Адель, не особо разбирающаяся в политических нюансах, видела, что ее любимый очень доволен. И просто искренне радовалась вместе с ним.
- Может быть выберемся куда-нибудь, милая? - предложил Эро как-то вечером. - Завтра у меня выходной. Давай, сходим в ресторан... или в театр?
- Театр? - переспросила Адель.
Она на мгновение подумала о любопытных взглядах и смешках за спиной.
Но теперь это, увы, было неизбежной частью ее жизни... И к этому оставалось только привыкнуть и стараться не обращать внимание. Ведь со временем, человек привыкает ко всему.
- Ну да, - ответил Эро. - Например, "Театр Нации". Так он теперь называется. Это бывший "Комеди Франсез", у них отличные спектакли. Завтра, например, будет прекрасная постановка по пьесе Мариво - "Игра любви и случая".
- Интересное название, - улыбнулась Адель.
- Да, мне оно тоже нравится. - Эро подошел к ней и поцеловал в плечо, - ну так что, Адель? Пойдем?
- Хорошо, Эро, - согласилась молодая женщина. - Но как же с билетами? Их, наверное, надо было достать заранее?
- О, не беспокойся, любимая. - Эро засмеялся. - У меня в этом театре много хороших знакомых, так что нам устроят самые лучшие места.
Стоя перед зеркалом, Адель размышляла, какое платье надеть в театр. Перед ней на атласном диванчике были разложены несколько платьев и она придирчиво рассматривала их. Наконец, ее выбор пал на платье бирюзового цвета с умеренным декольте, изящным корсетом и пышной юбкой. Молодая графиня надела его и несколько раз повернулась перед зеркалом, раздумывая, доставать из шкатулки жемчужное колье или нет. Всё-таки Адель достала его и защелкнула замочек на изящном украшении. Жемчужины красиво облегали ее гибкую шею.
А Адель поймала себя на мысли, что всеми этими тщательными приготовлениями она просто старается отвлечься...
От чего? Да, все от тех же перешептываний за спиной, которые, конечно же, будут в театре. От любопытных взглядов, в которых будет читаться неприкрытое осуждение ее образа жизни.
"Всё, хватит, - подумала Адель, с раздражением положив на столик гребень, которым расчесывала свои роскошные темные волосы. - Пусть шепчутся, пусть смотрят, пусть осуждают. Для меня всех этих людей не существует. Там будем только мы вдвоем - я и Эро."
Сделав глубокий вдох и успокоившись, молодая женщина взяла с каминной полки трехцветную кокарду - неизбежную спутницу новой жизни - и приколола ее слева на грудь.
- Очень даже ничего, - прошептала Адель, окидывая взглядом свое отражение в зеркале. - И даже кокарда не портит общий вид.
Она улыбнулась и, достав маленький узкий флакончик с духами, слегка надушилась. Эти духи несколько дней назад подарил ей любимый, и они ей очень нравились.
- Адель, ты готова? - Эро зашел в комнату, и Адель увидела его восхищенный взгляд.
- Боже мой, - проговорил он. - Какая же ты у меня красивая.
Адель лукаво улыбнулась, подходя к нему.
- Я готова, - ответила молодая женщина. - Пойдем?
В этот воскресный вечер в "Театре Нации" было много народа.
Адель с интересом осматривала убранство театра, которое показалось ей очень красивым. До революции театр был рассчитан на самую высокородную публику.
Но теперь, несмотря на сохранившуюся богатую обстановку, революционный дух ощущался и здесь.
Среди публики попадались не только богато одетые люди, но и патриотически настроенные граждане самого обывательского вида.
А в фойе в нишах, между колоннами белели выставленные там мраморные бюсты, перевязанные трехцветными республиканскими лентами.
- Кто это такие? - поинтересовалась Адель, держа Эро под руку и окидывая взглядом суровые мраморные физиономии.
- О, это разные знаменитые римляне, - улыбнулся Эро. - Вот, например... - он указал на бюст, смотрящий прямо на них. - Это Брут, заколовший тирана Цезаря.
Адель уловила легкую иронию в его голосе.
- Но ведь Брут был предателем, - резонно заметила Адель.
- Тем не менее... - ответил Эро. - Это не отменяет того, что Цезарь считается тираном, достойным смерти.
- Понимаю, - кивнула Адель и крепче взяла Эро под руку.
Эро де Сешеля многие узнавали и здоровались с ним. При этом Адель конечно же получала в свой адрес порцию заинтересованно-оценивающих взглядов.
Но молодая женщина надела на себя маску полнейшего безразличия, стараясь держаться внешне холодно и гордо. При этом она с нетерпением ожидала начала спектакля. Того момента, когда можно будет сесть в зрительном зале и затеряться там хоть на какое-то время.
Спектакль оказался легкой и изящной комедией. Адель с интересом следила за игрой актеров. В пьесе действительно было много забавных моментов, вызывающих смех.
И Адель позволила себе расслабиться хотя бы на этот час, пока шло первое действие спектакля. Но затем был объявлен антракт. Публика направилась к выходу, и Эро тоже встал, протягивая молодой женщине руку. Адель хотела было предложить ему остаться на время перерыва в зале, но...
"Нет, не стану показывать свою слабость", - подумала молодая женщина и, приподняв рукой подол платья, решительно встала со своего места.
- Ну как тебе спектакль, Адель? - спросил Эро, взяв ее за ладонь.
- Просто великолепно, - прошептала молодая женщина. - Стыдно признаться, но в театре я последний раз была почти шесть лет назад, сразу после свадьбы.
А потом мужу было совсем не до театров, армия занимала его гораздо больше, чем все эти "пустые развлечения". Он так это называл.
Эро сочувственно улыбнулся ей.
- Ну ничего, - ответил он. - Не расстраивайся. Теперь ты все наверстаешь, милая.
Они были в фойе, и Эро что-то рассказывал Адель, как вдруг к ним быстрой походкой приблизилась какая-то женщина.
- О, Эро! - воскликнула она, подойдя к де Сешелю и фамильярно протягивая ему ручку для поцелуя. - Милый мой, как я рада тебя видеть!
Адель обдал аромат ее духов. Он был сладковато-тяжелый, приторный. Сама женщина выглядела лет на тридцать, может быть, чуть старше. Среднего роста, стройная. Она выглядела довольно красивой, но одета была вульгарно - слишком открытое декольте, ярко накрашенные губы.
"А такие перчатки в сеточку носят только дамы соответствующего поведения". - подумала Адель, взглянув на ее руки.
- Рад тебя видеть, Софи, - ответил Эро и... поцеловал ручку этой даме.
Адель почувствовала, как внутри нее все закипает.
- Что же ты, Эро, совсем не заходишь? Забыл прежних друзей, - кокетливо улыбнулась Софи, накручивая на палец локон своих вьющихся рыжеватых волос.
- Хотя, я всё понимаю... - она перевела взгляд на Адель и невинно улыбнулась ей. - У тебя теперь новая пассия. И довольно красивая и молоденькая.
Да, милый, во вкусе тебе не откажешь.
Адель вспыхнула и молча смерила Софи презрительным взглядом.
- Это не пассия, - спокойно ответил Эро.
- О! - засмеялась женщина, продолжая накручивать на пальчик локон волос. - А кто же тогда? Вероятно, твоя соратница по политической работе в Конвенте?
И сама засмеялась над своей шуткой высоким звонким смехом.
- Перестань, Софи. - Эро взял ее за локоть. - Я люблю Адель, и мы собираемся пожениться.
- Пожениться? - Софи удивленно посмотрела на него. - Не могу в это поверить. Ты ли это, Эро? Всегда считала, что ты и женитьба - вещи несовместные.
- Да, - продолжал Эро. - Представь себе. Всё течет - все меняется. Кстати, я вас так и не представил. Это Аделаида де Бельгард, - он кивнул в сторону Адель.
А это Софи де Моранси. - Он указал на привязавшуюся к ним особу.
- Твоя бывшая подружка, можешь добавить, - улыбнулась мадам де Моранси. - Хотя... - она хитро посмотрела на де Сешеля, - может и не совсем еще бывшая, а, Эро?
- Вы не могли бы оставить нас в покое? - нарушила, наконец, молчание, Адель.
Она старалась говорить спокойно, хотя внутри у нее все кипело.
Софи де Моранси повернулась к ней, и Адель заметила, что глаза у нее были разного цвета - один зеленый, а другой серый. У нее была довольно интересная, и даже красивая внешность, если бы не эта печать вульгарности, лежащая на всем ее облике.
- А вы, наверное, совсем молоды? - проговорила она, в упор рассматривая Адель. - Ветер в голове... я думаю, вам не более двадцати.
- Мне уже двадцать четыре, - отчеканила Адель.
- Вот как, - мадам де Моранси удивленно приподняла тонкую выщипанную бровь. - А по вам, деточка, и не скажешь. Но это хорошо. Это очень хорошо. Берегите свою молодость, она так быстротечна. А то... станете такой, как я... не дай Боже, - она опять засмеялась.
- Думаю, вы не намного старше, - заметила Адель.
- На целых двенадцать лет, - усмехнулась Софи де Моранси. - Мне тридцать шесть, и я не из тех женщин, кто скрывает свой возраст.
- В таком случае, вы должны быть замужем, - резонно заметила Адель. - Где же ваш супруг?
Мадам де Моранси уставилась на нее своими разноцветными глазами и засмеялась.
- Боже мой, святая наивность! Я прекрасно обхожусь и без мужа. Зачем он мне?
- Но... - Адель смолкла в замешательстве, не зная, что и ответить на это чистосердечное признание.
- Так, Софи, все, хватит. - Эро подхватил мадам де Моранси под локоть и повел в сторону. - Оставь нас в покое.
После увещеваний, мадам де Моранси все-таки покинула их, бросив прощальный взгляд на Эро.
Он попытался взять Адель за руку, но молодая женщина выдернула свою ладонь и отвернулась. Вечер был испорчен.
Это была их первая ссора. Точнее, даже не ссора. Адель просто не хотела ни о чем говорить. Она лежала молча, отвернувшись от Эро. А когда он попытался ее обнять, накрылась до подбородка одеялом.
- Послушай, Адель, - проговорил Эро. - Это же так глупо. Ты должна понимать, что до тебя у меня тоже была личная жизнь. Я же все-таки мужчина. Перестань дуться, милая.
- Личная жизнь... - Адель повернулась и посмотрела на него удивленными глазами. - С ней? По ней же сразу видно, что это за женщина.
- Я знаю Софи почти десять лет. - Эро вздохнул. - И она не всегда была такой, поверь мне.
- А какой? Она же так вульгарна... И потом... она же старше тебя, Эро!
Последние слова Адель выдохнула залпом, как-будто это было самое страшное обвинение.
- Господи, Адель. Старше всего на три года. Софи... она просто несчастный человек.
- Да... и поэтому ты утешаешь ее? В постели? - Адель опять отвернулась, накрывшись одеялом.
- Уже давно ее не утешаю, - усмехнулся Эро. - И вообще, Адель, с тех пор, как мы познакомились, мне больше никто кроме тебя не нужен.
Он опять попытался обнять ее, но молодая женщина была неприступна.
Только к вечеру следующего дня молодая графиня отчасти смирилась с мыслью о том, что у ее любимого до нее действительно могла быть своя жизнь.
И даже - о ужас! - с этой вульгарной и развязной Софи де Моранси.
Долго сердиться Адель не умела, хотя, росток ревности все-таки поселился в ее сердце.
Горячая итальянская кровь Аделаиды де Бельгард давала себя знать.
А через несколько дней в Париже произошли события, которые полностью отвлекли мысли Адель от мадам де Моранси.
К концу апреля обстановка в Париже, да и во всей стране значительно ухудшилась. Находящаяся у власти партия жирондистов во главе с Жаком-Пьером Бриссо катастрофически не справлялась с ситуацией. Из-за перекупщиков и спекулянтов сильно возросли цены на хлеб, муку, зерно и продукты первой необходимости.
За буханкой ржаного хлеба люди теперь простаивали в очереди по несколько часов. А Эбер, возглавлявший Парижскую коммуну все чаще призывал народ "разобраться с этими негодяями-жирондистами".
Народное недовольство вскоре докатилось и до обеспеченного квартала города, где был дом Эро де Сешеля. И Адель вскоре увидела всё это собственными глазами.
Молодая графиня жила в Париже уже почти месяц. Она понемногу освоилась и уже не боялась выходить из дома одна. В этот день Адель решила посетить находившуюся на соседней улице модную лавку - купить кое-какие мелочи и просто прогуляться на свежем воздухе. Она уже свернула с улицы Бас-де-Рампар. Сразу за поворотом находилась кондитерская, а чуть далее - та самая лавка, в которую она шла. Но, как увидела молодая женщина, кондитерской здесь больше не было - сорванная вывеска валялась на земле, окна в здании были выбиты.
От распахнутого дверного проема по тротуару тянулась белая дорожка просыпавшейся муки. На земле валялись смятые картонные коробки, прежде служившие упаковками для тортов и пирожных.
А на стене кондитерской большими корявыми буквами красной краской было намалевано:
"Смерть перекупщикам и аристократам!"
Адель встала перед этой надписью, чувствуя пробежавший по спине холодок.
Этот район города был самым респектабельным и спокойным. И если уж погромы докатились и сюда...
- Ну что смотришь, красотка? - услышала она за спиной хриплый, какой-то надтреснутый голос и обернулась.
Из дверного проема, служившего раньше входом в кондитерскую, выглядывала физиономия седой растрепанной женщины неопределенного возраста. Ее небольшие мутные глазки злобно уставились на Адель. Она провела рукой по своим редким спутанным волосам, дряблой шее и засмеялась:
- А ты, гражданочка-то сама из аристократов, видать. Одежка-то у тебя богатая. И по виду твоему - с голоду ты точно не пухнешь, а?
Она вновь хрипло засмеялась и указала рукой на намалеванные на стене буквы.
- Верно написано-то, а? Ну ничего... ничего. Скоро мы всех вас... вот так. Всех!
И она резким движением провела ребром ладони по горлу.
"Сумасшедшая", - подумала Адель.
И, отвернувшись, быстро пошла прочь от безумной старухи. А в спину ей звучал хриплый смех и грязные ругательства.
- Не удивительно, Адель, - вздохнув, заметил Эро, когда молодая графиня вечером рассказала эту историю. - Цены на хлеб действительно выросли в пять раз. А то и больше. Я не знаю, о чем думают Бриссо и Ролан, я их много раз предупреждал. Все это очень печально и может плохо закончиться.
И последующие дни подтвердили его слова...
Адель де Бельгард так и не научилась рано вставать. Эро с утра уходил на заседания Конвента, а она обычно оставалась в постели и любила поспать часов до десяти, а то и позже. Но в это утро 2-го июня сон Адель был прерван какими-то отдаленными гулкими звуками, доносившимися из приоткрытого окна.
Молодая женщина открыла глаза и потянулась на кровати. Странные звуки не прекращались, а напротив, становились все интенсивнее и громче. Тревожнее.
Окончательно проснувшись, Адель встала с постели и, накинув тонкий шелковый халат, подбежала к окну.
- Что же это такое? - пробормотала она, приоткрыв створку пошире и выглядывая на улицу.
- Это набат, мадам, - услышала она за спиной голос Розетт.
Кухарка стояла на пороге, прижав руки к груди и выглядела очень взволнованной.
- Простите, что я вошла без разрешения, - проговорила она. - Но я как раз шла к вам, мадам, чтобы разбудить... нам надо быть готовыми.
- Готовыми? - переспросила Адель. - Но к чему? И зачем бьют в набат? Что случилось?
- Я была на улице, только что вернулась, - ответила Розетт. - Говорят, что Коммуна сумела поднять Национальную гвардию и народ. И теперь все вместе они двинулись к Конвенту.
- К Конвенту! - воскликнула Адель, сразу же подумав про Эро.
- Да, - покачала головой Розетт Жоффруа. - Они хотят требовать свержения теперешнего правительства.
- Может быть выберемся куда-нибудь, милая? - предложил Эро как-то вечером. - Завтра у меня выходной. Давай, сходим в ресторан... или в театр?
- Театр? - переспросила Адель.
Она на мгновение подумала о любопытных взглядах и смешках за спиной.
Но теперь это, увы, было неизбежной частью ее жизни... И к этому оставалось только привыкнуть и стараться не обращать внимание. Ведь со временем, человек привыкает ко всему.
- Ну да, - ответил Эро. - Например, "Театр Нации". Так он теперь называется. Это бывший "Комеди Франсез", у них отличные спектакли. Завтра, например, будет прекрасная постановка по пьесе Мариво - "Игра любви и случая".
- Интересное название, - улыбнулась Адель.
- Да, мне оно тоже нравится. - Эро подошел к ней и поцеловал в плечо, - ну так что, Адель? Пойдем?
- Хорошо, Эро, - согласилась молодая женщина. - Но как же с билетами? Их, наверное, надо было достать заранее?
- О, не беспокойся, любимая. - Эро засмеялся. - У меня в этом театре много хороших знакомых, так что нам устроят самые лучшие места.
***
Стоя перед зеркалом, Адель размышляла, какое платье надеть в театр. Перед ней на атласном диванчике были разложены несколько платьев и она придирчиво рассматривала их. Наконец, ее выбор пал на платье бирюзового цвета с умеренным декольте, изящным корсетом и пышной юбкой. Молодая графиня надела его и несколько раз повернулась перед зеркалом, раздумывая, доставать из шкатулки жемчужное колье или нет. Всё-таки Адель достала его и защелкнула замочек на изящном украшении. Жемчужины красиво облегали ее гибкую шею.
А Адель поймала себя на мысли, что всеми этими тщательными приготовлениями она просто старается отвлечься...
От чего? Да, все от тех же перешептываний за спиной, которые, конечно же, будут в театре. От любопытных взглядов, в которых будет читаться неприкрытое осуждение ее образа жизни.
"Всё, хватит, - подумала Адель, с раздражением положив на столик гребень, которым расчесывала свои роскошные темные волосы. - Пусть шепчутся, пусть смотрят, пусть осуждают. Для меня всех этих людей не существует. Там будем только мы вдвоем - я и Эро."
Сделав глубокий вдох и успокоившись, молодая женщина взяла с каминной полки трехцветную кокарду - неизбежную спутницу новой жизни - и приколола ее слева на грудь.
- Очень даже ничего, - прошептала Адель, окидывая взглядом свое отражение в зеркале. - И даже кокарда не портит общий вид.
Она улыбнулась и, достав маленький узкий флакончик с духами, слегка надушилась. Эти духи несколько дней назад подарил ей любимый, и они ей очень нравились.
- Адель, ты готова? - Эро зашел в комнату, и Адель увидела его восхищенный взгляд.
- Боже мой, - проговорил он. - Какая же ты у меня красивая.
Адель лукаво улыбнулась, подходя к нему.
- Я готова, - ответила молодая женщина. - Пойдем?
***
В этот воскресный вечер в "Театре Нации" было много народа.
Адель с интересом осматривала убранство театра, которое показалось ей очень красивым. До революции театр был рассчитан на самую высокородную публику.
Но теперь, несмотря на сохранившуюся богатую обстановку, революционный дух ощущался и здесь.
Среди публики попадались не только богато одетые люди, но и патриотически настроенные граждане самого обывательского вида.
А в фойе в нишах, между колоннами белели выставленные там мраморные бюсты, перевязанные трехцветными республиканскими лентами.
- Кто это такие? - поинтересовалась Адель, держа Эро под руку и окидывая взглядом суровые мраморные физиономии.
- О, это разные знаменитые римляне, - улыбнулся Эро. - Вот, например... - он указал на бюст, смотрящий прямо на них. - Это Брут, заколовший тирана Цезаря.
Адель уловила легкую иронию в его голосе.
- Но ведь Брут был предателем, - резонно заметила Адель.
- Тем не менее... - ответил Эро. - Это не отменяет того, что Цезарь считается тираном, достойным смерти.
- Понимаю, - кивнула Адель и крепче взяла Эро под руку.
Эро де Сешеля многие узнавали и здоровались с ним. При этом Адель конечно же получала в свой адрес порцию заинтересованно-оценивающих взглядов.
Но молодая женщина надела на себя маску полнейшего безразличия, стараясь держаться внешне холодно и гордо. При этом она с нетерпением ожидала начала спектакля. Того момента, когда можно будет сесть в зрительном зале и затеряться там хоть на какое-то время.
Спектакль оказался легкой и изящной комедией. Адель с интересом следила за игрой актеров. В пьесе действительно было много забавных моментов, вызывающих смех.
И Адель позволила себе расслабиться хотя бы на этот час, пока шло первое действие спектакля. Но затем был объявлен антракт. Публика направилась к выходу, и Эро тоже встал, протягивая молодой женщине руку. Адель хотела было предложить ему остаться на время перерыва в зале, но...
"Нет, не стану показывать свою слабость", - подумала молодая женщина и, приподняв рукой подол платья, решительно встала со своего места.
- Ну как тебе спектакль, Адель? - спросил Эро, взяв ее за ладонь.
- Просто великолепно, - прошептала молодая женщина. - Стыдно признаться, но в театре я последний раз была почти шесть лет назад, сразу после свадьбы.
А потом мужу было совсем не до театров, армия занимала его гораздо больше, чем все эти "пустые развлечения". Он так это называл.
Эро сочувственно улыбнулся ей.
- Ну ничего, - ответил он. - Не расстраивайся. Теперь ты все наверстаешь, милая.
Они были в фойе, и Эро что-то рассказывал Адель, как вдруг к ним быстрой походкой приблизилась какая-то женщина.
- О, Эро! - воскликнула она, подойдя к де Сешелю и фамильярно протягивая ему ручку для поцелуя. - Милый мой, как я рада тебя видеть!
Адель обдал аромат ее духов. Он был сладковато-тяжелый, приторный. Сама женщина выглядела лет на тридцать, может быть, чуть старше. Среднего роста, стройная. Она выглядела довольно красивой, но одета была вульгарно - слишком открытое декольте, ярко накрашенные губы.
"А такие перчатки в сеточку носят только дамы соответствующего поведения". - подумала Адель, взглянув на ее руки.
- Рад тебя видеть, Софи, - ответил Эро и... поцеловал ручку этой даме.
Адель почувствовала, как внутри нее все закипает.
- Что же ты, Эро, совсем не заходишь? Забыл прежних друзей, - кокетливо улыбнулась Софи, накручивая на палец локон своих вьющихся рыжеватых волос.
- Хотя, я всё понимаю... - она перевела взгляд на Адель и невинно улыбнулась ей. - У тебя теперь новая пассия. И довольно красивая и молоденькая.
Да, милый, во вкусе тебе не откажешь.
Адель вспыхнула и молча смерила Софи презрительным взглядом.
- Это не пассия, - спокойно ответил Эро.
- О! - засмеялась женщина, продолжая накручивать на пальчик локон волос. - А кто же тогда? Вероятно, твоя соратница по политической работе в Конвенте?
И сама засмеялась над своей шуткой высоким звонким смехом.
- Перестань, Софи. - Эро взял ее за локоть. - Я люблю Адель, и мы собираемся пожениться.
- Пожениться? - Софи удивленно посмотрела на него. - Не могу в это поверить. Ты ли это, Эро? Всегда считала, что ты и женитьба - вещи несовместные.
- Да, - продолжал Эро. - Представь себе. Всё течет - все меняется. Кстати, я вас так и не представил. Это Аделаида де Бельгард, - он кивнул в сторону Адель.
А это Софи де Моранси. - Он указал на привязавшуюся к ним особу.
- Твоя бывшая подружка, можешь добавить, - улыбнулась мадам де Моранси. - Хотя... - она хитро посмотрела на де Сешеля, - может и не совсем еще бывшая, а, Эро?
- Вы не могли бы оставить нас в покое? - нарушила, наконец, молчание, Адель.
Она старалась говорить спокойно, хотя внутри у нее все кипело.
Софи де Моранси повернулась к ней, и Адель заметила, что глаза у нее были разного цвета - один зеленый, а другой серый. У нее была довольно интересная, и даже красивая внешность, если бы не эта печать вульгарности, лежащая на всем ее облике.
- А вы, наверное, совсем молоды? - проговорила она, в упор рассматривая Адель. - Ветер в голове... я думаю, вам не более двадцати.
- Мне уже двадцать четыре, - отчеканила Адель.
- Вот как, - мадам де Моранси удивленно приподняла тонкую выщипанную бровь. - А по вам, деточка, и не скажешь. Но это хорошо. Это очень хорошо. Берегите свою молодость, она так быстротечна. А то... станете такой, как я... не дай Боже, - она опять засмеялась.
- Думаю, вы не намного старше, - заметила Адель.
- На целых двенадцать лет, - усмехнулась Софи де Моранси. - Мне тридцать шесть, и я не из тех женщин, кто скрывает свой возраст.
- В таком случае, вы должны быть замужем, - резонно заметила Адель. - Где же ваш супруг?
Мадам де Моранси уставилась на нее своими разноцветными глазами и засмеялась.
- Боже мой, святая наивность! Я прекрасно обхожусь и без мужа. Зачем он мне?
- Но... - Адель смолкла в замешательстве, не зная, что и ответить на это чистосердечное признание.
- Так, Софи, все, хватит. - Эро подхватил мадам де Моранси под локоть и повел в сторону. - Оставь нас в покое.
После увещеваний, мадам де Моранси все-таки покинула их, бросив прощальный взгляд на Эро.
Он попытался взять Адель за руку, но молодая женщина выдернула свою ладонь и отвернулась. Вечер был испорчен.
***
Это была их первая ссора. Точнее, даже не ссора. Адель просто не хотела ни о чем говорить. Она лежала молча, отвернувшись от Эро. А когда он попытался ее обнять, накрылась до подбородка одеялом.
- Послушай, Адель, - проговорил Эро. - Это же так глупо. Ты должна понимать, что до тебя у меня тоже была личная жизнь. Я же все-таки мужчина. Перестань дуться, милая.
- Личная жизнь... - Адель повернулась и посмотрела на него удивленными глазами. - С ней? По ней же сразу видно, что это за женщина.
- Я знаю Софи почти десять лет. - Эро вздохнул. - И она не всегда была такой, поверь мне.
- А какой? Она же так вульгарна... И потом... она же старше тебя, Эро!
Последние слова Адель выдохнула залпом, как-будто это было самое страшное обвинение.
- Господи, Адель. Старше всего на три года. Софи... она просто несчастный человек.
- Да... и поэтому ты утешаешь ее? В постели? - Адель опять отвернулась, накрывшись одеялом.
- Уже давно ее не утешаю, - усмехнулся Эро. - И вообще, Адель, с тех пор, как мы познакомились, мне больше никто кроме тебя не нужен.
Он опять попытался обнять ее, но молодая женщина была неприступна.
Только к вечеру следующего дня молодая графиня отчасти смирилась с мыслью о том, что у ее любимого до нее действительно могла быть своя жизнь.
И даже - о ужас! - с этой вульгарной и развязной Софи де Моранси.
Долго сердиться Адель не умела, хотя, росток ревности все-таки поселился в ее сердце.
Горячая итальянская кровь Аделаиды де Бельгард давала себя знать.
А через несколько дней в Париже произошли события, которые полностью отвлекли мысли Адель от мадам де Моранси.
Глава 14
К концу апреля обстановка в Париже, да и во всей стране значительно ухудшилась. Находящаяся у власти партия жирондистов во главе с Жаком-Пьером Бриссо катастрофически не справлялась с ситуацией. Из-за перекупщиков и спекулянтов сильно возросли цены на хлеб, муку, зерно и продукты первой необходимости.
За буханкой ржаного хлеба люди теперь простаивали в очереди по несколько часов. А Эбер, возглавлявший Парижскую коммуну все чаще призывал народ "разобраться с этими негодяями-жирондистами".
Народное недовольство вскоре докатилось и до обеспеченного квартала города, где был дом Эро де Сешеля. И Адель вскоре увидела всё это собственными глазами.
Молодая графиня жила в Париже уже почти месяц. Она понемногу освоилась и уже не боялась выходить из дома одна. В этот день Адель решила посетить находившуюся на соседней улице модную лавку - купить кое-какие мелочи и просто прогуляться на свежем воздухе. Она уже свернула с улицы Бас-де-Рампар. Сразу за поворотом находилась кондитерская, а чуть далее - та самая лавка, в которую она шла. Но, как увидела молодая женщина, кондитерской здесь больше не было - сорванная вывеска валялась на земле, окна в здании были выбиты.
От распахнутого дверного проема по тротуару тянулась белая дорожка просыпавшейся муки. На земле валялись смятые картонные коробки, прежде служившие упаковками для тортов и пирожных.
А на стене кондитерской большими корявыми буквами красной краской было намалевано:
"Смерть перекупщикам и аристократам!"
Адель встала перед этой надписью, чувствуя пробежавший по спине холодок.
Этот район города был самым респектабельным и спокойным. И если уж погромы докатились и сюда...
- Ну что смотришь, красотка? - услышала она за спиной хриплый, какой-то надтреснутый голос и обернулась.
Из дверного проема, служившего раньше входом в кондитерскую, выглядывала физиономия седой растрепанной женщины неопределенного возраста. Ее небольшие мутные глазки злобно уставились на Адель. Она провела рукой по своим редким спутанным волосам, дряблой шее и засмеялась:
- А ты, гражданочка-то сама из аристократов, видать. Одежка-то у тебя богатая. И по виду твоему - с голоду ты точно не пухнешь, а?
Она вновь хрипло засмеялась и указала рукой на намалеванные на стене буквы.
- Верно написано-то, а? Ну ничего... ничего. Скоро мы всех вас... вот так. Всех!
И она резким движением провела ребром ладони по горлу.
"Сумасшедшая", - подумала Адель.
И, отвернувшись, быстро пошла прочь от безумной старухи. А в спину ей звучал хриплый смех и грязные ругательства.
- Не удивительно, Адель, - вздохнув, заметил Эро, когда молодая графиня вечером рассказала эту историю. - Цены на хлеб действительно выросли в пять раз. А то и больше. Я не знаю, о чем думают Бриссо и Ролан, я их много раз предупреждал. Все это очень печально и может плохо закончиться.
И последующие дни подтвердили его слова...
***
Адель де Бельгард так и не научилась рано вставать. Эро с утра уходил на заседания Конвента, а она обычно оставалась в постели и любила поспать часов до десяти, а то и позже. Но в это утро 2-го июня сон Адель был прерван какими-то отдаленными гулкими звуками, доносившимися из приоткрытого окна.
Молодая женщина открыла глаза и потянулась на кровати. Странные звуки не прекращались, а напротив, становились все интенсивнее и громче. Тревожнее.
Окончательно проснувшись, Адель встала с постели и, накинув тонкий шелковый халат, подбежала к окну.
- Что же это такое? - пробормотала она, приоткрыв створку пошире и выглядывая на улицу.
- Это набат, мадам, - услышала она за спиной голос Розетт.
Кухарка стояла на пороге, прижав руки к груди и выглядела очень взволнованной.
- Простите, что я вошла без разрешения, - проговорила она. - Но я как раз шла к вам, мадам, чтобы разбудить... нам надо быть готовыми.
- Готовыми? - переспросила Адель. - Но к чему? И зачем бьют в набат? Что случилось?
- Я была на улице, только что вернулась, - ответила Розетт. - Говорят, что Коммуна сумела поднять Национальную гвардию и народ. И теперь все вместе они двинулись к Конвенту.
- К Конвенту! - воскликнула Адель, сразу же подумав про Эро.
- Да, - покачала головой Розетт Жоффруа. - Они хотят требовать свержения теперешнего правительства.
