Трясясь, как от лихорадки, я забралась в кровать и забылась пустым сном.
Проснулась очень рано, и первым делом выглянула в окно – машины Мигана не видно. Его не было и вчера, и мне он так ни разу не позвонил. Я ему все выложила, видимо, подсознательно надеясь, что мне в чем-то поможет его рациональность, а он оказался настолько рационален, что окончательно счел меня чокнутой и развернул за моей спиной кампанию, попытавшись объединиться с Брайаном.
Яростно орудуя зубной щеткой, я мысленно проговаривала все, что хотела бы сказать этому мерзкому типу. Странно, но мысль, что я могу больше никогда не увидеть невыносимого рыжего Мигана, отозвалась во мне досадой.
...Есть в сутках промежутки, когда утро встречается с ночью, а день с вечером. Они максимально сближаются, соприкасаются, проникают друг в друга, неслышно шепчутся о чем-то, одно не спешит уходить, второе не торопится вступать в права. Я уселась в машину именно в такой пограничный час. Улица была окутана зыбким сном, земля, напитавшаяся влагой затяжных дождей, дышала туманом. Мгла вилась над дорогой, снижая видимость. Я и в ясную погоду все еще чувствовала себя за рулем неуверенно, а сейчас даже не подумала об этом, просто ввела в навигатор пункт назначения и двинулась в путь.
«Тойота» Кейрана будто сама мчала меня по шоссе. Я держала руль и смотрела вперед, лишь краем глаза замечая, как менялся пейзаж. Дорога до Кадер Тор то вилась между холмов, то пролегала среди лугов и пастбищ, сужалась, расширялась, снова сужалась, заводя в места, где на глаза не попадалось ни одного строения, а только бесконечные равнины и поросшие лесами холмы. Часа через три зеленые холмы стали выше, превращаясь в затянутые дымкой фиолетовыми горы. Они подступали все ближе, и вот я уже ехала по сузившемуся до одной полосы пути, а где-то там, за ущельем, простиралась Кадер Тор.
Дорога петляла и петляла, пока вдалеке не показалась вершина, напоминавшая царственное сиденье правителя-великана. Узкое ответвление от главной трассы резко обогнуло склон и вывело меня на спрятанную между гор долину.
Вид на Кадер Тор открывался слева - обособленный, затерянный среди гор и холмов кусочек мира, хранящий свои тайны и секреты. Или ничего не хранящий, а просто равнодушно существующий тысячи лет.
Проехав немного вперед, свернула на обочину и остановилась. Смотрела в окно и никак не решалась выйти из машины. Подбородок дрожал, зубы стучали, меня потрясывало, и я принялась рыться в сумке: телефон, бутылка воды, два яблока, пластиковый контейнер с сэндвичами, пачка печенья и пакетик клубнично-сливочных леденцов. А еще дневник Мэгги и мой блокнот. Я уже выучила все записи наизусть, но все равно повсюду таскала их с собой.
И во внутреннем кармашке сумки - амулет. Поцарапанный, помятый, с исковерканным замочком и внушающим тоскливый ужас содержимым. Медальон казался не просто поврежденным, а разрушенным, оскверненным. Не оберег, а камень на шее.
Ветер словно только и ждал, когда я выйду из машины. Обрушился на меня, ошеломил, надул парусом куртку, взметнул заплетенные в свободную косу волосы, выхватил из прически несколько прядок и налепил их мне на лицо. Морщась и отплевываясь от попавших в рот волос, я закрыла машину, убрала ключи и закинула сумку на плечо.
С чего начать? Куда идти? Что искать?
Долину с трех сторон окружали горы, с четвертой ограничивал скалистый обрыв. Я видела в интернете изображения западной оконечности Кадер Тор - отвесная двухсотметровая стена из черного гнейса, у подножия которой плескался и бурлил океан.
Рельеф долины неоднороден: ровные, почти плоские участки переходили то в разновеликие возвышенности, то во впадины и овраги. И в центре ландшафта - недвижно застывшие мегалиты Кадер Тор. На первый взгляд скопление камней выглядело хаотичным, но на самом деле это не так.
Я потопталась на месте, покрутила головой как флюгер, пытающийся уловить верное направление. Не ветра, а того, что звало и привело меня сюда. Еще недавно казалось, что я могу чувствовать мир так тонко, словно невидимые нервные окончания, пронизывающие все вокруг, соединялись с моими собственными. Но сейчас я ничего такого не ощущала, да и не особо надеялась быть простреленной навылет внезапным мистическим откровением, поэтому просто пошла к первому возвышавшемуся вдалеке менгиру.
Останавливалась, чтобы осмотреться, замедлить проносившиеся в голове мысли, почувствовать самой то, что с упорством приписывали сакральным местам – таившуюся здесь мощную энергетику. Но пока ощущала только реальную силу вольного ветра, носившегося по долине. Он то бросался в лицо, сбивая дыхание, то толкал в спину, заставляя ускорить шаг, то кружился волчком, окутывая зябкими кольцами. Холодный ветер Кадер Тор шумел, выл и свистел, ни на мгновение не оставляя в тишине и покое.
Добредя до первого менгира, я обошла его, пристально разглядывая, приложила к нему руку и закрыла глаза, прислушиваясь. Холодный камень молчал, а я почувствовала себя глупо. Прислонилась к шершавой поверхности спиной и затылком и уставилась на небо: ветер разогнал плотные облака, солнце поднималось все выше и светило ярче. Тень от камня лежала на земле, словно указывая куда-то.
Никуда она не указывала, а просто наглядно иллюстрировала закон движения земли вокруг солнца. А мне хотелось отследить невидимое, тайком прокрасться за грань сквозь непреложные законы природы. Не глупость ли?
Стоять на месте, прислонившись к холодной каменной поверхности, было зябко. Я поежилась, застегнула куртку и пошла дальше, к следующему камню, расположенному метрах в двадцати.
Мегалиты Кадер Тор застыли на отведенных им когда-то местах, исхлестанные дождями и ветрами, вросшие в землю, они молчали обо всем, свидетелями чему являлись долгие столетия.
Время незаметно перевалило за полдень, а я все шаталась по долине от камня к камню. И по-прежнему не знала, что ищу. Перебирала мысленно варианты отгадывания загадок в духе «отыщи тайный путь» - от выстраивания камней в определенном порядке до указующего нужное место рассветного или закатного солнечного луча. Но рассвет я уже пропустила, а до заката еще далеко.
А пока я «скользила» произвольно - вставала спиной к одному камню, и, прищурившись, смотрела на другой, пытаясь заметить какую-то траекторию, считала шаги, отбегала подальше и с разных сторон разглядывала расставленные менгиры как картину импрессиониста. И в разгар своих шаманских плясок совсем забыла о том, что все эти мегалиты изначально расположены в строгом порядке. Они образовывали гигантский круг – кромлех. Я читала об этом, но… Круг? Это слишком просто. Это знают все, здесь нет никакой тайны, никакого шифра, просто факт.
И я продолжала носиться, как лошадка по арене цирка, ища тайную логику там, где она изначально очевидна и элементарна.
Все выглядело обычным: под ногами земля, камни, трава и вереск, вдалеке - край утеса, океан и горы, над головой носились птицы, проплывали редкие легкие облака. А перед глазами равнодушно застыли глыбы серо-желтого песчаника.
Набегавшись, я устала и присела отдохнуть на мягкую травянистую кочку возле одного из камней. Перекусила сэндвичем, отрешенно поглядывая вдаль. Мысли медленно дрейфовали в голове, унося из эзотерических сфер в обыденность.
Еще недавно у меня был уютный дом, друзья, самые серьезные виды на новую жизнь, человек, которого я любила и который, как казалось, любил меня. А теперь это все так далеко, и я сижу одна посреди пустоты, открытая всем ветрам.
Я бросила недоеденный сэндвич в контейнер. Может, и правда - пора просто жить дальше?
Вздохнув, я, не глядя, потянулась к сумке за яблоком. Пальцы зацепились за что-то, и вместе с яблоком я вытянула за шнурок амулет. Поколебалась секунду и осторожно надела подвеску на шею. Стараясь не касаться самого медальона, спрятала его под куртку.
Раньше, до исчезновения, амулет мгновенно нагревался, соприкасаясь с телом. Эффект ощущался и сквозь преграду из ткани. Сейчас же через толстовку и футболку я чувствовала холод, словно у меня на шее висел кусок нетающей ледышки. Но, несмотря на крайне неприятное ощущения, я не стала его снимать. Посидев еще немного, пошла дальше.
Без остановки я пересекла всю долину. В результате запыхалась, вспотела, несмотря на пронизывающий ветер, испачкала в травяном соке и пыли кроссовки, но добрела до края утеса. Стояла, безотрывно глядя на океан, слушала грохот и шипение разбивающихся о скалы волн и вспоминала, как весной мы с Брайаном поехали смотреть коттедж, а потом устроили пикник на ветреном утесе нашего детства. То место отсюда далеко, туда я ехала с легким сердцем, там меня охватывало ощущение полета. Сейчас же, стоя у кромки обрыва на Кадер Тор, как на краю мира, я чувствовала тоску, разочарование, замешательство и… И меня тянуло не в полет, а в падение.
Где-то здесь, у этих неприступных берегов разбился рыбацкий катер Питера, мужа Эвлинн. В этих же водах последний раз обозначила свое присутствие яхта Морин, чтобы потом бесследно исчезнуть вместе с Кейраном. И именно сюда меня упорно направляли подсказки несуществующих людей. Не долина, а гиблый «Кадер-Торский» треугольник.
С этими мыслями я развернулась и побрела прочь от края утеса, глядя себе под ноги. Шла наугад, бесцельно, пока не поняла, что взбираюсь все выше и выше на поросшую деревьями возвышенность в южной холмистой части долины. Отсюда открывалась панорама на Кадер Тор, и отлично был различим огромный каменный круг. Фотографии в интернете не давали представление о том, каких же гигантских размеров был кромлех - с арену, занимавшую центральную часть равнины.
Огромные вертикальные глыбы будто скользили в застывшем танце, заметном, если смотреть на них с определенного расстояния. Именно здесь могли бы открываться врата в потусторонний мир.
Стоило только подумать об этом, и воображение нарисовало картинку, как между глыб начинает будто плавиться и дрожать воздух. Зыбь истончалась под натиском неведомой силы, образуя разрыв, сквозь который неясно проступали очертания чужого призрачного мира.
Я бездумно потянулась к амулету, но, не решаясь прикоснуться к нему, прижала медальон ладонью через куртку, и он в ответ послал мне волну холода прямо в солнечное сплетение.
Энергия амулета, как и вся моя жизнь, изменилась. Он словно гневался на меня. «Не уберегла, не сохранила». Но я ведь не хотела терять. Ни ребенка. Ни Кейрана. Ни амулет. Я хотела сохранить, ждала, надеялась, искала. Делала все, что доступно моим человеческим возможностям, но медальон или кто-то еще требовал сверх того.
Вернувшись в родной город, я пару раз слышала неясные голоса, ощущала чье-то присутствие, но не сейчас. Сейчас я стояла одна среди продуваемой ветрами безлюдной долины, ничего не видела, не слышала и говорила сама с собой. Но меня не покидало чувство, что дальше идти некуда, я достигла предела.
И все же было еще нечто иллюзорное, не имеющее определенной формы, мерцавшее миражом на границе понимания, но не позволявшее приблизиться.
Скептик во мне никак не хотел замолкать. Я и верила, и не верила в невозможное.
Как-то ведь я умудрилась заметить невидимый барьер вокруг моего дома? Но сомневалась, что он там вообще был.
Устало усмехнувшись, я присела на склоне холма и, забавы ради, попробовала взглянуть на мир вокруг так, как смотрят на рисунки-тесты, на которых пейзажи, лица или фигуры изображают с помощью каких-то предметов, а вас спрашивают, что вы увидели первым. Я пыталась выстроить и сложить в единую картину очертания камней, оттенки травы, светлые пятна возвышенностей и затененные участки впадин и оврагов.
Разгрузила подсознание, отключила воображение, отмахнулась от назойливых ожиданий.
И в долине наступили сумерки.
Солнце продолжало светить где-то очень высоко и далеко, но его сияние не достигало земли. Все замерло: вдалеке застыл и потемнел океан, смолкли птицы, стих ветер. Кадер Тор словно накрыло невидимым глазу куполом, и от наступившего безмолвия у меня заложило уши.
Я тоже застыла, не решаясь ни вздохнуть, ни издать звук, ни сдвинуться с места, и во все глаза смотрела на кромлех. Исполинские камни больше не отбрасывали теней, а сами превратились в них, став непроницаемо черными, и сочились тьмой. Поначалу она вилась легким маревом, потом повалила словно дым, превращаясь в черный туман, который разбухал, густел и быстро заполнял пространство внутри каменного круга.
Затопив мегалиты, чернильное облако качнулось из стороны в сторону, и двинулось по кругу против часовой стрелки, будто кто-то невидимый замешивал в огромном котле адское варево.
Черный дым все быстрее и быстрее закручивался вихрем, образуя в центре кромлеха воронку, через которую на наш мир смотрела беспредельная, вечная бездна.
Страх, если и возник во мне, то быстро испарился, и я готова была сорваться с холма и помчаться вниз, прямо туда, в черный омут, но…
Вихрь тьмы вдруг прорвался за границы круга и, превратившись в дымящуюся черную реку, потек в сторону океана, к обрыву.
Я моргнула и… вернулась в реальность. Услышала бешеный стук собственного сердца, свист ветра и шум океана. Поняла, что вокруг и правда стемнело. Наступал вечер, солнце садилось за океан, проложив по его поверхности сияющую дорожку.
Ноги задрожали, и я снова плюхнулась на землю рядом с соскользнувшей с плеча сумкой, слепо глядя перед собой.
Сквозь опутавший меня кокон потрясения донесся сигнал телефона. Звонил Брайан, но ответить я не успела - звонок сорвался. И перезвонить не получилось, связь в долине практически отсутствовала. Во всяком случае, в том месте, где сейчас сидела я. Можно попробовать подняться повыше, может там я смогу поймать сигнал.
Несмотря на физическое оцепенение, на частично измененное сознание, я еще умудрялась мыслить об обыденном. Неистребимый инстинкт самосохранения скомандовал мне не лезть на холм, а немедленно спускаться и топать к машине. Ехать до дому больше трех часов, а Брайан наверняка места себе от волнения не находит. Надо скорее выбираться из этого каменного колодца, а с трассы можно и позвонить.
Я подняла валявшуюся на земле сумку и на трясущихся ногах стала спускаться с холма.
Долина устроила мне грандиозное шоу. Кинотеатр под открытым небом показал, что бывает, если задуматься о потустороннем и начать всерьез задавать себе вопрос «как туда попасть».
Спуск в темноте оказался делом непростым. Подсвечивая путь фонариком на зажатом в ледяной руке телефоне, я медленно пробиралась по неровному склону, тщательно выбирая, куда ставить ногу.
Стемнело настолько, что я уже не видела припаркованной где-то у дороги «тойоты». Я и дороги почти не видела, шла практически наугад.
Но где-то на полпути с холма увидела человека.
Мужчина медленно пересекал долину, направляясь к кромлеху. Он двигался, словно во сне, не глядя себе под ноги, руки его безвольно висели вдоль тела. Человек был крупным, широкоплечим, очень высокого роста, это я поняла даже с солидного расстояния. В бледном свете узкого лунного серпика его волосы казались серебряными. Но почему они снова длинные? Он же выполнил уговор и постригся до того, как…
Я онемела, оцепенела, оглушенная неожиданным пониманием и неверием. Безотрывно смотрела на незнакомца, сохраняя связь с реальностью уголком сознания.
***
Проснулась очень рано, и первым делом выглянула в окно – машины Мигана не видно. Его не было и вчера, и мне он так ни разу не позвонил. Я ему все выложила, видимо, подсознательно надеясь, что мне в чем-то поможет его рациональность, а он оказался настолько рационален, что окончательно счел меня чокнутой и развернул за моей спиной кампанию, попытавшись объединиться с Брайаном.
Яростно орудуя зубной щеткой, я мысленно проговаривала все, что хотела бы сказать этому мерзкому типу. Странно, но мысль, что я могу больше никогда не увидеть невыносимого рыжего Мигана, отозвалась во мне досадой.
...Есть в сутках промежутки, когда утро встречается с ночью, а день с вечером. Они максимально сближаются, соприкасаются, проникают друг в друга, неслышно шепчутся о чем-то, одно не спешит уходить, второе не торопится вступать в права. Я уселась в машину именно в такой пограничный час. Улица была окутана зыбким сном, земля, напитавшаяся влагой затяжных дождей, дышала туманом. Мгла вилась над дорогой, снижая видимость. Я и в ясную погоду все еще чувствовала себя за рулем неуверенно, а сейчас даже не подумала об этом, просто ввела в навигатор пункт назначения и двинулась в путь.
«Тойота» Кейрана будто сама мчала меня по шоссе. Я держала руль и смотрела вперед, лишь краем глаза замечая, как менялся пейзаж. Дорога до Кадер Тор то вилась между холмов, то пролегала среди лугов и пастбищ, сужалась, расширялась, снова сужалась, заводя в места, где на глаза не попадалось ни одного строения, а только бесконечные равнины и поросшие лесами холмы. Часа через три зеленые холмы стали выше, превращаясь в затянутые дымкой фиолетовыми горы. Они подступали все ближе, и вот я уже ехала по сузившемуся до одной полосы пути, а где-то там, за ущельем, простиралась Кадер Тор.
Дорога петляла и петляла, пока вдалеке не показалась вершина, напоминавшая царственное сиденье правителя-великана. Узкое ответвление от главной трассы резко обогнуло склон и вывело меня на спрятанную между гор долину.
Вид на Кадер Тор открывался слева - обособленный, затерянный среди гор и холмов кусочек мира, хранящий свои тайны и секреты. Или ничего не хранящий, а просто равнодушно существующий тысячи лет.
Проехав немного вперед, свернула на обочину и остановилась. Смотрела в окно и никак не решалась выйти из машины. Подбородок дрожал, зубы стучали, меня потрясывало, и я принялась рыться в сумке: телефон, бутылка воды, два яблока, пластиковый контейнер с сэндвичами, пачка печенья и пакетик клубнично-сливочных леденцов. А еще дневник Мэгги и мой блокнот. Я уже выучила все записи наизусть, но все равно повсюду таскала их с собой.
И во внутреннем кармашке сумки - амулет. Поцарапанный, помятый, с исковерканным замочком и внушающим тоскливый ужас содержимым. Медальон казался не просто поврежденным, а разрушенным, оскверненным. Не оберег, а камень на шее.
Ветер словно только и ждал, когда я выйду из машины. Обрушился на меня, ошеломил, надул парусом куртку, взметнул заплетенные в свободную косу волосы, выхватил из прически несколько прядок и налепил их мне на лицо. Морщась и отплевываясь от попавших в рот волос, я закрыла машину, убрала ключи и закинула сумку на плечо.
С чего начать? Куда идти? Что искать?
Долину с трех сторон окружали горы, с четвертой ограничивал скалистый обрыв. Я видела в интернете изображения западной оконечности Кадер Тор - отвесная двухсотметровая стена из черного гнейса, у подножия которой плескался и бурлил океан.
Рельеф долины неоднороден: ровные, почти плоские участки переходили то в разновеликие возвышенности, то во впадины и овраги. И в центре ландшафта - недвижно застывшие мегалиты Кадер Тор. На первый взгляд скопление камней выглядело хаотичным, но на самом деле это не так.
Я потопталась на месте, покрутила головой как флюгер, пытающийся уловить верное направление. Не ветра, а того, что звало и привело меня сюда. Еще недавно казалось, что я могу чувствовать мир так тонко, словно невидимые нервные окончания, пронизывающие все вокруг, соединялись с моими собственными. Но сейчас я ничего такого не ощущала, да и не особо надеялась быть простреленной навылет внезапным мистическим откровением, поэтому просто пошла к первому возвышавшемуся вдалеке менгиру.
Останавливалась, чтобы осмотреться, замедлить проносившиеся в голове мысли, почувствовать самой то, что с упорством приписывали сакральным местам – таившуюся здесь мощную энергетику. Но пока ощущала только реальную силу вольного ветра, носившегося по долине. Он то бросался в лицо, сбивая дыхание, то толкал в спину, заставляя ускорить шаг, то кружился волчком, окутывая зябкими кольцами. Холодный ветер Кадер Тор шумел, выл и свистел, ни на мгновение не оставляя в тишине и покое.
Добредя до первого менгира, я обошла его, пристально разглядывая, приложила к нему руку и закрыла глаза, прислушиваясь. Холодный камень молчал, а я почувствовала себя глупо. Прислонилась к шершавой поверхности спиной и затылком и уставилась на небо: ветер разогнал плотные облака, солнце поднималось все выше и светило ярче. Тень от камня лежала на земле, словно указывая куда-то.
Никуда она не указывала, а просто наглядно иллюстрировала закон движения земли вокруг солнца. А мне хотелось отследить невидимое, тайком прокрасться за грань сквозь непреложные законы природы. Не глупость ли?
Стоять на месте, прислонившись к холодной каменной поверхности, было зябко. Я поежилась, застегнула куртку и пошла дальше, к следующему камню, расположенному метрах в двадцати.
Мегалиты Кадер Тор застыли на отведенных им когда-то местах, исхлестанные дождями и ветрами, вросшие в землю, они молчали обо всем, свидетелями чему являлись долгие столетия.
Время незаметно перевалило за полдень, а я все шаталась по долине от камня к камню. И по-прежнему не знала, что ищу. Перебирала мысленно варианты отгадывания загадок в духе «отыщи тайный путь» - от выстраивания камней в определенном порядке до указующего нужное место рассветного или закатного солнечного луча. Но рассвет я уже пропустила, а до заката еще далеко.
А пока я «скользила» произвольно - вставала спиной к одному камню, и, прищурившись, смотрела на другой, пытаясь заметить какую-то траекторию, считала шаги, отбегала подальше и с разных сторон разглядывала расставленные менгиры как картину импрессиониста. И в разгар своих шаманских плясок совсем забыла о том, что все эти мегалиты изначально расположены в строгом порядке. Они образовывали гигантский круг – кромлех. Я читала об этом, но… Круг? Это слишком просто. Это знают все, здесь нет никакой тайны, никакого шифра, просто факт.
И я продолжала носиться, как лошадка по арене цирка, ища тайную логику там, где она изначально очевидна и элементарна.
Все выглядело обычным: под ногами земля, камни, трава и вереск, вдалеке - край утеса, океан и горы, над головой носились птицы, проплывали редкие легкие облака. А перед глазами равнодушно застыли глыбы серо-желтого песчаника.
Набегавшись, я устала и присела отдохнуть на мягкую травянистую кочку возле одного из камней. Перекусила сэндвичем, отрешенно поглядывая вдаль. Мысли медленно дрейфовали в голове, унося из эзотерических сфер в обыденность.
Еще недавно у меня был уютный дом, друзья, самые серьезные виды на новую жизнь, человек, которого я любила и который, как казалось, любил меня. А теперь это все так далеко, и я сижу одна посреди пустоты, открытая всем ветрам.
Я бросила недоеденный сэндвич в контейнер. Может, и правда - пора просто жить дальше?
Вздохнув, я, не глядя, потянулась к сумке за яблоком. Пальцы зацепились за что-то, и вместе с яблоком я вытянула за шнурок амулет. Поколебалась секунду и осторожно надела подвеску на шею. Стараясь не касаться самого медальона, спрятала его под куртку.
Раньше, до исчезновения, амулет мгновенно нагревался, соприкасаясь с телом. Эффект ощущался и сквозь преграду из ткани. Сейчас же через толстовку и футболку я чувствовала холод, словно у меня на шее висел кусок нетающей ледышки. Но, несмотря на крайне неприятное ощущения, я не стала его снимать. Посидев еще немного, пошла дальше.
Без остановки я пересекла всю долину. В результате запыхалась, вспотела, несмотря на пронизывающий ветер, испачкала в травяном соке и пыли кроссовки, но добрела до края утеса. Стояла, безотрывно глядя на океан, слушала грохот и шипение разбивающихся о скалы волн и вспоминала, как весной мы с Брайаном поехали смотреть коттедж, а потом устроили пикник на ветреном утесе нашего детства. То место отсюда далеко, туда я ехала с легким сердцем, там меня охватывало ощущение полета. Сейчас же, стоя у кромки обрыва на Кадер Тор, как на краю мира, я чувствовала тоску, разочарование, замешательство и… И меня тянуло не в полет, а в падение.
Где-то здесь, у этих неприступных берегов разбился рыбацкий катер Питера, мужа Эвлинн. В этих же водах последний раз обозначила свое присутствие яхта Морин, чтобы потом бесследно исчезнуть вместе с Кейраном. И именно сюда меня упорно направляли подсказки несуществующих людей. Не долина, а гиблый «Кадер-Торский» треугольник.
С этими мыслями я развернулась и побрела прочь от края утеса, глядя себе под ноги. Шла наугад, бесцельно, пока не поняла, что взбираюсь все выше и выше на поросшую деревьями возвышенность в южной холмистой части долины. Отсюда открывалась панорама на Кадер Тор, и отлично был различим огромный каменный круг. Фотографии в интернете не давали представление о том, каких же гигантских размеров был кромлех - с арену, занимавшую центральную часть равнины.
Огромные вертикальные глыбы будто скользили в застывшем танце, заметном, если смотреть на них с определенного расстояния. Именно здесь могли бы открываться врата в потусторонний мир.
Стоило только подумать об этом, и воображение нарисовало картинку, как между глыб начинает будто плавиться и дрожать воздух. Зыбь истончалась под натиском неведомой силы, образуя разрыв, сквозь который неясно проступали очертания чужого призрачного мира.
Я бездумно потянулась к амулету, но, не решаясь прикоснуться к нему, прижала медальон ладонью через куртку, и он в ответ послал мне волну холода прямо в солнечное сплетение.
Энергия амулета, как и вся моя жизнь, изменилась. Он словно гневался на меня. «Не уберегла, не сохранила». Но я ведь не хотела терять. Ни ребенка. Ни Кейрана. Ни амулет. Я хотела сохранить, ждала, надеялась, искала. Делала все, что доступно моим человеческим возможностям, но медальон или кто-то еще требовал сверх того.
Вернувшись в родной город, я пару раз слышала неясные голоса, ощущала чье-то присутствие, но не сейчас. Сейчас я стояла одна среди продуваемой ветрами безлюдной долины, ничего не видела, не слышала и говорила сама с собой. Но меня не покидало чувство, что дальше идти некуда, я достигла предела.
И все же было еще нечто иллюзорное, не имеющее определенной формы, мерцавшее миражом на границе понимания, но не позволявшее приблизиться.
Скептик во мне никак не хотел замолкать. Я и верила, и не верила в невозможное.
Как-то ведь я умудрилась заметить невидимый барьер вокруг моего дома? Но сомневалась, что он там вообще был.
Устало усмехнувшись, я присела на склоне холма и, забавы ради, попробовала взглянуть на мир вокруг так, как смотрят на рисунки-тесты, на которых пейзажи, лица или фигуры изображают с помощью каких-то предметов, а вас спрашивают, что вы увидели первым. Я пыталась выстроить и сложить в единую картину очертания камней, оттенки травы, светлые пятна возвышенностей и затененные участки впадин и оврагов.
Разгрузила подсознание, отключила воображение, отмахнулась от назойливых ожиданий.
И в долине наступили сумерки.
Солнце продолжало светить где-то очень высоко и далеко, но его сияние не достигало земли. Все замерло: вдалеке застыл и потемнел океан, смолкли птицы, стих ветер. Кадер Тор словно накрыло невидимым глазу куполом, и от наступившего безмолвия у меня заложило уши.
Я тоже застыла, не решаясь ни вздохнуть, ни издать звук, ни сдвинуться с места, и во все глаза смотрела на кромлех. Исполинские камни больше не отбрасывали теней, а сами превратились в них, став непроницаемо черными, и сочились тьмой. Поначалу она вилась легким маревом, потом повалила словно дым, превращаясь в черный туман, который разбухал, густел и быстро заполнял пространство внутри каменного круга.
Затопив мегалиты, чернильное облако качнулось из стороны в сторону, и двинулось по кругу против часовой стрелки, будто кто-то невидимый замешивал в огромном котле адское варево.
Черный дым все быстрее и быстрее закручивался вихрем, образуя в центре кромлеха воронку, через которую на наш мир смотрела беспредельная, вечная бездна.
Страх, если и возник во мне, то быстро испарился, и я готова была сорваться с холма и помчаться вниз, прямо туда, в черный омут, но…
Вихрь тьмы вдруг прорвался за границы круга и, превратившись в дымящуюся черную реку, потек в сторону океана, к обрыву.
Я моргнула и… вернулась в реальность. Услышала бешеный стук собственного сердца, свист ветра и шум океана. Поняла, что вокруг и правда стемнело. Наступал вечер, солнце садилось за океан, проложив по его поверхности сияющую дорожку.
Ноги задрожали, и я снова плюхнулась на землю рядом с соскользнувшей с плеча сумкой, слепо глядя перед собой.
Сквозь опутавший меня кокон потрясения донесся сигнал телефона. Звонил Брайан, но ответить я не успела - звонок сорвался. И перезвонить не получилось, связь в долине практически отсутствовала. Во всяком случае, в том месте, где сейчас сидела я. Можно попробовать подняться повыше, может там я смогу поймать сигнал.
Несмотря на физическое оцепенение, на частично измененное сознание, я еще умудрялась мыслить об обыденном. Неистребимый инстинкт самосохранения скомандовал мне не лезть на холм, а немедленно спускаться и топать к машине. Ехать до дому больше трех часов, а Брайан наверняка места себе от волнения не находит. Надо скорее выбираться из этого каменного колодца, а с трассы можно и позвонить.
Я подняла валявшуюся на земле сумку и на трясущихся ногах стала спускаться с холма.
Долина устроила мне грандиозное шоу. Кинотеатр под открытым небом показал, что бывает, если задуматься о потустороннем и начать всерьез задавать себе вопрос «как туда попасть».
Спуск в темноте оказался делом непростым. Подсвечивая путь фонариком на зажатом в ледяной руке телефоне, я медленно пробиралась по неровному склону, тщательно выбирая, куда ставить ногу.
Стемнело настолько, что я уже не видела припаркованной где-то у дороги «тойоты». Я и дороги почти не видела, шла практически наугад.
Но где-то на полпути с холма увидела человека.
Мужчина медленно пересекал долину, направляясь к кромлеху. Он двигался, словно во сне, не глядя себе под ноги, руки его безвольно висели вдоль тела. Человек был крупным, широкоплечим, очень высокого роста, это я поняла даже с солидного расстояния. В бледном свете узкого лунного серпика его волосы казались серебряными. Но почему они снова длинные? Он же выполнил уговор и постригся до того, как…
Я онемела, оцепенела, оглушенная неожиданным пониманием и неверием. Безотрывно смотрела на незнакомца, сохраняя связь с реальностью уголком сознания.
