- Ойёёё! -протянула мечтательно подруга, стоило нам немного пройти по галерее. - Вот это мечта! Ань, ты видела его задницу?
- Леся, - начала я и прямо услышала со стороны свой противный, нудный, нравоучительный тон, - когда ты уже будешь выбирать мужиков не по форме, а по содержанию? Вон Петруша костюмы от Армани носил и букеты из 33 роз дарил, а оказался кем?
Леська при напоминании о Петруше ничуть не смутилась. Она вообще напоминала по жизни мне курицу, которой все нипочем. Попала в неприятности, поревела, вышла помятая, отряхнулась – и, не оглядываясь, поскакала навстречу новым неприятностям. Я не такая, я полная противоположность. Я сто раз перестрахуюсь, подумаю, прежде чем что-то делать, и потом все равно не сделаю. Может поэтому Леське будет что внукам рассказать, а я что расскажу? Как детсадовцев на горшки сажала?
В этих невеселых размышлениях я дошла до ресторана, сдерживая желания покрутить пальцем у виска, которое возникало каждый раз, как я смотрела на свеящуюся подругу. Если поймавший ее у лифта Апполон был породистым жеребцом, то Олеся сейчас и своими дрожащими ноздрями, и мечтательными глазами, и всей своей веселой порывистостью напоминала молодую, почуявшую сахарок кобылку.
Ресторан был огромен и из дверей пахло просто умопомрачительно. По обе стороны от дверей располагались столики на открытом воздухе, под тентами, и все желающие могли вынести еду сюда и вкушать ее, наблюдая за фонтанами с одной стороны и морем с другой.
Ну и слушая местных хиппи, видимо. Нарушая благообразность места, на лужайке под массивным тентом, прямо на траве расположилась группа людей с турецкими барабанами, длинными дудами и флейтами. Они сидели в позе лотоса, либо возлежали, как древние греки на пиру и все вместе музицировали. Поначалу все производимое ими показалось мне страшной какафонией, но стоило уловить ритм, и вся музыкальная конструкция стала понятной и очень волнующей. Захотелось двигать бедрами и изгибать талию, как томные восточные танцовщицы.
- Ань, не пытай меня, пошли уже поедим, - жалобно сказала Олеся. – Еще немного, и мы на море не успеем. Купаться разрешено тут только до шести вечера!
Еда была вкусна, обильна и преступно калорийна, официанты любезны и улыбчивы, соседи по столику доброжелательны и разговорчивы. Отяжелевшие и сонные, умявшие от жадности двухдневную норму (надо же все попробовать!) мы упрямо двинулись к морю, хотя животы тянули в обратную сторону, поспать – но надо было сбрасывать нажранное и смотреть рыбок.
По пути возникло неожиданное препятствие – после лестницы от ресторана, упиравшейся в широкий променад вдоль пляжа, дорогу нам перегородила целая банда кошек, их было штук восемь, не меньше. Они истошно мяукали, хотя нет – мяукают коты в России. А эти тощие, с проступающими хребтами и ребрами, с обтянутыми голодными мордами шкелетики просто утробно выли, требуя подачку и подношение. Сердобольная Леся сбегала обратно в ресторан и притащила оттуда свиных ребрышек, как-то уболтав администратора на входе. Она вообще любит животных, в то время как я к ним совершенно равнодушна и где-то даже брезглива. Ребрышки были мгновенно разодраны, только клочья летели, а мы, воспользовавшись заварушкой, поспешно отступили в сторону моря.
Ах, море, море! Как я мечтала о тебе, как я желала жить на твоих берегах… Чтобы просыпаться и видеть твой необъятный горизонт… Чтобы вставать утром и перед работой купаться в твоих теплых волнах… Чтобы слушать успокаивающий шепот волн по ночам…
Мне кажется, живущие на берегу моря вообще не должны страдать нервными заболеваниями и прочими депрессиями. В отличие от нас, горожан, запертых в ограниченном пространстве каменных джунглей.
В этот день мы плавали до упора, и вылезли из воды только когда к нам, воздевая руки к небу, докричался бич-бой. На пляже и понтонах практически никого уже не было
- Времени шесть часов, - сказала Леська, после того, как расстроенный араб удалился, еще раз жестами и мимикой показав нам, что в море больше ни ногой и вообще пора бы и в нумера, -еще плавать и плавать. В Анапе в это время только самая движуха начинается.
- Может у них после шести акулы сюда на ужин приплывают, - хихикнула я, направляясь к пляжному дущу. Тело потихоньку подсыхало, и я чувствовала себя как ржавеющий Железный Дровосек – соль проступала на коже, стягивала ее, мешала двигаться.
Ополоснувшись и переодевшись, мы побрели к своему коттеджу. В животе, несмотря на дневное пиршество, уже чувствовалась некая пустота и тем вожделеннее был близящийся ужин. Плечи и спину весело покалывало – к ночи тело обещало приобрести малиновый оттенок. Сил преодолевать обратную дорогу не было. Поэтому мы дождались на остановке с компанией веселых итальянцев наш красненький тук-тук и с ветерком за семь минут докатились до нашего домика.
Там было чисто, прохладно и уютно. Кто-то заботливый усыпал нашу постель розовыми лепестками и выложил из полотенец два объёмных сердца. Мое внимание привлекла яркая розовая листовка.
- Дорогие джаст-меррид, - прочла я. давясь от смеха. – Мы рады, что ваш долгий брачный путь начинается с нашего отеля. Примите в подарок от отеля Джамаль фирменное шампанское и шоколад, чтобы ваш отдых был незабываемый. Также вы в буклете найдете ежедневные события для вашего развлечения.
Я глянула на оборот буклета и повернулась к Леське.
- О, муженек, нас завтра зовут на экскурсию по территории отеля, а послезавтра ждут на празднике в честь открытия сезона. Посетим?
Николас Вагабонд
Египет, отель Джамаль
Доктор Вагабонд вежливо попрощался с посетительницей, и попросил медсестру пригласить следующего пациента.
- Там никого нет, док. – сказала Марта, выглянув в холл.
- Ну и отлично, - жизнерадостно сказал он, - тогда ждем до двух и закрываемся.
Доктор Николас Вагабонд работал врачом в отеле Джамаль уже без малого четыре года, и очень ценил свой неполный рабочий день, за который, однако, платили, как за полный. В Германии ему за вдвое меньшие деньги приходилось пахать как проклятому, а с полученной зарплаты еще платить нешуточные налоги.
Стоило ему решить, что рабочий день на сегодня закончен, отпустить медсестру, и помечтать о небольшом дневном предобеденном отдыхе (который в жару особенно приятен в личном доме с кондиционером), как раздался стук в дверь, и в кабинет вошел его давний знакомый, Марк Де Бьюи, являвшийся по совместительству наследником отельной империи Де Бьюи.
Собственно, Марк и явился тем добрым волшебником, который предоставил Николасу непыльное и щедро оплачиваемое место отельного доктора. Впрочем, на их отношения это никак не повлияло – никто не испытывал ни малейшего желания играть роли благодетеля или облагодетельствованного. Марк был слишком равнодушен для этого, а Николас – слишком добродушен и честен. Несмотря на разницу в темпераментах и характерах, они сдружились еще в школе, и ныне их отношения находились на той стадии бесконечной привязанности, когда человека можешь не видеть годами, а встретив, говорить с ним так, будто вы и не расставались.
- Ох, как я рад! – воскликнул Николас и энергично потряс руку друга, затем обнял его. Марк, как всегда, сдержанно улыбался.
- Твое присутствие здесь, Ники, хоть немного скрашивает мое неудовольствие от этой поездки.
- А что случилось? – Николас, решив, что для его отсутствия в кабинете появилась достаточно веская причина, спешно снимал халат и переобувался. – Ты здесь по делу?
- Да, и мне понадобится твоя помощь. Вообще я тут должен был быть инкогнито, по плану Жан-Жака, как Шерлок на расследовании. Должен был изображать туриста и искать злодея, саботирующего отель – если этот злодей существует, конечно. Но весь гениальный план провалился в тартарары, потому что стоило мне перешагнуть порог холла Джамаль Администри, как я встретил угадай кого?
- Постой, - Николас посерьезнел и жестом пригласил друга сесть у журнального столика.- Саботаж? Так старый Жан-Жак тоже думает, что здесь нечисто?
- Почему тоже? Слушай, у тебя есть вода? Сейчас умру от жажды, не адаптироваться к здешней жаре никак.
Николас достал из минибара перье, разлил по стаканам и сел напротив друга, внимательно слушая.
- Он попросил просто понаблюдать. За управляющим, за менеджерами, за отдыхающими. Подозревает, что кто-то намеренно организует несчастные случаи, чтобы акции отеля снизились, и мы были вынуждены его продать. Вот я и приехал. И не сделал и десяти шагов по территории, как наткнулся на Энтони Лэйкабоя. Он то тут как? Я был уверен, что он сейчас на Сицилии.
- Так он уж с полгода тут, руководит пресс-службой отеля. Старого пресс-секретаря уволили за распространение радикально-мусульманских листовок среди персонала отеля.
Марк недовольно поморщился. Еще чего не хватало – связываться с исламистами.
- Короче, мое инкогнито теперь совсем не инкогнито, и послезавтра вечером я уже, оказывается, с намертво приклеившимся ко мне Лэйкабоем и стариной Ифольди иду на открытие сезона, где буду с царственным и снисходительным видом поглядывать на веселящихся туристов. Это, как Тони сказал, хорошо для имиджа отеля – единение администрации и гостей. Ну а про инкогнито можно будет прочно забыть.
Николас усмехнулся, потому что Марк произнес свою речь так, будто ему предложили голым пробежаться по пляжу, а не сидеть в удобном кресле и пользоваться славой владельца отеля.
- И я сильно подозреваю, - продолжал его друг, - что мне предоставят слово и придется говорить речь, - что-то типа: как мы рады вас видеть, наш отель создан только для вашего комфорта, бла-бла-бла, веселитесь, друзья, ваш покорный слуга и так далее. Я один этого не выдержу. Поэтому приглашаю за наш столик, пусть там будет хоть один нормальный человек.
- А кто еще будет?
- Да все, кого я назвал. Наш достопочтенный управляющий, который мне показался немного рассеянным, Лэйкабой с его широкой публичной улыбкой и я, мрачный мизантроп.
- Ты не меняешься, - засмеялся Николас. – Но вот беда – вечерами я оккупирован прелестной сереной, она твердо намерена погулять со мной по пальмовым аллеям после заката.
-Если красивая, бери ее послезавтра с собой. Она чудно разнобразит наш паноптикум.
- Не, не хочу. Между прогулками по аллеям и совместным ужином за столом администрации есть большая разница, и эта разница между временным романчиком и серьезными отношениями. Ко второму я не готов. Хотя она и правда сногсшибательная. Папаша – сделал деньги на нефти на Аляске, богатая девочка. Из тех, что любят снисходить до бедных докторишек типа меня.
- Не прибедняйся, - ухмыльнулся Марк, - я уже сбился со счету в этих твоих серенах. По-моему уж за вторую сотню перевалило.
- За третью, - скромно сказал доктор. Но что мы обо мне все? Не собрался ли ты жениться на очаровательной Мишель?
Марк покачал головой.
- Я пока не собрался с духом. Она так хороша, так полна жизни, так уверенно идет по жизни… не хочу остаток жизни провести сереньким довеском к Мишель. Она прекрасная женщина, но она абсолютно самодостаточна, и не нуждается во мне. Так что может и хорошо, что дед послал меня сюда – я смогу привести мысли в порядок. Когда мы рядом, это невозможно - я нахожусь в состоянии непрекращающегося восторга.
- Так это же хорошо? – непонимающе спросил Ник.
- Я в такое же волнительно восхищенное состояние прихожу при виде супер-небоскреба или огромного космического шаттла. Понимаешь? Это как любоваться произведением искусства – понимая, что ты – всего лишь тупая прямоходящая обезьяна по сравнению с ней.
- По-моему ты тут что-то перемудрил, дружище, - успокаивающе сказал Ники. - Может просто тебе не время жениться? Давай лучше вернемся к делу. Я могу тебе помочь?
- Конечно, я затем, собственно, и пришел. – кивнул Марк. – Очень повезло, что ты был тут все это время. Расскажи мне о последних случаях – с отравлениями, акулой, похищениями.
- А что тут рассказывать? Отравление было после употребления ромовых коктейлей, отравились метанолом, со всем симптомами. Бармен клялся, что наливал из той же партии бутылок, что и в предыдущий день, но решили, что он забыл все со страху или ошибся. Во всем обвинили поставщиков, тем более что в оставшихся бутылках в ящике обнаружили-таки метиловый спирт. Не чистый, смешанный с ромом. Пробки были закрыты, проколов в пробках я не обнаружил. То есть два варианта – либо в партии все были такие, но перед этим его пили особо устойчивые ребята, либо оставшиеся бутылки подменили ночью. Э, ты что, записываешь?
- Не смешно, - проворчал Марк, - у меня память некудышная, я давно уже делаю пометки в ежедневнике. Бармен этот сейчас работает в отеле?
- Да. Их вообще восемь, меняются посменно, по 4человека в смену.
- Покажешь мне его?
- Хорошо. Только я не помню, сегодня он работает или завтра. Что еще, Холмс?
- Не осталось контактов пострадавших?
- Ну ты загнул, это же было около года назад! – изумился Вагабонд. – Впрочем, найти их можно, если очень нужно. В базе есть номера их страховок, можно выйти на страховую, они дадут контакты. Сделать?
- Пока не надо, но если никаких других зацепок не будет…придется рыть в этом направлении. Может они видели что-то или вспомнят что-то важное.
- Полиция всех опрашивала, при мне. Ничего они не видели – сидели, пили, веселились, к утру всем шестерым стало плохо
- Все равно, - упрямо сказал Марк, - если понадобится, придется связываться.
- Свяжемся, - кивнул док, - куда ж я денусь.
- Теперь про акулу, что конкретно там случилось? Я про этот случай вообще не слышал.
- Еще бы, - ухмвльнулся Ник, - старина Ифольди заплатил немалые отстутпные, чтобы пострадавший турист и свидетели закрыли рты на замок и не сдали историю журналистам. Акула напала ранним утром, прямо у понтона, когда купались всего три человека. Хорошо, что ранних пташек было немного, иначе все бы обернулось серьезнее. Женщина увидела плавник издалека, подняла визг, и купальщики бросились к лестнице на понтон. Последнему в очереди вырвали кусок бедра.
Марк поежился и передернул плечами. Он обладал живым воображением и все описанное примерял на себя.
- Меня сразу же вызвали,- продолжал Ник, - я обработал рану и дождался с пострадавшим реанимобиль. После этого недели две было запрещено купаться, все искали эту акулу. Но она, видимо, перекусила туристятиной, и поплыла дальше, в атлантику.
Он потянулся на кресле, вытянув руки вверх. Синяя рубашка натянулась на сухощавой груди и плечах.
- Найти бы идиотов, которые решили накануне покормить рыбок с понтона чебуреками! Показать им, как выглядит рана от укуса акулой, как хлещет кровь, как из раны достают застрявшие акульи зубы. Нет, бой просто вывел их с понтона, а ночью они улетели. Все для гостей, мать их! И ведь такое постоянно, несмотря на предупреждения и правила! Каждую неделю сердобольные постояльцы решают подкормить умирающих с голоду рыб ассортиментом ресторана.
- Процент идиотов в большой выборке относительно постоянен, - меланхолично откликнулся Марк. – Поэтому в любом месте мира всегда можно встретить парочку недоумков, искренне считающих, что мир принадлежит им и можно творить все, что взбредет в их маленькие мозги. Оттого и не люблю людей – при первом взгляде на человека порой и не скажешь, что идиот, а потом приходится неприятно удивляться.
- Леся, - начала я и прямо услышала со стороны свой противный, нудный, нравоучительный тон, - когда ты уже будешь выбирать мужиков не по форме, а по содержанию? Вон Петруша костюмы от Армани носил и букеты из 33 роз дарил, а оказался кем?
Леська при напоминании о Петруше ничуть не смутилась. Она вообще напоминала по жизни мне курицу, которой все нипочем. Попала в неприятности, поревела, вышла помятая, отряхнулась – и, не оглядываясь, поскакала навстречу новым неприятностям. Я не такая, я полная противоположность. Я сто раз перестрахуюсь, подумаю, прежде чем что-то делать, и потом все равно не сделаю. Может поэтому Леське будет что внукам рассказать, а я что расскажу? Как детсадовцев на горшки сажала?
В этих невеселых размышлениях я дошла до ресторана, сдерживая желания покрутить пальцем у виска, которое возникало каждый раз, как я смотрела на свеящуюся подругу. Если поймавший ее у лифта Апполон был породистым жеребцом, то Олеся сейчас и своими дрожащими ноздрями, и мечтательными глазами, и всей своей веселой порывистостью напоминала молодую, почуявшую сахарок кобылку.
Ресторан был огромен и из дверей пахло просто умопомрачительно. По обе стороны от дверей располагались столики на открытом воздухе, под тентами, и все желающие могли вынести еду сюда и вкушать ее, наблюдая за фонтанами с одной стороны и морем с другой.
Ну и слушая местных хиппи, видимо. Нарушая благообразность места, на лужайке под массивным тентом, прямо на траве расположилась группа людей с турецкими барабанами, длинными дудами и флейтами. Они сидели в позе лотоса, либо возлежали, как древние греки на пиру и все вместе музицировали. Поначалу все производимое ими показалось мне страшной какафонией, но стоило уловить ритм, и вся музыкальная конструкция стала понятной и очень волнующей. Захотелось двигать бедрами и изгибать талию, как томные восточные танцовщицы.
- Ань, не пытай меня, пошли уже поедим, - жалобно сказала Олеся. – Еще немного, и мы на море не успеем. Купаться разрешено тут только до шести вечера!
Еда была вкусна, обильна и преступно калорийна, официанты любезны и улыбчивы, соседи по столику доброжелательны и разговорчивы. Отяжелевшие и сонные, умявшие от жадности двухдневную норму (надо же все попробовать!) мы упрямо двинулись к морю, хотя животы тянули в обратную сторону, поспать – но надо было сбрасывать нажранное и смотреть рыбок.
По пути возникло неожиданное препятствие – после лестницы от ресторана, упиравшейся в широкий променад вдоль пляжа, дорогу нам перегородила целая банда кошек, их было штук восемь, не меньше. Они истошно мяукали, хотя нет – мяукают коты в России. А эти тощие, с проступающими хребтами и ребрами, с обтянутыми голодными мордами шкелетики просто утробно выли, требуя подачку и подношение. Сердобольная Леся сбегала обратно в ресторан и притащила оттуда свиных ребрышек, как-то уболтав администратора на входе. Она вообще любит животных, в то время как я к ним совершенно равнодушна и где-то даже брезглива. Ребрышки были мгновенно разодраны, только клочья летели, а мы, воспользовавшись заварушкой, поспешно отступили в сторону моря.
Ах, море, море! Как я мечтала о тебе, как я желала жить на твоих берегах… Чтобы просыпаться и видеть твой необъятный горизонт… Чтобы вставать утром и перед работой купаться в твоих теплых волнах… Чтобы слушать успокаивающий шепот волн по ночам…
Мне кажется, живущие на берегу моря вообще не должны страдать нервными заболеваниями и прочими депрессиями. В отличие от нас, горожан, запертых в ограниченном пространстве каменных джунглей.
В этот день мы плавали до упора, и вылезли из воды только когда к нам, воздевая руки к небу, докричался бич-бой. На пляже и понтонах практически никого уже не было
- Времени шесть часов, - сказала Леська, после того, как расстроенный араб удалился, еще раз жестами и мимикой показав нам, что в море больше ни ногой и вообще пора бы и в нумера, -еще плавать и плавать. В Анапе в это время только самая движуха начинается.
- Может у них после шести акулы сюда на ужин приплывают, - хихикнула я, направляясь к пляжному дущу. Тело потихоньку подсыхало, и я чувствовала себя как ржавеющий Железный Дровосек – соль проступала на коже, стягивала ее, мешала двигаться.
Ополоснувшись и переодевшись, мы побрели к своему коттеджу. В животе, несмотря на дневное пиршество, уже чувствовалась некая пустота и тем вожделеннее был близящийся ужин. Плечи и спину весело покалывало – к ночи тело обещало приобрести малиновый оттенок. Сил преодолевать обратную дорогу не было. Поэтому мы дождались на остановке с компанией веселых итальянцев наш красненький тук-тук и с ветерком за семь минут докатились до нашего домика.
Там было чисто, прохладно и уютно. Кто-то заботливый усыпал нашу постель розовыми лепестками и выложил из полотенец два объёмных сердца. Мое внимание привлекла яркая розовая листовка.
- Дорогие джаст-меррид, - прочла я. давясь от смеха. – Мы рады, что ваш долгий брачный путь начинается с нашего отеля. Примите в подарок от отеля Джамаль фирменное шампанское и шоколад, чтобы ваш отдых был незабываемый. Также вы в буклете найдете ежедневные события для вашего развлечения.
Я глянула на оборот буклета и повернулась к Леське.
- О, муженек, нас завтра зовут на экскурсию по территории отеля, а послезавтра ждут на празднике в честь открытия сезона. Посетим?
Николас Вагабонд
Египет, отель Джамаль
Доктор Вагабонд вежливо попрощался с посетительницей, и попросил медсестру пригласить следующего пациента.
- Там никого нет, док. – сказала Марта, выглянув в холл.
- Ну и отлично, - жизнерадостно сказал он, - тогда ждем до двух и закрываемся.
Доктор Николас Вагабонд работал врачом в отеле Джамаль уже без малого четыре года, и очень ценил свой неполный рабочий день, за который, однако, платили, как за полный. В Германии ему за вдвое меньшие деньги приходилось пахать как проклятому, а с полученной зарплаты еще платить нешуточные налоги.
Стоило ему решить, что рабочий день на сегодня закончен, отпустить медсестру, и помечтать о небольшом дневном предобеденном отдыхе (который в жару особенно приятен в личном доме с кондиционером), как раздался стук в дверь, и в кабинет вошел его давний знакомый, Марк Де Бьюи, являвшийся по совместительству наследником отельной империи Де Бьюи.
Собственно, Марк и явился тем добрым волшебником, который предоставил Николасу непыльное и щедро оплачиваемое место отельного доктора. Впрочем, на их отношения это никак не повлияло – никто не испытывал ни малейшего желания играть роли благодетеля или облагодетельствованного. Марк был слишком равнодушен для этого, а Николас – слишком добродушен и честен. Несмотря на разницу в темпераментах и характерах, они сдружились еще в школе, и ныне их отношения находились на той стадии бесконечной привязанности, когда человека можешь не видеть годами, а встретив, говорить с ним так, будто вы и не расставались.
- Ох, как я рад! – воскликнул Николас и энергично потряс руку друга, затем обнял его. Марк, как всегда, сдержанно улыбался.
- Твое присутствие здесь, Ники, хоть немного скрашивает мое неудовольствие от этой поездки.
- А что случилось? – Николас, решив, что для его отсутствия в кабинете появилась достаточно веская причина, спешно снимал халат и переобувался. – Ты здесь по делу?
- Да, и мне понадобится твоя помощь. Вообще я тут должен был быть инкогнито, по плану Жан-Жака, как Шерлок на расследовании. Должен был изображать туриста и искать злодея, саботирующего отель – если этот злодей существует, конечно. Но весь гениальный план провалился в тартарары, потому что стоило мне перешагнуть порог холла Джамаль Администри, как я встретил угадай кого?
- Постой, - Николас посерьезнел и жестом пригласил друга сесть у журнального столика.- Саботаж? Так старый Жан-Жак тоже думает, что здесь нечисто?
- Почему тоже? Слушай, у тебя есть вода? Сейчас умру от жажды, не адаптироваться к здешней жаре никак.
Николас достал из минибара перье, разлил по стаканам и сел напротив друга, внимательно слушая.
- Он попросил просто понаблюдать. За управляющим, за менеджерами, за отдыхающими. Подозревает, что кто-то намеренно организует несчастные случаи, чтобы акции отеля снизились, и мы были вынуждены его продать. Вот я и приехал. И не сделал и десяти шагов по территории, как наткнулся на Энтони Лэйкабоя. Он то тут как? Я был уверен, что он сейчас на Сицилии.
- Так он уж с полгода тут, руководит пресс-службой отеля. Старого пресс-секретаря уволили за распространение радикально-мусульманских листовок среди персонала отеля.
Марк недовольно поморщился. Еще чего не хватало – связываться с исламистами.
- Короче, мое инкогнито теперь совсем не инкогнито, и послезавтра вечером я уже, оказывается, с намертво приклеившимся ко мне Лэйкабоем и стариной Ифольди иду на открытие сезона, где буду с царственным и снисходительным видом поглядывать на веселящихся туристов. Это, как Тони сказал, хорошо для имиджа отеля – единение администрации и гостей. Ну а про инкогнито можно будет прочно забыть.
Николас усмехнулся, потому что Марк произнес свою речь так, будто ему предложили голым пробежаться по пляжу, а не сидеть в удобном кресле и пользоваться славой владельца отеля.
- И я сильно подозреваю, - продолжал его друг, - что мне предоставят слово и придется говорить речь, - что-то типа: как мы рады вас видеть, наш отель создан только для вашего комфорта, бла-бла-бла, веселитесь, друзья, ваш покорный слуга и так далее. Я один этого не выдержу. Поэтому приглашаю за наш столик, пусть там будет хоть один нормальный человек.
- А кто еще будет?
- Да все, кого я назвал. Наш достопочтенный управляющий, который мне показался немного рассеянным, Лэйкабой с его широкой публичной улыбкой и я, мрачный мизантроп.
- Ты не меняешься, - засмеялся Николас. – Но вот беда – вечерами я оккупирован прелестной сереной, она твердо намерена погулять со мной по пальмовым аллеям после заката.
-Если красивая, бери ее послезавтра с собой. Она чудно разнобразит наш паноптикум.
- Не, не хочу. Между прогулками по аллеям и совместным ужином за столом администрации есть большая разница, и эта разница между временным романчиком и серьезными отношениями. Ко второму я не готов. Хотя она и правда сногсшибательная. Папаша – сделал деньги на нефти на Аляске, богатая девочка. Из тех, что любят снисходить до бедных докторишек типа меня.
- Не прибедняйся, - ухмыльнулся Марк, - я уже сбился со счету в этих твоих серенах. По-моему уж за вторую сотню перевалило.
- За третью, - скромно сказал доктор. Но что мы обо мне все? Не собрался ли ты жениться на очаровательной Мишель?
Марк покачал головой.
- Я пока не собрался с духом. Она так хороша, так полна жизни, так уверенно идет по жизни… не хочу остаток жизни провести сереньким довеском к Мишель. Она прекрасная женщина, но она абсолютно самодостаточна, и не нуждается во мне. Так что может и хорошо, что дед послал меня сюда – я смогу привести мысли в порядок. Когда мы рядом, это невозможно - я нахожусь в состоянии непрекращающегося восторга.
- Так это же хорошо? – непонимающе спросил Ник.
- Я в такое же волнительно восхищенное состояние прихожу при виде супер-небоскреба или огромного космического шаттла. Понимаешь? Это как любоваться произведением искусства – понимая, что ты – всего лишь тупая прямоходящая обезьяна по сравнению с ней.
- По-моему ты тут что-то перемудрил, дружище, - успокаивающе сказал Ники. - Может просто тебе не время жениться? Давай лучше вернемся к делу. Я могу тебе помочь?
- Конечно, я затем, собственно, и пришел. – кивнул Марк. – Очень повезло, что ты был тут все это время. Расскажи мне о последних случаях – с отравлениями, акулой, похищениями.
- А что тут рассказывать? Отравление было после употребления ромовых коктейлей, отравились метанолом, со всем симптомами. Бармен клялся, что наливал из той же партии бутылок, что и в предыдущий день, но решили, что он забыл все со страху или ошибся. Во всем обвинили поставщиков, тем более что в оставшихся бутылках в ящике обнаружили-таки метиловый спирт. Не чистый, смешанный с ромом. Пробки были закрыты, проколов в пробках я не обнаружил. То есть два варианта – либо в партии все были такие, но перед этим его пили особо устойчивые ребята, либо оставшиеся бутылки подменили ночью. Э, ты что, записываешь?
- Не смешно, - проворчал Марк, - у меня память некудышная, я давно уже делаю пометки в ежедневнике. Бармен этот сейчас работает в отеле?
- Да. Их вообще восемь, меняются посменно, по 4человека в смену.
- Покажешь мне его?
- Хорошо. Только я не помню, сегодня он работает или завтра. Что еще, Холмс?
- Не осталось контактов пострадавших?
- Ну ты загнул, это же было около года назад! – изумился Вагабонд. – Впрочем, найти их можно, если очень нужно. В базе есть номера их страховок, можно выйти на страховую, они дадут контакты. Сделать?
- Пока не надо, но если никаких других зацепок не будет…придется рыть в этом направлении. Может они видели что-то или вспомнят что-то важное.
- Полиция всех опрашивала, при мне. Ничего они не видели – сидели, пили, веселились, к утру всем шестерым стало плохо
- Все равно, - упрямо сказал Марк, - если понадобится, придется связываться.
- Свяжемся, - кивнул док, - куда ж я денусь.
- Теперь про акулу, что конкретно там случилось? Я про этот случай вообще не слышал.
- Еще бы, - ухмвльнулся Ник, - старина Ифольди заплатил немалые отстутпные, чтобы пострадавший турист и свидетели закрыли рты на замок и не сдали историю журналистам. Акула напала ранним утром, прямо у понтона, когда купались всего три человека. Хорошо, что ранних пташек было немного, иначе все бы обернулось серьезнее. Женщина увидела плавник издалека, подняла визг, и купальщики бросились к лестнице на понтон. Последнему в очереди вырвали кусок бедра.
Марк поежился и передернул плечами. Он обладал живым воображением и все описанное примерял на себя.
- Меня сразу же вызвали,- продолжал Ник, - я обработал рану и дождался с пострадавшим реанимобиль. После этого недели две было запрещено купаться, все искали эту акулу. Но она, видимо, перекусила туристятиной, и поплыла дальше, в атлантику.
Он потянулся на кресле, вытянув руки вверх. Синяя рубашка натянулась на сухощавой груди и плечах.
- Найти бы идиотов, которые решили накануне покормить рыбок с понтона чебуреками! Показать им, как выглядит рана от укуса акулой, как хлещет кровь, как из раны достают застрявшие акульи зубы. Нет, бой просто вывел их с понтона, а ночью они улетели. Все для гостей, мать их! И ведь такое постоянно, несмотря на предупреждения и правила! Каждую неделю сердобольные постояльцы решают подкормить умирающих с голоду рыб ассортиментом ресторана.
- Процент идиотов в большой выборке относительно постоянен, - меланхолично откликнулся Марк. – Поэтому в любом месте мира всегда можно встретить парочку недоумков, искренне считающих, что мир принадлежит им и можно творить все, что взбредет в их маленькие мозги. Оттого и не люблю людей – при первом взгляде на человека порой и не скажешь, что идиот, а потом приходится неприятно удивляться.
