Но Кейти уже на мосту, подбежала к перилам. Эва почти догоняет, ещё немножко осталось! Сердце колотится, как бешеное, будто сейчас выскочит из груди. Девочка останавливается у перил, протискивается сквозь прутья, наклоняется, пытаясь что-то разглядеть. Но нога в синей туфельке предательски скользит, Кейти срывается, и падает вниз. Падение длится долго, бесконечно долго. Эва видит всё это кадрами фильма в замедленном темпе. Время останавливается, секунды становятся минутами, минуты часами.
– Кейти…
Сиплый шёпот, голос пропал. Липкий страх обдаёт с головы до ног, руки холодеют от ужаса, слабнут колени, сердце замерло. Эва нечеловеческим усилием срывается с места, несётся вниз по ступеням с моста. Выматывающая гонка окончена, Эва наконец-то догнала дочь… Кейти на дороге, голова неестественно повёрнута, глаза открыты. Маленькое тельце подёргивается в конвульсиях. Одна нога обута, а вторая синяя туфелька слетела во время падения, и лежит рядом.
Крик, готовый сорваться с губ, застывает. Сердце бьётся учащённо, дыхание прерывается. Эва борется, пытаясь сохранить ускользающее сознание, но тьма захватывает разум.
Сон! Это был только сон! Эва опять видела его. Он, этот сон, приходил к ней не раз. После пробуждения в холодном поту оставалось чувство тревоги и дискомфорта. Нет, тревога приходила потом, и поселялась в душе надолго. А первым был страх, поглощающий все остальные чувства.
Эва долго умывалась холодной водой, пытаясь смыть остатки пережитого в который раз ужаса. Она даже думать не могла, пока окончательно не приходила в себя.
"Сапожник без сапог!" – саркастически оценивала она своё состояние. Психолог, что не может помочь сама себе – как она сможет помогать другим? Эва пыталась разобраться со сном, чего только она не перепробовала, чтобы он не возвращался! Она старалась загрузить себя по полной программе работой, а ещё лучше выполнять что-то на автомате, чтобы заштриховать воспоминания о сне, погружением в реальность вернуть покой и гармонию разлаженной душе. Но покой возвращаться не хотел. Стоило закрыть глаза, как страшная картина опять была перед глазами. Кейти она видела нечётко, а вот синяя туфелька на сером асфальте заставляла вновь испытывать аритмию.
"Почему сон повторяется? Что он может означать? Это предупреждение? Сообщение?" – Эва не прекращала попыток докопаться до истины. Подсознание не просто так играет на нервах, где-то глубоко должна быть спрятана причина жутких сновидений. Эва как никто другой это понимала, но с наступлением вечера оттягивала отход ко сну. Она до умопомрачения занималась на тренажёрах, пытаясь физической усталостью победить игры спящего разума. Это работало, но проходило время – и она опять видела подёргивающееся тело Кейти, и просыпалась в слезах и холодном поту.
Эва никому не говорила о сне. Она жила с постоянным ощущением тревоги, и это начинало сказываться в общении с окружающими. На работе всё чаще спрашивали, хорошо ли она себя чувствует, а куратор её проекта "Инопланетная психология" даже предложил внеплановый отпуск. Эва очень быстро отказалась, не подумав и двух секунд. Тогда Кохэна, куратор, решил действовать напрямую:
– Если ты думаешь, что умело маскируешь проблемы, то ты ошибаешься! Рассказывай!
Эва задумалась. Она хорошо понимала, что давно следовало бы рассказать о ночном кошмаре, но в силу профессии привыкла больше слушать, а не говорить, тем более делиться таким тяжёлым грузом. Но Кохэна смотрел прямо в глаза, и, казалось, его взгляд проникал в самые глубоко спрятанные тайны. И тогда Эва рассказала всё. Слова лились стремительной рекой, прорвавшей плотину молчания. Кохэна выслушал, внимательно, и не перебивая. И лишь когда водопад красноречия сменил водопад слёз, тихо заговорил:
– Знаешь, мои предки были из индейского племени оджибве. У нас есть легенда о ловце снов. Этот амулет пропускает хорошие сны, а плохие ловит в паутину. Тебе обязательно нужен ловец снов. Ты видишь страшные вещи во сне. Но если это подсказки? Смерть – это окончание одного жизненного этапа, и начало нового. Быть может смерть в твоём сне – это обновление? Или исцеление? Ты не думала о символах, что тебе передают во снах? А если это перемены, что грядут в твоей жизни? Любые перемены – это напряжение, это стресс, это ломка привычных жизненных устоев. Мы подсознательно боимся перемен, они нарушают комфорт и гармонию. Но если перемены к лучшему, то разве не стоит перестать их страшиться? Ты же психолог, должна уметь видеть глубже!
– Когда дело касается чего-то личного, да ещё настолько выматывающего и пугающего, трудно оставаться профессионалом! – призналась Эва, вытирая красные от слёз глаза.
– Забудь, что ты – героиня сна. Представь, что кто-то пришёл к тебе поделиться кошмарным сновидением. Что бы ты посоветовала? – Кохэна сознательно игнорировал душевное состояние Эвы, пытаясь призвать к доводам разума.
– Наверное, посоветовала бы… – Эва задумалась. – Посоветовала бы вмешаться в сон, "дорисовать", перестроить по-своему! Представить свой, совершенно иной исход, прокрутить в воображении, изменить.
– Контролируемый сон со сменой содержания – пробуй! Думаю, у тебя найдётся ещё пара решений проблемы! Ты же профессионал! – Кохэна тепло улыбнулся. – Но помни, что это твоя жизнь, и сон, даже кошмарный, не должен её ломать. Это ведь только сон!
Вечером Эва получила посылку. Это был подарок от Кохэны – талисман-амулет. Ловец снов нашёл своё место в спальне, у изголовья кровати. Эва впервые за долгое время не думала о том, приснится ли ей опять кошмар, а просто легла спать.
Похоже, ловец снов действительно работал. Он исправно ловил хорошие, позитивные сны. Бывало, что Эве просто ничего не снилось, но это всё равно было лучше, чем повторяющийся кошмар. Кошмары запутывались в сети-паутине, и образы, тяжёлые и жестокие, не проникали в сон из непознанного, оставаясь нерасшифрованными загадками. Добрые сны приходили всё чаще, а злые, запутанные в паутине, таяли с рассветом, не оставляя следа.
А ещё Эва "сняла своё кино" – тщательно прокрутила в воображении запомнившийся кошмар, основательно переделав сюжет. Кейти убегала, но только до моста. Эва ловила её, подкидывала в воздух, обнимала, и они весело смеялись, и бежали уже вместе – домой. Синие туфельки топали по мостовой, а тени прятались, распуганные ярким светом фонарей и детским смехом.
– Мам, я в старый город! Там сегодня световое шоу на мосту! – Кейти покрутилась перед зеркалом, схватила сумочку, и выскочила за дверь. Новые, купленные на первую зарплату, модные синие туфельки звонко разбили внезапную тишину квартиры.
ЗАДАЧКА ДЛЯ ПСИХОЛОГА
Падение было внезапным. Эва никак не могла понять, почему правая щека лежит на линкфоне, левая нога зависла где-то выше головы, а всё остальное раскинулось на пушистом центаврийском ковре. Молнией пронзило осознание произошедшего:
– Землетрясение!
Эва быстро сосредоточилась, собрала себя с ковра, и ошалело оглядела комнату. Всё на месте, эргономичная мебель в порядке, картины цифровой живописи Недали висят идеально параллельно полу, и даже любимый васильковый кактус с Венеры весело помахивает крапчатым цветком.
– Но как же это? Я же совершенно точно ощущала землетрясение! Толчки баллов на пять-шесть, как пить дать. Кровать закачалась, бокалы керианского стекла зазвенели, голова закружилась.
Эва ткнула на сенсор голографа, и пробежала взглядом по новостной строке. Никаких землетрясений в её районе не было, запуска ракеты тоже. Но ведь она его почувствовала, землетрясение! Или это не оно? Может температура, заболела? Нет, показатели биочипа стабильны. Ну ладно, с этим можно будет разобраться позже, а пока надо лететь в Центр контактов пятой степени, работа не волк, тьфу ты, работа не ждёт! Одеться поскорей, и позавтракать!
Костюм дресс-кода Центра, цвета дикой горчицы, был приготовлен с вечера. Вот только почему его нет на месте? Эва стала метаться по квартире, методично обыскивая все возможные места нахождения костюма. Он оказался в шкафу, втиснутым меж вечерними платьями, сильно озадачив свою обладательницу. Ведь Эва жила по давно заведённому распорядку дня, педантично продумывая заранее, и исполняя уже на автомате все рутинные дела. Сбоев у этого автомата не было никогда, и отсутствие на положенном месте костюма слегка выбило из колеи. Но Эва быстро собралась, отодвинув в уголок такое "отклонение от курса", и отправилась завтракать. Кофе покрепче и тост с сыром, чтобы особо не заморачиваться. Кофе почему-то готовился дольше обычного, или это Эва так спешила? Собравшись откусить от поджаристого ароматного тоста кусочек, Эва отбросила его на стол. На тосте явно просматривалось изображение квантильского таракана-усача, уставившегося на неё своими выпученными глазищами.
– Божечки! Это что, новый дизайн хлебобулочной промышленности? – ужаснулась Эва, ограничившись кофе. – Вот уж не ожидаешь, что еда будет тебя рассматривать!
Без завтрака, с ощущением небольшого разлада внутреннего механизма после утренних сборов, Эва выскочила из квартиры, и уже через четверть часа прибыла к Центру. Правда, воздушное такси почему-то оказалась ярко-оранжевым, а не привычного серого цвета, вызвав чувство нарушения порядка, уже который раз за одно только утро. А впереди были встречи с клиентами Центра контактов пятой степени, чем и занялась Эва, войдя в свой кабинет. Штатный психолог инопланетных поселенцев – это вам не комплексы и фобии у Джона Смита выискивать! Хотя с этим у них, у братьев по разуму, полный набор.
Окна-экраны, создающие желаемый ландшафт для посетителя, уже проецировали небо цвета заварного крема со светилом одуванчикового оттенка, и пустыню цвета абрикосового мороженого – родной пейзаж Адальбаба с планеты Лимра.
– Жаркого дня и знойного песка, уважаемый Баобаб, то есть Адальбаб! – исправилась Эва, заглянув в инфопланшет, подсказавший форму вежливого обращения на Лимре.
– Жаркого дня, уважаемая! – с помощью автопереводчика ответил посетитель, моргнув фасеточными зрачками.
– Вы уже полгода на Земле. Итак, что вас тревожит в последнее время? – задала стандартный вопрос Эва.
– Меня не покидает чувство, что все на меня обращают внимание. Перешёптывания за спиной, странные взгляды, попытки скорее пройти мимо, будто я какой-то монстр! – озадаченно почесал третье ухо лапой с синдактилиями Адальбаб. – А ведь я такой же гуманоид, как и остальные жители и гости Земли! И ещё мне абсолютно не нравится ваша атмосфера! Никакой насыщенности азотом и сульфидами, или хотя бы углекислотой! Постоянно приходится ходить в скафандре с подачей дополнительных химических элементов. Это увеличивает невозможность просто так, по-приятельски, подойти к прохожим, непринуждённо завязать разговор. От меня же все шарахаются!
Адальбаб погрозил куда-то вверх тентаклем, и антенны на голове у него встали дыбом от возмущения. Эве показалось, что там, куда он пригрозил, пронеслась неясная тень. Или это был стереоэффект окон-экранов? Она выслушала Адальбаба, все его жалобы и претензии, подозрения землян в шпионаже, негативном отношении к представителю иной цивилизации. Совет записаться в клуб "Не такой, как все" на групповую терапию Адальбаб воспринял оживлённо. Выписав рецепт на успокоительное, Эва тепло попрощалась с клиентом, и потянулась за инфопланшетом. Но вместо него на столе оказалась записная книжка, и авторучка.
– Что это ещё за раритет? – удивилась Эва. – Это вышло из употребления лет двести назад!
Повертев записную книжку, Эва встала, чтобы открыть дверь очередному посетителю. Окна-экраны вдруг потемнели, и разряд молнии пронзил всё видимое пространство от пола до потолка. Она ударила прямо в стул, на котором только что сидела Эва, и он загорелся синим пламенем. Чья-то когтистая лапа протянулась по направлению к Эве, свет погас.
– Твою мышь! – взвизгнула Эва, метнулась к энергоблоку на стене, люминесцентно светящемуся, и со всей силы хлопнула по нему.
Свет включился. На окнах-экранах ласково билось о берег малахитовое море, и белоснежные птероархиусы летали над зубчатыми горами – родиной следующего посетителя, гостя с Плеяд. Когтистой лапы нигде не было видно, и даже стул был целёхонек, без следов пожара. А на столе лежал обычный инфопланшет, и никакой записной книжки с древней авторучкой.
Следующие несколько часов Эва провела с клиентами Центра контактов пятой степени, выслушивая представителей иных рас. Психологические проблемы, как оказалось, не отличались у жителей созвездия Дракона и Земли, Сириуса и Альфа-Центавры. Во время бесед Эве чудилась то негромкая музыка, то будто кто-то звал её издалека, то боковым зрением она улавливала вдруг какое-то движение. Эва задавала обычные вопросы: "Как у вас дела? Что произошло со времени нашей последней встречи? Что вы подумали в тот момент? И как вы себя с этим чувствуете?" В какой-то миг она поняла, что не только слушает клиентов, а и сама пытается дать ответы на все эти вопросы. Что-то разладилось, что-то было не так, и Эва хотела понять, что именно. Последней каплей стала назойливая песенка, вначале негромко звучащая во время беседы с синекожим майоранцем. "Арам-зам-зам, арам-зам-зам, гули, гули, гули, гули, гули, рам зам зам!" – всё громче, и громче, она загремела прямо в уши, ударила по барабанным перепонкам. А этот, синекожий, сидит, как ни в чём не бывало, созерцает движение шариков на маятнике – колыбели Ньютона. Нет, не слышит. Или у него слуховой порог сниженный? Или это ей чудится, и нет вовсе дурацкого мотивчика?
Эва распрощалась с майоранцем, не забыв порекомендовать пить по утрам настой можжевельника с мёдом и перцем. Может это сделает его живее, не таким флегматично-меланхоличным. Главное – чтобы к можжевельнику не пристрастился.
Вереница посетителей на сегодня иссякла, о чём и поведала запись в инфопланшете. Выходя из кабинета, Эве почудилось движение по периферии, будто кто-то промелькнул у окна. Или это гаснут светоэффекты экранов? Эва не стала приглядываться, а просто закрыла дверь, и направилась по коридору к выходу из здания. В длинном переходе к лестнице шелестел лёгкий ветерок, задувая из-за спины, вороша волосы. Стоп! Какой ветерок в герметично закрытом комплексе? Ветерок сразу прекратился, будто подслушал мысли Эвы.
– Эва! – позвал кто-то.
Эва оглянулась на голос. Мальчик лет семи в полосатом свитере пинает футбольный мяч. Он не смотрит в сторону Эвы, только становится всё прозрачнее, пока совсем не исчезает.
– Да что ж такое-то! – Эва ускорила шаг, но опять притормозила. В кабинете главы Центра, по-видимому, шло совещание. Громкие голоса долетали из-за плохо прикрытых дверей. Один из них, непонятно кому принадлежащий, с лёгкой хрипотцой произнёс:
– Файл Эвы готов. Думаю, всё ясно.
Эва сразу же навострила уши, как охотничья собака породы спаниель. Или ретривер, не суть. Главное – она поняла, что о ней собрали информацию. Но зачем? И какую? Это необходимо было выяснить как можно скорее! Так же быстро, как пролетающие мимо попугаи. О нет! Опять фантомные видения! Эва неслышно миновала дверь, быстро проскочила лестничный пролёт, и покинула здание.
– Кейти…
Сиплый шёпот, голос пропал. Липкий страх обдаёт с головы до ног, руки холодеют от ужаса, слабнут колени, сердце замерло. Эва нечеловеческим усилием срывается с места, несётся вниз по ступеням с моста. Выматывающая гонка окончена, Эва наконец-то догнала дочь… Кейти на дороге, голова неестественно повёрнута, глаза открыты. Маленькое тельце подёргивается в конвульсиях. Одна нога обута, а вторая синяя туфелька слетела во время падения, и лежит рядом.
Крик, готовый сорваться с губ, застывает. Сердце бьётся учащённо, дыхание прерывается. Эва борется, пытаясь сохранить ускользающее сознание, но тьма захватывает разум.
Сон! Это был только сон! Эва опять видела его. Он, этот сон, приходил к ней не раз. После пробуждения в холодном поту оставалось чувство тревоги и дискомфорта. Нет, тревога приходила потом, и поселялась в душе надолго. А первым был страх, поглощающий все остальные чувства.
Эва долго умывалась холодной водой, пытаясь смыть остатки пережитого в который раз ужаса. Она даже думать не могла, пока окончательно не приходила в себя.
"Сапожник без сапог!" – саркастически оценивала она своё состояние. Психолог, что не может помочь сама себе – как она сможет помогать другим? Эва пыталась разобраться со сном, чего только она не перепробовала, чтобы он не возвращался! Она старалась загрузить себя по полной программе работой, а ещё лучше выполнять что-то на автомате, чтобы заштриховать воспоминания о сне, погружением в реальность вернуть покой и гармонию разлаженной душе. Но покой возвращаться не хотел. Стоило закрыть глаза, как страшная картина опять была перед глазами. Кейти она видела нечётко, а вот синяя туфелька на сером асфальте заставляла вновь испытывать аритмию.
"Почему сон повторяется? Что он может означать? Это предупреждение? Сообщение?" – Эва не прекращала попыток докопаться до истины. Подсознание не просто так играет на нервах, где-то глубоко должна быть спрятана причина жутких сновидений. Эва как никто другой это понимала, но с наступлением вечера оттягивала отход ко сну. Она до умопомрачения занималась на тренажёрах, пытаясь физической усталостью победить игры спящего разума. Это работало, но проходило время – и она опять видела подёргивающееся тело Кейти, и просыпалась в слезах и холодном поту.
Эва никому не говорила о сне. Она жила с постоянным ощущением тревоги, и это начинало сказываться в общении с окружающими. На работе всё чаще спрашивали, хорошо ли она себя чувствует, а куратор её проекта "Инопланетная психология" даже предложил внеплановый отпуск. Эва очень быстро отказалась, не подумав и двух секунд. Тогда Кохэна, куратор, решил действовать напрямую:
– Если ты думаешь, что умело маскируешь проблемы, то ты ошибаешься! Рассказывай!
Эва задумалась. Она хорошо понимала, что давно следовало бы рассказать о ночном кошмаре, но в силу профессии привыкла больше слушать, а не говорить, тем более делиться таким тяжёлым грузом. Но Кохэна смотрел прямо в глаза, и, казалось, его взгляд проникал в самые глубоко спрятанные тайны. И тогда Эва рассказала всё. Слова лились стремительной рекой, прорвавшей плотину молчания. Кохэна выслушал, внимательно, и не перебивая. И лишь когда водопад красноречия сменил водопад слёз, тихо заговорил:
– Знаешь, мои предки были из индейского племени оджибве. У нас есть легенда о ловце снов. Этот амулет пропускает хорошие сны, а плохие ловит в паутину. Тебе обязательно нужен ловец снов. Ты видишь страшные вещи во сне. Но если это подсказки? Смерть – это окончание одного жизненного этапа, и начало нового. Быть может смерть в твоём сне – это обновление? Или исцеление? Ты не думала о символах, что тебе передают во снах? А если это перемены, что грядут в твоей жизни? Любые перемены – это напряжение, это стресс, это ломка привычных жизненных устоев. Мы подсознательно боимся перемен, они нарушают комфорт и гармонию. Но если перемены к лучшему, то разве не стоит перестать их страшиться? Ты же психолог, должна уметь видеть глубже!
– Когда дело касается чего-то личного, да ещё настолько выматывающего и пугающего, трудно оставаться профессионалом! – призналась Эва, вытирая красные от слёз глаза.
– Забудь, что ты – героиня сна. Представь, что кто-то пришёл к тебе поделиться кошмарным сновидением. Что бы ты посоветовала? – Кохэна сознательно игнорировал душевное состояние Эвы, пытаясь призвать к доводам разума.
– Наверное, посоветовала бы… – Эва задумалась. – Посоветовала бы вмешаться в сон, "дорисовать", перестроить по-своему! Представить свой, совершенно иной исход, прокрутить в воображении, изменить.
– Контролируемый сон со сменой содержания – пробуй! Думаю, у тебя найдётся ещё пара решений проблемы! Ты же профессионал! – Кохэна тепло улыбнулся. – Но помни, что это твоя жизнь, и сон, даже кошмарный, не должен её ломать. Это ведь только сон!
Вечером Эва получила посылку. Это был подарок от Кохэны – талисман-амулет. Ловец снов нашёл своё место в спальне, у изголовья кровати. Эва впервые за долгое время не думала о том, приснится ли ей опять кошмар, а просто легла спать.
Похоже, ловец снов действительно работал. Он исправно ловил хорошие, позитивные сны. Бывало, что Эве просто ничего не снилось, но это всё равно было лучше, чем повторяющийся кошмар. Кошмары запутывались в сети-паутине, и образы, тяжёлые и жестокие, не проникали в сон из непознанного, оставаясь нерасшифрованными загадками. Добрые сны приходили всё чаще, а злые, запутанные в паутине, таяли с рассветом, не оставляя следа.
А ещё Эва "сняла своё кино" – тщательно прокрутила в воображении запомнившийся кошмар, основательно переделав сюжет. Кейти убегала, но только до моста. Эва ловила её, подкидывала в воздух, обнимала, и они весело смеялись, и бежали уже вместе – домой. Синие туфельки топали по мостовой, а тени прятались, распуганные ярким светом фонарей и детским смехом.
– Мам, я в старый город! Там сегодня световое шоу на мосту! – Кейти покрутилась перед зеркалом, схватила сумочку, и выскочила за дверь. Новые, купленные на первую зарплату, модные синие туфельки звонко разбили внезапную тишину квартиры.
ЗАДАЧКА ДЛЯ ПСИХОЛОГА
Падение было внезапным. Эва никак не могла понять, почему правая щека лежит на линкфоне, левая нога зависла где-то выше головы, а всё остальное раскинулось на пушистом центаврийском ковре. Молнией пронзило осознание произошедшего:
– Землетрясение!
Эва быстро сосредоточилась, собрала себя с ковра, и ошалело оглядела комнату. Всё на месте, эргономичная мебель в порядке, картины цифровой живописи Недали висят идеально параллельно полу, и даже любимый васильковый кактус с Венеры весело помахивает крапчатым цветком.
– Но как же это? Я же совершенно точно ощущала землетрясение! Толчки баллов на пять-шесть, как пить дать. Кровать закачалась, бокалы керианского стекла зазвенели, голова закружилась.
Эва ткнула на сенсор голографа, и пробежала взглядом по новостной строке. Никаких землетрясений в её районе не было, запуска ракеты тоже. Но ведь она его почувствовала, землетрясение! Или это не оно? Может температура, заболела? Нет, показатели биочипа стабильны. Ну ладно, с этим можно будет разобраться позже, а пока надо лететь в Центр контактов пятой степени, работа не волк, тьфу ты, работа не ждёт! Одеться поскорей, и позавтракать!
Костюм дресс-кода Центра, цвета дикой горчицы, был приготовлен с вечера. Вот только почему его нет на месте? Эва стала метаться по квартире, методично обыскивая все возможные места нахождения костюма. Он оказался в шкафу, втиснутым меж вечерними платьями, сильно озадачив свою обладательницу. Ведь Эва жила по давно заведённому распорядку дня, педантично продумывая заранее, и исполняя уже на автомате все рутинные дела. Сбоев у этого автомата не было никогда, и отсутствие на положенном месте костюма слегка выбило из колеи. Но Эва быстро собралась, отодвинув в уголок такое "отклонение от курса", и отправилась завтракать. Кофе покрепче и тост с сыром, чтобы особо не заморачиваться. Кофе почему-то готовился дольше обычного, или это Эва так спешила? Собравшись откусить от поджаристого ароматного тоста кусочек, Эва отбросила его на стол. На тосте явно просматривалось изображение квантильского таракана-усача, уставившегося на неё своими выпученными глазищами.
– Божечки! Это что, новый дизайн хлебобулочной промышленности? – ужаснулась Эва, ограничившись кофе. – Вот уж не ожидаешь, что еда будет тебя рассматривать!
Без завтрака, с ощущением небольшого разлада внутреннего механизма после утренних сборов, Эва выскочила из квартиры, и уже через четверть часа прибыла к Центру. Правда, воздушное такси почему-то оказалась ярко-оранжевым, а не привычного серого цвета, вызвав чувство нарушения порядка, уже который раз за одно только утро. А впереди были встречи с клиентами Центра контактов пятой степени, чем и занялась Эва, войдя в свой кабинет. Штатный психолог инопланетных поселенцев – это вам не комплексы и фобии у Джона Смита выискивать! Хотя с этим у них, у братьев по разуму, полный набор.
Окна-экраны, создающие желаемый ландшафт для посетителя, уже проецировали небо цвета заварного крема со светилом одуванчикового оттенка, и пустыню цвета абрикосового мороженого – родной пейзаж Адальбаба с планеты Лимра.
– Жаркого дня и знойного песка, уважаемый Баобаб, то есть Адальбаб! – исправилась Эва, заглянув в инфопланшет, подсказавший форму вежливого обращения на Лимре.
– Жаркого дня, уважаемая! – с помощью автопереводчика ответил посетитель, моргнув фасеточными зрачками.
– Вы уже полгода на Земле. Итак, что вас тревожит в последнее время? – задала стандартный вопрос Эва.
– Меня не покидает чувство, что все на меня обращают внимание. Перешёптывания за спиной, странные взгляды, попытки скорее пройти мимо, будто я какой-то монстр! – озадаченно почесал третье ухо лапой с синдактилиями Адальбаб. – А ведь я такой же гуманоид, как и остальные жители и гости Земли! И ещё мне абсолютно не нравится ваша атмосфера! Никакой насыщенности азотом и сульфидами, или хотя бы углекислотой! Постоянно приходится ходить в скафандре с подачей дополнительных химических элементов. Это увеличивает невозможность просто так, по-приятельски, подойти к прохожим, непринуждённо завязать разговор. От меня же все шарахаются!
Адальбаб погрозил куда-то вверх тентаклем, и антенны на голове у него встали дыбом от возмущения. Эве показалось, что там, куда он пригрозил, пронеслась неясная тень. Или это был стереоэффект окон-экранов? Она выслушала Адальбаба, все его жалобы и претензии, подозрения землян в шпионаже, негативном отношении к представителю иной цивилизации. Совет записаться в клуб "Не такой, как все" на групповую терапию Адальбаб воспринял оживлённо. Выписав рецепт на успокоительное, Эва тепло попрощалась с клиентом, и потянулась за инфопланшетом. Но вместо него на столе оказалась записная книжка, и авторучка.
– Что это ещё за раритет? – удивилась Эва. – Это вышло из употребления лет двести назад!
Повертев записную книжку, Эва встала, чтобы открыть дверь очередному посетителю. Окна-экраны вдруг потемнели, и разряд молнии пронзил всё видимое пространство от пола до потолка. Она ударила прямо в стул, на котором только что сидела Эва, и он загорелся синим пламенем. Чья-то когтистая лапа протянулась по направлению к Эве, свет погас.
– Твою мышь! – взвизгнула Эва, метнулась к энергоблоку на стене, люминесцентно светящемуся, и со всей силы хлопнула по нему.
Свет включился. На окнах-экранах ласково билось о берег малахитовое море, и белоснежные птероархиусы летали над зубчатыми горами – родиной следующего посетителя, гостя с Плеяд. Когтистой лапы нигде не было видно, и даже стул был целёхонек, без следов пожара. А на столе лежал обычный инфопланшет, и никакой записной книжки с древней авторучкой.
Следующие несколько часов Эва провела с клиентами Центра контактов пятой степени, выслушивая представителей иных рас. Психологические проблемы, как оказалось, не отличались у жителей созвездия Дракона и Земли, Сириуса и Альфа-Центавры. Во время бесед Эве чудилась то негромкая музыка, то будто кто-то звал её издалека, то боковым зрением она улавливала вдруг какое-то движение. Эва задавала обычные вопросы: "Как у вас дела? Что произошло со времени нашей последней встречи? Что вы подумали в тот момент? И как вы себя с этим чувствуете?" В какой-то миг она поняла, что не только слушает клиентов, а и сама пытается дать ответы на все эти вопросы. Что-то разладилось, что-то было не так, и Эва хотела понять, что именно. Последней каплей стала назойливая песенка, вначале негромко звучащая во время беседы с синекожим майоранцем. "Арам-зам-зам, арам-зам-зам, гули, гули, гули, гули, гули, рам зам зам!" – всё громче, и громче, она загремела прямо в уши, ударила по барабанным перепонкам. А этот, синекожий, сидит, как ни в чём не бывало, созерцает движение шариков на маятнике – колыбели Ньютона. Нет, не слышит. Или у него слуховой порог сниженный? Или это ей чудится, и нет вовсе дурацкого мотивчика?
Эва распрощалась с майоранцем, не забыв порекомендовать пить по утрам настой можжевельника с мёдом и перцем. Может это сделает его живее, не таким флегматично-меланхоличным. Главное – чтобы к можжевельнику не пристрастился.
Вереница посетителей на сегодня иссякла, о чём и поведала запись в инфопланшете. Выходя из кабинета, Эве почудилось движение по периферии, будто кто-то промелькнул у окна. Или это гаснут светоэффекты экранов? Эва не стала приглядываться, а просто закрыла дверь, и направилась по коридору к выходу из здания. В длинном переходе к лестнице шелестел лёгкий ветерок, задувая из-за спины, вороша волосы. Стоп! Какой ветерок в герметично закрытом комплексе? Ветерок сразу прекратился, будто подслушал мысли Эвы.
– Эва! – позвал кто-то.
Эва оглянулась на голос. Мальчик лет семи в полосатом свитере пинает футбольный мяч. Он не смотрит в сторону Эвы, только становится всё прозрачнее, пока совсем не исчезает.
– Да что ж такое-то! – Эва ускорила шаг, но опять притормозила. В кабинете главы Центра, по-видимому, шло совещание. Громкие голоса долетали из-за плохо прикрытых дверей. Один из них, непонятно кому принадлежащий, с лёгкой хрипотцой произнёс:
– Файл Эвы готов. Думаю, всё ясно.
Эва сразу же навострила уши, как охотничья собака породы спаниель. Или ретривер, не суть. Главное – она поняла, что о ней собрали информацию. Но зачем? И какую? Это необходимо было выяснить как можно скорее! Так же быстро, как пролетающие мимо попугаи. О нет! Опять фантомные видения! Эва неслышно миновала дверь, быстро проскочила лестничный пролёт, и покинула здание.
