- Ну мы-то с тобой не идиоты, - жизнерадостно заявил Ник, не разделявший мрачных взглядов друга на мир.
- Ты видел хотя бы одного идиота, который признался бы в том, что он идиот? – насмешливо поддразнил его Марк. – Но я тебе, дружище, со всем авторитетом заявляю: Ты, Николас Вагабонд, - один из смышленнейших и здравомыслящих людей, с которыми я только был знаком. Поэтому и думаю, что вдвоем мы это дело раскроем.
- Ты все еще думаешь, что здесь есть что раскрывать? С акулами, как мне кажется, ясно, что это просто проделки идиотов.
- Хорошо, минус акулы, плюс отравление метанолом. Что там еще было? Похищение и наркотики?
- Да, -посерьезнел Ник, - гашиш.
- Где его нашли?
- Здесь.
- В смысле – здесь? – удивился Марк
- Прямо здесь, - напряженно ответил доктор,- в моем кабинете, в моем рабочем столе. Мне бы сидеть сейчас в египетской тюрьме, если б не чистый случай - три дня до этого ни меня, ни медсестры в отеле не было. Пришлось срочно лететь в Каир за новыми печатями в рабочую визу, а накануне проходила инвентаризация, и пять человек клятвенно подтвердили, что в ящике стола никакого пакета с марихуаной не было.
- Так это ты его нашел?
- Если бы я, - поморщился Ник, - то мне не пришлось бы потеть от страха в ожидании ареста. Нет, пришли полисмены по анонимному звонку, им сообщили, что в отеле с ведома руководства подпольно выращивают травку и через доктора, то есть меня, ее распространяют гостям отеля. Только зашли в кабинет – вот вам и пакет с материальными доказательствами, прошлись в наш сад – и собака быстро вынюхала заботливо возделываемую лужайку с коноплей.
Марк помолчал.
- Ники, ты мне даешь честное слово, что ты к этому непричастен? В молодости ты покуривал…
- Да мы все покуривали, кроме тебя, святоши! – возмущению друга не было предела. Он вскочил, пнул кресло так, что оно с визгом отлетело к стене и с грохотом в нее врезалось. – Как ты вообще это себе представляешь? Да, почтенная фрау Геркхольдсц, вот вам спрей от солнечных ожогов, а вот вам стакан дури для хорошего отдыха, берите, не стесняйтесь? Ты понимаешь, что о таких вещах давно бы знали все туристы и работники отеля?
- Не кипятись, - примирительно сказал Марк, - мне просто нужен был твой ответ.
Ник воздел очи долу и сел на пострадавшее кресло. Вид у него был взъерошенный.
- Вот, хорошо, допустим, это не ты, - продолжал его друг, игнорируя яростные взгляды Николаса, - тогда кто? Кто мог подкинуть?
- Да тут целая толпа обиталась после нашего отъезда, Марк, - махнул рукой доктор. – Уборщики, охрана, те, кто проводил инвентаризацию. Кто угодно мог подкинуть, вопрос – зачем? Я в ящик этот заглядываю по несколько раз на дню, если это подстава, то очень глупая – я вполне мог найти его раньше полисменов, напугаться и сжечь или смыть в унитаз.
- Ты бы так и сделал? –серьезно спросил Марк.
- Да, черт побери, - раздраженно ответил его друг, - или ты думаешь, я бы уничтожил пакет путем скуривания? Да там на месяц ежедневного кайфа хватило бы, даже если б я курил на пару с медсестрой Хоупс.
Марк хохотнул, представив себе эту картину.
- Ладно, с наркотой надо будет тоже разбираться. Запрошу у охраны список тех, кто заходил в кабинет после твоего отъезда, пусть будет. Может появится кто-то, кто фигурирует и в других делах.
- Например, я, - ехидно заметил Ник.
- Например, ты, - не менее ехидно согласился Марк. – А что за история с девушками и борделем?
- Очень неприятная. И могла кончиться очень нехорошо, если бы не жадность человеческая. Вечером четыре итальянские гостьи, возрастом от 15 до 43 лет заказали экскурсию по ночному городу. С ними должны были поехать двое их мужчин – отец самой младшей и ее брат, но они вечером перепили кальвадоса и не смогли.
Приехал миниавтобус, с отельным водителем, дамы загрузились и уехали. Утром мужчины проспались, а любительниц ночных поездок нет. Водителя нашли через два дня в больнице, он рассказал, что на второй остановке, около базара, когда дамы пошли поглазеть на сувениры и украшения, неизвестные в намотках на лице открыли дверь автобуса, выдернули его оттуда, дали по голове и увезли, потом выкинули за городом.
Его место занял другой мужчина, который и увез женщин в пустыню. Там их пересадили в автомобиль, и довезли до поселения Кашмир, где и держали, ожидая покупателей…
- И кто же эти покупатели? – перебил его Марк, перебирая пальцами. Нестерпимо хотелось курить, но в кабинете стоял такой приятный специфичный медицинский запах, что не хотелось перебивать его дымом.
Марк сам курил много и часто, но парадоксальным образом не выносил запаха застарелого табачного дыма в одежде, волосах и на предметах обстановки.
- Кто б знал, - понимающе откликнулся Вагабонд, - Пойдем на террасу? Там можно покурить и поговорить без лишних ушей тоже.
- Пойдем, - Марк спешно поднялся, и чуть ли не бегом помчался на террасу, на ходу вынимая из пачки сигарету.
- Искали их неделю, потом раздался звонок у управляющего, Ифольди, ему сказали, что готовы сказать, где женщины, если получат гарантии безопасности и деньги. Попросили 50 тысяч евро. Ифольди связался с Жан-Жаком, тот согласился на выплату при условии, что сначала подтверждается, что женщины там, где говорит звонивший.
- И? – поторопил его Марк.
- Далее пошла азартная до нудности и протяженная арабская торговля, так как перебежчик боялся, что женщин найдут и не заплатят, а Ифольди боялся, что заплатит, а туристок на указанном месте не окажется. Тут то переговоры и зашли бы в тупик, но начальник местной полиции предложил выход, возможный, видимо, только в Египте
.
Марк воздел глаза долу, призывая Ника рассказывать поскорее.
- Короче, пригласили местного уважаемого старейшину, которого все почитают и слушают с придыханием, и предложили похитителю – они передают 50 тысяч этому достойному старцу, а когда женщины буду спасены, дедушка передает деньги этому заблудшему сыну. Полиция обещала не вмешиваться и не следить за тем, кто наведается к этому уважаемому человеку.
- Специфичная здесь полиция, - заметил Марк, - какие душевные люди.
- Не говори-ка, - хохотнул его друг. - Так и сделали, и через день нашли наших похищенных целыми, невредимыми и даже накормленными, в 40 километрах от Шарма, в оазисе Бель-Саллах. Им тоже пришлось выплатить немалую сумму за молчание, в результате кошелек твоего деда полегчал еще на 200 тысяч.
- Он мне ничего не рассказывал, - расстроенно сказал Марк. – Непонятно, зачем он платил?
Вагабонд поднял брови – Марк иногда высказывал суждения, не отличавшиеся особым гуманизмом.
- Я имею в виду, - поправился его друг, увидев выражение лица Николаса, - что в мировой практике обычно поисками и выкупом похищенных занимаются посольства и диппредставительства стран, к которым принадлежат жертвы. Никогда не слышал, чтобы платили отельеры. Нет, это достойный поступок, но этих женщин же даже не на нашей территории похитили, какая тут может быть связь с отелем и урон его доброму имени?
- Слушай, о мотивах Жан-Жака спрашивай Жан-Жака, не меня, - Вагабонд покачал головой, все-таки Марк своей сухостью его поражал до глубины души. – Ты докурил? Может пойдем выпьем кофе? В ресторане чудный турецкий повар, к нему очереди по утрам, как он варит кофе, божественно!
- Ну пойдем, - неловко усмехнулся Марк. – Надо не забыть узнать имена и контакты наших похищенных.
И он щелкнул записной книжкой, записывая идею.
Однако знакомства с кофейными турецкими шедеврами пришлось отложить. Стоило им зайти в кабинет, как в дверь заглянула Марта и сообщила, что пришли пациенты. Николас застонал от крушения надежд про дезертирство с рабочего места и занялся пожилой мисс с болями в области поджелудочной.
Маленькую старушку бережно вел под руку плотный сутулый мужчина, с аккуратной стрижкой, бакенбардами, седеющей бородкой и пасторским воротничком.
- Сейчас доктор посмотрит вас, дорогая мисс Бейдингел, думаю, это кремовые пирожные… - заботливо бормотал он гулким басом, поблескивая очками.
Увидев вопрошающий взгляд Вагабонда, он пояснил,
- All Inclusive оказался большим испытанием для моей группы.
- Вашей группы? – переспросил Марк. Он вышел вместе с доктором из кабинета и теперь сочувствующе смотрел на печальную старушку, лицо которой было кислым, как неспелое яблоко, и таким же зеленоватым.
- Да, позвольте представиться, преподобный Дэвид Керриган, - он обменялся рукопожатиями с Николасом и Марком, которые, в свою очередь, назвали свои имена. Вагабонд проводил старушку в кабинет, успев сказать «Я позвоню, как освобожусь», и закрыл за собой дверь.
- Я приехал сюда с группой пожилых путешественников, - рассказывал пастор, неторопливо шагая рядом с Марком на выход из корпуса. Я патронирую их дом престарелых в Йоркшире. Меня попросили сопровождать их и приглядывать за стариками, чтобы они не потерялись или не оказались обманутыми или обворованными.
- И такое бывает? – вежливо спросил Марк, чтобы поддержать разговор. – Меня зовут Марк де Бьюи, кстати.
- Старики наивны как дети, - печально улыбнулся преподобный Керриган, - и так же любознательны. Слава Богу, их родственники имеют достаточно денег, чтобы скрасить пожилым леди и джентльменам последние годы, отправив их поездить по свету.
- А вы? Вам не скучно?
- Что вы, наоборот! Среди моих подопечных есть люди с крайне интересной судьбой, эх, если бы мне позволили написать хотя бы малую часть их воспоминаний, которыми они делились со мной! Старый Лекстер, например – атташе военного министра времен второй мировой. Леди Ив Сазерленд – бывшая балерина, помогала нашей разведке…эх, сколько бы я мог рассказать!
И он горестно махнул рукой, сокрушаясь о том, что вынужден молчать.
- А вы, Де Бьюи, - внезапно совершенно ровным тоном обратился он к Марку, - вы имеете какое-то отношение к владельцам этого отеля и еще, кажется, шестидесяти по всему миру?
- Ста десяти. Самое прямое, - с досадой сказал Марк. Его инкогнито не просто трещало по швам – скоро последняя собака в отеле будет знать, кто он такой, и зачем приехал.
- Вы так говорите, будто вам мучительна мысль о том, что вы наследник империи, - с неожиданным добродушным ехидством сказал пастор, - что, уже ждете, что я начну просить вас поучаствовать в паре-тройке благотворительных проектов или пожертвовать миллион на нужды моих стариков?
- А вы собираетесь? – от неожиданности Марк даже перенял ироничный тон собеседника и теперь они шли, разговаривая, как добрые знакомые.
- Нет, не собираюсь, - преподобный Керриган распахнул дверь на улицу, и их сразу же ослепило солнце, и ударило душной волной.
- У меня другая мысль возникла, - сообщил он ошалевшему от перепада температур и яркого света марку, так же неторопливо шагая рядом с ним. – Мои старушки обожают странных молодых людей, являющихся по совместительству наследниками империи. Это вызывает в их груди давно забытые трепетные чувства. Может вы сможете найти время и прочитать им лекцию о истории рода Де Бьюи, немного пофлиртовать с ними? Этим вы поднимите им настроение, а то что-то не всем жара пошла на пользу. А так дамы повздыхают, кавалеры побренчат регалиями и поднимут дух, увидев молодого соперника, и наш отдых будет спасен.
Марк был несколько ошеломлен таким быстрым предложением от фактически незнакомого человека, что даже не сразу сообразил, как облечь отказ в достойную форму. Он не любил выступать перед людьми. Вообще. И чем больше было перед ним людей, тем меньше он любил выступать.
-Нет, я не смогу, - сказал он неловко, - вы уж извините, мистер Керриган.
- Почему? – совсем не щадя его чувства, прямо спросил пастор.
- Я боюсь, у меня не будет на это времени, - пояснил Марк, - я здесь по рабочим вопросам.
Пастор, прищурившись, посмотрел на него как будто даже с пониманием.
А знаете, - сказал он, не надо с лекцией, если будет время – приходите к нам вечером на чай, много интересного узнаете от старичков. Точно не пожалеете!
Марка спас Энтони Лейкабой, появившийся, как джинн, прямо из раскаленного воздуха, кивнувший пастору, и сразу обратившийся к «наследнику империи»:
- Не успел я и глазом моргнуть, как ты сбежал к Николасу, но от меня не спрячешься! – он широко развел руки, как бы извиняясь за свой напор и говоря «ну вот такой я, любите меня таким». – Марк, ты же понимаешь, ну не могу я не воспользоваться твоим приездом, ну работа у меня такая! Ты ж у меня потом спросишь сам – Тони, почему у нас упали продажи, почему о нас мало пишут газеты, почему наши клиенты уходят в Милтон?
А я скажу – потому что ты, Маркус, не помог мне в шоу открытия сезона!
- Уймись, Энтони, - добродушно сказал Марк под насмешливым взглядом Керригана, - я не буду говорить речь. Это самое пустое занятие, которое можно придумать, и скучнейшее. Придумай что-нибудь повеселее, с моим минимальным участием, и я подумаю, поучаствовать или нет.
- Так уже придумал, дружище, - Лейкабой широко улыбнулся, и Марк невольно улыбнулся в ответ – невозможно было противиться его обаянию. – Речь, так уж и быть, скажет старина Ифольди, он на них уже собаку съел – говорит на открытиях и закрытиях сезонов уж который год. А ты у нас будешь председателем конкурса красоты между посетительницами отеля.
- Чего? – чуть ли не заорал Марк.
- Того! – ответил Лейкабой, нимало не смутясь. – Твоя задача улыбаться всем с председательского места и потом наградить всех дам так, чтобы обиженных не осталось.
Зато как будет приятно гостьям – сам владелец отеля уделяет им внимание! Им будет так приятно, что они наверняка уговорят своих мужей и папочек привезти их сюда на следующий сезон. Заодно они расскажут о своих впечатлениях тысяче подружек, каждая из которых захочет посетить Джамаль. А это и есть моя работа, дружище!
Марку не оставалось ничего иного, как согласиться. Преподобный Керриган шагал рядом с ними, и словно на ладони, как казалось Марку, наблюдал его страдания и нежелание выступать перед гостями. Энтони словно ничего и не замечал. Вытряся из Марка обещание принять участие в конкурсе, он расслабился, и стал рассказывать о гонках по пустыне на внедорожниках, в которых регулярно принимал участие, о том, как он однажды заехал в радикальный квартал и еле унес ноги, как пришлось ему участвовать в боях без правил, чтобы произвести впечатление на женщину.
Энтони Лейкабой очень любил опасность, экстремальные виды времяпрепровождения, крепкий алкоголь, оперу, покер и танго. Он занимался несколькими видами боевых искусств, играл на гитаре и недурно пел. Поэтому выиграть конкуренцию с его энергичной, харизматичной личностью было совершенно невозможно. Насколько Марк был равнодушен к успеху, но при встречах с Лейкабоем где-то глубоко внутри его спокойной натуры разжигался древний огонь соперничества - за место вожака, самый крупный окровавленный кусок мамонта и самую плодовитую самку.
Впрочем, по-другому быть не могло – личность Энтони была столь обаятельной и сокрушающей, что окружающие должны были либо полностью раствориться в нем, либо изо всех сил сопротивляться –ради сохранения уважения к себе.
В этот раз Марк попытался спастись бегством, заявив, что ему нужно сделать несколько звонков, а потом он снова будет готов встретиться и обсудить все моменты.
