Но мой встроенный "индикатор грядущих перемен" не обманул меня еще ни разу в жизни. Хотя я и не всегда вовремя понимала, чего именно эти перемены коснутся.
Вера
- Мама, ура! У тебя отпуск! - верещал Димка и прыгал вокруг, пытаясь уцепиться покрепче и повиснуть на матери. - А папа когда приедет?
- Скоро, Митяй. Папа работает. - Вера присела на корточки, удерживая непоседливого сынишку, обняла его, поцеловала в теплые щечки, пахнущие клубникой.
- А когда мы на дачу поедем? - Димка прижался к Вере в ответном искреннем порыве. Цепкие ручки стиснули шею матери, чувствительно прижали стянутые в хвост волосы.
- Ай, сын, ты с меня скальп снимешь! - засмеялась Вера, пряча за шуткой вполне реальную боль в ребрах. Еще раз поцеловала мальчика и получила в награду смачный поцелуй в нос.
Поверх макушки сына Вера посмотрела на мать, стоящую рядом. Марина Михайловна улыбалась, глядя на дочку и внука.
- А отец? - тихо спросила Вера.
- Еще не пришел с работы, - женщина махнула рукой, словно говоря: "Забудь и не обращай внимания". - Дима, дай маме дух перевести. Лучше помоги сумки отнести на кухню.
Димка выскользнул из материнских объятий, схватил ручки одного из пластиковых пакетов и поволок его по длинному коридору в сторону кухни. Марина Михайловна коротко рассмеялась, наблюдая за старательно пыхтящим внуком.
- Вер, ну вот зачем ты столько накупила? У нас холодильник забит доверху всякой всячиной, - покачала головой мама. - Куда это девать?
- Да съедим все, нас теперь много. Мам, Стас звонил? - спросила Вера, когда сынишка скрылся из глаз.
- Днем звонил, пообщался с Димкой. Со мной разговаривал, как всегда, спокойно, между делом напомнил, чем сына кормить, как гулять, что смотреть, во сколько спать. А ты с ним говорила?
Вера молча покачала головой, сунула ноги в тапочки и прошла в ванную, мыть руки. Посмотрела на себя в зеркало, висящее над раковиной. Настроение испортилось, когда вспомнила, что дома при родителях придется носить одежду, которая будет скрывать синяки на руках и шее. А на улице уже тепло и то, что она в квартире кутается в тряпки, выглядит странно и нелепо. Придется что-то убедительное придумать, особенно для папы, который придет с работы и начнет бросать на дочь свои изучающие взгляды.
Пока мама с Димкой возились на кухне, разбирая сумки, Вера прошла в бывшую свою, теперь отведенную им с сыном комнату. Переоделась, застегнув курточку спортивного костюма до самого горла, распустила волосы. С телефоном в руках подошла к окну, встала за штору и какое-то время отрешенно смотрела на двор, где молодая женщина кругами ходила по дорожке, толкая перед собой коляску со спящим младенцем, и читала книгу. Движения юной мамы были размеренными, монотонными, Вера засмотрелась на нее, забывшись ненадолго. Потом коротко вздохнула, возвращаясь в реальность, и набрала номер Стаса.
Мелодия вызова все играла и играла, и Вера успела представить, как где-то "по ту сторону звонка" сидит Стас, смотрит на дисплей своего смартфона, на котором высветилось имя жены и, свысока раздумывает - отвечать или не отвечать. Вера и лицо его представила в этот момент очень отчетливо - чуть надменное, с тяжелым взглядом серо-голубых глаз.
- Слушаю, - раздалось, наконец, в ответ. Тон спокойный, ровный, и совсем не высокомерный.
- Стас, привет, - проговорила Вера, удовлетворенно отмечая, что и ее голос не дрожит и не садится от волнения.
- Да, Вера, привет. - И в этих трех словах - то ли усталость, то ли изрядно поблекшие или вовсе утраченные краски переживаний, связанных с ней.
Вера ощутила укол разочарования, ожидая услышать в голосе мужа больше эмоций. Оказывается, они были ей необходимы, как порция лекарства, к которому привыкаешь, слишком часто принимая. Или, что совсем печально, наркотика, без которого просто уже не можешь существовать. Неужели она настолько зависима от мужа, что, даже не любя его, не способна нормально "функционировать", если не видит его реакции, не знает настроения и не может соответствовать его ожиданиям?
Мысль ужаснула, заставила почувствовать себя жалкой. Лучше бы это было минутное проявление неуверенности в себе. Не так бы пугало, как осознание прочно и глубоко въевшегося страха разочаровать авторитарную сторону личности Стаса.
- Я у родителей. У Димки все хорошо, - заговорила Вера, не позволяя себе зайти в пугающих размышлениях чересчур далеко.
- Я знаю про Димку, звонил, общался с тещей. Как ты?
- Нормально. Я пока домой... не поеду. Останусь у родителей.
В телефоне раздался негромкий смешок.
- Если хочешь, можешь домой ехать спокойно. Я туда не собираюсь в ближайшее время, - отозвался Стас. - А как соберусь, предупрежу тебя заранее, чтобы не вызвать шока своим внезапным появлением. Дам время сбежать и спрятаться.
Вера постаралась не обращать внимания на иронию в его голосе. В голове колотилась теперь только одна мысль - как официально поддержать и закрепить наметившуюся возможность пожить врозь какое-то время.
...Переварить обиду, подождать, пока спадет накал конфликта, и раздор между ними не будет восприниматься таким унизительным и ранящим. Пока синяки на теле не сойдут. Пока острота понимания, как ей было плохо, страшно, обидно, не сгладится. И потом сойтись и жить дальше, убеждая себя, что всё придет в норму, а подобное больше никогда не повторится. Для этого ей нужна пауза и отдаление от мужа?
- Не боюсь я твоего появления, просто не хочу сейчас возвращаться в нашу квартиру, - ответила Вера. - Мне там неприятно находиться...
- Вот и мне не хочется там ошиваться, - мрачно и без следа сарказма отозвался муж. - Потому я решил, что поживу на даче.
- А как же на работу? Будешь каждый день мотаться туда-обратно, торчать в пробках утром и вечером? - спросила Вера.
- Да ничего страшного, многие живут загородом и ездят на работу в Москву, - хмыкнул Стас. - Ты лучше скажи, зачем позвонила? Просто так, поболтать о пустяках? Или надумала что-то? Я решил тебя не трогать, пока ты на взводе, но раз сама позвонила, значит, можем пообщаться. Или я ошибаюсь, загадочная моя?
У окна за занавеской вдруг стало страшно неуютно. Вера выбралась из своего "убежище", стала медленно прохаживаться по комнате, обхватив себя свободной рукой под грудью. Пальцы нервно поглаживали складки эластичного бинта, чуть проступающие через ткань спортивной куртки.
- Я... да. Я хотела кое-что обсудить, - сказала она.
- Сейчас? Или когда? - Стас говорил так, словно не ожидал услышать от жены ничего дельного. Голос его звучал то устало, то чуть насмешливо, но никак не заинтересованно.
- Наверное, по телефону обсуждать не правильно. Можно пересечься где-то и поговорить.
- Ясно, - отозвался муж заметно помрачневшим голосом. Вере показалось, что в одном коротком слове прозвучало всё то жалящее беспокойство, которое должно было, но еще ни разу не проявилось во всех ранее сказанных словах. И ей вдруг стало жаль Стаса. И себя жалко, и Димку.
- Я уже, можно считать, в отпуске. Сегодня сдала все переводы, - сказала Вера. - А тебе когда будет удобно встретиться?
- Ну, я вообще-то, до понедельника в Москву не собирался, взял пару отгулов, - бесцветно отозвался Стас. - Хочу плотно заняться дачей, чтобы закончить до лета. Здесь отделочные работы идут полным ходом, осталось немного. В выходные как раз Валерич приедет, планируем обсуждать вопросы оплаты и прочее. Еще телевизионную антенну будут устанавливать. Так что, не знаю, когда смогу вырваться.
- Я могу сама приехать в какой-то из дней, - вырвалось у Веры прежде, чем она успела хорошо подумать, стоит ли это предлагать. Но некие причинно-следственные связи выстроили и замкнули у нее в голове цепь, явно показывая, что решение ехать загород имеет скрытые грани, в наличие которых Вера сама себе пока еще не спешила или не решалась признаться.
- Отлично, приезжай, - легко согласился муж. - Димку ужасно хочу повидать, но если у нас планируется серьезный разговор, то лучше оставь парня с родителями. Нечего ему тут болтаться беспризорному. На участке и в доме строительный мусор еще не убран, я контейнер только заказал. Так что бегать сыну здесь пока особо негде. Минимум дней десять придется подождать, прежде чем привозить его сюда.
- Х...хорошо, - осознание, что придется встретиться со Стасом наедине, отдалось волной тупой боли в груди.
- Да не бойся, Вер, - безошибочно поняв ее состояние, муж снова издал короткий, полный горечи смешок. - Не буду я к тебе приставать. Говорю же, здесь еще бригада работает. Так что одни не останемся. Ты, моя трепетная жена, в полной безопасности.
От вновь проявившейся в тоне Стаса иронии Веру передернуло.
- Хорошо. Когда мне подъехать? - сохраняя внешнее спокойствие, спросила она.
- Да когда хочешь. Или можно подождать до той недели. Если блажь к тому времени еще не пройдет, встретимся для переговоров в Москве на нейтральной территории. А если пройдет, то просто встретимся и поговорим, - Стас не стал уточнять, чью "блажь" он имел в виду.
Собственно, можно сделать и так, как он предложил, Вера могла бы подождать еще несколько дней. Но только у неё уже сложился план, воплощение которого пока что было неясным, но вполне возможным. Она словно играла в "горячо-холодно" со своими потаенными желаниями, что шли в разрез со всеми строгими принципами, которыми она привыкла руководствоваться. Начать прислушиваться к себе было страшно и непривычно, потому что оказалось - внутри неё много такого, что она предпочитала попросту не замечать.
- Я приеду в пятницу, пораньше, - решила Вера.
- Что ж, правильно, - согласился Стас. - Ночевать ты здесь, я так полагаю, не останешься и после разговора сразу удерёшь. Так что возвращаться тебе будет в самый раз, в пробке не застрянешь .- Он помолчал, ожидая, что она еще скажет, потом добавил: - Ну, ладно, будем считать, договорились. Если что, звони в любое время. До встречи.
Муж отключился, прежде, чем Вера успела сказать своё ответное "до встречи".
Чувствуя, как начало покалывать в носу от обиды, Вера сердито посмотрела на телефон в руке и бросила его на диван.
Извлекая из сумки второй, новый телефон, ощущала себя капризной девочкой, которая показывала за спиной обидчика высунутый язык.
Отыскала в коротком списке контактов нужный номер, нажала кнопку вызова. Слушала гудки, покусывая губы от волнения. После восьмого сигнала решила, что пора отключиться, но в этот момент на ее звонок ответили.
- Да?
Голос в динамике странно искажен, словно человек говорил и жевал песок, скрипевший на зубах.
- Эээ, добрый день, - поздоровалась Вера, слегка растерявшись. - Алексей, это вы?
- Да, я - Алексей, - отозвался собеседник абсолютно незнакомым сиплым голосом. - А вы, простите?
- Вера.
- Вера? - Он повысил голос, отчего тот зазвучал с еще более выраженной хрипотой. - Черт... Простите.
Видимо, он отстранился от телефона и попытался прокашляться.
- Не пугайтесь. У меня частенько садятся голосовые связки. И ничего с этим не поделаешь, - говорил он теперь не намного четче, но все же сейчас Вера могла узнать в искаженном тембре знакомые интонации. - Здравствуйте, Вера. Рад вас слышать. Как ваше самочувствие?
- Спасибо, все хорошо, - вежливо ответила она. - Мне звонила Антонина и сказала про снимки. Я бы предпочла, чтобы вы их просто выбросили. Они мне не нужны.
- Нет, - он выдал это слово так решительно, словно отрезал ножом. - Я ничего выбрасывать не буду. Сделаете это сами, если считаете, что так правильно. Как мне их вам передать?
- Мне кажется, вы все усложняете.
- Так давайте упростим. Подъеду в Москву, мы пересечемся где-нибудь, я отдам вам снимки, и делайте с ними, что хотите. Только раньше воскресенья не смогу вырваться, работаю. - К концу фразы его голос снова звучал совсем сипло. Алексей опять откашлялся, отстранившись от телефона, и продолжил: - Не захотите или не сможете встретиться со мной, я все равно приеду и отдам снимки Антонине, и тогда уже она будет искать способ их вам всучить.
- Сколько ненужных загогулин! - вырвалось у Веры. - Ну, хорошо, раз для вас всё так принципиально, я заберу злосчастные снимки. Но, честное слово, это ерунда какая-то. Стоит ли из-за чепухи так хлопотать. Я...
- Стоит, Вера, - перебил её Алексей. - Хлопотать стоит. Так что, как вам моё предложение насчет воскресенья?
Она тихо вздохнула, сдаваясь, и спросила:
- А в пятницу вы работаете?
- В пятницу у меня никак не получится. Работаю с двенадцати и до упора, сейчас у нас уйма заказов.
- Вот и прекрасно, работайте себе на здоровье, - ворчливо проговорила Вера. - Я в пятницу с утра еду на дачу, а после обеда заверну к вам в мастерскую. Избавлю вас от никому не нужных снимков раньше воскресенья. Подходит вам такой вариант?
Когда Алексей ответил, голос его снова изменился. Он не стал более или менее хриплым, другой стала интонация. Алексей заговорил бесцветно, произнося слова с вежливым равнодушием.
- Ладно, договорились. Приезжайте в пятницу сами. Буду ждать.
Алексей
Его вдруг заклинило, и он не смог ответить сразу.
Она поедет в пятницу на дачу. Одна или со своим "законным, творящим беззаконие"? А значит, возможно, и в мастерскую приедет вместе с ним? Вот уж никакущая перспектива - увидеть её рядом с этим хмырём.
Но, подумав, Лекс решил, что не стала бы она тащиться к нему за рентгеновскими снимками вместе с супругом, который так или иначе был виновником того, что эти снимки вообще появились. Слишком много пришлось бы объяснять.
Как бы там ни было, настроение уже было испорчено, и приятное волнение, возникшее, когда он услышал Верин голос в трубке, улетучилось без следа.
- Ладно, договорились. Приезжайте в пятницу сами. Буду ждать.
Он не обратил внимание на то, как они распрощались. Машинально засунул телефон в задний карман рабочих штанов и тут же мысленно отправился туда, где совершил первую из многих своих роковых ошибок в жизни.
Насильно тащил себя в прошлое, снова напоминая, что бывает, если хочешь то, что тебе не принадлежит. И в наказание старался не упустить ни одной детали давно минувшего, но так и не оставившего в покое.
Вера
- Мама, ура! У тебя отпуск! - верещал Димка и прыгал вокруг, пытаясь уцепиться покрепче и повиснуть на матери. - А папа когда приедет?
- Скоро, Митяй. Папа работает. - Вера присела на корточки, удерживая непоседливого сынишку, обняла его, поцеловала в теплые щечки, пахнущие клубникой.
- А когда мы на дачу поедем? - Димка прижался к Вере в ответном искреннем порыве. Цепкие ручки стиснули шею матери, чувствительно прижали стянутые в хвост волосы.
- Ай, сын, ты с меня скальп снимешь! - засмеялась Вера, пряча за шуткой вполне реальную боль в ребрах. Еще раз поцеловала мальчика и получила в награду смачный поцелуй в нос.
Поверх макушки сына Вера посмотрела на мать, стоящую рядом. Марина Михайловна улыбалась, глядя на дочку и внука.
- А отец? - тихо спросила Вера.
- Еще не пришел с работы, - женщина махнула рукой, словно говоря: "Забудь и не обращай внимания". - Дима, дай маме дух перевести. Лучше помоги сумки отнести на кухню.
Димка выскользнул из материнских объятий, схватил ручки одного из пластиковых пакетов и поволок его по длинному коридору в сторону кухни. Марина Михайловна коротко рассмеялась, наблюдая за старательно пыхтящим внуком.
- Вер, ну вот зачем ты столько накупила? У нас холодильник забит доверху всякой всячиной, - покачала головой мама. - Куда это девать?
- Да съедим все, нас теперь много. Мам, Стас звонил? - спросила Вера, когда сынишка скрылся из глаз.
- Днем звонил, пообщался с Димкой. Со мной разговаривал, как всегда, спокойно, между делом напомнил, чем сына кормить, как гулять, что смотреть, во сколько спать. А ты с ним говорила?
Вера молча покачала головой, сунула ноги в тапочки и прошла в ванную, мыть руки. Посмотрела на себя в зеркало, висящее над раковиной. Настроение испортилось, когда вспомнила, что дома при родителях придется носить одежду, которая будет скрывать синяки на руках и шее. А на улице уже тепло и то, что она в квартире кутается в тряпки, выглядит странно и нелепо. Придется что-то убедительное придумать, особенно для папы, который придет с работы и начнет бросать на дочь свои изучающие взгляды.
Пока мама с Димкой возились на кухне, разбирая сумки, Вера прошла в бывшую свою, теперь отведенную им с сыном комнату. Переоделась, застегнув курточку спортивного костюма до самого горла, распустила волосы. С телефоном в руках подошла к окну, встала за штору и какое-то время отрешенно смотрела на двор, где молодая женщина кругами ходила по дорожке, толкая перед собой коляску со спящим младенцем, и читала книгу. Движения юной мамы были размеренными, монотонными, Вера засмотрелась на нее, забывшись ненадолго. Потом коротко вздохнула, возвращаясь в реальность, и набрала номер Стаса.
Мелодия вызова все играла и играла, и Вера успела представить, как где-то "по ту сторону звонка" сидит Стас, смотрит на дисплей своего смартфона, на котором высветилось имя жены и, свысока раздумывает - отвечать или не отвечать. Вера и лицо его представила в этот момент очень отчетливо - чуть надменное, с тяжелым взглядом серо-голубых глаз.
- Слушаю, - раздалось, наконец, в ответ. Тон спокойный, ровный, и совсем не высокомерный.
- Стас, привет, - проговорила Вера, удовлетворенно отмечая, что и ее голос не дрожит и не садится от волнения.
- Да, Вера, привет. - И в этих трех словах - то ли усталость, то ли изрядно поблекшие или вовсе утраченные краски переживаний, связанных с ней.
Вера ощутила укол разочарования, ожидая услышать в голосе мужа больше эмоций. Оказывается, они были ей необходимы, как порция лекарства, к которому привыкаешь, слишком часто принимая. Или, что совсем печально, наркотика, без которого просто уже не можешь существовать. Неужели она настолько зависима от мужа, что, даже не любя его, не способна нормально "функционировать", если не видит его реакции, не знает настроения и не может соответствовать его ожиданиям?
Мысль ужаснула, заставила почувствовать себя жалкой. Лучше бы это было минутное проявление неуверенности в себе. Не так бы пугало, как осознание прочно и глубоко въевшегося страха разочаровать авторитарную сторону личности Стаса.
- Я у родителей. У Димки все хорошо, - заговорила Вера, не позволяя себе зайти в пугающих размышлениях чересчур далеко.
- Я знаю про Димку, звонил, общался с тещей. Как ты?
- Нормально. Я пока домой... не поеду. Останусь у родителей.
В телефоне раздался негромкий смешок.
- Если хочешь, можешь домой ехать спокойно. Я туда не собираюсь в ближайшее время, - отозвался Стас. - А как соберусь, предупрежу тебя заранее, чтобы не вызвать шока своим внезапным появлением. Дам время сбежать и спрятаться.
Вера постаралась не обращать внимания на иронию в его голосе. В голове колотилась теперь только одна мысль - как официально поддержать и закрепить наметившуюся возможность пожить врозь какое-то время.
...Переварить обиду, подождать, пока спадет накал конфликта, и раздор между ними не будет восприниматься таким унизительным и ранящим. Пока синяки на теле не сойдут. Пока острота понимания, как ей было плохо, страшно, обидно, не сгладится. И потом сойтись и жить дальше, убеждая себя, что всё придет в норму, а подобное больше никогда не повторится. Для этого ей нужна пауза и отдаление от мужа?
- Не боюсь я твоего появления, просто не хочу сейчас возвращаться в нашу квартиру, - ответила Вера. - Мне там неприятно находиться...
- Вот и мне не хочется там ошиваться, - мрачно и без следа сарказма отозвался муж. - Потому я решил, что поживу на даче.
- А как же на работу? Будешь каждый день мотаться туда-обратно, торчать в пробках утром и вечером? - спросила Вера.
- Да ничего страшного, многие живут загородом и ездят на работу в Москву, - хмыкнул Стас. - Ты лучше скажи, зачем позвонила? Просто так, поболтать о пустяках? Или надумала что-то? Я решил тебя не трогать, пока ты на взводе, но раз сама позвонила, значит, можем пообщаться. Или я ошибаюсь, загадочная моя?
У окна за занавеской вдруг стало страшно неуютно. Вера выбралась из своего "убежище", стала медленно прохаживаться по комнате, обхватив себя свободной рукой под грудью. Пальцы нервно поглаживали складки эластичного бинта, чуть проступающие через ткань спортивной куртки.
- Я... да. Я хотела кое-что обсудить, - сказала она.
- Сейчас? Или когда? - Стас говорил так, словно не ожидал услышать от жены ничего дельного. Голос его звучал то устало, то чуть насмешливо, но никак не заинтересованно.
- Наверное, по телефону обсуждать не правильно. Можно пересечься где-то и поговорить.
- Ясно, - отозвался муж заметно помрачневшим голосом. Вере показалось, что в одном коротком слове прозвучало всё то жалящее беспокойство, которое должно было, но еще ни разу не проявилось во всех ранее сказанных словах. И ей вдруг стало жаль Стаса. И себя жалко, и Димку.
- Я уже, можно считать, в отпуске. Сегодня сдала все переводы, - сказала Вера. - А тебе когда будет удобно встретиться?
- Ну, я вообще-то, до понедельника в Москву не собирался, взял пару отгулов, - бесцветно отозвался Стас. - Хочу плотно заняться дачей, чтобы закончить до лета. Здесь отделочные работы идут полным ходом, осталось немного. В выходные как раз Валерич приедет, планируем обсуждать вопросы оплаты и прочее. Еще телевизионную антенну будут устанавливать. Так что, не знаю, когда смогу вырваться.
- Я могу сама приехать в какой-то из дней, - вырвалось у Веры прежде, чем она успела хорошо подумать, стоит ли это предлагать. Но некие причинно-следственные связи выстроили и замкнули у нее в голове цепь, явно показывая, что решение ехать загород имеет скрытые грани, в наличие которых Вера сама себе пока еще не спешила или не решалась признаться.
- Отлично, приезжай, - легко согласился муж. - Димку ужасно хочу повидать, но если у нас планируется серьезный разговор, то лучше оставь парня с родителями. Нечего ему тут болтаться беспризорному. На участке и в доме строительный мусор еще не убран, я контейнер только заказал. Так что бегать сыну здесь пока особо негде. Минимум дней десять придется подождать, прежде чем привозить его сюда.
- Х...хорошо, - осознание, что придется встретиться со Стасом наедине, отдалось волной тупой боли в груди.
- Да не бойся, Вер, - безошибочно поняв ее состояние, муж снова издал короткий, полный горечи смешок. - Не буду я к тебе приставать. Говорю же, здесь еще бригада работает. Так что одни не останемся. Ты, моя трепетная жена, в полной безопасности.
От вновь проявившейся в тоне Стаса иронии Веру передернуло.
- Хорошо. Когда мне подъехать? - сохраняя внешнее спокойствие, спросила она.
- Да когда хочешь. Или можно подождать до той недели. Если блажь к тому времени еще не пройдет, встретимся для переговоров в Москве на нейтральной территории. А если пройдет, то просто встретимся и поговорим, - Стас не стал уточнять, чью "блажь" он имел в виду.
Собственно, можно сделать и так, как он предложил, Вера могла бы подождать еще несколько дней. Но только у неё уже сложился план, воплощение которого пока что было неясным, но вполне возможным. Она словно играла в "горячо-холодно" со своими потаенными желаниями, что шли в разрез со всеми строгими принципами, которыми она привыкла руководствоваться. Начать прислушиваться к себе было страшно и непривычно, потому что оказалось - внутри неё много такого, что она предпочитала попросту не замечать.
- Я приеду в пятницу, пораньше, - решила Вера.
- Что ж, правильно, - согласился Стас. - Ночевать ты здесь, я так полагаю, не останешься и после разговора сразу удерёшь. Так что возвращаться тебе будет в самый раз, в пробке не застрянешь .- Он помолчал, ожидая, что она еще скажет, потом добавил: - Ну, ладно, будем считать, договорились. Если что, звони в любое время. До встречи.
Муж отключился, прежде, чем Вера успела сказать своё ответное "до встречи".
Чувствуя, как начало покалывать в носу от обиды, Вера сердито посмотрела на телефон в руке и бросила его на диван.
Извлекая из сумки второй, новый телефон, ощущала себя капризной девочкой, которая показывала за спиной обидчика высунутый язык.
Отыскала в коротком списке контактов нужный номер, нажала кнопку вызова. Слушала гудки, покусывая губы от волнения. После восьмого сигнала решила, что пора отключиться, но в этот момент на ее звонок ответили.
- Да?
Голос в динамике странно искажен, словно человек говорил и жевал песок, скрипевший на зубах.
- Эээ, добрый день, - поздоровалась Вера, слегка растерявшись. - Алексей, это вы?
- Да, я - Алексей, - отозвался собеседник абсолютно незнакомым сиплым голосом. - А вы, простите?
- Вера.
- Вера? - Он повысил голос, отчего тот зазвучал с еще более выраженной хрипотой. - Черт... Простите.
Видимо, он отстранился от телефона и попытался прокашляться.
- Не пугайтесь. У меня частенько садятся голосовые связки. И ничего с этим не поделаешь, - говорил он теперь не намного четче, но все же сейчас Вера могла узнать в искаженном тембре знакомые интонации. - Здравствуйте, Вера. Рад вас слышать. Как ваше самочувствие?
- Спасибо, все хорошо, - вежливо ответила она. - Мне звонила Антонина и сказала про снимки. Я бы предпочла, чтобы вы их просто выбросили. Они мне не нужны.
- Нет, - он выдал это слово так решительно, словно отрезал ножом. - Я ничего выбрасывать не буду. Сделаете это сами, если считаете, что так правильно. Как мне их вам передать?
- Мне кажется, вы все усложняете.
- Так давайте упростим. Подъеду в Москву, мы пересечемся где-нибудь, я отдам вам снимки, и делайте с ними, что хотите. Только раньше воскресенья не смогу вырваться, работаю. - К концу фразы его голос снова звучал совсем сипло. Алексей опять откашлялся, отстранившись от телефона, и продолжил: - Не захотите или не сможете встретиться со мной, я все равно приеду и отдам снимки Антонине, и тогда уже она будет искать способ их вам всучить.
- Сколько ненужных загогулин! - вырвалось у Веры. - Ну, хорошо, раз для вас всё так принципиально, я заберу злосчастные снимки. Но, честное слово, это ерунда какая-то. Стоит ли из-за чепухи так хлопотать. Я...
- Стоит, Вера, - перебил её Алексей. - Хлопотать стоит. Так что, как вам моё предложение насчет воскресенья?
Она тихо вздохнула, сдаваясь, и спросила:
- А в пятницу вы работаете?
- В пятницу у меня никак не получится. Работаю с двенадцати и до упора, сейчас у нас уйма заказов.
- Вот и прекрасно, работайте себе на здоровье, - ворчливо проговорила Вера. - Я в пятницу с утра еду на дачу, а после обеда заверну к вам в мастерскую. Избавлю вас от никому не нужных снимков раньше воскресенья. Подходит вам такой вариант?
Когда Алексей ответил, голос его снова изменился. Он не стал более или менее хриплым, другой стала интонация. Алексей заговорил бесцветно, произнося слова с вежливым равнодушием.
- Ладно, договорились. Приезжайте в пятницу сами. Буду ждать.
Алексей
Его вдруг заклинило, и он не смог ответить сразу.
Она поедет в пятницу на дачу. Одна или со своим "законным, творящим беззаконие"? А значит, возможно, и в мастерскую приедет вместе с ним? Вот уж никакущая перспектива - увидеть её рядом с этим хмырём.
Но, подумав, Лекс решил, что не стала бы она тащиться к нему за рентгеновскими снимками вместе с супругом, который так или иначе был виновником того, что эти снимки вообще появились. Слишком много пришлось бы объяснять.
Как бы там ни было, настроение уже было испорчено, и приятное волнение, возникшее, когда он услышал Верин голос в трубке, улетучилось без следа.
- Ладно, договорились. Приезжайте в пятницу сами. Буду ждать.
Он не обратил внимание на то, как они распрощались. Машинально засунул телефон в задний карман рабочих штанов и тут же мысленно отправился туда, где совершил первую из многих своих роковых ошибок в жизни.
Насильно тащил себя в прошлое, снова напоминая, что бывает, если хочешь то, что тебе не принадлежит. И в наказание старался не упустить ни одной детали давно минувшего, но так и не оставившего в покое.
