И четко представлять себе, куда хочешь попасть. Что вы там видели?
Люк постарался рассказать, не упуская ничего - насколько хватало слов, чтобы описать открывшееся ему зрелище. Король недовольно покрутил головой, и словно нарочно, затянулся сам.
- Хорошо, что твоей силы крови хватило, чтобы продержаться там, Лукас, - он за время рассказа, видимо, успокоился, и снова обращался на «ты». – Будь ты послабее, и тебя бы мгновенно разметало там на атомы. Не нужно в подпространстве долго находиться живому. Во время нормального перехода тебя просто на секунды окунает в холод и тьму – и ты уже выходишь в месте назначения.
- Но что такое это подпространство? - поинтересовался Люк, жадно глядя на сигарету. Король, уже сменивший гнев на милость, нетерпеливо махнул рукой.
- Да кури уже. И сядь. Что стоишь как ученик перед учителем?
- Спасибо, - буркнул Дармоншир, хватая пачку. – Во-первых, ваше величество, я и есть ученик, а во-вторых, не смею сидеть в вашем присутствии.
- Смирный на загляденье, - с ехидством проговорил Инландер, наблюдая, как закуривает ученичок. – По поводу подпространства… никто, кроме богов, думаю, не знает, что это такое. Знаю только, что некоторые стихийные духи могут им пользоваться. А люди… оно доступно лишь сильным потомкам Белого, да магам, которые создают свои Зеркала – имитации обычных. Подозреваю, то, что ты видел – это и есть сама первостихия Белого, пространственный каркас нашего мира.
- Я ничего не понял, - честно признался Люк.
- Не забивай голову, - отмахнулся Луциус. – Я почти пятьдесят пять лет прожил на свете, а до сих пор не понимаю. Есть вещи, которые нам недоступны. Тебе знать нужно только одно. Зеркала и любые отражающие поверхности, а также искусственные телепорты, что создают маги – сшивают подпространство и нашу реальность. И ты можешь перейти из любого зеркала в любое. Или увидеть, что творится там, где есть зеркало.
- А человека я провести с собой могу? – Люк тут же оценил практическую пользу.
- Ты пока – нет. Потом – возможно, - его величество затушил сигарету. – Если же опять случится так, что ты провалишься внутрь, не паникуй. Со мной случалось по молодости, но я уже ученый был. Никаких эмоций. Иначе не справишься.
- Я там все перепробовал, - сообщил Люк, морщась. Король кивнул на зеркало, и герцог положил сигарету в пепельницу, поднялся, подошел к месту своего недавнего заключения.
- Сейчас я тебе покажу, - пообещал Инландер. - Закрой глаза. Что ты видишь?
- Ничего, - пробурчал Люк. – Темно, как с закрытыми глазами.
- Сосредоточься, - настойчиво предложил его величество. – Смотри будто сквозь веки. Попробуй ощутить, что перед тобой.
Люк постарался – потянулся мысленно вперед – и как-то очень легко чернота расступилась, очерчивая слабо светящийся контур зеркала. Он качнулся – снова закружилась голова.
- Стоять! – предостерегающе рявкнул его величество. – Рано. Теперь открывай глаза.
Дармоншир увидел перед собой мутную, темную поверхность, не отражающую ничего.
- Запомнил состояние? – поинтересовался король. Люк кивнул. – Вот если ты оказался внутри, ты должен сделать то же самое. И тогда сможешь выйти.
Вот как оказывается. Все просто.
- И что дальше? – спросил герцог нетерпеливо.
- А теперь представь, кого ты хочешь увидеть, - подсказал Луциус. – Зеркало соединит тебя с ближайшим к объекту зеркалом.
Ну кого еще он мог представить? Мутная поверхность дрогнула, на ней неохотно проявился круг в четверть рамы, в котором виднелось семейство Рудлог почти в полном составе, расположившееся за столом. Была там и курящая Марина – ее спина была очень хорошо видна за аркой, в темноте, и красноволосый дракон, Владыка Нории. И бывшая невеста, Ангелина, с короткими волосами, которую обнимала девочка лет двенадцати.
- Любопытно, - задумчиво проговорил Луциус, останавливаясь рядом и наблюдая за идиллическим ужином. – Значит, телепорт уже работает. Тебе повезло, что вокруг их дворца пока нет щитов.
- И я могу шагнуть туда? – оживился Люк.
- Ну если хочешь вывалиться в виде кровавой лепешки, то можешь, - согласился король. – Видишь ли, Лукас, размер выхода должен быть таким, чтобы пропустить тебя.
Дракон, сидящий к ним спиной, вдруг обернулся. Нахмурился и покачал головой, глядя прямо на незваных наблюдателей. И Луциус с нехарактерным смешком двинул рукой – и снова перед ними встала отражающая поверхность.
- Сын Воздуха, - с приязнью проговорил король, - почуял.
- Драконы тоже могут ходить через зеркала? – поинтересовался Люк.
- Не думаю, - отозвался Инландер, - предполагаю, у них другие способы преодолеть пространство. Но это сейчас неважно. Скажи мне, в чем недостаток открытия перехода к кому-то живому?
- Человек движется? – предположил Люк. – Рядом может не оказаться зеркала?
Король довольно кивнул.
- Поэтому лучше всего представлять не кого-то, а что-то. Место, про которое ты точно знаешь, что там есть подходящее по размеру зеркало. Чем ближе – тем меньше сил ты потратишь на переход. И для начала лучше ходить на короткие дистанции. На длинные у тебя просто может не хватить сил. А есть еще такая неприятная вещь, как аномалии – например, в районе гор, которые искажают пространство и могут выбросить тебя на другой край Туры или вовсе распылить. Поэтому запомни – нужно быть осторожней и внимательней, чем на трассе. Теперь пробуй.
Люк представил себе собственную гардеробную – комод, светильник, дверь – открыл глаза – и снова закружилась голова. Потому что он смотрел в зеркало перед собой - и из-за незакрытой двери гардеробной видел свою спину и стоящего рядом Луциуса.
Он поначалу пытался орать и стучать, надеясь, что вдруг в покои зайдет дворецкий, увидит в зеркале хозяина и догадается позвать хоть того же Леймина. Но спальня была пуста. Дымился на столике окурок, лежало брошенное на стул полотенце, ночник освещал расправленную кровать. А на кровати вибрировал телефон, и экран веселенько светился голубым.
Его светлость снова выругался и обернулся. Еще немного, и он точно рассеется. И где была его голова?
За пятнадцать минут до позорного попадания в зазеркалье Люку, уже задремавшему, позвонил его величество Луциус и очень сухо проговорил:
- Надеюсь, ты достаточно отдохнул. Жду тебя в полночь у телепорта во дворце. Не опаздывай.
Пришлось заливаться остывшим кофе, идти в ледяной душ, чтобы проснуться – и дернул же его черт бросить взгляд в зеркало, когда он вышел! На спине алели чудесные царапины, оставленные ногтями Марины. Люк закурил, положил сигарету в пепельницу, подошел ближе, увидел еще и укус на предплечье, усмехнулся, мгновенно вспоминая все, что делал с ней – и тут же от возбуждения мягким белым цветом вспыхнули глаза. Шагнул почти вплотную, чтобы рассмотреть внимательнее, и привычно оперся ладонью о зеркальную гладь. По пальцам до плеча прострелило холодом, стекло мгновенно помутнело – и его засосало внутрь. На небольшой, тонкий, сияющий мостик, отходящий от зеркала.
Мостик обрывался шагах в десяти от выхода. И у Люка, ошалевшего, прижавшегося спиной к прозрачной полусфере, создалось полное впечатление, будто он несется куда-то в черной пустоте. Крошечная, ничтожная точка в космической бесконечности. Сделай шаг вперед – и не удержишься, и упадешь во тьму – и не станет больше тебя. Такое же головокружение случалось, когда он делал виражи на трассе – или прыгал с парашютом.
Осознав, что обратно выбраться невозможно, Люк прошел, старательно не глядя в стороны, до конца мостика – и там, стоя на самом краю, увидел грандиозное и не поддающееся осознанию зрелище. Он словно находился у края невыразимо огромного шара, заполненного плотной, густой чернотой. Бархатные тени ледяной кипящей тьмы, высасывающей из него жизнь, расступались, стоило ему пристальней всмотреться в них – и тогда головокружение усиливалось. Потому что он ощущал первобытный ужас от понимания, что вся эта бесконечность содержит много больше, чем доступно ему. Потому что, стоило напрячь зрение, и открывалась небольшая часть пространства напротив, словно состоящего из мириадов крошечных граней. Они находились очень далеко – если в этом месте вообще можно было применить слово «далеко», и в то же время Люк мог разглядеть каждую из них. Но не подойти.
Мостик тихо таял, рассеиваясь тем же белым светом, что и его тело, и пришлось сделать два шага назад.
Абсолютная тишина этого места была тишиной нереальности и безвременья. Тишиной смерти.
Некоторые из граней, которые он успевал заметить, светились, как светилась полусфера за спиной Люка, некоторые были черными – и от каждой из них тянулась в центр этого пространства тонкая неосязаемая струна. Словно все это было остовом, скелетом, держащим мир изнутри. Иногда в темноте сверкающими линиями проносились точки – от одной грани к другой.
Люк еще присмотрелся – и опустил глаза. Потому что показалось что оттуда, из глубины кипящих теней, в него начали всматриваться в ответ. Голова закружилась сильнее, и герцог развернулся и аккуратно, очень медленно, чувствуя, как все неохотнее слушается тающее тело, пошел к полусфере зеркала. И, кажется, перепробовал все доступные воображению способы – и стучал, и уговаривал, и кричал, и пытался представить, как он вываливается в своей спальне. Бесполезно.
Оглянулся – мостик истаял еще, и оставалось каких-то три шага до пропасти.
Люк уже отчаялся, когда в его спальне открылась дверь, и в нее зашел очень недовольный король Луциус. Оглядел безобразие, задержал взгляд на дымящемся окурке… перевел взгляд на зеркало… и обернувшись, приказал недоуменно взирающему на пустые покои дворецкому.
- Выйдите.
Ирвинс быстро ретировался.
А его величество подошел к зеркалу и, выразительно подняв брови, оглядел Люка с выражением, с каким смотрят на уронившего цветочный горшок щенка.
- Напомни, Лукас, - произнес он сухо, и с этой стороны зеркала его голос слышался как очень далекое эхо, - что я говорил по поводу зеркал?
- Мой король, - с должной долей раскаяния попросил его светлость, - может, вы воспитательные меры предпримете чуть позже? Когда достанете меня отсюда?
Король Луциус невозмутимо закурил, сел в кресло, пододвинул к себе пепельницу – и Люк понимающе усмехнулся, успокаиваясь, и приготовился слушать.
- А говорил я вот что. Ни в коем случае не касайся их, пока я тебя не обучу. И если бы твоя голова не была забита прелестями девицы, точнее уже не девицы Рудлог, ты бы отнесся к этому с должным вниманием.
Люк понуро внимал, ощущая приближающуюся со спины пустоту. И стыдился. Точнее, делал вид, что стыдится.
- И если бы я не был так озабочен твоим обучением, Лукас, - ровно продолжал король, - и если бы не был так привязан к твоей матери, то что бы помешало мне сейчас пойти спать – вместо того, чтобы лично идти проверять, с какой стати ты возмутительно опаздываешь на встречу к своему монарху?
- Простите, ваше величество… - уже несколько нервно произнес Люк – потому что снова оглянулся – и увидел, что осталось ему не так много времени.
-… я больше не буду, - издевательски подсказал правитель не самой маленькой страны на Туре и хмыкнул, выжидающе глядя на почти распластавшегося по стеклу герцога. И Люк понял намек.
- Что на этот раз я буду вам должен? – прямо спросил он.
- Все то же, Дармоншир, все то же, - с невероятным удовольствием заявил Инландер. – Я хотел сделать все по-другому, но как не воспользоваться решением, которое ты сам мне вложил в руки? Даю тебе три дня, чтобы ты сделал Марину Рудлог женой. Мне плевать, как. В четверг с утра я должен увидеть на ваших руках брачные браслеты.
- И зачем вам это вы, конечно, не скажете. Наставник, - издевательски добавил Люк. Получилось не очень – трудно проявлять характер, когда в буквальном смысле смерть наступает на пятки.
- Конечно нет, - согласился Инландер весело. – Считай это моей старческой прихотью. Итак. Принимаешь условие?
- Нет, - ответил его светлость, ощущая, как под пятками становится пусто и вставая на цыпочки.
Монарх хмыкнул.
- А если включить голову?
- Нет, - повторил Люк для доступности. – Помолвка через три месяца, свадьба как решим. Никакого форсирования. Вы просто не понимаете, что давлением в этом случае нельзя ничего добиться.
- Можно, - убежденно сообщил Луциус. – Не ожидал от тебя возвышенной глупости, герцог. Так ты предпочитаешь смерть недовольству крошки Рудлог?
- Катитесь к черту, ваше величество, - зло пробормотал Люк и закрыл глаза.
- Счастливо оставаться, - вежливо ответил Луциус.
Раздались шаги. Но Люк не услышал ожидаемого стука двери – его внезапно потащили вперед, через обжигающий лед поверхности зеркала. Он вывалился на пол, на колени, трясясь от холода и снова в материальном теле – и стоящий над ним Инландер от души дал ему высочайший монарший подзатыльник.
- Какая честь, мой господин, - язвительно проговорил Люк, хотя у него глаза слезились и зуб на зуб не попадал. – А могли бы и королевским пинком наградить.
- Дурной мальчишка, - сказал Луциус устало, никак не отреагировав на дерзость. – Неужто в тридцать пять и я таким был? Иди в ванную грейся. И возвращайся. Буду учить тебя читать зеркала и управляться с ними.
- Что-то я сыт зеркалами на сегодня, - упрямо проговорил его светлость, поднимаясь. – Пожалуй, лягу-ка я спать.
Подняться он не успел – согнулся от того, что голову сдавило, как раскаленным обручем, и стало нечем дышать.
- Вон! – прошипел его величество резко – и Люк застонал, повалившись на пол. – Еще слово, и я зассставлю тебя подчиниться, гаденыш! Забыл, с кем разговариваешь?! Быстро в ванную, сукин ты сын!
И это изящное требование заставило-таки чертыхающегося герцога ретироваться.
Когда Люк вышел из ванной, распаренный и согревшийся, его ждала идиллическая картина – король, невозмутимо пьющий кофе и курящий, и Ирвинс, ловко расставляющий на столике поздний ужин. Дармоншир прошагал к гардеробной, оделся там же – и прошел обратно, встал перед монархом. Дворецкий налил ему кофе, поклонился и без приказа вышел.
Его величество молчал, глядя на Люка, щурясь и выдыхая дым в потолок. От него ощутимо тянуло холодом и недовольством.
- Что мне мешает сейчас уйти и оставить вас без знаний, Лукас? – поинтересовался он. Не пригрозил арестом или лишением титула – безошибочно ткнул в то, что было Люку важнее всего в их общении.
И герцог опустился на колено, склонил голову.
- Ваше величество, - проговорил он, - я позволил себе слишком многое.
- Верно, - ледяным тоном согласился Инландер.
- Простите меня.
- Мозги включились? – проговорил король ядовито
- Готов принять наказание, - не вставая с колена, пробормотал Люк. – Что угодно, но касающееся только меня.
- Он еще и торгуется, - задумчиво произнес Луциус, словно не веря в такую наглость. – Встаньте, герцог. Это мы обговорим в конце. А сейчас слушайте меня.
Люк поднялся, кинул взгляд на пачку сигарет – и король нахмурился.
- Потом покурите, Дармоншир, - сварливо проговорил он. - Подпространство – вещь капризная, в него нужно входить с ясной головой. И четко представлять себе, куда хочешь попасть. Что вы там видели?
Люк постарался рассказать, не упуская ничего - насколько хватало слов, чтобы описать открывшееся ему зрелище. Король недовольно покрутил головой, и словно нарочно, затянулся сам.
- Хорошо, что твоей силы крови хватило, чтобы продержаться там, Лукас, - он за время рассказа, видимо, успокоился, и снова обращался на «ты». – Будь ты послабее, и тебя бы мгновенно разметало там на атомы. Не нужно в подпространстве долго находиться живому. Во время нормального перехода тебя просто на секунды окунает в холод и тьму – и ты уже выходишь в месте назначения.
- Но что такое это подпространство? - поинтересовался Люк, жадно глядя на сигарету. Король, уже сменивший гнев на милость, нетерпеливо махнул рукой.
- Да кури уже. И сядь. Что стоишь как ученик перед учителем?
- Спасибо, - буркнул Дармоншир, хватая пачку. – Во-первых, ваше величество, я и есть ученик, а во-вторых, не смею сидеть в вашем присутствии.
- Смирный на загляденье, - с ехидством проговорил Инландер, наблюдая, как закуривает ученичок. – По поводу подпространства… никто, кроме богов, думаю, не знает, что это такое. Знаю только, что некоторые стихийные духи могут им пользоваться. А люди… оно доступно лишь сильным потомкам Белого, да магам, которые создают свои Зеркала – имитации обычных. Подозреваю, то, что ты видел – это и есть сама первостихия Белого, пространственный каркас нашего мира.
- Я ничего не понял, - честно признался Люк.
- Не забивай голову, - отмахнулся Луциус. – Я почти пятьдесят пять лет прожил на свете, а до сих пор не понимаю. Есть вещи, которые нам недоступны. Тебе знать нужно только одно. Зеркала и любые отражающие поверхности, а также искусственные телепорты, что создают маги – сшивают подпространство и нашу реальность. И ты можешь перейти из любого зеркала в любое. Или увидеть, что творится там, где есть зеркало.
- А человека я провести с собой могу? – Люк тут же оценил практическую пользу.
- Ты пока – нет. Потом – возможно, - его величество затушил сигарету. – Если же опять случится так, что ты провалишься внутрь, не паникуй. Со мной случалось по молодости, но я уже ученый был. Никаких эмоций. Иначе не справишься.
- Я там все перепробовал, - сообщил Люк, морщась. Король кивнул на зеркало, и герцог положил сигарету в пепельницу, поднялся, подошел к месту своего недавнего заключения.
- Сейчас я тебе покажу, - пообещал Инландер. - Закрой глаза. Что ты видишь?
- Ничего, - пробурчал Люк. – Темно, как с закрытыми глазами.
- Сосредоточься, - настойчиво предложил его величество. – Смотри будто сквозь веки. Попробуй ощутить, что перед тобой.
Люк постарался – потянулся мысленно вперед – и как-то очень легко чернота расступилась, очерчивая слабо светящийся контур зеркала. Он качнулся – снова закружилась голова.
- Стоять! – предостерегающе рявкнул его величество. – Рано. Теперь открывай глаза.
Дармоншир увидел перед собой мутную, темную поверхность, не отражающую ничего.
- Запомнил состояние? – поинтересовался король. Люк кивнул. – Вот если ты оказался внутри, ты должен сделать то же самое. И тогда сможешь выйти.
Вот как оказывается. Все просто.
- И что дальше? – спросил герцог нетерпеливо.
- А теперь представь, кого ты хочешь увидеть, - подсказал Луциус. – Зеркало соединит тебя с ближайшим к объекту зеркалом.
Ну кого еще он мог представить? Мутная поверхность дрогнула, на ней неохотно проявился круг в четверть рамы, в котором виднелось семейство Рудлог почти в полном составе, расположившееся за столом. Была там и курящая Марина – ее спина была очень хорошо видна за аркой, в темноте, и красноволосый дракон, Владыка Нории. И бывшая невеста, Ангелина, с короткими волосами, которую обнимала девочка лет двенадцати.
- Любопытно, - задумчиво проговорил Луциус, останавливаясь рядом и наблюдая за идиллическим ужином. – Значит, телепорт уже работает. Тебе повезло, что вокруг их дворца пока нет щитов.
- И я могу шагнуть туда? – оживился Люк.
- Ну если хочешь вывалиться в виде кровавой лепешки, то можешь, - согласился король. – Видишь ли, Лукас, размер выхода должен быть таким, чтобы пропустить тебя.
Дракон, сидящий к ним спиной, вдруг обернулся. Нахмурился и покачал головой, глядя прямо на незваных наблюдателей. И Луциус с нехарактерным смешком двинул рукой – и снова перед ними встала отражающая поверхность.
- Сын Воздуха, - с приязнью проговорил король, - почуял.
- Драконы тоже могут ходить через зеркала? – поинтересовался Люк.
- Не думаю, - отозвался Инландер, - предполагаю, у них другие способы преодолеть пространство. Но это сейчас неважно. Скажи мне, в чем недостаток открытия перехода к кому-то живому?
- Человек движется? – предположил Люк. – Рядом может не оказаться зеркала?
Король довольно кивнул.
- Поэтому лучше всего представлять не кого-то, а что-то. Место, про которое ты точно знаешь, что там есть подходящее по размеру зеркало. Чем ближе – тем меньше сил ты потратишь на переход. И для начала лучше ходить на короткие дистанции. На длинные у тебя просто может не хватить сил. А есть еще такая неприятная вещь, как аномалии – например, в районе гор, которые искажают пространство и могут выбросить тебя на другой край Туры или вовсе распылить. Поэтому запомни – нужно быть осторожней и внимательней, чем на трассе. Теперь пробуй.
Люк представил себе собственную гардеробную – комод, светильник, дверь – открыл глаза – и снова закружилась голова. Потому что он смотрел в зеркало перед собой - и из-за незакрытой двери гардеробной видел свою спину и стоящего рядом Луциуса.
