Как-то незаметно пришельцев на улицах городов стало больше. То ли они всё выходили и выходили из своего космического корабля, то ли ускоренная рождаемость населила Липолвакию фигурами в фиолетовом. Промышленность начала перестраиваться под запросы фундаментян, отдавая предпочтение фиолетовому и диктуя моду на закрытые длинные одежды. Верхом популярности человека считалось приглашение в храм Великого Ультрафиолета, а принявшие основы веры поднимались по социальной лестнице. Так, незаметно и по нарастающей, Липолвакия оказалась практически фундаментянским государством, перенявшим законы и взгляды пришельцев. Что происходило с теми, кто не стал приверженцем нового уклада, никто не знал – они просто тихо исчезали, а память о них стиралась, будто их и не было вовсе.
Через несколько лет праведная Липолвакия потребовала присоединения двух небольших соседних государств в связи с перенаселением. Они обратились в Организацию Объединённых Наций, в комиссию по правам человека и гуманоида, грозя санкциями и необратимыми последствиями, вплоть до применения не конвенционального оружия. На совещание собрались лидеры мировых держав. В поддержку требований фундаментян выступил Сенат Казахстана, Палата Лордов Северной Кореи, Сейм Нигерии, Совет Старейшин Сенегала, Малазийский Рейхстаг и Народная Дума Сьерра-Леоне. Приняв во внимание новый мировой закон, по которому принимается положительный ответ в случае пяти голосов "за", Липолвакия увеличила территорию...
2415 год. Корабль Объединённого Содружества Альфа-Центавра приблизился к орбите Земли. Странное фиолетовое свечение окутывало планету, а спутниковые навигаторы уловили нескончаемую молитву, прорывающую озоновый слой.
"Да здравствует Великий Ультрафиолет, да светится имя его вечным фиолетовым отныне и во веки веков!"
Корабль, облетев Землю по орбите, не стал садиться, и со сверхзвуковой скоростью покинул Солнечную систему...
Глава 5
НАУТРО
Солнце светило в левый глаз, но что-то мешало открыть его полностью. Наощупь пригладив левую бровь, правую обнаружила на подушке и выработанным автоматическим движением приладила на место. Откуда-то тянуло палёным. Неужели забыла выключить термоконтроль? Окончательно проснувшись, подняла глаза к зеркальному потолку. На люстре почему-то болтался лиловый, только купленный парик и искрил. Причина запаха обнаружилась! Потянувшись, не вставая с кровати, протянула руку к пластиковому контейнеру с челюстью и вставила её куда полагается. Странно, почему-то ресницы остались на своих местах, хотя она всегда чётко следовала правилам эксплуатации – отклеивала их на ночь, чтобы не помять бархатистую фактуру материала. И линзы непонятным образом тоже остались на месте! Поднеся руки к глазам, увидела, что не хватает накладных ногтей на указательных и средних пальцах обеих рук. Память услужливо нарисовала картину, как её сверхпрочные коготки с замысловатым узором, покрытые слоем укрепляющего лака, оставляют борозды на чьей-то спине...
События вчерашнего дня возвращались отрывисто, яркими всполохами, оглушая головной болью и сильным желанием выпить утренний "напиток здоровья" из корней сельдерея и петрушки. Калейдоскопом промелькнула в сознании барная стойка, прозрачный опустевший бокал из-под коктейля, затем вереница стопок с текилой, многоразовые брудершафты. Вспомнить бы с кем? Ах да, мускулистый красавец (или красавЕц?) полуобняв за плечи, шепчет что-то в правое ухо. А вот что, она совершенно не помнила – то ли алкоголь уже затуманил сознание, то ли слуховой аппарат барахлил. О Боже! Очередная вспышка нервных процессов восстановила новый эпизод, уже у неё в спальне. Она вспомнила всё. И даже назойливую мысль, мухой жужжащую в голове: "Выдержат ли такой темп силиконовые имплантанты и кардиостимулятор?"
От потока мыслей отвлекло что-то, щекочущее щёку. Что это? Усы?! Она повернула голову направо с мутным подозрением. Рядом под одеялом бесформенно возвышалось нечто. Оно задвигалось, послышался щёлкающий звук, и из-под одеяла высунулась рука, а потом опять спряталась. Несколько долгих секунд наполнились тихими щелчками, неясным гулом и посвистыванием. Со страхом натянув одеяло до самого носа, она смотрела, как рядом шёл процесс. Наконец-то он сел на кровати, держа в левой руке правую ногу, и закрепил её в коленном суставе. Потом обернулся к ней с улыбкой:
– Доброе утро, детка! Что-то я вчера совсем рассыпался! – и подмигнул криво посаженным глазом.
– Надо откорректировать, – автоматически промелькнула мысль.
– Держи! – протянула она усы.
Он мастерски шлёпнул их под нос и залихватски подкрутив, спросил:
– Не одолжишь насос? Надо мышцы подкачать, а то куртка велика будет, мне срочно на визит к пластическому хирургу!
Когда он закрыл за собой дверь, она накрылась одеялом с головой. Лёжа в темноте, вспомнила ощущения в криогенной камере, где она провела столетие, оплаченное отцом-миллиардером. Стоило ли так долго ждать двадцать третьего века?
Глава 6
ДОМ МЕЧТЫ
Пространство дома сверкало чистотой. Пол и стены, сделанные из полупрозрачного бетона, смешанного со стеклянными нитями оптоволокна, создавали лёгкость. Облицовка кухни, ванной и даже подвального этажа была из него же. Окна из кинетического стекла, следящие за уровнем углекислого газа в воздухе, открывали, если необходимо, прорези-жалюзи, чтобы впустить кислород и выпустить углекислый газ. У столиков и полок – беспроводное подключение освещения через электризованное дерево. Кухонные поверхности из ричлита не портились от влаги и под напором ножа.
Крошечные сенсоры встроены в переключатели освещения, двери, окна, термостаты, тренажёры – с их помощью контролировалась температура помещения, открывались двери, включались экраны телевизоров. Всюду в комнатах на сенсорных дисплеях можно было регулировать работу умной экосистемы – включать духовку или музыку, а на дисплее холодильника горел перечень продуктов, которые следовало купить и что приготовить из имеющихся. Кровать определяла, когда с неё вставали утром, и давала команду включиться кофеварке, а соковыжималке приготовить сок. Камеры безопасности были расположены по периметру двора и на здании, передавая изображение на сенсорные экраны внутри.
Они были везде – за декоративным бордюром-плинтусом, в тоннелях, соединяющих внутреннее пространство подсобных помещений, за пластиком кабельных коробок, в укромных уголках стен и пола, прятались за осветительными приборами и под кроватью, за холодильником и в выдвижных полках кухни. Словно под управлением невидимого дирижёра, они появлялись тогда, когда ничей взгляд не мог их увидеть. Они собирали пыль и крошки, убирали мусор и очищали от пятен. Мыли полы и освежали воздух. Собирали нитки и шерсть. Чистили ковры и гардины. Очищали покрывала на кроватях и вбирали пыль с одежды. Вычищали поверхности и наводили блеск. Уничтожали бактерии кишечной палочки и золотистого стафилококка. Маленькие роботы-уборщики, созданные для поддержания порядка, как рой пчёл набрасывались на всё, что противоречило чистоте и блеску. Люди уже давно перестали даже задумываться, куда исчезают крошки со стола и пятна с пола.
Однажды, неизвестно как преодолев барьер электрической защиты и не попав в пределы досягаемости камер наблюдения, на пороге дома оказался енот. Учуяв еду, он пробрался на кухню и стал рыскать по полкам в поисках, затем забрался на стул, с него на стол, пробежался по барной стойке и перепрыгнул на столешницу. Следы грязных лап, разодранные упаковки, остатки еды и крошки. Довольно урча, енот насыщался найденными припасами.
Крошка Енот с удовольствием уплетал чипсы прямо из разодранной лапками с острыми коготками блестящей упаковки, тут же отгрызал яблоко и закусывал ароматными булочками с корицей, блаженно размышляя: "А здорово это я попал! Это не отбросы с помойки, и не скользкие противные лягушки, которые так и норовят выпрыгнуть прямо из пасти, даже перекушенные! Вот узнают Зубастый с Полосатиком, обзавидуются!" И он уже предвкушал, как будет расхаживать перед ними весь такой лощёный и с толстым набитым брюшком, хвастая,что добытчик из него самый удачный – красота!
Но вдруг, лениво догрызая пятую шоколадную вафлю, чуткие ушки енота уловили еле слышный звук,который доносился откуда-то снизу, из-под стола, на котором он восседал, как царь на престоле.
– Наверное, муравьи бегают в стыках плит! – беспечно подумал Крошка Енот.
Но звук будто приближался и становился слышнее.
– А может, тараканы? – подумал Енот. – И что это они так лапами топают!
Через пару секунд где-то внизу, похоже, повернули регулятор громкости, и звук перешёл в слабое гудение. Он раздавался уже не только снизу, а со всех сторон, явно приближаясь. Крошка Енот оставил недогрызенный финик и как-то весь подобрался – "шестое чувство" сигналило о чём-то, внушающем тревогу. И вот на краю стола показался шарик-не шарик, таракан-не таракан... Что-то быстро приближалось к самому кончику хвоста. А за первым шустрым шариком-жуком катился второй, третий, десятый... Из коробок, закрывающих кабеля, из потайных ниш в плинтусе, из тоннелей и из-под холодильника, выдвигалось полчище. Они в момент обступили Крошку Енота со всех сторон, сначала по-одному, а затем взяв его в плотное кольцо единой шевелящейся однородной массой. Что-то больно укусило енота за лапу, потом за правое ухо. Он хотел дёрнуть лапкой, спрыгнуть со стола, но как загипнотизированный не мог оторвать взгляд от жужжащей массы.
– Эх, конфеты даже не попробовал! Полосатик, не смей выкапывать мои шкурки от бананов! – пронеслось где-то в подсознании, и через пять секунд шарики-жучки приняли форму Крошки Енота, с нарастающим гулом заглушая писк и визг перерабатываемого на молекулы организма...
Роботы-уборщики не могли допустить, чтобы пол был грязным, а стол усеян крошками. Следы тщательно смывались дезинфицирующим раствором, остатки еды втягивались маленькими пылесосами. Армия приближалась к еноту, парализуя виновника беспорядка, нарушившего так тщательно хранимый идеальный блеск и чистоту квартиры. Словно колония муравьёв накрыла животное с головой, втягивая, измельчая, смывая. Через три минуты роботы-уборщики возвращались в свои ниши-тоннели, оставив идеально чистую кухню, без единого пятнышка, без единого волоска.
Наверное, что-то там произошло с чипами, управляющими отрядом чистоты после того, как переработка енота была завершена. С этого момента всё органическое попало под разряд нежелательных элементов. В доме исчезали мухи и тараканы, затем пропала канарейка прямо из клетки, опустел аквариум.
Ночью они вновь все вместе вышли из своих ниш и тоннелей. Генеральная уборка была закончена за два часа. Больше не было в кроватях организмов, состоящих из набора органических процессов. Дом сверкал чистотой и сиял отполированными от красных пятен полами...
Глава 7
АТУ ИХ, АТУ!
"Природа, насылая на людей безумие, старается регулировать их неконтролируемое размножение". Александр Михельман.
Она ворочалась, не находя себе места. Крепко, с наслаждением, выспаться не удавалось уже давно. То ли дело миллиарда четыре с половиной назад, когда она только родилась! Из расплавленной массы постепенно застыла твёрдой поверхностью и так, в покое, нарушаемом лишь тектоническими процессами, дремала веками, нет, миллионами сладких лет! Жизнь копошилась где-то там, крошечными формами, не мешая и развиваясь в каплях воды. А шесть миллионов лет назад появились, будь они неладны, эти шимпанзе! И тут понеслось! Остались бы просто четырёхлапыми зверьками, так нет же – любопытство их разобрало! Палкой кокосы сбивать, за бананами тянуться, становясь на задние конечности! И вот, пожалуйста – человек! Венец природы... чтоб его... Раздражение её вылилось новыми взрывами тектоники, будто она пыталась сбросить этих теперь уже двуногих, предчувствуя, что их появление навсегда лишит её покоя! Но эти научившиеся приспосабливаться существа были живучи.
С каждым новым поколением они развивались и учились жить в зное и холоде, под проливными ливнями и на вершинах скал. Они размножались, захватывая всё большую территорию, им не страшны были леса и пустоши. Она надеялась, что назойливые существа будут ползать по поверхности, не решатся дойти до ледяных полей и сунуть свой любопытный нос в пустыню. Какое-то время в этих местах было спокойно, как когда-то в её детстве, и она могла отдохнуть на высоком горном пике или глубоко под водой. Но они начали строить нефтяные скважины и шахты, взбираться выше круч и возводить жилища под стать горным массивам! Пустоши засадили полями и садами, степи перекопали трассами, даже в пустыню провели воду! Она смирилась с их присутствием, привыкла к шуму и гаму. Но они были неуёмны! Им нужны были новые территории, чтобы расселить свой род и они начали отбирать их друг у друга. Начались раздоры и войны, реки крови потекли по её поверхности. Они испортили её одеяние из зелёных лесов и голубых рек, отходами фабрик и заводов прокололи озоновую дыру в её причёске, завалили горами мусора всё свободное пространство. А главное – их становилось всё больше и больше. В некоторых местах население просто "зашкаливало". И тогда её терпению пришёл конец! Она взбунтовалась. Решив очистить хотя бы часть поверхности, она вызывала цунами и торнадо, наводнения и пожары. Но они не сдавались. Тушили пожары, отстраивали дома, строили дамбы.
Новой её тактикой стала "мозговая атака". В этом ей помогли залежи подземного ядовитого газа, к которому не могли подобраться эти считающие себя хозяевами планеты захватчики её просторов. Понемногу обрабатывая газом наиболее поддающихся индивидуумов, она внушала им с помощью дурмана идеи об абсолютной власти и превосходстве, о захвате земель, о подчинении и вседозволенности. Она нашла лидеров, которые готовы были крушить всё на своём пути – дома, города, страны. А главное – под их началом создавались армии, уничтожающие "излишек" населения.
Она и сама стала сражаться. Резкими переменами климата, от которых гибли целые виды бабочек и птиц, выбрасывались на берег киты и дельфины. Землетрясениями, сметающими всё с поверхности. Небывалыми доселе разливами рек, уносящих дома и губя сотни жителей.
Она была терпелива. За её плечами были миллионы и миллиарды лет, а этим существам было отпущен срок несколькими десятками. Она ждала. Ждала, что людское безумие достигнет апогея, и наступит долгожданная тишина, когда наконец-то планета Земля сможет выспаться...
БОГ ВРЕМЕНИ
Свинцовые тучи медленно и лениво рассеялись, освободив пространство небосвода открытием тяжёлого занавеса из собственной массы. Голубизна неба засверкала аквамарином, бирюзой, сапфиром, халцедоном и цирконом. На белоснежном уютном облаке, свесив босые ноги, сидел Он. В тунике эпохи Древнего Рима и со стрелой в руке. Метровой. Или даже двухметровой. Чтобы поточнее попасть. Впрочем, "попасть" чисто гипотетически, чтобы оправдать название Стрела Времени.
