Это позволило ему собрать денег на ремонт старого дома. Клаудия стала делать такое чудесное рагу из овощей, что поток желающих пообедать увеличился вдвое, а то и втрое! Кузнец Мартин обнаружил в ящике с инструментом неизвестно как попавший туда написанный на пергаменте секрет дамасской стали и теперь равных ему в мастерстве в округе не было!
Старый фонарь теперь уже не выглядел старым – с каждым новым желанием он всё ярче светился и ночью лил мягкий свет на площадь. Не забыл Лукас и о Магде. Одним из первых его желаний стало то, чтобы люди перестали избегать знахарку, а узнали и полюбили ей так же, как Лукас. Теперь у Магды было посетителей хоть отбавляй – горожане перестали сторониться её домика на окраине и приходили к ней за советом и помощью.
А когда закончился первый месяц лета, фонарь перестал светиться. Зато теперь каждый, кто проходил по площади у колодца, мог увидеть его – фонарь, в котором вместо фитиля и огонька света были... разноцветные камешки! Камешки – осуществлённые желания и камешки – улыбки тех, кому эти желания принесли счастье! Фонарь был полон – до самого верха! Он и поныне стоит на городской площади, напоминая о том, что бескорыстному сердцу подвластно чудо!
БАБАЙКА
Ветер играл тучами, как хотел. Он то сталкивал их друг с другом, гремя, то разгонял в стороны, то разрывал, проливая потоки дождя в осенний вечер. Но наконец-то игра ему надоела, и он умчался дальше, оставив умытый город, горевший праздничной иллюминацией и расцвеченный оранжево-жёлтыми красками Хэллоуина.
Но в этот вечер главной краской всё-таки была чёрная. Серая тоже разбавляла палитру вместе с тёмно-коричневой. Эти краски любили те, кто уже вышел праздновать из темноты и тени. Ведьмы, привидения, домовые, и прочая нечисть отправились пакостить людям в эту ночь. Их время наступало раз в году.
Это был его первый раз. Он должен был доказать, что ему можно доверять, и исполнить свою роль как следует. К этой ночи он долго готовился – учился лучше всех в Школе Тёмных Наук, знал наизусть весь список пакостей, на занятиях по вокалу умел выводить рулады, от которых разбегались мелкие грызуны и даже чёрные кошки. Он был готов.
Перешагнув из холода и мрака в этот мир, он поначалу не увидел разницы, попав под проливной дождь и холодный ветер. Но пока он осваивался и выбирал дом, непогода унялась, и он залюбовался на разноцветные огоньки гирлянд:
– Похоже на раскалённые угольки! Как у нас!
Сначала он решил выбрать дом, но растерялся. Неожиданно он почувствовал, что и сам был бы не прочь обитать в таком жилище, совсем не похожем на привычные тёмные норы, глубокие пещеры, и кособокие избушки. Но работа есть работа, и он наугад выбрал одноэтажный дом на окраине, с деревянными ступеньками и забором, с клумбой и деревьями в небольшом саду.
– Так, что у нас под номером один? Бумага! Туалетная! Хорошо, что мне её аж пять рулонов выдали, дом большой! И деревья! – бормотал он, забрасывая туалетную бумагу на ветки деревьев у дома, на забор, на антенну-тарелку. – Мокрое всё после дождика, ох и намаются потом отдирать! – хихикнул.
Когда дом был "украшен" снаружи, он тихонечко пробрался внутрь. Родителей не было, вероятно, ещё не вернулись с праздничной вечеринки. Он неслышными шагами прошёл в кухню. После заученного на уроке домашних пакостей заклинания, на столе появилась коробка из-под пиццы.
– Уф! Червяки и гусеницы получились пластмассовые! Что же я не так сказал? Ну ладно, может они и таких испугаются! – он закрыл коробку с лёгким сожалением.
Оставив большого пластмассового таракана на полу, он дунул на плиту. Она тотчас закоптилась снаружи, а полотенце он вымазал сажей и сделал слегка подгоревший вид. Для полного эффекта он взглядом скрутил с пяток ложек и вилок, и эстетично засунул их в бутыль с зелёной болотной жижей, поставив на видном месте. Ручку холодильника он тоже запачкал сажей, и перепутал местами сковородки с тарелками, а кастрюли со стаканами.
В гостиной у телевизора дремала бабушка. Он прошёл дальше, и осторожно отворил дверь в детскую.
– Ой! Ай! – упал он, поскользнувшись на гоночной машинке, и не удержался от вскрика. Потирая ушибленное место, поднялся, и... увидел вытаращенные синие глаза и нос с веснушками прямо над собой.
– Ты кто? – спросил мальчик.
– Бабайка! Спи, я тебе снюсь! – ответил он.
– Неправда! Я во сне не разговариваю! - помотал мальчишка головой. – А я Мэтью! И спать ещё не хочу!
– Сейчас же спать! А то пожалеешь! Я Бабайка! – он выпучил глаза и заголосил ужасно в нужной тональности, как учили на вокале, добавляя уханье и вой.
– На филина похоже! Я в зоопарке слышал! – Мэтью и не думал пугаться.
Бабайка осёкся было, но тут же сменил тон на более зловещий. Он начал крутиться в устрашающем танце, и ещё больше выпучил глаза. Мальчик с интересом смотрел на представление. Испуганным он совсем не выглядел.
– Слушай, ты не устал ещё? – заботливо поинтересовался Мэтью. – Может тебе водички, или чаю?
От неожиданности Бабайка не удержался в особо замысловатом пируэте своего ужасного танца, и опять сел на пол. Рулада ужаса тоже прекратилась.
– Но я же страшный! Сегодня Хэллоуин! Я обязательно должен напугать! – чуть не плача, ответил Бабайка.
– Не переживай, давай лучше мультики смотреть! – успокоил Мэтью, и включил телевизор, который висел на стене.
Бабайка сначала не понял, что это за магия такая, но когда появились кадры "Ночи перед Рождеством", почувствовал себя как дома. Ведьмы и вампиры, скелеты и привидения! А потом они с Мэтью смотрели "Том и Джерри", после – "Губка Боб квадратные штанишки". Мэтью сбегал на кухню за пачкой печенья и коробкой молока, и они вместе пили молоко, хрустя печеньем. Когда появилась серия "Сабрина, маленькая ведьма", Бабайка понял, что он готов навсегда остаться здесь, в этом непонятном мире. Здесь было красиво и тепло, уютно в большом доме, и очень нравилась маленькая ведьмочка. А вдруг они когда-нибудь встретятся!
– Я бы так хотел здесь остаться! – вздохнул Бабайка.
– Так оставайся! Будешь у нас жить! – улыбнулся Мэтью. – Вот, держи подушку! – Он подкинул маленькую подушку. Она упала прямо в лапы Бабайке.
– Ты! Ты подарил мне подушку! – Бабайка еле выговорил от слёз радости.
– Ну да! Надо же тебе на чём-то спать! – пожал плечами мальчик.
– Если Дух Ночи получит в подарок подушку, он может жить в доме! – сказал Бабайка. – Не волнуйся, я маленький, под кроватью мне места хватит!
– Здорово! Теперь буду всем говорить, что у меня под кроватью живёт Бабайка! – весело сказал Мэтью.
– А теперь давай спать! Я расскажу тебе сказку! – и Дух Ночи рассказал чудесную сказку, одну из многих, которые он будет рассказывать своему другу каждую ночь перед сном.
О ПРИНЦЕССАХ И ДРАКОНАХ
Сэр Эдвард покинул отцовский замок с твёрдым намерением исполнить свой рыцарский долг. Путь его лежал, согласно разрисованной старательно карте, на восток. Через Смиарские пустоши, дубовую рощу и лес, к подножию Тривейских гор.
Там, в высокой башне, томилась ожиданием принцесса. Поскольку холостых принцев в округе не осталось, король увеличил круг соискателей руки и сердца дочери до всех холостяков округи дворянского происхождения. А что делать – от дракона-то спасать надо! Да и накладно каждый день посылать телегу с провиантом этому ненасытному зверюге. Уже, почитай, целое стадо коров на него перевели, не считая мелкой живности. Нет, содержание принцессы обходилось слишком дорого казне, поэтому избавиться от дракона необходимо было как можно скорее.
Удалившись от родового гнезда, сэр Эдвард быстро преодолел Смиарские пустоши, всего за полдня. Хотя, будь на нём лёгкая кольчуга поверх кожаной безрукавки, передвигаться было бы гораздо легче. Однако, обычай требовал соблюдения дресс-кода, поэтому на рыцаре было полное тяжеловесное облачение из лат и шлема с забралом. Да ещё и меч в ножнах напоминал, что это не прогулка на лоне природы, а суровая необходимость по выполнению ответственной миссии спасения.
Дубовая роща встретила прохладой, и быстро сменилась лесным пейзажем. Вороной конь сэра Эдварда неспешно ступал по вытоптанной путниками тропе. Густая тень высоких крон была весьма кстати, а то рыцарь уже давно ощущал некий дискомфорт от перегрева кучи металла, что была навешана на нём. По дороге встречались кусты ежевики и терновника, зеленела трава с россыпью лесных цветов, но сэр Эдвард мечтал о реке. Фляга опустела давно, и жажда мучила уже добрых полтора часа. Однако, до реки нужно было потерпеть, пока лес не закончится.
– Рыцарь должен быть терпелив и вынослив! – повторял, как заклинание, сэр Эдвард, мечтая совсем не о принцессе, а о глотке воды.
Тропинка, сжалившись, вывела за пределы леса. Сэр Эдвард даже увидел далеко впереди ту самую башню, где томилась принцесса. Но долгожданная река затмила мысли, и, спешившись, рыцарь наконец-то сбросил шлем. Сэр Эвард наклонился к воде. Прохладная, сбегающая с гор со снежными вершинами, вода показалась сэру Эдварду самым вкусным напитком на свете. Он пил, пока не почувствовал, что ещё немного – и лопнет.
– Ну-ну! Очередной соискатель! Папане в кузнеце опять железо будет! На кованый подсвечник, пожалуй, хватит! – раздался оценивающе-прикидывающий голос сзади.
Сэр Эвард от неожиданности поперхнулся водой, и закашлялся. Тут же по спине услужливо стукнули пару раз, и кашель моментально прошёл.
– Лучше руки вверх поднимать, когда поперхнёшься, проходит мигом. Проверенный способ! – совет из-за спины заставил рыцаря обернуться, и протереть заслезившиеся от кашля глаза.
Тереть глаза в железных рукавицах было совсем неудобно. Но когда сэр Эдвард отнял их от глаз, то зрачки его увеличились, практически вдвое. Перед ним стояла настоящая дракониха! Почему-то на задних лапах, одетая в салатную тунику, и с толстой косой каштановых волос, перекинутой на плечо. Дракониха была одного роста с рыцарем, а изящный хвост был изогнут, и обвивал задние лапы.
Сэр Эдвард тут же схватился за меч, пытаясь молниеносно выдернуть его из ножен. Однако, внезапной атаки не вышло – рыцарь запнулся о корягу у воды, и грохнулся у ног драконихи всеми своими железными килограммами.
– Охохонюшки! И что вы, бедные, мучаетесь, столько лишнего на себе таскаете! – дракониха обеими передними лапами встряхнула рыцаря, и поставила на ноги.
– Ссспасибо… Традиции, понимаете ли… - сэр Эдвард оценил помощь дамы, и посчитал невежливым не поддержать разговор.
– Вы за принцессой, небось? – утвердительно качнула головой дракониха.
– Дда… - рыцарь чувствовал себя совершенно непонятно. Стоит тут, беседы ведёт, когда давно нужно было сразить порождение зла, спасти принцессу, и ускакать домой.
Но "порождение зла" уже нашла себе другой объект для общения. Она поглаживала вороного, ласково приговаривая:
– Хороший мой! Попей водички, травки поешь – она здесь вкууусная! Замаялся, поди, эту гору железа на себе тащить!
Вороной слушал внимательно, и не брыкался, как обычно бывало, если к нему подходил кто-то чужой. Он послушно попил воды из реки, радостно заржал, потёрся головой о плечо драконихи, и с довольным видом принялся объедать траву у реки.
Сэр Эдвард с удивлением разглядывал собеседницу. Несмотря на то, что она была практически чудовищем, смотреть на неё было сплошным удовольствием. Грациозность и величественная осанка составляли удивительную гармонию в драконьем теле, а глаза… Таких глаз сэр Эдвард никогда не видел! Глубокий карий взгляд светился такой добротой и участием, что рыцарь почувствовал себя весьма комфортно, и даже перестал хвататься за рукоять меча.
Он даже осмелился спросить:
– Как зовут э… леди?
– Леди не зовут, а только обзываются. Чудищем, ящерицей поганой, змеем подколодным. Обидно! Или вот дразнилки придумывают, динозавром называют. Ну вот скажите, сэр рыцарь, я похожа на Ти-Рэкса? Или на птеродактиля?
– Эээ… Ти-Рэкс? Ну что вы! – дипломатично ответил сэр Эдвард, и почувствовал себя совсем как на занятиях с профессором Корнелиусом. Тот тоже любил огорошить непонятными словами, и заставлял всё узнавать из книг.
– Ох, простите, что-то я разволновалась, и забыла правила хорошего тона! Рената, приятно познакомиться! – дракониха присела в реверансе.
– Эдвард. Э… сэр Эдвард! – рыцарь до сих пор не мог избавиться от лёгкого заикания. Ведь не каждый день приходится вести светскую беседу с драконихой!
– К принцессе туда! – Рената указала направление к башне. Только она недавно пообедала, спит сейчас, вероятно. Шутка ли – переварить поросёнка, котелок картошки с грибами и пару десятков цыплят табака.
– Поросёнка? – оторопело слушал сэр Эдвард. – Цыплят табака?
– Ну да, что же вы думаете, мы её голодом морить будем? Король для родной дочери ничего не жалеет, каждый день провиант присылает.
– Так дракону присылает! Чтобы принцессу не съел! – возмутился рыцарь.
– Эта принцесса сама дракона запросто съесть может, только косточки выплюнет, – вздохнула Рената. – Ну ладно, пора мне. Скоро принцесса проснётся, полдничать попросит, а у меня каша в печи со шкварками, и мясной пирог допекается. Пойду, пока не пригорело, а то заболталась что-то.
Рыцарь учтиво поклонился, и ещё долго смотрел вслед Ренате. Грациозной походкой проследовала она по тропинке к башне, и скрылась за деревьями.
Сэр Эдвард немного передохнул на берегу, приведя мысли в порядок. За это время вороной подкрепился травкой, и откладывать дальше встречу с принцессой было незачем. Рыцарь приладил шлем на место, взобрался на коня, и поскакал к высокой башне. Ворота была открыты. В них как раз папа-дракон втаскивал на деревянной тачке казанок с кашей, накрытый огромной тарелкой с пирогом. Как только дракон скрылся в воротах, оттуда понеслись вопли и непристойные ругательства. Это была принцесса! Она вопила так, что барабанные перепонки не выдерживали. Хотя, быть может, перепонки дракона были более стойкими, и он вышел из ворот, пошатываясь, с остатками табуретки на голове, и подтёками каши.
– Рената! Тащи торт со взбитыми сливками! Кашу не хочет, говорит – не королевская это еда! – пробасил дракон.
Из дверей домика у башни выбежала Рената с огромным тортом на керамическом блюде, и юркнула в ворота. В башне вроде бы стало тихо, слышался лишь звук, похожий на поросячье чавканье.
– Успокоилась, полдничает, – Рената повела папу-дракона в дом.
– Когда её уже спасут! Спасу от неё нет! А ещё принцесса! – ворчал дракон, облизывая остатки каши с лап.
Сэр Эдвард наблюдал всё это, выглядывая из-за толстого ствола дуба. Вороного он попросил стоять смирно, и верный конь застыл как изваяние до следующего приказа хозяина.
– Ну дела! Что-то мне совсем расхотелось спасть это… эту… – задумался рыцарь. – Нет! Я её спасу! Ренату! И папу-дракона! Не гоже им столько мучиться с этим… с этой…
И, издав победный клич, сэр Эдвард влетел в ворота башни. Какое-то время оттуда слышались визги и вопли, а также угрозы разъярённой принцессы. На крик прибежали папа-дракон с Ренатой, но из ворот башни уже показалась та самая тачка, на которой прибыл казанок с кашей.
Старый фонарь теперь уже не выглядел старым – с каждым новым желанием он всё ярче светился и ночью лил мягкий свет на площадь. Не забыл Лукас и о Магде. Одним из первых его желаний стало то, чтобы люди перестали избегать знахарку, а узнали и полюбили ей так же, как Лукас. Теперь у Магды было посетителей хоть отбавляй – горожане перестали сторониться её домика на окраине и приходили к ней за советом и помощью.
А когда закончился первый месяц лета, фонарь перестал светиться. Зато теперь каждый, кто проходил по площади у колодца, мог увидеть его – фонарь, в котором вместо фитиля и огонька света были... разноцветные камешки! Камешки – осуществлённые желания и камешки – улыбки тех, кому эти желания принесли счастье! Фонарь был полон – до самого верха! Он и поныне стоит на городской площади, напоминая о том, что бескорыстному сердцу подвластно чудо!
БАБАЙКА
Ветер играл тучами, как хотел. Он то сталкивал их друг с другом, гремя, то разгонял в стороны, то разрывал, проливая потоки дождя в осенний вечер. Но наконец-то игра ему надоела, и он умчался дальше, оставив умытый город, горевший праздничной иллюминацией и расцвеченный оранжево-жёлтыми красками Хэллоуина.
Но в этот вечер главной краской всё-таки была чёрная. Серая тоже разбавляла палитру вместе с тёмно-коричневой. Эти краски любили те, кто уже вышел праздновать из темноты и тени. Ведьмы, привидения, домовые, и прочая нечисть отправились пакостить людям в эту ночь. Их время наступало раз в году.
Это был его первый раз. Он должен был доказать, что ему можно доверять, и исполнить свою роль как следует. К этой ночи он долго готовился – учился лучше всех в Школе Тёмных Наук, знал наизусть весь список пакостей, на занятиях по вокалу умел выводить рулады, от которых разбегались мелкие грызуны и даже чёрные кошки. Он был готов.
Перешагнув из холода и мрака в этот мир, он поначалу не увидел разницы, попав под проливной дождь и холодный ветер. Но пока он осваивался и выбирал дом, непогода унялась, и он залюбовался на разноцветные огоньки гирлянд:
– Похоже на раскалённые угольки! Как у нас!
Сначала он решил выбрать дом, но растерялся. Неожиданно он почувствовал, что и сам был бы не прочь обитать в таком жилище, совсем не похожем на привычные тёмные норы, глубокие пещеры, и кособокие избушки. Но работа есть работа, и он наугад выбрал одноэтажный дом на окраине, с деревянными ступеньками и забором, с клумбой и деревьями в небольшом саду.
– Так, что у нас под номером один? Бумага! Туалетная! Хорошо, что мне её аж пять рулонов выдали, дом большой! И деревья! – бормотал он, забрасывая туалетную бумагу на ветки деревьев у дома, на забор, на антенну-тарелку. – Мокрое всё после дождика, ох и намаются потом отдирать! – хихикнул.
Когда дом был "украшен" снаружи, он тихонечко пробрался внутрь. Родителей не было, вероятно, ещё не вернулись с праздничной вечеринки. Он неслышными шагами прошёл в кухню. После заученного на уроке домашних пакостей заклинания, на столе появилась коробка из-под пиццы.
– Уф! Червяки и гусеницы получились пластмассовые! Что же я не так сказал? Ну ладно, может они и таких испугаются! – он закрыл коробку с лёгким сожалением.
Оставив большого пластмассового таракана на полу, он дунул на плиту. Она тотчас закоптилась снаружи, а полотенце он вымазал сажей и сделал слегка подгоревший вид. Для полного эффекта он взглядом скрутил с пяток ложек и вилок, и эстетично засунул их в бутыль с зелёной болотной жижей, поставив на видном месте. Ручку холодильника он тоже запачкал сажей, и перепутал местами сковородки с тарелками, а кастрюли со стаканами.
В гостиной у телевизора дремала бабушка. Он прошёл дальше, и осторожно отворил дверь в детскую.
– Ой! Ай! – упал он, поскользнувшись на гоночной машинке, и не удержался от вскрика. Потирая ушибленное место, поднялся, и... увидел вытаращенные синие глаза и нос с веснушками прямо над собой.
– Ты кто? – спросил мальчик.
– Бабайка! Спи, я тебе снюсь! – ответил он.
– Неправда! Я во сне не разговариваю! - помотал мальчишка головой. – А я Мэтью! И спать ещё не хочу!
– Сейчас же спать! А то пожалеешь! Я Бабайка! – он выпучил глаза и заголосил ужасно в нужной тональности, как учили на вокале, добавляя уханье и вой.
– На филина похоже! Я в зоопарке слышал! – Мэтью и не думал пугаться.
Бабайка осёкся было, но тут же сменил тон на более зловещий. Он начал крутиться в устрашающем танце, и ещё больше выпучил глаза. Мальчик с интересом смотрел на представление. Испуганным он совсем не выглядел.
– Слушай, ты не устал ещё? – заботливо поинтересовался Мэтью. – Может тебе водички, или чаю?
От неожиданности Бабайка не удержался в особо замысловатом пируэте своего ужасного танца, и опять сел на пол. Рулада ужаса тоже прекратилась.
– Но я же страшный! Сегодня Хэллоуин! Я обязательно должен напугать! – чуть не плача, ответил Бабайка.
– Не переживай, давай лучше мультики смотреть! – успокоил Мэтью, и включил телевизор, который висел на стене.
Бабайка сначала не понял, что это за магия такая, но когда появились кадры "Ночи перед Рождеством", почувствовал себя как дома. Ведьмы и вампиры, скелеты и привидения! А потом они с Мэтью смотрели "Том и Джерри", после – "Губка Боб квадратные штанишки". Мэтью сбегал на кухню за пачкой печенья и коробкой молока, и они вместе пили молоко, хрустя печеньем. Когда появилась серия "Сабрина, маленькая ведьма", Бабайка понял, что он готов навсегда остаться здесь, в этом непонятном мире. Здесь было красиво и тепло, уютно в большом доме, и очень нравилась маленькая ведьмочка. А вдруг они когда-нибудь встретятся!
– Я бы так хотел здесь остаться! – вздохнул Бабайка.
– Так оставайся! Будешь у нас жить! – улыбнулся Мэтью. – Вот, держи подушку! – Он подкинул маленькую подушку. Она упала прямо в лапы Бабайке.
– Ты! Ты подарил мне подушку! – Бабайка еле выговорил от слёз радости.
– Ну да! Надо же тебе на чём-то спать! – пожал плечами мальчик.
– Если Дух Ночи получит в подарок подушку, он может жить в доме! – сказал Бабайка. – Не волнуйся, я маленький, под кроватью мне места хватит!
– Здорово! Теперь буду всем говорить, что у меня под кроватью живёт Бабайка! – весело сказал Мэтью.
– А теперь давай спать! Я расскажу тебе сказку! – и Дух Ночи рассказал чудесную сказку, одну из многих, которые он будет рассказывать своему другу каждую ночь перед сном.
О ПРИНЦЕССАХ И ДРАКОНАХ
Сэр Эдвард покинул отцовский замок с твёрдым намерением исполнить свой рыцарский долг. Путь его лежал, согласно разрисованной старательно карте, на восток. Через Смиарские пустоши, дубовую рощу и лес, к подножию Тривейских гор.
Там, в высокой башне, томилась ожиданием принцесса. Поскольку холостых принцев в округе не осталось, король увеличил круг соискателей руки и сердца дочери до всех холостяков округи дворянского происхождения. А что делать – от дракона-то спасать надо! Да и накладно каждый день посылать телегу с провиантом этому ненасытному зверюге. Уже, почитай, целое стадо коров на него перевели, не считая мелкой живности. Нет, содержание принцессы обходилось слишком дорого казне, поэтому избавиться от дракона необходимо было как можно скорее.
Удалившись от родового гнезда, сэр Эдвард быстро преодолел Смиарские пустоши, всего за полдня. Хотя, будь на нём лёгкая кольчуга поверх кожаной безрукавки, передвигаться было бы гораздо легче. Однако, обычай требовал соблюдения дресс-кода, поэтому на рыцаре было полное тяжеловесное облачение из лат и шлема с забралом. Да ещё и меч в ножнах напоминал, что это не прогулка на лоне природы, а суровая необходимость по выполнению ответственной миссии спасения.
Дубовая роща встретила прохладой, и быстро сменилась лесным пейзажем. Вороной конь сэра Эдварда неспешно ступал по вытоптанной путниками тропе. Густая тень высоких крон была весьма кстати, а то рыцарь уже давно ощущал некий дискомфорт от перегрева кучи металла, что была навешана на нём. По дороге встречались кусты ежевики и терновника, зеленела трава с россыпью лесных цветов, но сэр Эдвард мечтал о реке. Фляга опустела давно, и жажда мучила уже добрых полтора часа. Однако, до реки нужно было потерпеть, пока лес не закончится.
– Рыцарь должен быть терпелив и вынослив! – повторял, как заклинание, сэр Эдвард, мечтая совсем не о принцессе, а о глотке воды.
Тропинка, сжалившись, вывела за пределы леса. Сэр Эдвард даже увидел далеко впереди ту самую башню, где томилась принцесса. Но долгожданная река затмила мысли, и, спешившись, рыцарь наконец-то сбросил шлем. Сэр Эвард наклонился к воде. Прохладная, сбегающая с гор со снежными вершинами, вода показалась сэру Эдварду самым вкусным напитком на свете. Он пил, пока не почувствовал, что ещё немного – и лопнет.
– Ну-ну! Очередной соискатель! Папане в кузнеце опять железо будет! На кованый подсвечник, пожалуй, хватит! – раздался оценивающе-прикидывающий голос сзади.
Сэр Эвард от неожиданности поперхнулся водой, и закашлялся. Тут же по спине услужливо стукнули пару раз, и кашель моментально прошёл.
– Лучше руки вверх поднимать, когда поперхнёшься, проходит мигом. Проверенный способ! – совет из-за спины заставил рыцаря обернуться, и протереть заслезившиеся от кашля глаза.
Тереть глаза в железных рукавицах было совсем неудобно. Но когда сэр Эдвард отнял их от глаз, то зрачки его увеличились, практически вдвое. Перед ним стояла настоящая дракониха! Почему-то на задних лапах, одетая в салатную тунику, и с толстой косой каштановых волос, перекинутой на плечо. Дракониха была одного роста с рыцарем, а изящный хвост был изогнут, и обвивал задние лапы.
Сэр Эдвард тут же схватился за меч, пытаясь молниеносно выдернуть его из ножен. Однако, внезапной атаки не вышло – рыцарь запнулся о корягу у воды, и грохнулся у ног драконихи всеми своими железными килограммами.
– Охохонюшки! И что вы, бедные, мучаетесь, столько лишнего на себе таскаете! – дракониха обеими передними лапами встряхнула рыцаря, и поставила на ноги.
– Ссспасибо… Традиции, понимаете ли… - сэр Эдвард оценил помощь дамы, и посчитал невежливым не поддержать разговор.
– Вы за принцессой, небось? – утвердительно качнула головой дракониха.
– Дда… - рыцарь чувствовал себя совершенно непонятно. Стоит тут, беседы ведёт, когда давно нужно было сразить порождение зла, спасти принцессу, и ускакать домой.
Но "порождение зла" уже нашла себе другой объект для общения. Она поглаживала вороного, ласково приговаривая:
– Хороший мой! Попей водички, травки поешь – она здесь вкууусная! Замаялся, поди, эту гору железа на себе тащить!
Вороной слушал внимательно, и не брыкался, как обычно бывало, если к нему подходил кто-то чужой. Он послушно попил воды из реки, радостно заржал, потёрся головой о плечо драконихи, и с довольным видом принялся объедать траву у реки.
Сэр Эдвард с удивлением разглядывал собеседницу. Несмотря на то, что она была практически чудовищем, смотреть на неё было сплошным удовольствием. Грациозность и величественная осанка составляли удивительную гармонию в драконьем теле, а глаза… Таких глаз сэр Эдвард никогда не видел! Глубокий карий взгляд светился такой добротой и участием, что рыцарь почувствовал себя весьма комфортно, и даже перестал хвататься за рукоять меча.
Он даже осмелился спросить:
– Как зовут э… леди?
– Леди не зовут, а только обзываются. Чудищем, ящерицей поганой, змеем подколодным. Обидно! Или вот дразнилки придумывают, динозавром называют. Ну вот скажите, сэр рыцарь, я похожа на Ти-Рэкса? Или на птеродактиля?
– Эээ… Ти-Рэкс? Ну что вы! – дипломатично ответил сэр Эдвард, и почувствовал себя совсем как на занятиях с профессором Корнелиусом. Тот тоже любил огорошить непонятными словами, и заставлял всё узнавать из книг.
– Ох, простите, что-то я разволновалась, и забыла правила хорошего тона! Рената, приятно познакомиться! – дракониха присела в реверансе.
– Эдвард. Э… сэр Эдвард! – рыцарь до сих пор не мог избавиться от лёгкого заикания. Ведь не каждый день приходится вести светскую беседу с драконихой!
– К принцессе туда! – Рената указала направление к башне. Только она недавно пообедала, спит сейчас, вероятно. Шутка ли – переварить поросёнка, котелок картошки с грибами и пару десятков цыплят табака.
– Поросёнка? – оторопело слушал сэр Эдвард. – Цыплят табака?
– Ну да, что же вы думаете, мы её голодом морить будем? Король для родной дочери ничего не жалеет, каждый день провиант присылает.
– Так дракону присылает! Чтобы принцессу не съел! – возмутился рыцарь.
– Эта принцесса сама дракона запросто съесть может, только косточки выплюнет, – вздохнула Рената. – Ну ладно, пора мне. Скоро принцесса проснётся, полдничать попросит, а у меня каша в печи со шкварками, и мясной пирог допекается. Пойду, пока не пригорело, а то заболталась что-то.
Рыцарь учтиво поклонился, и ещё долго смотрел вслед Ренате. Грациозной походкой проследовала она по тропинке к башне, и скрылась за деревьями.
Сэр Эдвард немного передохнул на берегу, приведя мысли в порядок. За это время вороной подкрепился травкой, и откладывать дальше встречу с принцессой было незачем. Рыцарь приладил шлем на место, взобрался на коня, и поскакал к высокой башне. Ворота была открыты. В них как раз папа-дракон втаскивал на деревянной тачке казанок с кашей, накрытый огромной тарелкой с пирогом. Как только дракон скрылся в воротах, оттуда понеслись вопли и непристойные ругательства. Это была принцесса! Она вопила так, что барабанные перепонки не выдерживали. Хотя, быть может, перепонки дракона были более стойкими, и он вышел из ворот, пошатываясь, с остатками табуретки на голове, и подтёками каши.
– Рената! Тащи торт со взбитыми сливками! Кашу не хочет, говорит – не королевская это еда! – пробасил дракон.
Из дверей домика у башни выбежала Рената с огромным тортом на керамическом блюде, и юркнула в ворота. В башне вроде бы стало тихо, слышался лишь звук, похожий на поросячье чавканье.
– Успокоилась, полдничает, – Рената повела папу-дракона в дом.
– Когда её уже спасут! Спасу от неё нет! А ещё принцесса! – ворчал дракон, облизывая остатки каши с лап.
Сэр Эдвард наблюдал всё это, выглядывая из-за толстого ствола дуба. Вороного он попросил стоять смирно, и верный конь застыл как изваяние до следующего приказа хозяина.
– Ну дела! Что-то мне совсем расхотелось спасть это… эту… – задумался рыцарь. – Нет! Я её спасу! Ренату! И папу-дракона! Не гоже им столько мучиться с этим… с этой…
И, издав победный клич, сэр Эдвард влетел в ворота башни. Какое-то время оттуда слышались визги и вопли, а также угрозы разъярённой принцессы. На крик прибежали папа-дракон с Ренатой, но из ворот башни уже показалась та самая тачка, на которой прибыл казанок с кашей.
