Никакого надзора, никаких чужих лиц. Только я и Лиззи. Чем не рай?
Наш дом был невысоким – три этажа красного кирпича и мансарда, но довольно длинным. Каждая квартира имела свой собственный вход и лестницу, в него ведущую. Помню, с каким восторгом я рассматривала завитушки на ее перилах. Зеленая дверь с осенним венком, милый коврик под дверью. Деревья, высаженные плотными рядами вдоль дорог. Красиво, уютно, дорого.
И пусть. Я устала бояться, устала считать потраченные Холдом деньги и не видела в этом смысла. Даже если он в дальнейшем выставит мне счет.
Я решила, что хочу жить повыше, и обустроилась под крышей. Спальня Лиззи была подо мной, на втором этаже кухня, а внизу что-то вроде гостиной.
И все это только для нас двоих. Господин маршал ни разу нас не проведал.
Поначалу я каждый раз дергалась, когда кто-то стучал к нам в дверь. Приходил посыльный, Кристос привозил нам продукты, заглядывали знакомиться соседи. В основном скучающие пожилые пары. Жильцы помоложе были заняты на работе, а наших ровесников в этом районе и не было.
Я наотрез отказалась от предложения дворецкого взять к нам кухарку и готовила сама. Во-первых, так я могла хоть немного сократить траты Холдов, во-вторых, мне было несложно, и в-третьих, несмотря на все уговоры Лиззи, дружбу с Никки (за лето мы стали действительно близки, во всяком случае, я так точно считала его другом) и любовь Дианы, я все время чувствовала зыбкость своего положения. Как будто я влезла в чужие туфли, натянула платье не по размеру и жду, когда явится с претензиями их настоящая хозяйка.
Явится, выгонит на улицу, а я останусь без средств к существованию и крыши над головой. Изнеженное, разбалованное чужими деньгами создание.
Нет уж, никаких кухарок. Никаких слуг. Я и ванную вымою, и в прачечную схожу, и с супом как-нибудь справлюсь.
Занятия Элизабет начинались раньше моих. Целую неделю я провожала и встречала ее из университета, а потому успела познакомиться с ее сокурсниками. Приятные молодые люди и ни одной девушки. Лиззи с первого дня стала королевой группы, да и всего курса, потому что остальные женщины были или намного старше – опытные врачи, за обучение которых платила империя, или существенно беднее Элизабет.
Кто же будет ухаживать за нищей студенткой, если есть более перспективный вариант?
Впрочем, королеве было некогда властвовать. Лекций было так много, что уже к концу первой недели Лиззи засыпала над учебником и с ним же завтракала.
Среди юристов девушки были. Видимо, жена-юрист престижнее жены-врача. Я излишне саркастична. Здесь училась не только аристократия, но и подающие надежды простые молодые имперцы. После окончания университета они обязаны были отработать стоимость обучения в государственных структурах или же вернуть в казну двойную сумму.
Даже не знаю, что лучше. Замуж за того, на кого укажут, или такое экономическое рабство.
В моей группе числилось пять девушек, включая меня, и пятнадцать мужчин. Как я узнала позднее, все девушки пришли вместе со мной, сразу на третий курс. Первые два года обучения юноши провели исключительно в мужской компании. Наверное, именно поэтому в аудитории, в которой происходило наше знакомство, царила атмосфера возбужденного веселья.
Будущие юристы шутили, смеялись, говорили комплименты и соревновались в остроумии. Молодые, симпатичные, нормальные люди! Господи, какое счастье!
– Алиана, не хочешь выйти? – шепотом спросила меня новая знакомая.
Сюзанна, или просто Сюзи, как и я, закончила колледж, только она училась в столице. Бойкая южанка, дочь какого-то чиновника, я не запомнила. Я уже со столькими познакомилась, что даже имена-то помнила не всех.
– А не опоздаем?
– Нет, у нас еще пятнадцать минут.
Я кивнула, и под веселое улюлюканье мы вышли в коридор.
Все девушки покинули аудиторию и стайкой двинулись в туалет.
Это было очень смешно и очень глупо, но все мы, выпускницы закрытых женских пансионов, не были привычны к такому вниманию.
Мы хохотали у зеркала, поправляли прически и тут же перемывали косточки оставшимся в классе мужчинам. Простая и очень приятная математика говорила, что на каждую из нас приходится по три кавалера. Это после стольких лет фактически монастыря!
– Правильно я решила учиться дальше! – громко сказала Сюзи.
– И я! – подхватили остальные.
– А кто-нибудь вообще планирует работать юристом? – хихикнула я.
– Я планирую, – улыбнулась мне одна из девушек. Ава, кажется. – У нас семейное дело.
– Здорово. – Я немного ей позавидовала.
– Если бы вы только знали, чего мне стоило уговорить отца… – печально вздохнула она. – Но дело даже не в уговорах. Меня бы не отправили учиться, если бы не маршал. Вы ведь знаете, его дочь поступила на врача!
– Не может быть! – не поверила Сюзи.
– Жаль, не получится с ней познакомиться.
Одна из девушек вышла из закрытой кабинки и включила кран. Я неоднократно ловила на себе ее заинтересованный взгляд, вот и сейчас она внимательно смотрела на меня через зеркало.
Ее имя я, к сожалению, не запомнила.
– Я видела младшую госпожу Холд на Весеннем балу, – сказала она.
– Ольга, ты была на Весеннем балу? – Ава поправила темные локоны. – И как? Тебе понравилось?
– Увлекательно, – снова она бросила на меня взгляд из-под ресниц.
– Очень, – со смешком подтвердила я.
Не рыдать же мне теперь оттого, что я буду учиться со свидетельницей своего позора? Пусть сплетничает. Да только вряд ли кто-то из девиц захочет портить отношения с воспитанницей Холда.
И как же плохо, что без этого имени я ничего не стою…
– Ну вот, все были на балу, – печально вздохнула Сюзи.
– Не все, – вставила пятая из нас. Зоуи, такое забавное имя. Его я запомнила.
– Пойдемте уже, а то придет куратор и решит, что наши юристы испугали прекрасных дам. – Я задвигала бровями.
– А так, в общем-то, и было, – хихикнула Ольга и подхватила меня под локоть.
– Это ведь ты танцевала с Александром? – шепотом спросила меня она.
– Я, – улыбнулась ей.
– Хочу посмотреть на их лица. – Девушка лукаво покосилась на однокурсниц впереди. – Они ведь еще не знают, что уже знакомы с одной из Холдов.
Куратор называл каждого из нас полным именем и просил встать, чтобы запомнили другие. Я в его списке числилась одной из первых.
– Вот так фамилия, – присвистнул симпатичный темноглазый студент, оглядывая меня с ног до головы.
Я пожала плечами и села на свое место.
– Совпадение правда забавное, – шепнула мне Сюзи на ушко.
– Алиана непременно передаст ваши восторги насчет ее фамилии опекуну, господин Дарем, – попытался утихомирить студента куратор.
Но Дарем, наоборот, развеселился еще больше и мне подмигнул.
Где же я могла слышать эту фамилию?
– А кто у нас опекун? – широко улыбнулся молодой мужчина.
Очень симпатичный молодой мужчина.
– Господин Холд, разумеется, – хлопнул его сокурсник по плечу.
– Именно. Господин Николас Холд, – с явным удовольствием громко сказала Ольга.
Шило в мешке не утаить, обсудят и привыкнут. Здесь за каждым если не титул, то состояние. А за мной – лишь чужое имя. Тоже мне достижение.
Так и случилось. Подумаешь, воспитанница Холда. Теодор Дарем, например, был сыном министра экономики и финансов, господина Теодора. Не только у Холдов отец и сын делили одно имя на двоих.
У госпожи Кэтрин был необычайно привлекательный пасынок почти одного с ней возраста.
Совпадения, действительно, имели место быть.
Первый месяц осени пролетел как один день. Лекции, столовая, веселая компания за длинным столом. Девочки, мальчики. Профессора. Столько новых лиц…
Я действительно почти не вспоминала господина Холда. Не видела больше ничего необычного и чувствовала себя совершенно здоровой и физически, и морально, а главное, счастливой.
Счастливому человеку улыбается мир. И я улыбалась ему в ответ.
Как-то вечером Лиззи задержалась дольше, чем обычно. Я давно уже отужинала без нее, но ждала подругу внизу, чтобы встретить, накормить и уложить. Как приличная жена, честное слово.
Да. Ей приходилось нелегко. Не то чтобы легко было мне, но я-то хотя бы сэкономила два курса, а вот с медиками такой фокус не прошел. И уже на первом году обучения такие нагрузки.
Наконец в двери заворочался ключ. Абсолютно белая Элизабет вошла в квартиру, за спиной ее стояли двое таких же белых провожатых. Виктор и Габриэль. Самые благодарные ценители моей стряпни.
– Господи, что стряслось? – охнула я.
– Ничего, – деревянным голосом ответила Лиззи. – Мы сегодня изучали труп.
Мальчики за ее спиной слаженно кивнули.
– Как насчет пирожных?
– С удовольствием, – радостно согласились все трое.
– Хорошо, что я выбрала юриспруденцию, – буркнула я себе под нос, а Элизабет громко расхохоталась.
Осень выдалась теплой и солнечной. Такой же солнечной была моя студенческая жизнь. Параллельный мир за высокой оградой университета. Мир, где военные конфликты были всего-то темами многочисленных лекций, где источником новостей были студенческие газеты, а единственной существенной угрозой – предстоящая сессия.
У нас с Лиззи не было телевизора, да и времени его смотреть, в общем-то, тоже. Я была излишне оптимистична, уже к концу первого месяца обучения стало очевидно: будущим юристам тоже придется несладко. Нас завалили информацией, мы часами просиживали в библиотеке, чтобы найти материал для очередного реферата, и ничего не успевали.
Мы ошиблись с девчонками – хоть и был в нашей группе численный перевес мужчин, не приходилось на нас и по одному холостяку. Большая часть юношей была помолвлена. Ко всеобщему огорчению.
Теодор, или Тедди (он так забавно морщился на это обращение, что я всякий раз называла его именно так; это даже стало сродни игре под названием «поддразни Теодора»), тоже был помолвлен. С милейшей девочкой десяти лет. Однако это не мешало нашему общению.
Группа наша разбилась на две компании. Мальчики, и девочки и Теодор. Ох и завидовали ему ребята, но к нам почему-то не подходили. Первые два месяца. Потом к нам присоединился молодой господин Герд, а за ним еще двое мальчишек. Итого нас стало девять. Кавалера не хватало, но на что-то, кроме учебы, у нас не было сил.
Да и желание закрутить роман у меня куда-то пропало.
Господин маршал снова почти полностью исчез из моей жизни. Я даже газеты старалась не читать, чтобы ненароком не увидеть его портрет, и это отлично помогло. Я почти о нем не вспоминала.
Почти.
Это была суббота. Этот день мы обычно проводили в библиотеке, вот и сейчас вся наша компания, обложившись учебниками, выписывала что-то необыкновенно важное из истории государства и права на бумажные листы.
И вдруг библиотекарь погнала нас на выход.
– Ничего не знаю, у меня парад! – заявила женщина, поправляя кокетливый розовый шарфик.
Тедди хлопнул себя по лбу.
– Точно! Сегодня же День имперской армии.
– Именно, молодые люди, – важно кивнула женщина.
Мы вздохнули, но покинули здание.
Встали у высоких колонн, не зная, чем теперь себя занять, а потом Герд предложил:
– На парад или кофейку?
– Кофейку! Парад! – Мнения разделились.
Мы расхохотались.
– Я не хочу на парад, – честно сказала я, словно наяву увидев красный мундир господина Холда.
От одной этой картинки у меня помутилось в глазах. Странная реакция. Слишком уж сильная. Мы ведь столько не виделись…
И лучше бы не видеться.
Нет уж, не надо мне парадов. Господин маршал, конечно, вряд ли заметит меня в толпе, но я его не заметить не смогу.
– Еще бы, – хмыкнул Тедди. – Насмотрелась небось. Я с тобой.
Мы перешли мост и разделились. Наша патриотически настроенная часть пошла в сторону дворца, а мы нырнули на одну из узких улочек, чтобы вскоре выйти на не менее живописную Соборную площадь к любимому у студентов кафе.
Не всех, конечно, только обеспеченных.
Здесь почти не было людей и совсем не было машин. Центр города перекрыли к празднику. Как мы не заметили этого утром?
Настоящие заучки!
С кряжистого дуба упал желудь, и я задержалась, чтобы его поднять.
Как там, в моем лесу? Как давно я не видела снов об Эдинбурге…
Подняла крохотную веточку. Два желудя. Сдвоенные шляпки, пузатые бока. Улыбнулась, а потом заметила, что стою одна прямо у пешеходного перехода.
В руках моих была папка с рефератом. На противоположной стороне улицы – наша компания. Ольга помахала мне рукой, Тедди громко крикнул мое имя. Я показала им желудь, ребята расхохотались. Бросила свою находку на землю и подняла папку над головой наподобие транспаранта.
Белые, которые какое-то время назад куда-то пропали, недавно вернулись вновь и агитировали народ примерно таким образом. Я как-то раз видела их из окон нашего корпуса. Потом их разогнали, конечно.
Сюзи прыснула и зажала руками рот, а я ступила на проезжую часть. Из-за угла выехал длинный темный автомобиль, и я сделала шаг назад, давая ему проехать.
Никаких причин для того, чтобы нервничать. То же солнце, та же улица, тот же все еще теплый осенний день. Но сердце стучало сильней и сильней, а потом рухнуло куда-то вниз.
«Мало ли черных автомобилей в столице! – уговаривала я себя. – Холд не интересовался тобой почти пять месяцев, что могло измениться?»
Ничего.
Совпадение? Воображение? Гормональная буря, черт возьми! С чего я вообще взяла, что в машине едет именно он?
Автомобиль сбросил скорость, и я увидела свое перепуганное лицо в отражении темного окна.
Это не юрист, а какой-то цыпленок. Улыбнулась такому сравнению, выдохнула, провожая глазами уезжающее авто. Расправила плечи, побежала к ребятам.
Звук, похожий на хлопок закрывающейся автомобильной двери. Показалось! Шаг вперед.
– Госпожа Алиана! – окликнул меня знакомый голос.
Я обернулась. Водитель Холдов оказался неожиданно близко и взял меня под руку.
– Вас ждет господин маршал, – сказал мне мужчина, разворачивая к машине, подвел к ней и открыл передо мной заднюю дверь.
Я повернула голову и беспомощно посмотрела на Теодора. Он что-то крикнул, но я ничего не слышала. Я и видела-то с трудом. Села в салон, каждой клеточкой тела ощущая Николаса-старшего, и подняла на него глаза.
Сердце пропустило удар.
Как же я была права…
Не стоило мне его видеть! Буря никуда не делась, стало только хуже. В тысячу раз.
Снова хлопнула дверь. Кажется, водитель вернулся в салон. Я не видела. То ли была закрыта перегородка, то ли сейчас я в принципе не могла видеть ничего и никого, кроме старшего Холда.
Я не поздоровалась, и он не сказал ни единого слова. Только смотрел на мое лицо, обжигая взглядом.
А я смотрела на него.
Говорят, неискушенной девушке сложно понять чужое желание. Ложь. Я чувствовала его, как свое. Или оно и было моим?
Темная, разрушительная страсть. Острая. Опасная.
Нас разделяла пара десятков сантиметров кожаного дивана, открытая коробка с небрежно брошенным сверху угловатым наградным знаком да, пожалуй, мой реферат, в который я вцепилась изо всех сил.
Одно движение – одно касание, что будет за ним?
Господин Николас протянул в мою сторону руку, а затем опустил. Не глядя нашел чей-то будущий орден и медленно сжал в ладони.
Мне не хватало воздуха, сбилось дыхание. Я закрыла глаза, чтобы спрятаться от него и себя, но лишь сильнее проваливалась в эти ощущения. Вот взгляд его на моих щеках, вот ласкает губы, вот опустился ниже, к закрытой волосами шее, и я повела головой, откидывая ее назад и открываясь этому взгляду.
Наш дом был невысоким – три этажа красного кирпича и мансарда, но довольно длинным. Каждая квартира имела свой собственный вход и лестницу, в него ведущую. Помню, с каким восторгом я рассматривала завитушки на ее перилах. Зеленая дверь с осенним венком, милый коврик под дверью. Деревья, высаженные плотными рядами вдоль дорог. Красиво, уютно, дорого.
И пусть. Я устала бояться, устала считать потраченные Холдом деньги и не видела в этом смысла. Даже если он в дальнейшем выставит мне счет.
Я решила, что хочу жить повыше, и обустроилась под крышей. Спальня Лиззи была подо мной, на втором этаже кухня, а внизу что-то вроде гостиной.
И все это только для нас двоих. Господин маршал ни разу нас не проведал.
Поначалу я каждый раз дергалась, когда кто-то стучал к нам в дверь. Приходил посыльный, Кристос привозил нам продукты, заглядывали знакомиться соседи. В основном скучающие пожилые пары. Жильцы помоложе были заняты на работе, а наших ровесников в этом районе и не было.
Я наотрез отказалась от предложения дворецкого взять к нам кухарку и готовила сама. Во-первых, так я могла хоть немного сократить траты Холдов, во-вторых, мне было несложно, и в-третьих, несмотря на все уговоры Лиззи, дружбу с Никки (за лето мы стали действительно близки, во всяком случае, я так точно считала его другом) и любовь Дианы, я все время чувствовала зыбкость своего положения. Как будто я влезла в чужие туфли, натянула платье не по размеру и жду, когда явится с претензиями их настоящая хозяйка.
Явится, выгонит на улицу, а я останусь без средств к существованию и крыши над головой. Изнеженное, разбалованное чужими деньгами создание.
Нет уж, никаких кухарок. Никаких слуг. Я и ванную вымою, и в прачечную схожу, и с супом как-нибудь справлюсь.
Занятия Элизабет начинались раньше моих. Целую неделю я провожала и встречала ее из университета, а потому успела познакомиться с ее сокурсниками. Приятные молодые люди и ни одной девушки. Лиззи с первого дня стала королевой группы, да и всего курса, потому что остальные женщины были или намного старше – опытные врачи, за обучение которых платила империя, или существенно беднее Элизабет.
Кто же будет ухаживать за нищей студенткой, если есть более перспективный вариант?
Впрочем, королеве было некогда властвовать. Лекций было так много, что уже к концу первой недели Лиззи засыпала над учебником и с ним же завтракала.
Среди юристов девушки были. Видимо, жена-юрист престижнее жены-врача. Я излишне саркастична. Здесь училась не только аристократия, но и подающие надежды простые молодые имперцы. После окончания университета они обязаны были отработать стоимость обучения в государственных структурах или же вернуть в казну двойную сумму.
Даже не знаю, что лучше. Замуж за того, на кого укажут, или такое экономическое рабство.
В моей группе числилось пять девушек, включая меня, и пятнадцать мужчин. Как я узнала позднее, все девушки пришли вместе со мной, сразу на третий курс. Первые два года обучения юноши провели исключительно в мужской компании. Наверное, именно поэтому в аудитории, в которой происходило наше знакомство, царила атмосфера возбужденного веселья.
Будущие юристы шутили, смеялись, говорили комплименты и соревновались в остроумии. Молодые, симпатичные, нормальные люди! Господи, какое счастье!
– Алиана, не хочешь выйти? – шепотом спросила меня новая знакомая.
Сюзанна, или просто Сюзи, как и я, закончила колледж, только она училась в столице. Бойкая южанка, дочь какого-то чиновника, я не запомнила. Я уже со столькими познакомилась, что даже имена-то помнила не всех.
– А не опоздаем?
– Нет, у нас еще пятнадцать минут.
Я кивнула, и под веселое улюлюканье мы вышли в коридор.
Все девушки покинули аудиторию и стайкой двинулись в туалет.
Это было очень смешно и очень глупо, но все мы, выпускницы закрытых женских пансионов, не были привычны к такому вниманию.
Мы хохотали у зеркала, поправляли прически и тут же перемывали косточки оставшимся в классе мужчинам. Простая и очень приятная математика говорила, что на каждую из нас приходится по три кавалера. Это после стольких лет фактически монастыря!
– Правильно я решила учиться дальше! – громко сказала Сюзи.
– И я! – подхватили остальные.
– А кто-нибудь вообще планирует работать юристом? – хихикнула я.
– Я планирую, – улыбнулась мне одна из девушек. Ава, кажется. – У нас семейное дело.
– Здорово. – Я немного ей позавидовала.
– Если бы вы только знали, чего мне стоило уговорить отца… – печально вздохнула она. – Но дело даже не в уговорах. Меня бы не отправили учиться, если бы не маршал. Вы ведь знаете, его дочь поступила на врача!
– Не может быть! – не поверила Сюзи.
– Жаль, не получится с ней познакомиться.
Одна из девушек вышла из закрытой кабинки и включила кран. Я неоднократно ловила на себе ее заинтересованный взгляд, вот и сейчас она внимательно смотрела на меня через зеркало.
Ее имя я, к сожалению, не запомнила.
– Я видела младшую госпожу Холд на Весеннем балу, – сказала она.
– Ольга, ты была на Весеннем балу? – Ава поправила темные локоны. – И как? Тебе понравилось?
– Увлекательно, – снова она бросила на меня взгляд из-под ресниц.
– Очень, – со смешком подтвердила я.
Не рыдать же мне теперь оттого, что я буду учиться со свидетельницей своего позора? Пусть сплетничает. Да только вряд ли кто-то из девиц захочет портить отношения с воспитанницей Холда.
И как же плохо, что без этого имени я ничего не стою…
– Ну вот, все были на балу, – печально вздохнула Сюзи.
– Не все, – вставила пятая из нас. Зоуи, такое забавное имя. Его я запомнила.
– Пойдемте уже, а то придет куратор и решит, что наши юристы испугали прекрасных дам. – Я задвигала бровями.
– А так, в общем-то, и было, – хихикнула Ольга и подхватила меня под локоть.
– Это ведь ты танцевала с Александром? – шепотом спросила меня она.
– Я, – улыбнулась ей.
– Хочу посмотреть на их лица. – Девушка лукаво покосилась на однокурсниц впереди. – Они ведь еще не знают, что уже знакомы с одной из Холдов.
Куратор называл каждого из нас полным именем и просил встать, чтобы запомнили другие. Я в его списке числилась одной из первых.
– Вот так фамилия, – присвистнул симпатичный темноглазый студент, оглядывая меня с ног до головы.
Я пожала плечами и села на свое место.
– Совпадение правда забавное, – шепнула мне Сюзи на ушко.
– Алиана непременно передаст ваши восторги насчет ее фамилии опекуну, господин Дарем, – попытался утихомирить студента куратор.
Но Дарем, наоборот, развеселился еще больше и мне подмигнул.
Где же я могла слышать эту фамилию?
– А кто у нас опекун? – широко улыбнулся молодой мужчина.
Очень симпатичный молодой мужчина.
– Господин Холд, разумеется, – хлопнул его сокурсник по плечу.
– Именно. Господин Николас Холд, – с явным удовольствием громко сказала Ольга.
Шило в мешке не утаить, обсудят и привыкнут. Здесь за каждым если не титул, то состояние. А за мной – лишь чужое имя. Тоже мне достижение.
Так и случилось. Подумаешь, воспитанница Холда. Теодор Дарем, например, был сыном министра экономики и финансов, господина Теодора. Не только у Холдов отец и сын делили одно имя на двоих.
У госпожи Кэтрин был необычайно привлекательный пасынок почти одного с ней возраста.
Совпадения, действительно, имели место быть.
Первый месяц осени пролетел как один день. Лекции, столовая, веселая компания за длинным столом. Девочки, мальчики. Профессора. Столько новых лиц…
Я действительно почти не вспоминала господина Холда. Не видела больше ничего необычного и чувствовала себя совершенно здоровой и физически, и морально, а главное, счастливой.
Счастливому человеку улыбается мир. И я улыбалась ему в ответ.
Как-то вечером Лиззи задержалась дольше, чем обычно. Я давно уже отужинала без нее, но ждала подругу внизу, чтобы встретить, накормить и уложить. Как приличная жена, честное слово.
Да. Ей приходилось нелегко. Не то чтобы легко было мне, но я-то хотя бы сэкономила два курса, а вот с медиками такой фокус не прошел. И уже на первом году обучения такие нагрузки.
Наконец в двери заворочался ключ. Абсолютно белая Элизабет вошла в квартиру, за спиной ее стояли двое таких же белых провожатых. Виктор и Габриэль. Самые благодарные ценители моей стряпни.
– Господи, что стряслось? – охнула я.
– Ничего, – деревянным голосом ответила Лиззи. – Мы сегодня изучали труп.
Мальчики за ее спиной слаженно кивнули.
– Как насчет пирожных?
– С удовольствием, – радостно согласились все трое.
– Хорошо, что я выбрала юриспруденцию, – буркнула я себе под нос, а Элизабет громко расхохоталась.
Осень выдалась теплой и солнечной. Такой же солнечной была моя студенческая жизнь. Параллельный мир за высокой оградой университета. Мир, где военные конфликты были всего-то темами многочисленных лекций, где источником новостей были студенческие газеты, а единственной существенной угрозой – предстоящая сессия.
У нас с Лиззи не было телевизора, да и времени его смотреть, в общем-то, тоже. Я была излишне оптимистична, уже к концу первого месяца обучения стало очевидно: будущим юристам тоже придется несладко. Нас завалили информацией, мы часами просиживали в библиотеке, чтобы найти материал для очередного реферата, и ничего не успевали.
Мы ошиблись с девчонками – хоть и был в нашей группе численный перевес мужчин, не приходилось на нас и по одному холостяку. Большая часть юношей была помолвлена. Ко всеобщему огорчению.
Теодор, или Тедди (он так забавно морщился на это обращение, что я всякий раз называла его именно так; это даже стало сродни игре под названием «поддразни Теодора»), тоже был помолвлен. С милейшей девочкой десяти лет. Однако это не мешало нашему общению.
Группа наша разбилась на две компании. Мальчики, и девочки и Теодор. Ох и завидовали ему ребята, но к нам почему-то не подходили. Первые два месяца. Потом к нам присоединился молодой господин Герд, а за ним еще двое мальчишек. Итого нас стало девять. Кавалера не хватало, но на что-то, кроме учебы, у нас не было сил.
Да и желание закрутить роман у меня куда-то пропало.
Господин маршал снова почти полностью исчез из моей жизни. Я даже газеты старалась не читать, чтобы ненароком не увидеть его портрет, и это отлично помогло. Я почти о нем не вспоминала.
Почти.
Это была суббота. Этот день мы обычно проводили в библиотеке, вот и сейчас вся наша компания, обложившись учебниками, выписывала что-то необыкновенно важное из истории государства и права на бумажные листы.
И вдруг библиотекарь погнала нас на выход.
– Ничего не знаю, у меня парад! – заявила женщина, поправляя кокетливый розовый шарфик.
Тедди хлопнул себя по лбу.
– Точно! Сегодня же День имперской армии.
– Именно, молодые люди, – важно кивнула женщина.
Мы вздохнули, но покинули здание.
Встали у высоких колонн, не зная, чем теперь себя занять, а потом Герд предложил:
– На парад или кофейку?
– Кофейку! Парад! – Мнения разделились.
Мы расхохотались.
– Я не хочу на парад, – честно сказала я, словно наяву увидев красный мундир господина Холда.
От одной этой картинки у меня помутилось в глазах. Странная реакция. Слишком уж сильная. Мы ведь столько не виделись…
И лучше бы не видеться.
Нет уж, не надо мне парадов. Господин маршал, конечно, вряд ли заметит меня в толпе, но я его не заметить не смогу.
– Еще бы, – хмыкнул Тедди. – Насмотрелась небось. Я с тобой.
Мы перешли мост и разделились. Наша патриотически настроенная часть пошла в сторону дворца, а мы нырнули на одну из узких улочек, чтобы вскоре выйти на не менее живописную Соборную площадь к любимому у студентов кафе.
Не всех, конечно, только обеспеченных.
Здесь почти не было людей и совсем не было машин. Центр города перекрыли к празднику. Как мы не заметили этого утром?
Настоящие заучки!
С кряжистого дуба упал желудь, и я задержалась, чтобы его поднять.
Как там, в моем лесу? Как давно я не видела снов об Эдинбурге…
Подняла крохотную веточку. Два желудя. Сдвоенные шляпки, пузатые бока. Улыбнулась, а потом заметила, что стою одна прямо у пешеходного перехода.
В руках моих была папка с рефератом. На противоположной стороне улицы – наша компания. Ольга помахала мне рукой, Тедди громко крикнул мое имя. Я показала им желудь, ребята расхохотались. Бросила свою находку на землю и подняла папку над головой наподобие транспаранта.
Белые, которые какое-то время назад куда-то пропали, недавно вернулись вновь и агитировали народ примерно таким образом. Я как-то раз видела их из окон нашего корпуса. Потом их разогнали, конечно.
Сюзи прыснула и зажала руками рот, а я ступила на проезжую часть. Из-за угла выехал длинный темный автомобиль, и я сделала шаг назад, давая ему проехать.
Никаких причин для того, чтобы нервничать. То же солнце, та же улица, тот же все еще теплый осенний день. Но сердце стучало сильней и сильней, а потом рухнуло куда-то вниз.
«Мало ли черных автомобилей в столице! – уговаривала я себя. – Холд не интересовался тобой почти пять месяцев, что могло измениться?»
Ничего.
Совпадение? Воображение? Гормональная буря, черт возьми! С чего я вообще взяла, что в машине едет именно он?
Автомобиль сбросил скорость, и я увидела свое перепуганное лицо в отражении темного окна.
Это не юрист, а какой-то цыпленок. Улыбнулась такому сравнению, выдохнула, провожая глазами уезжающее авто. Расправила плечи, побежала к ребятам.
Звук, похожий на хлопок закрывающейся автомобильной двери. Показалось! Шаг вперед.
– Госпожа Алиана! – окликнул меня знакомый голос.
Я обернулась. Водитель Холдов оказался неожиданно близко и взял меня под руку.
– Вас ждет господин маршал, – сказал мне мужчина, разворачивая к машине, подвел к ней и открыл передо мной заднюю дверь.
Я повернула голову и беспомощно посмотрела на Теодора. Он что-то крикнул, но я ничего не слышала. Я и видела-то с трудом. Села в салон, каждой клеточкой тела ощущая Николаса-старшего, и подняла на него глаза.
Сердце пропустило удар.
Как же я была права…
Не стоило мне его видеть! Буря никуда не делась, стало только хуже. В тысячу раз.
Снова хлопнула дверь. Кажется, водитель вернулся в салон. Я не видела. То ли была закрыта перегородка, то ли сейчас я в принципе не могла видеть ничего и никого, кроме старшего Холда.
Я не поздоровалась, и он не сказал ни единого слова. Только смотрел на мое лицо, обжигая взглядом.
А я смотрела на него.
Говорят, неискушенной девушке сложно понять чужое желание. Ложь. Я чувствовала его, как свое. Или оно и было моим?
Темная, разрушительная страсть. Острая. Опасная.
Нас разделяла пара десятков сантиметров кожаного дивана, открытая коробка с небрежно брошенным сверху угловатым наградным знаком да, пожалуй, мой реферат, в который я вцепилась изо всех сил.
Одно движение – одно касание, что будет за ним?
Господин Николас протянул в мою сторону руку, а затем опустил. Не глядя нашел чей-то будущий орден и медленно сжал в ладони.
Мне не хватало воздуха, сбилось дыхание. Я закрыла глаза, чтобы спрятаться от него и себя, но лишь сильнее проваливалась в эти ощущения. Вот взгляд его на моих щеках, вот ласкает губы, вот опустился ниже, к закрытой волосами шее, и я повела головой, откидывая ее назад и открываясь этому взгляду.
