Видела бы ты его горящие глаза, когда он зачитывал в Конвенте проект календаря и новые названия месяцев. И какая бурная затем была овация.
Все его поздравляли.
Эро опять усмехнулся и поднявшись из кресла, прошелся по гостиной.
- Не скрою, и я его поздравлял. Казалось бы, чего проще... переименовать все и создать иллюзию новой жизни. Только иллюзию... - он вздохнул и взяв с каминной полки маленькую серебряную статуэтку, стал рассеянно вертеть ее в руках.
Адель слушала его, подняв большие темные глаза. Последнее время она похудела и ее обнаженные плечи казались совсем хрупкими.
- Новая жизнь не начнется, пока люди не захотят изменить то, что находится у них вот здесь, - Эро дотронулся рукой до лба и засмеялся. - Свой разум.
Но этого, вероятно, никогда не произойдет. Жаль, что сам я понял это слишком поздно...
- И что же... - робко начала молодая женщина. - Все... все было зря?
Эро поставил статуэтку обратно и, отвернувшись от Адель, подошел к окну.
- Да, - каким-то глухим голосом ответил он. - Республика оказалась ничуть не лучше монархии. Мы просто сменили вывеску, здание осталось прежним. И у власти теперь другой король, только гораздо более жестокий. Никогда не думал, что буду говорить такие слова... Но это так.
Он усмехнулся и сел обратно в кресло.
Молодая графиня молчала. Возразить на это ей было нечего.
На следующий день Эро де Сешель шел с очередного заседания Национального Конвента, который он, как депутат, пока еще посещал. Заседания эти последние месяцы все больше походили на постановку заранее отрепетированной пьесы. Бурных обсуждений, как в первый год революции, там давно уже не было. Обычно с самого начала заседания Робеспьером, Сен-Жюстом или кем-либо еще из участников Комитета общественного спасения ставились на голосование законопроекты и вопросы, одобренные Комитетом накануне. И Конвент их безоговорочно принимал. Депутаты дружно тянули вверх руки, голосуя "за". Так были уже одобрены поправки, усиливающие "Закон о подозрительных", так был принят декрет, предписывающий снести с лица земли мятежный город Лион, второй по величине город после Парижа.
И еще много, много решений было принято таким образом под неумолимый и неусыпный взгляд холодных зеленоватых глаз Робеспьера. Эро де Сешель, находившийся практически в опале, все-таки мог поэтому позволить себе такую роскошь, как не поднимать руку и не голосовать за те пункты, которые ему не нравились. А таких теперь было большинство. Впрочем, его голос "против" все равно ничего не решал. В числе людей, не поднимающих руку, был часто и Дантон. Совсем недавно он вернулся из Севра, где у него был недавно купленный загородный дом. Эро де Сешель знал, что Дантона уговорил приехать Камилл. Он надеялся, что с его авторитетом и народной любовью, Дантон сможет повлиять на Неподкупного и остановить террор.
Обо всем этом размышлял де Сешель, как вдруг его случайно толкнул какой-то высокий молодой человек, быстро идущий навстречу.
- Простите, гражданин, - произнес он смущенным тоном.
Эро поднял на него глаза...
- Вот так встреча! - воскликнул он. - Мой дорогой Катюсс! Не ожидал увидеть тебя в Париже. Ты ведь, насколько я помню, не собирался покидать Эльзас?
Жак Катюсс, а это был именно он, был удивлен и обрадован их встрече не меньше, чем Эро.
- Здравствуй, Эро, - проговорил Катюсс, хлопнув де Сешеля по плечу. - Рад встрече. Да, я собирался остаться в Бельфоре, но обстоятельства оказались сильнее меня. Получил известие от сестры о тяжелой болезни матушки, пришлось приехать. Но к сожалению, опоздал, она уже была мертва. Вчера вот были похороны.
- Очень сочувствую тебе, - Эро дотронулся до его руки.
Катюсс кивнул, тяжело вздохнув.
Возникла небольшая пауза. Мимо них прошел мальчишка, продающий газеты. Звонким голосом он предлагал приобрести последний выпуск "Старого Кордельера", всего за десять су.
- На, возьми! - Эро протянул мальчишке монету и взял из его рук газету.
- Благодарю, гражданин, - поблагодарил сорванец и понес свой товар дальше, продолжая кричать на всю улицу.
- И что же ты теперь собираешься делать? - Эро внимательно посмотрел на Катюсса. - Вернешься обратно в Бельфор?
- Пока нет, - Катюсс снова вздохнул. - Возникли какие-то трудности с перерегистрацией моего гражданского свидетельства. А без этого, как ты знаешь, не уехать. Сказали зайти за ним только через неделю. Так что в ближайшее время точно буду в Париже, ну а дальше, как Бог даст.
- Понятно, - проговорил Эро. - Ну а живешь ты где? У сестры?
Катюсс покачал головой.
- Не хочу стеснять сестру с мужем. Квартира совсем маленькая. Вот, иду в гостиницу, сниму пока номер.
- Зачем же в гостиницу, - Эро хлопнул его по плечу. - Пойдем, поживешь пока у меня.
- У тебя, Эро? - Катюсс посмотрел на него с удивлением.
- А почему бы и нет? Нас с Адель ты не стеснишь, квартира большая. Да и Адель хорошо к тебе относится. Она тебя, кстати, недавно вспоминала.
Катюсс молчал, размышляя над предложением.
- Я помню Адель, - наконец отозвался он. - Такую женщину не забудешь. Очаровательная. Надеюсь, вам удалось пожениться?
Она так мечтала об этом, - он улыбнулся.
- Пока еще нет, - Эро покачал головой. - Пока немного не до этого. Ну, пойдем, Жак. Выпьем за встречу, и я все тебе подробно расскажу.
- Ах, Жак, это вы... - произнесла Адель, с удивлением глядя на вошедшего вслед за Эро Катюсса.
- Да, это я, мадам, - Катюсс слегка поклонился и поцеловал молодой графине ручку. - Совершенно случайно встретился с Эро на улице.
- Случайностей, мой дорогой Жак, не бывает, - усмехнулся Эро.
- Ну, Жак, проходи в гостиную, не стой на пороге! - он сделал рукой жест в сторону комнаты. - А я сейчас попрошу Розетт приготовить нам хороший ужин в честь нашей встречи.
- И как давно вы в Париже? - поинтересовалась Адель у Катюсса, когда они вместе прошли в гостиную. Эро де Сешель задержался в прихожей, отдавая указания кухарке.
Катюсс вкратце рассказал свою нерадостную историю.
- Очень сочувствую вам, Жак. - Адель опустила глаза, - смерть родителей - это очень больно.
- Да, - тяжело вздохнул Катюсс. - До сих пор все это кажется дурным сном. Хотя матушка и болела, но все равно, смириться с этим трудно.
- Здесь поможет только время. - Адель изящным движением поправила на шее нитку розового жемчуга.
- Надеюсь на это, - проговорил Катюсс.
Возникла небольшая пауза...
- Адель, а помните граппу? - неожиданно спросил Катюсс уже более веселым тоном. - И холодные ноябрьские вечера на самой окраине Франции, когда мы ею согревались?
- O... - Адель сморщила свой красивый прямой носик. - Это пойло трудно забыть.
Они оба засмеялись.
- Ну почему же пойло, - возразил Катюсс, украдкой разглядывая Адель, повернувшуюся к нему в профиль.
- И что вы так весело обсуждаете? - поинтересовался Эро де Сешель, вошедший в гостиную.
- Граппа, - Адель улыбнулась своему любимому. - Эту мерзкую огненную жидкость, которой вы с Жаком напивались по вечерам в таверне, в то время, как я одна сидела в комнате и скучала.
- Ну, ну, любимая, - Эро подошел и поцеловал ее в родинку на шее. - Зато видишь, теперь тебе есть, что вспомнить.
- Ну что, Жак, - он посмотрел на Катюсса, - граппа у меня нет, но от хорошего вина, я надеюсь, ты не откажешься.
Вино было действительно хорошим. Жидкость рубиново-красного цвета уже была разлита в бокалы, а Эро, Адель и Катюсс сидели в столовой. Розетт довольно быстро пожарила мясо, и Катюсс весьма увлеченно поглощал его.
- Ну, давай, Жак, - Эро поднял бокал. - За встречу.
- За встречу, Эро, - проговорил Жак Катюсс.
- И как долго вы пробудете в Париже? - поинтересовалась Адель у Катюсса, пробуя ложечкой грибной салат.
- Честно говоря, не знаю, - признался Катюсс, - все зависит от того, как быстро мне перерегистрируют гражданское свидетельство. У них возникли какие-то проволочки, сказали зайти через несколько дней.
- Проволочки? - Адель нахмурила брови.
- Увы, да, - ответствовал Катюсс, нанизывая на вилку очередной кусок мяса и отправляя его в рот. - Божественно вкусно, Эро. Твоя кухарка прекрасно готовит.
- Я это знаю, Жак, - слегка улыбнулся Эро де Сешель.
- Ну а пока... - начал он, разливая вино по опустевшим бокалам, - пока Жак поживет у нас. Правда, Жак?
- Я право не знаю... - протянул Катюсс, взглянув на Адель.
Но молодая женщина приветливо улыбнулась, сложив под подбородком скрещенные пальцы.
- Оставайтесь, Жак, - проговорила она. - Я не против.
- Хорошо, - Катюсс кивнул. - Я вам очень благодарен. Надеюсь, это ненадолго.
Но вопреки ожиданиям Жака Катюсса выдача ему гражданского свидетельства затянулась.
- Черт знает что! - бросил он, входя через несколько дней в гостиную, где были Адель и Эро.
- Что такое, Жак? - спросил де Сешель. - Ты так расстроен.
Катюсс махнул рукой и упал в кресло, вытянув свои длинные ноги.
- Не выдают свидетельства, - протянул Катюсс. - Точнее, сказали придти через десять дней. Им надо что-то уточнить и проверить.
Адель с тревогой посмотрела на Катюсса, сжав на коленях руки.
- И мои денежные запасы на исходе, - продолжал Катюсс, рассеянно проводя рукой по лбу. - Надо устраиваться на работу, но опять-таки, без свидетельства о гражданской благонадежности, это сложно. Разве что пойти продавать газеты или чистить обувь.
Он как-то криво усмехнулся.
Эро внимательно слушал его. Затем встал и, поправив манжеты, прошелся по комнате, остановившись напротив Катюсса.
- Я вот о чем подумал... - начал он. - Жак, мне нужен секретарь. Накопилось много бумаг, которые нужно систематизировать, а сам я этим терпеть не могу заниматься. Не хочешь ли пока поработать у меня?
- Эро, ты это серьезно? - Катюсс поднял на него глаза.
- А почему бы и нет? Помню, в Бельфоре мы отлично работали вместе.
Катюсс передохнул и опять посмотрел на Эро.
- Работа конечно же не бесплатная, - сказал де Сешель. - Будешь получать жалование.
- Ну, вообще-то я не собирался так долго оставаться в Париже, - проговорил Катюсс. - Но с другой стороны...
Он замолчал и, размышляя, опять провел рукой по лбу.
- Хорошо, Эро, я согласен.
- Вот и славно! - Эро хлопнул его по плечу. - Тогда пойдем в кабинет, я покажу тебе кое-какие бумаги и скажу, что ты будешь делать.
На следующей неделе Катюсс все-таки получил гражданское свидетельство, но покидать Париж он пока раздумал. Работать у Эро де Сешеля ему понравилось.
- Да и в Бельфоре сейчас не лучше, - признался Катюсс как-то за очередным ужином, когда он, Эро и Адель сидели в столовой. - Там теперь другой комиссар, и вовсю идут аресты и казни.
- Как и по всей стране, - заметил Эро, делая глоток вина.
Он вытер губы салфеткой и бросил ее на стол.
- Когда же это закончится? - тихо сказал Катюсс.
- Когда? - Эро посмотрел на него. - Видишь этот бокал, Жак?
Он поднял в воздух тонкий хрустальный бокал и изящным движением поставил его на стол.
Катюсс непонимающе смотрел на него.
- Да, вижу, - ответил он. - И что же?
Эро поднял бутыль и наклонил ее. Бокал стала заполнять рубиново-красная жидкость. Она лилась и лилась...
- Осторожно, Эро! - воскликнула Адель, когда уровень вина в бокале приблизился к критическому. Казалось, еще малейшая капля, и красная жидкость весело польется на белую накрахмаленную скатерть.
Но в последний момент Эро де Сешель поднял бутыль и поставил ее на стол рядом с наполненным до самых краев бокалом.
- И как же ты теперь будешь из него пить? - рассмеялся Катюсс.
- Это другой вопрос, - Эро посмотрел на него, и в глубине его серых глаз за обычным ироничным выражением Катюсс разглядел боль.
- Мой дорогой Жак, Франция сейчас - как этот бокал. Крови пролито уже столько, что... еще немного, совсем чуть-чуть... и терпение людей лопнет.
Власть нельзя долго удерживать на крови и страхе, понимаешь это?
Адель внимательно слушала их разговор, а ее большие темные глаза на побледневшем лице казались совсем черными.
- Но пока-то они удерживают власть, - заметил Катюсс. - И вполне успешно.
- Да. Но все пропитано страхом, - продолжал Эро, глядя на свои руки. - Когда я прихожу на заседания Конвента... когда вижу всех этих людей, которые боятся подать мне руку, боятся со мной поздороваться... Понимаешь, Жак? Ведь только за одно это могут причислить к подозрительным.
Люди, которые пишут доносы на других, стараясь успеть сделать это до того, как донесут на них.
- Просто безумие, - подала голос Адель.
- Да, - кивнул Эро. - Именно так.
Катюсс, отложив вилку, молча слушал его. Кашлянув, он сделал неловкое движение рукой, задев скатерть. Малейшего движения было достаточно, и вино полилось из переполненного бокала. А на белоснежной скатерти появилось алое пятно, которое становилось все больше и больше...
Месяц вантоз второго года республики, единой и неделимой, подходил к концу. По старому стилю была уже середина марта. В этот теплый весенний день Эро де Сешель возвращался домой от супругов Демулен, к которым заходил в гости. Солнце светило уже совсем ярко. Весь снег давно сошел, но темно-серая брусчатка все еще была влажной. Эро остановился, поднял голову и посмотрел вверх. В высоком небе за небольшими облачками нет-нет, да и показывалась такая яркая и пронзительная синева, которая бывает только ранней весной, когда все начинает пробуждаться к новой жизни. Радуясь теплу, беспечно щебетали птицы.
Но, вопреки общему оживлению в природе, на сердце у Эро было тяжело. Из головы не выходил сегодняшний разговор с Камиллом, когда он, сидя в уютной гостиной их со вкусом обставленной квартиры, пил горячий шоколад. Люсиль Демулен готовила этот напиток мастерски. Эро делал небольшие глотки, а Камилл, отставив чашку с недопитым шоколадом, нервно ходил по гостиной в своей обычной манере. Эмоционально жестикулируя, он доказывал Эро, что еще не все потеряно.
- Люди должны проснуться! - убеждал он Эро. - Вчера весь Париж раскупал мою газету, нам с Тильером даже пришлось делать дополнительный тираж.
- Проснуться? - грустно усмехнулся де Сешель. - Что ж, возможно. Только, боюсь, нас к этому времени уже не будет.
- Эро! - одернула его Люсиль.
Он обернулся к молодой женщине и увидел в ее глазах слезы.
- Эро, - повторила она. - Зачем ты так говоришь?
Эро тихо вздохнул и, поставив на стол небольшую чашку с изящным золотым ободком, поднялся из-за стола.
- У вас очень хорошо, - проговорил он. - Но мне к сожалению, пора. Завтра собираюсь сделать в Конвенте доклад, надо подготовиться. Толку от доклада будет мало, - он опять усмехнулся. - Но все-таки жалование, которое я получаю, как депутат, надо отрабатывать.
- А, этот Конвент! - Камилл махнул рукой. - Все пляшут под дудку Робеспьера, противно смотреть.
- Да, - кивнул Эро. - Театр безвольных марионеток.
И сейчас, возвращаясь домой, он опять прокручивал в голове этот разговор с Демуленом. А еще, последнее время, все чаще вспоминал Шарля Барбару. И те слова, которые Шарль бросил ему в Конвенте в день ареста депутатов-жирондистов. Слова, ставшие пророческими:
"Прощай, Эро! И помни, что я сказал тебе про зверя. Он не остановится..."
Эро часто думал о судьбе жирондистов. Двадцать два человека вместе с Жаком Пьером Бриссо были казнены уже полгода назад.
Все его поздравляли.
Эро опять усмехнулся и поднявшись из кресла, прошелся по гостиной.
- Не скрою, и я его поздравлял. Казалось бы, чего проще... переименовать все и создать иллюзию новой жизни. Только иллюзию... - он вздохнул и взяв с каминной полки маленькую серебряную статуэтку, стал рассеянно вертеть ее в руках.
Адель слушала его, подняв большие темные глаза. Последнее время она похудела и ее обнаженные плечи казались совсем хрупкими.
- Новая жизнь не начнется, пока люди не захотят изменить то, что находится у них вот здесь, - Эро дотронулся рукой до лба и засмеялся. - Свой разум.
Но этого, вероятно, никогда не произойдет. Жаль, что сам я понял это слишком поздно...
- И что же... - робко начала молодая женщина. - Все... все было зря?
Эро поставил статуэтку обратно и, отвернувшись от Адель, подошел к окну.
- Да, - каким-то глухим голосом ответил он. - Республика оказалась ничуть не лучше монархии. Мы просто сменили вывеску, здание осталось прежним. И у власти теперь другой король, только гораздо более жестокий. Никогда не думал, что буду говорить такие слова... Но это так.
Он усмехнулся и сел обратно в кресло.
Молодая графиня молчала. Возразить на это ей было нечего.
***
На следующий день Эро де Сешель шел с очередного заседания Национального Конвента, который он, как депутат, пока еще посещал. Заседания эти последние месяцы все больше походили на постановку заранее отрепетированной пьесы. Бурных обсуждений, как в первый год революции, там давно уже не было. Обычно с самого начала заседания Робеспьером, Сен-Жюстом или кем-либо еще из участников Комитета общественного спасения ставились на голосование законопроекты и вопросы, одобренные Комитетом накануне. И Конвент их безоговорочно принимал. Депутаты дружно тянули вверх руки, голосуя "за". Так были уже одобрены поправки, усиливающие "Закон о подозрительных", так был принят декрет, предписывающий снести с лица земли мятежный город Лион, второй по величине город после Парижа.
И еще много, много решений было принято таким образом под неумолимый и неусыпный взгляд холодных зеленоватых глаз Робеспьера. Эро де Сешель, находившийся практически в опале, все-таки мог поэтому позволить себе такую роскошь, как не поднимать руку и не голосовать за те пункты, которые ему не нравились. А таких теперь было большинство. Впрочем, его голос "против" все равно ничего не решал. В числе людей, не поднимающих руку, был часто и Дантон. Совсем недавно он вернулся из Севра, где у него был недавно купленный загородный дом. Эро де Сешель знал, что Дантона уговорил приехать Камилл. Он надеялся, что с его авторитетом и народной любовью, Дантон сможет повлиять на Неподкупного и остановить террор.
Обо всем этом размышлял де Сешель, как вдруг его случайно толкнул какой-то высокий молодой человек, быстро идущий навстречу.
- Простите, гражданин, - произнес он смущенным тоном.
Эро поднял на него глаза...
- Вот так встреча! - воскликнул он. - Мой дорогой Катюсс! Не ожидал увидеть тебя в Париже. Ты ведь, насколько я помню, не собирался покидать Эльзас?
Жак Катюсс, а это был именно он, был удивлен и обрадован их встрече не меньше, чем Эро.
- Здравствуй, Эро, - проговорил Катюсс, хлопнув де Сешеля по плечу. - Рад встрече. Да, я собирался остаться в Бельфоре, но обстоятельства оказались сильнее меня. Получил известие от сестры о тяжелой болезни матушки, пришлось приехать. Но к сожалению, опоздал, она уже была мертва. Вчера вот были похороны.
- Очень сочувствую тебе, - Эро дотронулся до его руки.
Катюсс кивнул, тяжело вздохнув.
Возникла небольшая пауза. Мимо них прошел мальчишка, продающий газеты. Звонким голосом он предлагал приобрести последний выпуск "Старого Кордельера", всего за десять су.
- На, возьми! - Эро протянул мальчишке монету и взял из его рук газету.
- Благодарю, гражданин, - поблагодарил сорванец и понес свой товар дальше, продолжая кричать на всю улицу.
- И что же ты теперь собираешься делать? - Эро внимательно посмотрел на Катюсса. - Вернешься обратно в Бельфор?
- Пока нет, - Катюсс снова вздохнул. - Возникли какие-то трудности с перерегистрацией моего гражданского свидетельства. А без этого, как ты знаешь, не уехать. Сказали зайти за ним только через неделю. Так что в ближайшее время точно буду в Париже, ну а дальше, как Бог даст.
- Понятно, - проговорил Эро. - Ну а живешь ты где? У сестры?
Катюсс покачал головой.
- Не хочу стеснять сестру с мужем. Квартира совсем маленькая. Вот, иду в гостиницу, сниму пока номер.
- Зачем же в гостиницу, - Эро хлопнул его по плечу. - Пойдем, поживешь пока у меня.
- У тебя, Эро? - Катюсс посмотрел на него с удивлением.
- А почему бы и нет? Нас с Адель ты не стеснишь, квартира большая. Да и Адель хорошо к тебе относится. Она тебя, кстати, недавно вспоминала.
Катюсс молчал, размышляя над предложением.
- Я помню Адель, - наконец отозвался он. - Такую женщину не забудешь. Очаровательная. Надеюсь, вам удалось пожениться?
Она так мечтала об этом, - он улыбнулся.
- Пока еще нет, - Эро покачал головой. - Пока немного не до этого. Ну, пойдем, Жак. Выпьем за встречу, и я все тебе подробно расскажу.
Глава 37
- Ах, Жак, это вы... - произнесла Адель, с удивлением глядя на вошедшего вслед за Эро Катюсса.
- Да, это я, мадам, - Катюсс слегка поклонился и поцеловал молодой графине ручку. - Совершенно случайно встретился с Эро на улице.
- Случайностей, мой дорогой Жак, не бывает, - усмехнулся Эро.
- Ну, Жак, проходи в гостиную, не стой на пороге! - он сделал рукой жест в сторону комнаты. - А я сейчас попрошу Розетт приготовить нам хороший ужин в честь нашей встречи.
- И как давно вы в Париже? - поинтересовалась Адель у Катюсса, когда они вместе прошли в гостиную. Эро де Сешель задержался в прихожей, отдавая указания кухарке.
Катюсс вкратце рассказал свою нерадостную историю.
- Очень сочувствую вам, Жак. - Адель опустила глаза, - смерть родителей - это очень больно.
- Да, - тяжело вздохнул Катюсс. - До сих пор все это кажется дурным сном. Хотя матушка и болела, но все равно, смириться с этим трудно.
- Здесь поможет только время. - Адель изящным движением поправила на шее нитку розового жемчуга.
- Надеюсь на это, - проговорил Катюсс.
Возникла небольшая пауза...
- Адель, а помните граппу? - неожиданно спросил Катюсс уже более веселым тоном. - И холодные ноябрьские вечера на самой окраине Франции, когда мы ею согревались?
- O... - Адель сморщила свой красивый прямой носик. - Это пойло трудно забыть.
Они оба засмеялись.
- Ну почему же пойло, - возразил Катюсс, украдкой разглядывая Адель, повернувшуюся к нему в профиль.
- И что вы так весело обсуждаете? - поинтересовался Эро де Сешель, вошедший в гостиную.
- Граппа, - Адель улыбнулась своему любимому. - Эту мерзкую огненную жидкость, которой вы с Жаком напивались по вечерам в таверне, в то время, как я одна сидела в комнате и скучала.
- Ну, ну, любимая, - Эро подошел и поцеловал ее в родинку на шее. - Зато видишь, теперь тебе есть, что вспомнить.
- Ну что, Жак, - он посмотрел на Катюсса, - граппа у меня нет, но от хорошего вина, я надеюсь, ты не откажешься.
Вино было действительно хорошим. Жидкость рубиново-красного цвета уже была разлита в бокалы, а Эро, Адель и Катюсс сидели в столовой. Розетт довольно быстро пожарила мясо, и Катюсс весьма увлеченно поглощал его.
- Ну, давай, Жак, - Эро поднял бокал. - За встречу.
- За встречу, Эро, - проговорил Жак Катюсс.
- И как долго вы пробудете в Париже? - поинтересовалась Адель у Катюсса, пробуя ложечкой грибной салат.
- Честно говоря, не знаю, - признался Катюсс, - все зависит от того, как быстро мне перерегистрируют гражданское свидетельство. У них возникли какие-то проволочки, сказали зайти через несколько дней.
- Проволочки? - Адель нахмурила брови.
- Увы, да, - ответствовал Катюсс, нанизывая на вилку очередной кусок мяса и отправляя его в рот. - Божественно вкусно, Эро. Твоя кухарка прекрасно готовит.
- Я это знаю, Жак, - слегка улыбнулся Эро де Сешель.
- Ну а пока... - начал он, разливая вино по опустевшим бокалам, - пока Жак поживет у нас. Правда, Жак?
- Я право не знаю... - протянул Катюсс, взглянув на Адель.
Но молодая женщина приветливо улыбнулась, сложив под подбородком скрещенные пальцы.
- Оставайтесь, Жак, - проговорила она. - Я не против.
- Хорошо, - Катюсс кивнул. - Я вам очень благодарен. Надеюсь, это ненадолго.
***
Но вопреки ожиданиям Жака Катюсса выдача ему гражданского свидетельства затянулась.
- Черт знает что! - бросил он, входя через несколько дней в гостиную, где были Адель и Эро.
- Что такое, Жак? - спросил де Сешель. - Ты так расстроен.
Катюсс махнул рукой и упал в кресло, вытянув свои длинные ноги.
- Не выдают свидетельства, - протянул Катюсс. - Точнее, сказали придти через десять дней. Им надо что-то уточнить и проверить.
Адель с тревогой посмотрела на Катюсса, сжав на коленях руки.
- И мои денежные запасы на исходе, - продолжал Катюсс, рассеянно проводя рукой по лбу. - Надо устраиваться на работу, но опять-таки, без свидетельства о гражданской благонадежности, это сложно. Разве что пойти продавать газеты или чистить обувь.
Он как-то криво усмехнулся.
Эро внимательно слушал его. Затем встал и, поправив манжеты, прошелся по комнате, остановившись напротив Катюсса.
- Я вот о чем подумал... - начал он. - Жак, мне нужен секретарь. Накопилось много бумаг, которые нужно систематизировать, а сам я этим терпеть не могу заниматься. Не хочешь ли пока поработать у меня?
- Эро, ты это серьезно? - Катюсс поднял на него глаза.
- А почему бы и нет? Помню, в Бельфоре мы отлично работали вместе.
Катюсс передохнул и опять посмотрел на Эро.
- Работа конечно же не бесплатная, - сказал де Сешель. - Будешь получать жалование.
- Ну, вообще-то я не собирался так долго оставаться в Париже, - проговорил Катюсс. - Но с другой стороны...
Он замолчал и, размышляя, опять провел рукой по лбу.
- Хорошо, Эро, я согласен.
- Вот и славно! - Эро хлопнул его по плечу. - Тогда пойдем в кабинет, я покажу тебе кое-какие бумаги и скажу, что ты будешь делать.
***
На следующей неделе Катюсс все-таки получил гражданское свидетельство, но покидать Париж он пока раздумал. Работать у Эро де Сешеля ему понравилось.
- Да и в Бельфоре сейчас не лучше, - признался Катюсс как-то за очередным ужином, когда он, Эро и Адель сидели в столовой. - Там теперь другой комиссар, и вовсю идут аресты и казни.
- Как и по всей стране, - заметил Эро, делая глоток вина.
Он вытер губы салфеткой и бросил ее на стол.
- Когда же это закончится? - тихо сказал Катюсс.
- Когда? - Эро посмотрел на него. - Видишь этот бокал, Жак?
Он поднял в воздух тонкий хрустальный бокал и изящным движением поставил его на стол.
Катюсс непонимающе смотрел на него.
- Да, вижу, - ответил он. - И что же?
Эро поднял бутыль и наклонил ее. Бокал стала заполнять рубиново-красная жидкость. Она лилась и лилась...
- Осторожно, Эро! - воскликнула Адель, когда уровень вина в бокале приблизился к критическому. Казалось, еще малейшая капля, и красная жидкость весело польется на белую накрахмаленную скатерть.
Но в последний момент Эро де Сешель поднял бутыль и поставил ее на стол рядом с наполненным до самых краев бокалом.
- И как же ты теперь будешь из него пить? - рассмеялся Катюсс.
- Это другой вопрос, - Эро посмотрел на него, и в глубине его серых глаз за обычным ироничным выражением Катюсс разглядел боль.
- Мой дорогой Жак, Франция сейчас - как этот бокал. Крови пролито уже столько, что... еще немного, совсем чуть-чуть... и терпение людей лопнет.
Власть нельзя долго удерживать на крови и страхе, понимаешь это?
Адель внимательно слушала их разговор, а ее большие темные глаза на побледневшем лице казались совсем черными.
- Но пока-то они удерживают власть, - заметил Катюсс. - И вполне успешно.
- Да. Но все пропитано страхом, - продолжал Эро, глядя на свои руки. - Когда я прихожу на заседания Конвента... когда вижу всех этих людей, которые боятся подать мне руку, боятся со мной поздороваться... Понимаешь, Жак? Ведь только за одно это могут причислить к подозрительным.
Люди, которые пишут доносы на других, стараясь успеть сделать это до того, как донесут на них.
- Просто безумие, - подала голос Адель.
- Да, - кивнул Эро. - Именно так.
Катюсс, отложив вилку, молча слушал его. Кашлянув, он сделал неловкое движение рукой, задев скатерть. Малейшего движения было достаточно, и вино полилось из переполненного бокала. А на белоснежной скатерти появилось алое пятно, которое становилось все больше и больше...
Глава 38
Месяц вантоз второго года республики, единой и неделимой, подходил к концу. По старому стилю была уже середина марта. В этот теплый весенний день Эро де Сешель возвращался домой от супругов Демулен, к которым заходил в гости. Солнце светило уже совсем ярко. Весь снег давно сошел, но темно-серая брусчатка все еще была влажной. Эро остановился, поднял голову и посмотрел вверх. В высоком небе за небольшими облачками нет-нет, да и показывалась такая яркая и пронзительная синева, которая бывает только ранней весной, когда все начинает пробуждаться к новой жизни. Радуясь теплу, беспечно щебетали птицы.
Но, вопреки общему оживлению в природе, на сердце у Эро было тяжело. Из головы не выходил сегодняшний разговор с Камиллом, когда он, сидя в уютной гостиной их со вкусом обставленной квартиры, пил горячий шоколад. Люсиль Демулен готовила этот напиток мастерски. Эро делал небольшие глотки, а Камилл, отставив чашку с недопитым шоколадом, нервно ходил по гостиной в своей обычной манере. Эмоционально жестикулируя, он доказывал Эро, что еще не все потеряно.
- Люди должны проснуться! - убеждал он Эро. - Вчера весь Париж раскупал мою газету, нам с Тильером даже пришлось делать дополнительный тираж.
- Проснуться? - грустно усмехнулся де Сешель. - Что ж, возможно. Только, боюсь, нас к этому времени уже не будет.
- Эро! - одернула его Люсиль.
Он обернулся к молодой женщине и увидел в ее глазах слезы.
- Эро, - повторила она. - Зачем ты так говоришь?
Эро тихо вздохнул и, поставив на стол небольшую чашку с изящным золотым ободком, поднялся из-за стола.
- У вас очень хорошо, - проговорил он. - Но мне к сожалению, пора. Завтра собираюсь сделать в Конвенте доклад, надо подготовиться. Толку от доклада будет мало, - он опять усмехнулся. - Но все-таки жалование, которое я получаю, как депутат, надо отрабатывать.
- А, этот Конвент! - Камилл махнул рукой. - Все пляшут под дудку Робеспьера, противно смотреть.
- Да, - кивнул Эро. - Театр безвольных марионеток.
И сейчас, возвращаясь домой, он опять прокручивал в голове этот разговор с Демуленом. А еще, последнее время, все чаще вспоминал Шарля Барбару. И те слова, которые Шарль бросил ему в Конвенте в день ареста депутатов-жирондистов. Слова, ставшие пророческими:
"Прощай, Эро! И помни, что я сказал тебе про зверя. Он не остановится..."
Эро часто думал о судьбе жирондистов. Двадцать два человека вместе с Жаком Пьером Бриссо были казнены уже полгода назад.
