Он же два раза в сутки приносил ей скудную тюремную еду. Есть совершенно не хотелось, но Жаннет, помня о ребенке, каждый раз заставляла себя проглотить несколько ложек пресной каши или съесть хоть немного сладковатой вареной картошки. Себастьен был немногословен, казался, порой, даже суровым. Он молча протягивал девушке миску с едой и кружку воды, а позже приходил и забирал их. Но иногда, когда Жаннет ловила на себе взгляд его серых глаз, она видела в них откровенный интерес, который Рокуар неумело пытался скрыть за едва заметной грубоватой усмешкой. Она слишком хорошо знала подобные мужские взгляды. Жаннет чувствовала себя неловко и крайне неуютно. Она прекрасно понимала, что, как узница, находится сейчас в его власти и что Рокуар при желании мог бы спокойно воспользоваться ее беспомощным положением… если бы, конечно, захотел. Почти смирившись со своей участью, лежа в один из вечеров на своем матраце и подложив руку под голову, Жаннет думала про Тьерсена… когда в дверном замке раздался скрежет ключа, и на пороге появился Себастьен Рокуар. Как обычно, он подошел к ней и протянул тарелку с вареной фасолью и жестяную кружку.
- Благодарю, - тихо сказала Жаннет, принимая еду.
Она ожидала, что Рокуар сразу же уйдет, как всегда обычно делал. Но парень почему-то задержался и стоял теперь рядом с ней, наблюдая, как она делает жадный глоток из кружки. Девушка подняла на него испуганный взгляд.
«Неужели, он все-таки это сделает…» - подумала она обреченно и, поставив кружку рядом на пол, отодвинулась от него подальше, вжавшись спиной в стену.
«Смешно… - вдруг всплыла ядовитая и острая, как шпилька мысль, - бывшая проститутка боится, что ее изнасилует охранник в тюрьме на грязном матраце… Хотя… мне ведь к этому не привыкать».
Жаннет перевела дыхание и осторожно подняла взгляд на Рокуара.
Сердце билось, как сумасшедшее. И в тот же момент, она вдруг совершенно четко поняла, что нет… она больше не шлюха. Прошлая жизнь умерла навсегда. А все остальное ей уже неважно. В этой у нее есть муж, и она ждет от него ребенка. Она пока еще жива и не позволит убивать себя еще раз… убивать вот так. И девушка отодвинулась от него еще дальше. Себастьен Рокуар глухо кашлянул. И Жаннет даже с некоторой злостью подумала, почему он медлит. Она сразу же прикинула, что если он навалится на нее и начнет раздевать, то она хотя бы расцарапает ему лицо, будет сопротивляться отчаянно, как разъяренная кошка. Он не увидит от нее страха, покорности и подчинения. Она закусила губу, вскинула голову и уставилась в его глаза, зло и даже с каким-то вызовом. Но во взгляде Рокуара не было вожделения. Он почему-то смотрел на нее с грустью и… как показалось Жаннет, и с большой долей сочувствия.
- Завтра с утра тебя переводят в тюрьму Плесси, - проговорил Себастьен, - ты, наверное, слышала о ней. Патриоты называют ее еще тюрьмой Равенства. Там довольно сносные условия, как говорят. Жить можно.
Жаннет опустила голову и сделала еще один глоток воды, осознав, что Рокуар, похоже, не собирается ее насиловать.
- И не бойся меня, - усмехнулся он, - я не сделаю тебе ничего дурного, если ты думаешь об этом. Я не из тех, кто пользуется беззащитным положением женщин.
Жаннет провела ладонью по лицу, вытирая губы и обдумывая его слова.
- В Плесси я буду находиться до родов? – спросила она.
Рокуар кивнул.
- А… что потом? – спросила она, заранее догадываясь, какой услышит ответ. – Что будет с моим ребенком?
- Его отправят в сиротский дом, - ответил охранник, и в его голосе Жаннет уловила нотки сочувствия. – У него ведь нет отца или каких-либо еще родных.
- Так я и думала, - небрежно бросила девушка и рассмеялась. Но смех длился недолго… по лицу потекли слезы, и она быстро вытерла их ладонью.
- Мне жаль… действительно жаль, но таков порядок, - проговорил Рокуар, - ешь, а то совсем остынет, - и он кивнул ей на тарелку с фасолью.
Жаннет стояла в тюремном дворе со связанными за спиной руками. Рокуар держал другой конец веревки, ожидая второго охранника Жака Луве. Конвоировать Жаннет в тюрьму Плесси они должны были вдвоем. Спустя несколько минут Луве подошел к ним и, сощурив глаза, посмотрел на девушку
- Куда ее надо отвести? – буркнул он.
- В тюрьму Плесси, - хмуро ответил Себастьен, накручивая на большой палец веревку.
- Не ближний свет, - отреагировал Луве, - возьмем экипаж?
- Нет, - спокойно ответил Рокуар, - пойдем так, пешком.
- Ты шутишь? – повысил голос Жак.
Он приблизился к Жаннет, и она отчетливо ощутила, как от него пахнуло дешевым кислым вином.
— Это же надо тащиться через весь город, - раздраженно продолжал Жак Луве.
- Давай, шевелись! Выполняй свою работу! – крикнул на него Себастьен. Он аккуратно взял Жаннет под локоть, направляя к выходу:
- Пойдем, гражданка.
Они вышли из смертельной пасти Консьержери и шли теперь по набережной Орлож. Шли в полном молчании, затем свернули на массивный каменный мост. Жаннет шла, подставляя лицо теплому весеннему солнцу и вдыхая воздух, казавшийся живительным, после затхлой атмосферы сырой тюремной камеры. Девушка чувствовала рядом дыхание Себастьена и, подняв глаза, увидела его взгляд, в котором опять уловила сочувствие.
- До Плесси нам тащиться еще часа два, если не больше, - простонал Жак, когда они сошли с моста и двинулись дальше по узкой улочке, с правой стороны которой стояли торговки с бело-розовыми весенними цветами.
- Заткнись! – бросил ему Рокуар, - ты бы чувствовал себя бодрее, если бы не пил столько вчера.
- И что? – внезапно огрызнулся Луве, его щека дернулась, - я уже не могу немного расслабиться вечером после тяжелой работы? А сейчас… почему мы должны пешком тащить эту…, - он презрительно сплюнул себе под ноги, - эту чертову роялистку через весь город, только потому что ты, Рокуар, не желаешь взять экипаж?
Они поравнялись с небольшой таверной, носившей одно из актуальных ныне революционных названий «Глоток свободы».
- Слушай меня, - Себастьен Рокуар пригнулся к Жаку, сжав одной рукой отворот его камзола, - ты ведь не хочешь тащиться пешком до Плесси?
- Не хочу… - испуганно и с запинкой ответил Луве, - но что делать…
Может, все же возьмем экипаж?
- А вот что, - Рокуар с силой тряхнул его за ворот, - твое общество мне и самому не нужно, но вернуться в Консьержери мы должны вместе. Иначе – нарушение закона и все прочее… мы ведь вдвоем должны конвоировать осужденную.
- И… что ты предлагаешь? – Жак Луве с интересом посмотрел на него.
- Опусти пока свою задницу на время хотя бы в этой таверне, - Рокуар подбородком указал на висевшую перед ними кривоватую вывеску «Глоток свободы», - а я доставлю Легуа в Плесси сам. Только не отсвечивай, веди себя тихо и спокойно. Когда буду возвращаться, я за тобой зайду. Ты понял?
- О, я все понял, - Луве расплылся в улыбке, - а это отличная идея, Себастьен. Пропущу заодно пару стаканчиков, а то похмелье жуткое просто замучило.
- Давай без подробностей! – Рокуар подтолкнул его в спину, - иди уже!
Через три часа я вернусь сюда за тобой.
- Слава республике! – воскликнул гражданин Жак Луве, шустро открывая дверь питейного заведения. – Удачи, Себастьен! Смотри только, чтобы эта роялистка не сбежала, - он ухмыльнулся.
Себастьен Рокуар вздохнул и слегка натянул веревку, которой были связаны руки Жаннет:
- Что ж, пойдем гражданка.
Они шли молча несколько минут.
- Спасибо, - тихо сказала Жаннет, нарушив наконец молчание и бросив быстрый взгляд на Рокуара.
- За что? – спросил он.
- Было не очень приятно ощущать его перегар, - Жаннет улыбнулась.
- А, это… - Рокуар улыбнулся в ответ, - да, вчера он хорошо напился. Но в чем-то могу его понять. Днем он сопровождал очередную «связку» для эшафота. И так – почти каждый день. Такая уж у нас работа.
- Связку? – тихо переспросила Жаннет.
- Да, - угрюмо ответил Рокуар, - может, ты и сама знаешь, что так называют партию осужденных для казни. Семь человек было. Не так много, но Жак что-то стал уже сдавать. Кстати… среди казненных был и известный журналист Пьер Рейналь, может, слышала про него? Тот, что издавал газету «Гильотина». Участвовал в заговоре против республики, финансируемом англичанами. Кто бы мог подумать. Я раньше ведь и сам его газету читал.
- Да, слышала, конечно, - отозвалась Жанет, чувствуя, как в висках зашумела кровь. Она остановилась, и Рокуар, шедший на полшага впереди, потянул ее за веревку. Остановился, с недоумением глядя ей в глаза:
- Пойдем!
- А кто еще был казнен с этим Рейналем? – прошептала Жаннет, с ужасом думая про Тьерсена.
- Какой-то мальчишка, продававший их газету, - буркнул Себастьен, - еще какой-то тип, призывавший к свержению власти, остальных не помню, я не присутствовал на заседании трибунала.
- А среди них был художник? – выдохнула Жаннет, с отчаянием думая, что выдает себя. Но терять все равно было уже нечего.
- Художник? – Рокуар потер лоб, - нет, вроде бы не было. Это так важно?
- Просто… - Жаннет слабо улыбнулась, - просто раньше я тоже покупала «Гильотину», там были такие забавные рисунки. Вот и вспомнила про художника.
- Понятно, - кивнул Рокуар, - ладно, Легуа, пойдем побыстрее, а то мы и к вечеру до Плесси не доберемся.
Минут пятнадцать они шли молча. Жаннет не решалась ни о чем заговаривать со своим сопровождающим, да и настроения для беседы не было. Какое-то время она размышляла, почему Рокуар все-таки отказался взять экипаж до тюрьмы Плесси, но затем сделала скидку на чудачества этого парня. Кто знает, может, он просто любит ходить пешком, особенно если время не особо поджимает. В конце концов, перестав ломать голову над этим вопросом, девушка немного успокоилась и просто шла, вдыхая свежий весенний воздух и ощущая на коже теплые и ласковые солнечные лучи. Кто знает, разрешат ли ей в Плесси прогулки, возможно все время придется сидеть в сырой и темной камере. Подумав об этом, Жаннет почувствовала, как к глазам невольно подкатили слезы. Но она закусила губу и через силу заставила себя улыбнуться. Пока еще она жива. А там…
- Ты действительно дочь этого «бывшего» барона? – из размышлений ее вырвал неожиданный вопрос Рокуара.
- Да, - тихо ответила она и, повернув голову, посмотрела в его глаза.
- Зачем же ты призналась в этом на суде? – губы Себастьена тронула легкая усмешка, но в глазах его она по-прежнему видела сочувствие. И еще какое-то странное выражение – смесь грусти… и какого-то непонятного волнения. Почему он волновался?
Рокуар пригладил ладонью растрепавшуюся прядь темных волос.
- Этим признанием ты только усугубила свою вину, - проговорил он.
- Я знаю, - Жаннет повела плечом, - но я… я не могла предать отца.
- Не могла предать, - повторил за ней Себастьен, - множество людей предают друг друга каждый день… и совершенно не раскаиваются в этом. А солгать перед лицом смерти… это можно даже понять.
Жаннет посмотрела на него с некоторым удивлением, она не понимала, зачем он говорит ей все это. И, словно прочитав ее мысли, Рокуар остановился, слегка натянув веревку. Девушка тоже встала, бросив на него непонимающий взгляд. В глазах парня она опять увидела какое-то странное смятение.
«Что с ним происходит?» - промелькнуло в голове у Жаннет.
- Нам еще долго идти? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал как можно более непринужденно.
- Еще почти час, - бросил Рокуар, - но можно дойти до Плесси немного быстрее, если срезать путь. Пойдем так…
Неожиданно он развернулся и повел Жаннет в противоположную сторону, они свернули на какую-то узкую улочку, мощеную серым неровным булыжником, прошли ее, пересекли площадь, увешанную республиканскими флагами, и оказались у входа в какой-то парк.
- Пойдем, Легуа, - Себастьен потянул Жаннет за веревку сильнее, ускоряя шаг.
- Но… - пролепетала Жаннет.
Он вел ее прямо в открытые металлические ворота.
— Это же парк! - воскликнула девушка.
- Да, - отозвался Рокуар каким-то глухим голосом, - разумеется, это парк. Пройдем его весь, а с другой стороны, есть еще одни ворота, из которых выйдем. Так будет быстрее, мы просто срежем путь.
Жаннет опять ощутила какое-то странное волнение в его голосе, но устав уже удивляться этим странностям, просто пошла за гвардейцем, сосредоточенно сжав губы. День был будним, и парк оказался достаточно малолюдным, не считая нескольких праздно прогуливающихся пар, встреченных ими на аллее. Рокуар беспокойно огляделся, ускорив шаг. Жаннет также передалось его волнение, она ощутила, как на висках выступили капли пота, сердце часто и больно забилось. Себастьен свернул с центральной аллеи на боковую, тихую и укрытую высокими деревьями, на которых вовсю распустилась уже первая свежая зелень. Они прошли еще немного и остановились у деревянной скамьи с резной спинкой, находившейся чуть в глубине аллеи и скрытой от глаз каким-то кустарником, похожим на жасмин.
- Давай-ка немного отдохнем, - проговорил Рокуар, садясь на скамью и кивая Жаннет. Он похлопал ладонью по гладкой деревянной поверхности.
Бросив на него удивленный взгляд, девушка послушно села рядом.
Быстро оглянувшись по сторонам, Себастьен вдруг пригнулся к Жаннет и за пару мгновений развязал веревку, связывающую ее руки.
Быстро смотав веревку, он сунул ее в карман.
Жаннет вздрогнула, как от удара и вжалась в спинку скамьи, глядя на него расширившимися темными глазами.
- Все еще так боишься меня, - грустно усмехнулся парень, - эх, дурочка… ты свободна, в Плесси я тебя не поведу.
Жаннет судорожно схватилась рукой за скамью, сознание почему-то отказывалось верить в услышанное. Она молчала, чувствуя лишь, как задрожали губы, а по лицу потекли слезы.
- Что ты ревешь, Легуа? – беззлобно бросил ей Рокуар.
- Я… не понимаю, - пролепетала Жаннет, ощущая, как все силы вдруг разом почему-то оставили ее, - зачем ты это делаешь?
- Эх… - Себастьен Рокуар вздохнул и слегка улыбнулся ей, - могла бы и сама догадаться. Ты мне нравишься … и я не хочу, чтобы тебя казнили.
- Но… тебя ведь самого тогда… - Жаннет вскинула на него глаза, потирая ноющие запястья, на которых остались красные полосы от веревки, - если ты не приведешь меня в Плесси, тебя самого арестуют и казнят.
- За меня не волнуйся, - усмехнулся парень, - я и сам уже подумывал завязать с этой… работой, - он опустил голову и носком сапога пнул лежащий на земле камушек. – Может вернусь к ним, а может…
— Вот еще что…- он быстро осмотрелся по сторонам, но аллея по-прежнему была пуста, - вот, возьми.
Он протянул ей какую-то сложенную вдвое бумагу.
- Что это? – спросила девушка, взяв ее, осторожно разворачивая и глядя на какие-то аккуратно написанные слова и синюю республиканскую печать под ними.
- Ты ведь не сможешь жить под своим прежним именем, под ним тебя будут искать, - пригнувшись к ней, прошептал Рокуар, - а это принадлежало одной «бывшей», арестованной месяц назад. Это документы, под которыми она жила. Я их тогда приберег, после ее казни… спрятал, как будто знал, что они пригодятся.
- Сюзанна-Мари Ланжер, 20 лет, уроженка Парижа, - тихо прочитала Жаннет.
- Да, - опять услышала она быстрый горячий шепот Рокуара, - а теперь спрячь их скорее. Ну же… - он с силой сжал ее запястье, - пока сюда никто не пришел.
Сложив листок, Жаннет сунула его в карман кофты и с благодарностью посмотрела в серые глаза Рокуара.
- Благодарю, - тихо сказала Жаннет, принимая еду.
Она ожидала, что Рокуар сразу же уйдет, как всегда обычно делал. Но парень почему-то задержался и стоял теперь рядом с ней, наблюдая, как она делает жадный глоток из кружки. Девушка подняла на него испуганный взгляд.
«Неужели, он все-таки это сделает…» - подумала она обреченно и, поставив кружку рядом на пол, отодвинулась от него подальше, вжавшись спиной в стену.
«Смешно… - вдруг всплыла ядовитая и острая, как шпилька мысль, - бывшая проститутка боится, что ее изнасилует охранник в тюрьме на грязном матраце… Хотя… мне ведь к этому не привыкать».
Жаннет перевела дыхание и осторожно подняла взгляд на Рокуара.
Сердце билось, как сумасшедшее. И в тот же момент, она вдруг совершенно четко поняла, что нет… она больше не шлюха. Прошлая жизнь умерла навсегда. А все остальное ей уже неважно. В этой у нее есть муж, и она ждет от него ребенка. Она пока еще жива и не позволит убивать себя еще раз… убивать вот так. И девушка отодвинулась от него еще дальше. Себастьен Рокуар глухо кашлянул. И Жаннет даже с некоторой злостью подумала, почему он медлит. Она сразу же прикинула, что если он навалится на нее и начнет раздевать, то она хотя бы расцарапает ему лицо, будет сопротивляться отчаянно, как разъяренная кошка. Он не увидит от нее страха, покорности и подчинения. Она закусила губу, вскинула голову и уставилась в его глаза, зло и даже с каким-то вызовом. Но во взгляде Рокуара не было вожделения. Он почему-то смотрел на нее с грустью и… как показалось Жаннет, и с большой долей сочувствия.
- Завтра с утра тебя переводят в тюрьму Плесси, - проговорил Себастьен, - ты, наверное, слышала о ней. Патриоты называют ее еще тюрьмой Равенства. Там довольно сносные условия, как говорят. Жить можно.
Жаннет опустила голову и сделала еще один глоток воды, осознав, что Рокуар, похоже, не собирается ее насиловать.
- И не бойся меня, - усмехнулся он, - я не сделаю тебе ничего дурного, если ты думаешь об этом. Я не из тех, кто пользуется беззащитным положением женщин.
Жаннет провела ладонью по лицу, вытирая губы и обдумывая его слова.
- В Плесси я буду находиться до родов? – спросила она.
Рокуар кивнул.
- А… что потом? – спросила она, заранее догадываясь, какой услышит ответ. – Что будет с моим ребенком?
- Его отправят в сиротский дом, - ответил охранник, и в его голосе Жаннет уловила нотки сочувствия. – У него ведь нет отца или каких-либо еще родных.
- Так я и думала, - небрежно бросила девушка и рассмеялась. Но смех длился недолго… по лицу потекли слезы, и она быстро вытерла их ладонью.
- Мне жаль… действительно жаль, но таков порядок, - проговорил Рокуар, - ешь, а то совсем остынет, - и он кивнул ей на тарелку с фасолью.
***
Жаннет стояла в тюремном дворе со связанными за спиной руками. Рокуар держал другой конец веревки, ожидая второго охранника Жака Луве. Конвоировать Жаннет в тюрьму Плесси они должны были вдвоем. Спустя несколько минут Луве подошел к ним и, сощурив глаза, посмотрел на девушку
- Куда ее надо отвести? – буркнул он.
- В тюрьму Плесси, - хмуро ответил Себастьен, накручивая на большой палец веревку.
- Не ближний свет, - отреагировал Луве, - возьмем экипаж?
- Нет, - спокойно ответил Рокуар, - пойдем так, пешком.
- Ты шутишь? – повысил голос Жак.
Он приблизился к Жаннет, и она отчетливо ощутила, как от него пахнуло дешевым кислым вином.
— Это же надо тащиться через весь город, - раздраженно продолжал Жак Луве.
- Давай, шевелись! Выполняй свою работу! – крикнул на него Себастьен. Он аккуратно взял Жаннет под локоть, направляя к выходу:
- Пойдем, гражданка.
Они вышли из смертельной пасти Консьержери и шли теперь по набережной Орлож. Шли в полном молчании, затем свернули на массивный каменный мост. Жаннет шла, подставляя лицо теплому весеннему солнцу и вдыхая воздух, казавшийся живительным, после затхлой атмосферы сырой тюремной камеры. Девушка чувствовала рядом дыхание Себастьена и, подняв глаза, увидела его взгляд, в котором опять уловила сочувствие.
- До Плесси нам тащиться еще часа два, если не больше, - простонал Жак, когда они сошли с моста и двинулись дальше по узкой улочке, с правой стороны которой стояли торговки с бело-розовыми весенними цветами.
- Заткнись! – бросил ему Рокуар, - ты бы чувствовал себя бодрее, если бы не пил столько вчера.
- И что? – внезапно огрызнулся Луве, его щека дернулась, - я уже не могу немного расслабиться вечером после тяжелой работы? А сейчас… почему мы должны пешком тащить эту…, - он презрительно сплюнул себе под ноги, - эту чертову роялистку через весь город, только потому что ты, Рокуар, не желаешь взять экипаж?
Они поравнялись с небольшой таверной, носившей одно из актуальных ныне революционных названий «Глоток свободы».
- Слушай меня, - Себастьен Рокуар пригнулся к Жаку, сжав одной рукой отворот его камзола, - ты ведь не хочешь тащиться пешком до Плесси?
- Не хочу… - испуганно и с запинкой ответил Луве, - но что делать…
Может, все же возьмем экипаж?
- А вот что, - Рокуар с силой тряхнул его за ворот, - твое общество мне и самому не нужно, но вернуться в Консьержери мы должны вместе. Иначе – нарушение закона и все прочее… мы ведь вдвоем должны конвоировать осужденную.
- И… что ты предлагаешь? – Жак Луве с интересом посмотрел на него.
- Опусти пока свою задницу на время хотя бы в этой таверне, - Рокуар подбородком указал на висевшую перед ними кривоватую вывеску «Глоток свободы», - а я доставлю Легуа в Плесси сам. Только не отсвечивай, веди себя тихо и спокойно. Когда буду возвращаться, я за тобой зайду. Ты понял?
- О, я все понял, - Луве расплылся в улыбке, - а это отличная идея, Себастьен. Пропущу заодно пару стаканчиков, а то похмелье жуткое просто замучило.
- Давай без подробностей! – Рокуар подтолкнул его в спину, - иди уже!
Через три часа я вернусь сюда за тобой.
- Слава республике! – воскликнул гражданин Жак Луве, шустро открывая дверь питейного заведения. – Удачи, Себастьен! Смотри только, чтобы эта роялистка не сбежала, - он ухмыльнулся.
Себастьен Рокуар вздохнул и слегка натянул веревку, которой были связаны руки Жаннет:
- Что ж, пойдем гражданка.
Они шли молча несколько минут.
- Спасибо, - тихо сказала Жаннет, нарушив наконец молчание и бросив быстрый взгляд на Рокуара.
- За что? – спросил он.
- Было не очень приятно ощущать его перегар, - Жаннет улыбнулась.
- А, это… - Рокуар улыбнулся в ответ, - да, вчера он хорошо напился. Но в чем-то могу его понять. Днем он сопровождал очередную «связку» для эшафота. И так – почти каждый день. Такая уж у нас работа.
- Связку? – тихо переспросила Жаннет.
- Да, - угрюмо ответил Рокуар, - может, ты и сама знаешь, что так называют партию осужденных для казни. Семь человек было. Не так много, но Жак что-то стал уже сдавать. Кстати… среди казненных был и известный журналист Пьер Рейналь, может, слышала про него? Тот, что издавал газету «Гильотина». Участвовал в заговоре против республики, финансируемом англичанами. Кто бы мог подумать. Я раньше ведь и сам его газету читал.
- Да, слышала, конечно, - отозвалась Жанет, чувствуя, как в висках зашумела кровь. Она остановилась, и Рокуар, шедший на полшага впереди, потянул ее за веревку. Остановился, с недоумением глядя ей в глаза:
- Пойдем!
- А кто еще был казнен с этим Рейналем? – прошептала Жаннет, с ужасом думая про Тьерсена.
- Какой-то мальчишка, продававший их газету, - буркнул Себастьен, - еще какой-то тип, призывавший к свержению власти, остальных не помню, я не присутствовал на заседании трибунала.
- А среди них был художник? – выдохнула Жаннет, с отчаянием думая, что выдает себя. Но терять все равно было уже нечего.
- Художник? – Рокуар потер лоб, - нет, вроде бы не было. Это так важно?
- Просто… - Жаннет слабо улыбнулась, - просто раньше я тоже покупала «Гильотину», там были такие забавные рисунки. Вот и вспомнила про художника.
- Понятно, - кивнул Рокуар, - ладно, Легуа, пойдем побыстрее, а то мы и к вечеру до Плесси не доберемся.
Минут пятнадцать они шли молча. Жаннет не решалась ни о чем заговаривать со своим сопровождающим, да и настроения для беседы не было. Какое-то время она размышляла, почему Рокуар все-таки отказался взять экипаж до тюрьмы Плесси, но затем сделала скидку на чудачества этого парня. Кто знает, может, он просто любит ходить пешком, особенно если время не особо поджимает. В конце концов, перестав ломать голову над этим вопросом, девушка немного успокоилась и просто шла, вдыхая свежий весенний воздух и ощущая на коже теплые и ласковые солнечные лучи. Кто знает, разрешат ли ей в Плесси прогулки, возможно все время придется сидеть в сырой и темной камере. Подумав об этом, Жаннет почувствовала, как к глазам невольно подкатили слезы. Но она закусила губу и через силу заставила себя улыбнуться. Пока еще она жива. А там…
- Ты действительно дочь этого «бывшего» барона? – из размышлений ее вырвал неожиданный вопрос Рокуара.
- Да, - тихо ответила она и, повернув голову, посмотрела в его глаза.
- Зачем же ты призналась в этом на суде? – губы Себастьена тронула легкая усмешка, но в глазах его она по-прежнему видела сочувствие. И еще какое-то странное выражение – смесь грусти… и какого-то непонятного волнения. Почему он волновался?
Рокуар пригладил ладонью растрепавшуюся прядь темных волос.
- Этим признанием ты только усугубила свою вину, - проговорил он.
- Я знаю, - Жаннет повела плечом, - но я… я не могла предать отца.
- Не могла предать, - повторил за ней Себастьен, - множество людей предают друг друга каждый день… и совершенно не раскаиваются в этом. А солгать перед лицом смерти… это можно даже понять.
Жаннет посмотрела на него с некоторым удивлением, она не понимала, зачем он говорит ей все это. И, словно прочитав ее мысли, Рокуар остановился, слегка натянув веревку. Девушка тоже встала, бросив на него непонимающий взгляд. В глазах парня она опять увидела какое-то странное смятение.
«Что с ним происходит?» - промелькнуло в голове у Жаннет.
- Нам еще долго идти? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал как можно более непринужденно.
- Еще почти час, - бросил Рокуар, - но можно дойти до Плесси немного быстрее, если срезать путь. Пойдем так…
Неожиданно он развернулся и повел Жаннет в противоположную сторону, они свернули на какую-то узкую улочку, мощеную серым неровным булыжником, прошли ее, пересекли площадь, увешанную республиканскими флагами, и оказались у входа в какой-то парк.
- Пойдем, Легуа, - Себастьен потянул Жаннет за веревку сильнее, ускоряя шаг.
- Но… - пролепетала Жаннет.
Он вел ее прямо в открытые металлические ворота.
— Это же парк! - воскликнула девушка.
- Да, - отозвался Рокуар каким-то глухим голосом, - разумеется, это парк. Пройдем его весь, а с другой стороны, есть еще одни ворота, из которых выйдем. Так будет быстрее, мы просто срежем путь.
Жаннет опять ощутила какое-то странное волнение в его голосе, но устав уже удивляться этим странностям, просто пошла за гвардейцем, сосредоточенно сжав губы. День был будним, и парк оказался достаточно малолюдным, не считая нескольких праздно прогуливающихся пар, встреченных ими на аллее. Рокуар беспокойно огляделся, ускорив шаг. Жаннет также передалось его волнение, она ощутила, как на висках выступили капли пота, сердце часто и больно забилось. Себастьен свернул с центральной аллеи на боковую, тихую и укрытую высокими деревьями, на которых вовсю распустилась уже первая свежая зелень. Они прошли еще немного и остановились у деревянной скамьи с резной спинкой, находившейся чуть в глубине аллеи и скрытой от глаз каким-то кустарником, похожим на жасмин.
- Давай-ка немного отдохнем, - проговорил Рокуар, садясь на скамью и кивая Жаннет. Он похлопал ладонью по гладкой деревянной поверхности.
Бросив на него удивленный взгляд, девушка послушно села рядом.
Быстро оглянувшись по сторонам, Себастьен вдруг пригнулся к Жаннет и за пару мгновений развязал веревку, связывающую ее руки.
Быстро смотав веревку, он сунул ее в карман.
Жаннет вздрогнула, как от удара и вжалась в спинку скамьи, глядя на него расширившимися темными глазами.
- Все еще так боишься меня, - грустно усмехнулся парень, - эх, дурочка… ты свободна, в Плесси я тебя не поведу.
Жаннет судорожно схватилась рукой за скамью, сознание почему-то отказывалось верить в услышанное. Она молчала, чувствуя лишь, как задрожали губы, а по лицу потекли слезы.
- Что ты ревешь, Легуа? – беззлобно бросил ей Рокуар.
- Я… не понимаю, - пролепетала Жаннет, ощущая, как все силы вдруг разом почему-то оставили ее, - зачем ты это делаешь?
- Эх… - Себастьен Рокуар вздохнул и слегка улыбнулся ей, - могла бы и сама догадаться. Ты мне нравишься … и я не хочу, чтобы тебя казнили.
- Но… тебя ведь самого тогда… - Жаннет вскинула на него глаза, потирая ноющие запястья, на которых остались красные полосы от веревки, - если ты не приведешь меня в Плесси, тебя самого арестуют и казнят.
- За меня не волнуйся, - усмехнулся парень, - я и сам уже подумывал завязать с этой… работой, - он опустил голову и носком сапога пнул лежащий на земле камушек. – Может вернусь к ним, а может…
— Вот еще что…- он быстро осмотрелся по сторонам, но аллея по-прежнему была пуста, - вот, возьми.
Он протянул ей какую-то сложенную вдвое бумагу.
- Что это? – спросила девушка, взяв ее, осторожно разворачивая и глядя на какие-то аккуратно написанные слова и синюю республиканскую печать под ними.
- Ты ведь не сможешь жить под своим прежним именем, под ним тебя будут искать, - пригнувшись к ней, прошептал Рокуар, - а это принадлежало одной «бывшей», арестованной месяц назад. Это документы, под которыми она жила. Я их тогда приберег, после ее казни… спрятал, как будто знал, что они пригодятся.
- Сюзанна-Мари Ланжер, 20 лет, уроженка Парижа, - тихо прочитала Жаннет.
- Да, - опять услышала она быстрый горячий шепот Рокуара, - а теперь спрячь их скорее. Ну же… - он с силой сжал ее запястье, - пока сюда никто не пришел.
Сложив листок, Жаннет сунула его в карман кофты и с благодарностью посмотрела в серые глаза Рокуара.
