Тедди читал про себя, а затем выдавал короткие тезисы, и я в очередной раз поразилась остроте его ума. Аналитик от бога, почти как Никки. Только Николас не считал нужным надевать маски, а Теодор любил изображать легкомысленного весельчака.
– Хм, – выдал он.
– Хм? – переспросила я.
Господин Дарем давно ушел, и только дворецкий периодически заглядывал к нам в кабинет. Проверял, чем это мы заняты.
– Эдинбургскому лесу посвящен целый параграф. Интересуешься, госпожа Бонк?
– Еще как.
Тедди дал мне документ и задумчиво сказал:
– Я долго не мог понять: почему ты? Мало ли на свете красивых и умных девиц, зачем их удочерять? При живых родителях.
– Кажется, я не говорила, что мои родители живы? – Я погладила корешок и улыбнулась.
– Не говорила. – Он сложил руки на груди и вытянул ноги. – Я догадался.
– И сегодня ты понял?
– Понял, – подтвердил Теодор. – Читай.
И я прочла.
Самый большой лесной массив на материке, залежи природного газа и кладезь различных ресурсов. Территория, на которую претендуют сразу несколько государств, оказывается на особых условиях в составе империи до тех самых пор, пока на троне нынешний император. А дальше, а дальше будет новый договор. И договор этот должен быть заключен в присутствии Бонков.
– Интере-есно, – протянула я. – Договор заключен датой присоединения нас к империи и заверен подписью моего деда.
– Ты очень симпатичный ключик от сейфа с больши-ими деньгами.
Как бы я сама относилась к курице, способной принести мне корзину золотых яиц? Заботилась бы? Оберегала?
Однозначно.
Перед глазами встало лицо господина Холда. Мягкая улыбка, вкрадчивый голос. Он, без сомнения, прекрасно понимает, как действует на меня.
Заворочалась внутри глухая злоба. Потянуло живот.
«Ключик от сейфа с большими деньгами» – какое емкое определение.
«И не только деньгами», – мерзко хихикнули у меня в голове.
В глазах потемнело, а потом меня выкинуло в серый мир. Пустой и холодный без огненной силы Холдов.
Я обхватила себя руками.
– Алиана? – Черно-белый Тедди коснулся моего плеча. – Ты в порядке?
Холодный, такой же холодный, как и мир вокруг.
– Холодно, – прошептала я.
– Холодно? – удивился он. – Подожди, разожгу камин и принесу тебе чая. – Тедди недовольно посмотрел на стол отца и добавил: – Только на звонок отвечу.
Я не слышала звонка, но кивнула, изо всех сил сдерживая дрожь. То, что я давно и полностью не в порядке, не подлежало сомнению. Незачем пугать этим Теодора.
«Просто дыши», – так говорил мне Никки.
Никки. Темные глаза, не раз в кошмарах служившие мне путеводной звездой.
Я медленно выдохнула.
Где ты сейчас? Еще летом я ругала тебя за упертость и нежелание отвечать, а теперь мечтаю оказаться рядом. Странно искать утешения у неразговорчивого подростка, но рядом с тобой меня не страшит даже безумие.
Отступило оно и в этот раз.
В комнате было тепло. Понимаю удивление Теодора. Я снова видела краски и даже слышала обрывки разговора приятеля с отцом, кажется.
– Да, отец. Я все понял. – Он положил трубку, внимательно на меня посмотрел.
– Что такое?
– Отец уже у Слоунов, – ответил Тедди. – Там он встретил господина Холда и в разговоре обмолвился о тебе.
Элизабет забыла предупредить охрану? Нет, я точно помню, она сделала это с утра.
– И что Холд? Недоволен? Запретил мне ходить к вам в гости?
– Нет. – Он улыбнулся. – Но был удивлен и велел передать, чтобы ты как можно скорее ехала домой, если хочешь увидеть брата. Он уже отправил за тобой машину.
Я вскочила с дивана. Как же так? Ральф говорил – в Рождество. Почему его отпустили на неделю раньше? Впрочем, какая разница? Хорошо, что отец Тедди напомнил обо мне Холду! Как обидно было бы разминуться.
– Женщины! – закатил Тедди глаза. – Имя вам беспечность. А задание? А чай, а камин?
Я вздохнула и передала ему блокнот.
– Прости. Но мы так редко видимся. Он курсант военной академии, и я вообще-то ждала его только в праздник. Даже странно, с чего бы это ему дали увольнение сегодня?
– Действительно, – рассмеялся Теодор. – С чего бы это? Но я совсем не удивлюсь, если завтра ты не узнаешь никого из своей охраны.
Дернула плечом. Да я их в принципе не узнаю.
– Холд ведь может парафировать новый договор как мой опекун, не так ли, Тедди?
– Я не знаю, как именно было оформлено опекунство, но маршал – высшая кровь, а ты – наследница Бонков. Поэтому, полагаю, да, может. И неважно, живы твои родители или нет.
– Тогда я действительно не понимаю…
Забрав меня, Холд фактически получил Эдинбург. Ему не нужно ничего у меня просить!
Почему меня отдали? Почему позволили уехать Ральфу? Что Холд предложил родителям, чем угрожал?
– Снеговичок?
– Да?
– Ты не там ищешь. Слишком сложно. Пошли, кое-что покажу. – Тедди подал мне руку и загадочно улыбнулся.
– Заинтриговал, – засмеялась я.
Еще один документ?
Мы вышли в холл, остановились у огромного зеркала.
– Посмотри на меня. – Он расправил плечи и задрал подбородок. – Что скажешь?
– Красавец! – не погрешила я против истины.
Невысокий, чуть выше меня, но очень приятный молодой мужчина. Правильные, немного женственные черты лица, обаятельная улыбка, короткие темные волосы с чуть красноватым отливом.
Я понимала Ольгу, неудивительно, что она влюбилась в младшего Дарема. Удивительно, что у меня он не вызывал никаких романтических чувств.
– Вот и я о чем, – довольно сказал Теодор. – Твой опекун просто ревнует.
«Спокойно. Просто дыши».
Я расхохоталась, шутливо ткнула его в плечо.
– И правильно делает! Разве перед тобой можно устоять? Нельзя!
Ты ведь хотела это услышать? Хотела, чтобы он подтвердил то, что ты и сама давно поняла?
Мрачное удовлетворение. Темная, будто чужая радость.
Я сложила губы трубочкой и громко сказала:
– Дай-ка я тебя поцелую!
Тедди смахнул с плеча несуществующую соринку и объявил:
– Только один раз! Держите себя в руках, юная госпожа.
Мимо нас прошел дворецкий Даремов, открыл входную дверь, а я громко чмокнула Теодора в подставленную щеку.
– Это, наверное, за мной, – с сожалением вздохнула.
– За тобой, – напрягся Тедди. – Добрый вечер, господин Холд.
– Добрый.
Спокойно? Просто дыши?
Кроваво-красный обжигающий кокон вокруг и довольная тьма, с наслаждением кутающаяся в эти объятия.
Я не успела вдохнуть.
Тедди что-то говорил Холду. Господин маршал весело смеялся. Низкий смех, отзывающийся сладкой тянущей болью внизу живота.
Сладкой?
Сжала зубы. Отвратительно. Я – отвратительна.
– Не могу сказать, что это доставляет мне удовольствие, но я обещал вашей мачехе. Ай-ай-ай, Теодор, зачем же вы кружите голову моей подопечной?
– Виноват, господин маршал. Исправлюсь.
– Надеюсь, вы передадите Кэтрин, что я был очень строг? – снисходительно улыбнулся нам Холд.
Если он и ревновал, то только в моем воображении.
– Несправедливо, – сказала я, удивляясь хриплым ноткам в собственном голосе.
– Несправедливо? – Господин Николас выгнул бровь.
Тяжелый, пристальный взгляд. Не ревнует, нет. Там нет места ревности. Только жажда.
«Еще не твой, но уже устал сопротивляться». Тьма довольно заурчала внутри.
Губы сами расползлись в улыбке.
– Конечно, несправедливо. Почему это Тедди кружит мне голову? Может быть, это я самым бесстыдным образом его совращаю?
Холд раскатисто рассмеялся. Дворецкий вынес мои вещи. Господин Николас забрал у него мой плащ, подошел ко мне и помог одеться.
– Тогда тебя и наказывать, Алиана, – спокойно сказал он и подал мне шарф, с видимым удовольствием наблюдая за моей реакцией на эти слова.
У меня задрожали руки.
– Ужас, – заметил Тедди. – Настоящее избиение младенцев!
– Да, это была моя роковая ошибка, – согласно кивнула я. – Вы правы, господин Николас. Во всем виноват Теодор.
– Умница, – ласково улыбнулся мне маршал, отошел, открыл входную дверь, впуская морозный воздух.
Мы с Тедди вышли следом.
С неба падал снег. Он мгновенно таял, достигая земли, но все же это был он. Я намеренно отстала от мужчин. Они посмеивались, я смотрела по сторонам.
Мне всегда нравилась зима. Что может быть красивее сияющего снега под бескрайним низким небом севера?
«Огонь Холда», – пришел в голову ответ, и я зло сорвала шарф, подставляя лицо холодному снегу.
Остынь, ключик. Неприятно, горько и немного тоскливо понимать, что ты всего-то крохотная ступень на чужом пути к величию.
Но очень отрезвляет.
– Алиана, простудишься, – покачал головой господин Николас и открыл мне дверцу автомобиля.
Я вернула шарф на место. Мужчины пожали друг другу руки. Теодор, ничуть не стесняясь, поцеловал меня в щеку.
– До понедельника! – сказал мне приятель.
– До понедельника, – ответила я и юркнула в машину.
Господин Холд захлопнул мою дверь. Я поздоровалась с водителем, маршал сел на место впереди. Я его даже в зеркале не видела.
Зря. Я была совершенно спокойна, да и ехать всего ничего. Или он решил, я на него наброшусь?
«Или боится не сдержаться сам».
Улыбнулась. Это не имеет значения. Гораздо важнее – результат.
Влюбленную женщину так легко использовать. Только я – не влюблена.
– Ты выбираешь правильных друзей, Алиана, – вдруг сказал Холд. – Даже я не смог бы найти кого-то более перспективного.
Он улыбался. Мне не нужно было видеть его лицо, чтобы это понять. Достаточно было слышать голос.
А в уголке его губ, я знала, лукаво пряталась небольшая морщинка.
Нет. Я не влюблена.
Я одержима.
– Благодарю, – ровно ответила я и уставилась в окно.
Дорогие кварталы столицы. Пустые улицы. Патруль.
Холд вышел первым и подал мне руку. Приняла помощь. Забрала ладонь и укуталась в шарф.
Болезнь диагностирована. Уже нечего бояться. Я шагнула к нашей лестнице.
– Алиана, – остановил меня Холд.
– Да? – Я обернулась на пороге.
– А попрощаться? – улыбнулся мужчина.
– Вы не зайдете? – удивилась я.
– Нет, не хочу вас смущать.
Какая деликатность! Зачем было забирать меня от Даремов? Тедди бы отлично справился с доставкой.
– Нет, мне есть чем заняться, – рассмеялся он, глядя на мое недоуменное лицо. – Юрий просит встречи с тобой, я хотел лично узнать твое мнение по этому вопросу.
– Юрий? – так вот оно что.
Ревность. Смешно. Тедди, как же ты ошибся.
– Зачем?
– Вот и я ответил ему примерно так же.
– У вас были для этого все полномочия. – Я улыбнулась, сняла шарф, повела головой, вызволяя волосы. – До свидания, господин Николас.
Он поправил ворот мундира и нервно дернул шеей.
– До скорой встречи, Алиана.
Я ступила на нашу лестницу, взялась за ледяные перила. Хлопнула дверца автомобиля. Зашуршали колеса. Нажала на наш звонок. Улыбающаяся Лиззи открыла мне дверь.
– А где Теодор? – удивилась она и выглянула на улицу.
– Уехал, у него встреча. – Я вошла в дом.
– Жаль. – Лиззи закрыла за мной дверь. – Ты поэтому так рано?
– Нет, – радостно улыбнулась я. – К нам сейчас приедет Ральф!
– Здорово! – воскликнула она. – Кристос как раз принес пирожных.
Я повесила плащ на вешалку в коридоре, сверху накинула шарф, чтобы немного просох. Сняла обувь и посмотрела на себя в зеркало.
Глаза казались черными, зрачки почти полностью закрыли радужку. В сочетании с белыми волосами смотрелось жутко. Хоть прямо сейчас в фильм ужасов.
Итак. Проблема известна. Осталось найти решение.
– Да, Ана? – дотронулась до моего плеча Элизабет. Требовательный взгляд подруги прямо намекал на то, что я пропустила мимо ушей какой-то вопрос.
– Извини, задумалась, что ты сказала?
– Я спросила, можешь ли ты сама заварить чай, пока я переоденусь? – У нее горели щеки.
– Конечно, – кивнула я.
Лиззи рысью бросилась в свою спальню. На ней было симпатичное шерстяное платье в мелкий цветочек, вполне подходящее для встречи гостей, но она зачем-то решила его сменить.
Из-за Ральфа? И этот румянец… Что-то мне это напоминает.
Что здесь удивительного, мой младший брат мало того, что был привлекателен, еще и обладал даром. Как тут не увлечься?
Я снова заглянула себе в глаза. Уже серые. Так гораздо лучше. Улыбнулась отражению.
Есть у моей проблемы решение. Я и сама это знаю. Новое чувство. Только почему-то нет никого, кто бы это чувство вызывал. И это было действительно странно.
Кроме Холда-старшего, существовал всего один мужчина, который смог вызвать во мне хоть какой-то интерес. И мужчиной этим был Александр.
Рассмеялась от этой мысли. Кто-то любит мальчиков помладше, кто-то ровесников, а я любитель выдержанных мужчин.
Да уж. Очень смешно.
Я поднялась на кухню, нагрела воду. Ополоснула чайник и бросила в него заварку. Залила кипятком. Простые действия успокаивали.
Мысли о господине маршале уже не тревожили так сильно. Его не было рядом, и ко мне медленно, но верно возвращалась способность думать.
Что хотел от меня Юрий? Что значит – узнать мое мнение по поводу нашей встречи? Какое может быть мнение, если речь идет о наследнике Александра и будущем императоре?
С другой стороны, если есть возможность, от власть имущих лучше бы держаться как можно дальше. Хватит с меня и Холда. Что мне скажет Юрий? Извинится, что повел меня в галерею? Александр уже щедро извинился передо мной в денежном эквиваленте. Станет спрашивать, не видела ли я чего подозрительного? Так и здесь ответ однозначный. Нет.
Я вдруг вспомнила его поцелуй. Даже если я нравлюсь ему как женщина, встреча не имеет смысла. Я недостаточно амбициозна, чтобы принимать ухаживания ради статуса любовницы наследника. И не только любовницы. Я и в невесты к нему не хочу. Жизнь во дворце. Упаси бог!
Клетка, которую ты вынужден делить со всем императорским двором. То ли дело Диана. У нее в поместье целый загон только для нее одной. Породистая кобыла, у которой уже забрали двух подросших жеребят.
«Их тебе не за что наказывать», – вспомнила ее слова и показное пренебрежение Холда.
– Скотина! – выругалась я.
«Тогда и наказывать придется тебя». Пунктик у него, что ли?
Как это чудовище вообще может нравиться?
Я достала бокал. Чай был с добавлением ягод, сладкий аромат так и манил сделать парочку глотков.
И почему мне совсем не нравится Юрий?
«Слаб», – отчетливо услышала я.
У меня дрогнула рука. Кипяток обжег пальцы.
– Черт! – Я зашипела и сунула ладонь под холодную воду.
Выглянула в окно. До комендантского часа оставалось несколько часов, но погода отбила у горожан всякое желание гулять. Почти никого. Соседка с собачкой. Патруль. Ральфа не было.
– Ну что, идет? – впорхнула на кухню Элизабет.
– Пока не видно, – печально вздохнула я и посмотрела на подругу.
Она сменила домашнее платье на прелестный ярко-голубой сарафан с открытыми плечами и длиной до колена. Распустила волосы, нанесла макияж. Хоть сейчас на прогулку. По набережной летнего курортного городка.
Мне даже смотреть на нее было зябко.
– Красивое платье. Но… тебе не холодно?
– Спасибо. – Лиззи покраснела. – Нет. Мне не холодно, и да. Мне очень нравится твой брат. – Она задрала подбородок. – И я не вижу в этом ничего плохого!
– На, выпей чаю. – Я сунула ей в руки горячую кружку. – Я и не думаю тебя осуждать.
Знала бы ты, кто нравится мне, подруга.
Мы прождали Ральфа до позднего вечера. Он так и не пришел, а Лиззи наутро свалилась с простудой. Все воскресенье она страшно переживала, что он застанет ее в таком неприглядном виде – со шмыгающим носом и красными глазами, но он не пришел и в этот день.
– Хм, – выдал он.
– Хм? – переспросила я.
Господин Дарем давно ушел, и только дворецкий периодически заглядывал к нам в кабинет. Проверял, чем это мы заняты.
– Эдинбургскому лесу посвящен целый параграф. Интересуешься, госпожа Бонк?
– Еще как.
Тедди дал мне документ и задумчиво сказал:
– Я долго не мог понять: почему ты? Мало ли на свете красивых и умных девиц, зачем их удочерять? При живых родителях.
– Кажется, я не говорила, что мои родители живы? – Я погладила корешок и улыбнулась.
– Не говорила. – Он сложил руки на груди и вытянул ноги. – Я догадался.
– И сегодня ты понял?
– Понял, – подтвердил Теодор. – Читай.
И я прочла.
Самый большой лесной массив на материке, залежи природного газа и кладезь различных ресурсов. Территория, на которую претендуют сразу несколько государств, оказывается на особых условиях в составе империи до тех самых пор, пока на троне нынешний император. А дальше, а дальше будет новый договор. И договор этот должен быть заключен в присутствии Бонков.
– Интере-есно, – протянула я. – Договор заключен датой присоединения нас к империи и заверен подписью моего деда.
– Ты очень симпатичный ключик от сейфа с больши-ими деньгами.
Как бы я сама относилась к курице, способной принести мне корзину золотых яиц? Заботилась бы? Оберегала?
Однозначно.
Перед глазами встало лицо господина Холда. Мягкая улыбка, вкрадчивый голос. Он, без сомнения, прекрасно понимает, как действует на меня.
Заворочалась внутри глухая злоба. Потянуло живот.
«Ключик от сейфа с большими деньгами» – какое емкое определение.
«И не только деньгами», – мерзко хихикнули у меня в голове.
В глазах потемнело, а потом меня выкинуло в серый мир. Пустой и холодный без огненной силы Холдов.
Я обхватила себя руками.
– Алиана? – Черно-белый Тедди коснулся моего плеча. – Ты в порядке?
Холодный, такой же холодный, как и мир вокруг.
– Холодно, – прошептала я.
– Холодно? – удивился он. – Подожди, разожгу камин и принесу тебе чая. – Тедди недовольно посмотрел на стол отца и добавил: – Только на звонок отвечу.
Я не слышала звонка, но кивнула, изо всех сил сдерживая дрожь. То, что я давно и полностью не в порядке, не подлежало сомнению. Незачем пугать этим Теодора.
«Просто дыши», – так говорил мне Никки.
Никки. Темные глаза, не раз в кошмарах служившие мне путеводной звездой.
Я медленно выдохнула.
Где ты сейчас? Еще летом я ругала тебя за упертость и нежелание отвечать, а теперь мечтаю оказаться рядом. Странно искать утешения у неразговорчивого подростка, но рядом с тобой меня не страшит даже безумие.
Отступило оно и в этот раз.
В комнате было тепло. Понимаю удивление Теодора. Я снова видела краски и даже слышала обрывки разговора приятеля с отцом, кажется.
– Да, отец. Я все понял. – Он положил трубку, внимательно на меня посмотрел.
– Что такое?
– Отец уже у Слоунов, – ответил Тедди. – Там он встретил господина Холда и в разговоре обмолвился о тебе.
Элизабет забыла предупредить охрану? Нет, я точно помню, она сделала это с утра.
– И что Холд? Недоволен? Запретил мне ходить к вам в гости?
– Нет. – Он улыбнулся. – Но был удивлен и велел передать, чтобы ты как можно скорее ехала домой, если хочешь увидеть брата. Он уже отправил за тобой машину.
Я вскочила с дивана. Как же так? Ральф говорил – в Рождество. Почему его отпустили на неделю раньше? Впрочем, какая разница? Хорошо, что отец Тедди напомнил обо мне Холду! Как обидно было бы разминуться.
– Женщины! – закатил Тедди глаза. – Имя вам беспечность. А задание? А чай, а камин?
Я вздохнула и передала ему блокнот.
– Прости. Но мы так редко видимся. Он курсант военной академии, и я вообще-то ждала его только в праздник. Даже странно, с чего бы это ему дали увольнение сегодня?
– Действительно, – рассмеялся Теодор. – С чего бы это? Но я совсем не удивлюсь, если завтра ты не узнаешь никого из своей охраны.
Дернула плечом. Да я их в принципе не узнаю.
– Холд ведь может парафировать новый договор как мой опекун, не так ли, Тедди?
– Я не знаю, как именно было оформлено опекунство, но маршал – высшая кровь, а ты – наследница Бонков. Поэтому, полагаю, да, может. И неважно, живы твои родители или нет.
– Тогда я действительно не понимаю…
Забрав меня, Холд фактически получил Эдинбург. Ему не нужно ничего у меня просить!
Почему меня отдали? Почему позволили уехать Ральфу? Что Холд предложил родителям, чем угрожал?
– Снеговичок?
– Да?
– Ты не там ищешь. Слишком сложно. Пошли, кое-что покажу. – Тедди подал мне руку и загадочно улыбнулся.
– Заинтриговал, – засмеялась я.
Еще один документ?
Мы вышли в холл, остановились у огромного зеркала.
– Посмотри на меня. – Он расправил плечи и задрал подбородок. – Что скажешь?
– Красавец! – не погрешила я против истины.
Невысокий, чуть выше меня, но очень приятный молодой мужчина. Правильные, немного женственные черты лица, обаятельная улыбка, короткие темные волосы с чуть красноватым отливом.
Я понимала Ольгу, неудивительно, что она влюбилась в младшего Дарема. Удивительно, что у меня он не вызывал никаких романтических чувств.
– Вот и я о чем, – довольно сказал Теодор. – Твой опекун просто ревнует.
«Спокойно. Просто дыши».
Я расхохоталась, шутливо ткнула его в плечо.
– И правильно делает! Разве перед тобой можно устоять? Нельзя!
Ты ведь хотела это услышать? Хотела, чтобы он подтвердил то, что ты и сама давно поняла?
Мрачное удовлетворение. Темная, будто чужая радость.
Я сложила губы трубочкой и громко сказала:
– Дай-ка я тебя поцелую!
Тедди смахнул с плеча несуществующую соринку и объявил:
– Только один раз! Держите себя в руках, юная госпожа.
Мимо нас прошел дворецкий Даремов, открыл входную дверь, а я громко чмокнула Теодора в подставленную щеку.
– Это, наверное, за мной, – с сожалением вздохнула.
– За тобой, – напрягся Тедди. – Добрый вечер, господин Холд.
– Добрый.
Спокойно? Просто дыши?
Кроваво-красный обжигающий кокон вокруг и довольная тьма, с наслаждением кутающаяся в эти объятия.
Я не успела вдохнуть.
Тедди что-то говорил Холду. Господин маршал весело смеялся. Низкий смех, отзывающийся сладкой тянущей болью внизу живота.
Сладкой?
Сжала зубы. Отвратительно. Я – отвратительна.
– Не могу сказать, что это доставляет мне удовольствие, но я обещал вашей мачехе. Ай-ай-ай, Теодор, зачем же вы кружите голову моей подопечной?
– Виноват, господин маршал. Исправлюсь.
– Надеюсь, вы передадите Кэтрин, что я был очень строг? – снисходительно улыбнулся нам Холд.
Если он и ревновал, то только в моем воображении.
Глава 20
– Несправедливо, – сказала я, удивляясь хриплым ноткам в собственном голосе.
– Несправедливо? – Господин Николас выгнул бровь.
Тяжелый, пристальный взгляд. Не ревнует, нет. Там нет места ревности. Только жажда.
«Еще не твой, но уже устал сопротивляться». Тьма довольно заурчала внутри.
Губы сами расползлись в улыбке.
– Конечно, несправедливо. Почему это Тедди кружит мне голову? Может быть, это я самым бесстыдным образом его совращаю?
Холд раскатисто рассмеялся. Дворецкий вынес мои вещи. Господин Николас забрал у него мой плащ, подошел ко мне и помог одеться.
– Тогда тебя и наказывать, Алиана, – спокойно сказал он и подал мне шарф, с видимым удовольствием наблюдая за моей реакцией на эти слова.
У меня задрожали руки.
– Ужас, – заметил Тедди. – Настоящее избиение младенцев!
– Да, это была моя роковая ошибка, – согласно кивнула я. – Вы правы, господин Николас. Во всем виноват Теодор.
– Умница, – ласково улыбнулся мне маршал, отошел, открыл входную дверь, впуская морозный воздух.
Мы с Тедди вышли следом.
С неба падал снег. Он мгновенно таял, достигая земли, но все же это был он. Я намеренно отстала от мужчин. Они посмеивались, я смотрела по сторонам.
Мне всегда нравилась зима. Что может быть красивее сияющего снега под бескрайним низким небом севера?
«Огонь Холда», – пришел в голову ответ, и я зло сорвала шарф, подставляя лицо холодному снегу.
Остынь, ключик. Неприятно, горько и немного тоскливо понимать, что ты всего-то крохотная ступень на чужом пути к величию.
Но очень отрезвляет.
– Алиана, простудишься, – покачал головой господин Николас и открыл мне дверцу автомобиля.
Я вернула шарф на место. Мужчины пожали друг другу руки. Теодор, ничуть не стесняясь, поцеловал меня в щеку.
– До понедельника! – сказал мне приятель.
– До понедельника, – ответила я и юркнула в машину.
Господин Холд захлопнул мою дверь. Я поздоровалась с водителем, маршал сел на место впереди. Я его даже в зеркале не видела.
Зря. Я была совершенно спокойна, да и ехать всего ничего. Или он решил, я на него наброшусь?
«Или боится не сдержаться сам».
Улыбнулась. Это не имеет значения. Гораздо важнее – результат.
Влюбленную женщину так легко использовать. Только я – не влюблена.
– Ты выбираешь правильных друзей, Алиана, – вдруг сказал Холд. – Даже я не смог бы найти кого-то более перспективного.
Он улыбался. Мне не нужно было видеть его лицо, чтобы это понять. Достаточно было слышать голос.
А в уголке его губ, я знала, лукаво пряталась небольшая морщинка.
Нет. Я не влюблена.
Я одержима.
– Благодарю, – ровно ответила я и уставилась в окно.
Дорогие кварталы столицы. Пустые улицы. Патруль.
Холд вышел первым и подал мне руку. Приняла помощь. Забрала ладонь и укуталась в шарф.
Болезнь диагностирована. Уже нечего бояться. Я шагнула к нашей лестнице.
– Алиана, – остановил меня Холд.
– Да? – Я обернулась на пороге.
– А попрощаться? – улыбнулся мужчина.
– Вы не зайдете? – удивилась я.
– Нет, не хочу вас смущать.
Какая деликатность! Зачем было забирать меня от Даремов? Тедди бы отлично справился с доставкой.
– Нет, мне есть чем заняться, – рассмеялся он, глядя на мое недоуменное лицо. – Юрий просит встречи с тобой, я хотел лично узнать твое мнение по этому вопросу.
– Юрий? – так вот оно что.
Ревность. Смешно. Тедди, как же ты ошибся.
– Зачем?
– Вот и я ответил ему примерно так же.
– У вас были для этого все полномочия. – Я улыбнулась, сняла шарф, повела головой, вызволяя волосы. – До свидания, господин Николас.
Он поправил ворот мундира и нервно дернул шеей.
– До скорой встречи, Алиана.
Я ступила на нашу лестницу, взялась за ледяные перила. Хлопнула дверца автомобиля. Зашуршали колеса. Нажала на наш звонок. Улыбающаяся Лиззи открыла мне дверь.
– А где Теодор? – удивилась она и выглянула на улицу.
– Уехал, у него встреча. – Я вошла в дом.
– Жаль. – Лиззи закрыла за мной дверь. – Ты поэтому так рано?
– Нет, – радостно улыбнулась я. – К нам сейчас приедет Ральф!
– Здорово! – воскликнула она. – Кристос как раз принес пирожных.
Я повесила плащ на вешалку в коридоре, сверху накинула шарф, чтобы немного просох. Сняла обувь и посмотрела на себя в зеркало.
Глаза казались черными, зрачки почти полностью закрыли радужку. В сочетании с белыми волосами смотрелось жутко. Хоть прямо сейчас в фильм ужасов.
Итак. Проблема известна. Осталось найти решение.
– Да, Ана? – дотронулась до моего плеча Элизабет. Требовательный взгляд подруги прямо намекал на то, что я пропустила мимо ушей какой-то вопрос.
– Извини, задумалась, что ты сказала?
– Я спросила, можешь ли ты сама заварить чай, пока я переоденусь? – У нее горели щеки.
– Конечно, – кивнула я.
Лиззи рысью бросилась в свою спальню. На ней было симпатичное шерстяное платье в мелкий цветочек, вполне подходящее для встречи гостей, но она зачем-то решила его сменить.
Из-за Ральфа? И этот румянец… Что-то мне это напоминает.
Что здесь удивительного, мой младший брат мало того, что был привлекателен, еще и обладал даром. Как тут не увлечься?
Я снова заглянула себе в глаза. Уже серые. Так гораздо лучше. Улыбнулась отражению.
Есть у моей проблемы решение. Я и сама это знаю. Новое чувство. Только почему-то нет никого, кто бы это чувство вызывал. И это было действительно странно.
Кроме Холда-старшего, существовал всего один мужчина, который смог вызвать во мне хоть какой-то интерес. И мужчиной этим был Александр.
Рассмеялась от этой мысли. Кто-то любит мальчиков помладше, кто-то ровесников, а я любитель выдержанных мужчин.
Да уж. Очень смешно.
Я поднялась на кухню, нагрела воду. Ополоснула чайник и бросила в него заварку. Залила кипятком. Простые действия успокаивали.
Мысли о господине маршале уже не тревожили так сильно. Его не было рядом, и ко мне медленно, но верно возвращалась способность думать.
Что хотел от меня Юрий? Что значит – узнать мое мнение по поводу нашей встречи? Какое может быть мнение, если речь идет о наследнике Александра и будущем императоре?
С другой стороны, если есть возможность, от власть имущих лучше бы держаться как можно дальше. Хватит с меня и Холда. Что мне скажет Юрий? Извинится, что повел меня в галерею? Александр уже щедро извинился передо мной в денежном эквиваленте. Станет спрашивать, не видела ли я чего подозрительного? Так и здесь ответ однозначный. Нет.
Я вдруг вспомнила его поцелуй. Даже если я нравлюсь ему как женщина, встреча не имеет смысла. Я недостаточно амбициозна, чтобы принимать ухаживания ради статуса любовницы наследника. И не только любовницы. Я и в невесты к нему не хочу. Жизнь во дворце. Упаси бог!
Клетка, которую ты вынужден делить со всем императорским двором. То ли дело Диана. У нее в поместье целый загон только для нее одной. Породистая кобыла, у которой уже забрали двух подросших жеребят.
«Их тебе не за что наказывать», – вспомнила ее слова и показное пренебрежение Холда.
– Скотина! – выругалась я.
«Тогда и наказывать придется тебя». Пунктик у него, что ли?
Как это чудовище вообще может нравиться?
Я достала бокал. Чай был с добавлением ягод, сладкий аромат так и манил сделать парочку глотков.
И почему мне совсем не нравится Юрий?
«Слаб», – отчетливо услышала я.
У меня дрогнула рука. Кипяток обжег пальцы.
– Черт! – Я зашипела и сунула ладонь под холодную воду.
Выглянула в окно. До комендантского часа оставалось несколько часов, но погода отбила у горожан всякое желание гулять. Почти никого. Соседка с собачкой. Патруль. Ральфа не было.
– Ну что, идет? – впорхнула на кухню Элизабет.
– Пока не видно, – печально вздохнула я и посмотрела на подругу.
Она сменила домашнее платье на прелестный ярко-голубой сарафан с открытыми плечами и длиной до колена. Распустила волосы, нанесла макияж. Хоть сейчас на прогулку. По набережной летнего курортного городка.
Мне даже смотреть на нее было зябко.
– Красивое платье. Но… тебе не холодно?
– Спасибо. – Лиззи покраснела. – Нет. Мне не холодно, и да. Мне очень нравится твой брат. – Она задрала подбородок. – И я не вижу в этом ничего плохого!
– На, выпей чаю. – Я сунула ей в руки горячую кружку. – Я и не думаю тебя осуждать.
Знала бы ты, кто нравится мне, подруга.
Мы прождали Ральфа до позднего вечера. Он так и не пришел, а Лиззи наутро свалилась с простудой. Все воскресенье она страшно переживала, что он застанет ее в таком неприглядном виде – со шмыгающим носом и красными глазами, но он не пришел и в этот день.
