Снимки заметили, предложили заманчивые условия для публикации. Интерес проявили пара престижных интернет-изданий, а потом началось сотрудничество Кейрана с журналом «The Вest Тoday», купившего права на размещение и других фотографий Уолша. Сегодня в редакции ТВТ его и ждали, намекнув на нечто грандиозное.
До того момента, как его работы стали известны, он был провинциальным фотографом, зарабатывающем съемками различных мероприятий и размещением панорамных и пленэрных снимков на платных стоках. Но именно после встречи с Шоной талант Уолша заметили и оценили, а карьера его стремительно взлетела.
Предложения посыпались один за другим, в короткий срок имя Кейрана Уолша приобрело известность. И закрутилась карусель - заказы, разъезды, выставки. После одной из них Кейран получил заманчивое предложение от одного из самых известных в мире модных журналов. Пришлось бы перебраться в Нью-Йорк, но Кейран, взвесив все, отказался. Ему попросту не хотелось ограничивать себя рамками индустрии моды, фотографируя бесконечные вереницы моделей и делая постановочные рекламные снимки известных брендов. Его по-прежнему больше всего привлекала свободная, естественная красота: природы, людей, жизни во всем ее многообразии. А долгосрочные контракты, что ни говори, сродни хорошо оплачиваемой кабале.
Но от интересных и выгодных предложений Кейран не отказывался: в конце концов, именно они позволяли не чувствовать себя стесненным в финансах, вести тот образ жизни, который ему нравился и свободно передвигаться по миру. И, конечно, приобретать дорогостоящее оборудование и множество прочих удобных и приятных вещей. Например, квартиру в центре города.
Шона не изъявила желания сопровождать Кейрана, сказала, что погуляет по городу и будет ждать его в ресторанчике на набережной.
Кейран вошел в стеклянные двери приемной главного редактора TВТ и сразу же был любезно приглашен секретаршей пройти в кабинет.
Царствовала на посту главреда женщина без возраста, за двадцать лет не изменившая ни принципов успешного руководства, ни стиля одежды, ни прически. Свою труднопроизносимую фамилию сама предпочитала лишний раз не озвучивать и старательно следила, чтобы этого не делали другие. Она так и оставалась для всех Лорой с безупречным каре и в элегантных брючных костюмах, подчеркивавших ее длинные ноги и пропорции модели.
Войдя в кабинет, Кейран повернул направо, где в глубине располагался стеклянный рабочий стол, походивший на кусок идеально гладкого льда, взгроможденного на массивные металлические «ноги». Холодный лаконичный стиль стола смягчался уютным креслом из мягкой фисташковой замши, в котором восседала главред. Кресло поразительным образом не протиралось со временем, сохраняя безупречный внешний вид на протяжении десятилетий. Скорее всего, посетители просто наблюдали череду кресел-клонов, которые незаметно сменяли друг друга, символизируя дорогую сердцу Лоры неизменную элегантность.
- Кейран! Вот кого я всегда рада видеть! Садись, дорогой, - проворковала главный редактор, жестом приглашая присесть в одно из двух удобных кресел, стоящих перед ее столом.
Второе кресло сегодня нарушало заведенный порядок тем, что было отодвинуто от стола. В нем, спиной к окну сидела женщина и листала лежащий на коленях журнал.
- Позволь представить тебе Морин Берриган. – В тоне Лоры – трепет и благоговение. Она даже встала со своего зеленого трона и торжественно приосанилась, рекомендуя гостью.
Морин закрыла журнал и качнула головой в ответ на приветствие Кейрана. В кабинете было светло, но потоки света из окна и потолочных светильников каким-то необъяснимым образом рассеивались и терялись в том месте, где сидела женщина. Из-за странного эффекта теневой зоны Уолш толком и не разглядел Морин. Он вопросительно посмотрел на Лору, а та изобразила неопределенный жест рукой, мол «подожди, сейчас все объясню».
- Кейран, - Лора откинулась на спинку кресла, - Морин - давний друг нашего издательства, - она многозначительно приподняла брови. - Ее участие в существовании журнала невозможно переоценить. Сейчас наше сотрудничество выходит на новый, творческий и коммерческий уровень. Возникла грандиозная идея, и нам бы хотелось, чтобы ты принял в ее воплощении непосредственное участие.
- «Новый творческий уровень» звучит вдохновляюще, - отозвался Уолш. – И что же это за грандиозная идея?
- Вы будете снимать меня, - подала голос Морин.
Уолш перевел на нее взгляд.
- Мы с вами, Кейран, создадим эпохальную фотосессию моей причудливой жизни, – проговорила гостья. – Застолбим местечко в истории, мистер Уолш, как модель и творец.
Кейран едва расслышал ее, осознавая, что сквозь тревожащую дисгармонию светотени смотрит на невероятную красоту.
Трудно сказать, сколько лет Морин: ей могло быть и тридцать, и сорок, и больше. Истинный возраст не имел смысла, когда скрывался за совершенством, неподвластным времени. Всё в этой женщине, от черт лица до кончиков дорогих туфель, располагало лишь к тому, чтобы взирать завороженно и безотрывно.
Густые и блестящие, красновато-рыжие волосы собраны в низкий, объемный узел, подчеркивающий изящество гордо посаженной головы на грациозной шее. Цвет волос оттенял белизну безупречной кожи. Янтарные глаза под длинными линиями темных бровей смотрели внимательно, не выдавая никаких эмоций. В пристальном взгляде была лишь затягивающая глубина. Черты лица словно выточены вдохновленным скульптором: прямой тонкий нос, высокие скулы, выразительный абрис ярких, словно налитых ягодной спелостью губ, чуточку тонковатых на вкус Кейрана.
Разглядывая Морин, легко можно поверить, что перед вами, сохраняя величественную непринужденность, восседало воплощение самой Красоты. И чем дольше Кейран на нее смотрел, тем меньше верил, что видит реальную женщину.
Гипнотическая внешность красавицы вынудила Кейрана разглядывать ее обалдело, с пристальностью на грани бестактности. Кажется, у него даже очки запотели, пока пялился на нее, забыв, где и для чего находился.
- Вот-вот, - донесся откуда-то издалека сочувственно-ироничный голос Лоры, - обычно все так и реагируют, увидев Морин впервые. И все последующие разы тоже. Кейран, очнись, ты все еще с нами?
В реальность Кейрана окончательно вернул тихий, мелодичный смех Морин, от которого волоски на его руках встали дыбом, а внизу живота неуместно и несвоевременно разлилась тяжесть.
Но эти ощущения были далеки от естественной реакции мужчины на взволновавшую его женщину. Тяжелая, обжигающая волна возбуждения порождена не столько чистой физиологией, сколько необъяснимым ощущением - ожиданием быть искушенным и причастным к чему-то запретному.
Опасному и нежеланному.
Официант вкатил в номер сервировочный столик с ужином и, получив чаевые, удалился.
Кейран закрыл за ним дверь, выключил верхнее освещение, зажег лампу на тумбочке и повалился на кровать. Лежал, вытянувшись поверх покрывала и рассеянно прислушивался к доносившимся через распахнутую дверь лоджии звукам. Номер выходил окнами на парк, и сюда почти не долетал шум оживленных улиц, лишь размеренный стук срывающихся с крыш капель, шелест тяжелой от влаги листвы и приглушенные шаги прохожих.
Плотные, свинцово-серые тучи ускорили приход ночи, примешав к сумеркам мрак непогоды. Было безветренно, и воздух казался густым, как сироп.
Кейран чувствовал себя бегуном на низком старте, и от того, чтобы сорваться и побежать неведомо куда его отделял зыбкий миг.
Новый проект журнала TВТ, в котором ему предложили участвовать, в случае успеха обещал принести приличные деньги и, весьма вероятно, поднять на новую ступень известности, хотя это его не особо волновало. Известности ему хватало.
Надо узнать о Морин больше. Раньше он ничего о ней не слышал и так толком не понял, кто она и чем конкретно занимается. Безумно богатая скучающая вдовушка? Светская львица, меценатка с неисчерпаемыми банковскими счетами и отсутствием проблем и комплексов, которой покоя не давала скандальная слава Мадонны, выпустившей некогда провокационный «Sex»?
Понятно желание роскошной женщины запечатлеть на фото свою фантастическую красоту. Ведь нет лучшего средства от неизбежного увядания, чем остановленное в кадре время.
В совместной работе с ТВТ и Морин помимо интересной идеи и возможности заработать, имелся еще один очевидный плюс: не нужно куда-то переезжать. Как оказалось, загадочная мисс Берриган недавно приобрела особняк в получасе езды от тауна Уолша.
Взвешивая все плюсы и минусы, Кейран не смог отнести ни к каким категориям то странное ощущение, которое отвлекало его от чисто делового и творческого подхода. И дело даже не в том, что Морин взволновала его, как мужчину. Она волновала, но больше с эстетической точки зрения, как мужчину-художника, умеющего ценить редкую женскую красоту как произведение высокого искусства. Он видел Морин лишь раз в кабинете Лоры, но кроме ее колдовской внешности, не мог забыть острого, пронизывающего предвкушения чего-то непостижимого, заманчивого и... опасного.
Искушения не пугали. Они привносили в существование нотку провокации, что приятно будоражило, заставляло чувствовать себя живым. Искушения – это вызов, возможность убедиться, что способен контролировать обстоятельства и обладаешь правом выбора.
Бросив беглый взгляд на дверь ванной комнаты, где Шона приводила себя в порядок, Кейран потянулся к очкам, лежащим на прикроватной тумбочке, надел их и встал с кровати. Взял телефон и, сам не зная для чего, стал просматривать забитые в память номера. Среди них был номер хозяйки квартиры. Той длинноволосой брюнетки с настороженным взглядом.
Кстати, об искушениях. Палец дрогнул, коснувшись сенсорной кнопки вызова. Кейран тут же сбросил звонок и задумчиво уставился на телефон.
- Кей, милый, что с тобой? - окликнула его Шона, появляясь в дверях ванной.
Уолш вскинул голову, выходя из оцепенения.
- Ужин доставили, - он указал рукой с телефоном на сервировочный столик.
- Вижу. А ты сам где витаешь? Думаешь о предложении ТВТ?
- Думаю, конечно.
- Тебя что-то напрягает?
- Не то чтобы, - он чуть скривился, - но сомнения есть.
- Проект мегакрутой, и у тебя еще куча времени, чтобы все обдумать. А сейчас расслабься, давай просто поедим, - Шона приблизилась к нему.
- На лоджии прибрались после дождя. Расположимся там, - предложил Кейран, остро нуждаясь в том, чтобы проветрить голову.
Шона положила руки ему на предплечья и чуть отступила, окидывая любовника цепким взглядом. Кейран умел прятать эмоции, всегда был немного отстраненным. Он хоть понимал, какие чувства способен вызывать у женщин? Он, возможно, и не осознавал, насколько привлекательна эта его невозмутимость, как заводит даже слабая тень его улыбки, таившейся в глазах и лишь слегка заметной в уголках губ.
Шона потянулась к Кейрану, мягко забрала у него телефон и бросила его на кровать.
- Отвлекись, - она пропустила тонкие пальцы сквозь густые пряди волос любовника. - Сегодня шли всех куда подальше.
- Уже послал, - он обхватил гибкую талию подруги и притянул к себе.
- Думай сейчас только обо мне. О нас... - Шона потянулась, поцеловала Кейрана в губы.
- Я думаю о тебе. И о нас.
Ни слова лжи, только умолчание. До какого-то времени все так и было. Теперь что-то изменилось, но Кейран пока не мог понять, что именно.
Выложенный мраморной плиткой пол на большой лоджии был все еще мокрым от недавнего дождя, но столик вытерли досуха, а на два плетеных кресла положили подушки.
В бокале Шоны искрилось шампанское, Кейран предпочел виски. Они не спеша поглощали поздний ужин и дышали свежим ночным воздухом. Из работающей в номере стереосистемы, настроенной на какую-то музыкальную волну, доносилась мелодия. Бархатный мужской голос пел о том, что не понимает, что от него хочет завтрашний день. Но он ведь свободен выбирать, разве нет?
At least I'm here, at least I'm free
Free to choose to see the signs
This is my line
( Я хотя бы здесь, хотя бы свободен,
Свободен выбирать, видеть ли мне знаки -
В этом моя жизнь)**
Подчиняясь магии момента, Кейран поднялся с кресла и подал руку Шоне, притянул ее к себе, и они задвигались в медленном танце. Мелодия плыла, растворялась прямо в воздухе, обволакивала со всех сторон.
Тихая ночь, отличный ужин, дорогой алкоголь, тепло двух соприкасающихся в едином ритме тел. И лоджия превратилась в маленький, освещенный уличными фонарями островок с двумя обитателями.
Кейран остро чувствовал в этом сиюминутном волшебстве привкус тревоги, и честно пытался отрешиться от всего, просто плыть по волнам.
Но вскользь брошенный в ночное небо взгляд уловил, как что-то дрогнуло в темной глубине, отделилось от мрака небес и превратилось в стремительно летящую тень. Кейран остановился, сильнее прижимая Шону к себе. Она недоуменно посмотрела на него, потом проследила за его взглядом.
Пятно чернее ночи возникло из ниоткуда и неслось к земле подобно метеориту, прилетевшему из мира мрака. Перед глазами мелькнули распростертые крылья, острый, как наконечник стрелы клюв, и крупная черная птица рухнула под ноги застывшим в изумлении людям, задев Шону жесткими перьями разверстых крыльев.
Тело птицы ударилось о плиты пола с отвратительным звуком. Кровавые ошметки брызнули на подол платья и ноги девушки. Отделившиеся в момент удара о мрамор перья взметнулись рваным черным конфетти и опустились на лужи, оставшиеся от дождя. Вокруг размноженной головы птицы расплылось кровавое пятно.
Шона вскрикнула и полным ужаса взглядом смотрела в устремленный на нее мутный глаз гигантской мертвой вороны.
_________
*Столица - подразумевается Дублин, но здесь и далее по тексту именуется просто столицей.
**слова из песни «Where Do We Draw the Line» Poets Of The Fall, перевод Lucy Renard
Когда я снова открыла глаза, за окном была уже ночь.
На стене танцевали тени деревьев. Свет фонаря проникал сквозь ветви, создавая причудливо сплетенное кружево. Или паутину.
Включенный телевизор тупо бубнил и мельтешил чем-то на экране. Надо встать, размять затекшее тело, прислушаться к потребностям организма.
Брайан прислал два сообщения: «Позвони, когда отдохнешь» и «Как ты там? Позвони в любое время». Звонить не стану до утра. Пусть выспится, он со мной навозился.
Я слезла с дивана и побрела в ванную. Несмотря на слабость, мне заметно полегчало: голова уже не кружилась, хотя еще пошатывало, словно я двигалась по вагону стремительно несущегося поезда.
Не без опасения, что могу рухнуть в ванной, я все же с наслаждением приняла душ. Натянула чистую футболку и отправилась на кухню, подчиняясь не столько чувству голода, сколько необходимости бросить что-нибудь в желудок, ведь последний раз я ела позавчера днем на пикнике.
Полочки старого холодильника стараниями Пэтти выглядели как реклама продуктов для здорового образа жизни: йогурты, сыр, хумус, свежие фрукты и овощи. Все разложено, согласно товарному соседству, красиво и аккуратно. Я отрезала кусочек сыра, отщипнула веточку винограда, поставила новый зеленый чайник на плиту и уселась за стол.
Вскоре чайник разразился разбойничьим свистом. Я поднялась, чтобы достать чашку и чайный пакетик.
До того момента, как его работы стали известны, он был провинциальным фотографом, зарабатывающем съемками различных мероприятий и размещением панорамных и пленэрных снимков на платных стоках. Но именно после встречи с Шоной талант Уолша заметили и оценили, а карьера его стремительно взлетела.
Предложения посыпались один за другим, в короткий срок имя Кейрана Уолша приобрело известность. И закрутилась карусель - заказы, разъезды, выставки. После одной из них Кейран получил заманчивое предложение от одного из самых известных в мире модных журналов. Пришлось бы перебраться в Нью-Йорк, но Кейран, взвесив все, отказался. Ему попросту не хотелось ограничивать себя рамками индустрии моды, фотографируя бесконечные вереницы моделей и делая постановочные рекламные снимки известных брендов. Его по-прежнему больше всего привлекала свободная, естественная красота: природы, людей, жизни во всем ее многообразии. А долгосрочные контракты, что ни говори, сродни хорошо оплачиваемой кабале.
Но от интересных и выгодных предложений Кейран не отказывался: в конце концов, именно они позволяли не чувствовать себя стесненным в финансах, вести тот образ жизни, который ему нравился и свободно передвигаться по миру. И, конечно, приобретать дорогостоящее оборудование и множество прочих удобных и приятных вещей. Например, квартиру в центре города.
***
Шона не изъявила желания сопровождать Кейрана, сказала, что погуляет по городу и будет ждать его в ресторанчике на набережной.
Кейран вошел в стеклянные двери приемной главного редактора TВТ и сразу же был любезно приглашен секретаршей пройти в кабинет.
Царствовала на посту главреда женщина без возраста, за двадцать лет не изменившая ни принципов успешного руководства, ни стиля одежды, ни прически. Свою труднопроизносимую фамилию сама предпочитала лишний раз не озвучивать и старательно следила, чтобы этого не делали другие. Она так и оставалась для всех Лорой с безупречным каре и в элегантных брючных костюмах, подчеркивавших ее длинные ноги и пропорции модели.
Войдя в кабинет, Кейран повернул направо, где в глубине располагался стеклянный рабочий стол, походивший на кусок идеально гладкого льда, взгроможденного на массивные металлические «ноги». Холодный лаконичный стиль стола смягчался уютным креслом из мягкой фисташковой замши, в котором восседала главред. Кресло поразительным образом не протиралось со временем, сохраняя безупречный внешний вид на протяжении десятилетий. Скорее всего, посетители просто наблюдали череду кресел-клонов, которые незаметно сменяли друг друга, символизируя дорогую сердцу Лоры неизменную элегантность.
- Кейран! Вот кого я всегда рада видеть! Садись, дорогой, - проворковала главный редактор, жестом приглашая присесть в одно из двух удобных кресел, стоящих перед ее столом.
Второе кресло сегодня нарушало заведенный порядок тем, что было отодвинуто от стола. В нем, спиной к окну сидела женщина и листала лежащий на коленях журнал.
- Позволь представить тебе Морин Берриган. – В тоне Лоры – трепет и благоговение. Она даже встала со своего зеленого трона и торжественно приосанилась, рекомендуя гостью.
Морин закрыла журнал и качнула головой в ответ на приветствие Кейрана. В кабинете было светло, но потоки света из окна и потолочных светильников каким-то необъяснимым образом рассеивались и терялись в том месте, где сидела женщина. Из-за странного эффекта теневой зоны Уолш толком и не разглядел Морин. Он вопросительно посмотрел на Лору, а та изобразила неопределенный жест рукой, мол «подожди, сейчас все объясню».
- Кейран, - Лора откинулась на спинку кресла, - Морин - давний друг нашего издательства, - она многозначительно приподняла брови. - Ее участие в существовании журнала невозможно переоценить. Сейчас наше сотрудничество выходит на новый, творческий и коммерческий уровень. Возникла грандиозная идея, и нам бы хотелось, чтобы ты принял в ее воплощении непосредственное участие.
- «Новый творческий уровень» звучит вдохновляюще, - отозвался Уолш. – И что же это за грандиозная идея?
- Вы будете снимать меня, - подала голос Морин.
Уолш перевел на нее взгляд.
- Мы с вами, Кейран, создадим эпохальную фотосессию моей причудливой жизни, – проговорила гостья. – Застолбим местечко в истории, мистер Уолш, как модель и творец.
Кейран едва расслышал ее, осознавая, что сквозь тревожащую дисгармонию светотени смотрит на невероятную красоту.
Трудно сказать, сколько лет Морин: ей могло быть и тридцать, и сорок, и больше. Истинный возраст не имел смысла, когда скрывался за совершенством, неподвластным времени. Всё в этой женщине, от черт лица до кончиков дорогих туфель, располагало лишь к тому, чтобы взирать завороженно и безотрывно.
Густые и блестящие, красновато-рыжие волосы собраны в низкий, объемный узел, подчеркивающий изящество гордо посаженной головы на грациозной шее. Цвет волос оттенял белизну безупречной кожи. Янтарные глаза под длинными линиями темных бровей смотрели внимательно, не выдавая никаких эмоций. В пристальном взгляде была лишь затягивающая глубина. Черты лица словно выточены вдохновленным скульптором: прямой тонкий нос, высокие скулы, выразительный абрис ярких, словно налитых ягодной спелостью губ, чуточку тонковатых на вкус Кейрана.
Разглядывая Морин, легко можно поверить, что перед вами, сохраняя величественную непринужденность, восседало воплощение самой Красоты. И чем дольше Кейран на нее смотрел, тем меньше верил, что видит реальную женщину.
Гипнотическая внешность красавицы вынудила Кейрана разглядывать ее обалдело, с пристальностью на грани бестактности. Кажется, у него даже очки запотели, пока пялился на нее, забыв, где и для чего находился.
- Вот-вот, - донесся откуда-то издалека сочувственно-ироничный голос Лоры, - обычно все так и реагируют, увидев Морин впервые. И все последующие разы тоже. Кейран, очнись, ты все еще с нами?
В реальность Кейрана окончательно вернул тихий, мелодичный смех Морин, от которого волоски на его руках встали дыбом, а внизу живота неуместно и несвоевременно разлилась тяжесть.
Но эти ощущения были далеки от естественной реакции мужчины на взволновавшую его женщину. Тяжелая, обжигающая волна возбуждения порождена не столько чистой физиологией, сколько необъяснимым ощущением - ожиданием быть искушенным и причастным к чему-то запретному.
Опасному и нежеланному.
***
Официант вкатил в номер сервировочный столик с ужином и, получив чаевые, удалился.
Кейран закрыл за ним дверь, выключил верхнее освещение, зажег лампу на тумбочке и повалился на кровать. Лежал, вытянувшись поверх покрывала и рассеянно прислушивался к доносившимся через распахнутую дверь лоджии звукам. Номер выходил окнами на парк, и сюда почти не долетал шум оживленных улиц, лишь размеренный стук срывающихся с крыш капель, шелест тяжелой от влаги листвы и приглушенные шаги прохожих.
Плотные, свинцово-серые тучи ускорили приход ночи, примешав к сумеркам мрак непогоды. Было безветренно, и воздух казался густым, как сироп.
Кейран чувствовал себя бегуном на низком старте, и от того, чтобы сорваться и побежать неведомо куда его отделял зыбкий миг.
Новый проект журнала TВТ, в котором ему предложили участвовать, в случае успеха обещал принести приличные деньги и, весьма вероятно, поднять на новую ступень известности, хотя это его не особо волновало. Известности ему хватало.
Надо узнать о Морин больше. Раньше он ничего о ней не слышал и так толком не понял, кто она и чем конкретно занимается. Безумно богатая скучающая вдовушка? Светская львица, меценатка с неисчерпаемыми банковскими счетами и отсутствием проблем и комплексов, которой покоя не давала скандальная слава Мадонны, выпустившей некогда провокационный «Sex»?
Понятно желание роскошной женщины запечатлеть на фото свою фантастическую красоту. Ведь нет лучшего средства от неизбежного увядания, чем остановленное в кадре время.
В совместной работе с ТВТ и Морин помимо интересной идеи и возможности заработать, имелся еще один очевидный плюс: не нужно куда-то переезжать. Как оказалось, загадочная мисс Берриган недавно приобрела особняк в получасе езды от тауна Уолша.
Взвешивая все плюсы и минусы, Кейран не смог отнести ни к каким категориям то странное ощущение, которое отвлекало его от чисто делового и творческого подхода. И дело даже не в том, что Морин взволновала его, как мужчину. Она волновала, но больше с эстетической точки зрения, как мужчину-художника, умеющего ценить редкую женскую красоту как произведение высокого искусства. Он видел Морин лишь раз в кабинете Лоры, но кроме ее колдовской внешности, не мог забыть острого, пронизывающего предвкушения чего-то непостижимого, заманчивого и... опасного.
Искушения не пугали. Они привносили в существование нотку провокации, что приятно будоражило, заставляло чувствовать себя живым. Искушения – это вызов, возможность убедиться, что способен контролировать обстоятельства и обладаешь правом выбора.
Бросив беглый взгляд на дверь ванной комнаты, где Шона приводила себя в порядок, Кейран потянулся к очкам, лежащим на прикроватной тумбочке, надел их и встал с кровати. Взял телефон и, сам не зная для чего, стал просматривать забитые в память номера. Среди них был номер хозяйки квартиры. Той длинноволосой брюнетки с настороженным взглядом.
Кстати, об искушениях. Палец дрогнул, коснувшись сенсорной кнопки вызова. Кейран тут же сбросил звонок и задумчиво уставился на телефон.
- Кей, милый, что с тобой? - окликнула его Шона, появляясь в дверях ванной.
Уолш вскинул голову, выходя из оцепенения.
- Ужин доставили, - он указал рукой с телефоном на сервировочный столик.
- Вижу. А ты сам где витаешь? Думаешь о предложении ТВТ?
- Думаю, конечно.
- Тебя что-то напрягает?
- Не то чтобы, - он чуть скривился, - но сомнения есть.
- Проект мегакрутой, и у тебя еще куча времени, чтобы все обдумать. А сейчас расслабься, давай просто поедим, - Шона приблизилась к нему.
- На лоджии прибрались после дождя. Расположимся там, - предложил Кейран, остро нуждаясь в том, чтобы проветрить голову.
Шона положила руки ему на предплечья и чуть отступила, окидывая любовника цепким взглядом. Кейран умел прятать эмоции, всегда был немного отстраненным. Он хоть понимал, какие чувства способен вызывать у женщин? Он, возможно, и не осознавал, насколько привлекательна эта его невозмутимость, как заводит даже слабая тень его улыбки, таившейся в глазах и лишь слегка заметной в уголках губ.
Шона потянулась к Кейрану, мягко забрала у него телефон и бросила его на кровать.
- Отвлекись, - она пропустила тонкие пальцы сквозь густые пряди волос любовника. - Сегодня шли всех куда подальше.
- Уже послал, - он обхватил гибкую талию подруги и притянул к себе.
- Думай сейчас только обо мне. О нас... - Шона потянулась, поцеловала Кейрана в губы.
- Я думаю о тебе. И о нас.
Ни слова лжи, только умолчание. До какого-то времени все так и было. Теперь что-то изменилось, но Кейран пока не мог понять, что именно.
Выложенный мраморной плиткой пол на большой лоджии был все еще мокрым от недавнего дождя, но столик вытерли досуха, а на два плетеных кресла положили подушки.
В бокале Шоны искрилось шампанское, Кейран предпочел виски. Они не спеша поглощали поздний ужин и дышали свежим ночным воздухом. Из работающей в номере стереосистемы, настроенной на какую-то музыкальную волну, доносилась мелодия. Бархатный мужской голос пел о том, что не понимает, что от него хочет завтрашний день. Но он ведь свободен выбирать, разве нет?
At least I'm here, at least I'm free
Free to choose to see the signs
This is my line
( Я хотя бы здесь, хотя бы свободен,
Свободен выбирать, видеть ли мне знаки -
В этом моя жизнь)**
Подчиняясь магии момента, Кейран поднялся с кресла и подал руку Шоне, притянул ее к себе, и они задвигались в медленном танце. Мелодия плыла, растворялась прямо в воздухе, обволакивала со всех сторон.
Тихая ночь, отличный ужин, дорогой алкоголь, тепло двух соприкасающихся в едином ритме тел. И лоджия превратилась в маленький, освещенный уличными фонарями островок с двумя обитателями.
Кейран остро чувствовал в этом сиюминутном волшебстве привкус тревоги, и честно пытался отрешиться от всего, просто плыть по волнам.
Но вскользь брошенный в ночное небо взгляд уловил, как что-то дрогнуло в темной глубине, отделилось от мрака небес и превратилось в стремительно летящую тень. Кейран остановился, сильнее прижимая Шону к себе. Она недоуменно посмотрела на него, потом проследила за его взглядом.
Пятно чернее ночи возникло из ниоткуда и неслось к земле подобно метеориту, прилетевшему из мира мрака. Перед глазами мелькнули распростертые крылья, острый, как наконечник стрелы клюв, и крупная черная птица рухнула под ноги застывшим в изумлении людям, задев Шону жесткими перьями разверстых крыльев.
Тело птицы ударилось о плиты пола с отвратительным звуком. Кровавые ошметки брызнули на подол платья и ноги девушки. Отделившиеся в момент удара о мрамор перья взметнулись рваным черным конфетти и опустились на лужи, оставшиеся от дождя. Вокруг размноженной головы птицы расплылось кровавое пятно.
Шона вскрикнула и полным ужаса взглядом смотрела в устремленный на нее мутный глаз гигантской мертвой вороны.
_________
*Столица - подразумевается Дублин, но здесь и далее по тексту именуется просто столицей.
**слова из песни «Where Do We Draw the Line» Poets Of The Fall, перевод Lucy Renard
Глава 6
Когда я снова открыла глаза, за окном была уже ночь.
На стене танцевали тени деревьев. Свет фонаря проникал сквозь ветви, создавая причудливо сплетенное кружево. Или паутину.
Включенный телевизор тупо бубнил и мельтешил чем-то на экране. Надо встать, размять затекшее тело, прислушаться к потребностям организма.
Брайан прислал два сообщения: «Позвони, когда отдохнешь» и «Как ты там? Позвони в любое время». Звонить не стану до утра. Пусть выспится, он со мной навозился.
Я слезла с дивана и побрела в ванную. Несмотря на слабость, мне заметно полегчало: голова уже не кружилась, хотя еще пошатывало, словно я двигалась по вагону стремительно несущегося поезда.
Не без опасения, что могу рухнуть в ванной, я все же с наслаждением приняла душ. Натянула чистую футболку и отправилась на кухню, подчиняясь не столько чувству голода, сколько необходимости бросить что-нибудь в желудок, ведь последний раз я ела позавчера днем на пикнике.
Полочки старого холодильника стараниями Пэтти выглядели как реклама продуктов для здорового образа жизни: йогурты, сыр, хумус, свежие фрукты и овощи. Все разложено, согласно товарному соседству, красиво и аккуратно. Я отрезала кусочек сыра, отщипнула веточку винограда, поставила новый зеленый чайник на плиту и уселась за стол.
Вскоре чайник разразился разбойничьим свистом. Я поднялась, чтобы достать чашку и чайный пакетик.
