- Боже мой... - Адель села на кровати.
- Все это очень тревожно, - прошептала Розетт.
- Что же теперь будет?! - воскликнула Адель.
Кухарка лишь молча смотрела на нее.
- Остается только надеяться на Господа, - тихо ответила она.
- Я сейчас оденусь, - быстро сказала молодая женщина, - а ты приготовь мне кофе.
- Сию минуту, - Розетт кивнула ей и скрылась за дверью.
А Адель стала быстро одеваться, лихорадочно думая о том, что ей делать.
- Боже, мадам, куда вы собрались?! - воскликнула Розетт, увидев, как Адель, быстро выпившая кофе, собирается куда-то идти. - На улицах сейчас очень беспокойно.
- Именно поэтому я и пойду, - ответила Адель. - Иначе, сидя дома, я вся изведусь.
- Но куда же вы?
- Пойду прямо к Конвенту, - спокойно ответила Адель, - я очень волнуюсь за Эро.
- Господи Боже мой! - всплеснула руками Розетт. - Да там же сейчас, наверняка, самое пекло!
- Ничего. - Адель приколола к платью трехцветную розетку и накинула на лицо темную вуаль. - Я специально оделась попроще и, надеюсь, со мной ничего не случится.
До площади, на которой находился Национальный Конвент, было не близко, и Адель решила ехать на экипаже. Правда, возница, также напуганный всеми этими событиями, высадил ее на соседней улице, категорически отказавшись ехать дальше. Дальнейший путь Адель проделала пешком.
Уже издали молодая женщина увидела, что площадь перед зданием Конвента полностью заполнена возбужденным народом. Не без содрогания она заметила, что многие люди были вооружены пиками и просто большими ножами и булыжниками.
За толпой, верхом на лошадях гарцевали национальные гвардейцы. Вдали Адель рассмотрела даже несколько привезенных к месту действия пушек.
Возбужденное настроение толпы еще больше подогревал какой-то высокий темноволосый человек с грубыми чертами лица. Он влез на выступ ограды и, возвышаясь над толпой, громогласно кричал оттуда:
- Сейчас или никогда! Путь нам выдадут Бриссо и остальных предателей! Всех - до одного!
Адель приблизилась к толпе и постаралась продвинуться чуть дальше. С трудом, но все-таки ей это удалось.
- Гражданка, как зовут этого человека? - спросила она у стоявшей рядом старухи в красном колпаке, выглядевшей еще более-менее спокойно.
Старуха повернула к ней желтое морщинистое лицо и подслеповатыми глазами посмотрела на Адель.
- Так это ж сам гражданин Эбер, глава Парижской коммуны, - прошамкала она, пытаясь за вуалью разглядеть лицо молодой женщины. - Неужто не знаешь его?
Самый известный человек сейчас в Париже, - добавила она с некой ноткой восхищения.
- Эбер... - протянула Адель и, вспомнив слова, которыми Эбер назвал ее в своей недавней бульварной газетке, почувствовала злость. - Уж его-то я знаю...
"... этого негодяя" - мысленно завершила она фразу.
- А чего ж тогда спрашиваешь? - простодушно заметила старуха. - А гражданин Эбер дело говорит. Пора заканчивать с этими нахалами да болтунами. Народу есть нечего, а они все заседают. А толку то? Только болтают, да болтают... Что, разве не так? Чего молчишь?
Она немигающим взглядом уставилась на Адель, и по спине молодой женщины пробежали мурашки.
Толпа продолжала шуметь, но двери Конвента оставались по-прежнему закрытыми.
- Открывайте! - орал Эбер. - Открывайте сейчас же! Или мы разнесем все здание к чертовой матери!
В этот момент Анрио, начальник Национальной гвардии, сделал резкий жест рукой, и в воздухе прогремело несколько выстрелов.
- Открывайте! - заревела толпа.
В дверь Национального собрания полетели камни.
Адель поднялась на цыпочки, и, с большим трудом ей удалось увидеть, как дверь Национального Конвента открылась, и оттуда вышел Эро в сопровождении еще нескольких депутатов.
- Я председатель Национального Конвента, - четкий голос Эро де Сешеля пронесся над притихшей толпой.
Он обернулся к Анрио:
- По какому праву вы привели сюда войска?
- По приказу Парижской коммуны, представляющей народ Парижа, - бросил Анрио, гарцуя на лошади.
- А Национальный Конвент, представляющий народ Франции, приказывает вам удалиться, - спокойно, но громко проговорил Эро. - Вы мешаете нам работать.
- Мы удалимся после того, как нам выдадут двадцать два преступника, которые спрятались в этих стенах! - ответил Анрио.
- Но это абсурд! Это государственная измена! - выкрикнул Эро, уже не в силах сдерживаться. - Они же были выбраны депутатами Конвента. Выбраны по закону...
- Эро, мы пришли сюда не слушать твои красивые фразы о законах! - заорал Эбер. - Выдай нам предателей-жирондистов, этого требует народ! Иначе мы сейчас будем стрелять!
- Готовсь! - отдал приказ Анрио, обернувшись в сторону гвардейцев.
Заряженные пушки быстро развернули дулами в сторону здания.
Эро попытался что-то сказать, но его голос потонул в общем шуме.
Анрио опять махнул рукой:
- Давайте, ребята!
И гвардейцы вместе с толпой устремились в открытую дверь Конвента.
- Боже... - прошептала Адель, прижав руки к груди.
- Так их, так! - злорадно прошамкала стоящая рядом старуха.
Адель вытянула шею, но лишь успела увидеть, как ее любимый скрылся за дверью Конвента вместе с частью гвардейцев и санкюлотов. И что там происходило дальше, молодая женщина могла только гадать.
В здании Национального Конвента тем временем творилась полная неразбериха. Часть депутатов вскочили со своих мест, с тоской поглядывая на выход, у которого предусмотрительно встали вооруженные гвардейцы. Путь к бегству был отрезан. Сильно побледневший Бриссо тоже поднялся, вцепившись в деревянную перегородку.
- Это беззаконие! - срывающимся голосом закричал он. - Выведите отсюда войска!
Но его голос потонул в общем возбужденном шуме.
Эро де Сешель поднялся на свое место председателя и окинул взглядом то, во что превратился зал заседаний.
- Тихо! - закричал он, звоня в колокольчик.
Но шум усилился еще больше.
- Тишина, граждане! - неожиданно громко выкрикнул, встав со своего места, невысокий, но очень шустрый человек с лицом нездорового желтоватого цвета и фанатичным блеском выпуклых водянистых глаз. Это был Жан-Поль Марат, прозванный "другом народа" и считавшийся одним из самых непримиримых противников жирондистов. Как ни странно, его призыв возымел действие. Крики стихли, и в зале Конвента воцарилась тревожная тишина.
Эро опять прозвенел в колокольчик.
- Выведите отсюда войска! - выкрикнул молодой депутат Шарль Барбару, один из жирондистов. - Гражданин председатель, да как же вы допускаете такое беззаконие?!
Со своего места с трудом поднялся еще один человек. Он был еще не стар, но из-за хронического заболевания ног передвигался с большим трудом. Его звали Жорж Кутон. Также, как и Марат, он был против партии Жиронды.
- А что здесь такого? - ехидно заметил Кутон, вытянув вперед руку и кивнув в сторону Бриссо и его соратников. - Люди, совесть которых чиста, не будут так бояться собственного народа, не правда ли?
- Дайте Кутону стакан крови, его замучила жажда! - парировал Барбару.
В зале опять поднялся сильный шум...
С верхнего ряда встал невысокий худощавый человек в оливкового цвета камзоле и аккуратно напудренном белом парике. Его пенсне сверкнуло, когда он холодным цепким взглядом обвел зал.
- Граждане депутаты! - начал он. - Как видите, здесь находится гражданин Эбер, представитель Парижской Коммуны.
Он указал на Эбера, который вальяжно развалился в первом ряду, держа в руках какую-то бумагу.
- И будет крайним неуважением с нашей стороны, если мы не выслушаем его!
- Да как ты смеешь, Робеспьер! - взорвался Бриссо, подавшись вперед.
Робеспьер смерил его ледяным взглядом и, скрестив на груди руки, продолжил:
- Как мы уже слышали, гражданин Эбер говорил о неких предателях, оказавшихся в наших рядах.
- Именно так! - прокричал Эбер, поднявшись с места и потрясая в воздухе листом бумаги. - Вот они, эти имена... двадцать два изменника, предавших интересы народа. Отдайте их нам и мы сразу же уйдем, а Конвент продолжит свою работу.
- Правильно... правильно! - поддержали Эбера часть депутатов, сидящие в середине зала и со страхом поглядывающие на ружья национальных гвардейцев. - Пусть огласят уже этот список!
Бриссо рухнул на сидение и прижал пальцы к вискам. Остальные жирондисты были также совершенно ошеломленные и растерянные.
- Пусть огласят этот список! - раздалось еще несколько требовательных голосов из зала.
Окинув притихших напуганных депутатов победоносным взглядом, Эбер подошел к Эро де Сешелю и пафосным жестом протянул ему бумагу:
- Огласите эти имена, гражданин председатель. Читайте!
Эро взял в руки бумагу и развернул ее, пробежав взглядом по перечню знакомых имен.
В зале повисла напряженная тишина...
Он провел рукой по лбу, вытирая пот. Потом посмотрел в зал, в эти побелевшие испуганные лица.
- Что ты медлишь, Эро! - прокричал Эбер. - Читай!
- Читайте, гражданин председатель! - нетерпеливо закричали и остальные депутаты. - Чего вы ждете?!
Эро бросил взгляд на съежившегося Бриссо. На остальных жирондистов, оцепенело застывших на своих местах. Он поймал напряженный взгляд Шарля Барбару, красивого мальчика, одного из самых талантливых депутатов от департамента Жиронда. Ему было двадцать шесть лет, но несмотря на молодость, Барбару хорошо разбирался в юридических вопросах. Не раз они говорили вместе, за бутылкой хорошего вина о будущем страны, которое Шарль Барбару видел непременно счастливым и свободным. Сейчас всё это стремительно пронеслось в голове Эро, когда он смотрел на список фамилий. Смотрел и молчал... Пауза явно сильно затянулась.
- Читайте! Читайте же!- раздался требовательный хор голосов. Кричал уже почти весь зал.
- Барбару, - скрепя сердце, Эро произнес наконец первую фамилию, отмеченную в списке. По залу пронесся легкий гул.
- Беркуан, Бертран...
Он сделал небольшую паузу. Затем продолжил:
- Вуало, Верньо... Бриссо, Жансонне.
- Бриссо - ты предатель! - закричал, вскочив со своего места Марат.
Эро де Сешель прочитал все двадцать две фамилии и отложил список в сторону.
- Ну, чего вы медлите? Имена названы! Арестовать всех этих изменников! - воскликнул Эбер, обращаясь к Анрио.
Тот кивнул, сделав соответствующий жест, и в сторону скамьи, где сидели жирондисты, направились гвардейцы.
- И отправить их всех в Консьержери! - чувствуя себя хозяином положения, Эбер распалялся все больше и больше.
- Тихо! - Эро повысил голос. - Я предлагаю пока отправить этих людей под домашний арест до выяснения всех обстоятельств.
- Да что там выяснять?! - заорал Эбер. - Все и так ясно!
- Ставлю этот вопрос на голосование. Кто за? - спросил Эро, поднимая руку.
Вслед за ним в зале стали подниматься и другие руки. И, наконец, большая часть депутатов все-таки проголосовали за его предложение.
- Это бесполезно, Эро! - ехидно выкрикнул Эбер. - Все равно они не спрячутся от трибунала.
Тем временем, к Бриссо и остальным жирондистам уже подошли гвардейцы и стали выводить их из зала.
- Революция закончена! - воскликнул Бриссо. - Начался дележ власти.
Он на мгновение задержался перед трибуной, где стоял Эро и зло сузил глаза, обращаясь к нему - Запомни это, Эро! Запомни...
- И вы все! - он обернулся в зал. - Запомните мои слова. Начинают с нас, но вскоре вы все... все окажетесь на нашем месте!
Национальный гвардеец грубо толкнул его в спину, и Бриссо замолчал.
- Давайте, выводите их поживее! - рявкнул Анрио.
Воспользовавшись суматохой в зале, Шарль Барбару успел увернуться от приближавшегося к нему гвардейца и подбежал к трибуне, на которой стоял Эро. Он быстро поднялся по ступенькам и посмотрел в лицо председателя Национального Конвента.
- Эро, не отворачивайся, - быстро зашептал он де Сешелю. - Ты же законник. Закон - превыше всего. Твои слова? Ты всегда был такой аккуратный. Боялся испачкать свои белоснежные манжеты, - Шарль Барбару истерически засмеялся. - А теперь ты зальешь их кровью... и испачкаешь свою совесть. Свою честь. А это куда страшнее. Не отворачивайся от меня, Эро! - он повысил голос.
- Шарль... - проговорил Эро, кивнув на бурлящий зал. - Ты же видишь, что происходит. Что я мог сделать? Один... Весь зал требовал вашего ареста.
- Я вижу! - Барбару вскинул подбородок. Его бледное лицо вновь исказила усмешка, больше похожая на гримасу.
- Но запомни этот день, Эро... сегодня вы выпустили... ты выпустил из клетки зверя. Страшного ненасытного зверя. Насилие и беззаконие. И он не успокоится, почуяв запах крови. Нет. Он будет рвать на части страну... а после сожрет и вас всех. И тебя, Эро, сожрет! Запомни это... запомни!
Пара национальных гвардейцев стащили Барбару с трибуны и, заломив ему руки за спину, повели к выходу. Шарль Барбару последний раз обернулся, взглянув на де Сешеля.
- Прощай, Эро! - крикнул он. - И помни, что я сказал тебе про зверя. Он не остановится...
Адель, в тревожном ожидании стоявшая все это время на площади перед зданием Конвента, видела, как из его дверей под конвоем вывели арестованных жирондистов. Толпа встретила их яростными возгласами:
- Изменники!
- Предатели!
- Смерть им!
- На гильотину!
Стоявшая рядом с Адель старуха тоже открыла рот и зашлась в истошном, неожиданно громком крике, от всей души желая "предателям" смерти. Адель почувствовала слабость. Ноги стали ватными. От пережитого волнения у нее закружилась голова, и молодая женщина провела рукой по лбу, пытаясь придти в себя.
Арестованные уже скрылись с площади. Толпа постепенно затихла.
Зрелище закончилось.
- Всё, всё, расходитесь! - прокричал в толпу начальник Национальной гвардии, садясь на лошадь. - Изменники арестованы, а Национальный Конвент продолжит свою работу. Все по домам! Расходитесь!
- Конечно, это был переворот. - Эро де Сешель тяжело вздохнул и поставил на стол пустой бокал. - Но что я мог сделать, Адель? Весь зал требовал ареста этих людей. Конечно, я мог сложить с себя полномочия председателя Конвента и попросить, чтобы меня арестовали вместе с ними. Наверное, это было бы честнее...
- Что ты говоришь, Эро! - воскликнула молодая женщина, с тревогой посмотрев на него. - Не дай Бог!
Эро вздохнул и промолчал. Они вдвоем сидели в столовой за ужином. Было уже поздно, за окном совсем стемнело. На столе потрескивали зажженные свечи, отбрасывая тени на стол, накрытый белой скатертью и на усталое лицо Эро.
- Ты почти ничего не ешь, - заметила Адель.
- Да что-то не хочется, - усмехнулся Эро.
Он открыл бутыль и плеснул в себе в бокал еще немного красного вина. Адель ковыряла вилкой салат и жареную курицу, которую им подала Розетт.
Есть ей почему-то тоже совсем не хотелось.
- Знаешь, Эро, - проговорила она, - я сегодня чуть с ума не сошла. Там было столько народу, и все такие озлобленные... Кажется, крикни им, и они побегут резать и убивать.
- Где там? - Эро сделал глоток и внимательно посмотрел на молодую женщину, чуть сузив глаза.
Адель поняла, что проговорилась. Она опустила свои густые ресницы, но Эро, внимательно вглядывающийся в ее лицо, сразу же обо всем догадался.
- Адель, ты ходила к Конвенту? - он взял ее ладонь и сильно сжал в своей руке. - Зачем, милая? Ты хоть представляешь, как это было опасно? Тем более тебе. По тебе же сразу видно аристократку.
- Да, я была там. - Адель гордо вскинула голову, и Эро обжег взгляд ее черных глаз. Он заметил блеснувшие в них слезы.
- Все это очень тревожно, - прошептала Розетт.
- Что же теперь будет?! - воскликнула Адель.
Кухарка лишь молча смотрела на нее.
- Остается только надеяться на Господа, - тихо ответила она.
- Я сейчас оденусь, - быстро сказала молодая женщина, - а ты приготовь мне кофе.
- Сию минуту, - Розетт кивнула ей и скрылась за дверью.
А Адель стала быстро одеваться, лихорадочно думая о том, что ей делать.
***
- Боже, мадам, куда вы собрались?! - воскликнула Розетт, увидев, как Адель, быстро выпившая кофе, собирается куда-то идти. - На улицах сейчас очень беспокойно.
- Именно поэтому я и пойду, - ответила Адель. - Иначе, сидя дома, я вся изведусь.
- Но куда же вы?
- Пойду прямо к Конвенту, - спокойно ответила Адель, - я очень волнуюсь за Эро.
- Господи Боже мой! - всплеснула руками Розетт. - Да там же сейчас, наверняка, самое пекло!
- Ничего. - Адель приколола к платью трехцветную розетку и накинула на лицо темную вуаль. - Я специально оделась попроще и, надеюсь, со мной ничего не случится.
До площади, на которой находился Национальный Конвент, было не близко, и Адель решила ехать на экипаже. Правда, возница, также напуганный всеми этими событиями, высадил ее на соседней улице, категорически отказавшись ехать дальше. Дальнейший путь Адель проделала пешком.
Уже издали молодая женщина увидела, что площадь перед зданием Конвента полностью заполнена возбужденным народом. Не без содрогания она заметила, что многие люди были вооружены пиками и просто большими ножами и булыжниками.
За толпой, верхом на лошадях гарцевали национальные гвардейцы. Вдали Адель рассмотрела даже несколько привезенных к месту действия пушек.
Возбужденное настроение толпы еще больше подогревал какой-то высокий темноволосый человек с грубыми чертами лица. Он влез на выступ ограды и, возвышаясь над толпой, громогласно кричал оттуда:
- Сейчас или никогда! Путь нам выдадут Бриссо и остальных предателей! Всех - до одного!
Адель приблизилась к толпе и постаралась продвинуться чуть дальше. С трудом, но все-таки ей это удалось.
- Гражданка, как зовут этого человека? - спросила она у стоявшей рядом старухи в красном колпаке, выглядевшей еще более-менее спокойно.
Старуха повернула к ней желтое морщинистое лицо и подслеповатыми глазами посмотрела на Адель.
- Так это ж сам гражданин Эбер, глава Парижской коммуны, - прошамкала она, пытаясь за вуалью разглядеть лицо молодой женщины. - Неужто не знаешь его?
Самый известный человек сейчас в Париже, - добавила она с некой ноткой восхищения.
- Эбер... - протянула Адель и, вспомнив слова, которыми Эбер назвал ее в своей недавней бульварной газетке, почувствовала злость. - Уж его-то я знаю...
"... этого негодяя" - мысленно завершила она фразу.
- А чего ж тогда спрашиваешь? - простодушно заметила старуха. - А гражданин Эбер дело говорит. Пора заканчивать с этими нахалами да болтунами. Народу есть нечего, а они все заседают. А толку то? Только болтают, да болтают... Что, разве не так? Чего молчишь?
Она немигающим взглядом уставилась на Адель, и по спине молодой женщины пробежали мурашки.
Толпа продолжала шуметь, но двери Конвента оставались по-прежнему закрытыми.
- Открывайте! - орал Эбер. - Открывайте сейчас же! Или мы разнесем все здание к чертовой матери!
В этот момент Анрио, начальник Национальной гвардии, сделал резкий жест рукой, и в воздухе прогремело несколько выстрелов.
- Открывайте! - заревела толпа.
В дверь Национального собрания полетели камни.
Адель поднялась на цыпочки, и, с большим трудом ей удалось увидеть, как дверь Национального Конвента открылась, и оттуда вышел Эро в сопровождении еще нескольких депутатов.
- Я председатель Национального Конвента, - четкий голос Эро де Сешеля пронесся над притихшей толпой.
Он обернулся к Анрио:
- По какому праву вы привели сюда войска?
- По приказу Парижской коммуны, представляющей народ Парижа, - бросил Анрио, гарцуя на лошади.
- А Национальный Конвент, представляющий народ Франции, приказывает вам удалиться, - спокойно, но громко проговорил Эро. - Вы мешаете нам работать.
- Мы удалимся после того, как нам выдадут двадцать два преступника, которые спрятались в этих стенах! - ответил Анрио.
- Но это абсурд! Это государственная измена! - выкрикнул Эро, уже не в силах сдерживаться. - Они же были выбраны депутатами Конвента. Выбраны по закону...
- Эро, мы пришли сюда не слушать твои красивые фразы о законах! - заорал Эбер. - Выдай нам предателей-жирондистов, этого требует народ! Иначе мы сейчас будем стрелять!
- Готовсь! - отдал приказ Анрио, обернувшись в сторону гвардейцев.
Заряженные пушки быстро развернули дулами в сторону здания.
Эро попытался что-то сказать, но его голос потонул в общем шуме.
Анрио опять махнул рукой:
- Давайте, ребята!
И гвардейцы вместе с толпой устремились в открытую дверь Конвента.
- Боже... - прошептала Адель, прижав руки к груди.
- Так их, так! - злорадно прошамкала стоящая рядом старуха.
Адель вытянула шею, но лишь успела увидеть, как ее любимый скрылся за дверью Конвента вместе с частью гвардейцев и санкюлотов. И что там происходило дальше, молодая женщина могла только гадать.
Глава 15
В здании Национального Конвента тем временем творилась полная неразбериха. Часть депутатов вскочили со своих мест, с тоской поглядывая на выход, у которого предусмотрительно встали вооруженные гвардейцы. Путь к бегству был отрезан. Сильно побледневший Бриссо тоже поднялся, вцепившись в деревянную перегородку.
- Это беззаконие! - срывающимся голосом закричал он. - Выведите отсюда войска!
Но его голос потонул в общем возбужденном шуме.
Эро де Сешель поднялся на свое место председателя и окинул взглядом то, во что превратился зал заседаний.
- Тихо! - закричал он, звоня в колокольчик.
Но шум усилился еще больше.
- Тишина, граждане! - неожиданно громко выкрикнул, встав со своего места, невысокий, но очень шустрый человек с лицом нездорового желтоватого цвета и фанатичным блеском выпуклых водянистых глаз. Это был Жан-Поль Марат, прозванный "другом народа" и считавшийся одним из самых непримиримых противников жирондистов. Как ни странно, его призыв возымел действие. Крики стихли, и в зале Конвента воцарилась тревожная тишина.
Эро опять прозвенел в колокольчик.
- Выведите отсюда войска! - выкрикнул молодой депутат Шарль Барбару, один из жирондистов. - Гражданин председатель, да как же вы допускаете такое беззаконие?!
Со своего места с трудом поднялся еще один человек. Он был еще не стар, но из-за хронического заболевания ног передвигался с большим трудом. Его звали Жорж Кутон. Также, как и Марат, он был против партии Жиронды.
- А что здесь такого? - ехидно заметил Кутон, вытянув вперед руку и кивнув в сторону Бриссо и его соратников. - Люди, совесть которых чиста, не будут так бояться собственного народа, не правда ли?
- Дайте Кутону стакан крови, его замучила жажда! - парировал Барбару.
В зале опять поднялся сильный шум...
С верхнего ряда встал невысокий худощавый человек в оливкового цвета камзоле и аккуратно напудренном белом парике. Его пенсне сверкнуло, когда он холодным цепким взглядом обвел зал.
- Граждане депутаты! - начал он. - Как видите, здесь находится гражданин Эбер, представитель Парижской Коммуны.
Он указал на Эбера, который вальяжно развалился в первом ряду, держа в руках какую-то бумагу.
- И будет крайним неуважением с нашей стороны, если мы не выслушаем его!
- Да как ты смеешь, Робеспьер! - взорвался Бриссо, подавшись вперед.
Робеспьер смерил его ледяным взглядом и, скрестив на груди руки, продолжил:
- Как мы уже слышали, гражданин Эбер говорил о неких предателях, оказавшихся в наших рядах.
- Именно так! - прокричал Эбер, поднявшись с места и потрясая в воздухе листом бумаги. - Вот они, эти имена... двадцать два изменника, предавших интересы народа. Отдайте их нам и мы сразу же уйдем, а Конвент продолжит свою работу.
- Правильно... правильно! - поддержали Эбера часть депутатов, сидящие в середине зала и со страхом поглядывающие на ружья национальных гвардейцев. - Пусть огласят уже этот список!
Бриссо рухнул на сидение и прижал пальцы к вискам. Остальные жирондисты были также совершенно ошеломленные и растерянные.
- Пусть огласят этот список! - раздалось еще несколько требовательных голосов из зала.
Окинув притихших напуганных депутатов победоносным взглядом, Эбер подошел к Эро де Сешелю и пафосным жестом протянул ему бумагу:
- Огласите эти имена, гражданин председатель. Читайте!
Эро взял в руки бумагу и развернул ее, пробежав взглядом по перечню знакомых имен.
В зале повисла напряженная тишина...
Он провел рукой по лбу, вытирая пот. Потом посмотрел в зал, в эти побелевшие испуганные лица.
- Что ты медлишь, Эро! - прокричал Эбер. - Читай!
- Читайте, гражданин председатель! - нетерпеливо закричали и остальные депутаты. - Чего вы ждете?!
Эро бросил взгляд на съежившегося Бриссо. На остальных жирондистов, оцепенело застывших на своих местах. Он поймал напряженный взгляд Шарля Барбару, красивого мальчика, одного из самых талантливых депутатов от департамента Жиронда. Ему было двадцать шесть лет, но несмотря на молодость, Барбару хорошо разбирался в юридических вопросах. Не раз они говорили вместе, за бутылкой хорошего вина о будущем страны, которое Шарль Барбару видел непременно счастливым и свободным. Сейчас всё это стремительно пронеслось в голове Эро, когда он смотрел на список фамилий. Смотрел и молчал... Пауза явно сильно затянулась.
- Читайте! Читайте же!- раздался требовательный хор голосов. Кричал уже почти весь зал.
- Барбару, - скрепя сердце, Эро произнес наконец первую фамилию, отмеченную в списке. По залу пронесся легкий гул.
- Беркуан, Бертран...
Он сделал небольшую паузу. Затем продолжил:
- Вуало, Верньо... Бриссо, Жансонне.
- Бриссо - ты предатель! - закричал, вскочив со своего места Марат.
Эро де Сешель прочитал все двадцать две фамилии и отложил список в сторону.
- Ну, чего вы медлите? Имена названы! Арестовать всех этих изменников! - воскликнул Эбер, обращаясь к Анрио.
Тот кивнул, сделав соответствующий жест, и в сторону скамьи, где сидели жирондисты, направились гвардейцы.
- И отправить их всех в Консьержери! - чувствуя себя хозяином положения, Эбер распалялся все больше и больше.
- Тихо! - Эро повысил голос. - Я предлагаю пока отправить этих людей под домашний арест до выяснения всех обстоятельств.
- Да что там выяснять?! - заорал Эбер. - Все и так ясно!
- Ставлю этот вопрос на голосование. Кто за? - спросил Эро, поднимая руку.
Вслед за ним в зале стали подниматься и другие руки. И, наконец, большая часть депутатов все-таки проголосовали за его предложение.
- Это бесполезно, Эро! - ехидно выкрикнул Эбер. - Все равно они не спрячутся от трибунала.
Тем временем, к Бриссо и остальным жирондистам уже подошли гвардейцы и стали выводить их из зала.
- Революция закончена! - воскликнул Бриссо. - Начался дележ власти.
Он на мгновение задержался перед трибуной, где стоял Эро и зло сузил глаза, обращаясь к нему - Запомни это, Эро! Запомни...
- И вы все! - он обернулся в зал. - Запомните мои слова. Начинают с нас, но вскоре вы все... все окажетесь на нашем месте!
Национальный гвардеец грубо толкнул его в спину, и Бриссо замолчал.
- Давайте, выводите их поживее! - рявкнул Анрио.
Воспользовавшись суматохой в зале, Шарль Барбару успел увернуться от приближавшегося к нему гвардейца и подбежал к трибуне, на которой стоял Эро. Он быстро поднялся по ступенькам и посмотрел в лицо председателя Национального Конвента.
- Эро, не отворачивайся, - быстро зашептал он де Сешелю. - Ты же законник. Закон - превыше всего. Твои слова? Ты всегда был такой аккуратный. Боялся испачкать свои белоснежные манжеты, - Шарль Барбару истерически засмеялся. - А теперь ты зальешь их кровью... и испачкаешь свою совесть. Свою честь. А это куда страшнее. Не отворачивайся от меня, Эро! - он повысил голос.
- Шарль... - проговорил Эро, кивнув на бурлящий зал. - Ты же видишь, что происходит. Что я мог сделать? Один... Весь зал требовал вашего ареста.
- Я вижу! - Барбару вскинул подбородок. Его бледное лицо вновь исказила усмешка, больше похожая на гримасу.
- Но запомни этот день, Эро... сегодня вы выпустили... ты выпустил из клетки зверя. Страшного ненасытного зверя. Насилие и беззаконие. И он не успокоится, почуяв запах крови. Нет. Он будет рвать на части страну... а после сожрет и вас всех. И тебя, Эро, сожрет! Запомни это... запомни!
Пара национальных гвардейцев стащили Барбару с трибуны и, заломив ему руки за спину, повели к выходу. Шарль Барбару последний раз обернулся, взглянув на де Сешеля.
- Прощай, Эро! - крикнул он. - И помни, что я сказал тебе про зверя. Он не остановится...
***
Адель, в тревожном ожидании стоявшая все это время на площади перед зданием Конвента, видела, как из его дверей под конвоем вывели арестованных жирондистов. Толпа встретила их яростными возгласами:
- Изменники!
- Предатели!
- Смерть им!
- На гильотину!
Стоявшая рядом с Адель старуха тоже открыла рот и зашлась в истошном, неожиданно громком крике, от всей души желая "предателям" смерти. Адель почувствовала слабость. Ноги стали ватными. От пережитого волнения у нее закружилась голова, и молодая женщина провела рукой по лбу, пытаясь придти в себя.
Арестованные уже скрылись с площади. Толпа постепенно затихла.
Зрелище закончилось.
- Всё, всё, расходитесь! - прокричал в толпу начальник Национальной гвардии, садясь на лошадь. - Изменники арестованы, а Национальный Конвент продолжит свою работу. Все по домам! Расходитесь!
Глава 16
- Конечно, это был переворот. - Эро де Сешель тяжело вздохнул и поставил на стол пустой бокал. - Но что я мог сделать, Адель? Весь зал требовал ареста этих людей. Конечно, я мог сложить с себя полномочия председателя Конвента и попросить, чтобы меня арестовали вместе с ними. Наверное, это было бы честнее...
- Что ты говоришь, Эро! - воскликнула молодая женщина, с тревогой посмотрев на него. - Не дай Бог!
Эро вздохнул и промолчал. Они вдвоем сидели в столовой за ужином. Было уже поздно, за окном совсем стемнело. На столе потрескивали зажженные свечи, отбрасывая тени на стол, накрытый белой скатертью и на усталое лицо Эро.
- Ты почти ничего не ешь, - заметила Адель.
- Да что-то не хочется, - усмехнулся Эро.
Он открыл бутыль и плеснул в себе в бокал еще немного красного вина. Адель ковыряла вилкой салат и жареную курицу, которую им подала Розетт.
Есть ей почему-то тоже совсем не хотелось.
- Знаешь, Эро, - проговорила она, - я сегодня чуть с ума не сошла. Там было столько народу, и все такие озлобленные... Кажется, крикни им, и они побегут резать и убивать.
- Где там? - Эро сделал глоток и внимательно посмотрел на молодую женщину, чуть сузив глаза.
Адель поняла, что проговорилась. Она опустила свои густые ресницы, но Эро, внимательно вглядывающийся в ее лицо, сразу же обо всем догадался.
- Адель, ты ходила к Конвенту? - он взял ее ладонь и сильно сжал в своей руке. - Зачем, милая? Ты хоть представляешь, как это было опасно? Тем более тебе. По тебе же сразу видно аристократку.
- Да, я была там. - Адель гордо вскинула голову, и Эро обжег взгляд ее черных глаз. Он заметил блеснувшие в них слезы.
