- Ах, Лоран! - Жанна лишь махнула рукой. - Ладно, подожди меня здесь, если хочешь. Я быстро загляну к мадам Буллье и сразу же назад.
Как выяснила Жанна, лавка была закрыта неспроста.
Мадам Буллье опасалась очередных народных волнений. Ведь сегодня должна была состояться казнь короля. И кто знает, чего можно было ожидать от толпы. Тем более, что площадь Революции, на которой происходили казни, находилась не так далеко отсюда.
Всё это Жанна пересказала Лорану, вернувшись минут через десять.
- Теперь всё понятно, Жанна - тихо проговорил он. - Я и совсем забыл об этом.
- О казни Людовика? - переспросила она.
- Да, - как-то резко отозвался он.- Или забыл... или просто не хотел верить в это до последнего. Но теперь уже всё, Конвент сделал своё чёрное дело.
Францию обезглавят и произойдёт это сегодня. Ты понимаешь, Жанна? - он взял её за руку.
- Да, - ответила девушка, - мне тоже жаль короля. По-человечески очень жаль, но...
- Дело даже не в жалости! - перебил её Лоран. - есть вещи, которые нельзя делать, понимаешь? Нельзя. Это всё равно как...
Он на мгновение замолчал, подбирая похожие сравнения.
- Всё равно, как разрушить церковь, лишить страну веры, опоры, фундамента. Может быть, этот фундамент уже староват и плох... может быть, он нуждается в реставрации, я этого не отрицаю. Но нельзя его убирать вообще. Иначе рухнет всё здание. И начнётся или хаос... или диктатура. Теперь ты понимаешь меня, Жанна?
- Да, - тихо ответила девушка. - Кажется, понимаю.
Улица Сент-Оноре была заполнена народом. Жанна и Лоран свернули на неё и слишком поздно поняли свою ошибку. Пройти по ней дальше было практически невозможно. Всюду были люди. Виднелись белые чепчики женщин с приколотыми на них трехцветными кокардами, мелькали красные колпаки санкюлотов. В воздухе висел гул и почти осязаемое напряжение, как бывает во время грозы, когда в воздухе скапливаются электрические разряды. Только сейчас эти "разряды" исходили от людей. От всей этой возбужденной толпы.
- Боже мой, Лоран! - воскликнула Жанна, схватив его за руку. - Как же мы теперь выберемся отсюда?
Сзади их уже теснили остальные люди. Они неожиданно оказались в самой гуще толпы.
- Все они ждут казни короля, - голос Лорана понизился. - Нам надо было возвращаться в обход. А теперь...
Неожиданно напор толпы сзади усилился. Их толкали в спины. Сзади послышалось пение и какие-то пьяные голоса.
Лоран побледнел и крепко схватил Жанну за руку.
- Держись, Жанна. - тихо сказал он. - Попробуем выбраться отсюда.
Увлекая её за собой, он попробовал протолкнуться вперёд, на другую сторону улицы. Но толпа впереди была настолько плотной, что пробиться сквозь неё было уже невозможно.
Более того, Жанна и Лоран почувствовали, что напор людей сзади вынуждает их изменить направление. И теперь им пришлось двигаться вместе с этой возбужденной массой людей в сторону площади Революции.
Через некоторое время они оказались на площади. Сзади раздался гул, напор опять усилился. Как-будто люди торопились занять места поближе, как на представлении.
"Для них это и есть представление", - подумал Лоран. - "Кровожадное и варварское".
- Держись за меня крепче, Жанна, - прошептал он девушке, - похоже, нам придётся быть здесь до конца.
Обратно уже не выбраться.
Жанна как-то потерянно кивнула, оглянувшись через плечо и сильнее сжала его ладонь.
А толпа сзади всё напирала. Было ощущение, как-будто здесь собралась уже добрая половина Парижа.
Наконец, давление сзади чуть уменьшилось. Жанна и Лоран заметили, что оказались уже примерно в середине площади. Она уже вся была заполнена народом. Волнующееся людское море, ожидающее зрелища. Одного из самых трагичных актов в пьесе под названием "Революция".
Вдали хорошо просматривался черный и страшный силуэт её главной актрисы. Национальная бритва, Луизетта, как ласково называли её парижане или, попросту говоря, гильотина. С орудия уже сняли закрывающую её плотную черную ткань, и Жанна увидела сверкнувший на фоне пасмурного зимнего неба, острый треугольный нож.
Внизу, у её подножия, на деревянном помосте уже стоял палач, облаченный во всё черное. Гражданин Шарль Сансон. Он прохаживался по помосту, бросая быстрые взгляды то на толпу, то на само орудие казни.
Жанна почувствовала, что замерзает. Было довольно холодно. С неба падали легкие редкие снежинки. Девушка поплотнее запахнула капюшон и посмотрела на Лорана.
Его лицо было всё таким же бледным, а губы беззвучно шевелились. И Жанна скорее поняла, чем услышала, что это были слова молитвы...
Неожиданно, она почувствовала сильный толчок в бок и обернулась. Лоран тоже обернулся назад.
- Пардон, гражданка, - услышали они хриплый голос какого-то подвыпившего санкюлота. Он смотрел прямо на них, в упор. Невысокого роста, в красном колпаке, одетом набекрень, со скрещенными на груди руками. Сначала он уставился на Жанну, потом перевёл взгляд на Лорана.
- Что-то не радостный ты, гражданин, а? - проговорил он. - Праздник же сегодня. Наконец-то Капету снесут голову.
И он засмеялся заливистым смехом. Похоже, он был уже прилично пьян.
Лоран отвернулся в сторону.
- Просто я очень замерз, - ответил он.
- Замерз? - санкюлот вдруг оживился. - Так на, выпей, - он протянул Лорану круглую плоскую флягу, - отменный ром, вмиг согреешься. Да и дело это надо отметить, - он кивнул в сторону помоста с возвышающейся на нём гильотиной. - Чай, не каждый день удается посмотреть, как королям головы сносят.
Держи! - он сунул флягу Лорану, но тот отрицательно покачал головой.
- Что, не хочешь? - начал сердиться санкюлот.
Жанна почувствовала нарастающую тревогу. Но к счастью, внимание их навязчивого собеседника переключилось на что-то, что происходило слева, вдали.
И внимание всей толпы переключилось туда. Люди повернули головы, гул и шум в толпе стихли и на мгновение над площадью нависла напряженная тишина.
И вслед за ней раздалось сразу несколько криков:
- Едет! Едет!
По толпе волной прокатился какой-то глубокий вздох. А потом в воздухе опять повисла мёртвая тишина. Ожидание. Жанна посмотрела туда, куда были направлены взгляды тысяч других глаз и увидела приближающуюся к эшафоту карету, обитую черной тканью. Вскоре, проехав по немощеной площади, она остановилась у деревянного помоста. Помощник палача, быстро подошедший к карете, распахнул дверцы экипажа. И король Франции, Людовик XVI, а ныне просто гражданин Капет, лишенный Конвентом всех своих титулов, вышел наружу. Прежде, Жанна никогда не видела короля. Она удивилась, какого он небольшого роста. Обычный, грузноватый, ничем не примечательный человек.
Но держался он спокойно и с достоинством. Рядом с королём оказался какой-то высокий человек в черном одеянии. Жанна поняла, что это был священник.
Он сказал королю пару слов, видимо последнее напутствие и осенил его крестным знамением. Людовик кивнул в ответ и, повернувшись, начал свой последний путь по ступеням эшафота. Жанна бросила быстрый взгляд на Лорана. На его лице застыла боль, но он, не отрываясь, по-прежнему смотрел на короля. Жанна сжала сильнее руку Лорана, которая была совсем холодной.
Король уже поднялся на эшафот. Ступени были очень крутыми и ему приходилось опираться на плечо помощника палача. Оказавшись наверху, он твердым шагом подошёл к страшному орудию казни. Всё это время раздавалась раздражающая барабанная дробь. Король не выдержал и крикнул срывающимся голосом:
- Перестаньте!
Барабанщики, стоявшие внизу, у подножия эшафота, опустили палочки. Над площадью опять повисла напряжённая тишина. Сансон и его помощник подошли к Людовику, чтобы снять с него одежду, но он сделал им останавливающий жест и сам снял свой коричневый камзол. Затем на мгновение поднял глаза к небу. Толпа замерла...
Король перевёл взгляд на своих бывших подданных, этих людей, которые окружили эшафот и ожидали теперь его смерти. Когда-то они ликовали и осыпали его букетами роз и белоснежных лилий после его коронации. И кричали: "Да здравствует король!" Сейчас эти люди... эти же самые люди стояли, обступив эшафот, как голодные звери. И всё, что им было нужно - это кровь. Его кровь.
По толпе опять пронёсся какой-то едва слышный глубокий вздох. Шарль Сансон сделал движение в сторону Людовика. Таяли последние секунды...
- Французы, я умираю невиновным в преступлениях, в которых меня обвиняют, - слова короля, обращенные к народу, раскололи тишину.
- Говорю вам с этого эшафота, готовясь предстать перед Богом. Я прощаю своих врагов и молю Бога, чтобы Франция...
Командовавший казнью генерал Сантер на белом коне выскочил вперед. Он громко, стараясь заглушить слова короля, прокричал приказ. Рота ударила в барабаны, и короля не стало слышно. Помощники Сансона стали привязывать Людовика к доске. Через несколько мгновений всё было кончено.
Когда Сансон дёрнул за веревку и огромный сверкающий нож заскользил вниз, Жанна вцепилась в руку Лорана и закрыла глаза. Через мгновение площадь взорвалась восторженным ликующим гулом, а палач подняв из корзины за волосы окровавленную голову, поднял её вверх, показывая народу.
Жанна почувствовала, как дрогнула рука Лорана. Она посмотрела в его глаза и увидела, что в них блеснули слёзы. Его губы были совсем белыми.
- Всё... всё кончено, Жанна, - прошептал он, наклонившись к ней. - Франция рухнула в бездну.
Лоран вскрикнул во сне и открыл глаза. Жанна тоже проснулась и лежала, вглядываясь в постепенно слабеющую темноту. В маленькое оконце уже брезжила тонкая полоска света.
Похоже, было уже раннее утро. За ночь комната успела сильно остыть, дрова в печке уже давно догорели.
Лоран крепко обнял её, и девушка ощутила, как сильно бьётся его сердце.
- Приснился кошмар, - отрывисто проговорил он. - Прости, Жанна, я разбудил тебя.
Жанна дотронулась до его щеки и почувствовала, что она вся мокрая от слёз.
- Мне опять приснилась Люси, - быстро прошептал Лоран. Всё его тело содрогнулось.- Опять этот жуткий тюремный двор. И Люси... она смотрит на меня... её взгляд. Я его не забуду до конца своих дней. Она стоит вдали, в своём белом платье и зовёт меня. А потом она начинает падать. Я подбегаю и успеваю подхватить её на руки. И вижу, что Люси мертва, а всё лицо залито кровью. Она вся в крови и...
- Не продолжай, Лоран, - проговорила Жанна, гладя его волосы и стараясь успокоить. - Милый мой... любимый, если бы я могла тебе хоть как-то помочь.
Облегчить твою боль.
Жанна прижалась к нему и почувствовала под ладонью на его левом боку шрам от той страшной раны.
"А сколько же таких шрамов осталось в его сердце и в душе", - подумала она. - "И заживут ли они когда-нибудь?"
- Ты и так помогла мне Жанна, - прошептал Лоран, в свою очередь проводя рукой по её волосам. - Ты мой маленький ангел-хранитель.
Прости, это минута слабости. Эти сны... я не знаю, когда они закончатся.
- Это ещё и потому, что вчера мы видели эту казнь, - Жанна замолчала, - казнь короля.
- Да, - согласился Лоран. - Боже мой. Я ведь до последнего надеялся, что это не произойдёт. Какая-то глупая слепая надежда. Но на что здесь можно рассчитывать? На что? Смертельная ловушка, из которой нет выхода.
- Да, - тихо прошептала Жанна.
Лоран почувствовал её невольную дрожь.
- Ты совсем замерзла, - проговорил он.
- Комната быстро остывает, - ответила девушка. - И дров осталось мало. Приходится экономить.
- Днём я попробую достать дрова. Да и сейчас мёрзнуть не надо, - Лоран встал и подойдя к печке, засунул в неё несколько поленьев, зажёг их.
Вскоре послышался весёлый треск и сквозь круглую дверцу печурки заиграли тёплые янтарные блики.
Лоран вернулся и сел на край кровати, повернувшись к Жанне спиной.
- Иди сюда, - позвала его девушка.
Она приподнялась на локте и дотронулась до его руки.
И вдруг плечи Лорана дрогнули. Жанна услышала, что он плачет.
- Как же я устал, - проговорил он. - Жить вот так, как загнанный зверь. Чужие документы и постоянная тревога за свою шкуру. Да ещё и тебя подвергаю смертельной опасности.
Его плечи продолжали вздрагивать. Он опустил голову на руки, спрятав лицо, стесняясь своей слабости.
Жанна приподнялась, обняла его.
Лоран обернулся к ней и тоже обнял, крепко-крепко, как-будто боялся, что девушка исчезнет.
- Не бросай меня, Жанна, - отрывисто прошептал он. - Пожалуйста, не бросай меня. Ты - единственное, что у меня осталось в этой жизни. Ты - мой свет.
- Я люблю тебя, глупый мой, - прошептала Жанна, обнимая его и целуя. - Как ты мог подумать такое? Я никогда тебя не брошу. Я люблю тебя.
На следующий день Лорану всё-таки удалось достать немного дров. Кроме этого, он принёс для Жанны новую книгу. Это были стихи современного французского поэта Андре Шенье.
- Так интересно, Жанна - проговорил Лоран, кладя книгу на стол. - Вот, два родных брата, Андре и Мари Шенье. Андре остался роялистом. Я слышал сегодня в нашей типографии, когда речь зашла о нём. Говорят, он был против казни короля. Как и я. Как и все, преданные монархии люди, для которых её символ - белая лилия - был и навсегда останется свят. А между тем, его родной брат Мари...
Лоран умолк.
- А что его брат? - Жанна вопросительно посмотрела на Лорана. - Я слышала, что он тоже поэт.
- Да. Он поэт. Но он яростный республиканец. Пишет патриотические пьесы. И какие... Бог мой, Жанна! Сегодня я набирал одну из них. Пьеса мало того, что дурна в художественном исполнении, она ещё и безумно кровожадна. Все эти постоянно повторяющиеся призывы:
"Режьте их!
Рубите головы!
Не дайте матушке-гильотине заскучать!"
И вот я думаю, Жанна, - Лоран присел рядом, взял её ладонь в свою руку и посмотрел ей в глаза. - Я всё думаю, как два родных брата могут оказаться такими разными?
- Я... я не знаю, - тихо ответила Жанна.
И в этот момент она почему-то подумала про Рене. Ведь её родной брат тоже был яростным республиканцем. Что он сказал бы, если бы узнал о её любви к аристократу. Рене был прямой человек, который всё в мире делил на чёрное и белое. Он не любил идти на компромиссы. Да и не шёл на них никогда.
"Что бы он подумал" - еще раз мысленно спросила себя Жанна и вздрогнула.
- Что с тобой, Жанна? - с тревогой спросил Лоран.
- Да нет... нет, ничего, Лоран - стараясь говорить спокойно, ответила девушка.
Но смятение, возникшее в её сердце, никак не уходило.
Лоран шёл домой после очередного рабочего дня. Был конец февраля, и в воздухе уже чувствовалось неумолимое приближение весны. Ощущалось оно в небе, в котором вдруг, за пеленой серых тяжёлых облаков, неожиданно появлялся яркий синий просвет. В солнце, которое грело уже гораздо теплее. Да и снег уже почти весь растаял. Город просыпался от тяжёлого зимнего сна. Природа возвращалась к жизни. Но на сердце у Лорана была сейчас тревога и тяжесть. Сегодня, только выйдя из типографии и пройдя несколько шагов по улице Сент-Авуа, он стал свидетелем ареста. Задержали мужчину лет тридцати пяти. Он появился из-под арки противоположного типографии дома, в сопровождении нескольких гвардейцев. На улице сразу же столпилось несколько глазеющих зевак.
Мужчина шёл впереди, опустив голову.
Гвардеец сзади грубо толкал его в спину. Вдруг, арестованный резко остановился, сделал быстрый шаг назад и, обернувшись в сторону стоявших на обочине людей, выкрикнул эти слова.
Как выяснила Жанна, лавка была закрыта неспроста.
Мадам Буллье опасалась очередных народных волнений. Ведь сегодня должна была состояться казнь короля. И кто знает, чего можно было ожидать от толпы. Тем более, что площадь Революции, на которой происходили казни, находилась не так далеко отсюда.
Всё это Жанна пересказала Лорану, вернувшись минут через десять.
- Теперь всё понятно, Жанна - тихо проговорил он. - Я и совсем забыл об этом.
- О казни Людовика? - переспросила она.
- Да, - как-то резко отозвался он.- Или забыл... или просто не хотел верить в это до последнего. Но теперь уже всё, Конвент сделал своё чёрное дело.
Францию обезглавят и произойдёт это сегодня. Ты понимаешь, Жанна? - он взял её за руку.
- Да, - ответила девушка, - мне тоже жаль короля. По-человечески очень жаль, но...
- Дело даже не в жалости! - перебил её Лоран. - есть вещи, которые нельзя делать, понимаешь? Нельзя. Это всё равно как...
Он на мгновение замолчал, подбирая похожие сравнения.
- Всё равно, как разрушить церковь, лишить страну веры, опоры, фундамента. Может быть, этот фундамент уже староват и плох... может быть, он нуждается в реставрации, я этого не отрицаю. Но нельзя его убирать вообще. Иначе рухнет всё здание. И начнётся или хаос... или диктатура. Теперь ты понимаешь меня, Жанна?
- Да, - тихо ответила девушка. - Кажется, понимаю.
Глава 10
Улица Сент-Оноре была заполнена народом. Жанна и Лоран свернули на неё и слишком поздно поняли свою ошибку. Пройти по ней дальше было практически невозможно. Всюду были люди. Виднелись белые чепчики женщин с приколотыми на них трехцветными кокардами, мелькали красные колпаки санкюлотов. В воздухе висел гул и почти осязаемое напряжение, как бывает во время грозы, когда в воздухе скапливаются электрические разряды. Только сейчас эти "разряды" исходили от людей. От всей этой возбужденной толпы.
- Боже мой, Лоран! - воскликнула Жанна, схватив его за руку. - Как же мы теперь выберемся отсюда?
Сзади их уже теснили остальные люди. Они неожиданно оказались в самой гуще толпы.
- Все они ждут казни короля, - голос Лорана понизился. - Нам надо было возвращаться в обход. А теперь...
Неожиданно напор толпы сзади усилился. Их толкали в спины. Сзади послышалось пение и какие-то пьяные голоса.
Лоран побледнел и крепко схватил Жанну за руку.
- Держись, Жанна. - тихо сказал он. - Попробуем выбраться отсюда.
Увлекая её за собой, он попробовал протолкнуться вперёд, на другую сторону улицы. Но толпа впереди была настолько плотной, что пробиться сквозь неё было уже невозможно.
Более того, Жанна и Лоран почувствовали, что напор людей сзади вынуждает их изменить направление. И теперь им пришлось двигаться вместе с этой возбужденной массой людей в сторону площади Революции.
Через некоторое время они оказались на площади. Сзади раздался гул, напор опять усилился. Как-будто люди торопились занять места поближе, как на представлении.
"Для них это и есть представление", - подумал Лоран. - "Кровожадное и варварское".
- Держись за меня крепче, Жанна, - прошептал он девушке, - похоже, нам придётся быть здесь до конца.
Обратно уже не выбраться.
Жанна как-то потерянно кивнула, оглянувшись через плечо и сильнее сжала его ладонь.
А толпа сзади всё напирала. Было ощущение, как-будто здесь собралась уже добрая половина Парижа.
Наконец, давление сзади чуть уменьшилось. Жанна и Лоран заметили, что оказались уже примерно в середине площади. Она уже вся была заполнена народом. Волнующееся людское море, ожидающее зрелища. Одного из самых трагичных актов в пьесе под названием "Революция".
Вдали хорошо просматривался черный и страшный силуэт её главной актрисы. Национальная бритва, Луизетта, как ласково называли её парижане или, попросту говоря, гильотина. С орудия уже сняли закрывающую её плотную черную ткань, и Жанна увидела сверкнувший на фоне пасмурного зимнего неба, острый треугольный нож.
Внизу, у её подножия, на деревянном помосте уже стоял палач, облаченный во всё черное. Гражданин Шарль Сансон. Он прохаживался по помосту, бросая быстрые взгляды то на толпу, то на само орудие казни.
Жанна почувствовала, что замерзает. Было довольно холодно. С неба падали легкие редкие снежинки. Девушка поплотнее запахнула капюшон и посмотрела на Лорана.
Его лицо было всё таким же бледным, а губы беззвучно шевелились. И Жанна скорее поняла, чем услышала, что это были слова молитвы...
Неожиданно, она почувствовала сильный толчок в бок и обернулась. Лоран тоже обернулся назад.
- Пардон, гражданка, - услышали они хриплый голос какого-то подвыпившего санкюлота. Он смотрел прямо на них, в упор. Невысокого роста, в красном колпаке, одетом набекрень, со скрещенными на груди руками. Сначала он уставился на Жанну, потом перевёл взгляд на Лорана.
- Что-то не радостный ты, гражданин, а? - проговорил он. - Праздник же сегодня. Наконец-то Капету снесут голову.
И он засмеялся заливистым смехом. Похоже, он был уже прилично пьян.
Лоран отвернулся в сторону.
- Просто я очень замерз, - ответил он.
- Замерз? - санкюлот вдруг оживился. - Так на, выпей, - он протянул Лорану круглую плоскую флягу, - отменный ром, вмиг согреешься. Да и дело это надо отметить, - он кивнул в сторону помоста с возвышающейся на нём гильотиной. - Чай, не каждый день удается посмотреть, как королям головы сносят.
Держи! - он сунул флягу Лорану, но тот отрицательно покачал головой.
- Что, не хочешь? - начал сердиться санкюлот.
Жанна почувствовала нарастающую тревогу. Но к счастью, внимание их навязчивого собеседника переключилось на что-то, что происходило слева, вдали.
И внимание всей толпы переключилось туда. Люди повернули головы, гул и шум в толпе стихли и на мгновение над площадью нависла напряженная тишина.
И вслед за ней раздалось сразу несколько криков:
- Едет! Едет!
По толпе волной прокатился какой-то глубокий вздох. А потом в воздухе опять повисла мёртвая тишина. Ожидание. Жанна посмотрела туда, куда были направлены взгляды тысяч других глаз и увидела приближающуюся к эшафоту карету, обитую черной тканью. Вскоре, проехав по немощеной площади, она остановилась у деревянного помоста. Помощник палача, быстро подошедший к карете, распахнул дверцы экипажа. И король Франции, Людовик XVI, а ныне просто гражданин Капет, лишенный Конвентом всех своих титулов, вышел наружу. Прежде, Жанна никогда не видела короля. Она удивилась, какого он небольшого роста. Обычный, грузноватый, ничем не примечательный человек.
Но держался он спокойно и с достоинством. Рядом с королём оказался какой-то высокий человек в черном одеянии. Жанна поняла, что это был священник.
Он сказал королю пару слов, видимо последнее напутствие и осенил его крестным знамением. Людовик кивнул в ответ и, повернувшись, начал свой последний путь по ступеням эшафота. Жанна бросила быстрый взгляд на Лорана. На его лице застыла боль, но он, не отрываясь, по-прежнему смотрел на короля. Жанна сжала сильнее руку Лорана, которая была совсем холодной.
Король уже поднялся на эшафот. Ступени были очень крутыми и ему приходилось опираться на плечо помощника палача. Оказавшись наверху, он твердым шагом подошёл к страшному орудию казни. Всё это время раздавалась раздражающая барабанная дробь. Король не выдержал и крикнул срывающимся голосом:
- Перестаньте!
Барабанщики, стоявшие внизу, у подножия эшафота, опустили палочки. Над площадью опять повисла напряжённая тишина. Сансон и его помощник подошли к Людовику, чтобы снять с него одежду, но он сделал им останавливающий жест и сам снял свой коричневый камзол. Затем на мгновение поднял глаза к небу. Толпа замерла...
Король перевёл взгляд на своих бывших подданных, этих людей, которые окружили эшафот и ожидали теперь его смерти. Когда-то они ликовали и осыпали его букетами роз и белоснежных лилий после его коронации. И кричали: "Да здравствует король!" Сейчас эти люди... эти же самые люди стояли, обступив эшафот, как голодные звери. И всё, что им было нужно - это кровь. Его кровь.
По толпе опять пронёсся какой-то едва слышный глубокий вздох. Шарль Сансон сделал движение в сторону Людовика. Таяли последние секунды...
- Французы, я умираю невиновным в преступлениях, в которых меня обвиняют, - слова короля, обращенные к народу, раскололи тишину.
- Говорю вам с этого эшафота, готовясь предстать перед Богом. Я прощаю своих врагов и молю Бога, чтобы Франция...
Командовавший казнью генерал Сантер на белом коне выскочил вперед. Он громко, стараясь заглушить слова короля, прокричал приказ. Рота ударила в барабаны, и короля не стало слышно. Помощники Сансона стали привязывать Людовика к доске. Через несколько мгновений всё было кончено.
Когда Сансон дёрнул за веревку и огромный сверкающий нож заскользил вниз, Жанна вцепилась в руку Лорана и закрыла глаза. Через мгновение площадь взорвалась восторженным ликующим гулом, а палач подняв из корзины за волосы окровавленную голову, поднял её вверх, показывая народу.
Жанна почувствовала, как дрогнула рука Лорана. Она посмотрела в его глаза и увидела, что в них блеснули слёзы. Его губы были совсем белыми.
- Всё... всё кончено, Жанна, - прошептал он, наклонившись к ней. - Франция рухнула в бездну.
Глава 11
Лоран вскрикнул во сне и открыл глаза. Жанна тоже проснулась и лежала, вглядываясь в постепенно слабеющую темноту. В маленькое оконце уже брезжила тонкая полоска света.
Похоже, было уже раннее утро. За ночь комната успела сильно остыть, дрова в печке уже давно догорели.
Лоран крепко обнял её, и девушка ощутила, как сильно бьётся его сердце.
- Приснился кошмар, - отрывисто проговорил он. - Прости, Жанна, я разбудил тебя.
Жанна дотронулась до его щеки и почувствовала, что она вся мокрая от слёз.
- Мне опять приснилась Люси, - быстро прошептал Лоран. Всё его тело содрогнулось.- Опять этот жуткий тюремный двор. И Люси... она смотрит на меня... её взгляд. Я его не забуду до конца своих дней. Она стоит вдали, в своём белом платье и зовёт меня. А потом она начинает падать. Я подбегаю и успеваю подхватить её на руки. И вижу, что Люси мертва, а всё лицо залито кровью. Она вся в крови и...
- Не продолжай, Лоран, - проговорила Жанна, гладя его волосы и стараясь успокоить. - Милый мой... любимый, если бы я могла тебе хоть как-то помочь.
Облегчить твою боль.
Жанна прижалась к нему и почувствовала под ладонью на его левом боку шрам от той страшной раны.
"А сколько же таких шрамов осталось в его сердце и в душе", - подумала она. - "И заживут ли они когда-нибудь?"
- Ты и так помогла мне Жанна, - прошептал Лоран, в свою очередь проводя рукой по её волосам. - Ты мой маленький ангел-хранитель.
Прости, это минута слабости. Эти сны... я не знаю, когда они закончатся.
- Это ещё и потому, что вчера мы видели эту казнь, - Жанна замолчала, - казнь короля.
- Да, - согласился Лоран. - Боже мой. Я ведь до последнего надеялся, что это не произойдёт. Какая-то глупая слепая надежда. Но на что здесь можно рассчитывать? На что? Смертельная ловушка, из которой нет выхода.
- Да, - тихо прошептала Жанна.
Лоран почувствовал её невольную дрожь.
- Ты совсем замерзла, - проговорил он.
- Комната быстро остывает, - ответила девушка. - И дров осталось мало. Приходится экономить.
- Днём я попробую достать дрова. Да и сейчас мёрзнуть не надо, - Лоран встал и подойдя к печке, засунул в неё несколько поленьев, зажёг их.
Вскоре послышался весёлый треск и сквозь круглую дверцу печурки заиграли тёплые янтарные блики.
Лоран вернулся и сел на край кровати, повернувшись к Жанне спиной.
- Иди сюда, - позвала его девушка.
Она приподнялась на локте и дотронулась до его руки.
И вдруг плечи Лорана дрогнули. Жанна услышала, что он плачет.
- Как же я устал, - проговорил он. - Жить вот так, как загнанный зверь. Чужие документы и постоянная тревога за свою шкуру. Да ещё и тебя подвергаю смертельной опасности.
Его плечи продолжали вздрагивать. Он опустил голову на руки, спрятав лицо, стесняясь своей слабости.
Жанна приподнялась, обняла его.
Лоран обернулся к ней и тоже обнял, крепко-крепко, как-будто боялся, что девушка исчезнет.
- Не бросай меня, Жанна, - отрывисто прошептал он. - Пожалуйста, не бросай меня. Ты - единственное, что у меня осталось в этой жизни. Ты - мой свет.
- Я люблю тебя, глупый мой, - прошептала Жанна, обнимая его и целуя. - Как ты мог подумать такое? Я никогда тебя не брошу. Я люблю тебя.
На следующий день Лорану всё-таки удалось достать немного дров. Кроме этого, он принёс для Жанны новую книгу. Это были стихи современного французского поэта Андре Шенье.
- Так интересно, Жанна - проговорил Лоран, кладя книгу на стол. - Вот, два родных брата, Андре и Мари Шенье. Андре остался роялистом. Я слышал сегодня в нашей типографии, когда речь зашла о нём. Говорят, он был против казни короля. Как и я. Как и все, преданные монархии люди, для которых её символ - белая лилия - был и навсегда останется свят. А между тем, его родной брат Мари...
Лоран умолк.
- А что его брат? - Жанна вопросительно посмотрела на Лорана. - Я слышала, что он тоже поэт.
- Да. Он поэт. Но он яростный республиканец. Пишет патриотические пьесы. И какие... Бог мой, Жанна! Сегодня я набирал одну из них. Пьеса мало того, что дурна в художественном исполнении, она ещё и безумно кровожадна. Все эти постоянно повторяющиеся призывы:
"Режьте их!
Рубите головы!
Не дайте матушке-гильотине заскучать!"
И вот я думаю, Жанна, - Лоран присел рядом, взял её ладонь в свою руку и посмотрел ей в глаза. - Я всё думаю, как два родных брата могут оказаться такими разными?
- Я... я не знаю, - тихо ответила Жанна.
И в этот момент она почему-то подумала про Рене. Ведь её родной брат тоже был яростным республиканцем. Что он сказал бы, если бы узнал о её любви к аристократу. Рене был прямой человек, который всё в мире делил на чёрное и белое. Он не любил идти на компромиссы. Да и не шёл на них никогда.
"Что бы он подумал" - еще раз мысленно спросила себя Жанна и вздрогнула.
- Что с тобой, Жанна? - с тревогой спросил Лоран.
- Да нет... нет, ничего, Лоран - стараясь говорить спокойно, ответила девушка.
Но смятение, возникшее в её сердце, никак не уходило.
***
Лоран шёл домой после очередного рабочего дня. Был конец февраля, и в воздухе уже чувствовалось неумолимое приближение весны. Ощущалось оно в небе, в котором вдруг, за пеленой серых тяжёлых облаков, неожиданно появлялся яркий синий просвет. В солнце, которое грело уже гораздо теплее. Да и снег уже почти весь растаял. Город просыпался от тяжёлого зимнего сна. Природа возвращалась к жизни. Но на сердце у Лорана была сейчас тревога и тяжесть. Сегодня, только выйдя из типографии и пройдя несколько шагов по улице Сент-Авуа, он стал свидетелем ареста. Задержали мужчину лет тридцати пяти. Он появился из-под арки противоположного типографии дома, в сопровождении нескольких гвардейцев. На улице сразу же столпилось несколько глазеющих зевак.
Мужчина шёл впереди, опустив голову.
Гвардеец сзади грубо толкал его в спину. Вдруг, арестованный резко остановился, сделал быстрый шаг назад и, обернувшись в сторону стоявших на обочине людей, выкрикнул эти слова.
